Текст книги "Прозрачный старик и слепая девушка"

Автор книги: Владимир Ленский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Глава двадцать третья
ОХОТНИЧИЙ ДОМИК

– Не советовал бы я тебе со мной торговаться, ведь ты умираешь, – сказал полупрозрачный старик с двухцветным лицом.

– Умираю? Невелика важность. Насколько я знаю, никто не собирается жить вечно, – отозвался Элизахар.

– Ты так думаешь? – Чильбарроэс засмеялся. – В таком случае, пора тебе изменить свое мнение.

– А в этом есть смысл? – спросил Элизахар, еле двигая распухшими губами.

– Ладно, – смилостивился Чильбарроэс. – Ты не умрешь. Не сейчас.

Элизахар молчал. Ему было безразлично. Чильбарроэс снял с пояса флягу и ткнул Элизахара в губы ее твердым горлышком:

– Выпей.

Он сделал несколько глотков. Старое вино, отдающее тухлятиной.

– Спасибо.

Чильбарроэс хмыкнул.

– Гадость?

– Разумеется, – сказал Элизахар. – Где мы находимся? Как я сюда попал?

– А ты помнишь, что случилось? – спросил Чильбарроэс, надвигаясь на собеседника и неожиданно делаясь гораздо больше размерами. Он как будто разросся в пространстве, заняв собой полмира. Другую половину съел плотный серый туман.

– Я помню... как шел... – сказал Элизахар и с отвращением поморщился. – Для чего ты это делаешь?

– Что именно? – осведомился старик.

– Заставляешь меня чувствовать себя полным дураком.

Чильбарроэс пожал плечами.

– Об этом я как-то не думал... – Неожиданно он рассердился: – Кто ты такой, чтобы я заботился о тебе? Какая мне разница, как ты себя чувствуешь – дураком или умным?

– Никакой, – согласился Элизахар.

– В таком случае, рассказывай дальше.

– Я шел и шел, перебрался через горный хребет и увидел границу Королевства...

Чильбарроэс резко хлопнул в ладоши. В ушах у Элизахара зазвенело.

– Вот и все! – воскликнул старик. – Ты сам ответил на свой вопрос. Вот и все, что с тобой произошло! Ты добрался до границы Королевства. И где бы ты ни оказался – переходя эту границу, в любом месте ты встретишь меня.

– А, – сказал Элизахар, пытаясь улечься и закрыть глаза.

Чильбарроэс вскочил и ударил его ногой в бок.

– Встать! Если ты не можешь не спать – тогда стой! Отвечай стоя!

Элизахар попытался встать, но упал на четвереньки. Чильбарроэс наблюдал за ним с презрением, затем наклонился и рывком поднял на ноги.

– Почему ты пошел к границе Королевства?

– Потому что... я искал... одного человека. Не тебя.

– Кого? – Чильбарроэс сверлил его глазами.

– Мою госпожу... Фейнне... Она пропала...

Солнце медленно поднималось над песками, но туман не исчезал – напротив, становился гуще. Он наполнялся беловатым светом, его клубы обретали объем и собственную потаенную жизнь. Порывы ветра то и дело пытались разогнать их, но в просвете мелькали лишь серые пески, а затем туман смыкался вновь.

Обрывки тумана липли к лицу Чильбарроэса, и он срывал их и отбрасывал в сторону гневным движением.

Сквозь наползающую глухоту Элизахар едва слышал голос, яростно кричащий на него:

– Пропала? Она пропала? Ты допустил, чтобы она пропала? Фейнне?

Чильбарроэс пытался бить его по лицу, чтобы привести в чувство, но полупрозрачные руки едва задевали человека.

– Уведи меня отсюда, – взмолился Элизахар, даже не зная, слышит ли его собеседник. – Прошу тебя, уведи! Куда хочешь, лишь бы подальше от этого места!

Чильбарроэс, как оказалось, понял, о чем его просят. Он вцепился в одежду Элизахара и потащил за собой. Они бежали, разрывая пальцами упругий туман, и это было похоже на то, как если бы они пытались пройти сквозь клубок спутанных шелковых нитей.

– Должен же я где-то жить, – сказал Чильбарроэс. – Как ты думаешь? Или ты полагаешь, что я бездомный бродяга, вроде той сухой травы, которую ветер гоняет по пустыне?

Элизахар лишь молча покачал головой. У него больше не было собственного мнения. Он с легкостью мог довольствоваться чужим. Ему хотелось спать.

– Ты прав, – спустя несколько секунд проговорил Чильбарроэс, хотя Элизахар продолжал хранить молчание, – я достоин гораздо более роскошного жилища. И оно у меня было, можешь мне поверить. И еще будет! А пока – довольствуйся тем, что есть.

Они вернулись на землю Королевства. Пустыня осталась за цепью невысоких холмов. Здесь росли деревья низкорослые, с узловатыми, словно бы искалеченными ветвями.

– Их высаживали корневищем вверх, – объяснил Чильбарроэс. – Целый лес деревьев, растущих вверх корнями. Их родина – небо.

– Для существ, укорененных в небе, они слишком некрасивы, – с трудом вымолвил Элизахар. – Слишком... земные. Похожи на камни.

– Все небесное, оказавшись на земле, делается некрасивым, – сообщил Чильбарроэс. – Людьми земли оно воспринимается как уродливое, искаженное. Это закон.

– А эльфы? – спросил Элизахар.

– Эльфы? – Чильбарроэс остановился. Медленная дрожь сотрясла все его огромное тело, и он закрыл руками свое длинное морщинистое лицо. – Они страшные... – прошептал он, выглядывая сквозь раздвинутые пальцы.

– Разве они не прекрасны?

– Только у себя дома.

– А правящая королева? – настаивал Элизахар.

– Она уже почти человек... – Чильбарроэс дрожал все сильнее. Теперь он не был таким прозрачным, как в первую и вторую его встречу с Элизахаром, но пугал гораздо сильнее. – А я говорю о настоящих. Их красота причиняет боль. Ты должен бояться их.

– Ладно, – покорно согласился Элизахар. – Буду бояться. Так где же твой дом?

– Вот он! – Рука полупрозрачного старика все еще подергивалась. – Видишь?

Со стороны землянка оставалась почти незаметной – просто холмик, покрытый дерном. Однако внутри этого потаенного жилища Элизахара встретила настоящая роскошь: укрепленные бревнами стены были украшены ткаными картинами, на полу лежал недавно срезанный тростник, обрызганный стойкими благовониями, большая постель под бархатным балдахином была застелена свежими льняными покрывалами, а несколько светильников, свисающих с потолка и стоящих на полу, поражали изяществом.

– Где же очаг? – спросил Элизахар, обводя взглядом помещение.

Чильбарроэс удивился:

– Для чего мне очаг?

– Но ведь ты должен где-то готовить пищу.

– О чем в первую очередь думает человек? О том, чтобы поесть! – Чильбарроэс рассмеялся, хотя ему было совсем не весело, а затем насупился. – Будешь стряпать для себя на костре, подальше от моего жилья. Ты хорошо меня понял? Подальше! Как можно дальше! Ненавижу вонь вареного мяса.

– Хорошо. – Элизахар посмотрел на старика.

Тот снова сделался прежнего роста, и Элизахар мог заглянуть ему в глаза, не поднимаясь для этого на цыпочки.

– А теперь я могу заснуть? – тихо спросил Элизахар.

– Прежде чем я позволю тебе это, ты должен кое-что рассказать мне.

– Спрашивай, только побыстрее! – взмолился Элизахар.

– Как сумею. Ведь ты не уберег девушку! Что с нею случилось?

– Я потерял ее.

– Она жива?

– Не знаю... Она исчезла.

– Кого ты подозреваешь?

– Я не подозреваю – я точно знаю, кто за этим стоит. Магистры Алебранд и Даланн.

– У тебя есть серьезные основания считать похитителями именно их?

Элизахар кивнул.

– Опиши их, – потребовал Чильбарроэс. – Как они выглядят?

– Похожи друг на друга, как брат и сестра. Уродливые. И еще... – Элизахара осенило. – Чем-то они напоминают «небесные деревья». Как будто их тоже посадили корнями в землю.

Чильбарроэс запрокинул лицо к небу и испустил тонкий, протяжный крик, прозвучавший тоскливо, как прощальный клич улетающих птиц. У Элизахара заложило уши, зазвенело в голове, на глазах выступили слезы.

– Перестань! – вскрикнул он.

Чильбарроэс резко оборвал плач.

– Продолжай, – молвил он совершенно ровным, спокойным голосом.

– У Даланн бородавки. Они оба такие коренастые, грубые... Студенты полагают, что они – родственники, поскольку вряд ли две человеческие семьи способны породить таких редкостных уродов.

– Родственники? – Чильбарроэс неприятно засмеялся. – Можно сказать, и так! Две человеческие семьи! Ну почему люди так слепы? Эти двое – вообще не вашего племени! Они – гномы...

«Наш народ». Элизахар едва не застонал, когда вспомнил о разговоре похитителей, который те вели в телеге.

– Гномы, – прошептал он. – Это настолько невероятно, что никому даже не пришло в голову.

Однако настроение Чильбарроэса непостижимым образом сразу изменилось к лучшему.

– В таком случае, нам будет проще определить, кто забрал твою хозяйку и почему. Как ее зовут? Я, кажется, знал – да забыл.

– Фейнне.

– Фейнне... Она слепая, не так ли?

Элизахар кивнул.

– Теперь ты знаешь все, Чильбарроэс, – пробормотал телохранитель. – Позволь же мне заснуть.

– Надеюсь, тебе приснится хороший сон, – сказал Чильбарроэс, – потому что учти: я буду подсматривать!

Чильбарроэс вел странное существование. Вещи и люди, растения и животные, города и дороги, двигающиеся телеги и стоящие на месте мельницы – все это смешивалось в его сознании, перетекало одно в другое; ничто не имело своего твердого места в пространстве и времени.

– Так бывает в сновидениях, – объяснял Чильбарроэс. – Трудно отличить, где заканчивается мой страх или моя мечта и начинается то, что можно потрогать руками.

В тот день они сидели на земле, у костра, который разводил Элизахар. В котелке булькала похлебка. Чильбарроэс то и дело косился на нее и морщил свой огромный носище.

– Ты видишь чужие сны? – спросил Элизахар.

Чильбарроэс кивнул.

– Постоянно.

– Тебя это не сбивает с толку?

– Нет, – ответил полупрозрачный старик, – никогда. Снов гораздо меньше, чем людей. Большинству снится одно и то же. Вроде прогулки в голом виде по центральной площади или полета над деревьями. Так что чаще всего мне даже не нужно разбираться, в чьем сне я нахожусь: в своем собственном или какого-нибудь глупого студента.

– А сейчас?

– Твои сны мне не нравятся, – сказал Чильбарроэс. – Я устаю от них. Ты не мог бы спать поменьше?

– Я стараюсь, – признался Элизахар.

– Кто этот человек с красной бородой? Почему он такой холодный? Зачем запускает пальцы тебе в сердце? – помолчав, спросил Чильбарроэс.

– Герцог Ларренс, – сказал Элизахар.

– Я его знаю, – объявил Чильбарроэс. – У него светлые волосы. И никакой красной бороды. Зачем ты врешь?

– Это была кровь, – объяснил Элизахар. – Ударом камня из пращи ему выбило зубы и раздробило подбородок, он взял тряпку в рот, чтобы приостановить кровь, и побежал в бой. Я видел его таким... и таким он мне часто снится.

– А дальше? – подтолкнул его Чильбарроэс, видя, что собеседник остановился. – Что случилось дальше? Об этом ты ничего не рассказываешь. И даже в сны не пускаешь.

– Потому что ничего особенного не произошло. Дальше меня ранило, – сказал Элизахар. – Меня оставили на поле сражения. Через два дня остатки отряда были истреблены. А я ушел.

– Теперь все ясно, – сказал Чильбарроэс. И пожаловался: – Вот бы мне всегда так толково объясняли!

– Ты мной доволен? – спросил Элизахар.

Чильбарроэс нехотя кивнул:

– От тебя я ожидал худшего.

– Ты узнал, где она? – Элизахар схватил его за руку. – Ты нашел ее?

– Возможно, – сказал Чильбарроэс.

– У меня осталось очень мало времени, – напомнил Элизахар. – Скоро в Академии начнутся каникулы, и когда Фейнне не приедет домой, ее родители поднимут тревогу.

– Они уже забеспокоились, можешь мне поверить, – сообщил Чильбарроэс. – Полагаю, я видел сон ее матери. Очень чуткая женщина. И очень тревожная. Она видела, как Фейнне взлетела по лунному лучу, а затем вдруг начала падать на землю с большой высоты. И когда девушка упала и осталась лежать неподвижно, совсем белая, как шелковая ткань, из полумрака выступил ты – собственной персоной – и начал смеяться. Я знаю, ты этого не делал! – быстро добавил Чильбарроэс, видя, как исказилось лицо Элизахара. – Я просто рассказываю тебе сон ее матери. Она считает, что с ее дочерью случилась беда и что виноват в этом ты.

Элизахар опустил голову. Он вдруг понял, что до последнего надеялся на помощь родителей Фейнне. Если он не успеет отыскать пропавшую девушку до того, как начнутся каникулы, то попросту приедет в Мизену, расскажет о случившемся и попросит денег, чтобы нанять солдат. А там – пусть что хотят, то с ним и делают.

– Даже не думай к ним возвращаться, – предупредил Чильбарроэс. – Ее мать уверена, что ты замешан в этом.

– Я?

– Скажи, она ведь с самого начала была против того, чтобы нанимать тебя? – настаивал старик.

Элизахар задумался.

Мать Фейнне, высокая, красивая, рано постаревшая женщина, ни разу не показала будущему телохранителю дочери, что относится к нему с предубеждением. И тем не менее он всегда ощущал ее настороженность. Она была из тех женщин, что инстинктивно не доверяют мужчинам. Долгие годы замужества приучили ее скрывать это недоверие, но не сумели полностью избавить от него.

Отец девушки, владелец процветающей ткацкой мануфактуры, напротив, считал наличие телохранителя необходимым условием для дальнего путешествия дочки.

– Если понадобится для защиты моей дочери, можете убить любого, кого сочтете нужным, – сказал отец девушки Элизахару. – Не стесняйтесь. Я сумею избавить вас от преследований королевского правосудия. Мне нужно только одно: чтобы мою девочку никто не обидел.

Вспоминая этот разговор, Элизахар помрачнел еще больше.

– Да, – сказал он наконец старику. – Ее мать была против. А отец, похоже, готов собственными руками придушить любого, кто посягнет на Фейнне.

– Итак, забудь о них! – провозгласил Чильбарроэс. – Они никогда тебе не поверят.

«Небесные» деревья почти не качались под ветром, их твердые ветви не сгибались, даже листья отказывались шелестеть. В лесу царила странная тишина. Здесь даже простой звук дыхания разносился предательски далеко, так что говорить о вздохах!

Элизахар снял котелок с огня.

– Как ты можешь это есть? – поморщился Чильбарроэс.

– А чем питаешься ты?

– Людям часто снится еда, – сообщил прозрачный старик. – Ты даже представить себе не можешь, какие удивительные яства иной раз приходится поглощать!

– Возьми меня с собой, – попросил Элизахар. – Возьми меня в чужой сон!

Старик замешкался.

– Я никогда прежде такого не делал, – предупредил он. – Не знаю, как еще все обернется. Моего присутствия никто не замечает, потому что я почти потерял свое тело. Но ты – ты полновесный здоровенный мужчина. Ты слишком тяжел для таких путешествий.

Элизахар молчал, только упрямо наклонил голову. Чильбарроэс окинул его взглядом.

– Ты не отступишься?

– Нет.

– Проклятье на тебя! – взревел вдруг старик. – Я не меньше твоего хочу отыскать ее! И причины у меня не такие дурацкие, как у тебя!

– А какие, по-твоему, у меня причины желать ее освобождения? – осведомился Элизахар, напрягаясь.

– Ты ее любишь... – Чильбарроэс сморщился, исказив лицо почти до неузнаваемости. – Да, да! Для меня это вовсе не секрет. Ты позволил себе влюбиться в дочку своего нанимателя! Того и гляди, начнешь изводить всех ее женихов. Смотри, как бы дело этим не закончилось...

– Не закончится, – обещал Элизахар. – А какие причины у тебя? Назови их, коль скоро ты так хорошо понял мои!

– Мне не нужно, чтобы он узнал, каким образом она оказалась в том мире, – сказал Чильбарроэс и оглянулся, как будто ожидая увидеть среди низких, искривленных стволов «небесных» деревьев фигуры гномов, такие же корявые.

– Кто – «он»? – уточнил Элизахар.

– Для тебя это сейчас не имеет значения...

– Но он может причинить ей вред?

Чильбарроэс вцепился в рубаху Элизахара и так сильно дернул ее, что ворот затрещал.

– Ты болван! – закричал Чильбарроэс в лицо солдату. – Ты полный кретин, если не понимаешь таких вещей! Она – богатая девушка, она привыкла к свободе, к слугам, к изящным предметам, к еде по собственному выбору! А ее хватают, ничего ей не объясняют, запирают в тесном помещении, мучают вопросами. Как ты думаешь, причиняет ли он вред твоей Фейнне тем, что так обращается с нею? Я понимаю: если человека, вроде тебя, запереть в сносной комнате и прилично кормить два раза в день, он будет счастлив. Но она – нет.

Этот лес был совсем другим. Высокие деревья задевали самое небо. Стройные, с чистой сухой корой, они росли так, чтобы не слишком мешать друг другу. Они выглядели истинными аристократами, которые, даже собравшись в большом количестве, ухитряются не сбиваться в толпу, но сохранять в неприкосновенности свой маленький суверенитет. Не сборище, но сообщество отдельных независимых государств.

Лес был везде. Мох и трава под ногами принадлежали лесу, и каждая шишка была его собственностью, и всякий упавший с ветки прутик лежал не просто так, но был уложен здесь его сиятельством лесом и потихоньку гордился полученным заданием: лежать и высыхать среди других таких же упавших прутиков.

Чильбарроэс скользил между стволов беззвучно, временами исчезая в тумане. Элизахар шел за ним. Он знал, что видит сон, и в то же время не спал. Он ходил по чужому сну, касался его руками, он мог лизнуть росу, выступившую на широкой чашечке манжетницы, мог приклеить палец к капле смолы. Это существовало на самом деле.

Сухие ветки то и дело хрустели под его ногами. Чильбарроэс ворчал на него, чтобы топал поосторожнее, и Элизахар покаянно соглашался. Но не мог же он избавиться от своей телесности и взлететь, как это делал прозрачный старик!

– Отлично, я уже узнал этот лес, – сказал Чильбарроэс. И вдруг приказал резким шепотом: – Стой!

Элизахар мгновенно замер, прижавшись к светлому стволу. Впереди деревья расступались. На широкой поляне виден был частокол, окружавший большое деревянное строение.

– Что это? – тихо спросил Элизахар.

– Охотничий домик. Сейчас он принадлежит герцогу Вейенто, – ответил Чильбарроэс. Голос старика прозвучал странно: в нем как будто угадывалась издевка.

Элизахар посмотрел на своего спутника. Лицо старика, озаренное светом обеих лун, запятнанное тенями колышущихся ветвей, непрерывно шевелилось; огромный нос переползал от одной щеки к другой, губы то отвисали до самого подбородка, то поджимались и исчезали в прорези рта.

– Будь я проклят, да, это охотничий домик, – бормотал Чильбарроэс. – Сюда так просто не попадешь.

– А Фейнне – она там, внутри? – спросил Элизахар.

– Откуда я знаю? – засипел старик. – Смотри дальше. Это ведь не мой сон. Мы подглядываем. Забыл?

Элизахар моргнул. Он закрывал глаза лишь на миг, но когда открыл их, то увидел, что больше не стоит на поляне. Он лежит на земле, а частокол высится вокруг него, и стражи безмолвно ходят возле ворот. Туда-сюда, туда-сюда.

Затем в самом доме послышалось шевеление, дверь открылась, и наружу выплеснулся огонь факелов: десятка два, не меньше. А среди факелов, спотыкаясь, шла девушка в белом платье. Босые ноги оставляли отчетливые красные следы. Ее руки были связаны, а на месте глаз зияли кровавые раны, и она непрерывно водила этими ранами из стороны в сторону.

Царило мертвое молчание, только слышно было, как тучи с шорохом проплывают над деревьями да время от времени легонько постукивают, натыкаясь друг на друга.

Затем тучи расступились, и длинный ярко-синий луч протянулся с небес к ногам Фейнне. Она ступила на этот луч и пошла вверх, поднимаясь все выше и выше. И на синей блестящей поверхности луча отпечатывались все те же красные следы маленькой узкой ступни.

Девушка была уже над частоколом, когда неожиданно оступилась и сорвалась с луча. Раскинув руки, она начала падать, а стоявшие внизу смотрели снизу вверх, неподвижные и равнодушные к происходящему. Ни один из них даже не пошевелился. Волосы и платье Фейнне развевались, темные язвы на месте глаз источали красные слезы. Она летела грудью прямо на заостренные колья ограждения.

В следующий миг все исчезло.

Элизахар не сразу понял, что задыхается. Перед глазами рваными клочьями плавала тьма. Затем постепенно вокруг начало проясняться.

Стексэ и Ассэ гнались друг за другом по небу. Ассэ была вдвое больше и ближе подобралась к горизонту, и тени от нее тянулись вдвое длиннее. Каждое царственное дерево обладало двумя тенями, словно двумя шлейфами: коротким, жирным – и длинным, бледным.

Частокол чернел поблизости, охотничий домик скрывался за ним. Ни факелов, ни девушки не было.

– Хорош, нечего сказать! – хрипло прошептал Чильбарроэс, выпуская Элизахара. – Слюнтяй! Еще бы в обморок упал, старая дева!

Элизахар сдавленно закашлялся.

– Ты едва не задушил меня, – упрекнул он старика.

– Ха! Ты едва не заорал! – ответил тот зло. – Знал бы заранее, что ты так раскудахчешься, – ни за что бы с собой не взял!

– Чей это сон?

– Его сейчас видят по меньшей мере два человека: мать девушки и человек, который ее украл, – сказал Чильбарроэс. – Ну, и еще мы с тобой. Впрочем, ты ведь не спишь. Ты находишься здесь на самом деле. Я еще не научился вынимать из человека душу, чтобы отправлять ее в путешествие по чужим грезам. Так что можешь не стараться ущипнуть себя или что там положено вытворять, чтобы проснуться. Ты и без того не спишь.

– Я не сплю? – удивился Элизахар.

– Вот именно! Все-таки ты удручающе глуп, Элизахар. Зачем я рассказывал тебе о моих снах? Чтобы ты так ничего и не понял?

– Я... действительно не понимаю, – признался Элизахар. – Я простой солдат.

– Больше нет, – заявил Чильбарроэс.

– Значит, я – здесь, на том самом месте, где мне и надлежит быть? – Неожиданно Элизахар улыбнулся. – Я не сплю, мне не придется разыскивать этот дом, потому что я – здесь, и Фейнне – тоже здесь, за этой оградой?

– В общем и целом ты оцениваешь ситуацию довольно точно. Единственная неприятность заключается в том, что туда, за частокол, тебе не пробраться.

– А если действовать с помощью снов?

– Два варианта. – Чильбарроэс поднял палец. – Либо сон становится явью, и тогда мы имеем Фейнне с выколотыми глазами, падающую с небес прямо на колья... Ты этого хочешь? Нет? Я тоже не хочу. Либо ты делаешься частью сна, и в таком случае твои действия теряют всякий смысл. Любое убийство, любое бегство, совершенное в одном сне, будут уничтожены другим сном. Действия, совершенные в снах, не имеют значения. Они равнозначны. Их можно не совершать вообще.

Элизахар выпрямился. Тело одеревенело, как будто он долго сидел в неподвижной позе.

– Что я должен делать? – спросил он прямо.

– Спрятаться и выжидать, – ответил старик. – Она – там. Ты – здесь. Жди удобного случая. Прячься в лесу. Наблюдай. Высматривай для себя лазейку. Я буду приглядывать за тобой, насколько у меня это получится. Прощай.

И старик пропал.

Элизахар встал на ноги, сделал несколько шагов: следа Чильбарроэса он не заметил. Однако охотничий домик по-прежнему стоял на месте, и оттуда уже тянуло дымком: там проснулись и начали готовить завтрак.

Луны канули за край леса, воздух порозовел: заря готовилась вступить в лесные хоромы, и их величества деревья горделиво замерли в ожидании этой важной встречи.