Текст книги "Эхо былой вражды"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

В течение часа они перебрались из этого номера в другой, расположенный на третьем этаже: он был без балкона и лоджии. Кнехт с Людмилой приехали в санаторий к вечеру. Эльдар позволил Сосне рассказать Кнехту о случившемся так, как они изложили это следователю. Людмилу же решили вообще не посвящать в свое ЧП.

Увидев подругу жизнерадостной, улыбчивой, довольной встречей с ним, пригласившим ее отдыхать в один из лучших санаториев страны, расположенный всего лишь в трехстах метрах от Черного моря, готовую за это осчастливить его своей любовью, Эльдар и сам как-то расслабился, отключился от неприятных событий уходящего дня.

Людмила была двадцатисемилетней стройной брюнеткой, до такой степени смуглой, что походила на цыганку. Ее карие глаза туманно звали в глубины своих тайн, многие из которых Эльдаром были разгаданы и пришлись ему по душе. Все в ее фигуре было сочно, аппетитно и зовуще-притягательно. Даже одежда. Сейчас на Людмиле была кофточка макового цвета, расстегнутая на груди на две пуговицы. Серые шорты, на ногах – легкие белые босоножки… И никаких украшений. Она как бы предлагала Эльдару проявить свои способности и восполнить этот пробел.

Поужинав в столовой санатория, Людмила настояла на том, чтобы они пошли на пляж. С большой неохотой Эльдар уступил ее капризу. Но когда он с Людмилой оказался в ласковых объятиях моря, то не пожалел о своей уступке. Они несколько раз выходили из моря отдыхать на песке, чтобы потом снова вернуться туда. Кнехт и Сосна терпеливо ожидали купающихся на берегу. Теперь они не язвили по поводу того, что им приходится охранять трусливого шефа, так как убедились в наличии у него врагов, которые не только желали его смерти, но уже принимали меры к убийству. Косвенно они чувствовали угрозу и своей жизни, так как первый удар, предназначенный Эльдару, обязаны были принять на себя.

Возвратившись в свою палату, Эльдар отпустил телохранителей до утра. Он внимательно проверил, закрыты ли окна. К входной двери приставил стул, а на него поставил еще один. Только после этого успокоился и включил кондиционер.

– Для чего такие меры предосторожности? – не утерпев, поинтересовалась Людмила, до этого молча наблюдавшая за его действиями.

– Чтобы никто без нашего ведома не проник сюда.

– Какой дурак посмеет забраться к тебе в номер? Для этого надо быть совсем идиотом!

«Если бы так же думали и другие», – мелькнула у него мысль.

– Я сейчас приму душ, не вздумай в мое отсутствие кому-либо открывать, – еще раз сделал он ей напутствие.

– Мне без тебя будет скучно, – капризно надула свои пухленькие губки Людмила.

– Я к твоему приезду набил холодильник разными деликатесами. Чтобы не скучать без меня, пока я буду мыться, приготовь стол, надо же твой приезд отметить, – подмигнул Эльдар.

Приняв душ, Эльдар почувствовал облегчение во всем теле, результатом которого стало немедленное желание окунуться в ласки Людмилы, которую он уже не хотел пускать в душ, но она его убедила, что с дороги и после купания в море ей следует освежиться.

Предупредительность и внимание, проявленные ими друг к другу, были так трогательны, что, несмотря на разницу в возрасте, они походили на влюбленную пару голубков.

Так прошло четыре дня безмятежной жизни в санатории. На пятый день после обеда Эльдар с Людмилой купаться и загорать не пошли, так как жара была на солнце свыше тридцати градусов, тогда как у них в номере благодаря кондиционеру было прохладно. Тем более что Людмила старалась создать в их палате семейный уют.

Поднимаясь с кровати, Эльдар поинтересовался у Людмилы:

– Ты чего хочешь выпить?

– Из всех прохладительных напитков я предпочитаю шампанское.

– Возражений нет. Я же, с твоего согласия, выпью боржоми.

Открыв холодильник, Эльдар с сожалением отметил, что из двадцати бутылок минеральной воды осталось всего лишь семь. Такой воды в санатории нельзя было достать ни за какие деньги. Взяв шампанское и боржоми, он поставил их на стал.

У Эльдара выработалась привычка: прежде чем заняться с женщиной любовными играми, он угощал их спиртными напитками до легкой степени опьянения. В таком состоянии они были более раскрепощенными, доступными в удовлетворении той или иной его прихоти.

И сегодня он решил не отступать от своего правила. Снимая жестяную пробку с боржоми, Эльдар отметил про себя, что она поддалась его усилию гораздо легче, чем это было раньше с другими бутылками. Отнеся такой факт к возросшему своему мастерству, он щедро, до самых краев, наполнил свой бокал минеральной водой. Тем временем Людмила, не дожидаясь его, уже с наслаждением потягивала шампанское.

Эльдар не стал следовать ее примеру, а залпом осушил свой стакан. Однако вода не принесла ему ожидаемого удовольствия. Наоборот, он почувствовал слабость. Людмила увидела, как он схватился за стул, на котором сидел, но не удержался и упал на пол.

С испугом выронив свой бокал, она истерически закричала, вскочила с кровати и наклонилась над Эльдаром. Даже не будучи медицинским работником, она поняла, что тот умер.

У Людмилы хватило ума ни до чего не дотрагиваться на столе и немедленно позвонить по 02 в милицию. Потом она сбегала в номер к Кнехту и Сосне и сообщила им о происшедшей трагедии. Те вместе с ней поднялись, убедились в происшедшем, но дальше порога в комнату заходить не стали и ни до чего не дотрагивались.

Для осмотра места происшествия, выполнения других следственных действий в санаторий опять приехал следователь Поспелов, который дотошно все исследовал. Члены его оперативной группы сфотографировали и изъяли вещественные доказательства, только после этого труп Эльдара был отправлен в морг.

Судебно-медицинский эксперт предположил, что Виноградов умер от отравления ядом. Каким конкретно – в данный момент он сообщить не мог надо было дождаться результатов экспертизы.

Людмиле пришлось подробно рассказать Поспелову, без утайки, кем она являлась погибшему, как оказалась в его комнате и еще многое такое, что в другое время ни за что бы не стала говорить. Но сейчас она вынуждена была пойти на откровенность, так как следователь подозревал ее в умышленном убийстве Виноградова и ей приходилось доказывать, что в смерти любовника она не виновата.

Для Людмилы было откровением сообщение Поспелова о том, что меньше недели тому назад Эльдара уже пытались убить.

– Эти подонки меня за дурочку принимают! – возмутилась она.

– Вы о ком? – поправляя на переносице очки, поинтересовался Поспелов. Людмила рассказала ему о Кнехте и Сосне – водителе и телохранителе Эльдара. Подумав, она посчитала нелишним сообщить ему также, что Виноградов являлся руководителем крупной банды, имел кличку Эльдар. После этого были допрошены Кнехт и Сосна. Но если они отделались лишь подпиской о невыезде, то Людмила была задержана в качестве подозреваемой, что потрясло ее до глубины души.

Освободившись от внимания следователя, Кнехт и Сосна по междугородному телефону в течение пятнадцати минут передавали свои новости Бугру. Тот сказал им, что пришлет микроавтобус, в котором будут все необходимые принадлежности для отправки Эльдара в последний путь. Им только останется один «пустяк»: одеть труп и положить в гроб.

Вскрытие показало, что смерть наступила от отравления клофелином, который был обнаружен в бокале Эльдара и в бутылке с минеральной водой, которую потерпевший не успел допить. Клофелин в разумных дозах понижает давление, а в больших – становится ядом, что и произошло в случае с Эльдаром.

На бутылке с минеральной водой и на бокале были обнаружены отпечатки пальцев потерпевшего. Только они были и на бутылке из-под шампанского. Это дало основание следователю поверить показаниям Людмилы. Она не была причастна к убийству Виноградова, а если и причастна, то у него не было достаточных оснований для предъявления ей обвинения и ареста. Он освободил ее из изолятора временного содержания.

Из показаний Кнехта и Сосны Поспелов знал, что боржоми пил один лишь Виноградов, не делясь им ни с кем. Если так было в действительности, а иначе считать у Поспелова не было оснований, то из этого вытекало, что злоумышленник знал слабость потерпевшего. Круг подозреваемых в убийстве сразу расширялся. В него автоматически помимо Людмилы попадали Кнехт и Сосна, жена погибшего, техничка, убиравшая его палату, администратор, у которого имелся ключ от нее, и, может быть, тот неизвестный, который и совершил убийство.

У Поспелова было много версий, и все их надо было немедленно отрабатывать.

Глава 27

Похороны Эльдара вылились в демонстрацию единства и монолитности банды Бугра. Все в банде знали со слов Кнехта и Сосны, что по наводке Енота незадолго от отравления Эльдара пытался убить наемный убийца. Поэтому практически никто не сомневался, что отравление было делом рук Енота. Гибель одного из авторитетов воровской семьи пьянила жаждой мести многих бандитов. Сейчас достаточно было лишь одного слова Бугра, чтобы между бандами двух группировок началась кровавая бойня.

Но Бугор был слишком умным и опытным вожаком, чтобы поддаться на провокацию. Гибель Эльдара была ему на руку, теперь он мог еще на одну ступень иерархической лестницы воровской группировки поднять своего сына, сделать его своей правой рукой, не боясь кривотолков и недовольства. Поступи он так при жизни Эльдара, тот мог бы обидеться и чинить Бунтылу разные козни. Правда, иа место заместителя претендовал и Серый, у которого были большой стаж пребывания в банде и большой жизненный опыт. Пользовался он и уважением многих членов банды. Но без Эльдара Серый вряд ли посмеет заикаться о своих правах и не уважать решения пахана.

…На кладбище гроб Эльдара несли на руках. Бугор ехал за гробом в своей инвалидной коляске рядом с Ольгой Александровной, которая не очень-то была расстроена постигшим ее горем. Смерть Эльдара намного упростила и облегчила ее дальнейшую жизнь: теперь она стала наследницей всего его богатства. То самопожертвование, которое Бугор совершал во вред своему здоровью, чтобы проводить товарища в последний путь, тронуло бандитов до слез. Правда, многие в траурной процессии плакали не только от умиления и жалости к Эльдару, но и потому, что были просто пьяны…

Поманив к себе пальцем Серого, Бугор шепнул ему на ухо:

– Среди провожавших я усек пару псов. По-видимому, они пасут нас. Ты предупреди ребят, чтобы не распускали языки.

По просьбе членов своей «семьи» Бугру пришлось произнести речь у гроба:

– Мы сейчас провожаем в последний путь очень дорогого нам человека, нашего брата по несчастью. Вместе с собой он уносит нашу любовь и уважение к себе. Мы все очень грешны перед ним, особенно я. До нас дошли слухи, что на Эльдара кое-кто устроил охоту. С целью избежания неприятностей мы его отправили тайно отдыхать в санаторий, надеясь, что гроза над ним пройдет, но и там его нашел наемный убийца. Силой ему не удалось справиться с Эльдаром. Тогда этот негодяй не придумал ничего лучшего, как выпрыгнуть с пятого этажа, унеся с собой информацию о том, кто его нанял для совершения такой подлянки. Вот вам его фотография, чтобы вы знали в лицо этого негодяя. – Бугор пустил по рукам фотографию Кочетова. – Видя, что нас нахрапом не возьмешь, враги нашего товарища, как шакалы из-за угла, все же сумели отравить его. Видит Бог, мы не хотели и не хотим выяснять отношения, но если на земле есть справедливость, то зло должно быть наказано. И пускай это свершится скорее, чтобы душе нашего брата Эльдара полегчало в той загробной жизни, куда нам всем со временем предстоит уйти. Прости нас, брат, если мы иногда не понимали друг друга и спорили между собой. Мы же, в свою очередь, уже давно простили тебе все свои обиды.

После того как могила Эльдара с возвышающимся над ней трехметровым дубовым крестом была засыпана, Сергей объявил присутствующим на погребении:

– А теперь, уважаемые друзья, мы всех вас приглашаем на поминки усопшего раба Божьего Евгения Даниловича в известный вам ресторан.

Несмотря на то, что в ресторане собрались в основном бывшие зеки, которые нормы в употреблении спиртного не придерживались, поминки прошли без эксцессов и драк. Причиной такого порядка было присутствие самого Бугра-пахана и судьи, который мог без жалости приговорить слишком разбушевавшегося бандита к строгому наказанию. Такое положение с дисциплиной всех устраивало, а поэтому, если кто-то и начинал терять над собой контроль, то есть от греха подальше, друзья выводили из ресторана и отвозили домой.

Глава 28

Бунтыл вместе с отцом приехал к нему домой.

– Как там идет дрессировка собак? – спросил Бугор.

– Дрессировка собак уже давно закончилась. Мои ребята теперь стараются, чтобы они не потеряли своей формы.

– Так ты уверен, что они справятся с Енотом? Все же он здоровый бугай…

– Они справятся со стадом таких бугаев, как он.

– Хотелось бы верить… А не лучше ли без твоих заумных идей нам этого Енота просто застрелить?

– Это, отец, будет убийством, которое даст основание ментам приступить к розыску виновного. А если мы осуществим ликвидацию Енота, как задумали, то криминала не будет. Просто кто-то из жителей выехал на своей машине за город для того, чтобы дать возможность своим собакам порезвиться на лоне природы. А если они нападут на человека и разорвут его, то это всего лишь несчастный случай.

– И хозяина собак не будут судить? – скептически поинтересовался Бугор.

– Не знаю, как в других странах, но мой знакомый юрист заверил меня, что нашим Уголовным кодексом не предусмотрена ответственность владельца за действия собак.

– Приятно это слышать. Но обидно за тех, кого безнаказанно задирают собаки. Я бы их хозяину устроил такую же смерть, а то и более «смешную».

Судя по интонации голоса Бугра, можно было не сомневаться, что он именно так бы и поступил.

– Так рассуждать, отец, не стоит, иначе мы не сможет «классически» расправиться с Енотом, – усмехнулся Бунтыл.

– Ну, в отношении Енота это пойдет. – проведя ладонью по подбородку и проверяя, не сильно ли он зарос щетиной, согласился Бугор. – Ты этой операцией не сильно ли подставляешь себя под удар закона, если менты докопаются до истины? – высказал он внезапно возникшую и обеспокоившую его мысль.

– Я за свою глупость уже расплатился молодостью и подорванным здоровьем. Поэтому сейчас постарался предусмотреть все возможные варианты, чтобы не быть причастным к убийству Енота. Даже мертвый Эльдар и тот работает на меня.

– Расскажи мне подробно, как ты решил обезопасить себя, – потребовал Бугор.

Около часа Бунтыл рассказывал и давал ответы на вопросы. Исчерпав их и убедившись, что сын действительно в деталях продумал план задуманной операции. Бугор сказал:

– Ну что же, я благословляю тебя на уничтожение моего самого заклятого врага. Он у меня всю жизнь стоял на дороге и мешал. Его смерть, да еще таким оригинальным способом, доставит мне истинное удовольствие. Когда ты думаешь его ликвидировать?

– Когда скажешь.

– Считай, что уже, сказал.

– Я тебе говорил о своем кореше, работающем у Енота шофером и телохранителем?

– Говорил.

– Я ему сделаю заказ, что пришло время кончать Енота, а он мне сообщит, когда удобнее всего нам будет провернуть это дело.

– А ты в нем уверен?

– Еще бы! Мы с ним друзья с детства. Он был когда-то в моей кодле. Что еще может связывать нас в этом мире, кроме родства? – философски рассудил Бунтыл.

– Тогда береги своего друга, пока не ликвидируем Енота. Со временем ты мне напомнишь о его заслуге, за которую надо отблагодарить.

Бунтыл покинул особняк отца, чтобы немедленно приступить к запуску механизмов своей операции.

Глава 29

Пригласив в ресторан Крота и Шпака, Бунтыл за дружеским ужином с ними сказал:

– Так, парни, пришло время выполнить просьбу Эльдара о ликвидации Енота. Как я помню, он уже частично вашу работу оплатил. Его гибель требует отмщения, а поэтому дальше тянуть резину нет никакого смысла. Благословение вашим и моим действиям сверху поступило…

Бунтыл не стал говорить, кто конкретно дал «добро» на такую работу, так как исполнителям его задания это было понятно и без комментариев. Но одно дело догадываться, чье это задание, и другое дело называть конкретные имена.

– …Мне также поручено вам передать, чтобы вы из своей штаб-квартиры с собаками теперь никуда не отлучались, так как можете понадобиться в любое время. Не забудьте перед тем, как спустить собак на Енота, снять с них ошейники, чтобы лишить ментов любого следа к себе.

– Как поступить с собаками, когда они сделают свое дело? – спросил Шпак.

– Охрана Енота, по идее, должна их убить. Но если собаки смогут от нее убежать, то вам придется их ликвидировать самим, только не убивать, а отравить, чтобы лишний раз не засвечивать свои стволы.

– Кто заплатит нам за работу? – поинтересовался Краг.

– Сами понимаете, что не я. Но мне для вас деньги найдут, так что можете не переживать. Я к вам в долю не лезу, а поэтому про меня забудьте. Если, не дай Бог, завалитесь, то все валите на Эльдара. Ему сейчас такой коленкор до лампочки.

– Сколько нам еще причитается деревянных? – вновь спросил Крот.

– Столько же, сколько получили уже от Эльдара.

– Пойдет!

– Когда намечается дело? – оживившись, поинтересовался Шпак, выражая нетерпение.

– А чего ты вдруг заспешил? – удивился Бунтыл.

– Эти звери совсем измотали, они нас скоро угробят, – объяснил ему Шпак причину своей заинтересованности.

– День исполнения приговора Еноту будет зависеть от стечения благоприятных обстоятельств. Когда они наступят, я вам сообщу. Помните все, что я раньше советовал. Если начнете хвалиться, что угробили Енота с помощью собак, то не только подведете себя под статью умышленного убийства, но не исключено, что мне придется вас ликвидировать за длинные языки. Усекли?

– Мы себе не враги, а поэтому можешь быть уверен, что трепаться нам нет никакого понта, – успокоил его Крот.

– Ну вот и договорились.

Соответствующий инструктаж и задание Бунтыл дал и своему дружку Чалому. Нужная информация от него поступила на пятый день после состоявшейся беседы. Чалый сообщил, что с пятницы на субботу Енот с Блином и, соответственно, со своей охраной поедут на водоем рыбоколхоза «Рассвет» ловить рыбу. Когда Бунтыл поинтересовался, не браконьерничать ли собрался Енот, Чалый заверил, что рыбалка санкционирована другом Енота, председателем этого колхоза.

Более подходящих условий для осуществления своего плана Бунтыл не желал. Кроту и Шпаку он сообщил:

– Сегодня ночью Енот будет ловить на закидушки сазанов и толстолобиков в зарыбленном пруду в районе Глухой балки. Не спешите сразу с ним расправиться. Когда они с Блином нарыбачатся, то будут дежурить у флажков по очереди. Блин уйдет отдыхать тогда и пустите на Енота собак. Не забудьте дать им понюхать его носовой платок, позлите их, дайте им заглотать марихуаны – и вперед!

Глава 30

Вечером Енот и Блин на двух легковых машинах, приехали в Глухую балку. Они основательно освоили отведенный им участок у берега пруда. Поймав двух первых толстолобиков и сазана, Енот поручил водителям сварить уху.

После того, как все поели ухи и выпили по несколько рюмок спиртного, водителям было приказано, чтобы они не мешали шефам ловить рыбу и шли отдыхать к своим машинам.

К полуночи Енот с Блином так набегались от флажка к флажку, что от усталости едва не падали с ног. Однако отдыхать им не хотелось: рыба шла очень крупная. Когда она стала реже клевать, они нисколько не расстроились из-за этого, наконец-то появилась возможность отдохнуть. Теперь один рыбак успевал обслуживать восемь закидушек.

Енот решил, что первым пойдет отдыхать Блин. Пожелав Еноту удачи, тот ушел к машине, где спали шоферы.

…Блин проснулся от того, что его разбудил Чалый:

– Мне кажется, какой-то шум на берегу пруда.

– Наверное, рыбину здоровенную поймал, вот и радуется, как ребенок, – полусонно предположил Блин.

– Пойду гляну, что там происходит, – решил Чалый.

Находящийся в другой машине Горбыль продолжал спокойно спать. Его беспечность легко объяснялась: Чалый положил ему в водку небольшую дозу сенокала.

На берегу пруда Чалый стал свидетелем ужасной сцены: два огромных волкодава рвали на части Енота. Дождавшись, когда тот упал на землю и прекратил всякое сопротивление, Чалый подбежал к волкодавам и стал стрелять в них. Являясь телохранителем Енота, он неплохо стрелял из пистолета, но, чтобы не рисковать, выпустил в собак всю обойму.

На звук его выстрелов прибежали Блин и Горбыль. Осветив фонариками место разыгравшейся трагедии, они увидели Енота со скальпированным черепом и оторванной рукой и два трупа огромных волкодавов. Увиденное настолько потрясло очевидцев трагедии, что они потеряли дар речи. После затянувшегося замешательства Блин, опустившись на корточки и обхватив голову руками, застонал:

– Боже мой, что же теперь нам делать?

– Будем прятать труп или о случившемся сообщим ментам? – осторожно поинтересовался Чалый у Блина, который автоматически становился главарем их банды.

– В гробу я видел всю эту химию! Мы не будем брать чужой грех на свою душу. Пускай менты сами расхлебывают эту кашу.

– Тебе легко рассуждать, – недовольно произнес Чалый. – А что я скажу ментам? Где я взял пистолет, из которого убил собак?

Подумав, Блин сказал:

– Енот все равно уже мертвый, и поэтому вали на него. Скажи, что это его пистолет ты взял в машине.

– Если так, то пойдет, – согласился Чалый.

Место происшествия представляло жуткую картину. Несмотря на то, что Иваненко проработал в прокуратуре более десяти лет и ежегодно выезжал на осмотры десятков мест происшествий с наличием трупов, сейчас ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы приступить к работе.

Отправив труп Енота в морг, Иваненко вместе со свидетелями трагедии приехал в отделение милиции, где решил немедленно допросить их, тем более что было уже семь часов утра.

Он решил начать допрос с самого важного из свидетелей – Красношеева Олега Викторовича, известного под кличкой Чалый.

Чалый быстро и уверенно отвечал на вопросы следователя:

– Подопригора Василий Николаевич был владельцем малого предприятия общественного питания. Я у него работал шофером. Боясь рэкетиров, он по совместительству платил мне за то, что я его охранял. На это время давал мне свой пистолет. Когда я заканчивал работу и уходил домой, то отдавал ему пистолет. Так как вчера вечером я должен был его охранять на рыбалке, то он, как обычно, дал мне свое оружие.

– Если вы должны были охранять его, то как получилось, что вы отлучились и не уберегли от собак?

– Видите ли, мы вместе с Горбылем, извиняюсь, с Алексеевым Федором Степановичем, должны были охранять Василия Николаевича и Остапа Константиновича на берегу пруда, но им наше присутствие не нравилось. Они считали, что мы мешаем им ловить рыбу, и прогнали нас с Алексеевым к машинам в десятом часу вечера. Там мы стали с ним ждать, когда начальство нарыбачится. Федор Степанович уснул, я тоже задремал. Вы понимаете, как трудно продержаться всю ночь без сна?

– Конечно, – успокоил его Иваненко.

– Мне то ли приснилось, то ли я услышал около пруда шум. О своем подозрении сказал Остапу Константиновичу. Тот мне не поверил, но сказал, чтобы я сходил к пруду и проверил свои сомнения. Тогда я увидел огромных собак, которые терзали Василия Николаевича, но оттаскивать их от него побоялся, так как они могли бы и меня загрызть, как его, а поэтому мне пришлось их застрелить. Все пули всадил в них, пока убил, очень живучими оказались, сволочи.

– Вы не знаете, чьи это собаки?

– Нет.

– Натравливал ли кто их на Подопригору, или он стал жертвой случая?

– Я гадать не буду, так как не исключаю оба варианта. Какой из них в действительности имел место, решать вам.

– Я бы хотел, чтобы вы все же высказали мне свое мнение по данному факту, – более настойчиво потребовал Иваненко.

– Вы знаете, пруд находится в отдалении от населенного пункта и о нашем присутствии на берегу никто не знал. Таких здоровых собак в городе выгуливать опасно, а это глухое место самое подходящее для прогулки.

– Вы их хозяина видели?

– Нет. По-видимому, напуганный случившимся, он втихую от нас смылся в город…

Показания были убедительными и никаких сомнений у Иваненко не вызвали. После подписания своих показаний Чалый не стал спешить поскорее покинуть кабинет следователя, как обычно делают свидетели, а продолжал сидеть.

– Вы что-то еще хотите сказать? – догадался Иваненко.

– Хотел бы, но не для записи, а только для вашего сведения. Тем более что мне придется поделиться с вами не железными фактами, а своими сомнениями и подозрениями. Если такое условие вас устроит, то я согласен продолжить с вами разговор, из которого вы сможете почерпнуть для себя важную информацию.

Александр Васильевич ничего не терял, идя навстречу условиям Красношеева. а что-то важное почерпнуть из его рассказа мог. Поэтому он согласился выслушать Чалого «не для записи». Тот сообщил ему следующее:

– Подопригора Василий Николаевич – известная в нашем городе личность. Он является главарем солидной банды, в которой состою и я. Еще он известен как Енот. Не исключено, что по его заданию в санатории отравили Виноградова Евгения Даниловича – тоже руководителя банды нашего города, но только другой. Его отравили после того, как не удалась попытка убийства. После смерти Эльдара отношения между двумя кланами накалились и, возможно, перешли в войну. Я думаю, что трупами Эльдара и Енота эта борьба не закончится.

Внимательно выслушав Красношеева, Иваненко сказал:

– Ваша информация действительно представляет интерес. Но я бы хотел знать, почему вы решили ею со мной поделиться? Ведь эта драка вас не касается?

– Как знать, – поспешно возразил Чалый. – У меня сегодня ночью оказался пистолет Енота. Вы можете внахалку мне его пришить, как незаконное ношение огнестрельного оружия. Поэтому я, защищая свою задницу, предлагаю, пока еще не поздно, после допроса моих друзей немедленно произвести в кафе «Бирюса» обыск на предмет наличия в сейфе шефа патронов к пистолету. Не исключено, что там же вы можете найти много интересного для себя. Надеюсь, вы мою услугу не забудете и не дадите меня в обиду.

– Что же, спасибо за помощь. Постараюсь ею разумно воспользоваться. Думаю, ваши страхи в отношении себя напрасны.

Допрошенные Алексеев и Блинов подтвердили информацию, ранее полученную от Красношеева.

– Так вы говорите, что Красношеев стрелял по собакам из пистолета Подопригоры? – спросил Иваненко Блинова.

– А разве нет? – вопросом на вопрос ответил Блинов.

– Нет, почему же, он дал мне тоже такие показания. У меня появилось сомнение, не сговорились ли вы между собой, чтобы увести Красношеева от наказания?

– Сомневаться ваше право, а я сказал так, как фактически было дело, – заверил следователя Блинов.

– Чтобы развеять свои сомнения, я должен у Подопригоры произвести дома и на работе обыск с целью обнаружения боеприпасов к пистолету. Если их найду, то поверю вашим словам, если нет, то Красношееву грозит наказание до пяти лет лишения свободы.

Блин такой «подлости» от следователя не ожидал. Он знал, что обыск в доме Енота мог принести кучу неприятностей, к которым семья погибшего не была готова.

Теперь Блин сожалел, что заступился за Чалого, но было уже поздно об этом говорить. Он все же попытался.

– Видите ли, Александр Васильевич, – дипломатично начал Блин. – Я не хочу дальше лгать вам и выгораживать Красношеева. Фактически пистолет принадлежит не Подопригоре, а ему. Он меня уговорил, чтобы я помог ему выкрутиться и уйти от наказания. Теперь я сожалею, что дал ложные показания.

– Свои показания на очной ставке с Красношеевым вы подтвердите?

– Конечно. Да он и сам должен подтвердить мои показания.

Однако на очной ставке надежды Блинова, что Чалый согласится с его показаниями, не сбылись. Каждый стоял на своем. Психологическое давление пахана банды на свою «шестерку» не увенчалось успехом. Откуда Блинову было знать, что он имеет очную ставку с ярым противником, тонко разыгравшим свою карту? В сети его паутины оказался даже старший следователь прокуратуры.

Иваненко решил так:

– У всех вас троих и дома у Подопригори я произведу обыск с целью обнаружения и изъятия оружия и боеприпасов, запрещенных к хранению и ношению.

От своих пистолетов Блин и Горбыль заблаговременно избавились еще у пруда, до приезда туда оперативной группы. Обыски у них и у Чалого никакого результата не дали. В сейфе у Подопригоры Иваненко обнаружил пистолет Макарова, две обоймы и пачку пуль к нему. В кафе «Бирюса» были обнаружены ППШ, ящик с пулями, упаковка с десятью ампулами клофелина. Там же, в подсобном помещении, стоял укупорочный полуавтоматический автомат.

Результатом произведенного обыска Иваненко был вполне доволен, а поэтому, работая ночь и день без отдыха, не замечал ни усталости, ни голода. Силу ему придавали только вдохновение и азарт.

Где-то за неделю до описываемого события Иваненко получил из прокуратуры Сочи отдельное поручение по имевшемуся у них нераскрытому уголовному делу – отравлению клофелином Виноградова Евгения Даниловича. В этом поручении следователь прокуратуры Поспелов просил коллег оперативно проверить жену погибшего, любовницу и телохранителей на причастность их к убийству Виноградова.

Имея такую информацию, Иваненко не задумываясь изъял дома и на работе у Подопригоры не только оружие и боеприпасы, но и клофелин с укупорочным полуавтоматом, на котором можно запечатывать минеральную воду кронен-пробками. Он не исключал, что бутылка боржоми с ядом была запечатана кронен-пробкой на данном полуавтомате.

Возвратившись в прокуратуру после проведенных обысков, Иваненко дополнительно допросил Блинова, Алексеева и Красношеева по факту изъятых у Подопригоры дома и на работе вещественных доказательств. Но они ничего существенного не сказали, да он и не рассчитывал получить от них ответы на свои вопросы, просто выполнял необходимую формальность.

Блин и Чалый уже устали спорить друг с другом, пытаясь доказать свою правоту. Поэтому, когда Иваненко отпустил их, они молча разъехались по своим домам, довольные, что их ни в чем не обвиняют. После бессонной ночи они, голодные, уставшие, уже ничем не способные повлиять на следствие, имели только одно желание – поужинать и погрузиться в сон.

Однако, как ни хотелось Блину отдыхать, такой возможностью он смог воспользоваться лишь до восьми часов вечера. К нему домой заявились Фокс и Шаман. Известие о гибели Енота потрясло его сподвижников, о чем можно было судить хотя бы по тому, как дрожали их нижние челюсти, как не слушались руки.

Ознакомив друзей со всем, что знал сам, Блин сказал:

– Я не думаю, как мне пытался представить следователь, что Енот стал жертвой несчастного случая. Я считаю, что нас ловко подловили парни Бугра…