Текст книги "Универсальный бег (СИ)"

Автор книги: Владимир Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Annotation

Бесследное исчезновение девушки. В последний раз Алирию видели, когда она ругалась с Райэдаром. Его арестовывают, и полицейские осмеливаются применить пытки. Глупцы! Мёртвые… А в охотничьем домике, затерянном в лесах, уже рождается монстр, алчущий убить и Райэдара, и Алирию.

Владимир Калашников

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Владимир Калашников

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ БЕГ

Персонажи этой книги никогда не существовали. Любая попытка найти им соответствие среди реальных лиц является бессмысленной и может привести к неприятным последствиям.

Помните – Райэдар среди нас.

Глава 1

Райэдар поднимался по ступенькам. Под козырьком у стеклянных дверей среди множества разговаривающих, ожидающих кого-то или чего-то, просто стоящих людей, стоял знакомый.

Райэдар смотрел на собеседника, но и в то же время сквозь него, за него, перескакивая с одного лица на другое, иногда на долю секунды задерживаясь на каком-то, но тут же теряя к нему интерес.

Жаль, что плохое зрение не позволяет пристально вглядываться в людские глаза, различать их цвет. Только те, что вблизи.

Одновременно с этим он думал, – ничего примечательного, если не считать, что мысли его текли параллельными потоками, размноженные. В одном потоке он молился, непрестанно и яростно, в другом обдумывал следующий возможный вопрос и бесцветный простой ответ на него, в третьем потоке разговаривал со знаменитым писателем, полируя стройный диалог, в котором подстраивал десятки вариантов возможных разветвлений, в четвёртом сам себе рассказывал то, что происходило в данный момент.

Райэдар зашёл в вестибюль, сильно толкнув ногой дверь, принял на предплечье следующую, отпущенную кем-то впереди, – как невежливо! – и немного придержал, передавая идущим сзади. Поднялся по ступенькам на второй этаж.

Навстречу шёл жирный парень, уже готовя свою полную ладонь для приветствия.

– Здорово! – сказал Райэдар, широко улыбаясь.

Ах ты ублюдок!.. Почему у тебя всегда такие потные мерзкие ладони? Я приехал из дома не запачкав руки, натянул перчатки, когда надо было держаться за поручень в вагоне поезда, не снимал их до самой проходной, а теперь руки надо идти мыть под ледяной водой!..

Два года назад некоторое время сидели на разных концах одного и того же кабинета. И это причина для того чтобы каждый раз при встрече с этим жиртрестом пачкать руки?

Иногда Райэдар проходил мимо жердяя, делая вид, что не заметил его, или не узнал, или не увидел. Вообще, всё можно скидывать на плохое зрение. К чёрту жердяя.

Вот ещё один ублюдок.

– Привет, пп… – Паскуда – чуть не вырвалось. Надо быть осторожнее. Райэдар вспоминал, как ловко переиначивал начальные слоги слов, случайно выскользнувших в разговоре и оборванных посерёдке, в совершенно другие, нейтральные. Да, непростая работа за терцию обработать весь известный тебе великий и могучий, подбирая слово со сходным первым слогом, а затем фразу, подходящую по смыслу к этому новому слову.

– Слушай, а у тебя не осталось с прошлого года… – начал было встреченный.

– Да нет, повыбрасывал всё, или отдал.

– Ладно, давай… – Снова пожатие. Со стороны врага крепкое, – что это значит? Ублюдок в глубинах подсознания не уверен в себе? Или наоборот, пышет силой? Какая к чёрту разница. Он грязное пятно на ладони гиганта, держащего эллипсоид вселенной. Стереть тварь.

Навстречу идут люди. И в лицо каждого Райэдар вглядывается. Быстро пробегает взором по их одежде, по тому, что у них в руках. Периферийным зрением оглядывает их спины, когда они ровняются с ним.

Вот навстречу идёт ещё один жердяй. Старше толстяка с потными ладонями всего-то раза в два, а уже стирает пот с лысины, такой же белой и чистой, как и его мягкое лицо. Жрать меньше надо, тварь. Метаболизм, гены – к чёрту эти отговорки, к чёрту все эти причины для слабаков. Если в этом виноваты чёртовы хромосомы или проклятый обмен веществ, – значит надо вообще не жрать. Либо есть ровно столько, чтоб не подохнуть. Хотя за счёт жировых отложений урод сможет жить много недель…

Навстречу прошла старушка. Что у неё с лицом? На фотографии в местной газете она изображена с другой стороны, но ухищрения фотографа не помогли.

Вот стоит старик, опёршись на трость, – на самом деле он идёт, но так медленно, что кажется будто не двигается с места. Райэдар много раз видел старика в библиотеке, тот бегло просматривал огромные фолианты, делал выписки, исписывал математическими выкладками толстые тетради. Возможно, это один из величайших умов земли, но сейчас он едва идёт, и при такой скорости доберётся до библиотеки часа через два. Хотя она в соседнем корпусе. Его должны носить туда на руках, и перелистывать ему страницы книг…

Только утро, а я так устал. Усталость давит. Давит на мозг, на плечи. Сгибает спину. Опускаются руки… Ноги сами сгибаются в коленях… Хорошо бы лечь прямо на пол, пригнуть голову к груди, поджать ноги, заснуть и больше никогда не просыпаться. Не упасть бы. Глупец. Привлечёшь этим к себе внимание толпы. Хотя кому ты нужен? Никто даже не посмотрит в сторону трупа, люди будут перешагивать в коридоре через него. Хотя даже с этой усталостью он прошёл бы тысячу километров, взобрался на высокую гору, выкопал колодец, повернул реку, если бы…

Он вошёл в кабинет и устало рухнул на скамью за пятый или шестой стол в одинаковых рядах. Бросил пакет на доску из штампованных опилок, исцарапанную и исписанную, громко хлопнув.

Зал постепенно заполнялся людьми.

Самодовольный ублюдок толкает свою речь. А все перед ним кретины, – так, во всяком случае, он считает. Тварь насмехается над ними, над теми, кто сидит перед ним, над вынужденными его слушать. Его морда лоснится от жира, пласты сала на объёмистом животе служат подушкой для холёных рук, с такой брезгливостью касающихся мела. Пренебрежение к этим тупицам сквозит в его надменном взгляде, взгляде сверху вниз, в каждом его важном и медленном движении. Высокомерная усмешка, заносчивый грудной смех. Он претендует на истину в последней инстанции, и считает, что каждое слово его должны записывать. И кто-то даже записывает, но все забудут его глупые потуги с претензией на разумность, едва переступят порог. Посмотрел бы я на тебя, думал Райэдар, как бы ты визжал, растянутый на четырёх кольях, когда б тебя начали шинковать с пальцев ног.

Райэдар встал и двинулся по проходу к врагу; в руке висящей вдоль тела зажата ручка. В последний миг, когда перо ещё не пронзило кожу под подбородком, но коснулось её, Райэдар увидел затаённый страх в глазах ублюдка.

Райэдар резко дёрнул головой. Так можно и сорваться. Только этого для полного счастья не хватало.

Он вновь и вновь отгонял кровавые видения, застилавшие его глаза; картины расправы с врагами… Прочь!.. Надо оставить такие мысли. И не впадать в детство – или в древность? Сейчас не то время, когда можно было свободно расплатиться с недругом, заплатив после малую пеню князю. А то и вообще ничего не заплатив, а ещё и взяв себе добро врага… На пямять.

– Пшёл вон! – её слова ударили его острым стилетом в сердце. Ударили так, что он действительно почувствовал боль, и рука непроизвольно дёрнулась к левой стороне груди. Но он сдержал её – не следует показывать боль. Что она подумает? Да она и так всё видит… Но тогда почему так поступает?

– Вон!.. – взвизгнула Алирия.

С растерянным лицом – хотя в тот момент оно казалось ему каменным – Райэдар вышел из её кабинета. Дверь захлопнулась с грохотом. С минуту он стоял глядя в пространство, с трудом возвращаясь к реальности – ведь гораздо приятнее было вспоминать её личико, рассерженное, и оттого ещё больше красивое.

…Напряжение нарастало постепенно. Они сидели рядом за компьютером, и неспешно разговаривали. Райэдар терялся всё больше и больше, и каждая его фраза оказывалась не к месту, и думать он не мог ни о чём, кроме как…

О том, что безумно любит Алирию, любит до боли в сердце – боль и преследовала его постоянно, и раньше он не предполагал, что жжение в груди может быть постоянно и настолько мучительно.

И потому в голову лезли только признания любви – хотя зачем признаваться, она и так знает об этом, но предпочитает не замечать…

А потом напряжение достигло крайнего предела, и произошёл взрыв.

Алирия вскочила и подбежала к двери, распахнула и указывая пальцем завопила слова, которые были так унизительны, так обидны для Райэдара. Он поднялся с кресла, и взяв свои вещи, пошёл к выходу. Остановился на секунду перед любимой, – её лицо сейчас искажено, рот растянут в гневе, оскален, и оттого весь её облик ещё притягательнее. Как хочется подойти к ней сейчас вплотную, обнять за плечи, прижаться лицом к её лицу, целовать каждую линию, целовать до тех пор, пока не изменится в противоположную сторону – пока не улыбнётся. Подхватить на руки, понести к дивану, что стоит на другой стороне комнаты…

Райэдар стоял всего секунду напротив любимой, а потом вышел в коридор. И дверь за ним захлопнулась. И от этого стука его словно парализовало. Но он справился с этим.

Как хорошо, что есть друзья. Каждый из которых поддержит, найдёт какое-нибудь слово утешения. Как хорошо, когда есть на кого опереться в трудную минуту, может даже, поплакаться в жилетку…

Райэдар нашёл в памяти телефона номер Димудуса и приложив аппарат к правому уху, стал ждать, когда лучший друг ответит.

– А ты задумывался вот над чем: ну будет она твоя, ну поженитесь вы, а что дальше? – журчал в трубке всегда спокойный голос друга. – Ну дальше что? Добьешься ты своей цели, а потом?

– Я знаю, что будет потом. Что станет моей целью, – уверенно сказал Райэдар. – Чтобы у нас родились дети. А следующей целью станет воспитать их. А следующей – поесть на их свадьбах салатика. И увидеть их счастливые лица. А следующей – увидеть внуков. И последней – увидеть внуков их внуков.

Димудус тяжело вздохнул.

– Не путай меня с тем крестьянином, который умер, когда ему дали котёл бататовой каши, – потому что это было пределом его низменных мечтаний. Я отлично представляю, чего хочу.

– Может быть, тебе следует обратиться к психотерапевту?

– Никогда не пойду к психологу, – отрезал Райэдар. – Он начнёт убеждать меня, что то, чего я хочу, вовсе и не нужно мне.

– Так и есть, – даже я говорю тебе это!

– Психологи в принципе не могут оказать помощь, – продолжал Райэдар. – Не только потому, что в иных случаях словами делу не поможешь. Слова это вообще пустое колебание воздуха, не более того. Слова – бессмысленны. Так же, как и людские поступки. Всё ровным счётом ничего не значит. Даже мысли человека. Ведь главное – не то, что думает человек в тот или другой момент, главная истина заложена глубоко в подсознании, многие не подозревают, что носят её в себе. Я знаю свою истину – любовь к Алирии. И никакой психолог не сможет меня в этом разубедить, потому что это значило бы вырвать мою душу.

– Тебе необходимо изменить свои желания, – заметил Димудус.

– Алирия – часть меня. Врачи-психиатры же всегда пытаются перенаправить пациентов. Перенести их внимание и мысли на что-нибудь другое, и незаметно заставить их довольствоваться тем, что пациенты имеют, и не стремиться ни к чему большему. То же предлагаешь и ты; но это всё равно, как если бы они пытались уверить инвалида в том, что ему не нужны протезы – ведь он может ползать! И это так замечательно! Подойди к безногому, и скажи: «Ползай»! Сможешь? Сможешь. Я нет! – Райэдар остановился, тяжело дыша. Сам того не заметив, сорвался до крика. – Нет! К чёрту психологов! И я знаю, чего хочу!

Глава 2

– По какому праву меня задержали? – спросил Райэдар.

– Вам лучше это знать, по-моему, – неопределённо ответил следователь, просматривая листы, подшитые в папку, лежащую перед ним. Или делая вид. – Людей не задерживают просто так.

– Я не имею ни малейшего понятия о причине моего задержания, – спокойно сказал Райэдар, – и мне хотелось бы узнать эту причину. А также поговорить с государственным защитником.

– А не много ли тебе хочется? – внезапно взъярился следователь, вскочив со стула. Перетянувшись через стол, навис над Райэдаром.

– Нет. Я всего лишь желаю, чтобы были соблюдены мои гражданские права.

– Думаешь, у тебя есть какие-то права? – проговорил следователь. И обратился к полицейским: – И что с ним возиться – здесь и так всё ясно, против него царапины на щеке. Может быть, вам их нанесла кошка? – он снова разговаривал с Райэдаром. – Или за ветку зацепились? Ранения достались от сопротивляющейся жертвы, – подвёл итог следователь.

– Я поцарапался случайно, – спокойно проговорил Райэдар, – и не понимаю о чём вы говорите.

– Он не понимает, о чём мы говорим, – глупо улыбнулся следователь помощникам. И закричал на задержанного: – Говори, куда спрятал тело?

– Какое тело? – пробормотал тот ошарашено.

– Её! Её тело! – орал следователь.

– Чьё? – произнёс машинально Райэдар, хотя страшные догадки зароились в его мозге.

– Тело гражданки Алирии, вашей знакомой. Которую вы убили прямо на её рабочем месте, воспользовавшись тем, что остальные сотрудники в субботу ушли пораньше. Мы обнаружили в кабинете следы борьбы. И опросили множество свидетелей, которые видели, как вы многократно ссорились. Не исключением был и тот день. Один свидетель заявил, что видел, как ты выходил из здания, где работала гражданка Алирия. Причём ты был в явно взвинченном состоянии.

Райэдар замер, раздавленный страшным известием. Что с Алирией? Жива ли она? Она не может умереть. Нет. Она жива. Где она? Спустя секунды он привёл находящийся на грани психического срыва разум в норму.

– Кто этот свидетель? – спросил Райэдар.

– Почему это вас так заинтересовало?

– Я начинаю догадываться, кто он… – пробормотал Райэдар.

Наступило молчание. Следователь долго перебирал листы, потом подравнивал их, смотрел в верхний в стопке.

– Ну, будем признаваться? – следователь оторвал взгляд от бумаг и упёрся им в Райэдара.

– Я ни в чём не виновен, – твёрдо заявил тот.

– Значит, запираемся дальше. Что толку терять время? Ирсунг, займись им!

– Вкрути лампочку! – полицейский зацепив носком ботинка табуретку, подтянул её к центру комнаты для допросов. Рука его легла на рукоятку дубинки на поясе.

– Дьявол, помоги мне! – тихо прошептал подследственный.

– Вкрути лампочку! – настойчиво повторил другой полицейский. Также поглаживая дубинку.

– Дьявол, помоги мне! – повторил Райэдар.

– Что ты там шепчешь? – раздался повелительный голос следователя.

– Дьявол, помоги мне, – прошептал Райэдар, – или, чёрт возьми, я сам помогу себе. Но тогда землю зальют реки крови…

Полицейский освободил дубинку от удерживающего её ремня.

Идиоты, подумал Райэдар, не знают ведь и как их палки называются.

Однако незнание наименования вовсе не мешало им пользоваться тонфами. Помешал Райэдар, подследственный.

Выбросив руку, Райэдар продел её между локтем и боком полисмена, выкрутил её за спину, подхватив выпавшую из ослабевших пальцев дубинку. Одновременно ударом ноги назад он откинул ринувшегося к ним второго полицейского, кинул в него ногой табуретку. Первого полисмена, Ирсунга, крепко приложил к столу, навалившись на него вместе, прижали следователя к стене. Рука его, нырнувшая в ящик за пистолетом, хрустнула. Страшным ударом рукоятью тонфы по голове, – как молотком, – Райэдар проломил следователю череп, дёрнул к себе, выламывая черепную крышку, бросил выпачканную дубинку во второго полицейского, начавшего вынимать пистолет из кобуры. Длинный резиновый цилиндр попал ему по руке, на время парализовав мышцы. Этого хватило, чтобы выдернуть табельное оружие Ирсунга и прострелить второму полисмену шею. Затем Райэдар чётко погрузил рукоять пистолета в затылок Ирсунга и оставил мертвеца сползать со стола.

Второй полицейский ещё стоял на ногах, фонтан крови бил из простреленной яремной вены. Райэдар отступил, освобождая для трупа место на полу. А когда тот успокоился, заливая щели в паркете своей гнилой кровью, наступил на спину, чтобы удобнее было снимать одежду с Ирсунга.

Переодевшись в форму, почти не испачканную кровью, – лишь небольшое пятно сзади на воротнике, да мелкие брызги ниже колен, там, куда попала кровь второго полисмена, – Райэдар свернул свою прежнюю одежду и заложил в портфель следователя, вытряхнув оттуда никчемные бумаги. Обнаружившиеся под ними пачки денег принял как бы вскользь, не обратив особого внимания.

Когда Райэдар засовывал пистолеты за пояс на пояснице, зазвонил телефон, сползший со стола, уткнувшийся в грудь следователя. Райэдар не обращал внимания, телефон звенел безостановочно, а спустя минуту внезапно прозвучал ещё и звонок в дверь.

Райэдар вздрогнул, тут же принялся за дело. Трупы навалил штабелем за дверью, когда откроет её, их не будет видно. Огромное кровавое пятно, впитавшееся в паркет, засыпал бумагами, извлечёнными ранее из портфеля следователя. При этом репетировал улыбку, – ведь ничего и не произошло. В последний момент вспомнил, что тот, кто стоит за дверью, может знать Ирсунга в лицо, а имя значится на нашивке форменной рубашки. Схватив со стола следственное дело, Райэдар прижал его к груди, взял портфель.

Настал момент истины. Сейчас за металлической дверью могут обнаружиться с равной вероятностью и взвод полицейского спецназа, и обычный курьер.

Райэдар щёлкнул замком, отворил небольшую щель, и ту закрыл широкой грудью.

– Простите, я с нижнего этажа. Мы звонили, да трубку никто не брал. С потолка капает какая-то красная жидкость…

Телефон за спиной Райэдара продолжал звенеть.

– О, это мы с коллегами праздновали раскрытие последнего преступления! – громко говорил Райэдар, стараясь перекрыть трели аппарата. – Ну знаете, этого, где некий Райэдар оказался убийцей… – Райэдар широко улыбался. – Вот и уронили от радости бутылочку вина…

– Похоже целый ящик… – пробормотал полисмен. – Литров пять…

– Невосполнимая потеря, – пожал плечами Райэдар, стараясь ещё больше перекрыть обзор стоящему напротив человеку.

И тут понял, что на обложке дела, которым он закрывает нашивку, его фотография, а ниже значится его имя. Заметит или нет? Но к счастью, полицейский этого пока не видел. Райэдар протиснулся в щель и сразу же плотно закрыл дверь за собой. Несносный звон сразу стал тише.

– Форму забрызгал, чёрт возьми, – Райэдар наклонился, пощупал брезгливо двумя пальцами штанину, выпачканную в крови. И при этом незаметно сместил руку, чтобы закрыть свою фотографию. – Только вчера Элиария постирала, – беглец без труда выдумал имя, но всё-таки в нём осталось что-то от имени любимой. – Вот будет ругаться, когда увидит такие пятна…

Полицейский покачал головой, понимающе и соболезнующе.

– Знаете же этих домашних полицейских – наших жён, – продолжал Райэдар.

– Знаю-знаю, – с готовностью подхватил полисмен. – У самого дома такой отдел жандармерии. На вечеринки в Управлении не отпускает…

– Вы меня когда-нибудь там видели? – спросил Райэдар, и не дожидаясь ответа, поведал: – Нет. А почему? Моя вообще не разрешает туда ходить. Чуть что – сразу в крик. И ведь будет ругаться ещё сильнее, из-за того, что это не какая-нибудь там случайная грязь, а вино.

– А вы ей скажите, что это кровь. Вот и будет ругать только за грязную одежду, – дружелюбно посоветовал полисмен.

– Думаете, она не отличит вина от крови?

– По виду вряд ли. Вы застирайте по пути, чтобы винный запах отбить. Минеральной водой, прямо у киоска. А она потом ещё и порадуется, что кровь так легко отстиралась. Ведь всё-таки не в полиции работает, это только мы можем кровь за версту учуять, – полисмен дружески хлопнул Райэдара по плечу. Беглец же взглянул на часы:

– Если я не побегу сейчас же, – он почти проговорился, – то мне попадёт ещё и за опоздание. Элиария этого не выносит. Простите, мне надо идти! Ещё раз прошу извинения за причинённое вам неудобство! Коллеги сейчас всё быстро уберут. Сами знаете, если вызвать уборщика, ещё и до начальства дойдёт, что мы в рабочее время… – сообщил доверительно Райэдар, и оставив улыбающегося полисмена стоять посреди коридора, двинулся к лестнице на первый этаж.

Но потом Райэдар почувствовал, как в спину ему упирался взгляд полисмена. Беглец догадывался, о чём тот думает сейчас: как удалось забрызгать вином из упавшего ящика ещё и воротник? Ощущение давления прошло, и он понял, что недавний собеседник смотрит сейчас на дверь, протягивает руку, чтобы открыть её. Райэдар пожалел, что не догадался отыскать ключи от кабинета и запереть, когда выходил.

Когда Райэдар завернул за угол, вслед ему донёсся звон телефона. И почти сразу – тревожный крик.

Райэдар успел выйти из здания в последний миг. Он видел, как охранник, сидящий в бронированной стеклянной кабинке, поднимает трубку телефона, слушает всего секунду, дёргает рычаг. Человек, шедший позади Райэдара, наткнулся на застопоренный турникет.

Беглец вышел из здания Управления, пошёл по улице спокойным шагом, стараясь выглядеть так, как выглядит полицейский после ночного дежурства. Удалившись от Управления на два квартала, Райэдар зашёл в магазин. Выбрал тот, в котором даже в утренние часы было много людей. Тогда, быть может, не заметят, как какой-то полисмен заходит в туалет, а выходит в гражданской одежде.

Запершись в кабинке туалета какого-то магазина, Райэдар сменил одежду. Под пиджак он надел кобуру скрытого ношения, позаимствованную у полисмена. Два других пистолета затолкал под ремень на пояснице.

Теперь следовало избавиться от формы. Для начала беглец спорол нашивки и смыл их в унитаз. Потом вышел из кабинки, – в туалете никого не было, – подержал форму под открытым краном, помял. Открыл встроенный шкафчик в углу, нацепил на стоявшие там швабры. После уборки никто не признает в грязных тряпках бывшую форменную одежду. Затем Райэдар опять заперся в кабинке, принялся изучать следственное дело.

Титульный лист со своей фотографией и паспортными данными он изорвал на мелкие клочки и смыл в унитаз. Начал читать подшитые протоколы свидетельских показаний.

Все друзья, – те, кого он считал друзьями, – дали показания против него.

Райэдар быстро пробегал глазами документы, закипая от негодования. Отдельные строчки, казалось, впечатаются в память раскалённым клеймом предательства друзей навсегда.

Показания свидетеля Микса: «…Они часто ругались. Всё время ругались. Я даже не удивляюсь тому, что произошло. Это сделал Райэдар. Знаете, ему ведь убить человека… Что взять табличный интеграл».

Показания свидетеля Лега:«…Они только и делали, что ругались. Это он сделал. Точно. С виду тихий, но ведь все слышали, кто водится в тихом омуте?»

– Я ведь думал, что вы мои друзья!.. – потрясённо шептал Райэдар.

Показания свидетеля Антга:«…Я всегда знал, какой он на самом деле!»

«Эти его высказывания!.. Как он ненавидит людей!» «Его взгляд… Как у убийцы». «Он так смотрит на людей. Пристально, как волк…»

– Ублюдки!.. Подлые мрази!.. – хрипел Райэдар, читая протоколы. Такого не ожидал даже, уже потирал левую сторону груди.

Но последний документ, самый главный, на котором и строилась основная часть обвинения, был хуже всего…

Стенограмма показаний свидетеля Димудуса: «В субботу вечером я видел как Райэдар выходил из корпуса „ТЕ“ взволнованный, раскрасневшийся. Вид у него был растрёпанный».

– Ты не мог видеть этого, тварь! – прорычал Райэдар. – Ты, мой лучший друг, ты был в это время дома! Ты был дома!!! Я же звонил тебе, сразу как только вышел из здания «ТЕ», пытаясь успокоиться разговором!

Результаты осмотра места преступления: «В кабинете хорошо заметны следы борьбы. В частности, перевёрнуты два стула, со стола сметены все бумаги и канцелярские принадлежности, часть последних раздавлена. Также обнаружены царапины на дверце шкафа, предположительно оставленные каблуком жертвы в последней стадии борьбы».

– Твари!.. – шипел он, пряча пачку листов в портфель. – Подлые ублюдки!..

Против него не дал показаний только Ромне. Ромне даже не был другом, просто знакомым человеком, которого Райэдар и видел-то раз в месяц.

«Может, про Ромне забыли?» раздумывал Райэдар. Но ведь опросили же жильцов дома, из которого Райэдар съехал пять лет назад. Опросили же тех знакомых, которых Райэдар знал в лицо и не знал по имени. Значит, должны были допросить и Ромне.

Райэдар пожалел, что так мало общался с этим человеком.

Беглец пересчитал все деньги, что имелись в наличии. В портфеле обнаружились пачки иностранных ассигнаций. Вероятно, взятка следователю. Вышло не так уж плохо. Следователь, если бы не умер, разъезжал бы на новой машине.

За покупками далеко не пришлось идти – туалет располагался в супермаркете. Райэдар направился в строительный отдел, купил несколько необходимых вещей, аккуратно уложил в портфель. Рукоятка тонкосверловой дрели немного оттопыривала стенку портфеля, завёрнутые в мягкую бумагу лампочки пришлось уложить сверху. Рядом с бутылочкой жидкости для разведения огня в камине…

Поздно ночью Райэдар взломал армейский магазин. Сумел преодолеть систему сигнализации, срезал замки. Потом прошёл мимо прилавка, на котором были разложены выведенные из строя экземпляры, для ознакомления покупателей. Проник в комнату, где хранилось настоящее оружие – для этого ему пришлось несколько часов потрудиться над металлической дверью, но и её Райэдар, в конце концов, осилил. Он не стал взламывать замок, просто выпилил в стене три участка – два там, где крепились петли, ещё один у замка. Толкнул дверь, и она рухнула, проломила трухлявый пол, взметнув облако щепок и пыли.

Потом Райэдар открыл деревянный ящик, там, проложенные соломой, лежали автоматы. Несколько укороченных моделей он затолкал в сумку, насыпал из картонной упаковки множество рожков к ним. Расковыряв пластиковую коробку, достал оттуда гранаты, пластит. Уложил всё в сумку. Ещё два автомата повесил под плащ, продев рукоятки в подшитые петли. Огромный десантный нож в металлическом чехле прикрепил на пояс. В карман сунул ещё один пистолет.

Уже выходя из магазина, беглец обратил внимание на меч, висящий на стене над прилавком, и доску под ним, с поздравительной надписью: «В честь выхода на пенсию после тридцати лет безукоризненной службы генералу Тахару от подчинённых». Райэдар заинтересовался, снял меч с вбитых в доски колышков, чтобы поближе рассмотреть. Выдвинул наполовину из ножен, провёл пальцем по лезвию, и отдёрнул. Клинок впервые попробовал крови.

Он глядел на голубоватое лезвие, и образы прошлого проносились на нём, как кадры старой хроники. Нет, он не вспоминал, да и вспомнить не мог, – ведь тогда не родились его прадеды. Он представлял себе картины прошлого, и видел своих далёких пращуров, которые во времена оны клали на плечи огромные двуручники и выходили на встречу врагу. Он знал, что было так, ибо кто покорится напасти, кто усидит на печке, когда враги в мохнатых войлочных шапках, с узкими глазами, сплющенными носами, страшными вывороченными губами врываются в избы, волокут в степи чужих жён и дочерей, всем убитым вспарывают животы, в поисках проглоченных золотых монет. И не знали, что золото надо искать в трупах павших своих, золотые украшения переплавляли в оголовки стрел. За чем пришли – тем их и убили. Это сейчас бы люди терпели всё, и не дали бы врагам бой, то ли надеясь откупиться, то ли на трусливенькое «а вдруг?» Куда делись те благородные воины, которые, когда их обложили непосильной данью, медленно превращая в рабов, и никакого выхода не было, и бороться было невозможно, так много врагов было вокруг, вырыли в земле глубокие норы, спустились туда вместе с семьями, и подрубили подпорки? Вывелись такие люди, исчезли с лица земли. Теперь такие поступки, по имени того древнего племени, назвали бы чудачеством. Равно как назовут тем же словом любой героизм, ведь теперь в почёте то, что раньше никто не посмел бы назвать доблестью.

Меч был из прочной стали, прямой и обоюдоострый, вероятно, сделан по специальному заказу. В длину будет как раз такой, что поместится под плащом, подумал Райэдар. И, усмехаясь собственной идее, подвесил на заготовленный для автомата шнурок.

Глава 3

– Здравствуй, Димудус!

– Райэдар! Это ты? – раздался в трубке взволнованный голос.

– Я звоню из телефона-автомата. Твой номер не прослушивается?

– Ну что ты! – испугался Димудус. – Соседка на месяц уехала в отпуск.

– Я о другой прослушке.

– Конечно нет! – воскликнул Димудус. – Где ты?

– Если не возражаешь, мог бы быть у тебя. Мне некуда податься. Всюду полиция.

– Приходи, разумеется!

– У тебя ведь безопасно? – спросил беглец. – К тебе не заявлялись детективы?

– Нет, – сказал Димудус. И Райэдару показалось, что голос его дрогнул. – Никто не приходил. Я жду тебя.

– Спасибо. Ты настоящий друг, – Райэдар положил трубку на рычаги.

Беглец с полчаса наблюдал за подъездом, в котором жил Димудус. Полиция не спешила появляться. Райэдар решил рискнуть, да и выбора другого у него не было.

Райэдар нажал на кнопку звонка. Дверь открылась тотчас же, будто Димудус ждал его на пороге.

– Здравствуй! – тихо произнёс Райэдар, проскальзывая в квартиру. Димудус сразу закрыл дверь, запер на все замки, будто они выдержат удар полицейского тарана. А может, преследовал совсем иную цель?

«Ну вот я и в ловушке», подумал Райэдар, видя как друг опустил ключи в карман.

– Зачем ты убежал из полиции? Что ты сделал с этими бедными полисменами? – почему-то шёпотом спешил сказать Димудус. – Теперь все окончательно уверены, что ты виновен во всех преступлениях!

– У меня не было другого выбора, как стать беглецом! – говорил Райэдар. – Я и жив-то сейчас потому, что сбежал из полицейского участка!

– Твой портрет у каждого полицейского!

– То-то, я гляжу, все на меня оборачиваются, – ухмыльнулся Райэдар. – Мне пришлось успокоить троих полисменов по пути сюда.

– Что ты наделал! – Димудус схватился за голову.

– Пока ещё – практически ничего. Но когда поем, займусь своими делами вплотную.

– Ах да, я забыл, ты же хочешь есть.

– А я этого никак забыть не могу. Крошки во рту не было дня два..

– Сейчас принесу что-нибудь, – и Димудус поспешил на кухню, а вернулся уже с большим подносом. Райэдар успел расположиться в кресле, примостил на сумку с оружием.

– А быстро ты делаешь бутерброды, – заметил Райэдар.

– Этого умения не отнимешь! – с чувством произнёс Димудус.

«Разве что, если пальцы обрубить», добавил про себя Райэдар. Возможно, он сказал бы это и вслух, да только рот был занят хлебом и ветчиной.

– А где она сейчас? – внезапно произнёс Димудус. – Что ты сделал с ней? Куда дел тело?

Райэдар едва не подавился, сглотнув непрожёванную пищу, сказал:

– Я никогда не причинил бы ей зла. Её похитил тот, кто пришёл после меня!..

– Ну-ну-ну, успокойся, – проговорил Димудус. – Хорошо, это сделал не ты. Но знаешь, тот кто это сделал, – поступил в какой-то мере верно. Ведь от неё никакой пользы не было, – быстро сказал Димудус, заметив как дёрнулся Райэдар. – Представь, как она работала бы переводчиком. При встрече президентов на конференции о взаимном сотрудничестве. Их президент говорит: «Мы просим вас оказать нам помощь». Она переводит: «Он говорит о помощи». Наш президент отвечает: «Мы отказываемся от вашей помощи!» Она переводит: «Никакой помощи!» Их президент говорит: «Ну что ж, когда-нибудь вы попросите помощь, и как думаете, получите от нас?» Она переводит: «Он говорит, что мы получим». Наш президент спрашивает: «Это что, объявление войны?» Она переводит: «Это объявление войны». Вот так начинаются войны, – со смехом закончил Димудус. Превратил всё в шутку.