Текст книги "Тайны эры Водолея"
Автор книги: Владимир Щербаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
В тот же день пришли в милицию, где у отца хорошие знакомые. Прокурор дал по их просьбе разрешение на эксгумацию. Сначала – как водится возражения, сомнения, потом – понимание, сочувствие, недоумение и, пожалуй, любопытство – случай исключительный. Такого не бывает.
Перед гробом солдат стоял белый как мел, глаза дикие, руки дрожат. Открыли крышку. Она в том же, знакомом ему, белом платье, в котором ее хоронили. Свидетелей охватил ужас... У отца вырвался вскрик. На подоле ее белого платья алело большое винное пятно.
ЛЕТЧИКИ-ПРИЗРАКИ
В семидесятых годах лайнеры Л-1011 считались лучшими пассажирскими самолетами США. Скорость, экономичность, поразительно низкий уровень шума вот их главные преимущества. С одним из этих лайнеров и его экипажем произошла невероятная история. Вместе с тем это трагедия. Двадцать девятого декабря 1972 года около полуночи самолет этого типа, вылетевший рейсом 401 из аэропорта им. Кеннеди в Майами (на полуострове Флорида), врезался в заросшее осокой громадное болото. К этому привели, казалось бы, мелкие неполадки в системе управления самолетом. Огромные Эверглейдские болота буквально растерзали самолет. Носовой отсек оторвался от остальной части фюзеляжа, искореженный металл разлетелся на треть мили от точки, где конец левого крыла попал в тину и начал, точно гигантский плуг, вести свою жуткую борозду. Первая половина среднего салона оказалась в без малого четырехстах метрах от места удара о землю. На борту было 176 пассажиров и членов экипажа – большая часть из них погибла.
Командир Боб Лофт и бортинженер Дон Репо получили смертельные ранения и вскоре скончались. Оба они являются образцовыми летчиками и настоящими специалистами своего дела. Я говорю это в настоящем времени потому, что после своей смерти они неоднократно появлялись среди членов экипажа и пассажиров других самолетов. Более того, они помогали избегать катастроф и неполадок...
В 1973 году на лайнере того же типа с бортовым номером 318 на той же воздушной трассе Нью-Йорк – Майами произошло событие, о котором очевидцы рассказали американскому эксперту и журналисту Джону Фуллеру, собравшему уникальные свидетельства. Итак – первое свидетельство:
"В салоне первого класса старшая стюардесса Сис Паттерсон, как обычно, пересчитала пассажиров. Обнаружив одного лишнего, она вернулась, чтобы повторить подсчет. Вскоре она поняла причину расхождения: в одном из кресел сидел мужчина в форме компании "Истерн". Вероятно, он возвращался обратно в Майами после полета в Нью-Арк (пригород Нью-Йорка. – В. Щ.). Это было в порядке вещей, и порой такие пассажиры, проведя первую часть полета в салоне, перебирались затем на откидное кресло в кабину. Однако необходимо было окончательно удостовериться, и Сис подошла к летчику со списком.
– Простите, командир, – извинилась она. – Вы совершаете обратный рейс? Вас нет в моем списке.
Летчик не отозвался. Он смотрел прямо перед собой.
– Прошу прощения, командир, – повторила она. – Я должна записать вас как дополнительного пассажира или как пассажира первого класса? Не могли бы вы помочь мне?
Летчик по-прежнему не отвечал. Он продолжал сидеть прямо, ни голосом, ни жестом не показывая, что слышит стюардессу.
Сис растерялась. К ней подошла инспектор полетов Диана Боус. Она тоже была удивлена. С виду вполне нормальный мужчина, но все же как будто не в себе. Сис направилась в кабину. Может быть, командиру удастся добиться ответа от странного летчика?
Командир пошел в салон вслед за Сис. Упрямого летчика уже окружили несколько любопытных пассажиров, пытавшихся выяснить, что происходит. Командир рейса подошел к креслу, стремясь быстрее покончить с возникшей неприятностью и поднять самолет в воздух. Его удивило, что коллега не значился в списке, а стало быть, у него не было пропуска на самолет. Подойдя к стюардессам, командир наклонился, чтобы заговорить с коллегой. Но застыл от изумления.
– Боже, да ведь это Боб Лофт! – пробормотал он.
В салоне воцарилась тишина. Затем произошло нечто, чего впоследствии никто из стоявших рядом не смог объяснить. Летчика больше не было в кресле. Секунду назад он сидел в нем – и вот его не стало.
Командир связался со службой управления аэропортом. Вылет отложили. Самолет тщательно обыскали, но пропавшего летчика не нашли. Наконец 318-й направился к взлетной полосе. Число его пассажиров теперь полностью совпадало со списком, но ошеломленный экипаж никак не мог прийти в себя".
В марте 1973 года Фуллер знакомится с Эмили Палмер, стюардессой лайнера того, 401-го рейса. Она показывает ему свои бесхитростные – "для себя" записи:
"Международный аэропорт им. Кеннеди в Нью-Йорке. Л-1011, круговой рейс из Майами. Самолет прошел проверку и заправку. Прежде чем были приглашены остальные пассажиры, на борт поднялся вице-президент компании "Истерн". Он прошел в салон первого класса, где не было никого, кроме летчика, одетого в форму компании. Вице-президент подошел к нему и поздоровался. Внезапно он понял, что говорит с Бобом Лофтом, погибшим командиром. Лофт тут же попросту растворился, исчез... Вице-президент немедленно направился к дежурному. Самолет и площадка вокруг него были тщательно обысканы. Никаких следов командира обнаружено не было, и в списке пассажиров не значилось ни одного летчика. Рассказано мне служащим аэропорта им. Кеннеди, фамилии вице-президента он не назвал.
...Боба Лофта снова видели в салоне первого класса в аэропорту им. Кеннеди – командир экипажа и две стюардессы. Они заговорили с ним, и он исчез. Рейс был задержан. Это рассказано мне командиром экипажа, и он просил сохранить его имя в тайне.
...Стюардесса рейса Нью-Йорк – Майами не хочет, чтобы ее имя упоминалось. Во время предполетной проверки открыла дверку ящика в верхнем отделении. Она хорошо знает командира Лофта, много раз летала с ним до его гибели... Вдруг обнаружила, что прямо перед ней – лицо командира Лофта.
Подобные случаи связаны не только с одним этим самолетом, есть рассказы о бортах 317-м, 308-м и других.
Стюардесса рейса Майами открыла дверцу плиты в нижней кухне, потом ясно увидела лицо погибшего бортинженера Дона Репо.
Дениза В. наблюдала, как грузчики фирмы "Мариотт" доставляли контейнеры с едой на борт № 318. Вместе с другой стюардессой она заметила, что возникла внезапная суматоха.
Бригада грузчиков покинула самолет и не хотела возвращаться; они объяснили, что видели в кухне погибшего бортинженера Дона Репо, который исчез у них на глазах. Их долго не могли заставить продолжить погрузку, они были очень взволнованны.
...Борт 318-й, рейс из Нью-Йорка в Майами; в зоне ожидания международного аэропорта Майами над Эверглейдскими болотами мужской голос по радио просит, как обычно, пассажиров и команду пристегнуть ремни и прекратить курить. Но никто из экипажа это объявление не делал, и радио никто в это время не пользовался.
...Рейс лайнера Л-1011, борт 318, из Атланты в Майами. Бортинженер экипажа за панелью, управляя полетом, услышал громкий стук в отсеке под кабиной, в "чертовой дыре". Подошел к люку, включил свет, осмотрел помещение... Ничего необычного. Отсек был пуст; посмотрел снова на панель у кресла... говорит, что отчетливо видел лицо Дона Репо, которого хорошо знал. Он записал этот случай в бортовой журнал; попросил меня сохранить его имя в тайне.
...Снова рейс Л-1011; бортинженер экипажа зашел в кабину перед предполетной проверкой, увидел мужчину в форме бортинженера компании "Истерн Эйрлайнз", сидевшего в его кресле за панелью управления, узнал в нем Дона Репо. Призрак произнес что-то вроде "можешь не беспокоиться насчет проверки, я уже все сделал". Почти в ту же секунду изображение Репо растаяло, пропало...
Стюардесса в нижней кухне Л-1011 разогревала еду во время полета, обнаружила у крайней правой плиты горящий сигнал перегрузки в цепи. Почти тут же появился мужчина в форме бортинженера, устранил повреждение, ушел. Вскоре появился другой бортинженер и спросил, что случилось с плитой. Вновь пришедший утверждал, что он единственный бортинженер в этом рейсе. Увидев впоследствии фотографию Репо, стюардесса узнала в нем первого инженера, исправившего плиту.
Служащий аэропорта в Нью-Йорке сообщил по секрету, что командир одного из рейсов в Сан-Хуан лицом к лицу столкнулся с Репо. Тот как будто сказал ему: "На Л-1011 больше никогда не будет аварий; мы этого не допустим".
В марте 1974 года борт № 318 вылетел из Нью-Йорка в Мехико (для этого экипажа рейс был нерегулярным, он получил на него назначение в аэропорту им. Кеннеди). Фуллер сообщает:
"События на борту лайнера № 318 развивались стремительно. Стюардесса взглянула на окошко одной из плит и ясно увидела смотрящее на нее лицо Дона Репо. Она тут же вскочила в подъемник, поднялась в салон и схватила за руку первую попавшуюся стюардессу. Вдвоем они спустились к кухне и подошли к плите. Вторая стюардесса так же отчетливо разглядела лицо, и стало ясно, что это не отражение. Девушки связались с пилотской кабиной и рассказали все бортинженеру. Он немедленно спустился к ним.
Лицо Репо было прекрасно видно, и бортинженер сразу узнал его. Вдобавок Репо заговорил с инженером. "Остерегайтесь пожара на этом самолете", произнес он и бесследно исчез.
Самолет благополучно приземлился в аэропорту Мехико. Бюллетень Фонда безопасности полетов сообщил что происшествие было занесено в бортовой журнал.
Когда двигатели были запущены, чтобы продолжить полет в Акапулько, двигатель № 3 по правому борту не запустился. Выяснилось, что необходим ремонт с полной заменой двигателя, а это было возможно лишь на базе компании в Майами. Оттуда был доставлен специальный экипаж, чтобы перегнать самолет из Мехико на двух двигателях. Самолеты Л-1011 легко могут взлетать и садиться и с двумя моторами; с одним мотором они могут только садиться, но не взлетать.
Взлет в аэропорту Мехико требовал осторожности. На высоте в 6000 футов (около 2 км), где он расположен, из-за разреженности воздуха значительно затруднен подъем. Во многих высокогорных аэропортах, подобных Мехико, взлет разрешается только ранним утром или после захода солнца, так как жара тропического дня и разреженный воздух не дают самолету даже оторваться от земли – он неминуемо рухнет в конце взлетной полосы.
В данном случае проблем с температурой уже не было, но оставалась проблема высоты. Даже со всеми тремя двигателями взлет требовал большой осторожности...
Приготовившись к взлету, командир перевел вперед рычаги двух двигателей. Самолет благополучно прошел три стадии взлета: первую, когда он набирает нужную скорость, но и может в случае необходимости быть остановлен; вторую, когда самолет поднимается в процессе так называемой ротации; и третью, когда он начинает уверенный подъем и ни при каких условиях уже не может вернуться назад.
На высоте 50 футов (30 м), почти над самой землей, где подъемная сила в разреженном воздухе минимальна, двигатель № 1 заглох, и затем из него показалось пламя. Пришлось немедленно отключить подачу топлива, оставив работать лишь двигатель № 2. Самолету пришлось подниматься на безопасную высоту, чтобы, дав круг, вернуться в аэропорт. Командир немедленно включил огнетушитель с углекислотой, чтобы двигатель не загорелся.
Затем самолет на одном моторе медленно поднялся на 400 футов – высоту, достаточную, чтобы развернуться и подойти к посадочной полосе. Экипаж проявлял чудеса мастерства. Некоторые сочли просто чудом, что лайнеру удалось продолжить подъем и благополучно сесть на одном двигателе в условиях высокогорного аэропорта".
Иные свидетельства анонимны: служащие авиакомпаний опасаются потерять работу из-за призраков. Морган – фамилия условная, хотя это вполне реальный летчик, командир экипажа.
"По окончании сезона, в жаркие летние месяцы, "Истерн" обычно сдает в аренду некоторые из своих Л-1011 авиакомпании ТВА, так как приток пассажиров резко падает. Командир Морган посадил свой "Боинг-727" в аэропорту Феникс (штат Аризона) точно в 01.00. По соседству с ним оказался один из Л-1011, тоже арендуемый у "Истерн". Внимание командира привлекли полицейские машины, окружившие самолет. Мигалки их были включены.
У Моргана и его коллег было 45 минут до вылета. Они вышли из самолета и пошли посмотреть, в чем дело. Оказалось, что Л-1011 совершал длинный беспосадочный полет с несколькими промежуточными посадками. Одна из пассажирок тихо и спокойно просидела весь полет, пока самолет не приблизился к Фениксу. Вдруг она закричала: рядом с ней в кресле внезапно возник мужчина. Как только она закричала, он исчез.
Стюардессы никак не могли успокоить женщину и вызвали полицию. На бившуюся в истерике пассажирку пришлось надеть смирительную рубашку. Случай этот подогрел любопытство Моргана. Он начал расспрашивать пилотов и техников, летавших на Л-1011, хотя и не верил в привидения".
Один из опрошенных пилотов рассказал, что во время предполетной проверки самолета видел в кабине на откидном кресле постороннего мужчину. На его. глазах мужчина исчез. Он вышел в салон и спросил стюардесс, кто. проходил в кабину. Девушки уверяли, что за время, пока они были на борту, никто не входил и не выходил оттуда.
Судя по всему, призраки не только выглядели как обычные люди, но и были, так сказать, вполне вещественны. По крайней мере, для них не представляло проблемы выполнить операции, связанные в нашем представлении с физической работой. Об этом – два коротких сообщения двух механиков. Имя первого – Гарри Льюис, второй же опасается увольнения.
– ...В нашей смене работает Джек Дерр. Примерно год назад он чинил что-то в нижнем отсеке. Он не мог найти свою отвертку и развел руками, ладонями вверх – обычный жест, когда потеряешь и не можешь найти. Вдруг он почувствовал, как что-то шлепнулось ему в руку. Это была пропавшая отвертка. Но рядом с ним никого не было. Он рассказывал нам, что выбежал из самолета и долго не мог прийти в себя.
– ...Я возился в кухне – нижней кухне, где чаще всего, говорят, это и случается. Самолет заправляли горючим, и поэтому всякая подача электроэнергии была вырублена полностью. С этим у нас строго. Со мной был мой дружок, и нам уже немного оставалось доделать. Учтите: вся энергия была отключена. И вдруг неожиданно заработал вентилятор. Вам и не представить, как мы вылетели оттуда. Тут же кинулись к мастеру-электрику. Он с нами согласился: вентилятор никак не мог заработать сам, даже если произошло короткое замыкание.
В свое время авиакомпания сочла возможным использовать некоторые узлы с разбившегося самолета. Они были поставлены на другие лайнеры этого типа. Необходимым условием являлась, конечно, идеальная сохранность этих узлов после катастрофы.
Двойники погибших членов экипажа – Боба Лофта и Дона Репо – появлялись только на тех самолетах, на которых были поставлены хотя бы небольшие блоки и детали с потерпевшего катастрофу лайнера.
Вскоре авиакомпания решила снять их с бортов и заменить новыми, несмотря на их очень высокую стоимость. После этого визиты призраков почти не наблюдались.
Но это не все. Почти одновременно со снятием бортовых узлов, переживших катастрофу, были проведены сеансы своеобразных проводов душ погибших, и прежде всего Дона Репо, который как будто бы появлялся даже после того, как все самолеты авиакомпании были оборудованы с иголочки и на них не осталось ничего подозрительного.
Сеансы эти представляли своеобразный оккультный обряд, в котором, впрочем, было оставлено известное место и для средств, опирающихся в основе своей на Священное Писание. Суть состояла в том, чтобы помочь душам умерших, слишком сильно привязанным к земле и своему земному делу, направив их по пути духовного развития и возвышения – по космическому пути. Их связь с землей тем самым прерывалась.
Как видим, в воздухе происходит то же, что и на земле, и то же, что и под водой. Души – или, точнее, двойники-призраки – являются людям, беседуют с ними, действуют. Кое-кому эти сериалы о призраках могут показаться однообразными. И если я решил обратиться к истории рейса 401, то потому, что лично для меня в ней не все ясно. Остается тайна, превосходящая, на мой взгляд, даже загадку странствий душ на рейсовых самолетах.
Жена покойного Дона Репо (ее зовут Элис) засвидетельствовала совершенно необъяснимые происшествия, которым трагедия придала особенно зловещую окраску. Еще за год до катастрофы ей позвонил Дон – из аэропорта. Он только-только вернулся из рейса. Примерный муж спрашивал любимую им жену не заехать ли за покупками в магазин по пути домой. Необходимости в этом не оказалось. Дон сказал: "Хорошо, скоро буду дома". И повесил трубку.
Тут же – Элис даже не успела отойти от аппарата – снова раздался звонок. Она услышала странный голос мужчины, который нельзя было спутать ни с каким другим. "Ваш муж Дон Репо только что погиб в авиакатастрофе!" Элис вздрогнула. Сообщение ошеломило ее. Но сразу же пришла в себя: ведь Дон после телефонного разговора с ней еще не успел даже дойти до машины. Злая шутка, решила она. И вряд ли другая на ее месте придала бы иной смысл звонку.
Дон Репо между тем сел в машину и вскоре был дома, где услышал все это. Чем грубее и нелепее такого рода ситуации, тем сильнее, естественно, желание выкинуть все это из головы.
Прошел год. Утром, примерно за тринадцать часов до катастрофы, раздался телефонный звонок. Ее мужа вызывали на внеочередной рейс. Элис попросила звонившего подождать у трубки и пошла к гаражу, где Дон возился с машиной. У самого гаража она на мгновение замерла, ей стало не по себе: это был тот же голос, что и год назад, когда ей пришлось выслушать страшные слова о смерти мужа. Но она все же позвала Дона, и они направились в дом. Она испытывала тревогу, но решила подавить ее.
Дон говорил по телефону.
– Как ты думаешь, лететь или нет? – обратился он к ней. – Лететь не обязательно, рейс не мой, но если полечу, то смогу провести Новый год дома. Что скажешь?
Элис немного успокоилась и, как почти всегда, ответила: решай сам.
Он принял решение, оказавшееся роковым. Едва он уехал, Элис опять встревожилась. Тот голос не выходил из головы. Рейс, на который вызвали Дона, был круговым, и к ночи он должен был вернуться домой. Вечером около восьми он звонил Элис – перед вылетом в свой последний рейс в Майами. Сказал, что сразу после полуночи будет дома. Это был их последний разговор перед катастрофой. Она легла спать и проспала до четырех утра. Вернулся их сын Джон, включил телевизор и услышал о катастрофе. В госпитале на телефонный звонок ответили, что Дон жив, но у него сломана нога. Вместе с приехавшей сестрой Джон разбудил Элис, и они отправились в госпиталь. После очень тяжелой операции Дон был в сознании; он сжал руку Элис... Но жить ему оставалось недолго. Положение его оказалось куда тяжелее, чем оно представлялось сначала, после телефонного разговора с врачом госпиталя.
Элис сообщила, что однажды, уже после смерти мужа, она ясно ощущала его рядом. Он лежал с ней в постели, и она нащупала знакомое обручальное кольцо на его руке. На кольце была маленькая вмятинка, и она провела пальцем по этой вмятинке. В другой раз она проснулась от запаха его любимого одеколона "Виталис". Со дня его смерти прошел год, одеколоном этим в доме никто не пользовался, но весь день потом ощущался его стойкий запах.
Подобные случаи описаны в литературе. Но я не решаюсь дать объяснение загадке странного голоса, прозвучавшего дважды. Мрачное пророчество? Нет, не только.
Гораздо легче отыскать аналогии видению одной из стюардесс, по чистой случайности не попавшей на рейс 401. За две недели до ужаса на Эверглейдских болотах она увидела как бы внутренним зрением (во время рейса Нью-Йорк-Орландо) лайнер Л-1011 над болотом: он летел к Майами, над которым угадывалось зарево огней, а под крылом – непроницаемый мрак темной воды. И вдруг левое крыло отломилось, а фюзеляж врезался в землю. Стюардесса опустилась в кресло – ноги ее подкосились; она явственно услышала крики людей.
Это типичная картина ясновидения (правда, слово "ясно" применительно к этому случаю кажется неуместной составной частью термина).
Теперь, как догадался, наверное, читатель, следовало бы изложить многие из происшествий, о которых шла речь в последних разделах, на языке современной физики. При всем желании сделать это пока невозможно, по крайней мере в рамках одной публикации. Речь идет о явлениях и величинах действительно очень "тонких" – и пока, увы, нет приборов, которые бы могли наглядно и убедительно регистрировать их. Нет, как я уже отмечал, и таких терминов современной физики, которые бы подошли к подобным случаям. Изобретать же их – дело неблагодарное. Можно говорить об эфире, и даже о втором, более тонком, эфире. Но сам по себе такой разговор мало помог бы делу, хотя на первых ступенях познания тонких миров без него тоже не обойтись. Однако истина рождается в споре. И споры и дискуссии начались. И не важно, на каком они пока языке ведутся – на языке оккультистов или на языке традиционно-научном. Впереди – новый виток развития.
ВЗГЛЯД С «ТОЙ СТОРОНЫ»
"Давно уже горькая жизнь заставила нашего древнего певца сложить хвалу смерти. И я сейчас повторяю ее... «Смерть стоит передо мной, как выздоровление перед больным, как выход после болезни, – речитативом зашептал египтянин, – как пребывание под парусом в ветреную погоду, как запах лотоса, как путь, омытый дождем, как возвращение домой из похода...»
Этот подлинный древнеегипетский текст звучит в устах одного из героев книги Ивана Ефремова "На краю Ойкумены". Ефремов, человек энциклопедических знаний, конечно же прекрасно разбирался и в верованиях древних египтян, и в их запутанной мифологии. А зная это, нетрудно понять отношение к смерти человека, жившего тысячелетия назад.
...К загробной жизни в долине Нила готовились основательно, поскольку мыслили ее продолжением земной. Сохраняли тело – мумию умершего, заранее выстраивали для нее гробницу – часто более прочную и богатую, чем дом для живых – обеспечивали покойника всем необходимым, запасом пищи, орудиями привычного труда.
Считалось, что душа умершего днем выходит на солнечный свет, взлетает на небо к богам, а ночью странствует по подземному царству, где обитают чудовища. (Это, конечно, упрощение; египтяне признавали три души: Ах, Ба и Ка.) Покойный обязательно предстает на суд бога Осириса. Там сердце умершего взвешивают на специальных весах. Если его уравновешивает стоящая на другой чашке весов богиня истины Маат, то человек оправдан. Учитываются на суде и собственные "показания" умершего. Как их давать, объясняется в 125-й главе "Книги мертвых". Покойник должен утверждать перед Осирисом: "Я чист, чист, чист!" Клясться, что на земле он был терпелив и покорен, не крал, не посягал на храмовое имущество, не восставал против властей, не говорил злого против царя... Оправданные попадали в рай, на счастливые "поля Иару". Душу же грешника пожирало страшное чудовище, лев с головой крокодила.
Египтяне приняли ислам, но не смогли расстаться с некоторыми представлениями древних, и на этот счет есть одно из нечастых свидетельств; военному журналисту В. Родионову в 1943 году редактор каирской газеты с парижским образованием показал отнюдь не известные всем пирамиды, а поразительную реликвию – город мертвых в Каире и свою собственную гробницу в нем.
"Мы быстро минуем освещенные, полные народа улицы города, проскакиваем мимо цитадели с ее великолепной мечетью и, перевалив через невысокую гряду холмов, вступаем в какую-то длинную и извилистую улицу.
– Вот мы и в городе мертвых! – вполголоса произносит редактор.
Оглядываюсь. Улица как улица. Справа и слева одноэтажные египетские дома с плоскими крышами. На домах номера, названия улиц. Горят фонари. В их бледном свете слегка поблескивают каменные тротуары.
Такси дает тихий ход. Мы медленно катимся вдоль каменных домов с закрытыми дверями. Большие и маленькие, красивые и безобразные, богатые и бедные. Некоторые здания особенно выделяются: с резными башнями и стрельчатыми окнами, они похожи на маленькие храмы. Но вот что странно: нигде ни души! Улицы совершенно пусты. Везде царит мертвое молчание.
Редактор останавливает такси. Мы выходим на мостовую. По каким-то ему одному известным признакам наш гид разыскивает ночного сторожа. Тот подводит нас к красивому большому дому и, вынув ключ, открывает дверь. Входим внутрь. Красивый, в египетском стиле зал с коврами и диванами. Лунный свет врывается в окно и серебристым блеском переливается на каменных стенах и богатом убранстве.
– Вот здесь, – говорит редактор, – семья умершего раз в год собирается на поминки. Здесь, в этом зале, они молятся и вкушают пищу.
Сторож открывает дверь в комнату направо. Входим. В середине комнаты могила, с двумя каменными "пальцами", подымающимися вверх (таков внешний вид каждой египетской могилы). Входим в комнату слева – та же картина. Проходим прямо в комнату, примыкающую к приемному залу, – тут могил еще нет, но есть два места, приготовленные под могилы. На маленьком дворике позади дома находим две могилы и три места, приготовленные под могилы.
– Это семейный могильный дом... – редактор называет имя крупного политического деятеля современного Египта.
Редактор рассказывает, что каждая египетская семья, претендующая на какое-либо положение в обществе, непременно строит себе дом в городе мертвых. Между семьями идет соревнование в придании блеска и величия своим могилам. Чем богаче, чем могущественнее семья, тем великолепнее ее могильный дом в городе мертвых. И таких домов здесь тысячи. В них никто не живет, но они содержатся в образцовом порядке, и на них тратятся огромные деньги...
– Может быть, хотите взглянуть на мой собственный дом? – несколько нерешительно спрашивает редактор.
Ах, вот как! Редактор, несмотря на Париж и на всю свою интеллигентность, тоже имеет здесь свой дом!
Конечно, я выразил желание посмотреть дом редактора. Он такой же, как тот, который мы только что видели, но несколько скромнее и проще. Видно, у редактора меньше денег, чем у политика. Меньше денег, но не меньше приверженности к старине, ибо в центральной комнате дома редактор подводит меня к месту, приготовленному под могилу, и с чувством удовлетворения и гордости произносит:
– Вот здесь будет покоиться мое существо!
Мы едем назад. Луна стоит в самой середине неба. От голубого сияния ее лучей на все окружающее падает покров какой-то сказочной фантастичности".
...На другом конце планеты, в государстве загадочных инков, также строили каменные гробницы и был развит культ мертвых. И здесь смерть не считали безусловным перечеркиванием "я".
По представлениям индейцев кечуа, души мертвых уходили в некую "землю немых". Путь туда лежал через пропасть, по узкому волосяному мосту, а провожатыми душ служили черные собаки. Там верили также, что из мертвых вырастают живые люди, как маисовые стебли – из семян. Культ предков требовал жертвоприношении – мертвые "употребляли в пищу" и початки того же маиса, и мясо лам. Иногда, по мнению жрецов, покойники жаждали человеческой крови. Тогда приносились в жертву люди, главным образом дети до десяти лет...
Наши предки-славяне делили мир на три части: небо, землю и преисподнюю. В небе, как положено, обитали божества, на земле – живые люди, а в преисподней – души умерших. Сама земля считалась великой богиней и опекала тех, кто был в ней похоронен. Кроме того, в жизни покойников участвовали разные потусторонние существа – например, русалочки-земляночки. Разумеется, в могилу клали и пищу, и оружие, и украшения или рабочие инструменты, а в день поминовения усопших оставляли мертвецам закуску и выпивку, что и по сегодняшний день делают весной русские, украинские, белорусские крестьяне...
Кстати, о сегодняшнем дне. Многие китайцы – как проживающие в самом Китае, так и рассеянные по Южной Азии – свято верят, что за гробом продолжается точно такая же жизнь, как и на земле, с теми же людскими потребностями и заботами. Покойникам нужны деньги, телевизоры, дома, автомобили... Все эти вещи – вернее, их бумажные, картонные и деревянные подобия – продаются в лавках возле храмов. Можно купить пачку специальных "адских" купюр, похожих на настоящие, но с изображением лишь на одной стороне, или картонный телевизор. Затем подарок усопшему нужно сжечь неподалеку от алтаря. Огонь является чем-то вроде посредника между миром земным и миром потусторонним. "Там" после сожжения появляется не копия, а оригинал предмета, то есть настоящий телевизор, пылесос, пачка денег или новый дом. Помимо таких товаров, предназначенных для огненной трансформации, китайцы приносят в храм и подносы с целыми, из многих блюд, обедами для мертвых. Их оставляют на большом столе. И это делают не египтяне времен фараонов, а вполне современные, модно одетые, нестарые люди: рабочие, служащие, бизнесмены...
Мысль о том, что смерть не является конечной точкой человеческого существования, появилась в глубочайшей древности. У австралийского племени аранда есть миф: в древности жил человек тотема опоссума, который умер и был похоронен, но вскоре вышел из могилы в образе ребенка. Индейцы пуэбло считают, что смерть – это всего лишь возвращение людей на свою прародину. Нам хорошо известны верования античных греков с их "подробно разработанным" загробным миром. Его охраняет трехголовый пес Цербер, чудовище, с которым сумел справиться лишь один полубог Геракл; в этом темном, туманном царстве души умерших за мелкую монету перевозит через реку забвения старик Харон... Конечно же многое было рассчитано на простонародное восприятие, но и в сложных философских построениях Платона присутствовала тема бессмертия души. Великий мыслитель считал смерть моментом отделения души от тела, освобождения ее из "плотской темницы". Это представление о смерти как освобождении "божественной, бессмертной, умопостигаемой, единообразной, неразложимой, постоянной и неизменной в самой себе" души от "человеческого, смертного, непостижимого для ума, многообразного, разложимого и тленного, непостоянного и неверного самому себе" тела ("Федон") восходит к учениям орфиков, Пифагора, Сократа.
Правда, с тех же далеких времен начинается и философская традиция понимания смерти как естественного и необратимого конца. Эпикур считал, что вопрос о том, есть ли загробный мир, вообще не должен интересовать человека, ибо в любом случае человек со смертью не встречается: пока он жив – смерти нет, когда же приходит смерть – некому ее осознавать.
В христианстве появляется острое переживание личного бытия. Единственный способ преодолеть смерть – это уверовать во Христа как Спасителя всего человеческого рода. Он, "смертию смерть поправ", открыл этот путь и для всех своих последователей.
