Текст книги "Попаданец Павлик Морозов (СИ)"

Автор книги: Владимир Круковер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18

В 1918 году на одном из заседаний Совнаркома, где обсуждался вопрос о снабжении, Ленин послал Дзержинскому записку: «Сколько у нас в тюрьмах злостных контрреволюционеров?» Первый чекист вывел на бумажке: «Около 1500». Точной цифры арестованных он не знал – за решетку сажали кого попало, не разбираясь. Владимир Ильич хмыкнул, поставил возле цифры крест и передал бумажку обратно. Феликс Эдмундович вышел.

Той же ночью «около 1500 злостных контрреволюционеров» поставили к стенке. Позже секретарь Ленина Фотиева разъясняла: «Произошло недоразумение. Владимир Ильич вовсе не хотел расстрела. Дзержинский его не понял. Наш вождь обычно ставит на записке крестик в знак того, что прочел ее и принял к сведению».

Как нынче ножницы маникюрные купить – не знаю. Несколько лавок обошел – нету. Я повадился в Метрополе в маникюрный зал ходить. Где мои ногти и на ногах тоже привели в порядок. Но огрубение на подошвах не проходит, пятки трескаются – болят. Посоветовали каждый вечер парить и потом смазывать маслом растительным. Купил бутылочку конопляного, парю и мажу под удивленными взглядами родни. Сообщили, что «совсем шалый стал», отвязались. Теперь сплю в носках, каждое утро (если ванная свободна) стираю их под раковиной.

Горничные и в парфюмерном салоне меня побаиваются. По отелю ходят слухи что я – пионер, отправивший под расстрел все село с кулаками-мироедами!

От Крупской и её порученки пока никаких вестей, но живем и пользуемся услугами отеля по-прежнему бесплатно. Иногда выходим на собрания в пионерских коллективах Москвы, это как бы наша работа. Вожатые и педагоги сами приходят за нами, а дальше повторяется общий сценарий: педагог рассказывает про наш с братом (уже наш с покойным младшим) подвиг, мама механически произносит несколько слов и не может сдержаться – плачет. Потом я пишу пару ответов на вопросы, тоже стандартно: да, нет, я устал…

Потом нас провожают до гостиницы.

Эта вялая инертность событий (совершенная тавтология) дает мне возможность хоть как-то адаптироваться к новому телу и новому окружению. Тело неплохое – предки из Сибири дали генетическую опору. Тренировки я, естественно, продолжаю. В основном растяжки и реакция. Ну а время… время, естественно, хорошее – голодомор скоро, а пока Сталинская команда от идеологических противников избавляется немудрящими способами.

Кстати, кто там у нас в коллегах нынче. Уж что – что, но историю родной конторы помню четко.

Следовательно, после смерти летом 1926 года Дзержинского, председателем ОГПУ стал тоже поляк и тоже дворянин Менжинский. Отец, Рудольф Игнатьевич – тайный советник, выпускник Петербургского университета, преподаватель истории, профессор Римско-католической духовной академии. Мать, Мария Александровна Шакеева, дочь инспектора Школы кавалерийских подпрапорщиков и юнкеров. У Менжинского есть сестры, имена не помню.

Зато помню, что в начальных классах Санкт-Петербургской гимназии он был одноклассником А. В. Колчака, который перешёл в Морской кадетский корпус, а Менжинский окончил гимназию в каком-то там году с золотой медалью. Вёл занятия в вечерне-воскресных школах для рабочих, в нелегальных рабочих кружках. В молодости был близок к литературно-артистической среде Серебряного, писал и печатал прозу.

Одновременно состоял в РСДРП, большевик. Был представителем газеты «Искра» в Ярославле…

Ему достался пост председателя ОГПУ во время «великого перелома» затеянного Сталиным: сворачивании НЭПа, коллективизации в сельском хозяйстве и индустриализации экономики. В результате – голодомор. И куда только подевалась интеллигентность польского дворянина, когда он создавал шарашки – особые закрытые научные и конструкторские организации, в которых заключённые учёные и инженеры создавали образцы новой техники, решали научные проблемы.

Да – да, именно он, не Берия! Например, в 1930 году в помещении Бутырской тюрьмы было организовано ЦКБ-39, в котором авиаконструкторы Д. П. Григорович и Н. Н. Поликарпов разрабатывали истребители. Осуждённый по делу Промпартии Л. К. Рамзин в заключении разработал прямоточный котёл…

Менжинский умрет (или его убьют) в 1934 года[39]39
  В 1938 году на Третьем московском процессе было заявлено, что Менжинский был умерщвлён в результате неправильного лечения по приказу Ягоды по заданию правотроцкистского блока.


[Закрыть]. Будет поспешно кремирован, прах замуруют в урне в Кремлёвской стене. В том же году ОГПУ будет преобразовано в ГУГБ НКВД СССР, а преемник Менжинского – злобный карлик Г. Ягода[40]40
  Троцкий саркастично называл его «усердным ничтожеством».


[Закрыть] (настоящее имя – Иегуда Енох Гершонович), родственник самого Свердлова[41]41
  В 1918 году Свердлов стал председателем ВЦИК. По своему влиянию это был третий человек в стране. Первым был Ленин, вторым – вождь красной армии Троцкий, а третьим – Свердлов, де-факто занимавший должность «президента» РСФСР. Вслед за этим последовал и резкий взлёт Ягоды.


[Закрыть] станет также наркомом внутренних дел.

Ягода, как помню, хотя не очень интересовался историей этого периода, был глуп, алчен и порочен изначально. Он мгновенно «подружился» со Сталиным и стал ему удобен для палаческих интриг.

«Уже когда он впал в немилость и у него прошёл обыск, следователи обнаружили роскошную коллекцию старых вин (несколько тысяч бутылок) и не менее роскошную коллекцию порнографии, которую венчал резиновый половой член (что было отмечено в протоколе), а также огромное количество всевозможных шуб, шляп, шапок, мехов, антиквариата, массу других ценностей и целых три рояля. Конечно, сейчас это выглядит уже не так впечатляюще, но в середине голодных 30-х, когда даже простой хлеб был роскошью, богатство Ягоды производило впечатление.

Но дело было даже не в его тяге к роскоши, кутежам и демонстративному отсутствию интереса к марксисткой идеологии. В конце концов, „слабость по женской линии“ присутствовала у многих. И Ягода хотя бы выделялся интересом к взрослым половозрелым женщинам. Тогда как, например, Рудзутак подпаивал и совращал несовершеннолетних дочек третьеранговой номенклатуры прямо на приёмах, а Енукидзе, будучи секретарём ЦИК (и крёстным сталинской жены), и вовсе дошёл до десятилетних детей»[42]42
  Антонюк Евгений.


[Закрыть].

Нас, еще в курсанстве в Хабаровском училище как-то ознакомили с секретным документом. Оказывается, драматург Киршон (автор знаменитого стихотворения «Я спросил у ясеня»), некогда достаточно близкий к Ягоде, был подсажен чекистами к нему в камеру для выпытывания дополнительных сведений. В своих отчётах он писал, что Ягода сломлен: «Плачет он много раз в день, часто говорит, что задыхается, хочет кричать, вообще раскис и опустился позорно».

Поэтому, мне не надо даже приближаться ни к Менжинскому, ни к Ягоде. Менжинский нынче, наверное, болеет, теряет власть. А с Ягодой вообще нельзя иметь дело. Мне нужен рядовой чекист из среднего руководящего звена. С легендой Павлика Морозова и с его незапятнанной биографией я на должности курьера или простого письмоводителя (учетчика писем) получу независимость и хорошее прикрытие. Ну а дальше соображу, в какую сторону развиваться. И стоит ли заниматься прогрессорством…

Мысли переполняли мою, ошарашенную бездельем и новыми реалиями, голову. А тут еще Новый год, который я очень любил, а в старости отмечал с особым удовольствием.

В пригласительном билете, присланном нам, говорилось:

Ребят обманывают, что подарки им принес Дед Мороз. Религиозность ребят начинается именно с ёлки. Господствующие эксплуататорские классы пользуются «милой» елочкой и «добрым» Дедом Морозом еще и для того, чтобы сделать из трудящихся послушных и терпеливых слуг капитала.

Приглашаем семью Морозовых, героических борцов с кулачеством и бандитизмом на Революционную встречу Нового года.

В 1 отделении – доклад: «Нужна ли пролетариату религия?»

Во втором – концертные номера, игры и даже танцы.

Будет бесплатный буфет.

Этот текст с выражением прочел курьер, доставивший приглашение, положил бумагу на телефонный столик при входе в номер и был таков.

После чтения этого Приглашения, мне дословно вспомнилась занудная речь нашего курсантского историка – полковника КГБ, вышедшего на пенсию с последней должности дипломата в Парижском посольстве (он еще вел у нас французский):

Загадка «пира во время чумы» не так проста, как кажется. Дело не только во властных стратегиях – лихорадочном стремлении власти в периоды наибольшей опасности и уязвимости правящего режима посредством праздничной мифологии внедрить в массовое сознание и психологию «правильную» картину прошлого и в нужном русле интерпретировать настоящее. Если бы дело было только в этом, разве приобрели бы эти празднества столь широкий размах и масштаб? Хотя, безусловно, тактика властей всех уровней, сочетавшая жесткие мобилизационные методы организации праздников с методами, основанными на понимании необходимости привязки к советским праздникам популистских мер, необходимости внедрения новых праздников в семейный быт жителей, сыграла немаловажную роль в популяризации новых праздничных практик.

– А где это будет? – спросил «брат» Алексей. – Он пытался научится читать, но из меня – «немого» учитель плохой.

На Пригласительном было написано: 2-й Дом Советов. Я изобразил, как веду его за руку и пацан успокоился.

Я уже знал, что Вторая главная резиденция новой власти – гостиница «Метрополь», получившая название «2-й Дом Советов». Сюда определили на жительство партийных деятелей из второго правительственного поезда, прибывшего из Петрограда в Москву.

«Метрополь» – один из самых ярких памятников московского модерна. Вдохновителем и заказчиком строительства был миллионер Савва Мамонтов, над созданием гостиницы работала плеяда известных и талантливых художников и архитекторов. Например, врубелевское панно «Принцесса Греза» на фасаде гостиницы – одно из самых известных панно Москвы[43]43
  В 1906 году под названием «Театр „Модерн“» при гостинице открылся первый в Москве двухзальный кинотеатр. Гостиница «Метрополь» во многом благодаря богатому, неординарному и изысканному художественному оформлению воспринималась современниками как воплощенный манифест нового искусства.


[Закрыть].

(Нельзя не напомнить, что Савва был великим покровителем искусств: Илья Репин, Виктор и Аполлинарий Васнецовы, Михаил Нестеров, Елена Поленова, Константин Коровин, Мария Якунчикова – они часто бывали у Мамонтовых, подолгу жили в Абрамцево. Валентин Серов, который рано остался без отца, с десятилетнего возраста бывал в семье Мамонтовых, почитал их почти за родителей, а знаменитая «Девочка с персиками» – это дочь Мамонтовых Верочка).

А как же с Праздником, опять подумалось мне, я же помню из детских книжек, как Ленин с Крупской ходил на новогоднюю ёлочку к детишкам в детдом, да и Сталин, вроде, устраивал своим детям новогодние праздники? Тьфу, ну почему я не учил историю!

Глава 19

 
…Будет утро и солнце в праздничных облаках.
Горнист протрубит побудку.
Сон стряхнут победители
И увидят, что знамя Победы не у них,
А у нас в руках!
Слушайте марш… Марш…
И тут уж нечего спорить.
Пустая забава – споры.
Когда улягутся страсти и развеется бранный дым,
Историки разберутся – кто из нас мародеры,
А мы-то уж им подскажем!
А мы-то уж их просветим!
 

Александр Галич – Марш мародеров

Все-таки фатум немного благоволит нашему попаданцу (эк он залихватски на местном говоре балакать начал в мыслях своих безмолвных, еще бы акать по-московски научился) – Николай Крылов, тот что подарил ему наган, переведен в Москву и зашел к нему в гости. Это разрядило напряжение последних дней.

Роман обрадовался, насколько может радоваться это циничное и сварливое существо в теле Павлика, и продемонстрировал ребячий жест – обнял на чуть-чуть мужика. Крылов тоже растрогался. В этом мире люди не особенно скрывают чувства и в большинстве сентиментальны. (Что, кстати, не мешают им убивать без эмоций! Мир в молодом СССР четко разбит на черное и белое, как плакаты Маяковского).

Выяснилось, что чекист переведен в Москву за заслуги в раскрытие банды на Урале, ну и за помощь в деле убийства пионера-героя.

И первое, что Крылов спросил, после обычных слов о том, как утроились и как живется, было:

– А почему Павлик галстук не носит.

Странно, что об этом подумал именно он – простой рабочий, вошедший в революцию в пятнадцатом году и призванный в ЧК после фронта. Казалось, ритуалистика уже продумана (спасибо скаутам) и о внешнем виде Морозова должны были позаботиться в окружении Крупской. Тем более галстуков пионерских скопилось уйма, так как их повязывали матери Павлика на каждом собрании.

Нет, естественно, на такие собрания Павлик галстук надевал. Да еще и со специальным (тоже украденным у скаутов) зажимом. Сам Рома успел побыть пионером, но в его детстве этих зажимов уже не было. Автор не может удержаться, чтоб не рассказать причину их исчезновения.

Началось (а для Павлика – начнется) это в 1937году. В пламени костра кто-то увидел букву «З», которая означала «врага народа» Зиновьева. Кто-то наиболее впечатлительный разглядел профиль Троцкого! Самые отчаянные в поленьях обнаружили и различили свастику. Страну охватила шпиономания и пионеры стали массово снимать с себя этот предмет. Дело приобрело размах и вмешалось НКВД. Нашли и наказали зачинщиков. Даже инженеру завода «ФАБМАСС» досталось. И руководству Управления производств предприятиями (УПП) Леноблсобеса, в чем ведомстве был «ФАБМАСС». (Угораю от большевистских аббревиатур).

Роман хотел написать вопрос: «А ты разве форму все время носишь», но осознал, что Николай все время в своеобразной форме: фуражка, гимнастерка[44]44
  До Октябрьской революции 1917 г. эта часть формы одежды военнослужащих также называлась «Гимнастическая рубаха») – плотная тканевая удлиненная рубашка, которую носили с ремнём или поясом, элемент гражданской, ведомственной и форменной одежды, распространённый в СССР до конца 60-х годов.


[Закрыть], кожанка и сапоги с высокими голенищами – кавалерийские. Да и вряд ли у него есть сменная одежда – когда заставал его в общежитие, то на нем были те же галифе из под которых светились подштанники нижняя бязевая рубаха. Поэтому написал: «Ты где теперь жить будешь? – ты хде теперича жит будеш».

– Во втором Доме советов, бывшей буржуйской гостинице. А вы, значит, в Первом проживаете теперь. Шикарно!

«Пойдем гулять», – написал я.

– Прости, времени нет. Надо заселяться и аванс получить. Я просто забежал проведать.

«Провожу», – написал Роман, накидывая через плечо кобуру маузера и надевая поверх свою модную куртку.

– Эким ты модником. Деньги Крупская дала?

Роман-Павлик кивнул и написал:

«Пистоль законный, мандат есть».

– Да я и не сомневался, – стал прощаться чекист, – ребята, Татьяна, я еще заскочу, как с делами разберусь.

Будем честны, оружие даже в то – суровое время пацанам так просто не вручали и определенный контроль за ним был. Но Павлик Морозов был изначально овеян славой, да и его контакты с партийной элитой были известны. Ну а сам Роман до сих пор воспринимал свою новую жизнь, как компьютерную игру, не в силах осознать серьезность эпохи. Он инстинктивно пользовался профессиональными навыками – скрываться и ждать, но чего ждать не осознавал.

Поэтом, когда в их сторону по заснеженному булыжнику рванула санная телега, облепленная мужиками с оружием, он столь же инстинктивно поставил подножку чекисту, упал на землю в движении вынул маузер из деревянной кобуры.

Среди всех образцов стрелкового оружия, когда-либо созданных человечеством, «Маузер» С96 занимает особое место. Длинный ствол и мощный патрон 7,63×25 мм позволили вполне уверенно говорить о прицельной дальности в 200–300 метров – дистанциях, для короткоствольного оружия недоступных.

Даже появление конкурентов более совершенной конструкции – «Парабеллума» Георга Люгера и пистолетов Джона Браунинга – не заставило С96 сдаться и уйти в тень: скорострельный, автоматически заряжающийся пистолет вместе с кобурой-прикладом стоил недорого от 30 до 50 рублей[45]45
  Российская Империя впервые познакомилась с пистолетом Маузера в 1908 году, однако широкую известность, признание и распространение оружие получило лишь после революции, когда «поскребя по сусекам» советское руководство закупило в Веймарской республике (так называют Германию периода 1919–1933 гг.) 30 тысяч экземпляров данного пистолета.


[Закрыть]. Среди поклонников этого оружия были Клим Ворошилов, который даже назвал так своего коня, предводитель анархистов Нестор Махно, легендарный красный конник Семён Будённый и столь же известный в годы Гражданской войны командир дроздовцев Антон Туркул.

У Павлика-Романа была как раз модель с десятью зарядами. А повозка с оружейными бородачами находилась метрах в пятидесяти, поэтому мальчик успел сделать семь выстрелов, прежде чем лошадь безжизненно упала, а мертвый возница вывалился на мостовую. В это время выстрелил в воздух и наган чекиста. Люди на телеге побросали оружие и подняли руки. в застывшей бездвижно и морозно панораме сзади телеги появился грузовик ГАЗ-АА (полуторка) с милиционерами, которые, собственно, и гнались за этой вооруженной группой.

Известно, что 1933 год был началом массовых репрессий против цыган, из-за голодомора стянувших свои таборы в крупные города. Только из Москвы за месяц было выслано в Сибирь 5470 человек.

Москва притягивала кочевых цыган возможностью хоть как-то прокормиться. Столица была опутана сетью новых таборных стоянок. Но помимо «кишинёвцев» город наводнили «сэрвы», «крымы», «влахи[46]46
  Сэ́рвы – цыганская этногруппа, входящая в группу цыган-рома. Сформировалась на Украине из иммигрировавших в начале XVII века в страну румынских, или/и сербских цыганских групп.
  Влахи – цыганская этническая группа, входящая в состав большой цыганской группы рома. Влахи проживают преимущественно на территории Украины.


[Закрыть]» и прочие цыгане из голодных районов. Цыгане-«кишинёвцы», прикочевали из Нижнего Новгорода и поставили палатки у «Северянского моста». Их было около двух сотен.

И именно у них были свои «боевики», так как они откочевали из очень странного политического образования, где без оружия иноземцам приходилось туго. Все дело в том, что в состав УСРР в 1932-33 годах входило очень интересное образование, которое называлось Молдавской АССР[47]47
  Молдавская АССР образовалась в результате влияния трех округов – Балтского (почти целиком), частью Одесского Одесской губ. и Тульчинского округа Подольской губ.


[Закрыть]. В настоящий момент часть территории этой автономии широко известна в узких кругах под названием Приднестровская Молдавская Республика со столицей в г. Тирасполь. (Один из феноменов современного мира – «непризнанные государства». Они имеют свои названия, столицы и конституции; свою экономику, свои документы, свою валюту; свою идеологию, а зачастую и нацию… но их паспорта не действительны нигде за пределами их территории, как правило очень скромной; их валюту не примет ни один банк Земли, кроме собственных; в их столицах не увидеть иностранных посольств; их даже не отмечают на картах).

После того, как оружные цыгане были усажены в кузов грузовичка, к нашей паре подошел сотрудник угро, представился:

– Оперуполномоченный Алешня, – и, отогнув лацкан куцего пиджачка, показал «всевидящее око МУРа». Протянул Николаю руку: – Спасибо, друже, выручил!

– Это к нему, – указал на мальчика чекист, – я только в воздух успел раз выстрелить.

Оперуполномоченный (до 1931 года их звали «агентами») явно растерялся.

– Мандат на оружие есть, – предугадал его вопрос Николай, – это Павлик Морозов – геройский пионер. И оружие он в бою добыл.

Видать, Алешня газеты читал. Потому что посмотрел на парня с уважением и протянул руку уже ему. На что Павлик ответил крепким пожатием. Потом вынул блокнот и написал:

«Я у вас в МУРЕ патронами не разживусь, случаем?»

Историю МУРА в курсанстве тоже приходилось учить, поэтому Роман знал, что сотрудники носили значок на задней части лацкана пиджака, а сверху был знак прикрытия – собака охотничьего общества, поэтому сыщиков и называли «легавыми». (Кстати о «народных» названиях: слово «мусор» пошло от «Московский уголовный сыск», а «менты» пришло из Польши, где ментиками называли полицейские плащи). Да и первым начальником МУРа был ставленник Дзержинского легендарный Александр Трепалов – фактический создатель этого уголовного розыска с отделением борьбы с бандитизмом.

Роман всегда восхищался такими людьми и ненавидел, тех, кто их впоследствии истреблял. Мародеров, пришедших на готовое и быстренько освоившихся в должности «пламенных борцов за дело революции». И частично винил в этом банду Сталина. Тот же Трепалова в 1930-х годах работал в Наркомате тяжёлой промышленности СССР, и после гибели Серго Орджоникидзе его расстреляли[48]48
  Реабилитировали первого начальника МУРа в 1967 году.


[Закрыть].

– Приходи, – ответил опер, – я договорюсь – отсыплем.

«На Петровку?» – написал Роман.

– Почему на Петровку, удивился муровец, в доме № 3 в Большом Гнездиковском мы расположены.

Глава 20

23 марта 1932 года за № 410 вышло Постановление СНК СССР:

«За заслуги в области русской литературы МАНДЕЛЬШТАМУ Осипу Эмильевичу назначить пожизненную персональную пенсию в размере 200 рублей в месяц». Постановление подписали заместитель председателя СНК В. Куйбышев и управляющий делами СНК П. Керженцев.

Через арку на Тверской, которую уже переименовывали в улицу Горького, я вышел на Большой Гнездниковский переулок к дому № 10 – «Дому Нирнзее» – нынешнему «небоскребу» высотой аж… в девять этажей[49]49
  По воспоминаниям Валентина Катаева, дом Нирнзее в 1920-е годы служил вертикальной доминантой Тверского района и казался «…чудом высотной архитектуры, чуть ли не настоящим американским небоскрёбом, с крыши которого открывалась панорама низкорослой старушки Москвы…»


[Закрыть]. Здесь впервые встретились Мастер и Маргарита.

Помните?: «Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. …И меня поразила не столько ее красота, сколь необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах! Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас обоих. Так поражает молния, так поражает финский нож».

Кстати, он же жив пока и я могу встретиться с ЖИВЫМ Булгаковым! Где он сейчас обитает, кажется на Пироговоской[50]50
  С октября 1932 года Елена Сергеевна жили на Пироговской, в ожидании, когда будет достроен писательский кооператив в Нащокинском переулке. «Задыхаюсь на Пироговской. Может быть, ты умолишь мою судьбу, чтобы наконец закончили дом в Нащокинском? Когда же это наконец будет?! Когда?!» – писал Булгаков в июле 1933 года П. С. Попову.
  Источник: http://m-bulgakov.ru/biografiya/kacheli-sudby-v-zhizni-bulgakova-1933-1935.


[Закрыть]. Его биографию я знаю и в 1933 году у него будет жесткая неудача с замечательным романом про Мольера. Редактор ЖЗЛ обвинит его в отсутствии марксистского метода исследований исторических явлений[51]51
  В небоскрёбе Нирнзее в одно время располагалось несколько редакций газет. В офисе одной из них Михаил Булгаков встретился с Еленой Шиловской, которая стала его женой и прообразом Маргариты в его культовом романе. А Владимир Маяковский посвятил дому Нирнзее несколько строк:
Помните,                  дом Нирензее стоял,Над лачугами крышицу взвеивая?Так вот:                теперь                             под гигантами грибочкомЭта самая крыша                                 Нирензеевая.

[Закрыть].

Да, несмотря на циничность я в душе всегда был поэтом. Люблю завораживающую прозу Михаила Афанасьевича, люблю цветастый акмеизм Гумилева.

А сейчас иду в собственную квартиру в центре Москвы. В прошлой жизни не удосужился, так хоть во второй прописали меня в столице. (В прошлой я куковал после пенсии в Санкт-Петербурге, который люблю и на Москву не променяю. Но, грешен, безуспешно пытался осесть в столице – не разрешили).

А тут вот выделили мне лично целую комнату в коммуналке. И ни где-нибудь на окраине, а в престижном районе, где жили многие влиятельные люди этого времени.

Про дом № 10 в Большом Гнездниковском переулке говорили, что в нем живет нечистая сила. Набожные горожане крестились, когда «чертовы фонари» – мерцающие наконечники стальных ограждений смотровой площадки на крыше – «тучереза» освещали грозовые тучи над Москвой. В 1920-х годах Михаил Булгаков часто захаживал в дом Нирнзее, чтобы сдать статьи и очерки в берлинскую газету «Накануне». Здесь в гостях у супругов Моисеенко он познакомился с Еленой Шиловской. Вскоре она ушла от мужа, командующего московским военным округом, к полуовальному писателю. В народе после этого говорили: если Булгакову нужна жена, он идет к Нирнзее. А на крыше дома Нирнзее в дни октябрьской революции стояли войска Временного Правительства, так как с этой высоты простреливалось все вокруг.

Десятиэтажный дом взметнулся над городом в 1913 году. Помимо этажности, еще одна хитрость архитектора состояла в площади квартир. Нирнзее предложил москвичам небольшие по квадратуре жилые помещения – сейчас они зовутся студиями. Только где найдешь студию с высотой потолков почти в четыре метра поражала и роскошью для того времени: электрический лифт, собственная телефонная подстанция, паровое отопление…

После революции дом национализировали, назвали «Чедомосом» (Четвертым домом Моссовета) и переделали в дом-коммуну с собственным правлением. В длинных коридорах и на широких лестницах играли в прятки и догонялки, катались на велосипедах. В узкие пролеты лестничных клеток дети кидали мелкий мусор и плевались, соревновались у кого долетит до самого низа[52]52
  Дом Нирнзее упоминается у Булгакова и в повести «Дьяволиада»:
  Он прыгнул и прицепился к дуге трамвая. Дуга пошатала его минут пять и сбросила у девятиэтажного зеленого здания. Вбежав в вестибюль, Коротков просунул голову в четырехугольное отверстие в деревянной загородке и спросил у громадного синего чайника:
  – Где бюро претензий, товарищ?
  – 8-й этаж, 9-й коридор, квартира 41-я, комната 302, – ответил чайник женским голосом.
  По бесчисленным коридорам здания, занятого различными учреждениями бегает тов. Коротков и в конце-концов в безумии бросается с крыши вниз.


[Закрыть].

Когда началась страшная пора, треть жильцов была репрессирована, а уцелевшие жили в постоянном страхе. Тем более что соседом их стал кровавый прокурор Вышинский – он поселился на 7 этаже, и в порядке вещей было для него «заглянуть» к матери расшалившегося мальчишки и пообещать отправить ее сына в лагерь[53]53
  Вышинский жил в доме на 8 этаже, занимал две больших квартиры. Специально для Вышинского рядом с квартирой был выделен отдельный небольшой лифт, который существует до сих пор, правда сегодня в этой шахте ходит уже крошечная, меньше чем в малогабаритных «хрущобах», пластмассовая кабина Otis.


[Закрыть].

Впрочем, в новой реальности прокурор-палач может и не заживется долго в своих шикарных палатах. Но вкратце об основных переменах в моей второй жизни в образе Павлика Морозова. Второго января на торжественном заседании по поводу нового 1933 года с концертом самодеятельности и с буфетом, где каждому выжали кусок хлеба с сыром, горсть леденцовых конфет и стакан чая с сахаром, к нашему семейству подошла Надежда Крупская и сообщила, что надумала меня отправить в школу глухонемых.

– А летом, Павлик, – добавила благодетельница, – поедешь в Артек. Заслужил!

Пришлось заговорить.

– Не надо в школу, – проговорил я сдавленным голосом, – хочу в рабфак и в комсомол.

– Заговорил! – ахнула мама. И давай меня обнимать, целовать, что для неё вообще-то не типично. Эта чужая, рано постаревшая женщина обычно вела себя сдержанно, была скупа на эмоции. И, ей бо, мне стало чуточку стыдно, за свою сухость, почти брезгливость в обращении с ней.

Вообщем, все разрешилось к всеобщему удовольствию. Маму с детьми отправили в подмосковный колхоз «Красный пахарь» Щёлковского района Московской области. Им выделили пятистенок из под раскулаченной семьи с хозяйственными постройками, дали государственную ренту и деньги на покупку мелкой живности (кур, гусей). Работы в колхозе было много и Татьяну сразу пригласили дояркой на ферму. В поселке была школа, так что дети (мои потенциальные братья) без дела не остались.

Ну а меня (хоть говорил я мало и тягуче – симулировал, чтоб не поразить окружающих невольным сленгом 21 века) направили в рабфак – Рабочий факультет имени Покровского в главном университете страны – Московском университете (МГУ).

Надежда Крупская, в годы Гражданской войны член Государственной комиссии по просвещению, писала:

«Вспоминается, как привели раз в Наркомпрос парня, крестьянина-бедняка, который не знал даже, что существует на свете какой-то Наркомпрос, а, добравшись до Москвы, разыскал памятник Ломоносову и сел у его подножья, надеясь, что его кто-нибудь там увидит и отведёт куда надо. Пара студентов обратила на него внимание, узнала, в чём дело, и привела в Наркомпрос. Парня устроили на рабфак».

Продолжительность обучения по новым правилам должна была составлять 4 года, возраст поступающих должен быть не менее 18 лет, а стаж в производстве – не менее 3 лет. Рабфак МГУ был разделён уже на 4 уклона: технический, естественный, общественный и педагогический. Меня приняли на подготовительные курсы по уклону – педагогика в качестве исключения, учитывая что работал с семи лет и что мог не дожить до 18. В качестве исключения, а заодно по направлению лично Надежды Константиновны.

И вот иду я в собственную комнату и думаю, как прожить на небольшую стипендию (пособие, рента, милостыня) которую мне выделил Наркомпрос по ходатайству неугомонной Крупской – 189 рублей.

(Напомню, белый хлеб можно было купить за 1,70 рубля, ржаной – за 0,85 рубля, мясо для варки – от 6 до 7 рублей, масло стоило 16 рублей, маргарин – от 10 до 11 рублей, а растительное масло – от 13 до 14 рублей. Также гречка стоила 4,30 рубля, пшено – 2,10 рубля, рис – 6 рублей и сахар – 4,70 рубля. Одну пару ботинок можно было приобрести за 100–120 рублей, а зимнее пальто за 250–300 рублей, что при минимальной зарплате было практически непосильным)[54]54
  «Так в среднем заработная плата в 1936 году для работников в крупной промышленности составляла 231 рубль, для строителей – 224 рубля, для железнодорожников – 227 рубля. Рабочие в совхозах и сельхозпредприятиях получали 140 рублей, научно-исследовательских учреждений – 302 рубля, учреждений здравоохранения – 189 рубля, сотрудники управления центрально-общего и ведомственного получали 427 рубля, а преподаватели ВУЗов и ВТУЗов – 336 рублей».


[Закрыть].

Но это меня волновало мало. Старанием кремлевской благодетельности я был одет тепло и прочно, упакован как фраер на жаргоне нынешнего времени. Все необходимое пообещали выдать в хозчасти этого дома-коммуны. И вот иду я, почему-то ассоциируя свое поведение с принцем, который заселяется в академию волшебства из фантезийного мусора XXI века.