Текст книги "ПСС том 20"

Автор книги: Владимир Ленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

СТОЛЫПИН И РЕВОЛЮЦИЯ 327

беззаветное содействие революции, организация революции для свержениятакой монархии есть единственно достойный, единственно разумный для всякого социалиста и для всякого демократа прием борьбы с погромами.

Погромщик Столыпин подготовил себя к министерской должности именно так, как только и могли готовиться царские губернаторы: истязанием крестьян, устройством погромов, умением прикрывать эту азиатскую «практику» – лоском и фразой, позой и жестами, подделанными под «европейские».

И вожди нашей либеральной буржуазии, высокоморально осуждающие погромы, вступали в переговоры с погромщиками, признавая за ними не только право на существование, но и гегемонию в деле устройства новой России и управления ею! Умерщвление Столыпина послужило поводом к целому ряду интересных разоблачений и признаний, касающихся этого вопроса. Вот, например, письма Витте и Гучкова о переговорах первого с «общественными деятелями» (читай: с вождями умеренно-либеральной монархической буржуазии) о составлении министерства после 17 октября 1905 г. В переговорах с Витте – эти переговоры, видимо, были продолжительны, ибо Гучков пишет о «томительных днях длящихся переговоров», – участвовали Шипов, Трубецкой, Урусов, М. Стахович, т. е. будущие деятели икадетской, и«мирнообновленческой», иоктябристской партий. Разошлись, оказывается, из-за Дурново, которого «либералы» не допускали в роли министра внутренних дел, а Витте ультимативно отстаивал. При этом Урусов, кадетское светило в I Думе, явился «горячим защитником кандидатуры Дурново». Когда князь Оболенский выдвинул кандидатуру Столыпина, «кое-кто подтвердил, кое-кто отозвался незнанием». «Определенно помню, – пишет Гучков, – отрицательного отзыва, о котором пишет гр. Витте, никто не делал».

Теперь кадетская печать, желающая подчеркнуть свой «демократизм» (не шутите!) особенно, может быть, ввиду выборов по 1 -ой курии в Петербурге, где кадет

328 В. И. ЛЕНИН

боролся с октябристом, пытается кольнуть Гучкова по поводу тогдашних переговоров. «Как часто гг. октябристы под предводительством Гучкова, – пишет «Речь» от 28 сентября, – в угоду начальству оказывались коллегами единомышленников г. Дурново! Как часто, обращенные взорами к начальству, они оказывались спиной к общественному мнению!» Передовица «Русских Ведомостей» от того же числа повторяет на разные лады тот же самый кадетский упрек октябристам.

Позвольте, однако, гг. кадеты: какое право вы-то имеете упрекать октябристов, если в тех же самых переговорах участвовали и вашилюди, даже защищавшие Дурново? Разве кроме Урусова всекадеты не были тогда, в ноябре 1905 года, в положении людей, «обращенных взорами к начальству» и «спиной к общественному мнению»? Милые бранятся – только тешатся; не принципиальная борьба, а конкуренция одинаково беспринципных партий – вот что приходитсясказать по поводу теперешних попреков кадетов октябристам в связи с «переговорами» конца 1905 года. Препирательство подобного рода служит только для затушевывания действительно важного, исторически бесспорного факта, что всеоттенки либеральной буржуазии, от октябристов вплоть до кадетов, были «обращены взорами к начальству»и поворачивались «спиной» к демократиис тех пор, как наша революция приняла действительно народный характер, т. е. стала демократической по составу ее активных участников. Столыпинский период русской контрреволюции тем и характеризуется, что либеральная буржуазия отворачивалась от демократии, что Столыпин могпоэтому обращатьсяза содействием, за сочувствием, за советом то к одному, то к другому представителю этой буржуазии. Не будь такого положения вещей, Столыпин не мог бы осуществлять гегемонию Совета объединенного дворянства над буржуазией, настроенной контрреволюционно, при содействии, сочувствии, активной или пассивной поддержке этой буржуазии.

Эта сторона дела заслуживает особенного внимания, ибо именно ее упускает из виду – или намеренно игно-

СТОЛЫПИН И РЕВОЛЮЦИЯ 329

рирует – наша либеральная печать и такие органы либеральной рабочей политики, как «Дело Жизни». Столыпин – не только представитель диктатуры крепостников-помещиков; ограничиться подобной характеристикой значит ровно ничего не понять в своеобразии и в значении «столыпинского периода». Столыпин – министр такой эпохи, когда во всейлиберальной буржуазии, вплоть до кадетской, господствовало контрреволюционное настроение, когда крепостники моглиопираться и опирались на такое настроение, моглиобращаться и обращались с «предложениями» (руки и сердца) к вождям этой буржуазии, могливидеть даже в наиболее «левых» из таких вождей «оппозицию его величества», моглиссылаться и ссылались на поворот идейных вождей либерализма в их сторону, в сторону реакции, в сторону борьбы с демократией и оплева-ния демократии. Столыпин – министр такой эпохи, когда крепостники-помещики изо всех сил, самым ускоренным темпом повели по отношению к крестьянскому аграрному быту буржуазнуюполитику, распростившись со всеми романтическими иллюзиями и надеждами на «патриархальность» мужичка, ищасебе союзников из новых, буржуазных элементов России вообще и деревенской России в частности. Столыпин пытался в старые мехи влить новое вино, старое самодержавие переделать в буржуазную монархию, и крах столыпинской политики есть крах царизма на этом последнем, последнем мыслимомдля царизма пути. Помещичья монархия Александра III пыталась опираться на «патриархальную» деревню и на «патриархальность» вообще в русской жизни; революция разбила вконец такуюполитику. Помещичья монархия Николая II после революции пыталась опираться на контрреволюционное настроение буржуазии и на буржуазную аграрную политику, проводимую теми же помещиками; крах этих попыток, несомненный теперь даже для кадетов, даже для октябристов, есть крах последней возможнойдля царизма политики.

Диктатура крепостника-помещика не была направлена при Столыпине против всего народа, включая сюда

330 В. И. ЛЕНИН

и все «третье сословие», всю буржуазию. Нет, эта диктатура была поставлена в лучшие для нее условия, когда октябристская буржуазия служила ей не за страх, а за совесть; когда помещики и буржуазия имели представительное учреждение, в котором было обеспечено большинство их блоку, и была оформлена возможность переговоров и сговоров с короной; когда гг. Струве и прочие веховцы с истерическим надрывом обливали помоями революцию и создавали идеологию, радовавшую сердце Антония Волынского; когда г. Милюков провозглашал кадетскую оппозицию «оппозицией его величества» (его величества крепостника-последыша). И тем не менее, несмотря на эти более благоприятные для гг. Романовых условия, несмотря на эти самые благоприятные условия, какие только мыслимы с точки зрения соотношения общественных сил в капиталистической России XX века, несмотря на это, политика Столыпина потерпела крах; Столыпин умерщвлен был тогда, когда стучится в дверь новый могильщик – вернее, собирающий новые силы могильщик – царского самодержавия.

* * *

Отношения Столыпина к вождям буржуазии, и обратно, характеризуются особенно рельефно эпохой I Думы. «Время с мая по июль 1906 года, – пишет «Речь», – было решающим в карьере Столыпина». В чем же был центр тяжести этого времени?

«Центр тяжести того времени, – заявляет официальный орган кадетской партии, – заключался, конечно, не в думских выступлениях».

Не правда ли, вот поистине ценное признание! Сколько копий было сломано с кадетами в то время из-за вопроса о том, можно ли видеть «центр тяжести» той эпохи в «думских выступлениях»! Сколько сердитой брани, сколько высокомерных доктринерских поучений было тогда в кадетской печати по адресу социал-демократов, утверждавших весной и летом 1906 года, что

СТОЛЫПИН И РЕВОЛЮЦИЯ 331

нев думских выступлениях заключается центр тяжести того времени! Сколько попреков всему русскому «обществу» бросала тогда «Речь» и «Дума» за то, что общество мечтает о «конвенте» и недостаточно восторгается кадетскими победами на «парламентской» перводумской арене! Прошло пять лет, приходится дать общую оценку пер-водумской эпохе, и кадеты с такой легкостью, точно они меняют перчатки, провозглашают: «центр тяжести того времени заключался, конечно, не в думских выступлениях». Конечно, нет, господа! В чем же был центр тяжести?

«... За кулисами, – читаем в «Речи», – шла острая борьба между представителями двух течений. Одно рекомендовало искать соглашения с народным представительством, не отступая и перед составлением «кадетского министерства». Другое требовало резкого шага, роспуска Государственной думы и изменения избирательного закона. Такую программу проводил Совет объединенного дворянства, опиравшийся на могущественные влияния... Столыпин некоторое время колебался. Есть указания, что он два раза через Крыжановского предлагал Муромцеву обсудить возможность кадетского министерства, при участии Столыпина в качестве министра внутренних дел. Но в то же время Столыпин, несомненно, находился в сношениях с Советом объединенного дворянства».

Так пишут историю гг. образованные, ученые, начитанные вожди либералов! Выходит, что «центр тяжести» был нев выступлениях, ав борьбе двух течений внутри черносотенной царской камарильи! Политику «натиска» сразу и без оттяжек вел Совет объединенного дворянства – т. е. не лица, не Николай Романов, не «одно течение» в «сферах»,а определенный класс.Своих соперников справакадеты видят ясно, трезво. Но то, что было слеваот кадетов, исчезло из их поля зрения. Историю делали «сферы», Совет объединенного дворянства и кадеты – простонародье, конечно,в делании истории не участвовало! Определенному классу (дворянству) противостояла надклассовая партия «народной свободы», а сферы (т. е. царь-батюшка) колебались.

Ну можно ли себе представить более корыстную классовую слепоту? большее искажение истории и забвение азбучных истин исторической науки? более

332 В. И. ЛЕНИН

жалкую путаницу, смешение класса, партии и личностей?

Хуже всякого слепого тот, кто не хочетвидеть демократии и ее сил.

Центр тяжести перводумской эпохи заключался, конечно,не в думских выступлениях. Он заключался во внедумской борьбе классов, борьбе помещиков-крепостников и ихмонархии с народной массой, рабочими и крестьянами. Революционное движение масс именно в это время снова стало подниматься: и стачки вообще, и политические стачки, и крестьянские волнения, и военные бунты грозно поднялись весной и летом 1906 г. Вот почему,господа кадетские историки, «сферы» колебались: борьба течений внутри царской шайки шла из-за того, можно ли сразусовершить государственный переворот при данной силе революции или надо еще выждать,еще поводить за нос буржуазию.

Помещиков (Романова, Столыпина и К ⁰) первая Дума вполне убедила в том, что мира у них с крестьянской массой и рабочими быть не может. И это их убеждение соответствовало объективной действительности. Оставалось решить второстепенный вопрос: когда и как, сразу или постепенно изменить избирательный закон. Буржуазия колебалась, но все ее поведение – даже кадетской буржуазии – показывало, что она во сто раз больше боится революции, чем реакции. Поэтому помещики и соблаговоляли привлекать вождей буржуазии (Муромцева, Гейдена, Гучкова и К ⁰) к совещаниям, нельзя ли вместесоставить министерство. И буржуазия вся,вплоть до кадетов, шла советоваться с царем, с погромщиками, с вождями черной сотни о средствах борьбы с революцией, – но буржуазия с конца 1905 года никогда ни одной своей партии не послала на совещание с вождями революции о том, каксвергнуть самодержавие и монархию.

Вот основной урок «столыпинского» периода русской истории. Царизм привлекал буржуазию на совещания, когда революция еще казалась силой – и постепенно отбрасывал прочь, пинком солдатского сапога, всехвождей буржуазии, сначала Муромцева и Милюкова,

СТОЛЫПИН И РЕВОЛЮЦИЯ 333

потом Гейдена и Львова, наконец, Гучкова, когда революция переставала оказывать давление снизу. Различие между Милюковыми, Львовыми и Гучковыми совершенно несущественно – вопрос очереди, в которой эти вожди буржуазии подставляли свои щеки под... «поцелуи» Романова – Пуришкевича – Столыпина и получали таковые... «поцелуи».

Столыпин сошел со сцены как раз тогда, когда черносотенная монархия взяла все, что можно было в ее пользу взять от контрреволюционных настроений всей русской буржуазии. Теперь эта буржуазия, отвергнутая, оплеванная, загадившая сама себя отречением от демократии, от борьбы масс, от революции, стоит в растерянности и недоумении, видя симптомы нарастания новой революции. Столыпин дал русскому народу хороший урок: идти к свободе через свержение царской монархии, под руководством пролетариата, или – идти в рабство к Пуришкевичам, Марковым, Толмачевым, под идейным и политическим руководством Милюковых и Гучковых.

«Социал-Демократ» № 24, Печатается по тексту

18 (31) октября 1911 г. газеты «Социал-Демократ»

334

О НОВОЙ ФРАКЦИИ ПРИМИРЕНЦЕВ ИЛИ ДОБРОДЕТЕЛЬНЫХ

«Информационный Бюллетень» Заграничной технической комиссии (№ 1 от 11 августа 1911 г.) и вышедший почти одновременно, тоже в Париже, листок «Ко всем членам РСДРП», подписанный «Группа большевиков-партийцев», представляют из себя одинаковые по содержанию выступления против «официального большевизма» или, по другому выражению, против «большевиков-ленинцев». Выступления эти очень сердитые,– в них больше сердитых восклицаний и декламации, чем содержания, – но тем не менее на них следует остановиться, ибо затрагиваются здесь важнейшие вопросы нашей партии. И мне тем естественнее будет взяться за оценку новой фракции, что я, во-1 -х, писал как раз по тем же самым вопросам и как раз от имени всехбольшевиков ровно 1 /2 годатому назад (см. «Дискуссионный Листок» № 2) , а во-2-х, я вполне сознаю свою ответственность за «официальный большевизм». Что касается до выражения «ленинцы», то оно просто есть неудачное покушение на колкость – дескать, только о сторонниках одноголица идет здесь речь! – на деле все прекрасно знают, что вопрос отнюдь не идет о разделяющих мои лично взгляды на те или иные стороны большевизма.

Авторы листка, подписываясь «партийные большевики», называют себя еще «нефракционными болыпеви-

* См. Сочинения, 5 изд., том 19, стр. 252—304. Ред.

О НОВОЙ ФРАКЦИИ ПРИМИРЕНЦЕВ ИЛИ ДОБРОДЕТЕЛЬНЫХ 335

ками», оговариваясь, что их «здесь» (т. е. в Париже) «довольно неудачно» называют примиренцами. На деле именно такое название, установившееся уже более чем 1 Цгода тому назад и не только в Париже, не только за границей, но и в России, является единственно правильно передающим политическую сущность новой фракции, как убедится читатель из дальнейшего изложения.

Примиренчество есть сумма настроений, стремлений, взглядов, связанных неразрывнос самой сутьюисторической задачи, поставленной перед РСДРП в эпоху контрреволюции 1908—1911 гг. Поэтому целый ряд с.-д. в этот период «впадал» в примиренчество, исходя из самых различных посылок. Последовательнее всех выразил примиренчество Троцкий, который едва ли не один пытался подвести теоретический фундамент под это направление. Фундамент это такой: фракции и фракционность были борьбой интеллигенции «за влияние на незрелый пролетариат». Пролетариат зреет, и фракционность сама собой гибнет. Не изменение в отношениях между классами, не эволюция коренных идей двух главных фракций лежит в основе процесса слияния фракций, а дело зависит от соблюдения или несоблюдения соглашений между всеми«интеллигентскими» фракциями. Троцкий упорно и проповедует – уже давно, колеблясь при этом то больше в сторону большевиков, то больше в сторону меньшевиков – такое соглашение (или компромисс) между всемии всяческими фракциями.

Обратный взгляд (см. №№ 2 и 3 «Дискуссионного Листка» ) состоит в том, что фракции порождены отношением между классами в русской революции. Большевики и меньшевики только формулировали ответы на вопросы, поставленные перед пролетариатом объективной действительностью 1905—1907 годов. Поэтому лишь внутренняя эволюция этихфракций, «сильных» фракций, сильных глубиной своих корней, сильных соответствием их идей с известными сторонами объективной

* См. Сочинения, 5 изд., том 19, стр. 258—259, 372—373. Ред.

336 В. И. ЛЕНИН

действительности, – исключительно внутренняя эволюция именно этих фракций способна обеспечить реальноеслияние фракций, т. е. создание действительно вполне единой партии пролетарского, марксистского, социализма в России. Отсюда практический вывод: только сближение на работе этих двух сильных фракций и только в меру их очищения от несоциал-демократических течений ликвидаторства и отзовизма есть политика действительно партийная, действительно осуществляющая единство – путем нелегким, негладким, далеко не моментально, но реально, в отличие от тьмы шарлатанских посулов насчет легкого, гладкого, моментального слияния «всех» фракций.

Эти два взгляда наметились еще до пленума, когда я в беседах выдвинул лозунг: «сближение двух сильных фракций, а не хныканье о распущении фракций», – о чем поведал публике тотчас после пленума «Голос Социал-Демократа». Эти два взгляда я прямо, определенно и систематически изложил в мае 1910 года,т. е. 1V2 года тому назад и притом на «общепартийной» арене в «Дискуссионном Листке» (№ 2). Если «примиренцы», с которыми мы спорили на эти темы с ноября 1909 года, не собрались до сих пор ни разуответить на эту статью, ни разуне попытались вообще разобрать этот вопрос сколько-нибудь систематически, изложить свои взгляды сколько-нибудь открыто и цельно, то вина в этом всецело ложится на них. Они называют свое фракционное выступление в листке от имени особой группы «гласным ответом»: этот гласный ответ людей, остававшихся безгласнымибольше года, неесть ответ на вопрос, как он давно поднят, как он давно обсужден, как он давно разрешен в двух принципиально различных направлениях, а есть самая безнадежная путаница, самое безбожное смешение двух непримиримых ответов. Нет ни единого положения, которое авторы листка не выставляли бы без того, чтобы тут же не побить его. Нет ни единого положения, о котором якобы большевики (на деле непоследовательные троцкисты) не дали бы перепева ошибок Троцкого.

О НОВОЙ ФРАКЦИИ ПРИМИРЕНЦЕВ ИЛИ ДОБРОДЕТЕЛЬНЫХ 337

В самом деле, взгляните на основные мысли листка.

Кто такие его авторы? Они говорят, что большевики, «не разделяющие организационных взглядов официального большевизма». Как будто бы «оппозиция» толькопо организационному вопросу, не правда ли? Читайте следующую фразу: «... Именно организационные вопросы, вопросы строительства и восстановления партии, выдвигаются на первый план теперь, как и ¹ 1 ₂ года тому назад». Это прямо неверно и это есть как раз та принципиальная ошибка Троцкого, которую я разоблачил 1V2 года тому назад. На пленуме организационный вопрос могказаться первостепенным лишь потому и постольку, поскольку отказ всехтечений от ликвидаторства принималсяза реальность вследствие того, что и голосовцы, и впередовцы «подписали», «утешая» партию, резолюции противликвидаторства и против отзовизма. Ошибка Троцкого в том и состояла, что он продолжал выдавать эту кажимостьза реальность послетого, как «Наша Заря» с февраля 1910 окончательно выкинула знамя ликвидаторства, а впередовцы в своей пресловутой N-ой школе – знамя защиты отзовизма. На пленуме принятие кажимости за реальность моглобыть результатом самообмана. После пленума, с весны 1910 г., Троцкий обманывалрабочих самым беспринципным и бессовестным образом, уверяя, что препятствия объединению главным образом (если не только) организационные. Этот обман продолжают в 1911 г. примиренцы парижские, ибо говорить теперь, что организационные вопросы стоят на первом плане, есть насмешка над истиной. На деле на первом плане стоит теперь вопрос отнюдь не организационный, а вопрос о всей программе, всей тактике, всем характере партии, вернее о двухпартиях, о социал-демократическойрабочей партии и о столыпинскойрабочей партии гг. Потресовых, Смирновых, Лариных, Левицких и К . Примиренцы парижские точно проспали 1 /г года после пленума, в течение которых всяборьба с ликвидаторами передвинулась иу нас, иу партийных меньшевиков с вопросов организационных на вопросы о бытии с-д.– а не либеральной – рабочей партии. Спорить

338 В. И. ЛЕНИН

теперь, скажем, с господами из «Нашей Зари» об организационных вопросах, об отношении легальной и нелегальной организации, значило бы ломать комедию, ибо эти господа вполне могут признать такую«нелегальную» организацию, как «Голос», прислуживающий ликвидаторам! Давно уже сказано, что такую нелегальную организацию, которая бы служила монархическому либерализму, признают и практикуют наши кадеты. Примиренцы называют себя большевиками, чтобы 1 /г года спустя повторять разоблаченные большевиками (и притом с специальным заявлением, что это делается от имени всегобольшевизма!) ошибки Троцкого. Ну разве это не злоупотребление установившимися партийными кличками? Разве не обязаны мы после этого заявить всем и каждому, что примиренцы отнюдь не большевики, что они не имеют ничего общего с большевизмом, что они просто непоследовательные троцкисты?

Читайте несколько дальше: «Можно не согласиться с тем, как понимал официальный большевизм и большинство редакции ЦО задачу борьбы с ликвидаторством...». Неужели можно серьезно утверждать, что «задача борьбы с ликвидаторством» есть задача организационная? Примиренцы сами заявляют, что расходятся с большевиками не толькопо организационным вопросам! В чем же именно? Они молчат. Их «гласный ответ» продолжает быть ответом безгласных... или беззаботных?., людей. В течение 1 /г лет они не собрались ни единого разупоправить «официальный большевизм» или изложить своепонимание задачи борьбы с ликвидаторством! А борьбу эту официальный большевизм ведет ровно три года, с августа 1908 года. Сопоставляя эти общеизвестные даты, мы невольно ищем объяснения странной «безгласности» примиренцев, и эти поиски невольно приводят на память Троцкого и Ионова, уверявших, что они тожепротив ликвидаторов, но иначепонимают задачу борьбы с ними. Смешно ведь это, товарищи: через три года после начала борьбы заявлять, что вы иначе ее понимаете. Такоеинако-понимание как две капли воды похоже на полное непонимание!

О НОВОЙ ФРАКЦИИ ПРИМИРЕНЦЕВ ИЛИ ДОБРОДЕТЕЛЬНЫХ 339

Пойдем дальше. Гвоздь теперешнего партийного кризиса, несомненно, сводится к вопросу: полное отделение нашей партии, РСДРП, от ликвидаторов (голосовцев в том числе) или продолжение политики соглашения с ними. Едва ли найдется хоть один с-д., сколько-нибудь знакомый с делом, который стал бы отрицать, что в этом вопросе сутьвсего теперешнего партийного положения. Какой же ответ дают на него примиренцы?

«Нам говорят, – пишут они в листке, – что этим (поддержкой совещания) мы нарушаем партийные формы и производим раскол. Мы не думаем этого (sic! ). Но если бы это было так, мы бы этого не боялись». (Следует указание на срыв пленума Заграничным бюро ЦК, на то, что «на ЦК ведут азартную игру», что «партийные формы стали наполняться фракционным содержанием» и т. д.)

Этот ответ, поистине, можно назвать «классическим» образчиком идейной и политической беспомощности! Подумайте только: выдвинуто-де обвинение в расколе. И вот новая фракция, претендуя на указание пути партии, объявляет печатно и публично: «мы не думаем этого» (т. е. не думаете, что раскол есть и будет?), «но»... но «мы бы не побоялись этого».

Ручаться можно, что в истории политических партий такогопримера путаницы не найти. Если вы «не думаете», что раскол есть и будет, объясните же это! объясните, почемуможно работать с ликвидаторами! скажите прямо, что с ними можно– а значит и должно – работать.

Наши примиренцы не только не говорят этого, а говорят обратное. В редакционной статье № 1 «Бюллетеня» (примечание прямо оговаривает, что против этой статьи был большевик, сторонник большевистской платформы = резолюции II Парижской группы) мы читаем:

«... Факт, что совместная работа с ликвидаторами в России невозможна», а несколько раньше признано, что между голосовцами и ликвидаторами «становится все труднее провести даже тончайшую грань».

– так! Ред.

340 В. И. ЛЕНИН

Пойми, кто может! С одной стороны, официальнейшее заявление от имени Технической комиссии (в которой примиренцы с поддерживающими их теперь поляками составляют большинство против нас, большевиков), что совместная работа невозможна.По-русски это и называется объявлением раскола. Никакого другого смысла слово раскол не имеет. С другой стороны, тот же № 1 «Бюллетеня» вещает, что Техническая комиссия была создана «не для раскола, а в целях предотвращения его», и те же примиренцы пишут, что они «не думают этого» (что раскол есть и будет).

Можно ли представить себе большую путаницу?

Если совместная работа невозможна,то это объяснимо для с.-д., это может быть оправдано в глазах с.-д. либовопиющим нарушением партийных решений и обязательств известной группой лиц (и тогда раскол неизбежен с этойгруппой лиц), либокоренным принципиальным расхождением, направляющим всюработу известного течения прочьот социал-демократизма (и тогда раскол неизбежен с целым течением). У нас налицо, как известно, оба эти случая: с ликвидаторским течениемобъявил невозможным работать пленум 1910 года, а с голосовской группой,нарушившей все обязательства и перешедшей окончательно к ликвидаторам, раскол совершается теперь.

Кто сознательно говорит: «совместная работа невозможна», кто продумал сколько-нибудь это заявление и понял его принципиальные основы, тот неизбежно направил бы все внимание и все усилия на то, чтобы выяснить эти основы перед самой широкой массой и избавить ее возможно скорее и полнее от пустых и вредных попыток продолжать какие бы то ни былосношения с тем, с кем работать невозможно,А кто делает это заявление и в то же время добавляет: «мы не думаем», что будет раскол, «но мы не побоимся этого», тот обнаруживает этим путаным и робким языком, что он боится самого себя,боится сделанного им шага, боится созданного положения! Именно такое впечатление не может не производить листок примиренцев, которые в чем-то хотят оправдаться, перед кем-то хотят

О НОВОЙ ФРАКЦИИ ПРИМИРЕНЦЕВ ИЛИ ДОБРОДЕТЕЛЬНЫХ 341

выставить себя «добрыми», кому-то подмигивают... Мы сейчас увидим, какое значение имеет их перемигивание с «Впередом» и «Правдой». Мы должны сначала покончить с тем, как понимают примиренцы «итог периоду, протекшему со времени пленума», итог, который подвело совещание цекистов.

Необходимо, в самом деле, понятьэтот итог, понять, почему он стал неизбежным, – иначе наше участие в событиях будет стихийное, беспомощное, случайное. Посмотрите же на это пониманиеу примиренцев. Как отвечают они на вопрос, почему из дел пленума, из решений его, объединительных по преимуществу, вытек раскол между ЗБЦК (=ликвидаторами) и антиликвидаторами? Ответ на этот вопрос у наших непоследовательных троцкистов просто списан у Троцкого и Ионова, и мне приходится повторять сказанное в мае прошлого года против этих последовательных примиренцев .

Ответ примиренцев: виновата фракционность, фракционность меньшевиков, впередовцев, «Правды» – мы перечисляем фракционные группы в порядке листка – и, наконец, «официальных представителей большевизма», которые «пожалуй превзошли все эти группы в фракционных стремлениях». Нефракционнымиавторы листка прямо и определенно называют только самих себя, парижских примиренцев. Все порочны – мы добродетельны. Никаких идейных причин, вызывающих разбираемое явление, примиренцы не приводят. Ни на какие организационные или какие бы то ни было иные особенности групп, вызвавшие это явление, они не указывают. Ничего, ровнехонько ничего не дают в объяснение,кроме ссылки на фракционность = порок, нефракционность = добродетель. Разница между примиренцами в Париже и Троцким только та, что первые считают Троцкого фракционным, а себя нет, второй же наоборот.

Не могу не сознаться, эта постановка вопроса, когда в объяснение политических явлений приводятся толькопорочность одних и добродетельность других, всегда

* См. Сочинения, 5 изд., том 19, стр. 252—304. Ред.

342 В. И. ЛЕНИН

напоминает мне те афишированно-благообразные физиономии, при виде которых невольно приходит мысль: «а вероятно, это – шулер».

Подумайте над следующим сопоставлением: наши примиренцы нефракционны, добродетельны. Мы, большевики, превзошли все группы в фракционных стремлениях, т. е. мы самые порочные. Поэтомудобродетельная фракция поддержала наиболее порочную, большевистскую, в борьбе с ЗБЦК! ! Некругло выходит у вас, товарищи! Вы запутываетесь все больше и больше с каждым заявлением, которое вы делаете.

Вы делаете себя смешными, перебрасываясь с Троцким – точно мячиком играя – взаимными обвинениями в фракционности: вы не даете себе труда подумать,что такое фракция? Попробуйте дать определение, и мы вам предсказываем, что вы запутаетесь еще больше, ибо вы сами – фракция, колеблющаяся, беспринципная, не понявшая того, что было на пленуме и после пленума, фракция.

Фракция есть организация внутри партии, объединенная не местом работы, не языком или другими объективными условиями, а особой платформой взглядов на партийные вопросы. Авторы листка – фракция, ибо листок есть их платформа (весьма плохая, но бывают фракции с неверными платформами). Они – фракция, ибо они, как и всякая организация, связаны внутренней дисциплиной: их представителя в Техническую комиссию и Организационную комиссию назначает их группа по большинству голосов, она же составляет и издает листок-платформу и так далее.Таковы объективные факты, осуждающие на лицемериекрики против фракционности. И Троцкий, и «непоследовательные троцкисты» уверяют, что у них нет фракции, ибо...«единственная» цель сплочения (во фракцию) есть уничтожение фракций, проповедь слияния их и т. д., но все подобные уверения есть лишь самовосхваление и трусливая игра в прятки, по той простой причине, что фактсуществования фракции не затрагивается какой угодно (хотя бы архидобродетельной) цельюфракции. Всякаяфракция убеждена в том, что

О НОВОЙ ФРАКЦИИ ПРИМИРЕНЦЕВ ИЛИ ДОБРОДЕТЕЛЬНЫХ 343

ееплатформа и политика есть лучшийпуть к уничтожению фракций, ибо идеалом существование фракций никто не считает. Разница только та, что фракции с ясной, последовательной, цельной платформой прямозащищают своюплатформу, а фракции беспринципные прячутсяза дешевые крики о своей добродетельности, о своей нефракционности.

Назад к карточке книги "ПСС том 20"