Текст книги "Истреби в себе змею"

Автор книги: Владимир Контровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. АЛАН

Хайк проснулся, когда солнце было уже высоко. Вообще-то он не собирался спать: забравшись в один из контейнеров, показавшийся ему чем-то привлекательнее других, Хайк хотел перевести дух и прикинуть, что же делать дальше. Контейнер оказался необитаемым, и надежда разжиться за чужой счёт едой улетучилась. Надо было идти на окраину и в какой-нибудь продуктовой лавке по отработанной во время похождений с Трубогибом методике приобрести за один пристальный взгляд аппетитный кусок ветчины – почему-то Хайку хотелось именно ветчины, а не чего-то другого. Мальчик решил только передохнуть пару минут и собраться с мыслями, но когда он опустился на ворох относительно чистого тряпья, наваленного в углу контейнера (вероятно, одним из временных обитателей этого ржавого ящика), то незаметно провалился в глубокий сон – сказалась усталость и напряжение прошедших суток.

Солнце разогрело металлические стенки контейнера, но проснулся Хайк не от жары, а от ощущения чужого присутствия. Рядом с ним был кто-то ещё – об этом Хайку сообщил безошибочный инстинкт уроженца Трущобы, помноженный на чутьё мальчика-индиго.

Даже не открывая глаз, Хайк почувствовал чей-то взгляд, но не враждебный, а скорее заинтересованный, причём интерес этот имел дружелюбный оттенок. Однако привыкший не верить никому и ничему (да ещё после того, что случилось всего несколько часов назад среди мусорных куч свалки), Волчонок счёл за лучшее не показывать, что уже не спит, пока его тело и сознание не будут готовы к немедленному убийственному броску. На него не напали во сне, но это ещё ни о чём не говорит.

– Доброе утро, – услышал он. – Пора вставать.

Хайк открыл глаза.

У противоположной стенки, опершись на неё спиной, сидел сухопарый мужчина в джинсах, клетчатой рубашке и лёгкой синтетической куртке; рядом с ним стояла спортивная сумка. Сколько ему лет, сказать было трудно – светлые волосы скрывали седину, морщины на загорелом лице не слишком бросались в глаза, а тёмные глаза блестели по-молодому. Тем не менее было ясно, что он годится Хайку по крайней мере в отцы, если не в деды.

– Доброе утро, – повторил незнакомец. – Есть хочешь?

Хайк сел, разглядывая незнакомца. Внешне ничего особенного – так одеваются многие обитатели Трущобы. Разве что одежда гостя была чистой – не похоже, что этот тип ночует по подвалам.

– Не бойся, – сказал мужчина. – Я не собираюсь…

– Бояться надо тебе, – оборвал его Хайк. – Если ты только попробуешь…

Волчонок провоцировал незнакомца – любой взрослый мужчина в такой ситуации, услышав подобное наглое заявление от сопляка, тут же возмутится. Вот тогда и можно будет узнать, что у него на уме…

Однако гость только улыбнулся – улыбка его была открытой и доброй – и расстегнул молнию на сумке. Хайк тут же подобрался – а вдруг в сумке оружие? – но мужчина не стал запускать внутрь руку. Вместо этого он придвинул сумку к мальчику и сказал:

– Там сэндвичи с ветчиной и "кока-кола" – пиво, я так считаю, тебе пить ещё рановато.

"Откуда он знает, что я хотел именно ветчины?" – удивился Хайк, но решил отложить разрешение этой загадки на потом. Он решительно залез в сумку и извлёк оттуда пакет с бутербродами и большую пластиковую бутыль. "Что за доброхот такой? – думал Волчонок, вцепившись зубами в сэндвич, но не прекращая исподволь следить за незнакомцем. – Может, он из тех, кто подкармливает бродячих собак и кошек – а заодно и бездомных мальчишек? И всё-таки, что ему от меня надо? С чего это он такой ласковый?"

– Я искал тебя, – спокойно произнёс мужчина. – Да, да, не удивляйся – именно тебя. И нашёл. Наверно, нам с тобой стоит познакомиться? Меня зовут Алан, но ты можешь звать меня Стариком. Мне много лет, – он чуть усмехнулся, – очень много, так что Старик – это и имя, и точное определение.

– Кто ты… гхм… кто ты такой? – в упор спросил Хайк, проглотив кусок ветчины и сделав жадный глоток. – И что тебе от меня надо?

– Я Старик, – ответил Алан, не меня интонации. – А надо… Ещё неизвестно кому из нас больше надо от другого.

– Знаешь, Старик, – Хайк поставил бутыль с "кока-колой" на пол и отодвинул сумку, – мне сейчас не очень хочется разгадывать загадки. Говори, что тебе надо, или убирайся отсюда – это моё место!

– Ты не очень вежлив, мальчик, – глаза Алана подёрнулись лёгкой дымкой грусти. – Я тебя накормил, а ты вместо "спасибо"… Наверно, у тебя есть основания скалиться на людей, но ведь не все же они одинаковы? Разве не так?

Хайк ощутил что-то похожее на стыд – действительно, этот человек не сделал ему ничего плохого (кроме хорошего), а он…

– Меня зовут Хайк, – буркнул Волчонок.

– И ты сбежал из Приюта – из того самого, что сейчас догорает. Хотя нет, пожар там уже потушили, – Алан наклонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то.

– Откуда ты знаешь? – глаза Хайка зло сверкнули. – Учти, если ты собираешься…

– Тихо, тихо, – Старик успокаивающе поднял ладонь. – Я не учёл, что ты сейчас готов кинуться на кого угодно. Успокойся, Хайк, я вовсе не собираюсь возвращать тебя в Приют – я пришёл тебе помочь.

– Помочь? Мне?

– Да, – подтвердил Алан и, видя недоверие в глазах Хайка, добавил. – Подожди, я всё тебе расскажу.

Ты индиго – из тех, кого называют "детьми с паранормальными способностями". А я – я тоже индиго, только, – он снова улыбнулся, – давно уже не ребёнок. Правда, в моё время и термина-то такого – "дети-индиго" – не было и в помине.

– А дети-индиго, значит, были? – недоверчиво спросил Хайк.

– Они были всегда – просто сейчас их стало гораздо больше. Наступает новое время, а новому времени нужны новые люди. Жаль, что мой брат не дожил до этого времени…

– Брат? А при чём здесь…

– Брат-близнец. Но вопросы потом, иначе мы засидимся здесь до темноты, а это будет не очень разумно.

– Боишься трущобников?

– Я мало кого боюсь, – спокойно ответил Старик. – Разве что очень глупых людей, не понимающих, что творят. А таких, к сожалению, очень много… Но мы отвлеклись. Так вот, мы с братом рано поняли, что способны на многое – на очень многое. Не перебивай меня, пожалуйста. – Он чуть поморщился, заметив, что Хайк снова порывается задать вопрос.

– Мы учились много лет – учились понимать, на что же мы способны, и учились применять свои способности. А потом, – Алан тяжело вздохнул, – наши дороги разошлись. Брат был и оставался мечтателем, верящим, что все люди добрые, и что им надо просто помочь это понять. А я – я понял, что мы с ним опередили своё время, и что это время сотрёт нас в порошок, если мы попытаемся пойти наперекор. Так оно и вышло… Брат обратился к кому-то из сильных мира сего с просьбой помочь – он хотел растить новых людей из детей со способностями к магии.

– И ему помогли? – не удержался от вопроса Хайк.

– Нет, – сухо уронил Старик, и на лбу у него пролегла горькая складка. – Его убили – убили, как только поняли, чем грозит нынешнему порядку вещей появление новых людей, способных существовать вне экономических рамок общества, гордо именующего себя "цивилизованным".[6]6
  Роман «Вкрадчивый шёпот Демона»


[Закрыть]

– Ты отомстил? Как?

– Нет, Хайк, – Алан покачал головой, – я не отомстил. Хотя, наверно, мог бы. Я стал ждать – и я дождался. Дождался появления тебя, Хайк, и других детей, которые наконец-то станут, – глаза Старика блеснули, – новыми людьми! Время пришло!

– И теперь ты отомстишь? – Волчонок, несмотря на свой присущий индиго высокий интеллект, оставался выкормышем Трущобы с её непреложным законом "око за око".

– Месть – это не главное Хайк, – заметил Алан. – Жизнь – это куда важнее. В каждом человеке живёт змея, состоящая из зависти, жадности и злобы. И если эта змея берёт верх над человеческой сущностью, человек перестаёт быть человеком. И месть – это тоже корм для этой змеи.

– Это что же получается, – не выдержал Хайк, – подставь щёку, если тебя бьют? Так учат пасторы, но вот там, – он махнул рукой в сторону свалки, – не проживёшь и дня, если будешь выполнять это правило!

– Можно и нужно отвечать ударом на удар, – глаза Старика посуровели, – но нельзя умножать зло. Змея прожорлива, и слишком часто люди не замечают, как становятся для неё просто кормом. И мы… – тут он вдруг осёкся и замолчал, прислушиваясь. – Нет, показалось. Однако на философские темы мы с тобой ещё побеседуем – сейчас для этого не время и не место. Скажу главное: я умею отслеживать магические действия – конечно, в ограниченном диапазоне. Так я и заметил тебя – ещё до того, как ты оказался в Приюте. Меня опередили – те, подобные которым убили моего брата. И вы, индиго, нужны этим людям. Зачем? Вряд ли для того, чтобы обеспечить голодных бесплатным хлебом. Ты сбежал, и тебя ищут. Правда, после того, что случилось этой ночью в Приюте, у них хватает и других забот.

– А что там случилось? Я видел огонь и дым.

– Приют навестили взрослые индиго – истинные ньюмены, как они себя называют. Вот они-то как раз не размышляют, подставить или не подставить другую щёку – они всегда стараются бить первыми, – Алан заметно помрачнел и хотел сказать что-то ещё, но Хайк его уже не слушал.

– Мне надо идти, – заявил он, вставая. – Спасибо тебе за еду, а твой интересный рассказ я дослушаю как-нибудь в другой раз.

– И далеко ты собрался? – поинтересовался Старик, не меняя позы.

– В Приют. Там осталась Мэй, и я должен…

– Ты должен слушаться меня! – перебил его Алан. – Никого в Приюте нет – я имею в виду детей. Конечно, если ты горишь желанием встретиться с солдатами, и ещё раз испытать на себе, как подействует на твоё сознание направленное электромагнитное поле высокой напряжённости или что такое усыпляющая стрелка, тогда иди. Нет, Хайк, никуда ты не пойдёшь – даже не думай. Я тебя не пущу.

– Думаешь, сможешь меня остановить? – глаза мальчика сощурились, а верхняя губа дрогнула. – Попробуй…

– Сядь и успокойся! – осадил его Алан, не делая попытки встать. – Мне известно, что ты натворил ночью на свалке – это было очень… шумно, так скажем. Я засёк тебя именно по энерговыбросу, которым ты поджарил тех бедолаг на свалке. Сначала-то я обратил внимание на магическую сумятицу вокруг Приюта и поспешил туда, но вовремя сообразил, что с двумя дюжинами ньюменов мне не справиться. А вот с тобой – с тобой я справлюсь без труда, если ты будешь настолько глуп, что…

Он не договорил. С пальцев Хайка сорвалась полоса огня, плеснула Алану в лицо и… бессильно угасла, не причинив Старику никакого вреда. А самого Хайка отбросило назад, чувствительно припечатав спиной о стенку контейнера.

– Сядь и успокойся, – повторил Алан. – Я сильнее тебя, но я тебе не враг. Не стоит делать глупости. Ты ничем не поможешь своей подружке Мэй, если снова окажешься в лапах Попечителей – убежать во второй раз они тебе не дадут, можешь не сомневаться.

– А почему ты тогда не с этими, с ньюменами? – прохрипел Хайк, морщась от боли в ушибленной спине. – Ведь они такие же, как ты?

– Взгляды у нас несколько… разные, – уклончиво объяснил Старик. – Значит, так: ты будешь слушаться меня, Хайк. Я не собираюсь покушаться на твою свободу – я просто не хочу, чтобы ты стал игрушкой в руках тех, кто не слишком обременён высокими этическими принципами. А мальчик-индиго может оказаться очень опасной игрушкой… Нам пора идти, Хайк. Трущобу скоро оцепят – я перехватил их переговоры. А твою девчонку мы разыщем – верь мне.

И Волчонок подчинился, поверив этому странному человеку с добрыми и мудрыми глазами. Он подчинился и поверил не потому, что Алан легко погасил его огненную полосу – ему очень хотелось хоть кому-нибудь верить.

* * *

…Они шли на юг – шли, конечно, не в буквальном смысле этого слова, в огромной стране не обойтись без транспорта. И скоро Хайк понял, что значит быть частью общества и одновременно находиться вне его экономических рамок: они со Стариком подчинялись тем правилам этого общества, которые им не мешали, и капелькой ртути проскальзывали между тех, которые казались обременительными. Они покупали билеты и расплачивались за еду в кафе и ресторанчиках – деньги у Алана были (Хайк не счёл нужным уточнять, откуда они взялись). Но иногда обходились и без денег, хотя Алан отнюдь не злоупотреблял своими способностями и возможностями – например, он не стал «приобретать» для мальчика новую одежду в каком-нибудь магазине известным Хайку способом. Вместо этого Старик изменил цвет и покрой старой одежды Хайка – изменил до неузнаваемости.

– Тебе нельзя оставаться в этом, – сказал он, имея в виду форму воспитанника Приюта, – первый же патруль тут же поймёт, кто ты и откуда. А вас – тебя – ищут, и усердно ищут. Неплохо бы изменить тебе черты лица, но… Я не слишком хорошо умею это делать, так что ограничимся "маской" – этого будет вполне достаточно. И ещё одно – воздержись от своих магических фокусов. У тех, кого Попечители пустят по твоему следу, наверняка есть детекторы, реагирующие на энергетические искажения. Не понял? Ах да, ты же не знаком с теоретическими основами магии. Ладно, этим мы займёмся потом, а пока не спеши наводить мороки на каждом шагу – ты при этом так "светишь", что с Гавайских островов видно. Так что не встревай – я всё сделаю сам, и гораздо аккуратнее.

…Из города они выбирались автостопом.

– Поезд, а тем более самолёт – это слишком рискованно, – объяснил Алан. – Можно обмануть человека, заставив его видеть то, чего на самом деле нет; можно одурачить пару-тройку видеокамер; можно даже укрыться от спутникового наблюдения. Но на вокзалах и в аэропортах система контроля многослойная, и мы с тобой можем не заметить какой-нибудь чересчур хитрый сенсор нового типа. И он, змей электронный, сделает своё дело.

Несколько раз Хайк замечал патрули и сжимался, ожидая чего угодно, однако Алан оставался невозмутим. "Пронесёт" – неизменно говорил он, и их действительно проносило. И лишь на южной окраине мегаполиса, когда и Трущоба, и руины Приюта остались далеко позади, Старик вдруг насторожился.

Они только что нашли подходящий транспорт – водитель междугороднего грузовика очень легко согласился их подбросить, – однако за ближайшим поворотом широкого шоссе оказались в плотной пробке. И причина пробки скоро выяснилась – дорога была перекрыта, и не просто полицией, но и парочкой армейских бронетранспортёров.

– Вот же пакость какая… – пробормотал Алан. – Горячо-то как… Значит, у них детекторы… И сканеры ауры. Серьёзно…

Пробка двигалась относительно быстро – солдаты не утруждали себя проверкой документов. Они только сканировали машины и людей, но этого было более чем достаточно.

– Серьёзно, – повторил Старик, мрачнея. – Ну что ж…

Автомобили один за другим проскальзывали в щель между бортами бронемашин, и Хайк видел неразличимое обычным зрением зеленоватое свечение, в которое они ныряли. "Ауру не подделать, – стучало у него в голове. – Значит, как только наш грузовик войдёт в зону действия сканеров…". И тут раздались автоматные очереди.

Пули с визгом рикошетировали от брони. Кричали люди; один из солдат грузно осел на асфальт, заднее стекло входящей в контрольную зону машины рассыпалось сверкающими брызгами – серебряные осколки запрыгали по капоту их грузовика, следовавшего прямо за ней.

– Ох, чёрт, – простонал водитель-мексиканец, стремительно бледнея. – Madre mia…

– Уноси задницу, – зло и весело выкрикнул Алан, бросив на него быстрый взгляд, – пока в ней не проделали лишнюю дырку!

Водитель понимающе кивнул и направил грузовик в проход, уже освобождённый машиной с разбитым стеклом – её владелец благоразумно решил как можно скорее выйти из-под обстрела. Солдатам было уже не до проверки – несколько человек, выскочивших из съехавшего к обочине микроавтобуса, вели по ним яростный огонь сразу из нескольких стволов. Случайные зрители этого трескучего спектакля, не желая стать его участниками (особенно в качестве жертв), торопливо вываливались из своих машин и плюхались ничком на дорогу. Дальнейшего Хайк уже не видел – грузовик резво проскочил проход и понёсся по шоссе, радостно урча мотором.

Что случилось на дороге, они узнали вечером. В маленьком кафе мотеля, где Алан с Хайком остановились на ночлег, было пусто, но стереовизор работал.

– На автостраде номер… – вещал диктор канала новостей, – возникла перестрелка. Как выяснилось, виновниками её были наркоторговцы, перевозившие большую партию нелицензированной "прелести". У бандитов не выдержали нервы – они схватились за оружие, опасаясь понести заслуженное наказание за контрабанду в особо крупных размерах. Но от наказания никому из них уйти не удалось. К сожалению, среди полицейских, а также среди водителей и пассажиров машин, находившихся в это время на шоссе, имеются жертвы. Подробности слушайте…

– У бандитов не выдержали нервы? – Хайк подозрительно посмотрел на Алана. – Какие они слабонервные! И потом, денежный штраф, тюремный срок и пуля на месте – это большая разница. Не идиоты же они, в конце концов?

– Ты правильно всё понял, – Алан был спокоен, но не улыбался. – Это я их попросил. Повезло – мне удалось засечь всплеск нечистой совести и страха всего за три машины от нас. Жаль, конечно, но что поделаешь…

– Что значит жаль? – не понял Хайк. – Кого жаль? Этих крыс? Видел я их в Трущобе, где они обделывали свои делишки с Трубогибом! Да им человека пришить – что чихнуть! Нашёл кого жалеть…

– Это люди, Хайк, – люди, а не крысы, – холодно ответил Старик. – И ещё там были другие люди, случайно оказавшиеся в недобрый час в плохом месте. Да, нам с тобой надо было прорваться, но… Я очень не люблю делать такой выбор, и дай тебе Вечнотворящий делать его как можно реже.

Алан молча допил кофе, потом подозвал официантку и расплатился за ужин.

– Деньги у нас есть, – объяснил он наблюдавшему за этой процедурой Хайку, – зачем же подставлять девчушку? Ведь хозяин-то повесит недостачу на неё – мол, сама виновата, надо было лучше считать! А разве она виновата, что к ней на огонёк забрели старый колдун с учеником да пожадничали, а?

Старик наконец-то улыбнулся – в первый раз после того, как они покинули город, – и Хайк решился задать ему вопросы, давно мучавшие мальчишку.

– Куда мы направляемся, Алан? И зачем? И где мы будем искать Мэй – ведь ты же мне обещал!

– Не всё сразу, – Алан в притворном испуге поднял руки. – Давай по порядку. Нам с тобой надо убраться из этой страны, и как можно скорее.

– Почему?

– Всё очень просто. Индиго – таких, которые сами по себе, – здесь уже не осталось. Во всяком случае, я их давно уже не встречал. Подобные тебе быстро становятся известными – они привлекают внимание своими сверхспособностями. Первыми эти способности обычно замечают родители, и многие из них тут же решают заработать на своих чадах – зря, что ли, рожали? И Попечители этим пользуются – они выкупают индиго, оформляя опекунство и соблазняя корыстолюбивых пап и мам внушительными суммами, которые те получат при отказе от родительских прав. А Попечители вместе с новым воспитанником получают хороший козырь – когда ребёнок узнаёт, что родители его попросту продали, словно собаку или кошку, он не испытывает к ним приступа пылкой сыновней любви.

– И что же, все родители вот так сразу и соглашаются? – не поверил Хайк.

– Не все. Но Попечители умеют убеждать – у них есть для этого разные… хм… методы. Правда, некоторые всё-таки не соглашаются, и тогда детей-индиго похищают.

– Попечители?

– Это делают ньюмены – Попечителям сподручнее действовать законным путём. Как ты думаешь, почему ньюмены напали на твой Приют? То-то. Зачем собирать детей-индиго поодиночке, когда можно забраться в чужую корзинку и опустошить её подчистую? Так что все индиго, так или иначе, попадают или к одним, или к другим. Скорее всего, ты последний, кого мне удалось найти. И нам надо уходить отсюда – система детектирования непрерывно совершенствуется, и скоро мы не сможем даже безбоязненно выйти на улицу. А стоит мне или тебе колдануть по серьёзному – сделать что-то, связанное с большим расходом энергии, – как нас тут же учуют ньюмены. Хорошо ещё, что они были слишком заняты, унося ноги после атаки Приюта, – иначе не я, а кто-нибудь из них разбудил бы тебя на пустыре.

– Ну и что в этом плохого? Они ведь тоже индиго!

– Индиго тоже люди, а люди – они разные, Хайк. Из твоего Приюта они увезли детей силой, не спрашивая на то их согласия, и при этом перебили кучу народу – по-твоему, это хорошо?

– Ты тоже не очень-то спрашивал моего согласия, – буркнул Хайк.

– Я тебя не держу, – усмехнулся Старик. – Если хочешь, дальше можешь идти один. Только, думаю, гордым одиночеством ты будешь наслаждаться очень недолго. Я просто хочу дать тебе возможность самому выбрать свою судьбу. И ты получишь эту возможность, как только мы доберёмся до цели нашего путешествия.

– А куда мы всё-таки идём?

– На юг. На севере холодно, и там нас никто не ждёт.

– А на юге ждут?

– На юге, – Алан не обратил никакого внимания на иронический тон Волчонка, – есть те, с кем можно найти общий язык. Я знаю – смотрел.

Хайк понял, что это значит. Он уже обратил внимание, что некоторые странновато звучащие слова Старика имеют другой смысл. Ведь "попросил" вовсе не означало, что Алан обратился к наркоторговцам с просьбой открыть огонь по полицейским и солдатам.

– А как же Мэй?

– Она у ньюменов, Хайк. Скорее всего, у Змеи, – так зовут одну из самых агрессивных предводительниц "истинно новых людей". В прямой драке нам с тобой вдвоём против них не выстоять. Нам нужны союзники, и мы их найдём.

– На юге?

– На юге. Однако время позднее. Надо отдохнуть – силы нам ещё ой как понадобятся. Мы ведь с тобой люди, пусть даже не совсем обычные, а не маги, живущие среди звёзд. Пошли спать – утро вечера мудренее. Есть такая пословица на этой планете… Только не пытайся мысленно звать Мэй – она вряд ли тебя услышит, а вот внимание ньюменов ты привлечёшь наверняка.

Хайк не стал спорить – он устал и понимал, что Алан прав. Не придал он значения и словам Старика о "звёздных магах" – уж очень это походило на сказку, – хотя эти слова ему почему-то запомнились.

Они шли на юг. Они меняли поезда и автобусы, а иногда действительно шли пешком, хоть такой способ передвижения был не слишком распространён в двадцать первом веке. И с каждым днём Хайк всё отчетливей понимал, что без Алана он просто потерялся бы в этой огромной стране с её сложными взаимосвязями между людьми. Это и неудивительно – детство Хайка прошло в уродливом замкнутом мире Трущобы, а потом он оказался в серых стенах Приюта. И ещё Волчонок всё сильнее привязывался к своему спутнику. Чутьё не обманывало мальчика-индиго – Старик излучал добрую силу, и Хайк верил ему.

Они шли на юг.

* * *

Гремучая змея грелась на солнце, свернувшись в кольцо. Она наслаждалась теплом и сытостью – охота была удачной. Змея дремала, но насторожилась, уловив лёгкое содрогание почвы. Это шли люди, а встречаться с ними змее не хотелось – против этого предостерегал весь её опыт. И змея заскользила прочь текучей металлической лентой и скрылась в зарослях жёсткой сухой травы.

– Вот так это выглядит, Хайк, – произнёс Алан, оглядывая раскинувшуюся перед ними унылую картину: песок, песок и ещё раз песок, кое-где пробитый ломким невысоким кустарником. – Из всех достопримечательностей – только кактусы. Но мы ведь с тобой не туристы, верно? Нам надо просто перейти границу.

– Сейчас? – деловито осведомился Волчонок. – Тогда пошли, чего зря терять время!

– Нет, – покачал головой Старик. – Подождём до темноты. От приборов она нас не укроет, а вот от любопытных глаз – вполне. А здесь этих глаз хватает, Хайк, – это только кажется, что южную границу никто не охраняет.

Они расположились в тени большого камня и стали ждать. Алан потряс пустую флягу, потом прикрыл глаза, и через несколько минут фляга в его руке заметно потяжелела.

– Хорошо, – сказал Алан, сделав глоток из запотевшего горлышка, – когда ты можешь вот так запросто заказать холодной чистой воды. Отыскать в этих местах источник я бы не смог.

Он передал флягу мальчику и прищурился, рассматривая тонущий в пыльном мареве горизонт.

– И ещё хорошо, что стражи границы в основном обеспокоены тем, чтобы никто не пришёл оттуда, а не ушёл туда. Там, – Старик показал в сторону юга, – не очень-то любят нас, гринго. Хотя ты-то на гринго не похож и запросто сойдёшь за местного жителя. А вот мне придётся надевать "маску" индейца.

– Границу охраняют люди?

– Есть и люди – на машинах и на вертолётах, – но в основном это делает электроника. Людям надо платить деньги – и хорошие деньги, поскольку здесь есть риск поймать пулю, – а электроника есть не просит.

– Так ведь операторам тоже надо платить!

– Видеокамеры подключены к Сети. Правительство выплачивает вознаграждение за каждого замеченного нарушителя – нелегальные иммигранты оттуда валом валят, – и для множества бездельников это стало своего рода спортом. Они сутками пялятся в мониторы в надежде получить приз и не требуют за это еженедельной зарплаты. Юг не любит Север, а Север боится Юга – боится, что в один не очень прекрасный день оттуда хлынет настоящий человеческий поток, сметающий всё на своём пути. Границу укрепляют, но лазейку найти можно – пока можно. Так что мы пройдём, Хайк, – индиго мы с тобой или нет?

И они прошли. Если кто из добровольных помощников пограничников и просматривал в это время транслируемые в глобальную Сеть изображения, его вряд ли заинтересовали два койота – крупный и чуть поменьше, – серыми тенями промелькнувшие по экранам. Койотов в этих пустынных местах хватает – эка невидаль! А скупой на похвалу Алан похвалил Хайка – опыт побега Волчонка из Приюта очень пригодился.

Из осторожности они держали "обманку" ещё целых два дня, сменяя друг друга. А потом они встретили древний джип охотника непонятно за чем, и молчаливый абориген без долгих уговоров довёз старика-индейца и мальчика-метиса до ближайшего городка, где беглецы смогли передохнуть.

Дальнейший путь показался Хайку калейдоскопом, причём далеко не разноцветным. Гватемала, Гондурас, Сальвадор, Коста-Рика – он слышал эти названия в Приюте на уроках географии, но не думал, что эти страны так похожи. Везде было одно и то же – откровенная нищета облезлых домов, лишь кое-где прореженная пятнами вызывающей роскоши белых вилл, окруженных пышной зеленью. В глазах бедно одетых людей, похожих на обитателей Трущобы, читалась усталость и злость, перемешанная с надеждой, и глядя на них, Хайк понимал, почему Север боится Юга – боится не зря. "Неужели среди этих людей мы сможем найти союзников?" – думал Хайк, но не задавал Алану никаких вопросов. Он знал – придёт время, и Старик сам всё расскажет.

С документами проблем не было – об этом позаботился Алан. Электронный контроль здесь был куда менее изощрённым, а кое-где достаточно было показать угрюмому толстому полицейскому чистый лист бумаги (понятное дело, не просто показать, а ещё и кое-что при этом сделать), чтобы беспрепятственно следовать дальше.

И только один раз случилась осечка.

В Никарагуа они решили сократить путь, проехав напрямик через джунгли. Машину – старый раздолбанный "лендровер", который можно было назвать машиной только с большой натяжкой, – они взяли напрокат, причём вместе с проводником-водителем, который должен был и отогнать машину обратно. Проводник почему-то не выказал особого восторга, когда хозяин машины коротко объяснил ему задачу, однако ни Хайк, ни даже Алан не обратили внимания на его недовольство. Мало ли чем этот малый мог быть недоволен? Ну, хотя бы тем, что ему надо делать что-то, чего он совсем не хочет делать!

Узкая дорога, больше похожая на лесную тропинку, петляла среди густых тропических зарослей. Было тепло, но не жарко – деревья давали тень, – и Хайк расслабился, изредка посматривая по сторонам, а Старик даже задремал. Хайка тоже клонило в сон – пейзаж не радовал разнообразием, – однако его что-то беспокоило, не давая заснуть. И скоро он понял, что именно – страх. Чужой страх.

От водителя, беспокойно вглядывавшегося в плотную зелень джунглей, ощутимо веяло страхом. "Чего он боится? – подумал мальчик. – Того, что на него из-за кустов прыгнет ягуар или прямо на голову свалится голодная анаконда? Ерунда какая-то…". Тем не менее он тоже стал пристальней следить за тянувшейся по обеим сторонам дороги плотной зелёной стеной, невольно проникаясь беспокойством проводника.

Выстрел грохнул неожиданно – Хайку сначала показалось, что в джунглях хрустнула сломанная ветка. Но когда водитель бессильно уронил голову на руль, и мальчик увидел аккуратное отверстие в ветровом стекле, обрамлённое ореолом мелких трещин, он понял, что это за ветка.

Джип съехал на обочину и уткнулся в переплетение древесных стволов, колючих лиан и широких глянцевых листьев, а из чащи выскочили четверо в пятнистом камуфляже. В руках у них были древние АКМ, недвусмысленно направленные на "лендровер", а о том, что шутить они не собираются, свидетельствовала кровь, капавшая из простреленной головы проводника.

Хайку не было страшно – наоборот, он испытывал злую радость. Эти парни не знают, с кем они связались – они будут очень сильно удивлены, когда узнают. И удивление будет их последним чувством в этой жизни.

В груди мальчика вспух горячий ком, обернувшийся острым жжением в кончиках пальцев. Он шевельнулся и тут же ощутил железную хватку руки Алана на своём запястье.

– Dinero! – хрипло каркнул кряжистый человек в чёрном берете, заросший бородой до самых глаз. – Rapidamente![7]7
  Dinero! Rapidamente! – Деньги! Быстро! (исп.)


[Закрыть]

Трое других демонстративно передёрнули затворы и угрожающе подняли автоматы. Они стояли рядом с заглохшей машиной, и Хайк почувствовал застарелую вонь их давно не мытых тел. "Почему Алан держит меня за руку? С каким удовольствием я сейчас…".

– Вам не нужны деньги, – услышал он невероятно спокойный голос Старика. – Вам нужно молиться о спасении ваших заблудших душ.

В лице бородача что-то неуловимо изменилось.

– Amigo… – пробормотал он. – Disculpeme…[8]8
  Amigo… Disculpeme – Друг… Прости меня… (исп.)


[Закрыть]

Откуда-то сверху на дорогу с шумом рухнул ещё один пятнистый и остался лежать неподвижно, неловко поджав под себя вывернутую правую руку. Глаза людей с автоматами остекленели; воронёные стволы дрогнули, опускаясь к земле. Хайк повернул голову к Алану.

Глаза Старика пылали тёмным огнём. Черты его лица показались мальчику какими-то размытыми, словно голову и всё тело Алана окутывала раскалённая завеса, дрожащая, как воздух над разогретым асфальтом. Старик приподнялся на сидении и коснулся пальцами левой руки – правой он по-прежнему сжимал запястье Хайка – поникшей головы водителя.

– Мёртв, – произнёс он с сожалением и вздохнул. – Эх, люди, люди – почему вам так нравится всё время убивать друг друга? Неужели не надоело?

Четверо в камуфляже стояли неподвижно с отрешёнными лицами, и Хайк не мог понять, слышат они эти слова или нет.