Текст книги "Сыщик и вор - братья навек"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Лох на то и лох...

– Мне тут шепнули, что на зоне ты в «деловых» числился. Далеко пошел. Нравится мне это. И сам ты мне нравишься. Может, когда и сменишь меня... Ну да ладно, не о том сегодня базар. Тебе оттянуться надо, водочки попить, с девками поразлагаться. Сейчас телок нам с тобой подгонят. Или ты нет?

– Я да...

– Вот и ладненько... Кстати, о телках. Смутные времена наступили. Соловей у нас тут какой-то объявился. Не слыхал?

– Нет.

– Не уважает он нашу братву. На сосок лапу наложил. Теперь ему сутики отстегивают. Двоих наших шмальнул...

– На нож его...

– Его еще выпасти надо. Шифруется он крепко. Скользкий, падла, не ухватишь...

– Ничего, достанем...

– Кто он, этот Соловей, никто не ведает. Крутая у него банда. Десятка два «пехоты» наберется. И все подкованы. Инкассаторов крошит, банки чистит, людей почем зря мочит. Беспредел полный... Легавых он достал. Мне тут из «конторы» стукнули, что бригада ментовская из Москвы катит. «Важняки». Так что мы, братан, на пороге грандиозного шухера. Менты, сто пудов, хипиш в городе поднимут. Так что вестись надо, как бы под раздачу не попасть...

– Хотел бы я побазарить с этим Соловьем... Ну чо, разлагаться будем?

– Базара нет. – Цирюльник подал халдею знак, и через пару минут в кабинет впорхнули две «ночные бабочки» в коротких донельзя юбках.

Женя ощутил толчок в паху. И тут же забыл о каком-то там Соловье.

* * *

– Ну, что, Евгений Иванович, получается у вас довольно-таки неплохо. Ваша скрипка звучит...

От его игры дирижер оркестра в восторг не пришел. Но и разочарования его лицо не выражало.

– Сегодня Мунирова не будет. Сыграете за него...

А играть на концерте Жене как раз и не хотелось. Он-то и репетицию с трудом выдержал. Хорошо они вчера с Цирюльником копоти дали. Крепко набрались, а потом разошлись, каждый со своей девкой. И такая карусель потом началась. До утра терзала его помешанная на сексе проститутка. Оттянулся он на полную катушку, но и спать после этого хотелось до одурения.

Но на внешнем виде его состояние никак не отразилось. Все такой же чистый, аккуратный, ни единой морщинки на брюках. И на лице нет следов вчерашней гулянки. Свеженький как огурчик, это как раз про него.

Вчера что-то напутали. Не для военных курсантов концерт, а для работников милиции в порядке плановых культурно-массовых мероприятий. Но об этом Женя узнал только сейчас, когда в казенном фраке занял место за своей партитурой. Он кинул взгляд в зал и увидел серые ментовские мундиры. Это были его враги.

Дирижер взмахнул палочкой, и концерт начался. Женя не играл. Он только вид делал, что водит смычком по струнам. Его партия отсутствовала, поэтому в оркестре возник разнобой. Но менты этого, конечно, не заметили. Для них музыка все одно что для слона гитара.

Но дирижер этого не заметить не мог.

– Что вы себе позволяете, молодой человек? – набросился он на него после концерта. – Я вынужден буду поставить вопрос...

Но Женя договорить ему не дал.

– Я бы не советовал вам ставить вопрос, – спокойно сказал он. Его взгляд налился тяжелой магической силой. – А то не ровен час недоразумение может выйти... Я одиннадцать лет отсидел. За убийство. Вот и подумайте...

И он ушел, оставив дирижера с разинутым ртом.

* * *

– И все равно он будет уволен, – пробормотал дирижер, когда Женя скрылся из виду.

– Может, дадите ему шанс? – Никита подошел к нему незаметно.

Он видел со стороны, как тот разговаривал с Жекой. Разговор явно был не из приятных.

– Не понял, – разворачиваясь к нему, сказал музыкант.

Никита не ходил в форме. Всегда только в штатском. Поэтому пришлось показать свои корочки.

– Капитан милиции Горбунов. Уголовный розыск...

– Так вы за этим? – На лице дирижера появилось некое подобие злорадной улыбки.

– Нет, он чист перед законом...

– Но он же сидел. Он сам мне об этом сказал...

– Верно, сидел. Но он искупил свою вину. А сейчас видите, к нормальной жизни решил вернуться. Он еще не совсем потерян для общества. У вас с ним, как я понял, конфликт вышел?

– Да так, ерунда...

– Вот видите... Дайте ему шанс...

– Ну, если так наша милиция рассуждает, тогда ладно. В принципе я ничего против Евгения Ивановича не имею...

И дирижер поспешил откланяться.

Никите также не хотелось продолжения этого разговора. На концерт в филармонию он не пришел бы никогда, даже под расстрелом. Пусть замполит туда сам ходит, организатор хренов. Просто ему очень хотелось спать. Две бессонные ночи подряд давали о себе знать. А на концерте можно вздремнуть. И он воспользовался этой возможностью. А когда концерт закончился, он увидел Жеку. Сначала он не поверил своим глазам. Вор, одиннадцать лет отсидевший за убийство. В зоне он был причислен к так называемой отрицаловке. «Черная масть» – как мент, он просто не мог не знать, что это такое. И играет на скрипке в оркестре...

Никита был удивлен, когда одиннадцать лет назад узнал правду о Жеке. Отличник, спортсмен, послушный сын. И вдруг на тебе, вор-карманник. И на убийство из мести пошел с завидным хладнокровием. Да, он не был паинькой. И крепкий был необычайно, и в драку без боязни кидался. Стойко держался, когда сходились стенка на стенку. Но ведь и он, Никита, не был ангелочком. Хулиганом был отъявленным. Не Жеке, а ему прочили тюрьму. А он ментом стал. Старший оперуполномоченный уголовного розыска. И на хорошем счету значится.

Жеку он уважал. Всего год они были знакомы, но дружили они с ним крепко. Мало того, он всегда относился к нему как к брату.

После разговора с дирижером Никита отправился искать Жеку. Подловил он его на выходе из костюмерной. Жека снял с себя фрак и надел жилетку и пиджак. Жара на улице, а он в костюме. Как был франтом, так и остался.

– Ну, здоров, Жека! – поприветствовал он его, заходя к нему со спины.

– А-а, – протянул Жека, оборачиваясь к нему. – Это ты...

Он ничуть не удивился. Как будто ожидал его здесь увидеть.

– Узнал?

– Здоров, Никита, – скупо улыбнулся он. Но руки не протянул. – Я еще тебя не видел, но уже понял, что сзади мент. Только менты так подкрадываются...

В его голосе сквозило презрение. В глазах стоял холод.

– Да, я мент. Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан милиции Горбунов, – переходя на официальный тон, представился он по всей форме. Он уже понял, что разговора не получится. Жека не жалует ментов. Что ж, он не жалует воров.

* * *

Нужно было бы с ним повежливее быть. Все-таки друг юности, кентовались с ним вместе когда-то. Да и с ментами ссориться ему смысла нет. Ведь он вроде как на путь исправления встал. Но, увы, впитавшаяся в кровь неприязнь к мусорам не позволяла сделать ему шаг навстречу. А ведь Никита не арестовывать его пришел. Руку ему, как старому другу, протянул, пожать хотел...

– Много нашего брата за «решку» покидал? – все же не удержался он от того, чтобы не уколоть Никиту.

– Да хватает... Я ведь вашего брата терпеть не могу...

– Ну, ну...

– Ты всерьез за работу взялся или как? – холодно спросил Никита.

Вот оно, его ментовское нутро, поперло наружу.

– Всерьез и надолго... Я на путь исправления встал, гражданин начальник... Не верите?..

– Давно откинулся?

Ага, что с феней знаком, показывает...

– Еще Хозяин по ночам снится...

– Понятно... Ты это, если всерьез завязать собрался, заходи как-нибудь ко мне, поговорим...

Ну да, жди! Знает он, чем оканчиваются задушевные беседы с ментами. Вербануть, падла, хочет...

– Я на ментов никогда не козлил...

– О чем ты? Я вербовать тебя не собираюсь, – усмехнулся Никита. – Зачем? Ты же новую жизнь начинаешь...

– Ага, начинаю...

– А если за старое возьмешься, ко мне ходить не надо. Я сам тебя из-под земли достану. Мне ведь все равно, кто ты мне, друг или брат. Все одно за решетку упрячу...

– Ты был мне другом. А сейчас, извиняй, нет. Я с мусорами дружбу не вожу...

– Что ж, это твое дело. – Никита пожал плечами, повернулся к нему спиной и направился к выходу.

– Да пошел ты, легаш поганый!..

* * *

Женя шел к трамвайной остановке. В черном костюме, в галстуке, футляр со скрипкой в руках. Интеллигент-музыкант, таким мечтала его видеть мама. Таким он и выглядел. Еще очков-велосипеда не хватало для завершения картины. Но он был вором. Уважаемым вором, поавторитетнее многих, кто ходил, сунув руки в брюки, в расстегнутых до пупа рубахах, чтобы татуировка была видна.

И уж куда поавторитетнее этих «бакланов», на которых он случайно бросил свой взгляд.

Он шел к остановке через сквер. Кроме трех фраеров, пристающих к какой-то девке, там никого не было. А девчонка красивая. А фигурка так просто обалдеть. Не зря шпана кружит вокруг нее, так и норовит залезть ей под юбку. Но это же беспредел...

– Так нельзя, пацаны, – не повышая голоса, сказал он. – Женщин обижать нельзя...

Он остановился в двух шагах от буйствующей компании. Уже совсем заклевали девку. Она уже была близка к истерике.

– Шел бы ты отсюда, дядя! – обернувшись к нему, прогудел верзила с пудовыми кулаками.

– Не хотелось бы тебе костюмчик помять, – усмехнулся второй.

– Оставьте девку в покое, – Женя хищно сузил взгляд.

Его рука скользнула в карман пиджака. Там лежал «кнопарь», без него он никуда не ходил. Но до драки дело не дошло.

– Ша, мокряки! – послышался со стороны чей-то голос. – Врубайтесь, что вам Скрипач сказал...

Женя посмотрел вправо и увидел Когтя. С ним вразвалку шел еще один блатарь. Его он не знал.

– А мы что? Мы ничего... – сразу сник верзила. И со страхом посмотрел на Женю. – Ты уж извини, Скрипач, если вдруг что не так...

И, увлекая за собой других двух сявок, он слинял.

Наверняка молодняк этот ходил под Когтем. Он у них за «кустового». Хоть и «шестерка» он, но, можно сказать, козырная. В криминальном мире у него вполне осязаемый авторитет. Жене понравилось, что он уже успел объяснить своим шнырям, кто есть такой Скрипач. Те только услышали, с кем имеют дело, и сразу же сделали ноги.

Коготь Жене был по нраву. За все то малое время, что они были с ним в дороге, он научился понимать его с полуслова. И даже взгляды научился его читать. И сейчас, только Женя посмотрел на него, он понимающе кивнул.

Не зря Скрипач за девку подписался. По кайфу она ему. И не надо им мешать. Он понял все верно. А потому потихоньку свалил.

– Спасибо вам! – поблагодарила его красотка. – Вот уж прилипли, гады...

– Нельзя быть такой красивой и одной...

Женя уже хотел ее. Он не он будет, если не затащит ее в постель.

– Так уж получилось... А вы скрипач?

Она посмотрела на его скрипку. Ну да, конечно, он скрипач... Она немного не так все поняла.

– Как видите...

– А чего они вас так испугались?

– А вон тот молодой человек, – он кивнул вслед удаляющемуся Когтю, – берет у меня уроки...

– Он что, тоже на скрипке играет? – с сомнением посмотрела на него девушка.

– И даже поет... Как вас зовут?

– Ой, ну, конечно, нам надо было сразу и познакомиться, – красавица еще раз одарила его признательным взглядом. – Я – Таня. А как вас?

– Евгений.

– Вот мы и знакомы... Вы проводите меня до трамвая?

– А я вас домой на такси отвезу. Вы не возражаете?

Она не возражала.

* * *

Таня ему нравилась. Красивая – это одно. Но красавицу найти не проблема. Заплати стольник проститутке и крути с ней любовь без всяких проблем. Да только проститутки – это вульгарно и пошло. А в Тане сохранилась чистота не искушенной жизнью женщины. Девятнадцать лет ей, а выглядела она как четырнадцатилетняя девчонка, о мужчинах знавшая лишь понаслышке. Но скоро Женя убедился в обратном.

Вечером они посидели с ней в ресторане. Потом поехали к ней домой. Жила она в однокомнатной квартире на краю города. Снимала вподнаем. К себе она его впускать не очень-то хотела. Но он настоял. А потом оказалось, что ломалась она чисто из приличия. Он прихватил с собой бутылку шампанского. Не успели они ее выпить, как оказались в постели. А там она показала себя во всей своей красе.

В постели ей не было равных. Она не знала устали и все умела. Ему с ней было хорошо. И всегда мало. Он не мог насытиться ее любовью и молодым податливым телом. Целых два дня они никуда не выходили. Короткий сон, секс, обед, сон, секс... И так могло продолжаться до бесконечности. Но вот беда, холодильник у Тани был не резиновый. За два дня съели все, что можно. А выходить из квартиры никуда не хотелось. Но пришлось. Он повел ее в ресторан, в «Большой Урал». Она не хотела туда ехать, но он настоял. Она послушалась. Она вообще была послушная девочка.

На кармане у него оставался «кусок» с половиной. Гуляй, не хочу... Официант не успевал подавать блюда. И икорочка, и осетринка, и шампанское рекой лилось.

Он уже слегка опьянел, когда за их стол внаглую подсел какой-то «обмороженный». Он сел боком к нему и впился в Таню тяжелым взглядом. На Женю он даже не посмотрел.

– Ты чего это, коза, от стада отбиваешься? – с блатным выговором спросил он.

Голос Жене показался знакомым. Да, урода этого он где-то видел. И вспомнил, где...

– Ну ты чего, Мишаня? – испуганно смотрела на него Таня. – Я выходной себе взяла...

– А кто разрешил?

– Вот это не твое дело, – отрезал Женя. – Вали отсюда, Машаня...

– Машаня? – взвился наглец и обернулся к Жене.

И тут же вся его спесь слетела с него, как последняя листва с дерева под холодным ноябрьским ветром. В глазах появились испуг и растерянность. Он узнал Скрипача.

– Сдерни отсюда, Машаня, пока снова на шершавого не намотали...

«Борзый» сделался вдруг белее мела и поспешил исполнить его приказание.

– Женя, почему тебя все боятся? – удивленно посмотрела на него Таня.

Она сунула в рот сигарету, поднесла к ней зажигалку. Ее руки едва заметно дрожали.

– Да сам не знаю, – усмехнулся он краешком губ. – А чего это к тебе Машаня приставала?

– Не Машаня, а Мишаня... И не приставала...

– Хорошо, пусть будет так...

Не объяснять же, что этот козел самый настоящий «петушара» с шестилетним стажем. За изнасилование он срок мотал. К ним на зону с «малолетки» попал. «Опустили» его еще там. К касте «неприкасаемых» он принадлежал. На него даже смотреть западло было. Но Женя его помнил. Один раз увидел и запомнил. Память на лица у него была исключительная.

Вот оно, значит, как бывает. На зоне этот «дырявый» языком унитазы вылизывал, а здесь делового из себя корчит. Нате вам, пуп земли в кабак закатил...

– Так чего он от тебя хотел?

– Да так, ничего. – Таня покраснела и отвела в сторону взгляд.

Что ж, каждый человек имеет право на свою маленькую тайну. Все равно когда-нибудь тайное становится явным. И это «когда-нибудь» случилось этим же вечером.

Везло ему с Таней на приключения.

Из кабака они вышли в начале двенадцатого ночи. На тротуаре перед остановкой такси было пустынно. Только два каких-то крепыша стояли. Явно кого-то поджидали. И не кого-то, а его. Только он попал в их поле зрения, они направились к нему. Рука скользнула в карман пиджака.

Но крепышам нужен был не он, а Таня.

– Ну что, сучка, допрыгалась? – грубо спросил ее один из них.

И снова на Женю ноль внимания. Как будто его и нет.

– А что такое? – с вызовом спросила она.

– Ты кента нашего трипаком наградила... Два стольника с тебя...

– Да ты гонишь!.. – протянула она. – Я чистая...

Вот тебе и Таня! А такой тихоней казалась!

Крепыш без размаха влепил ей пощечину. Она подалась назад, но удержалась на ногах, повиснув на руке у Жени.

Женя обо всем догадался. Таня – всего-навсего обычная проститутка. По ресторанам шляется, передком на жизнь себе зарабатывает. И неплохо зарабатывает. Квартиру снимает, мебель приличная, холодильник полный. С Женей она провела три ночи. И все забесплатно. Может, влюбилась в него? Все ведь может быть. Проститутка – она ведь тоже человек, хоть и низшей категории. А в Женю влюбиться можно, он знал это...

На работу Таня из-за него не выходила. Нарвалась на Машаню, на сутенера своего. Вот, стало быть, куда пидер этот подался... А теперь вот разборки с клиентами. Не может быть, чтобы у нее трипак был. Он же через три дня как раз и проявляется. А у него с конца не капает.

Может быть, Таня и заслужила подобное обращение. Только вот он не заслужил того, чтобы его девушку били прямо у него на глазах. Шлюха она или нет, это сейчас не имеет никакого значения. Его оскорбили. А оскорблений он не прощает.

– Я отстегну за нее, – хищно прошипел Женя.

– А тебя, козел, никто не спрашивает...

Это были последние слова в жизни крепыша.

Женя вынул «перо» и сделал молниеносный выпад. Выскочившее жало «лисички» вошло прямо ему в сердце. Его кент среагировал мгновенно. Он отскочил в сторону. В его руке также появилась «пика».

Он кинулся на Женю, но тут же получил отпор. Острое лезвие сделало глубокую отметину на его щеке. Этого хватило, чтобы он понял, с кем имеет дело. Ему только и оставалось, что рвать когти. Так он и поступил.

Преследовать его Женя не стал. Бежал этот гад быстро, как заправский стайер. Он просто не смог бы его догнать. А надо было бы. Кроме него, свидетелей убийства больше не было. Хотя нет, это не так. Таня все видела. Но с ней он еще успеет разобраться.

– Сдергиваем отсюда, – сказал он, увлекая ее за собой.

Она послушно побежала за ним.

* * *

– Ты – шлюха? – спросил он, когда они добрались до ее квартиры.

Спросил он ее об этом для порядка. Он знал, что услышит утвердительный ответ.

– Да, – кивнула она, не смея смотреть ему в глаза. – Жить-то как-то надо...

– Почему сразу не сказала?

– Влюбилась я в тебя... – Это было похоже на правду. – Завязать хотела. Да не дают...

– На вот, держи, – он вынул из кармана «кнопарь» с задвинутым лезвием и протянул ей.

Она механически взяла.

– Крепче в руке сожми...

Она сжала рукоятку так, что костяшки пальцев побелели.

– Зачем это? – до нее наконец-то дошло, что она держит в руке орудие убийства.

Женя достал из кармана платок и положил его на ладонь.

– Клади сюда!

Она подчинилась. В ее глазах пылал страх.

– Теперь мы с тобой повязаны, – сказал он, хищно усмехнувшись. – На «пике» твои пальчики. Теперь тебе нет понту стучать на меня ментам...

– Кто ты? – Она с испугом посмотрела на него.

– Я вор. Одиннадцать лет на зоне чалился. И больше туда возвращаться не хочу...

– И Мишаня на зоне был... – непонятно с какой стати вспомнила она о своем сутенере.

– Сутик твой?

– Да, – отрешенно посмотрела она куда-то вдаль.

– Не Мишаня он, а Машаня. На зоне он «петухом» был... Знаешь, что это такое?

– Нет...

– Вместо девки его использовали. В задницу харили...

– Я всегда знала, что он педераст... Гад он...

– Ладно, проехали. Нам не о Машке думать надо. О себе... Ты не бойся, никто тебя палить не собирается. Нож я тебе сунул, чтобы ты жить осталась...

– Не поняла...

– Убить я тебя должен. Свидетель ты...

– Но я...

– Знаю, что сама в ментовку не побежишь. Но они сами тебя достать могут. Крутить начнут. Ты и ляпнешь чего лишнего. А так у тебя рот на замке будет... Повязаны мы с тобой крепко...

Женя знал, что гонит самую настоящую туфту. Да любой самый тупой следак врубит, что Танюха никого не убивала. Следственный эксперимент покажет, что нет у нее такой силы, с какой был нанесен удар. Он бил профессионально... Но бабы дуры. Она-то будет думать, что скамья подсудимых грозит ей.

Надо бы избавиться от нее. Убивал он легко. Угрызениями совести не мучился никогда. Но поднять руку на женщину... Это было свыше его сил...

* * *

Никита ничего не понимал.

Вчера в половине двенадцатого в дежурное отделение милиции поступил сигнал о том, что возле ресторана «Большой Урал» обнаружено тело неизвестного мужчины с ножевым ранением в области сердца. Ресторан закрывался в одиннадцать, в десять минут двенадцатого вышли последние подгулявшие посетители. В половине начал расходиться обслуживающий персонал. Вот один из официантов, возвращавшихся домой, и обнаружил тело убитого. Кто и как подрезал неизвестного, не видел никто. Впрочем, так не бывает. Если постараться, то свидетелей можно найти всегда. Но искать их нет пока смысла. Дело в том, что состав преступления, можно сказать, отсутствует.

Вот тут начинается очевидное-невероятное. Пока официант бежал к телефону, тело исчезло. Каким образом оно исчезло, остается загадкой. То ли его по воздуху унесли, то ли по суше, а может, сам домой пошел. Если бы не свежие следы крови на земле, можно было бы подумать, что у официанта просто крыша поехала. Но следы есть. Только без трупа их к делу не подошьешь. Да и дело уголовное заводить никто не стал. Вот если поступит заявление по факту исчезновения человека, тогда за этот случай можно будет ухватиться. Но заявлений не поступало. Впрочем, как говорится, еще не вечер.

В городе вовсю развернула свою деятельность спецбригада из Москвы. «Важняки» носом землю роют, пытаясь выйти на след Соловья. Но он и его банда уже полмесяца как не подают признаков жизни. Ни ограблений, ни разбойных нападений, ни убийств. Как будто вымерли. На дно Соловей залег – чует кошка, чье мясо съела. Нужно ждать, когда он снова себя проявит, оставит после себя след. Но надежда на это призрачная. Сколько он уже раз проявлял себя, но ни разу не оставил ни единой мало-мальски ценной улики.

Хотя это еще как сказать. Никита получил от своих информаторов интересные сведения. Месяца три тому назад банда Соловья наехала на местный воровской синклит. Две самые крупные гостиницы в городе у них отбили. Теперь весь калым, который снимают с сутенеров за сдачу проституток в эксплуатацию, идет в карман Соловью. Двух блатных по этому делу грохнули. Только трупов не обнаружено... Эх, ну как же так, почему он раньше не узнал об этом. Да, подкачали сексоты...

Убиты два блатаря. Вчера вроде бы как убит неизвестный мужчина. И в обоих случаях нет трупов. Вернее, они-то есть, но где их искать, никто не знает. Не связаны ли между собой эти убийства? Надо бы провести расследование. Хотя бы в порядке прояснения ситуации.

Но главное сейчас не это. Надо брать в разработку сутенеров под «Тригорьем» и «Уралом». Но осторожно. Чтобы не вспугнуть. А вдруг через них еще не поздно выйти на Соловья?

* * *

– У халдея у одного вчера шифер набок съехал, – поделился с Женей Цирюльник.

Они сидели в «Большом Урале», как всегда, в отдельном кабинете. Старый вор не раз давал понять, что ему приятна его компания. Много, мол, общего у них. А Жене сегодня с ним встретиться нужно было ну позарез. И именно в этом кабаке. Он хотел знать из его уст о том, что произошло здесь вчера ночью. Сам он пока молчал.

– Не вкурил...

– Жмурика вчера ночью у гостиницы нашел. И давай в мусорню названивать. Подкатывайтесь, мол, у нас тут труп. Легавые, базара нет, подкатились на своих «луноходах». А жмурика никакого и в помине нет...

Вот это номер. Как это нет?

– Обкололся сявка...

– Все может быть... Только вот кровь на тротуаре обнаружили, в том самом месте...

– Я вчера фраеру одному сопатку раскровенил. Как раз под кабаком...

– Да? – с удивлением и с сомнением посмотрел на него Цирюльник.

В его глазах мелькнула догадка.

– Как бы мне перетереть с халдеем?.. Пусть заднюю включает. Не было никакого жмурика...

– Не было, так не было... – с пониманием улыбнулся Цирюльник. – Я тут шепну кому надо...

Так и поверил он в разбитую сопатку – держи карман шире. Понял, что Женя кого-то вчера замочил. Значит, все-таки труп был. Но прямо об этом он не спросил. Ведь не в детские игры они здесь играют.

* * *

Цирюльник ушел рано. Дела у него какие-то были. Женя остался один. Но и он долго задерживаться не собирался. Нужно было с Танюхой перетереть. Чтобы ничего не боялась. Впрочем, бояться ей нечего. Нож с отпечатками ее пальцев похоронен навеки. Сам лично от него избавился. Но она же об этом не знает. Кто знает, как скоро доберутся до них менты. Если вообще доберутся...

Труп исчез. Чудеса, да и только. Если бы он к этому делу руку приложил, тогда понятно. Но ведь он даже пальцем не пошевелил. И все же объяснение всему этому есть. Это козел тот, которому он щеку распорол, труп утащил. На такси его забрал или, может, у него своя машина была. Только зачем ему это надо? И тут есть версия. Не в ладах они с законом: и он сам, и его покойный кореш. И круто не в ладах. Нельзя ментам видеть убитого. Иначе они выйдут на его кента. Или даже не на одного.

Но в таком случае Цирюльник был бы уже в курсе всего. А он ничего не ведает, кроме того, о чем он ему сам дал знать. Под Цирюльником весь криминальный мир Тригорска. Хотя нет. Банда Соловья – сама по себе. И эти «отмороженные» сейчас вроде как на дно ушли. Никак нельзя им светиться.

Неужели он прирезал одного из них?.. Настроение приподнялось.

Женя уже собирался уходить, когда к нему подошел здоровяк с неандертальским лбом и кривым носом. Знакомая рожа. Да это же Колода.

– Привет, Жека. С возвращением тебя, – он заискивал перед ним.

Впрочем, он всегда заискивал перед ним. С тех самых пор, как он наказал его в сквере тринадцать лет назад. Этот урод уважает силу, преклоняется перед ней.

– А-а, Колода...

Удивления своего он не выразил. Ни к чему. Указал ему на свободное место за столом.

– Водочки?

– Да не по сто, по двести... Дело у меня к тебе...

* * *

Танюха Гене нравилась. И красивая, и минет строчить классно научилась. Быстро к делу приспособилась. Всегда с готовностью под любого клиента ложилась. А платили за нее хорошо. И без дела она никогда не оставалась. Ценный кадр, что и говорить.

Но он был не прочь отвадить ее от дела. Уж больно хороша она, чтобы других ублажать. Он хотел, чтобы она принадлежала только ему. Нет, жениться он на ней не собирался. Ни к чему ему это. А вот любовницей да на постоянку она была бы ему в самый раз. Да только она этого не хотела. Рылом, мол, не вышел. Если хочешь, трахай. И то изредка.

Он хотел ее снова по морде съездить, как тогда, когда она полезла к нему целоваться. Да передумал. Не ровен час, обидится еще, уйдет. Нет, к другим сутенерам она не перекинется. Нет больше в городе таких, кто бы не работал на него. А если есть, то по мелочовке. Не будет же Танюха в забегаловках в сортире у мужиков за рубль отсасывать?.. Но она могла вообще сойти с панели...

А потом он узнал, что она три дня не работала. Пропала куда-то. После чего вдруг объявилась. Да не одна, а с кавалером. На нее Мишаня наехал. Да обломался. Сам Гена видел, как он с лица сошел, когда кавалер Танюхин ему что-то сказал. И кавалера он узнал. Это был Жека, друг его молодости. Впрочем, по-настоящему они никогда друзьями-то и не были. Всегда ощущался холодок между ними. А сейчас Гена его и вообще терпеть не мог. Танюху у него увел. Смешно, конечно, из-за бабы неприязнь к корешу своему давнему питать. Но Танюха не просто баба. Она нравится ему. Хотя он часто бывал груб с ней...

Сегодня он снова увидел Жеку в кабаке. Но тот был уже один, без бабы. Не хотелось подходить, но было одно дело.

Он знал, что Жека сидел. Одиннадцать лет ему за убийство дали. А еще он был вором. И среди блатных у него высокий авторитет. Словом, он подходил для дела, которое задумал Гена, по многим статьям.

У него был собран богатый материал на своих клиентов. Кто кем работает, где живет. А главное, сколько у кого можно взять. Короче говоря, он мог дать Жеке ценнейшие наводки. Как он будет «чистить» подпольных миллионеров, сам или кентов своих подобьет, не важно. Главное, он будет отстегивать Гене за информацию. Сколько – тут уж как договорятся. Самому лазить по квартирам ему было как-то не с руки. И опыта нет, и дел, кроме этого, выше крыши...

– Дело, говоришь? – равнодушно глянув на него, сказал Жека. – Дела у прокурора... Ладно, чего у тебя там?

Как будто великое одолжение ему делал.

– Разговор между нами должен остаться. Слишком важное дело...

– Ты кота за яйца не тяни...

– Короче, дядя один тут есть. Бабок у него куры не клюют. Надо бы облегчить его мошну...

– А я здесь при чем? – думая о чем-то о своем, спросил Жека.

– Ну ты же вор...

– Все-то ты знаешь, – скривил Жека губы в презрительной усмешке.

Всегда он был таким.

– Слухом земля полнится...

– Наводку ты мне кидаешь. А не перетрухаешь?.. Ведь ты вроде как подельник мой будешь...

Ага, значит, согласен. «Недолго мучилась старушка...»

– Да чего уж там... Ну что, берешься?

– Один, говоришь, дядя?

– Ну да...

– А если горбатого не лепить?

Жека впился в него холодным гипнотическим взглядом. Сила в нем неимоверная. До печенок продирает.

– Ну не один... – язык сам пришел в движение, помимо воли.

– Чем занимаешься?

Хочет знать, откуда у него информация о богатеях.

– Да всем, что под руку попадется... Да ты не бойся, дело верное...

– Я ничего не боюсь...

А ведь он может заставить в это поверить. Не человек – демон какой-то.

– Да, кстати, – словно бы невзначай бросил Гена. – Ты Танюху у меня увел.

– Танюху? – Жека сдвинул брови. – А ты с какого боку?

– Путанит она на меня...

– Так ты сутик?

Гена подумал, что Жеку сейчас вырвет. Так брезгливо он на него посмотрел.

– Да что-то вроде того...

– Забудь о Танюхе...

– Так я о том же. Пусть с тобой будет... Она, кстати, красиво жить привыкла. Бабок на нее много нужно. Ты подумай...

– Не тебе учить меня... – И все же он задумался. – Мне нужен полный список «карасей»...

– Каких карасей? – не понял Гена.

– Это те, у кого «капуста» есть...

– Понял. Будет тебе список...

– Только смотри, если кинешь, жить не будешь... Что ты хочешь иметь с наводок?

– Половину, – Гена сглотнул слюну.

– Чо, крыша дымится? Четверть, и расходимся...

– По рукам...

Впрочем, ему бы хватило и десяти процентов. Слишком большие деньги, при старании, можно было скачать с этих, гм, «карасей»...

– С тебя список...

– Завтра, в это время к тебе «бабочка» моя сюда залетит. Связь через нее...

Жека с интересом посмотрел на него. Понял, что не с дураком связался. А Гена и не дурак. Он знает, что такое конспирация. А проститутка лучший связник. Ее никто и ни в чем не заподозрит. С мужчиной общаться – это ее профессия.

* * *

Саша Уткин возвращался домой поздней ночью. Уже за полночь перевалило. Ресторан в одиннадцать закрывается. А еще пока дела сдашь, пока до микрорайона своего доберешься. Хорошо, троллейбусы в это время еще ходят.

От остановки до дома топать и топать. Да еще через пустырь. Раньше он как-то не особенно боялся. А вот сегодня боится. Уж слишком он крепко напугался вчера. Так же, как сегодня, из ресторана выходил, а тут на тебе, на тротуаре человек валяется. Думал, пьяный. А присмотрелся, увидел кровь на рубахе. И рана. Точно, ножом саданули. Вызвал ментов, а те его на смех подняли. Труп, блин, исчез куда-то. Правда, потом смеяться перестали. Капли крови на плитке цементной обнаружили. Значит, все-таки был труп, не показалось ему.

Испугался он вчера. До сих пор страх душу гложет. Если человека в центре города убили, то чего уж здесь, в этом богом забытом месте, ждать?.. Только подумал он об этом, как из темноты вынырнули двое. Перегородили ему путь.