Текст книги "Твое место на зоне"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава седьмая

1

Шабашники знали, кому строят дом, поэтому работали быстро и на совесть. Воронец шутить не будет, если что не так, живьем с бетоном смешает. Федор Степанович Воронцов не причислял себя к жестоким людям и кровь понапрасну лить не любил. Хотя порою приходилось поступать жестоко. Но уж точно, строителей за брак он убивать не будет. Ну, может, пальцы кое-кому отрубит... Нет, он не жестокий. Но ему нравилось слушать страшилки про самого себя. Чем больше ботва боится его, тем больше капусты можно срубить...

Время нынче другое. Раньше воры со всей ботвы кормились – хаты выставляли, лопатники втихаря двигали, на гоп-стоп брали... Короче, кто во что горазд... Законы суровые были. Потому как только вера в воровскую идею позволяла братве выживать в сталинских лагерях. Хрущевская оттепель, а затем брежневская халява породили в стране прослойку состоятельных людей. Все началось с южных республик – Грузии, Армении. Там появились первые цеховики. И там же их обложили данью воровские кланы. «Пиковые» законники бабки лопатой гребли, а «славяне» все чужие карманы щипали да сейфы ломали... Но цеховики появились и в России. А русские воры в большинстве своем продолжали жить по старым «босяцким» законам. Никакой собственности, никаких бригад в прямом подчинении, долой роскошь, крест на женах... Только вот так думали не все. Воронец был на кисловодском сходе семьдесят девятого, «пиковых» там было много, но и русских воров хватало.

Воронец получил в свою вотчину весь Новожильск. Цеховиков здесь было не так уж и много, но ему хватало. Обложил всех данью и доил потихоньку. На зону сходить успел, три года «отдыхал». Вернулся, за старое взялся. Неплохо жил. Вор Босой его не жаловал, но и в дела его не лез. Был плохой мир, а это, как известно, лучше доброй ссоры. Потом Холод вдруг объявился. Давай карасей жирных дербанить. Цеховика подшефного на конкретные бабки поставил. Не выдержал Воронец, хотел Холода на правилку поставить, да сам чуть на Луну не свинтился...

Холод сейчас в «командировке». Короновали его. Скоро откинется. Если в Новожильск нагрянет, худо дело. Крутой черт, с ним так просто не сладить... У Воронца всегда портилось настроение, когда он начинал думать о Холоде.

Но пока что в городе все спокойно. Никаких опасных движений. Разве что косяк недавно вышел.

Воронец думал, что ему известно все и про всех. Но нет, оказалось, что в городе, вернее в его окрестностях, процветает пушно-меховой комбинат. Зверосовхоз, собственное производство. Товар уходил в Москву, минуя Новожильск, может, потому и не был комбинат на виду.

Но сколько веревочке ни виться, конец все равно будет. Вышел-таки Воронец на комбинат, вычислил его директора. Начал издалека. Его люди стали пасти Суконкина. Как живет, с кем общается, сколько бабок тратит. Оказалось, что живет скромно, ведет замкнутый образ жизни, не женат, любовницы нет, проституток в кабаках не снимает. Такое впечатление, что не водятся у мужика левые бабки. Но Воронец хорошо знал «деловых». Далеко не все из них выставляли свое благополучие напоказ. Один черт даже на «Запорожце» ездил, лишь бы из толпы не выделяться... Короче, Воронец заслал на хату к мужику Окуня. Глянуть хотел, сколько добра мужик нахапал. Но сам Окунь в огонь не полез, сблатовал за каштанами трех домушников. Но те конкретно напортачили. Надо было без шума и пыли сработать, а они Суконкина на «перо» поставили. Такая вот лажа. Мало того, Окунь еще на мента с ножом полез...

Менты вроде бы не быкуют. Мокрушника Лошака за жабры взяли, Окуню и Калачу вооруженное сопротивление шьют, но сам-то Воронец не замазан. Не делают менты никаких движений в его сторону. Тихо все, спокойно...

Черная «Волга» остановилась возле кооперативного ресторана. Название чудное. «Под пальмами». Вывеска над входом в виде пальмы. И внутри, по периметру зала, натуральные пальмы в кадках стоят. И абажуры над лампами в форме пальмовых крон. Не хило придумано. Новожильск – город сибирский, холодный климат, зимой лютые морозы. А в кабаке лето круглый год, пальмы цветут. Время – между обедом и ужином, народу в кабачке раз-два и обчелся. В зале полумрак, стереомузыка тихонько со всех углов сочится. Уютный кабачок, мазевый. В центре города. Только-только открылся. Воронец просто не мог не заглянуть на огонек. Можно было и Хлыста с его «торпедами» сюда заслать. Но Воронец питал к таким вот заведениям особую слабость, поэтому решил сам поговорить с хозяином.

Едва он вошел в зал, как перед ним возникла официантка. Смазливая девка. Черная юбка по колено, белая блузка под черной жилеткой. На губах улыбка.

Сам Воронец имел импозантный вид. Шитый на заказ темно-серый костюм-тройка, дорогие лакированные штиблеты, в руке тросточка с костяным набалдашником. Без тросточки он чувствовал себя беззащитным, потому как в ней был спрятан тонкий и длинный нож-стилет. Справа и чуть позади внушительной комплекции отбойщик в кожаном пиджаке. Якорь – его персональный ангел-хранитель. Он взял его взамен Кирпича и Лысого, которых завалил проклятый Холод. Якорь когда-то греко-римской борьбой всерьез занимался да и с «волыной» на «ты». У него и сейчас под клифтом «дырокол» шестизарядный.

– Здравствуйте! Пожалуйста, располагайтесь...

Чувствовалась выучка. Видать, хозяин расслабляться своим халдеям не дает.

– Вам столик поближе к эстраде, подальше? Может, отдельный кабинет?

– Давай кабинет, красивая, – одной половиной лица улыбнулся ей Воронец. – И хозяина подать... Где твой хозяин?

– Оганезов?! Евгений Ованесович? А зачем он вам?

– Совет ему дельный хочу дать. Пальмы у него здесь, Африка, да. А ты, девочка моя, не по теме одета. Знаешь, как папуасы одеваются? Голый бюст, набедренная повязка, бусы из клыков...

Девушка ничего не сказала. Опустила глаза, зарделась.

– Да ладно тебе, расслабься. Шучу я, – потрепал ее по холке Воронец. – Давай сюда своего босса, на серьезные темы будем говорить... Как зовут тебя, детка?

Воронцу было слегка за сорок. Из них десять лет он провел в колониях. Умудренный жизнью человек. Воровская корона... Словом, он мог позволить себе назвать эту девушку деткой. Только вот в песочницу он бы ее не повел. А в постель запросто...

– Рита.

– Ну давай, Марго, иди, зови своего босса.

Девушка ушла, а Воронец направился в отдельный кабинет. Полностью изолированное от общего зала помещение, окно с выходом на оживленный проспект, зеркальные стены, мягкие удобные кресла за широким, в меру длинным столом, в углу небольшой диванчик...

Минут через пять в кабинете появился средних лет мужчина. Смуглая кожа, широкий нос, пышные черные брови, глаза с червоточинкой. Явно в жилах этого мужика текла армянская кровь. Строгий костюм, накрахмаленный ворот белой рубахи, галстук-бабочка. На губах резиновая улыбка, взгляд напряженный, встревоженный.

– Я вас слушаю, уважаемый!

Речь четкая, внятная, без малейшего акцента.

– Да ты не стой! – Хозяйским жестом Воронец показал ему на свободное место за столом. – В ногах правды нет...

– А где она есть, эта правда? – с опаской, но не без чувства собственного достоинства спросил Оганезов.

– У меня есть правда. Люди ко мне за правдой ходят. И я всем помогаю... И тебе помогу, если тебе правда нужна...

– А вы... Вы, простите, кто такой?

– Воронец я, добрые люди меня так называют.

– Воронец?! Да, слышал, – не на шутку разволновался мужик.

– А я вот про тебя, дорогой, ничего не слышал. Я всех «деловых» в нашем городе знаю. А ты вот с какого бугра вырос?

– Я не из вашего города. Жена у меня отсюда. А сам я из Свердловска, работал там.

– Где?

– Заместителем директора на ковровой фабрике. Сюда вот перебрался.

– Что, ОБХСС хвост прищемил? – усмехнулся Воронец.

– Ну что-то вроде того, – замялся Оганезов.

– Сюда ноги сделал, кабак вот открыл... Значит, было с чего дело начинать, а?

– Ну в общем-то да...

– Правда тебе нужна, так? Чтобы спокойно работать, да?

– Нужна, – глаза в глаза посмотрел мужик.

Есть в нем определенная жилка. Но еще непонятно, хорошо это или нет.

– Тогда никаких проблем. Я много не беру, всего двадцать процентов от чистой прибыли. И работай спокойно, никто тебя не тронет.

– Да, я слышал, что вы покровительствуете кооператорам. И жалоб вроде бы нет. Но двадцать процентов – это много. Я еще с долгами не рассчитался. Если не рассчитаюсь, ресторан придется продать, а кто его потом купит? Может, профан какой-нибудь, который его в два счета развалит. А я специалист, кандидат экономических наук, я ресторан раскручу, заставлю в прибыль работать. Тогда можно все двадцать процентов отдавать. Я в общем-то не против. Знаю, что и как должно быть...

– Что-то темнишь ты, мужик. Темнишь! – пристально, с прищуром посмотрел на Оганезова Воронец.

– Да нет, я правду говорю. Ресторан еще в стадии раскрутки. Да у меня все на бумаге есть. Можете ознакомиться. Тогда вам все станет ясно. Я вам и план развития покажу. Там все просчитано. Где-то через год ресторан будет пользоваться большой популярностью, уникальность предлагаемых услуг позволит нам существенно поднять наценку.

– Ты меня наукой не грузи. Меня твои дебеты-кредиты не волнуют. Ты деньги выставляй.

– Двадцать процентов от прибыли?

– Зачем спрашиваешь, если знаешь?

– Но как вы узнаете, сколько это, двадцать процентов, если вас не интересует баланс моего предприятия? Вы должны знать мою прибыль за месяц, за год... А вы говорите, что вам неинтересно...

Воронец нахмурился. Действительно, он должен вникать в бухгалтерию подконтрольных ему структур. А он верит «деловым» на слово. С каждого имеет куш, но не знает, какой это процент от прибыли. Может, всего два процента при назначенных двадцати... Что, если «караси» обманывают «щуку»? Да, облом, в натуре. Нельзя так, нельзя.

– Мне кажется, у вас проблемы с финансовой отчетностью? – набрался наглости мужик.

– Проблемы, – не стал отрицать Воронец.

– Вам нужен собственный финансовый инспектор. А может, и целая инспекция...

– А это вариант.

Воронец старался не пренебрегать дельными советами. Жаль, что некому было подать такой совет раньше. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда...

Да, ему нужна своя собственная финансовая инспекция. Она будет наезжать на подшефные структуры, силой или подобру поднимать «черную» бухгалтерию, высчитывать уже полученную прибыль, снимать процент с прибыли и сравнивать его с выплаченными суммами. Если обнаружится обман, «деловой» и недостачу заплатит, и штраф в придачу...

– Так ты у нас, говоришь, доктор наук? – задумчиво спросил Воронец.

– Кандидат, – уточнил Оганезов.

– Значит, в финансах шаришь.

– В общем-то да, но мой конек – это все же управление, а не бухгалтерия. Но тем не менее с бухгалтерией у меня все в полном порядке. И я всегда могу представить вам полный отчет. Но сейчас такая ситуация, что я не могу платить вам больше десяти процентов от прибыли.

– Хитрый ты армянин, – беззлобно усмехнулся Воронец. – Ты меня почти убедил. Хорошо, пусть будет десять процентов, но через два месяца поставлю тебе пятнадцать, еще через два – все двадцать. Так что крутись, дорогой, раскручивай свой ресторан...

– Да, обязательно, – облегченно вздохнул мужик. – Вот увидите, мой ресторан будет самым лучшим в городе.

– Разумеется, увижу, – осклабился вор. – Я у тебя частым гостем буду. Буду смотреть, буду видеть...

Воронец внимательно смотрел на мужика, поэтому заметил, что ему совсем не понравилось его обещание быть частым гостем. Но улыбку он растянул до самых ушей:

– Да, пожалуйста, приходите, всегда будем вам рады!

– Ну если так, дорогой, тогда накрывай поляну. Будем кушать, будем выпивать. А обслуживать нас будет Марго. Хорошая девочка. Или ты ее уже приметил?

– А-а, да. То есть нет. Да, Маргарита девочка хорошая. Только, э-э, не совсем послушная. Даже упрямая, я бы сказал.

– Упрямая? Так мы ее распрямим, – ухмыльнулся вор. – Скажи, что ее желает видеть сам Воронец...

Оганезов был не прав. Марго оказалась послушной девочкой. Из ресторана они уезжали вместе.

Воронец жил в гостинице «Ишим». Аккуратное четырехэтажное здание с рестораном и комбинатом бытового обслуживания. В принципе совковое заведение – напыщенные тетки-администраторши, необязательный сервис. Но уважаемый Федор Степанович был на особом счету. Он снимал номер «люкс» из двух комнат. Самая лучшая мебель, бар с импортными напитками, японская техника.

Воронец привел Марго в свои апартаменты.

– Хорошо живете, – одобрительно отозвалась она.

– Жить всегда нужно хорошо. Всегда и везде. А иначе что это за жизнь... Мы можем спуститься в ресторан.

– Да что-то неохота. Меня от этих ресторанов уже мутит.

– Я тебя понимаю, моя девочка.

Воронец сделал заказ в номер. Фирменные блюда, легкая закуска, фрукты, коньяк и шампанское. Сначала посидят немного за видиком, а затем он уложит девочку спать. А как же иначе...

– Давно у Оганезова работаешь? – как бы невзначай спросил вор.

– Да нет, второй месяц.

– Ну и как? Что за человек?

– Да хороший человек. Никого не обижает. Ухаживать, правда, пытался. Все-таки южная кровь. Но я популярно объяснила ему, что мне с ним неинтересно. Отстал. И никакой после того предвзятости с его стороны. С ним легко работать. Он, хоть и строгий, но справедливый, просто так никого не обидит.

– И я тебя не обижу... – сально улыбнулся Воронец.

Он усадил Марго на диван, вплотную подсел к ней, обнял за плечи и привлек к себе. Она не брыкалась, хотя держалась скованно.

– С Оганезовым тебе было неинтересно. А со мной интересно?

– Да... – не очень уверенно ответила она.

– Может быть, ты просто меня боишься. Если да, ты скажи, я не обижусь.

– Нет. Не боюсь.

– Ты же понимаешь, зачем я тебя сюда пригласил.

– Понимаю.

– И ты ничего не имеешь против?

– Нет. Я девушка взрослая.

Да, она готова была раздвинуть ноги. Но не более того. Воронец почему-то был уверен, что эта девка подмахивать ему не будет... Не хочет она с ним спать. Но что-то подталкивает ее к постели.

– А может, тебе что-то от меня нужно?

Он вроде бы мягко спросил, но Марго вздрогнула так, будто получила пощечину.

– Ну чего ты молчишь, говори. Я же не кусаюсь...

– Я... Понимаете... В общем... У моего брата проблемы...

И сразу все встало на свои места. У Марго проблемы, и она не прочь решить их за его счет. Ну и сама готова заплатить собственным телом... Что ж, все в этом мире продается и покупается. Вопрос в цене – будет ли игра стоить свеч?

– Что там с твоим братом? – вкрадчиво спросил вор.

– Понимаете, тут такое дело... – с унылым видом начала Марго. – В общем, брат у меня моряк, его судно к Владивостокскому порту приписано. Полгода в рейсе, полгода дома. В общем, Денис из рейса возвращался, жену не предупредил... Заходит домой, а там Юлька с этим козлом... Денис его за грудки схватил да как даст... А этот урод через два дня домой к нему вломился. С ним два амбала... В общем, один амбал Дениса изнасиловал...

– Чего?! – аж присвистнул Воронец.

Ну на зоне и на «крытке» ладно, там бабья нет, поэтому там и дырявят всяких чмошников. «Глиномесов» и «кочегаров» в неволе хватает... А тут, на воле, оказывается, есть фраера, которым за кайф замесить глину...

А может, это не фраер мужика проткнул? Может, кто-то из своих...

– Кто он такой, этот борзой? – спросил Воронец. – Из братвы или как?

– Да из какой там братвы?.. Так, фанфарон приблатненный... Стас его зовут. Он на фабрике работает, мастер, что ли...

– На фабрике?.. Так это через народный суд надо на него наезжать... – усмехнулся Воронец.

Может быть, Денис и неплохой парень. Но его закруглили, законтачили. Как ни крути, а он теперь дырявый. А законному вору западло подписываться за пидора... Так что вряд ли он может чем-нибудь помочь Марго.

– Ага, чтобы все узнали, что с Денисом сделали?

– Ну мне же ты сказала...

– Но вы же трезвонить не станете, вы же человек серьезный...

– Так что ты хочешь, девочка моя, чтобы я с этого фанфарона за твоего братца спросил?

– Ну если можно...

– А если нельзя?

– Но вы же все можете! Вы же в законе...

– Не за каждого человека можно мазу тянуть, вот в чем дело... Ладно, что-нибудь придумаем... А на какой фабрике этот Стас работает?

– На меховой.

– На меховой фабрике?! – Воронец удивленно поднял бровь. – А разве есть такая фабрика? Может, комбинат?

– Ну, может, и меховой комбинат... Юлька говорила, что он шубу ей обещал подарить...

– Шмара она, твоя Юлька. Твой братец ей пинка под зад дал?

– Нет... Собирался, но она его уговорила...

Значит, не зря чувака опустили. Видать, тряпка по жизни. Чего ж такого не растоптать... Но сам «трубочист» работал на пушно-меховом комбинате. Очень интересный факт.

– Ну а ты-то за кого ее держишь? – спросил он.

– Так шмара она, правильно вы говорите. Я и Денису говорила...

– А чего ему-то говорить? – ухмыльнулся вор. – Он как бы теперь и сам жене изменил с мужиком... Ладно, расслабься, детка, все нормально. Накажу я Стаса... Если ты, конечно, умницей будешь...

– Буду, – кивнула Марго.

И молча стала раздеваться.

2

На въезде в город, на противоположной стороне дороги стояла девушка. Высокая стройная блондинка с распущенными волосами. Модная джинсовая курточка, короткая юбочка, полусапожки на высоком каблуке. Ее можно было бы сравнить с куском сыра в клюве у вороны, а Стаса – с лисицей. Он так же страстно захотел ее съесть. Уж больно хороша, чертовка. Какие глазки, какие ножки...

Это была последняя остановка на выезде из города. Кроме девушки, здесь больше никого не было. Зато машин предостаточно. Как бы какой водила не подобрал такую кралю...

Стас проскочил мимо остановки, развернул машину и резко затормозил возле красотки... Хотя не такая уж она и красотка. Издалека смотрится эффектно, а вблизи – так себе. Лицо прыщавое, нос картошкой... Но фигурка соблазнительная. Особенно ножки.

Он знал, что не так-то просто заманить бабу в машину к незнакомцу. Машина у него высший класс – нулевая «восьмерка». Но все равно, без хитрости и наглости не обойтись.

– Ну давай, садись, только быстрей! – деловито, с видом опаздывающего человека бросил он через окошко. – Времени у меня мало...

Не она, а он решал, ехать ей или нет. И девчонка повелась на этот фокус. Поспешно села в машину, захлопнула дверцу.

– В Марьинскую...

Стас молча кивнул и сорвал «восьмерку» с места. Так же молча он свернул с дороги и загнал машину в кусты.

– Так, презерватив у меня есть! – Он достал из кармана и показал пассажирке прямоугольник с запечатанной в ней резинкой.

Та смотрела на него обалдевшими от его наглости глазами. Что-то пытается сказать ему, да не получается – слова в глотке застряли. От радости, наверное...

– Только учти, времени у меня мало. Давай по-быстренькому!

Выходило, что не он, а она инициировала эту случку.

Стас быстро откинул спинку пассажирского сиденья, уложил попутчицу на спину. Пока она выходила из шока, он успел стянуть с нее куртку...

Да, действительно, наглость – второе счастье. Главное, не робеть, уверенно держать хвост пистолетом при любой погоде, тогда никакая буря не страшна... Сколько раз Стас обижал людей, сколько раз вытирал об них ноги, и ничего, до сих пор не нарвался на неприятность. Потому что прет вперед как танк. И делает это с таким видом, будто так оно и нужно. И люди расступаются перед ним, а раздавленные не успевают прийти в себя, чтобы бросить в спину камень.

С этой девчонкой проблем не будет. Сейчас она сама раздвинет ноги... А так оно и должно быть. Где ж она с такой рожей найдет себе Ивана Кузина с большой кукурузиной? Так что Стас делает ей одолжение...

Он действовал быстро и уверенно. Ловким привычным движением сорвал женские трусики... Но на этом его везение закончилось.

– Пусти! – завизжала девчонка.

Да так сильно ударила его локтями в грудь, что у него дух перехватило... Что ж, придется насильно делать ее счастливой... Два сильных удара по лицу привели ее в чувство. Больше она не сопротивлялась...

Она сидела на траве и плакала. Но ее слезы Стаса нисколько не трогали. Он сделал свое дело, он доволен, а на остальных наплевать. Он даже домой ее отвозить не станет. Сама оденется, сама до дороги доковыляет, а там, может быть, счастье снова улыбнется ей.

– В ментовку пойдешь, пеняй на себя, – спокойно, без всякого надрыва сказал он. – У меня адвокаты сильные, сама виноватой окажешься. И в газете знакомый редактор, так что твое фото по всему городу гулять пойдет. Все будут знать, что ты даешь налево и направо...

Он уже отпускал педаль сцепления, когда вспомнил, что даже не спросил, как ее зовут. Можно сейчас спросить, а нужно ли? Ведь не всегда банальную случку можно расценивать как повод для знакомства...

Домой Стас приехал затемно. Кооперативный дом, добротная трехкомнатная квартира, жена-красавица, сыну три года. Все это его радовало. Но и без развлечений на стороне жизнь не в радость...

Он поставил машину в гараж, поднялся в квартиру. Дверь открыла жена. Бледная, растрепанная, губы дрожат.

– Эй, ты чего? – спросил Стас.

И в этот момент на голову опустилось что-то тяжелое...

Очнулся он в своем любимом кресле. Полный дискомфорт – руки и ноги стянуты лейкопластырем, справа и прямо по курсу незнакомые лица. А если точней – уголовные рожи. Тамары нигде нет... Может, третья уголовная рожа развлекается с ней?

– Ну чо, будем базарить? – с хищной усмешкой спросил худой, но жилистый парень в майке-безрукавке.

На внешней стороне ладони татуировка – фрагмент колючей проволоки. На пальцах выколоты перстни. Значения этих символов Стас не знал. Да и не вникал никогда. Хотя частенько косил под блатного...

– Ты кто такой? – сверкнул взглядом Стас.

Он знал, что в этой жизни есть кому за него заступиться. И эта мысль придавала ему уверенности.

– Я твоя предъява! – осклабился «синий». – Ты, петух, пацана одного обидел. Денис его зовут... Сечешь, об чем базар?

– Тебе-то до этого какое дело? – огрызнулся Стас.

Да, был один такой морячок, Денисом звали. Крутого из себя изображал, зуб ему выбил. Но не знал, что Стас Печник обид никому не прощает.

Он работал мастером на пушно-меховом комбинате. И работал, надо сказать, на особых условиях. Он был доверенным лицом теневого хозяина, Глеба Панфилова. Директору Суконкину подчинялся формально, а реально следил за ним и контролировал каждый шаг. И охраной он же ведал. А в охране крутые ребята – Витек, Михась, Политех и Дрон. Были другие, но те все ни рыба ни мясо. А эти четверо – парни отчаянные, на любое дело подпишутся, любому мозги вправить согласятся. Без тормозов, короче, компашка. Витек пять лет в армии отслужил – два года в десантуре и три года в дисбате. У Михася брат третий срок уже мотает. Политех и сам сидел за изнасилование. Дрон когда-то боксом всерьез занимался, пока последнюю извилину в голове перчатками не разровняли. На других охранников они свысока посматривали, потому как догадывались о своей особой ценности. Так оно и было, Стас держал их на особом счету, фактически это была его личная боевая команда. Подчинялась она только ему и еще Глебу Панфилову.

– Ты зубы-то не показывай, – нахохлился уголовник. – А то я быстро тебе их посчитаю...

– Короче, что тебе нужно?

– Как что, за пацана с тебя спросить надо бы.

– За какого пацана, за пидора, что ли? – скривился Стас.

Блатной закусил губу. Схватил-таки его Стас за больное место. Теперь это место нужно выкручивать.

– Может, ты и сам пидор?

Вот это он сказал зря. Уголовник ударил его с разгону, кулаком в лоб. Такое ощущение, что глаза поменялись местами. И в мозгах горячо, как будто серной кислотой серое вещество залили.

– Короче, фраер, нам Денис до одного места, – сказал «синий». – Нам твой комбинат нужен. Какие там расклады, что за дела...

– Какой комбинат?

Стас решил включить тупого. Но снова просчитался. Сокрушительный удар в грудь едва не закончился для него летальным исходом.

– Нам нужно знать все, – потирая кулак, продолжал блатарь. – Какой левый товар и по каким каналам гоните, кто за всем этим стоит, кому отстегиваете за «крышу»?

– Какой левый товар? Мы этим не занимаемся, – соврал Стас.

– Кого ты лечишь, лох? Есть у вас цеха темные, и нам все о них известно.

– Ну если все известно, зачем ко мне подъехали?

В этот раз Стасу пришлось приходить в себя после размашистого удара по затылку.

– Ты нам все скажешь, гнида! – зло прошипел уголовник.

– Нечего мне рассказывать...

– Ты чо, совсем не въезжающий? Твоя жена, твой пацанчик у нас в руках. У тебя нет выхода, чухан ты помойный. Ты чо, хочешь, чтобы мы твою жену на круг пустили?..

– Мне все равно, – пожал плечами Стас.

Уголовник долго и внимательно смотрел на него.

– Не, пацаны, а ему все в натуре фиолетово!.. Тебе чо, до фонаря, что с твоей женой будет?

– Жену можно новую взять.

– А ребенок?

– Нового родить.

– Ну ты и мразь! – не выдержал доселе молчавший уголовник с плоским лицом и толстыми тяжелыми предплечьями.

Он ударил Стаса с ноги. Подскочил, сорвал с кресла, швырнул на пол и снова ударил ногой в живот. К нему присоединился и его дружок...

В этот раз Стас приходил в себя долго. То вынесет его в красный туман ужасной реальности, то опять зашвырнет в пучину небытия... Наконец его вынесло на поверхность окончательно. Перед глазами снова всплыла сатанинская рожа мучителя.

– Чо, козел, жену новую можно взять? И ребенка родить, да? А очко себе ты тоже новое вставишь?.. Ща мы тебя сделаем, пидор!

Стас окинул его равнодушным взглядом, небрежно бросил:

– Мне все равно...

Ему действительно было все равно. Во всяком случае, в петлю уж он точно не полезет. Да, пацаны из охраны отвернутся от него, если узнают, что его проткнули. Ну так он просто-напросто прогонит их, возьмет себе новых. А то, что девственности лишат, так это пережить можно. И в том, что его жену изнасилуют, нет катастрофы. Найдет себе другую бабу, создаст новую семью.

Да, его действительно не пугала ужасная для нормального человека перспектива. И это читалось в его глазах...

– Не, ну ты в натуре урод! – в злобе плюнул ему в лицо блатарь.

– Изнутри урод, – кивнул второй. – А снаружи пока еще все в норме. Надо бы в соответствие привести...

– Давай, братуха, начинай!

Стасу забили рот грязными носками, сверху заклеили пластырем, сорвали рубашку и майку. Один уголовник включил музыку, второй взялся за утюг. Минуты через две на голову мученику набросили подушку, и тут же на голую кожу живота поставили раскаленный утюг.

Стас мог перенести моральные страдания – свои и чужие, но физическая боль выбивала из головы предохранители. Он готов был выдать все секреты, лишь бы его оставили в покое.

Подушку с головы убрали, утюг угрожающе завис в воздухе. Обожженное тело представляло собой сгусток невыносимой боли. И одна мысль о том, что утюг снова опустится на обнаженную плоть, срывала все тормоза.

– Бабки где? – спросил мучитель.

Стас ожидал, что из него будут тянуть информацию о комбинате. Но уголовники начали с другого. Перед глазами грозно маячил проклятый утюг.

– В гараже... В яме... Там кирпич нужно отодвинуть...

Он подробно рассказал, как вскрывается тайник. Там у него сорок тысяч рублей. Есть и еще три схрона, но про них он ничего не скажет... Если, конечно, уголовники не продолжат выжигать из него деньги.

Один блатарь отправился в гараж за деньгами, а другой продолжил допрос. Появился и третий. Тот, который доселе находился в комнате с женой Стаса.

– А теперь насчет комбината парочка вопросов... Хата у тебя конкретная, тачка не хилая, бабло вот в гараже... С каких это шишей, а?

– Цеха... Цеха левые на комбинате... – в обморочном состоянии пробормотал Стас.

– И много бабла делаете?

– Да, до миллиона в год...

– Не слабо... И кто за всем этим стоит? Суконкин?

– Суконкин – хрен собачий, он ничего не решает...

– Тогда кто старший?

– Панфилов... Глеб Васильевич... Он раньше директором был. А потом Суконкина за себя оставил. А сам в тени, но рулит все так же...

– Адрес?

– Карла Маркса, дом сорок восемь, квартира девять.

– Суконкина убили. Кто вместо него директором будет?

– Я не знаю... Панфилов решает...

– Он что, большой начальник?

– Нет, но у него связи... Директора наше городское Управление местной промышленности назначает. Но это мелко, Панфилов берет выше. Он может сразу через Москву назначение пробить. Там у него все схвачено...

В комнате появился вернувшийся из гаража уголовник. Улыбка от уха до уха. В руке пакет с бабками.

– Живем, братва! Сорок штук как с куста!..

– Да там не только сорок штук. Там миллионы... Терпила все расклады сдал...

– Так чо, кончать его будем?

– А зачем, пусть живет. В ментовку он точно не ломанется, к своим путь заказан – он же босса своего сдал. Да и не надо его гасить, а то братва решит, что мы с него за пидора спросили...

– С женой его чо делать? Может, того?

– Ты, Медный, сам себя того, понял? Мы не беспредельщики, лохматые сейфы не ломаем. И об эту мразь мараться неохота... Все, братва, ставим лыжи и валим отсюда...

Блатари в самом деле ушли. Забрали бабки в одном пакете с ценной информацией и ушли. Сохранили ему жизнь и девственность... Напрасно они это сделали. Они должны были убить его. Тогда бы они избавились от опасного и жестокого врага. Но воры проявили великодушие. Только пусть не ждут подобного со стороны Стаса. Уж он-то щадить никого не станет...