Текст книги "Нападение акулы (Кубинский гаврош)"
Автор книги: Владимир Ткаченко
Соавторы: Константин Ткаченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Он знал, что долго оставаться в Гаване они не могут. Могла произойти случайная встреча с кем-либо из своих однокашников по рыболовецкому училищу, и тогда он снова должен будет стать Хоакином.
Джеку следовало найти человека, который хранит драгоценности одной семьи, обосновавшейся в Майами.
Антонио и Севальос обеспечивали транспорт и связь с США.
– Возникла непредвиденная сложность, – продолжал незнакомец. Нужный нам человек заболел... У него приступ аппендицита. Он находится здесь же в ФОКСе, но на другом этаже. Надо бы положить его на операцию, но мы потеряем много времени.
– Все это очень опасно! – вмешался Антонио. – Мы должны были получить от него драгоценности, а ему пообещать переправку в Америку. Что же теперь делать?
В разговор втупил старый гангстер:
– Как избавиться, вы знаете, труп можно будет ночью выбросить в море... А драгоценности забрать. Все можно и нужно сделать сегодня. Завтра будет другая встреча. А сейчас спустимся на 15-й этаж в квартиру "15-М", а то больной сильно мучается! – говоривший мрачно усмехнулся.
Они вышли из квартиры и подошли к двустворчатым дверям лифтов. Четыре лифта беспрерывно функционировали между этажами.
Одна из зеленых дверей бесшумно открылась. Входя в лифт, Джек увидел на высоком узком стуле у пульта с кнопками красивую, лет 23-х, черноволосую, полногрудую мулатку.
Спутник Джека, хорошо знавший весь обслуживающий персонал ФОКСы, поздоровался с девушкой:
– А, Мартика, как поживаешь? Нам пятнадцатый.
– Ничего, а вы?
– Тоже ничего, а где же Хулио?
– Он обедает.
– А ты оставила свои телефоны и заменяешь его?
– Что поделаешь...
– Посмотри, какой хороший со мной жених для тебя.
Мартика скользнула по Джеку взглядом.
– Да он ещё молодой!
Все заулыбались.
В это время лифт затормозил, и двери открылись.
– Пятнадцатый, ваш этаж! До свидания, молодежь, – с улыбкой проводила Мартика своих пассажиров.
Гангстер открыл дверь квартиры своим ключом.
Из спальни доносились приглушенные стоны.
– Я скажу, что один из вас врач, – заговорил приглушенным шепотом гангстер. – Оружия у него нет, да и он ослаб, мучается все утро. Главное, чтобы не кричал. А когда стемнеет, часов в одиннадцать вечера труп перенесем в машину по черной лестнице, там тоже есть лифт, машина стоит в гараже внизу, не нужно выходить на улицу.
Они вошли в спальню. На кровати, разбросав подушки и подмяв под себя простыни, лежал немолодой человек, видимо, от сильной боли у него изо рта стекала струйка пены. Он молчал, весь сжавшись и ожидая очередного приступа резкой боли.
Больной перевел взгляд на вошедших.
– Слушай, парень! Я привел тебе врача. Сейчас он тобой займется. Тебе сразу станет легче, – сказал гангстер.
Джек занялся поисками драгоценностей, остальные склонились над больным.
Антонио резким движением своего тела навалился на ноги больного. В то же мгновение Севальос протянул руку к его горлу и сдавил что было силы. Другую руку он оставил какое-то время свободной.
Когда больной конвульсивно сжался и открыл рот, чтобы закричать, Антонио резко всунул свой сжатый кулак в рот, заталкивая его все дальше, чтобы закрыть доступ воздуха к легким. Одновременно он что было силы зажал пальцами сонную артерию на горле жертвы. Больной напрягся всем телом, но не смог оказать большого сопротивления.
Когда по телу пробежала вторая волна судороги, Антонио разжал пальцы на горле и вытащил кулак. Затем поднялся и набросил простыню на труп.
...Отъезжая от ФОКСы, Джек думал о трупе в багажнике, который им нужно было выбросить в море. В машине находились ещё Антонио и Севальос. Драгоценности были у Джека.
Машина неслась по гаванской набережной. Минуя поворот в порт, она скрылась в туннеле, идущем подо дном моря. Вместе с электрическим светом от фонарей, который заливал выход из тоннеля и начало загородного шоссе, их машину встретила неожиданно резкая очередь из крупнокалиберного пулемета.
Джек в страхе пригнул голову, но Антонио рассмеялся и показал на море. Это стреляли из крепости, в виде предупреждения, для слишком далеко отплывшего на лодке одиночки любителя-рыболова. Иначе он мог уплыть без разрешения в море.
Джек посмотрел в ту сторону: он-то хорошо знал, чем это может кончиться.
Старинная крепость осталась позади на холме, уступая место современным зданиям морского госпиталя. К нему вверх вела широкая бетонная дорога, у начала которой находится приемной пункт для больных.
А ниже по левую сторону шоссе раскинулся новый район Гаваны – Гавана дель Эсте, Западная Гавана.
Это район стильных высоких жилых домов, построенных самыми современными методами. Он существует как продолжение самой Гаваны, но на другом берегу гаванской бухты, там, где начинается собственно океан.
Широкая вода подступает к белым, желтым и сиреневым стенам домов, отражается голубым пламенем в больших окнах, заносит свой свежий, просоленный запах в комнаты.
Пока машина неслась по Виа Бланко, мимо курортных местечек и пляжей, Джек задремал. Ему почудилось, что они проехали всего минут десять пятнадцать.
– Очнись, приехали!
– Уже? Так быстро?
– Быстро? Почти час, мы в Аройо-Бермехо!
– Что это такое?
– Это тоже хороший пляж, но от Гаваны он расположен километрах в 50, поэтому здесь мало народа, а ещё хорошо то, что можно близко подъехать на машине к морю.
Действительно, от узкой проселочной асфальтированной дороги ответвления главного шоссе море находилось всего лишь в 15 метрах.
Они взяли труп, бросили ему на грудь кусок заранее запасенной веревки и потащили через редкие прибрежные заросли. Под ногами похрустывали пустые ракушки, иногда попадался небольшой краб, не успевший убежать в сторону при приближении людей. Труп положили у самой воды.
Антонио пошел вдоль берега, отыскивая увесистый кусок камня. Быстро нашел его и, вернувшись на место, привязал к ногам, потом подумал и немного отпустил веревку.
– Пусть поплавает, скорее найдут акулы. Джек, в карманах ничего нет?
– Нет, все в порядке.
– Сходи за резиновой лодкой.
Принести её и надуть было делом нескольких минут. Затем они погрузили труп в лодку, и Джек хотел было оттолкнуть её от берега.
– Погоди, – сказал Антонио. Он нагнулся над трупом, достал складной нож и нанес на трупу несколько ран. – Так лучше, акулы скорее по запаху крови найдут его. А к утру от него ничего не останется. От берега далеко не отплывай, а то заметят...
Джек быстро греб ручным веслом и когда почувствовал, что оно на всю вытянутую руку не достает до дна, остановился. Затем медленно без всплеска столкнул труп в воду, сбросив за ним и камень. Через минуту он был на берегу. Лодку, выпустив из неё воздух, поспешно сунули в багажник.
Стараясь не хлопать громко, закрыли дверцы машины и тронулись в обратный путь.
Когда машина вновь миновала туннель и они оказались на гаванской набережной, Джек услышал голос Антонио:
– Будем ночевать в другом месте, а сейчас пошли пешком.
Они припарковали машину и, выйдя из нее, оказались почти у президентского дворца.
После длительной поездки на машине они с удовольствием пешком направились к центру по улице Прадо, мимо Центрального парка, мимо гаванского белокаменного Капитолия. На его мраморных ступеньках у главного входа сидел милисиано с винтовкой в руках.
Джек и его спутник старались держаться подальше от вооруженных людей, но повсюду их было много, и они все время чувствовали себя в опасности, а ведь до новой их явки, нужно было пройти ещё центром Гаваны.
Продя Центральный парк они вышли на оживленную площадь. Слева она пропадает в лабиринтах кривых и очень узких улиц старой части города. Прямо перед собой Джек увидел огромные буквы "ОЙ" – название центральной газеты.
У входа в здание дежурили молчаливые бойцы вооруженных сил с автоматами в руках.
Чуть справа от здания газеты "ОЙ" расположились многочисленные кафе, лавочки, где продается всевозможная мелочь, за ними видна яркая вывеска театра "Марти". Перед зданием театра – столики ресторана, вынесенные на улицу, за ними возвышается небольшая эстрада.
С эстрады раздавались мелодии новых песен. В толпе, которая дружно подхватывала эти мелодии можно было видеть извечный люд Гаваны: портовых рабочих, милисиано с сигарой во рту, шоферов такси, разносчиков газет, лотошников.
Они на миг задержались среди этой разношерстной толпы послушать популярную на Кубе мелодию нового танца "Мозамбик".
Джек обратил внимание на то, что тротуаре сидит парочка влюбленных и даже услышал страстный выдох подруги высокого парня.
– Пипо...
Постояв немного и послушав музыку, они пошли чуть дальше по площади, туда, где начинается авенида (проспект) Дель Монте. Они не спешат, они должны выглядеть как просто прохожие и ничего больше.
От площади авенида сбегает вниз, теряя свои строгие очертания, дробясь на переулки и закоулочки старого города.
У открытого киоска они останавливаются, чтобы выпить сока сахарного тростника. Продавец закладывает несколько стеблей в выжимной барабан, который скручивает их, а в это время в стаканы стекает немного мутный, приторно сладкий сок. В стаканы бросают колотый лед, и напиток готов.
Пьют с наслаждением, жарко, и любое холодное питье приносит облегчение.
Не успевл Джек сделать последний глоток, как почувствовал, что кто-то похлопывает его по плечу:
– О, Коко!
Коко – кличка Джека на Кубе. Он оглянулся и увидел старого гангстера, который нашел их в том месте и в то время, как это было обусловлено раньше. Со стороны кажется, что это встретились приятели и они обмениваются дружескими приветствиями.
– Кэ таль, как дела?
– Виен, и ту кэталь? Хорошо, а как твои?
– Тоже хорошо, мучас грасиас, большое спасибо.
Не сговариваясь они пошли вниз по Дель Монте и свернули направо в неширокую старую улочку.
Недалеко отсюда – Гавана двадцатого века, сверкающая неоновыми огнями, а здесь – средние века.
Высокие кирпичные серые от времени стены, над ними ещё выше – узкие окна, внизу замшелые камни мостовой, среди которых пробивается зеленая трава. Тротуар сделан из каменных плит. Многие из них по краям потрескались и осыпались.
Пройдя буквально несколько шагов, они вышли на небольшую, стиснутую со всех сторон старыми каменными домами площадь. Она не круглая, а немного овальная. Посреди её находится старый, забытый временем и людьми разрушенный фонтан, похожий на осыпающуюся каменную глыбу. Его ложе внутри там, где положено быть воде, заполнено спекшимся серым песком. Сама площадь не более нескольких метров в поперечнике.
С площади Джек и его спутники вышли в короткую, но более широкую улицу, которая в десяти шагах пересекает другую, на ней распологаются дома с решетками и небольшими балконами. Они остановились у расхлябанной, немного кособокой двери, выкрашенной в желтый цвет. Одна половина её, открываясь, издавала хриплый, сдавленный немазаными петлями звук на всю улицу.
– Здесь, – негромко сказал старый гангстер.
Он открывает двери и приглашает зайти.
За дверью видна деревянная лестница, выкрашенная также в желтый цвет, ведущая наверх. Ее ветхие перила, кажется, срослись с каменной стеной. Между двумя каменными стенами не жарко, даже веет какой-то прохладой.
Наверху гостей встретили двое старых людей. Старуха и старик. Старуха почти ничего не говорит, а старик, похоже, немного помешанный и быстро заговаривается.
Вместе с Джеком он вышел на открытый балкон, с которого видны черепичные крыши старой Гаваны, узорчатые чугунные и медные решетки балконов, узкие запутанные улочки. Старик пытался что-то ему сказать, по получился набор бессвязных фраз.
С балкона Джек заглянул во внутрь квартиры. Здесь нет деревянных полов, как и везде на Кубе, все они каменные, чтобы не было так жарко.
На балконе два старых плетеных кресла-качалки, остальная рухлядь распихана по углам за ненадобностью в двух комнатах. Часть первой комнаты занимает небольшая кухонька с очагом на древесном угле. Посредине обеденный стол и одна кровать-кушетка. Все это старое, покрыто старыми тряпками и тряпочками. Дальше ещё одна небольшая комната с двумя такими же кроватями и колченогими стульями.
Пока старуха о чем-то шепталась со старым гангстером, Джек посмотрел вниз в узкий каменный проем. Высота метров пятнадцать. Узкий проход зажат между двумя кирпичными стенами. Внизу каменная мойка с кранами, разделенная на секции.
В одной из них древняя старуха с распущенными волосами и мокрым подолом юбки мыла лохматого пса. Он стоял на задних ногах, опираясь на каменный край, и терпеливо выслушивал ласковые приговаривания хозяйки, намыливавшей его густую шерсть.
Настоящая собачья тоска светится в его глазах и изливаеися в тихом поскуливании. Но вот собака вымыта, тщательно протерта её шерсть, а она все стоит на задних лапах.
Наконец, хазяйка надела ей на шею розовую ленту и повязала её бантом.
Старуха вытаскивает из кармана небольшой, но емкий пузырек и его содержимое, бесцветное вливает в собачью пасть. Та не сопротивляется, покорно глотает.
К Джеку подошел старик, пытаясь заговорить, но Джек услышал от него очередную речь, полную бессмыслицы.
Позвали к столу. Все уселись и понемногу пригубляют стаканы, в которых размешаны кока-кола, немного рому и лед.
Вдруг муж старухи сказал совершенно нормальным, осмысленным голосом, от которого Джек даже вздрогнул:
– Завтра все получите и уезжайте поскорее через провинцию Лас-Вильяс, и минуя горы Эскамбрай, сразу спускайтесь к морю.
Потом старик поднялся и вышел на лестницу. Здесь он снова негромко пробормотал что-то невнятное, чтобы соседи слышали и ничего другого подумать не могли бы.
Вернувшись в комнату старик больше ничего не говорит и не отвечает на вопросы. Лишь когда Джек попытался узнать у него дальнейшее, тот тихо и угрюмо бросил:
– Завтра, все завтра.
Спали на балконе, было очень жарко, влажно и душно. С первыми лучами солнца перешли внутрь помещения и расположились прямо на полу.
После скромного завтрака старик вынес им небольшую плетеную сумку, с которой хозяйки ходят на базар, и бросил коротко:
– Все здесь!
Квартира этих старых людей служила передаточным пунктом, к тому же они были свидетелями того, что драгоценности переданы.
Чтобы завладеть драгоценностями, нужно было убрать того, у кого они хранились. Здесь, в Гаване это исключалось, необходимо убрать тех в Майами, кому надо было передать их. Но это было уже дело не Джека.
ВОЗВРАЩЕНИЕ СЕСТРЫ
Джек выглянул с балкона на улицу: там было тихо, ничего подозрительного не наблюдалось.
Старый гангстер подогнал машину к самому дому. Когда усаживались, Джек с удивлением обнаружил в машине ещё одного человека. Это был Косой.
В ночь урагана, когда его захватили милисиано в провинции Ориенте, ему удалось сбежать от них и добраться до Гаваны, где он нашел приют у Марио старого гангстера.
Когда все расселись в машине, Марио сказал тихо, но твердо, обращаясь ко всем сразу:
– Надо Косого взять с собой и доставить в Америку.
Машина тронулась.
Косой понимает, что после ареста и побега, у него земля горит под ногами и ему следует поскорее исчезнуть с кубинской земли.
Антонио очень беспокоило появлением Косого в их компании. Он не знал, что это агент ЦРУ, но все же лишний человек в их деле совсем не нужен, поэтому он думал о том, как избавиться от Косого. "Может, убрать его в море, но там будут другие люди, значит это не годится".
Он пристально посмотрел на Джека, затем перевел взгляд на Косого. Джек понял выразительный взгляд Антонио.
На выезде из Гаваны Марио передал руль Антонио и вышел из машины. До дома он доберется на такси, а всем остальным он пожелал "буэн виахе" "счастливого пути".
И вот снова Виа Бланка. Несколько часов пути и они пересекли границу провинции Лас-Вильяс.
Ехали берегом моря. С одной стороны изумрудные волны разбивались о черные отполированные прибоем скалы, с другой находились зеленые пастбища для скота, огороженные колючей проволокой.
Потом дорога уходит от моря. Теперь по обеим её сторонам простирались живые изгороди из кактусов, обработанные поля, плантации банановых деревьев. Наконец, они подкатили к небольшому ранчо – сельской усадьбе, прикрытой кокосовыми пальмами.
В усадьбе Джек и его спутники немного отдохнули, подкрепились и, пересев на джип хозяина, продолжили свой путь. Вел джип Перес Бермехо, хозяин ранчо.
Вечерело, но видно ещё было хорошо. Направляясь к берегу моря, джип забрался в самую гущу мангровых зарослей. Стало слышно, как невдалеке заплескалось море.
Антонио, тихо переговорив с хозяином ранчо, сказал ему, чтобы тот выгрузил резиновую лодку и сразу же уезжал обратно. Что тот и сделал.
Джек зажег карманный фонарик. Антонио передал свернутую резиновую лодку Косому.
Джек понял: чтобы у того руки были заняты.
Первым шел Антонио, за ним Косой, затем Джек и Севальос. Драгоценности на этот раз у них были в рюкзаках за плечами.
Когда Косой немного нагнулся, пролезая под низко висящей веткой, идущий сзади Джек ударил его по затылку рукояткой пистолета. Удар получился не очень сильным, и Косой, тренированный агент ЦРУ, сразу же попытался выпрямиться, но не успел.
Этого удара ждал Антонио. Мгновенно он вонзил свой нож в грудь Косому. Тот молча упал.
Свернутую резиновую лодку передали Севальосу, который с Джеком пошел вперед, а Антонио несколькими взмахами ножа добил Косого.
Крадучись, группа вышла к морю.
Надули и спустили резиновую лодку на воду.
Тихо расселись по местам.
Джек оттолкнулся коротким веслом от берега. Лодку подхватило течением и понесло в открытое море.
Примерно через час её пассажиры услышали тарахтение мотора.
К ним на помощь спешила шхуна, которая ранее их высадила на кубинский берег. Джек посигналил фонариком. Шхуна подошла совсем близко, и скоро беглецы с Кубы со своими драгоценностями были на её борту.
* * *
За эту поездку Джек получил от мафии немалую сумму денег. И он решил, что теперь пора подумать и о сестре.
О своих делах он поговорил с Беном, рассказал о сестре. Оказалось, что Тибурон продал её в один из публичных домов в Пуэрто-Рико.
Бен заверил Джека, что через неделю его сестра – Хуанита – будет с ним, потому что у него есть знакомые парни на этом острове, только Джеку придется оплатить авиабилет до Майами.
– Но ты нам тоже кое-что сделаешь, – сказал Бен, пристально глядя на Джека. – Это, возможно, будет и в твоих интересах... Надо будет убрать Тибурона.
Джек удивленно вскинул глаза.
– Не удивляйся, он стал нашим конкурентом. Переманивает наших оптовиков по покупке наркотиков к себе... Держит более низкие цены. Нам это не подходит...
– Так что, можно с ним кончать?
Бен молча кивнул головой.
– Мы поможем тебе, подстрахуем! Но тебе придется отсюда сматываться, если ты кончишь Тибурона. Отомстишь за себя и нам поможешь. Ты согласен?
Джек молча кивнул головой и стал готовиться к встрече с Тибуроном.
Наконец настал день отмщения.
Когда Джек оказался у гостиницы "Нуевитас", где остановился Тибурон, был поздний вечер.
Небо слабо светилось, солнце запряталось где-то за облаками. Было очень тихо.
Джек, несмотря на то что чувствовал себя хорошо, все же ощущал приступы внезапного страха. Руки его вспотели.
За несколько метров от входа в гостиницу его остановил Антонио. Он сказал:
– Все в порядке. Коридорные подкуплены. Дежурный внизу мешать не будет. Тибурона накачали виски, девка от него ушла пять минут назад. Действуй!
Джек подошел к двери номера, где был Тибурон, нажал на неё и открыл.
Прислугу с этажа удалили заранее.
Он прошел одну комнату и подошел к спальне. Оттуда не было слышно ни звука.
Джек разработал свой план. Он решил убить Тибурона, разбудив его. Ему хотелось, чтобы тот увидел его, увидел того, кто пришел отомстить ему.
Рванув дверь спальни, Джек открыл её и войдя загрохотал стулом, опрокинул его, но в ответ не услышал ни звука. Оказалось, его жертва крепко спала.
Подойдя к постели, он убедился в этом. Его план срывался. Но ему уже казалось, что так будет лучше. Он вынул пистолет с глушителем и приставил его к виску спящего. Выстрел был похож на негромкий хлопок в ладони.
Под простыней дернулось тело Тибурона, перевернулось и скатилось к ногам Джека.
Джек нагнулся, вынул кинжал, несколько раз вонзил его в грудь лежащего на полу человека и бросил его тут же.
Затем минуту посмотрев, как кровь медленно растекается по полу, он спокойно вышел. Дело было сделано.
...Через неделю он был вместе с Хуанитой. Ей исполнилоськ этому времени 13 лет, ему 15. Они стали собираться в дорогу, чтобы покинуть Майами.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ХУАНИТЫ
После встречи брата с Хуанитой она рассказала ему все, что с ней произошло.
– Тибурон отправился со мной на остров Пуэрто-Рико, который, как ты знаешь, является частью Соединенных Штатов, как свободно присоединившееся государство... Тибурон взял за меня много баксов...
– С Тибуроном, – прервал Хоакин сестру, – я рассчитался. Я убил его!..
По словам Хуаниты, её не сразу поместили в бордель. Как оказалось, есть немало мужчин, которые предпочитают заниматься "любовью" с детьми и хорошо за это платят. Около двух миллионов детей в мире – девочек и мальчиков с шести и более лет принуждают люди или нищета заниматься проституцией, среди них оказалась и Хуанита.
Сначала Хуаниту приучали к занятию проституцией. Ее привезли в столицу Пуэрто-Рико – Сан-Хосе и поручили "хозяйке", которая учила её ремеслу проститутки.
Два дня пробыл Тибурон с Хуанитой в Сан-Хосе.
Тибурон ожидал весточки, когда ему нужно будет отвести Хуаниту в условленное место и получить за неё деньги.
Сам он Хуаниту не трогал: невинную девочку он мог продать подороже. Первый день он провел бездарно: напился с утра, пошел бродить по городу, затем вернулся в гостиницу, снова напился, на этот раз в стельку, и отправился спать.
Этого ему не хотелось, тем более что существовала реальная возможность провести день по-другому и поскорее уехать с острова, но не получалось...
После завтрака он все же пойдет, обязательно пойдет по адресу, который он получил, но сигнала не было, и он опасался попасть в полицейскую облаву в том районе, где продавали девочек туристам.
...Тибурон вышел с Хуанитой из гостиницы в плохом настроении. Он мог бы завтракать и в самой гостинице, но там было дороже: Тибурон был скуп и считал деньги, понимая, что они ему могут понадобиться в случае, если придется откупаться от полиции.
По утрам он предпочитал перекусывать в небольшом заведении, которое держал итальянец через улицу напротив.
Сегодня он думал о Хуаните, о том, как бы подороже её продать. Он думал об этом, пока они шли в заведение итальянца.
Это была большая длинная комната с широкой стойкой направо при входе.
Посредине зала стояли столики, каждый для четырех клиентов, а слева у глухой стены, оклеенной рекламами туристских агентств, столики были отгорожены друг от друга высокими ширмами.
Глядя на них, Тибурон почему-то вспоминал кожаные шоры на глазах у пугливых лошадей. Завтрак в этом месте Тибурон назвал про себя "сидеть за шорами". Сегодня он чувствовал себя неспокойно и ему хотелось побыть с Хуанитой подальше от посторонних любопытных глаз, поэтому он прошел "за шоры".
Растягивая завтрак, Тибурон заказал Хуаните стакан взбитого ананасового сока – "хуго батидо", а для себя – чашечку крепкого кофе. Он думал, как ему быть, рукой ощупывая бумажку с адресом, которую он положил в правый карман.
"Нет, все-таки пойду, рискну. Время идет, а время – деньги", – думал он, припоминая поздний разговор в гостинице. "А почему же нет? Почему мне не заработать тысячу баксов на этой девочке? Чем я хуже других?".
Он попытался представить себе отношение других продавцов к продаваемым детям. Эта тема не раз всплывала в разговорах между наркодельцами, они торговали и детьми, так как это был очень прибыльный бизнес.
Он увидел свое отражение в зеркале: высокий, сутулый, костистый, с пустым, отсутствующим взглядом, за которым скрывается жестокость и бесчувствие к человеческим страданиям.
Вчера к нему в гостиницу пришел агент по продаже детей – невысокий, вертлявый, с заметной лысиной на голове, по прозвищу "червячок".
Он всегда носил расческу в кармане. Волосы зачесывает с одной стороны на другую, тщательно пригоняя волосок к волоску, чтобы прикрыть всю лысину: большую, желтую, как внутренность спелого плода манго.
Агент принес Тибурону адрес:
– Вы прочитаете его и запомните, а бумажку потом уничтожите.
Заканчивая завтрак за "шорами", Тибурон после долгого раздумья решил, что пойдет все же сегодня по этому адресу.
Такси они оставили, немного не доезжая до старой части города, да и не было смысла ехать дальше. Лучше не торопиться, осмотреться при подходе.
В самую последнюю минуту, если он увидит полицейских, можно и не повернуть за угол, а пройти прямо и вернуться назад в номер, подождать еще, не стоит в этом случае рисковать.
С этой мыслью Тибурон двинулся вперед, отыскивая указанный в адресе дом.
Пройдя небольшую площадь, на которой примечательными были старинная церковь и скульптура Колумба, открывшего Новый Свет, он попал в лабиринт узких улочек старого города. Они буквально засасывали прохожего – хотелось идти и идти вперед мимо небольших кафе, лавчонок, мастерских, облупленных стен, потрескавшихся каменных крылечек, почти съеденных ржавчиной за века решеток, прикрывавших маленькие окна.
Улочки прошлого влекли куда-то вдаль искать неизведанное и неизвестное, заставляли ближе присмотреться к людям, а сделав это, нетрудно было заметить, что они никуда здесь не торопятся.
В одном месте Тибурон и Хуанита внезапно остановились и посмотрели себе под ноги: вся плита, на которой они стояли, была выложена ключами разных размеров. Они были врезаны в камень и отшлифованы башмаками. Так и есть: они оказались у мастерской, где делали ключи и чинили замки.
Подозвав старика в старых застиранных белых брюках, в соломенной шляпе, в серой рубашке, стоявшего на углу с протянутой рукой, Тибурон спросил его, как пройти на нужную им улицу.
– Пройдете до портняжной мастерской, там она и будет, сеньор, услышал он в ответ, а вслед за ним и просьбу о милостыне.
Тибурон протянул ему самую мелкую монету из своего кармана и сразу же отошел, чтобы к нему не обратились другие нищие.
Портняжная мастерская, как оказалось, находилась как раз в том доме, который ему был нужен. Вывеска мастерской была тусклой, поблекшей и висевшей над входом, вероятно, не один десяток лет.
"Вряд ли здесь шьют что-либо новое, видмо, починка и ремонт" – подумал Тибурон, входя в мастерскую.
С порога он увидел две комнаты. В первой, слева от входа, стоял большой стол для закройщика. Перед ним сидел на высоком табурете старый негр с клочковатой редкой бородкой и проворно орудовал иглой над какой-то одеждой.
Пожилая женщина рылась в сваленном в углу ворохе одежды.
Вдоль стены, где было одно окно, стояла длинная вешалка с готовой, отремонтированной одеждой.
С облупившихся, потрескавшихся стен смотрели старые засиженные мухами цветные картинки, изображавшие религиозные сценки.
Через дверной проем была видна и вторая комната. Там стрекотала ручная швейная машинка. За ней, сильно согнувшись, сидела располневшая молодая мулатка, очевидно, дочь или сноха закройщика-негра.
При появлении посетителей все вскочили как по команде.
Появление нового человека в этой мастерской, которой пользовалось только население соседних кварталов, было такой же сенсацией, как, например, появление осла, заговорившего вдруг человеческим голосом.
Первой нашлась молодая мулатка, она бросила машинку и, подойдя к Тибурону, спросила:
– Что угодно многоуважаемому сеньору? – Она развела руками, показывая всем своим видом свою крайнюю услужливость.
Тот объяснил.
– Сеньору нужно видеть Коки Реглу?
– Да.
– О, я вас проведу, это здесь во дворе, – мулатка поспешно сбросила фартук, поправила волосы и направилась к двери.
Они обогнули дом и через небольшую калитку, обитую проржавевшими листьями железа, вошли внутрь.
Здесь они увидели тесный дворик, облупленные серые стены, узкую каменную выщербленную плитку порога, на который ему указала мулатка.
– Она живет здесь.
Переступив порог, они очутились в комнатке с одним окном. В ней никого не оказалось.
– Посидите, она сейчас придет, я её найду!
Тибурон опустился на старый стул, заскрипевший своими полуразрушенными соединениями, и начал осматриваться, но ничего особенного не увидел, так как окно пропускало мало света.
Спустя минуту Тибурон почувствовал, что в комнате уже кто-то есть. Хуанита тоже посмотрела туда же – на дверь. Регла вошла и остановилась у порога, не решаясь первой заговорить.
Тибурон рассматривал её с некоторым удивлением: она оказалась молодой и довольно-таки хорошенькой.
Женщине было около двадцати четырех лет. Простенькое темно-синее платье оттенялось только ярко белевшими пуговичками. Открытые босоножки делали её ноги стройными и немного худыми. Последняя пуговичка не была застегнута, откинутый воротник открывал высокую шею. У неё был правильный подбородок, смуглое, узкое лицо, большие глаза, подобранные красной лентой густые черные волосы.
– Регла?
– Да.
Больше они ничего не успели сказать, так как в этот момент в комнату с улицы вбежала босая девочка с растрепанными волосами.
– Мама! – но, увидев незнакомых, замолчала.
– Ваша дочь?
– Да... она нам не помешает. – Регла взяла дочь за руку и вышла во двор, пригласив вместе с ней выйти и Хуаниту. Вернулась она быстро и остановилась напротив Тибурона.
– Моя дочь поможет вашей девочке привыкнуть ко всему.
– А что она тоже..? – задал вполне понятный вопрос Тибурон.
Регла кивнула головой и сказала:
– Она участвует в этом деле, но мужчинам я её не отдаю. При ней девочки скорее привыкают к делу, а когда они свыкнутся, я этих девочек отдаю в бордель.
Тибурон к этому времени уже составил себе первое впечатление об обстановке. "Живут как бы в семье, деваться ей некуда, – подумал он. Убежать не может, кругом незнакомый город".
– А где же они встречаются с мужчинами, у вас? Здесь, наверное, не очень удобно?
– Нет, здесь они только живут. Их забирают и привозят назад... – Регла помолчала, потом подошла к тумбочке и вынула оттуда сверток в полиэтиленовом пакете:
– Вот деньги, считать не нужно, все, что мне передали. Вам лучше скорее уйти.
Тибурон попрощался и вышел во двор. Девочек здесь не было.
Он быстро добрался до гостиницы. А на другой день улетел.
– У Реглы, – рассказывала брату Хуанита, – я пробыла недолго. Просто мне дали свыкнуться с обстановкой... Первый раз забрали меня из дома Реглы через три дня. Все эти три дня мы играли во дворе дома с дочкой Реглы, её звали Анхелика... Меня привезли в богатый дом и отдали на потребу старику. Как мне объяснили, этот богатый старик заплатил очень много: он верил, что если овладеет невинной девочкой, то продлит себе жизнь... Я кричала и боролась... Меня держал сильный мужчина, а старик насиловал... Потом, в других случаях, меня заставляли изображать невинность, чтобы клиенты больше платили... Если я делала что-то не так или не то, меня били и били жестоко. Очень скоро меня повезли к одному мужчине. Ему было лет 40, было очень страшно. Тогда я узнала, что такое секс, он всему меня научил.
