Текст книги "Свежая кровь для олигархов"

Автор книги: Владимир Ткаченко

Соавторы: Константин Ткаченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Есть!

Поняла, что ребенок вышел. Расслабилась, закрыла глаза, и уловила крик новорожденного и снова голос:

– Мальчик!

Саша улыбнулась и сказала про себя: " Мой Адамчик! Я его очень люблю!"

Мальчик, как и девочка Наташи, нес на себе волосяной покров. Он был нежен, как пух и еле-еле просматривался.

Саша так увлеклась разглядыванием сына, что не услышала вопроса сестры:

– Вам так удобно?

Не отрывая глаз от Адамчика, кивнула. То, что увидела, ее не расстроило. Ребенок хорошо сложен, спокоен, все пальцы и все остальное – у него в норме, а то Наташа ее пугала, что ребенок может родиться с хвостом или шестипалый. Ничего подобного не наблюдалось. И ушки у него были в норме и глазки не косили. Только подбородок немного удлинен. Но ничего плохого в этом Саша не находила.

Она снова не слышала, что сказала сестра... Кажется... придет после кормления и заберет ребенка... Но почему? ...После некоторого размышления, Саша пришла к выводу, что здесь свои порядки и противиться им не следует. "Ведь на любое сопротивление у них всегда припасена какая-либо кара... Именно кара, и она неотвратима..." Нечто подобное она испытала, когда намеревалась прервать свои отношения с Микки. Тогда бы на нее напустили Гаденыша.

Саша подняла глаза на сестру и кивнула головой.

Неизвестно почему, сестра, перед тем, как закрыть за собой дверь, одарила мать и ребенка каким-то странным взглядом, но, заметив, что в этот момент Саша подняла глаза, прищурилась, и по ее лицу расплылась широкая улыбка.

– Все будет хорошо, – сказала она.

Саша улыбнулась в ответ, махнул рукой, сестра вышла. Саша не верила ни одному слову медсестры.

Через тридцать минут появилась опять и сказала, что забирает ребенка и будет приносить его на кормления.

Ответа никакого не получила, только долгий взгляд матери вслед уносимого от нее ребенка.

Все, как рассказывала Наташа. Возможно, та тоже лежала в этой же палате. Саша оглядела комнату. Окна зарешечены. Вторая дверь, по рассказам Наташи, вела в помещение, где были душ и туалет.

На другой стороне комнаты над мягким диваном висели книжные полки и в стенной нише – телевизор с видеомагнитофоном.

"Жить можно, – считает Саша. – Но, что будет с ребенком... Что они собираются с ним сделать?" – Долго думает, но ответа не находит и решает быть внимательной и все подмечать.

Хорошо... Здесь она пробудет полтора месяца, как и Наташа, а потом снова Микки... или, может быть другая обезьяна?.. Или два молодых самца?.. Это, более чем ужасно и почти невозможно... Но если они захотят, сделают так, как считают нужным. Надо использовать все возможное, находясь здесь, чтобы выбраться отсюда... Но как?..

Когда Саша смогла, она встала с постели, ходила по комнате, сидела на диване, читала книги.

Настал день, когда ей разрешили с ребенком гулять на воздухе. Дворик, где они дышали свежим воздухом, был маленьким, обнесенный высоким забором и, как понимала Саша, он был внутренним. Ей не составляло бы труда преодолеть забор... А дальше что? Конечно, ее бы задержали, пока она выбралась на улицу... Да, и ребенка в таком младенческом состоянии она не могла оставить... Что было делать? Снова к Микки?.. Как ей этого не хотелось... С каждым днем она все больше привязывалась к своему сыну. Во время кормления ласкала его, целовала, баюкала, напевала ему песенки и мягким, нежным голосом разговаривала с ним.

Начали они свои прогулки во второй половине марта. К этому времени весна вступила в свои права и, хотя ночи еще были холодными, днем воздух прогревался до плюс четырех – пяти градусов. Саша так ставила коляску, чтобы прямые лучи солнца не светили прямо в глаза младенцу, а падали на лицо для нежного весеннего загара. Ее здоровый ребенок почти все время спал на весеннем воздухе. Иногда он все же открывал глаза и мама с ним тогда люлюкала своим мягким напевным голосом и старалась показать ему ветки березы, раскачивающиеся на весеннем ветру и воробушек, порхавших вокруг. Для них она специально приносила кусочки белого хлеба и разбрасывала вокруг. Когда воробьев собиралась много, она наклоняла коляску, так, чтобы ее Адамчик смог видеть птиц. Он хлопал глазами, пускал пузыри и старательно следил за полетами маленьких птиц...

Ребенок заметно рос, взгляд его становился более осмысленным, он хорошо знал свою маму. Волосики на его теле темнели и это беспокоило Сашу. "Уж лучше они бы оставались светлыми – так менее заметны", – считала она. Темный волос от кого? У меня волосы светлые, у Микки – весь он рыжий, правда, с темным оттенком?.. Саша думала о том, что уже не за горами срок полтора месяца, когда она снова очутиться в клетке. Так произошло и с Наташей – именно через такое время она снова увидела ее после того, как та родила девочку.

И вот этот срок настал.

У нее появилась сестра и сказала, что сегодня Саша покормит ребенка за занавеской.

Пришлось идти туда. Там ее ждал завтрак и после завтрака кормление сына.

Уходя, сестра забрала ребенка и всю одежду, которая была на Саше. Та понимала, что ей предстоит, и к этому подготовилась, когда сестра ушла. Она не знала, что и Микки подготовили к ее приходу – за две недели до встречи с ней самок из клетки удалили, и он скучал без них.

Появление Саши его обрадовало неимоверно.

Увидев ее, он захлопал в ладоши и затенцовал на месте.

Посмотреть на зрелище пришел директор и научные сотрудники. Их интересовала встреча Микки и Саши после родов и долгой разлуки.

Саша шла на встречу с Микки как на эшафот и видела, как за ней наблюдали.

Микки быстро приблизился к ней и слегка толкнул ее в бок. Саша поняла, что начинается игра... Снова на дерево? Как это было в первый раз? У нее имелись другие планы. Она тоже легонько толкнула Микки и отпрыгнула от него – начала свою игру. Тот последовал за ней. При этом он почувствовал знакомый запах, исходившей от Саши: она натерла некоторые участки своего тела и этим запахом приманивала Микки туда, куда ей хотелось его заманить.

И вот они оба у занавески. Еще усилие со стороны Саши и занавеска срыла их. Они оба в маленькой клетке, где Саша съедает свои завтраки, обеды и ужины. Занавеска хорошо скрывает их и все, что между ними происходит... Саша полагает, что зрители ничего не увидят – она их обманула, сумев завлечь сюда Микки, и расслабляется – здесь она может делать то, что захочет Микки...

Когда все закончилось, ей принесли для кормления ребенка. Микки с ней уже не было, а Саша успела принять душ.

После кормления ребенка ей не оставили его. А она думала, что появится с ним в большой клетке... Нет, так не получилось... Может это и к лучшему он успеет еще научиться лазить по деревьям...

Саша вышла из-за занавески где-то после двух. "Зрителей" не было, зато ее ждали подруги.

Первый вопрос задала Дуду. Она поглаживала рукой свой, заметно увеличившийся живот и смотрела на Сашу ясными глазами, в которых не было ничего, кроме простого любопытства:

– А где твой ребенок? Он, что не родился?

Саша рассмеялась:

– Родился и еще, какой богатырь!

– Где же он?

– Сказали, что мне надо привыкнуть ко всему снова, и тогда дадут ребенка. Ну, а твой как, Наташа?

– Я только кормлю, а ухаживают за ним самки.

Дуду, легонько похлопывая себя по животу, стала, громко засмеялась, пристально смотря на Сашу.

– Ты чего? – спросила та, слегка задетая ее смехом, потому что поняла, что та смеется над ней.

– Чего... Чего... Насчет тебя и твоего Микки... Небось, ты соскучилась по нему? И когда встретились, старалась вовсю... Ну, скажи. Чего молчишь?

Саша немного растерялась от такой прямоты и попыталась ее образумить:

– Зачем ты так? Никого это не интересует... Мы были за занавеской и никто нас не видел!

– Ты так думаешь? А вот и нет! Ты считаешь, что спряталась, да? ... Все видели... по телевизору... У тебя там спрятанная камера и все передавалось на экран.

– Да?! – воскликнула Саша. Она опустила голову и сжала руки.

– Конечно, но мы не видели, а слышали, что говорили сотрудники между собой, когда вы там с Микки начали дергаться. Один сказал: "Отличная супружеская пара". Другой: "У них будет длительная брачная связь!" А директор: "В таком случае они дадут нам большое потомство! Вот и отлично!" – Заметив состояние Саши, Дуду сказала: – Плюнь на все это! Не обращай внимание и тебе станет легче. Для тебя существует только то, что рядом, ну и мы. Остальное – долой от себя!

Саша действительно расстроилась. Она столько приложила усилий, чтобы не устраивать "спектакль" для институтской публики и теперь осознала, что ее перехитрили... Подумала и решила: "Пусть это мне пойдет на пользу... Все не так просто, как кажется... И с этим следует считаться..."

Разговор продолжила Наташа:

– Я смотрю, Саша, и даже удивлена твоими поступками: ты все чего-то соображаешь, химичишь... Думаешь выкрутиться? – она вопросительно уставилась на нее.

– Привет, тебе, – ответила та, подходя ближе к решетке, чтобы не напрягать свой голос. – Я вижу, ты удивлена? Или ты просто не хочешь думать о нашем будущем и о будущем наших детей? – она нервно облизнула пересохшие губы. – Я тебе сейчас кое-что расскажу, но вначале хотела бы услышать ответ на один вопрос, и советую подумать. Мы ведь давно не дети... Многое понимаем – что и почему... Тебе придется сказать или промолчать... Ты делаешь вид, что все хорошо... Тогда скажи: ты веришь, что мы когда-нибудь выберемся отсюда?.. Молчишь? Правильно делаешь, потому что сказать нечего! Считаешь, что нам дадут справочку, сделают отметку в трудовой книжке, отдадут денежки и выпустят отсюда? На свободе ты все расскажешь, да?.. И что будет после этого? Ты ведь себе представляешь, что подобное невозможно... Так что не следует удивляться моим поступкам.

Наташа ничего не ответила. Снова посмотрела на Сашу, махнула рукой и промолвила:

– Ладно... – Затем спросила: – У себя в комнате, где ты провела полтора месяца после родов, ты ничего не смогла придумать?

– Совершенно ничего, – голос Саши стал спокойным.

– И когда ты что-либо надумаешь?

– Не знаю...

– Вот видишь... Давай лучше не трепать себе нервы... Будем заниматься детьми.

Саша ничего не ответила. В ее голове еще долго звучали слова Наташи: "Будем заниматься детьми... Будем заниматься детьми... Будем заниматься детьми..." Фраза застряла в ее сознании, потому что ей были созвучны слова директора: "Они нам дадут еще много потомства"... Своим ребенком она будет продолжать заниматься, но много потомства не даст, чтобы ей это не стоило.

– Что ты собираешься делать, Саша? – спросила она себя.

– Еще не знаю. Возможно, если не получиться выбраться отсюда, то убью себя и ребенка. Саша вспомнила одно газетное сообщение о том, как женщина убила себя и двух детей – не могла их прокормить. У женщины не было работы, муж – законченный алкоголик тоже не работал и уже пропил все, что мог. Мертвых детей она положила на кровати и они лежали там, как херувимчики смерть не тронула их... Сама она повесилась в ванной комнате на газовой трубе – у них была газовая колонка... "Тоже что-либо придумаю в этом роде, когда пойму, что выхода нет... Так закончится твоя жизнь, Саша", – сказала она себе.

– В каком смысле закончится? – какой-то внутренний голос спросил ее.

Она описала этому голосу свое положение и пояснила:

– Отсюда меня никто не вытащит. Я хотела бы знать, где те люди, которые беспокоятся обо мне?.. Время для меня остановилось.

– Вот и хорошо, что ... остановилось.

– Ну, ты скажешь! – засмеялась Саша, – она уже поняла, что говорит с Георгием и была рада этому. – Так объясни, что это значит?

Ее собеседник не заставил себя долго ждать с ответом:

– Есть теория, научная теория, а не просто ля-ля, что, если для данного конкретного человека время течет медленно или ему кажется, что оно остановилось, то такой человек обязательно проживет дольше времени, чем другой, которому так не кажется.

– Представ себе, – начал пояснять Георгий, – широкую ленту и ты бежишь по ней вперед... И сама не всегда знаешь, куда. Так бывает в жизни: не ведаешь, что тебя ждет. Ты бежишь и лента двигается и двигается – жизнь скоротечна... Мы вечно торопимся... Случается, но редко – человек не бежит вперед, а двигается поперек ленты – для него время остановилось... Как у тебя... Ты старайся остаться там подольше – поперек ленты, дольше проживешь...

– Надо было бы раньше мне все объяснить – заметила Саша, – но мне и такая жизнь не к чему... Ты понял?

– Да, но так получилось у тебя... Не отчаивайся... Я верю, ты выберешься и побежишь вперед по ленте жизни!

– Нет, когда выберусь, снова стану поперек ее! – засмеялась Саша.

– Сделать так трудно, – ответил Георгий. – Очень многим подобное не удается и жизнь их быстро сокращается...

– Ладно. Мне только хотелось сказать тебе несколько слов, и сразу стало легче на душе. Спасибо тебе за это. – Саша замолчала и смолк голос Георгия...

Саша продолжала думать: может быть я уже шизоид? Какие мысли зарождаются в головах таких людей, как у меня? Нет, я не такая... А все-таки... Мысли у шизофреников, конечно, есть. Но они никогда их не расскажут другим людям... А если и расскажут, то те их не поймут...

В этот момент Сашу окликнули. Она подняла глаза и увидела рядом с Дуду Диди.

Голос у нее был взволнованный. Ее забросали вопросами.

– Где ты была? Что случилось?

Та стала сбивчиво отвечать:

– С ребенком меня не пустили... А я хотела... Но все равно встретилась... И так здорово получилось. – Диди вся светилась от радости.

Дуду не выдержала. Она толкнула в бок Диди, но та не обиделась, а засмеялась на ее энергичную просьбу, выразившуюся не только в толчке, но и в словах:

– Да расскажи ты, что случилось? Куда тебя не пустили с ребенком?

– На встречу, на встречу! С дочкой!

– С какой еще дочкой?

– Старшей! Она с мамой, моей мамой, приехали сюда и им разрешили встретиться со мной!

– Ну и что? Ты так с ними встречалась, в чем мать родила, как ты сейчас перед нами?

– Нет, конечно! Меня приодели, мы сидели в отдельной комнате и долго беседовали. Дочь выросла и хорошо учится... Отдала им деньги – получила много денег, но ничего им не рассказывала. Пояснила, что здесь работаю медсестрой. Работы много, поэтому не могу вырваться отсюда и приехать к ним. Вот так! Счастливый день для меня!

– И как тебе это разрешили?

– Наверно, потому, что они знают: я сама отсюда не хочу уходить, вы помните почему.

– А мне то и не с кем встречаться, даже, если бы и разрешили, заметила Дуду.

– Мне тоже, – тихо добавила Саша.

– Да, вы зависли, а жаль. Так хорошо встретиться с родными! – Диди счастливо засмеялась. Я давно их просила об этом и очень удивилась, что они сейчас разрешили. Можно было и раньше...

– Были причины подождать, а теперь ты родила – свою задачу выполнила и вот тебе поощрение, – высказала свою мысль Дуду.

– Ясно. А что за поощрение может быть мне? Я тоже родила!

Вопрос Сашин остался без ответа. Одна она много думала о случившемся с Диди. "Происходят какие-то перемены... А почему она мне не сказала... Не предупредила о встрече?"– Здраво поразмыслив, Саша поняла, почему... Встречи у нее тогда бы не произошло. Здесь каждый сам за себя... Пока только хочу выяснить... Нет ничего...". Она сжала руки и опустила на них голову и так просидела долго. Наконец она решила: пусть время для нее остановится и она станет жить поперек ленты жизни, как ей подсказал внутренний голос.

Поговорила сама с собой:

– Могу сказать, что они действует в отношении мня по определенному плану – директор же сказал, что ожидает от меня много детей... А что еще? Для другого им не нужна... Они знают, как я рожаю, что здоровье у меня отменное, ничем не болею. Благодаря "спорту" – физически крепкая и сильная... Что еще?

– В какой-то степени да. Значит, на что-либо другое мне рассчитывать не приходится, так?

– Бесспорно. Но жизнь не идет прямо, меняет свое направление, а сроки ожидания подходящего случая, чтобы отсюда выбраться у меня ограничены закончится кормление и снова беременность? Если случится так?

Отсрочить... как? И все-таки боюсь, что мне придется рожать здесь еще одного ребенка... А если что-нибудь другое?.. Выкидыш?.. Сорваться с дерева при беременности и... выкидыш?.. Как мне не пришла в голову такая мысль раньше? – Саша подняла голову от рук и провел рукой по лбу.

– Наверное, ты права. Придется им напакостить хотя бы разок. А себе? Может после этого я совсем перестану рожать? Было бы хорошо. Тогда им, а лучше директору, сказать:

– Сожалею, что доставила вам столько хлопот!

– О каких хлопотах речь, – ответит мне директор, – можете не торопиться оставлять нас!

– Почему?

– Вы нам еще понадобитесь.

– Для чего же, рожать я больше не могу?

– Возникнет надобность и мы разберем вас на части!

– Благодарю вас, господин директор. Так я остаюсь?

Саша зло рассмеялась своим мыслям и ей пришлось возвращаться к простым будням: настало время кормить ребенка.

Когда она отдыхала, ей приснился сон... Она находится на раскидистом дереве. Это скорее ель. Сидеть удобно: разлапистые ветви немного пружинят, и на них можно спокойно расположиться. Хвойные иголки не колют. В воздухе разлита тишина и благодать... Саша просыпается в этом сне, хотя она на самом деле продолжает спать... Открывает она глаза от того, что над ее головой, справа, горит яркий электрический свет от одной большой лампочки. Он ей мешает и она пытается его потушить... Выключателя нет, но много проводов. Она их выдергивает со штепселями из гнезд, но... свет не гаснет... В ее руке – целый пучок проводов, а свет продолжает гореть... Саша оглядывается вокруг... Где она находится? Впереди – хвойный лес... Да, там виднеются небольшие сосны и высокие ели. Между ними земля покрыта толстым слоем хвойных иголок. Они – влажные и мягкие, а воздух над ними наполнен теплотой... Саша хочет туда идти, но не может: ей нужно сначала выключить свет, но он продолжает гореть, несмотря на ее усилия... Кроме того, за своей спиной она слышит голоса двух переговаривающихся людей – это мужчины.

Они готовят еду и так хотят есть, что Саша слышит, как они глотают слюну... Начинают что-то перекатывать в ящике. По мнению Саши – это зеленый горошек... Но он не может так греметь... Значит – картошка? Почему такой высокий звук? Она же не мороженная – сейчас лето? Сашу больше волнует не это. Она понимает, что люди заняты приготовлением пищи и оживленно о чем-то переговариваются между собой.

Она знает – именно они препятствуют ей уйти во влажный теплый лес, который находится в двух шагах от нее... И еще свет. Надо начать с него, чтобы уйти отсюда... Саша снова пытается его потушить, выключить... Не получается... Она с тоской смотрит на стоящие впереди ели: туда ей надо идти... Сон у нее глубокий, но и проснуться она не может... Проходит еще немного времени и она чувствует какой-то легкий толчок – прикосновение к своему плечу и... просыпается.

Над ней на корточках сидит подросток-обезьянка и легонько ее будит. Всем своим видом она хочет ей сказать: пора проснуться – еду принесли.

С этой обезьянкой они друзья. Саша ее зовет Кэ и та ее понимает и всегда откликается на ее зов. Кэ бегает с ней, лазит по деревьям, с большой охотой нянчит ее Адамчика. Называет ее малыша своим звуком – Ам! И что интересно, тот ее понимает.

Кэ наклоняется еще ниже над Сашей и нежно ее целует. Та отвечает ей тем же и еще поглаживает ее по руке: сверху вниз. Она знает, что гладить обезьян по голове не следует – они не любят этого.

Саша понимает, почему ее разбудили. Обезьянка знает, что Саша с ними не ест, но ждет, что после еды принесет ей банан. Уйдя за занавеску и находясь там, Саша думает о своем сне. Не хочет его разбирать, искать значение того или иного кусочка сна и решает более их не помнить и сразу же забывать. Однако ей со светом, которого не удалось потушить, из последнего сна, еще придется встретиться, но она об этом не знает.

Выйдя из – за занавески, увидела – ее поджидала Кэ. Сколько радости отразилось на ее мордочке, когда увидела в руках Саши банан. И хорошо, что задержалась. В ее клетушке раздался телефонный звонок.

Она поспешила назад.

– Алло?

– Это я, Саш, Антонина.

– Ты куда пропала?

– Много дел мне перепало, не могла вырваться. Ты-то как? Что новенького? Как сынуля?

– Адамчик?

– Ты его так назвала?

– Да, а чего?

– Да, так. Имя – то редкое, но историческое – из библии прямо! Ты мне скажи, как ты и твое дите чувствуете себя?

– Не жалуемся, нормально. А ты чего звонишь, что-либо случилось?

– Небольшое ЧП. У нас одна самка потеряла малыша – чистая случайность... Понимаешь ее состояние? Молока у нее много... Может быть ее поместить к тебе?

– А что это даст?

– Она будет ухаживать и за твоим, кормить его, – тебе облегчение и она успокоится. Тем более возраст детей – один и тот же. Как ты думаешь? Можно это сделать?

Саша задумалась: почему они спрашивают мое мнение?

На ее молчаливый вопрос ответила Антонина.

– Почему ты молчишь? Без твоего согласия подсадить ее к вам нельзя потому, что начнутся ссоры, недовольство и даже возможны драки. У вас обеих может пропасть молоко. Теперь понимаешь?

– Почему я должна заботиться о ней?

– Ты можешь и не согласиться и все останется по старому... Смотри сама!

Саша понимала, что ее мягко уговаривают, но почему так делают, не знала и не догадывалась и это, по ее мнению – плохо. Что же скрывается за таким положением... Наконец, она догадалась и дала... свое согласие вопреки логике самого события. После непродолжительного молчания она сказала:

– Делайте, как хотите, мне все равно.

– Значит ты не возражаешь, – обрадовалась Антонина. – Понимаю, что так?

– А чего мне возражать?

Вопрос повис в воздухе.

Антонина быстро распрощалась, пообещала встретиться и прекратила разговор.

Саша положила трубку и долго сидела около телефонного аппарата. Он был местный и поэтому в город позвонить она не могла, а здесь, кроме Антонины, никого не знала. Мысли у нее складывались тяжелые, плохие. Смысл подселения новой самки, по ее мнению, заключался в том, чтобы та тоже кормила Адамчика, а она сама делала это все меньше и меньше, и тогда у нее быстрее пропадет молоко, и она снова забеременеет... Вот так! И что делать? Она твердо решила в таком случае убить себя. Как поступить с сыном, еще не знала – ей хотелось оставить его живым... но он будет мучиться всю жизнь, а может быть его используют на "запчасти"?

Саша стала считать, сколько кормит сына и получалось шестой месяц... Месяца два при новой кормилице у нее еще будет молоко. Но... появилось одно но... И она стала обдумывать это "но". Вспомнила то, что когда-то произошло с Наташей, а сейчас та беременна второй раз...

Но не это главное. А что же? А помнишь...

– Спокойнее, спокойнее, Саша. У тебя кое-что начало проясняться. Потерпи немного.– Когда она разговаривала сама с собой, мысли ее становились четче и яснее. – Так, что же там, у нее в памяти отложилось о Наташе?.. Это не о ней, а о ее ребенке?.. Ее первом ребенке здесь?.. Вот, вспомнила! На шестом месяце ей приносили один раз в неделю на кормление ослабленного ребенка... Мы еще гадали: почему так? И ничего не придумали... А теперь то же происходит и с моим... И как раз сегодня она кормит своего малыша в отдельной комнате... Что за комната? – Саша огляделась вокруг, и, хотя прошло много времени, как она здесь была, стала вспоминать...

Да, она именно в этой комнате начинала работать медсестрой... Да! Да!

А рядом комната, где она поила кровью олигарха, своего "Многозуба"...

Страшная догадка поразила ее: так вот, чью кровь они пьют!

Наших младенцев! А ведь Антонина ее уверяла, что кровь доноров!.. Значит, к ней сейчас принесут ее ребенка, у которого взяли кровь! Вот почему он ослаблен!

– Я больше не могу, – ...Саша, – сказала она себе. – О, сделай что-нибудь! Пожалуйста! – Я стараюсь. Обязательно сделаю!

Ее привели в комнату в ножных и ручных наручниках. Когда няня принесла ребенка, охранник снял с нее сначала ножные наручники, и направил к стулу, который был привинчен к полу.

Саша села на стул и тогда охранник снял с нее наручники, а няня дала ей на кормление ребенка и в этот момент охранник своей ногой придвинул сашину правую ногу к ножке стула и потянул за массивную цепочку, вделанную в ножку стула, чтобы прикрепить сашину ногу к ней.

Руки у нее оставались свободными, но она все равно не могла двигаться в таком положении, так как была прикреплена ногой к неподвижному стулу.

Хотя Саша была крайне возбуждена своим открытием, и постаралась скрыть его, но и в таком состоянии поняла, что защелка на ее ноге почему-то не сработала. Почувствовав это, прижала ее ногой, создав видимость, что ее нога закреплена.

Охранник для проверки дернул за цепочку, но Саша крепко держала ее ногой и тот, удостоверившись, что все в порядке, отошел к окну и стоял там, пока происходило кормление.

Саша старалась всеми силами не выдавать свое состояние и поэтому не смотрела ни на няню, которая стояла рядом, ни на охранника. Главное, считала она, не встречаться с ними глазами, а то по глазам могут догадаться о ее состоянии. Вот почему, когда няня забрала у нее ребенка и ушла, а к ней подошел охранник, она, не поднимая склоненной головы, протянула к нему обе руки, чтобы тот одел на них наручники.

В этот момент Саша, оттолкнувшись от неподвижного стула, собрав все силы, прыгнула на него. Ее порыв был так силен, что охранник не удержался и покатился по полу. Он выпустил наручники, ударился головой об пол, но сознание не потерял.

Если бы он потерял сознание, то остался бы жив – Саша не намеревалась его убивать, а только нейтрализовать на какое-то время. Но так не получилось. Охранник решил, что легко справится с женщиной и просчитался... Борьба оказалась напряженной и уже через несколько мгновений охранник почувствовал недюжинную силу противника. Саша пыталась стукнуть его головой об пол или о какой-либо другой твердый предмет, чтобы он потерял сознание... Не получалось... В свою очередь охраннику удалось добиться преимущества – он захватил руки женщины и так сдавил их, что та не могла ими что-либо сделать... Саша, приложив неимоверные усилия, добралась зубами до горла противника и вцепилась в них. Ее первый укус оказался таким сильным, что кровь из перекушенной вены, брызнула вверх сильной струей... Противник охнул и на мгновенье ослабил свою хватку. Воспользовавшись этим, Саша ногой с размаха ударила ему в пах, – это решило исход схватки.

Мужчина конвульсивно дернулся, и в этот миг Саша схватила его за горло и держала до тех пор, пока тот не испустил дух.

Она откинула мертвое тело на пол и посмотрела в лицо...

...И увидела, как из его глаз исходит яркий свет, похожий на тот, который испускала электрическая лампочка в лесу в ее сне. Наконец, свет прекратился... Она подумала: "Это душа, наверно, покидает тело – только теперь ей удалось погасить тот свет, который она видела в лесу... Но там же находились еще два человека... Она слышала тогда за своей спиной их голоса – они занимались своим делом и не беспокоились ни о чем, но мешали ей уйти в лес – обрести свободу... Значит сейчас, на пути к ней, предстоит встретить еще их..."

Саша отвернулась от мертвого тела и некоторое время смотрела в сторону окна – там свобода. Но, как?.. На карту уже поставлено слишком много...

Она встала на ноги и пошла смывать с себя кровь. Вытерлась полотенцем, которое висело рядом с раковиной. Она знала, где в таких комнатах что находится. Нашла халат, накинула его на свою наготу, одела белую шапочку и подобрала по размеру тапочки. Обыскала охранника, забрала у него нож-стилет и зажигалку, разложив все это по карманам халата.

Через несколько минут после убийства охранника она находилась в комнате, где олигарх допивал последние капли крови ее сына. Она сразу же узнала его: Власиков, "Многозуб".

В свою очередь тот почти узнал ее: в его сознании мелькнул какой-то образ и он еще успел удивиться – "Самка рожалая... Саша?", – но дальше ему ничего вспомнить не пришлось... Почему-то сестры не было и этим решила воспользоваться Саша. Она мгновенно оказалась возле олигарха и одним движением руки вогнала пластмассовый прибор, из которого тот пил, ему в рот, тем самым лишив его возможности кричать. Также быстро распорола ему живот стилетом и своей рукой стала вытаскивать кишки и наматывать их на предметы в комнате... Она заметила, что они почему-то отливали голубоватым светом... Олигарх что-то мычал и пытался руками запихивать их обратно в живот... Саша торопилась... Она отомстила этому человеку за все, что с ней произошло и не сомневалась, что тот умрет в муках... Вытащила зажигалку охранника и стала поджигать подряд в комнате все, что могло гореть. А теперь – и саму зажигалку в пламя... Но почему нет медсестры? Эта мысль не давала ей покоя... Она не знала, что та возвращалась к олигарху другим путем: ей нужно было забрать бинты и поменять свой случайно испачканный халат и поэтому она непременно должна столкнуться с мертвым охранником. Увидев тело, она на какое-то время задержалась.

Это-то и дало возможность Саше покинуть комнату, которую она подожгла. От этой комнаты до комнаты, где они переодевались в свое время с Антониной, было недалеко. Саша решила ее посетить... А может быть? Так и оказалось. На ее счастье все ее вещи и документы были на месте, там, где она в свое время их оставила... Очевидно, сама Антонина о них заботилась.

Саша быстро переоделась в свою одежду – нижнее белье, которое она давно уже не носила, юбку, жакет, туфли. В сумочке нашла свои документы и деньги, которые она старательно откладывала, когда получала зарплату.

Выйдя в коридор, она направилась к выходу из здания, не зная – удастся ли ей покинуть его. В сумочку она положила стилет, предварительно отмыв его от крови... Может пригодиться... Страха не испытывала, но сомнения...

В коридоре она натолкнулась на директора, который только что вышел из своего кабинета и куда-то торопливо направлялся... Он не узнал ее...

Поравнявшись с ним, Саша кивнула ему головой и сказала, указав ему куда-то за его спину:

– Вас ждут!

Директор повернул в ту сторону голову и, никого не обнаружив, попытался взглянуть на подошедшую к нему женщину.

Этого сделать ему не удалось.

Саша уже находилась совсем рядом. Одним движением тела она прильнула к нему и другим движением руки свернула ему шею. Шея у директора оказалась хлипкая, не такая, как у Гаденыша, и это удалось сделать легко... Оглянувшись и не выпуская тело директора из рук, она потащила его обратно в кабинет, благо он оказался не запертым. Здесь она просмотрела его карманы. Ей удалось обнаружить в них заграничный паспорт на имя Веры – секретарши директора, пачку долларов и небольшой пистолет "беррета" с запасной обоймой полной патронов. Сам пистолет был заряжен. "Все это мне пригодится,сказала Саша. – Наверно, свою любовницу отправляет отдыхать за границу, паспорт ей везет и бабки. И заодно потрахается с ней... Хорошо, человек было устроился, да я помешала, но не больше, чем он мне в жизни..."