Текст книги "Пельмени по протоколу"

Автор книги: Владимир Шумейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Одним словом, Михаил Сергеевич, как вы любите говорить, это самые настоящие мудаки на букву "ч"!

Несколько секунд мертвая тишина, а потом хохот, хохот до слез. Атмосфера разрядилась, сменилась тональность заседания, а для меня главное, что мой выход на трибуну на том заседании коллегии уже не понадобился.

Нельзя менять женщин на железо

С начала 80-х годов "бурными темпами" развивалась автоматизация и роботизация производства. А так как команда внедрять промышленные роботы шла с самого верха и была взята под строгий контроль партийными органами, то "на местах" внедрять автоматы и роботы заставляли всех поголовно.

В новом микрорайоне Краснодара открылся магазин "Мода", который, кроме всего остального, начал торговать джинсами новороссийского производства. В связи с этим меня – главного инженера крупнейшего в Европе приборостроительного производственного объединения – вызвали в горком КПСС и дали партийное поручение – разработать и изготовить на нашем заводе "за счет собственных средств" автомат для производства фурнитуры (заклепки и пуговицы) к этим джинсам. Быстро разобравшись, что подобный автомат сконструировать и изготовить силами одного нашего производства невозможно и что работают такие автоматы с использованием специальной латунной ленты, закупаемой в Италии, я выполнил поручение по-другому. Были изготовлены несколько ручных прессов, при помощи которых работающие пенсионерки из латунных отходов изготавливали прекрасную фурнитуру в необходимых количествах. Все были довольны: и директор Новороссийской швейной фабрики, и директор магазина "Мода", и пенсионерки, получавшие по 150 рублей в месяц, и я. Однако, когда подошел срок и меня пригласили на бюро отчитаться, секретарь горкома, выслушав меня, сказал:

– Товарищ Шумейко, вы давно заглядывали в календарь?

И дальше минут десять продолжал в том смысле, что вся страна "семимильными" шагами идет к коммунизму, и что наступила эра всеобщей автоматизации, и только я один вместо того, чтобы идти в ногу с прогрессом, очень далеко отстал, не чувствую времени и имею наглость отчитываться перед членами бюро внедрением – вместо роботов – ручного (!) женского (!!!) труда.

– Но ведь я, на мой взгляд, вам очень доходчиво рассказал, почему в этом случае не может быть автоматики, – вставил я, как только представилась возможность.

– Нас это не интересует, – отрезал он, – мы приняли постановление, которое вы обязаны выполнять.

– Если бы при помощи вашего постановления можно было бы изготавливать заклепки и пуговицы, уже давно бы коммунизм наступил, – говорю я, а сам думаю: "Сейчас исключать начнут".

Не исключили. Обошлось.

В это же самое время мы в одном из сборочных цехов нашего завода разрабатывали проект сборочной линии гибкого автоматизированного (роботизированного) производства (ГАП) щитовых электроизмерительных приборов. Работа осуществлялась совместно с финской фирмой "Нокиа", и я принимал на заводе группу финских инженеров. На ходу объясняя, как будет устроен наш ГАП, веду их по подиуму между двумя конвейерными лентами, каждая из которых рассчитана на четыреста рабочих мест. Это не просто рабочие места. Если бы! За каждым столиком сидит "красивая и молодая". (Я абсолютно согласен с Василием Аксеновым, как-то заявившим, что в Краснодаре живут самые красивые девушки.) Лето. Конец июля. Жара. На каждой надето, как правило, только три вещи – трусики, ослепительно белый халат с расстегнутыми верхними пуговицами и невероятное сооружение из накрахмаленной марли на голове. Макияж, как у нас было принято, с утра словно для похода в театр, лаковые ноготки, необходимый "минимум" (золотые перстенек, сережки, цепочка). И почти все четыреста – кокетки! И вот, когда я увлеченно, заливаясь как соловей, говорю о том, что от магистрального шинопровода вот здесь пройдут радиальные ответвления, я замечаю, что переводчик уже давно ничего не переводит. А финны, все четверо высоченные, светловолосые мужики, с покрасневшими лицами медленно идут, скосив глаза на женские прелести, сверкающие из-под распахнутых халатов. Я резко остановился, наткнувшись на меня, остановились и они. Какие уже тут "радикальные ответвления"!

– Извините, господин главный инженер, – сказал руководитель финской делегации, – но у вас никогда не будет ГАПа.

– Это почему же... – начал возмущаться я.

– Нет, вы не поняли, не в техническом смысле. Вы просто не имеете права заменять таких красивых женщин на "железо". Этого нельзя делать!

В душе я был с ним согласен и спорить не стал. ГАП мы действительно так и не построили. (На глазах стала разваливаться вся социалистическая экономика.) А что касается женщин, то их действительно ни под каким видом нельзя менять на "железо"!

Про пирожки и булочку

Однажды Краснодарский горком КПСС поручил мне выступить на собрании передовиков производственных бригад Краснодарского края с докладом о научно-техническом прогрессе. Я подготовился и прочитал, на мой взгляд, очень хороший доклад. Мне было задано много интересных вопросов. Когда встреча подходила к концу, поднялся один из присутствующих:

– Вот вы тут все хорошо нам говорите про то, как ученые и инженеры создают этот самый научно-технический прогресс. Вы мне лучше другое скажите – почему на нашем заводе работает около двух десятков инженеров (он представлял небольшой заводик монтажных заготовок), а больше половины операций мы делаем вручную. Почему они до сих пор ничего не автоматизировали, ведь они инженеры!

Я стал ему объяснять, что суть заключена в самом слове инженер, которое в переводе с французского означает способность к изобретательству, но не все инженеры по должности являются инженерами по сути. Кроме того (а это я хорошо знал по своему заводу, на котором из почти тринадцати тысяч работающих восемь тысяч были женщины), многие инженерские должности занимают многодетные матери с огромным количеством житейских проблем, и от них вообще невозможно требовать изобретений. Единственное, что есть инженерского в девяноста процентах наших заводских инженеров, – это высшее техническое (а иногда и не техническое) образование. Закончив объяснение, я решил как бы поставить точку в нашем собрании:

– Сейчас расскажу вам анекдот, и вы окончательно поймете все про инженеров.

Свежая булочка пошла погулять вечером по улице. Ее только что испекли, она такая пышная, мягкая и румяная. А как благоухает! Вдруг из-за угла прямо на нее вылетает целая стая пирожков:

– Булочка, булочка! Пойдем-ка с нами прогуляемся!

– Ой, – испугалась булочка, – вас так много! Я вас всех боюсь!

И тут один (заметьте, только один) пирожок делает ей шаг навстречу и говорит:

– А чего ты нас всех боишься? Только один я с яйцами, а остальные все с капустой!

Вот так и с инженерами. Все больше с капустой, а то и вообще с "таком", – закончил я свое выступление.

Буквально через день меня пригласил к себе секретарь по промышленности краевого комитета КПСС.

– Владимир Филиппович, до меня дошли слухи (слухи до него дошли!), что вы на собрании бригадиров, которые приехали со всего края послушать умные вещи, рассказывали какие-то анекдоты про инженеров ... гм... с яйцами. Вам было дано серьезное партийное поручение, а вы балаган устроили! Объяснитесь, пожалуйста.

Ну что тут долго объяснять? Рассказал ему анекдот про булочку. Человек оказался с юмором. Из наших, из заводчан. Понял. А прощаясь, сказал:

– Приходил бы ко мне почаще анекдоты рассказывать, но только не политические.

Кстати, политические анекдоты тогда, в начале 80-х, рождались чуть ли не ежедневно, наверное, в противовес душной атмосфере "андроповщины". Сейчас мы действительно живем во времена свободы слова, а настоящие политические анекдоты можно по пальцам пересчитать. Одно время мне приходилось по делам, связанным с защитой кандидатской диссертации, часто бывать в Зеленограде в Московском институте электронной техники. Там в курилке с таким же, как я, любителем анекдотов мы постоянно обменивались "свеженькими". Помню, смотрю вечером программу "Время". Диктор объявляет о назначении на должность Председателя Совета Министров СССР товарища Тихонова. Утром следующего дня первым рейсом вылетаю из Краснодара в Москву. Из Внукова автобусом до "Юго-западной", далее на метро до "Речного вокзала" и четырехсотым автобусом до Зеленограда. Около одиннадцати я уже в курилке, и мой приятель спрашивает:

– Скажи, чем отличается Совет Министров от Союза композиторов?

Убедившись в моем незнании, радостно отвечает:

– Союз композиторов возглавляет старый Тихон Хренников, а Совет Министров старый хрен Тихонов!

Вот это скорость! С момента официального объявления прошло только четырнадцать часов.

Глава 2

Съезд народных

депутатов

История российского парламентаризма по мировым меркам очень коротка. Ее истоки лишь в уходящем ХХ веке. Это история первых четырех Государственных дум во времена Российской империи (1906-1917) и современного двухпалатного Федерального собрания, начало которому положил съезд народных депутатов РСФСР, собравшийся на свое первое заседание 16 марта 1990 года. Советы, которым в течение семидесятитрехлетнего промежутка была отдана "вся власть", – не в счет, так как депутаты в них не выбирались, а фактически назначались партийными органами строго по разнарядке – столько-то рабочих, столько-то представителей интеллигенции, столько-то коммунистов и беспартийных, возрастной ценз и прочее. Например, если Краснодарский крайком КПСС установил, что главный инженер Краснодарского завода электроизмерительных приборов должен быть членом Первомайского районного Совета депутатов трудящихся, то я, став главным инженером, в обязательном порядке "избрался" в состав Первомайского районного Совета. И помню, как каждое свое выступление на сессии Совета обязан был согласовывать с райкомом КПСС. Съезд народных депутатов, в отличие и от царской Думы, и от Советов, стал абсолютно новым политическим институтом не только в России, но и во всем Советском Союзе. Впервые были избраны депутатами представители почти всех социальных слоев и без всяких "разнарядок". Все 1072 человека – и "партийные и хозяйственные руководители", и техническая и творческая интеллигенция, и рабочие, и крестьяне, и военные – на самом деле участвовали в прямых и тайных состязательных выборах именно за свои личные качества, а не должности. И вот это огромное собрание личностей – высший орган государственной власти, арена острейшей политической борьбы, получил полную свободу слова. Вся страна приникла к экранам телевизоров. Не все, конечно, сразу научились пользоваться этой свободой, потому что свобода слова и свобода слововыражения далеко не одно и то же. Сколько словесных "перлов" было рассыпано в залах заседания съезда и Верховного Совета! Кладезь для юмористов. Как жаль, что никто их все не собрал и не сохранил. На заседания съезда и Верховного Совета я обычно приходил с общей тетрадью, куда записывал некоторые словесные изыски своих коллег. Потом, работая уже в правительстве, я передал эту тетрадь сатирику Михаилу Задорнову. Через некоторое время он вернул ее мне, приложив записку: "Мы теперь соавторы". Поэтому ниже я привожу (естественно, без указания авторства, хотя почти все авторы "крылатых выражений" у меня отмечены) в основном то, что не использовано Задорновым.

Катастрофа, о которой так много говорили все, а главное демократы, совершилась!

В странах западной демократии каждый день требуют чьей-то отставки и кому– либо объявляют импичмент, но никто не говорит, что это призыв к гражданской войне.

А если нас разгонят, то правильно сделают!

Руслан Имранович! Меня очень удивляет атмосфера в зале.

Хасбулатов из президиума: – Меня тоже.

Мы попали в ловушку тех утопий, которые есть в любом учебнике марксизма.

Однажды я уже заявлял на съезде, что мы обращаемся с законом как тот хозяин с дышлом. И тем более печально, что звучат ярлыки, а не аргументы. Предложение такое – мы можем закрыть глаза и говорить дальше так, как будто ничего не бывало.

Мы видим, если кто сам себя анализирует, что Верховный Совет зашел в тупик.

Славян он ищет в этом зале!

Коммунисты требуют провести съезд до 5 марта, а это ведь день смерти отца народов – Сталина. Лучше тогда провести его 22 апреля – в день рождения Ленина.

Жизнь ушла в другую сторону повсюду, в ряде регионов. Завтра она уйдет еще дальше, так как в сельском хозяйстве уже нечем делать дело. Поэтому съезд нужно провести не позднее чем 4 марта, вне зависимости кто в этот день родится или еще умрет!

Мы – законодатели, а не пожарная команда. Надоело вместе с аграриями латать тришкин кафтан – то у них уборочная, то посевная!

Уважаемый Юрий Михайлович! (Речь идет о заместителе председателя Верховного Совета – Воронине.) Я, конечно, понимаю, что вы очень хотите быть российским премьером. Может, вы достойный человек, но вы просили меня матом вчера изъять мой проект и есть ли у меня родственные связи с обвиняемым тоже в матерных выражениях!

Руслан Имранович! Я прошу дать слово исполняющему обязанности Прокурора РСФСР.

– А почему он сам не просит?

– Он стесняется.

Недавно были убиты пять работников милиции, причем один выжил, а четверо практически погибли.

Депутат не имеет права отгораживаться от народа забралом.

Давайте научимся говорить правде в глаза!

Эта нищенская зарплата заставляет всех сводить концы с концами.

Это не только боль души или сердца. Это огромная кровоточащая рана, свойственная всему нашему народу.

Ребенок уже родился, а мы пытаемся теперь признать недействительной ту беременность!

Куда нас приведет содержание армии с ядерной начинкой без брючного ремня?

И этот почин был проглочен.

Не создавайте прецедент. Он обязательно ударяет бумерангом того, кто его запускает.

Сталин – это великорусский держиморда!

Дали пинком вслед.

То, что нас заставляют принимать из роддома Попова, Собчака, уже давно существует в американской конституции.

Наши депутаты никогда не устают!

Существующая конституция из-за внесенных в нее за три года поправок превратилась в записки сумасшедшего.

Предложение: перед тем как объявить спикеру недоверие, давайте пока переведем его в шпрехшталмейстеры.

Пора бы определить какой -то определенный предел!

Широкие общественные слои народных депутатов.

Выдача такого закона – это узаконение всяческих беззаконий!

Гусь свинье не товарищ, а курице – волк!

Мы поступим неправильно, если не хотим реагировать эффективно и громогласно.

Я не политолог, а совсем наоборот, я кандидат биологических наук.

Нас выбрали сюда, чтобы мы решали вопросы улучшения жизни наших избирателей и членов их семей.

Если мы изменим мышление, мы это сделаем помимо воли избирателей.

До каких пор мы будем сглаживать углы пилюль, которые подбрасывает нам центр?

Убийства вплоть до изнасилования.

Что такое государственный бюджет ? Это те же деньги, которые собирают с нас, с депутатов.

– Руслан Имранович! В документе нашего президиума я увидел какую-то непонятную аббревиатуру – ЧСЧВС. Что это значит?

–Вы должны это знать лучше меня. Это члены семей членов Верховного Совета.

Самая важная позиция для России – это дрова! Цены на дрова необходимо заморозить.

Я всецело в общем-то вышел к микрофону, не зная, что у моего коллеги за предложение, но чтобы его всемерно поддержать.

Не надо выискивать промахи и копать досье!

Послушайте меня, господа, товарищи или граждане коммунисты, не знаю, кто вы есть. Кто спросил меня, беспартийного, когда выбирали коммуниста президента Горбачева?

Следовало сделать один сбой, чтобы получился этот ком недоработок.

Вы слишком логично и здраво рассуждаете здесь, чтобы ваша идея была принята.

Вы продолжаете так, как будто не хотите кончать.

Кроме этих записей, сохранилось и несколько рифмованных записок. В президиум съезда и Верховного Совета во время заседаний приходило огромное количество записок (официальных – на бланках нардепов и неофициальных – на клочках бумаги) с просьбой дать слово, внести в повестку заседания какой-то вопрос и т.д., но попадались и крупицы юмора, иногда, правда, довольно соленого.

Ты скажи, дорогой председатель,

Кто предатель, а кто не предатель.

Объяви ты нам как благовест,

Съест кого-нибудь съезд иль не съест?!

Те, с кем раньше за правду стояли,

Президента теперь об....ли.

Облегчились. Как их понесло.

Но кричат все – как нам тяжело!

Съезд у нас не голубой,

Может "взять вопрос любой".

Но он так тут всех имеет,

Что вокруг все голубеет!

А вот пример коллективного творчества, когда, сидя на заседании Верховного Совета, каждый писал две строчки, передавая листок дальше.

Мы не пляшем, не поем.

Мы закон голосуем!

Прямо с ходу, для затравки,

Отклонили две поправки.

А потом еще подряд

Отклонили целых пять.

Вот и все. Конец закону.

А теперь его народу

Мы дадим и, возгордясь,

Будем петь и попивать!

В заключение этого краткого обзора депутатского словотворчества (из чувства тщеславия) не могу не привести хотя бы одну из очень лестных для меня записок.

Когда Шумейко выступает,

Парламент в тишине внимает.

Все это только потому,

Что есть доверие к нему.

Внушать такое уваженье

Для депутата – достиженье.

11.02.91

Эмблема замполита

Первый съезд народных депутатов РСФСР уже только самим фактом своего существования проложил историческую грань между союзным центром, во главе с М. С. Горбачевым, и Россией, во главе с ее первым Президентом Б. Н. Ельциным. Эта граница стала непреодолимой после того, как 12 июня 1990 года все депутаты – и демократы, и коммунисты (к тому времени коммунисты-депутаты в подавляющем большинстве вышли из КПСС и стали членами КПРФ) – стоя, под аплодисменты приняли Декларацию о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Политическое противостояние между Союзом и Россией нарастало с каждым днем и уже к марту 1991 года огромное государство оказалось на грани гражданской войны. По решению съезда начались поиски компромиссов. Горбачев и Ельцин вступили в регулярные переговоры. Затем путч. В ночь с 18 на 19 августа восемь высших должностных лиц СССР, так называемый ГКЧП, попытались совершить государст-венный переворот, отстранив от власти первого союзного Президента Горбачева. В четыре утра было введено чрезвычайное положение. В 4.30 вооруженные силы были приведены в состояние повышенной боевой готовности и отдельные части в полном боевом снаряжении двинулись к Москве. И уже в 11 часов к зданию Верховного Совета России на Краснопресненской набережной (ныне Белый дом Российского правительства) подошла первая танковая колонна. Через несколько минут, взобравшись на броню одного из танков, к российскому народу и ко всему миру обратился первый Президент России Борис Николаевич Ельцин с призывом: "На защиту демократии!"

Узнав о планах ГКЧП взять Белый дом штурмом, народные депутаты и пришедшие на помощь тысячи москвичей стали готовиться к обороне, строили баррикады перед зданием и завалы на подходах к нему.

Помню, как ночью под проливным дождем и под охраной наших белодомовских милиционеров, в бронежилетах и с автоматами наперевес, на крыше восьмого этажа мы, несколько депутатов, разворачивали прожектора так, чтобы они светили не вверх на герб РСФСР, а вниз – на подступы к зданию. Милиционеры поторапливали нас:

– Быстрее, быстрее, депутаты! Стреляют ведь, а мы за вас отвечаем.

Поздно вечером 21 августа, когда уже вроде все разрешилось, мы несколько членов Комитета по вопросам экономической реформы и собственности – сидели за столом и подводили предварительные итоги неудавшегося путча. Я крупно нарезал привезенные накануне из Краснодара огромные спелые помидоры "Бычье сердце", и только налили по первой, как в комнату влетел депутат Алексей Сурков:

– Шумейко, быстро поставь стакан! Побежали в приемную Ельцина!

Поставил. Побежали. По пути узнал, что Крючков собирается днем улететь в Форос к Горбачеву и вроде бы отдал устный приказ подчиняющейся лично ему бригаде специального назначения КГБ взять Белый дом до его отлета. А я, оказывается, включен в агитационную группу для работы со спецназовцами. Задача группы – уговорить их от штурма отказаться. До сих пор не знаю, был ли такой приказ на самом деле, но так или иначе, получив инструктаж от сотрудников Службы безопасности Президента Ельцина, мы побежали искать машины со спецпропусками. По пути часть группы почему-то "рассосалась", и в Теплый Стан, к месту дислокации бригады спецназа, нас приехало трое Алексей Сурков, Владимир Ребриков и я. Пользуясь удостоверениями членов Верховного Совета, прошли через проходную на территорию части. Было около 12 часов ночи, но никто не спал. Офицеры к нам не вышли. Вместе с солдатами прошли в клуб. Спецназовцы КГБ СССР окружили нас плотным кольцом. Все как на подбор – военный цвет нации, красивые рослые ребята в тогда еще редкой пятнистой форме, в полосатых морских тельняшках и высоких шнурованных ботинках. Вид их вызывал уважение. У многих в накладные карманы брюк были нарочито небрежно засунуты пистолеты Стечкина. Мне, при росте 184 см, разговаривая с собеседником, чаще приходится смотреть вниз, иногда прямо, а тут почти все время приходилось задирать голову вверх! Проговорили мы три часа, когда очень серьезно, а иногда и с "солеными" шутками и прибаутками. В результате мы стали для солдат своими. Они были уже готовы не брать штурмом, а защищать здание российского парламента. Вдруг от двери по толпе прошел ропот:

– Замполит. Замполит идет!

Толпа расступилась, и появился офицер, тоже в пятнистой форме, но с погонами майора. "Приплыли, – подумал я, – все насмарку". Выпятив грудь со значком народного депутата РСФСР, я шагнул ему навстречу и, вспомнив, как это я делал в армии, громким "сержантским" голосом спросил:

– А вы почему нарушаете форму одежды?

Майор опешил, оглядел себя:

– В чем это я нарушаю форму одежды?

– Разве вы не знаете, – отвечаю, – что для всех офицеров, в том числе и замполитов, существуют нарукавные эмблемы? У танкистов – танк, у артиллеристов скрещенные стволы...

Делаю паузу и жду. Через несколько секунд в полной тишине какой-то солдатик наивно спрашивает:

– А какая нарукавная эмблема должна быть у замполита?

Отвечаю очень серьезно:

– А вы как будто не знаете. Два скрещенных языка на фоне газеты "Правда"!

Хохотали все, и замполит тоже. Выяснилось, что он нормальный мужик. Я потом поддерживал с ним контакты, а он впоследствии перешел на работу в охрану Белого дома.

Бороду надо сбривать, а не клеить

В полдень 22 августа у стен Белого дома состоялся многотысячный митинг победы демократических сил. Путч провалился. Накануне глубокой ночью в Москву вернулся Михаил Горбачев и отменил как незаконные все решения ГКЧП, а вернувшиеся этим же самолетом летавшие к нему три члена злополучного комитета были арестованы прямо в аэропорту. Остальных арестовали через несколько дней.

И вот поздним вечером этого знаменательного дня мы снова узким кругом собрались за столом в стенах родного комитета, чтобы подвести уже окончательные итоги прошедших горячих дней. Очень кстати в холодильнике чудом сохранилось несколько моих огромных краснодарских помидоров. Те, порезанные вчера, конечно, смели без остатка. Не успели налить по второй, как открылась дверь и вошел какой-то совершенно незнакомый нам человек. Бесцеремонно сев за стол, он включился в разговор на равных, будто все мы давно знакомы. Наступила неловкая тишина, все были в замешательстве. И тут вдруг по тембру голоса, интонации и отдельным речевым оборотам мы узнали члена нашего комитета, известного своими крайне либеральными экономическими взглядами, питерского демократа Петра Филиппова. Может быть, не все депутаты знали его как одного из авторов закона о приватизации, но все без исключения идентифицировали его по пышным усам и окладистой бороде. А теперь он сидел перед нами "голомордый" и совершенно неузнаваемый!

– Петр Сергеевич, что случилось,? Где твоя борода? – возопили мы.

– Как что? Конспирация! А вдруг бы мы не победили? А так меня никто не узнает. Даже вот вы не узнали. Что интересно, и жена не сразу узнала. Правда, она сказала, что был бы я без бороды, – грустно добавил он, – она бы за меня замуж не вышла. Ну, ничего, – снова взбодрился Петр, – главное, помните, что для конспирации бороду нужно сбривать, а не клеить. В кино вранье показывают, когда Ленину для конспирации на щеку платок повязывают. На самом деле для конспирации Сталин брил Ленина. Так что, ребята, растите бороды!

Увлекся

Закончилась, слава Богу, так и не начавшись, гражданская война августа 1991 года. (Тогда история удовлетворилась тремя безвинно погибшими. Помним их – Дмитрий Комарь, Владимир Усов и Илья Кричевский.) Начались битвы политические и, что самое печальное, не с "внешним врагом" – ЦК КПСС и союзным центром, которых уже не было, а внутри самого съезда и Верховного Совета. Все дальше расходились еще недавно плечом к плечу стоявшие на митинге у Белого дома Ельцин, Хасбулатов и Руцкой, и все более непримиримыми становились два лагеря – "коммунисты" и "демократы". Главными "яблоками раздора" стали экономическая реформа и образованное в результате Беловежских соглашений СНГ. Помню, каким успехом пользовалась исполняемая с эстрадных подмостков Юрием Григорьевым на мотив известной "Вологды" песня, которая, объединив вместе трудности реформы и неприятие возникшего на месте бывшего Союза непонятного Содружества, начиналась словами:

Трудно, трудно стало теперь в СНГ.

Тыщу, тыщу стоит здесь каждое Г!

Если говорить серьезно, то, наверное, тогдашнее общество, а естественно, и депутаты не могли понять и принять, что исторически распад СССР нужно понимать как первый этап становления новой российской государственности и, следовательно, сохранения нашей российской цивилизации в мировом пространстве. Осознание этого приходит только сегодня. Что касается экономической реформы, то, что бы о ней ни говорили и сколько бы ни ругали, другой по своей сути она быть не могла. Конечно, оглядываясь назад, видишь, скольких ошибок можно было бы избежать. Может быть, вообще сначала должно было работать "правительство Черномырдина", а уж потом "правительство Гайдара", но история, как известно, сослагательного наклонения не имеет. Сформированное в ноябре 1991 года правительство Е. Т. Гайдара начало осуществлять одобренный Президентом курс либерализации экономики, который очень скоро ударил по российскому обществу, привел к тяжелым социальным последствиям. Уже в апреле 1992 года Президиум Верховного Совета под руководством Хасбулатова принял кулуарное решение отправить "это" правительство в отставку на съезде народных депутатов. В то время я был заместителем Председателя Верховного Совета по вопросам экономической реформы, поэтому именно я должен был выступать на съезде от имени президиума. По регламенту мне предоставлялось 10 минут. Примерно за час до начала работы съезда меня пригласил в свой кабинет Председатель Верховного Совета Р. И. Хасбулатов:

– Вы понимаете, что подавляющее большинство депутатов за то, чтобы это детское правительство ушло в отставку?

– Понимаю.

– А раз понимаете, то и выступите как надо. Не мне вас учить.

– Не волнуйтесь, Руслан Имранович, выступлю как надо.

Вернулся к себе в кабинет, просмотрел еще раз тезисы своего выступления (не люблю выступать по бумажке). По прямой связи звонит Президент:

– Вы понимаете, что сейчас съезд попытается снять правительство?

– Понимаю.

– Постарайтесь выступить так, чтобы этого не произошло.

– Не волнуйтесь, Борис Николаевич, выступлю как надо.

Я прекрасно понимал, что процесс развития рыночной экономики нельзя останавливать, а тем более поворачивать назад. Иначе экономический хаос будет длиться бесконечно. И выступить действительно необходимо "как надо" для того, чтобы реформы продолжались.

И вот я на трибуне съезда. Восемь из отведенных десяти минут я перечислял и анализировал ошибки правительства и издержки стремительно начавшегося реформирования экономики. В зале стояла напряженная тишина. Где-то на седьмой минуте заерзал и стал приподниматься Геннадий Бурбулис, чтобы (как уже бывало) увести правительство из зала заседания съезда. Я пристально посмотрел ему в глаза, он сел. Я закончил с критикой, сделал паузу и задал вопрос:

– Так профессионалы ли они?

И сам же ответил:

– Да. Профессионалы!

И после двухминутного доказательства на конкретных примерах профессионализма членов правительства и перечисления не зависящих от них объективных причин ухудшения социально-экономической обстановки закончил:

– Так дайте же профессионалам продолжить их дело, а потом спрашивайте!

Совершенно неожиданно ранее молчавший зал взорвался аплодисментами. В первых рядах, где сидели члены правительства и работники администрации президента, послышался вздох облегчения. Но когда я вернулся на место в президиуме и сел рядом с Хасбулатовым, тот прошипел:

– Вы что сделали? Вы же их спасли. Зачем вы это сделали?

– Увлекся, Руслан Имранович, – вздохнул я, – вы ведь, как никто другой, знаете, как могут увлечь внимающие вам тысячи человек.

Надо было видеть его глаза. Это была последняя капля в давно копившуюся взаимную неприязнь. А началась эта неприязнь с размолвки почти сразу после того, как я был избран съездом заместителем Председателя ВС РСФСР.

– Вы теперь мой заместитель, – сказал тогда Хасбулатов, – и будете делать то, что я скажу.

– Я не ваш лично заместитель, а заместитель Председателя Верховного Совета, и меня, так же как вас, избрал съезд, и отвечать я буду только перед съездом.

А потом, как у меня водится, рассказал анекдот. Тот его не рассмешил, а рассердил.

В Грозненском драмтеатре поставили пьесу "Ленин в Октябре". На сцене Ленин с усами и бородкой клинышком, в папахе, с кинжалом, Дзержинский с бородой и усами, тоже в папахе, с кинжалом, и Свердлов в папахе, без бороды, усов и кинжала, зато в очках. На сцену выбегает революционный матрос (усы с бородой, папаха, кинжал, но в тельняшке).

–Тыварищ Лэнин, сахар привезли!

– Отдай, слушай, в дэтский дом, да!

В зрительном зале ропот.

Дзержинский и Свердлов переглянулись. Снова вбегает матрос.

– Тыварищ Лэнин, муку привезли!

– Это тоже в дэтский дом отдай!

Вскакивает Свердлов и кричит:

– Что заладил – дэтский дом, дэтский дом? Своих детей, что ли, нэт!

Ленин выхватывает кинжал.

– Кто здесь Лэнин! Я – Лэнин или ты Лэнин?!

Сразу после моего выступления Хасбулатов, не дожидаясь даже окончания работы съезда, стал настойчиво в ультимативной форме просить Президента "забрать" меня из Верховного Совета. В конце концов Президент не выдержал и, правда спросив моего согласия, подписал указ, по которому с 6 июня 1992 года я был переведен в правительство первым вице-премьером. Некоторые СМИ охарактеризовали мой перевод в правительство как "приход красного директора поломать реформы", и, я помню, кто-то из журналистов спросил меня: