Текст книги "Дитя человеческое.Психофизиология развития и регресса"

Автор книги: Владимир Базарный

Глава 5
Значение колыбельной песни

Христианская истина гласит: «В начале было Слово…». По отношению к новорожденному я утверждаю: «Вначале была колыбельная песня, спетая младенцу любящим материнским сердцем». И это не лирика. Самый продолжительный период по биогенетическому времени у человека проходит в утробе матери. Протекает же этот период в абсолютной защищенности от внешней сенсорно-неизвестной сигнализации – младенец погружен в охранительный родной материнский голос.

Но при рождении на органы чувств ребенка обрушиваются качественно новые сенсорные раздражители. В этих условиях спасительно-охранительным «щитом» для нежной и ранимой души младенца остается родной, нежный, ласковый, а поэтому успокаивающий голос матери. Это и есть то, что мы называем колыбельной песней.

Колыбельная песня – то первое слово, в котором выражена вся глубина материнской любви и духовной нежности. Это то «Слово», которое было у обожествленной материнской любви и с которого оформляется душа ребенка, начинается умиротворение от явления в этот мир.

Колыбельная песня – это та духовная сила, которая вырывает младенца из «цепкой» хватки инстинктивного страха и возвышает его чувства в пространство «звучащей» охранительной материнской любви. Слово колыбельной песни – это единственное изреченное слово, которое в полной мере соединяет в себе дух образа и душу любви.

Наши исследования показали, что среди тех детей, которым матери не пели колыбельных песен, страх и агрессия (в рисунках) встречались в 4 раза чаще по сравнению с теми, кто хоть изредка пел младенцу колыбельные песни (рис. 13). А ведь страх – один из самых сильных животных инстинктов, с которым «сцеплены» в нераздельной связке все остальные инстинкты. Воистину Творец – есть абсолютная любовь… к ребенку.

Рис. 13. Доминирование страхов и агрессии у детей, которым матери в младенчестве не пели колыбельных песен

Наши работы убедили, что без постоянного пения матерью колыбельных песен (желательно в ритме качания подвесной люльки) ребенок не сможет в должной мере вочеловечиваться в душевно-духовную, цельную, свободную от страхов и психокомплексов личность. Сегодня колыбельные песни стали записывать на электронные носители хоть и профессиональным, но не материнским голосом. Ясно, что такие записи в первую очередь предназначены для будущих и настоящих матерей, но не для младенцев. Безусловно, их можно использовать в детских дошкольных учреждениях, в том числе для сирот, а также детей, находящихся на воспитании в различных специализированных учреждениях и т. д. Младенцу, как воздух, как грудное материнское молоко, необходима колыбельная песня, озвучиваемая материнским сердцем. Еще раз напомним: за 9 месяцев внутриутробной жизни ребенок глубоко запечатлел в памяти чувств единственно близкий и родной голос – голос матери. И только он и никакой другой голос может передать ребенку чувство любви, защищенности и счастья. Вот почему колыбельные песни должна петь только сама мама.

Я часто слышу от молодых мам: как же я буду петь, если я не знаю ни слов, ни мелодии колыбельных песен? А это и есть последствия глубокого отчуждения матери от детей на этапе их раннего детства. Поэтому мы с 1979 г. настойчиво рекомендуем в детских дошкольных учреждениях воспитывать девочек отдельно от мальчиков. Танки, пушки, машины, автоматы несовместимы с куклами и колыбельными песнями. И только в детских дошкольных учреждениях настоятельно рекомендуем, чтобы девочки вместе с мамами, бабушками (если это возможно), с воспитателями своими руками изготавливали мягкие куклы, сами сочиняли колыбельные песни и регулярно их пели.

В качестве примера приведем ниже колыбельные песни, сочиненные детьми вместе с мамами и бабушками в начале 1990-х гг. в детских садах г. Воскресенска. Автор убежден, что колыбельные песни, потешки, прибаутки, скороговорки и т. д. из народного фольклора должны звучать на языке народа, их сотворившего.

Я/С № 39

 
Баю-баю, баиньки,
Спи, сыночек маленький.
Пусть тебе приснится сон,
Самым добрым будет он.
Спи, мой мальчик маленький,
Мой цветочек аленький.
 

(М. Лапоногова, мама)

 
Баю-бай, баю-бай,
Моя кукла засыпай.
Пусть моей красавице
Ее сны понравятся.
Пусть приснится ей лиса,
Ведь в лесу она краса.
Пусть приснится зайка,
Зайка – побегайка.
Спи, усни, моё дитя,
Черноглазая краса.
 

(Р. Пчелкина, воспитатель)

 
Ночь пришла,
Ночь пришла,
Все вокруг затихло.
Звери спят, птицы спят
Взрослые и дети.
Все темно, все темно,
Ничего не слышно.
Ночь наступит
Надо спать ложиться.
Песенку пою,
Баю– баюшки, баю.
 

(Таня Хашинова, 6 лет)

Д/С № 57

 
Баю, баюшки, баю,
Баю девочку мою,
Баю сладенькую,
И хорошенькую,
Баю маленькую,
Рас пригоженькую.
Смотрит заинька в окно,
На дворе давно темно,
Спи мой сладенький, усни,
Долгий сон к себе мани.
Баю, баю, баю – бай
Поскорее засыпай.
 

(Т. Седнева, воспитатель)

 
Спи, усни мой голубок!
На полях лежит снежок.
Всю он травушку закрыл
И цветочек завалил.
Скоро солнышко взойдет
И все снова зацветет!
Ты за зиму подрастешь
И гулять с мамой пойдешь.
 

* * *

 
Наступает ночка.
Ты устала, дочка.
Ножки бегали с утра,
Глазкам спать давно пора.
Ждет тебя кроватка.
Спи, дочурка, сладко!
Крепкий сон тебя возьми,
Пусть во сне увидишь ты
Маму, папу и цветы!
 

(Н. Будылкина, воспитатель)

Д/С № 31

 
Баю – баюшки – баю,
Баю, деточку мою.
Спи, сыночек, засыпай,
Мирно глазки закрывай.
 
 
В колыбельку уложу,
Складну песенку сложу.
Складну песенку сложу,
Дрему в гости приглашу.
 
 
Дрема по дому брела,
К колыбельке подошла.
К колыбельке подошла
Тихо песню завела.
 
 
Баю – баюшки – баю,
Не ложися на краю,
А ложись ты в серединку
На пуховую перинку.
 
 
Баю – баюшки – баю,
Баю деточку мою,
Спи глазочек, спи другой
Спи, сыночек, дорогой.
 

(Г. Макеева, воспитатель)

 
Баю, баю, бай,
Спи, мой мальчик, засыпай.
Спи скорей, усни дружок,
Выйдет солнце на лужок.
Будет ярко нам светить,
Будут гнезда птицы вить.
Много света и тепла
Принесет во сне весна.
 

* * *

 
Ой, люлень, да люлень,
По горам идет олень.
На рогах он дрему носит
В каждый дом ее заносит.
В люльку дрему он кладет,
Тихо песенку поет.
 

* * *

 
Соловей поет в лесочке,
Ай лю, лю, ей лю, лю.
Пусть притихнут все листочки,
Баюшки, баю.
 
 
Спи, сынок, мой голубочек,
Вырастешь большой.
Вон на небе темном месяц
Светит золотой.
 
 
Устилает землю снегом,
Словно серебром.
Видишь: собралися сказки
За твоим окном.
 
 
Вот и поезд дальний едет.
В нем игрушки спят.
И пекут ватрушки мамы
Для своих ребят.
 
 
Спи, сыночек, мой прекрасный,
Баюшки, баю.
Пусть приходит к тебе дрема
В колыбель твою.
 

* * *

 
Баю-баюшки, баю,
Сыну песенку спою,
Как мой милый будет спать,
Буду я его качать.
 
 
Ты, мой милый, дорогой,
Быстро глазоньки закрой.
А закроешь, сон придет,
Свою сказку принесет.
 
 
В ней и заинька живет.
Он морковку там грызет.
А лисичка любит петь
И на елочку глядеть.
Вот уж ночка на дворе.
Спит собачка в конуре.
Спят и птички, и волчок.
Ляг скорее на бочок.
 
 
Баю-баюшки, баю,
Сыну песенку спою.
Как мой милый будет спать.
Буду я его качать.
 

(Д. Гавриш, воспитатель)

ЯС № 5

 
Баю-баю, баю-баю!
Нашу дочку я качаю.
Спи, девчушка, засыпай!
Баю-баю, баю-бай!
 
 
Спят игрушки и зверушки,
И жучки и паучки.
Тишина стоит кругом,
Давай, доченька, уснем!
 

(С. Тетеркина, воспитатель)

 
Спят игрушки в уголке,
Спят на полке сказки.
И моя дочурка спит,
Закрывайтесь глазки!
 
 
Ты играла целый день.
Ты устала очень.
Поскорее засыпай,
И спокойной ночи!
 
 
Завтра будет новый день,
Снова, как награда!
Баю, баю, баю, бай,
Спи моя отрада!
 

* * *

 
Баю, баю, баиньки,
Прискакали заиньки.
Песню запевали,
Ванечку качали.
 
 
Баю, баю, баиньки,
Засыпай, наш маленький.
Подрастешь немножко,
Поскачешь по дорожке.
 

(В.И. Скокова, зав. я/с № 5)

Опыт убеждает: постоянное нежное общение девочек с рукотворными мягкими куклами, пение им колыбельных песен – это базовая ступень в привитии материнских чувств на так называемом экстрасенсорном этапе, т. е. на этапе преображения и одухотворения первичных чувств. Дорого заплатят матери, преждевременно отлучившие детей от своей любви, от груди, от колыбельных песен и любвеобильных «словоизлияний». И чем быстрее мы сегодня научим петь колыбельные песни 4—6-летних девочек, тем более доброе, любвеобильное материнство получим завтра.

Глава 6
Речь и игра в развитии младенца

В течение первых 3-х – 4-х лет никто и никогда не сможет и не должен подменять главного духовного воспитателя, главного духовного учителя ребенка – любящую мать. Именно в эти годы возникает глубокая ассоциация слов с живыми образами, что позволяет ребенку представлять и переживать ассоциированные со словами образы мира, так же как и реально осязаемые. И если период оформления чувства образного (эмоционально-смыслового) речения будет из-за вечной нехватки времени или из-за других причин скомкан и проигнорирован, то такие дети (будущие молодые и взрослые люди) на всю жизнь останутся духовно и психически недоразвитыми.

Часто наблюдаю в сквере, где обычно собираются молодые мамы с колясками, следующую картину. Мамы подолгу общаются между собой, но не с младенцами, которые лежат в колясках и с тоской отчуждения и одиночества глазеют «в никуда». Между тем, малыш в бодрствующем состоянии духовно развивается только тогда, когда с ним кто-либо постоянно эмоционально (словесно) общается.

Мы обследовали состояние речевых функций у 37 школьников 1-х и 2-х классов, матери которых до 2–3 лет не работали и систематически разговаривали с ребенком, и 29 школьников, чьи матери в силу сложившихся обстоятельств общались с ребенком ограниченное время. Было установлено, что в первой группе различные речевые (а в итоге и психические) отклонения наблюдались у 7 детей (18,9 %), а во второй – у 21 ребенка (72,4 %).

Для тех же, кто захочет стать полноценной любящей матерью, кто готов на полноту эмоционально-словесного общения с ребенком, советую детально изучить работу «Младенчество. Детство. Мудрость народная, жизнь человека в русском фольклоре» (под ред. В.П. Аникина, В.Е. Гусева, Н.И. Толстого, – М.: «Художественная литература», 1991). Рекомендую также ознакомиться с книгами Б.П. и Е.А. Никитиных: «Мы и наши дети» (М.: «Молодая гвардия», 1980); «Здоровое детство без лекарств и прививок» (6-е изд., испр. и доп. «Лист Нью», М. 2001)идр.

Ниже приведем выборочные примеры развивающих речь и мышление народных приемов, изложенных в труде «Младенчество. Детство. Мудрость народная, жизнь человека в русском фольклоре».

ПЕСТУШКИ И ПОТЕШКИ

 
Ах ты, деточка,
Золотая кветочка;
Виноградная веточка,
Сладкая конфеточка!
 

* * *

 
Тритатушки, три-та-та!
Вышла кошка за кота,
За кота-котовича,
За Иван Петровича.
Ходит кот по лавочке,
Водит кошку за лапочки.
 

* * *

 
Идет коза рогатая
К маленьким ребятушкам:
Кто молока не пьет,
Кто сиську не сосет,
Того рогом бьет, бьет, бьет!
 

* * *

 
Идет коза рогатая,
Идет коза бодатая:
Ножками – топ! топ!
Глазками – хлоп! хлоп!
Кто кашки не ест,
Кто молока не пьет,
Того забодает, забодает.
 

* * *

 
Ладушки, ладушки!
Где были? – У бабушки.
– Что ели? – Кашку.
– Что пили? – Бражку.
Кашка сладенька,
Бражка пьяненька,
Бабушка добренька.
Попили, поели, —
Шу-у-у – полетели,
На головушку сели.
 
 
Ладушки, ладушки,
Где были? – У бабушки.
– Что ели? – Кашку.
– Что пили? – Бражку.
Кашка маслененька,
Бабушка добренька,
Шук, шук – полетели!
На головушку сели.
 

* * *

 
Сорока, сорока!
Где была? – Далеко,
Кашку варила,
На порог скакала,
Гостей созывала.
Гости не бывали,
Каша пригорела.
И этому дала,
И этому дала,
И этому дала,
И этому дала, —
А ты мал-маленок:
За водицей не ходил,
Дров не носил,
Кашку не варил.
Шу-у-у! полетели —
На головушку сели.
 

* * *

 
Большаку дрова рубить (большой палец),
А тебе воды носить (указательный),
А тебе печа топить (безымянный),
А малышке песни петь (мизинец),
Песни петь да плясать,
Родных братьев потешать!
Песни петь да плясать,
Родных братьев потешать!
 

* * *

 
Идут четыре брата
Навстречу старшему.
– Здравствуй, большак! – говорят.
– Здорово, Васька-указка,
Мишка-середка,
Гришка-сиротка
Да крошка Тимошка.
 

ПРИБАУТКИ

 
Синичка, синичка,
Воробью сестричка.
Воробей – воришка
Залез в амбаришко
Клевать просо
Своим носом.
 

* * *

 
Гуля, гуля-голубок,
Гуля сизенький,
Сизокрыленький,
Всем миленький.
 

* * *

 
Стучит, брянчит по улице,
Фома едет на курице,
Тимошка на кошке
Туды ж по дорожке.
– Куды, Фома, едешь,
Куды погоняешь?
– Сено косить.
– На что тебе сено?
– Коровок кормить.
– На что тебе коровы?
– Молоко доить.
– На что тебе молоко?
– Ребяток поить.
 

* * *

 
– Бабушка Ульяна!
Голова твоя кудрява.
Садись-ко в сани,
Поедем-ко с нами.
Там на базаре
Коза в сарафане,
Утка в юбке,
Курочка в сапожках,
Корова в рогоже —
Нет ее дороже.
 

* * *

 
Тили, тили, тили, бом!
Загорелся Кошкин дом.
Кошка выскочила,
Глаза выпучила.
Бежит курица с ведром,
Заливает Кошкин дом.
А собачка только лает,
Ничего не помогает.
 

ДРАЗНИЛКИ

 
Иванушка-простота,
Купил лошадь без хвоста,
Поехал жениться,
Привязал корытце,
Корытце мотается,
Невеста улыбается;
Корытце упало —
Невеста пропала.
 

* * *

 
Тили, тили, тилишок,
Иванушка – женишок,
Тили, тили тесто,
Машенька – невеста.
 

* * *

 
Машенька – невеста,
Съела горшок теста,
Вася – женишок,
Убрался под шесток.
 

* * *

 
Как по речке по реке
Ехал рыжий на быке.
Рыжий красного спросил:
– Чем ты бороду красил?
– Я ни краской, ни помазкой,
Я на солнышке лежал
Кверху бороду держал.
 

* * *

 
Красный рыжего спросил:
– Где ты бороду красил?
– Я ни краской, ни замазкой,
Я на солнышке лежал,
Кверху бороду держал.
Красно солнышко взошло,
Мне бородушку сожгло.
 

ПОДДЕВКИ И ОСТРОТЫ

 
– Тебе поклон послала.
– Хто?
– Маша.
– Кака Маша?
– Свинья наша.
 

СКОРОГОВОРКИ

 
Свинья белорыла, тупорыла,
Полдвора рылом изрыла.
 

* * *

 
У нас на дворе-подворье
Погода размокропогодилась.
 

* * *

 
Шит колпак,
Да не по-колпаковски,
Кто бы тот колпак
Переколпаковал?
 

* * *

 
На дворе трава,
На траве дрова.
 

* * *

 
Белогубы огурцы,
Молодцы белопупы.
 

* * *

 
Три корабля лавировали,
Да не вылавировали.
 

* * *

 
В печурке – три чурки,
Три гуся, три утки.
 

* * *

 
Добры бобры
Идут в боры.
 

* * *

 
Съел молодец
Тридцать три пирога с пирогом,
Да все с творогом.
 

* * *

 
Раз – дрова,
Два – дрова,
Три – дрова.
 

* * *

 
Идет с козой Косой козел.
 

* * *

 
Хохлатые хохотушки
Хохотом хохотали:
Ха! ха! ха! ха! ха!
 

СЧИТАЛКИ

 
Раз, два, три —
Полетели комары!
 

* * *

 
Месяц-заяц
Вырвал травку,
Положил на лавку,
Кто возьмет —
Вон пойдет.
 

* * *

 
Ниточка, иголочка,
Синенько стеколочко,
Рыба карась,
Ты убирайсь!
 

* * *

 
Аты-баты – шли солдаты,
Аты-баты – на базар,
Аты баты – что купили?
Аты-баты – самовар,
Аты-баты – сколько дали?
Аты-баты – три рубля.
 

* * *

 
Катилось яблоко
Мимо сада,
Мимо сада,
Мимо града.
Кто поднимет,
Тот и выйдет.
 

Глава 7
Первые шаги

Еще в 70-80-е гг. позапрошлого века Ф. Энгельсом в работе «Диалектика природы» (1896) была изложена система взглядов на механизм исторического вочеловечивания наших предков. В этом труде первостепенная роль отводится вертикализации тела, а также переключению передних конечностей в орган творчества и труда. «Постепенное усовершенствование человеческой руки и идущее рядом с этим развитие и приспособление ноги к прямой походке несомненно оказали, также и в силу закона соотношения, обратное влияние на другие части организма. Однако этого рода воздействие еще слишком мало исследовано, и мы можем здесь только констатировать его в общем виде». Особую роль в вочеловечивании наших предков Ф. Энгельс придавал и развитию речи.

Известен и универсальный биогенетический закон Э. Геккеля: «Онтогенез есть краткое и быстрое повторение филогенеза, обусловленное физиологическими функциями наследственности (размножения) и приспособления (питания)» (Цит. по: И.И. Шмальгаузен, 1969). Кроме этого, известны и фундаментальные законы Ламарка о роли упражнений в развитии тела и его органов. Ж.Б. Ламарк доказал, что органы, которые животные не используют и не упражняют, в последующих поколениях уменьшаются и исчезают, после чего они уже не могут вернуться к прежнему способу существования.

В 1893 г. Л. Долло подтвердил закон необратимости морфологических изменений от неупражнения органов: «Организм ни целиком, ни даже отчасти не может вернуться к состоянию, уже осуществленному в ряду его предков».

За истекшие столетия родилась «классическая» генетика с ее «общепризнанными» канонами, главными из которых являются следующие:

• независимость «жизни» и работы генов от внешних условий;

• независимость «жизни» и работы генов от активности тела и его органов;

• случайная и чрезвычайно редкая мутация генов (одна мутация примерно на 10—100 тыс. поколений).

С позиции такой генетики наследственное вещество – это некий неумолимый рок – судьба над человеком. В подобных условиях либо упражняй тело, либо живи в расслаблении и комфорте, дыши экологическими ядами, или чистым таежным воздухом, употребляй геномодифицированные или натуральные продукты – на генофонд это никак не повлияет. Если же жизнь такую науку опровергает, все равно: «Не верь глазам своим».

Между тем еще в 1930-е гг. школы Т.Д. Лысенко и И.В. Мичурина, продолжая учение Ламарка, аргументировано показали главное: изменения наследственных признаков носят направленный, а не случайный характер, и они следуют за изменением условий жизни организмов, в том числе среды и функциональной активности тела. Такие генетические «модификации» носят распространенный и довольно частый характер. А это уже другая, реальная, а не мифическая генетика.

В настоящее время квантовая генетика доказала, что под влиянием стресса аппарат генома реагирует так, что запускается процесс унаследования измененных признаков и свойств. Причем этот процесс распространяется на 3–5 будущих поколений. Особо подчеркнем, что за это открытие талантливому ученому американке Барбаре Макклинток еще в 1983 г. была присуждена Нобелевская премия. Открытие убеждает: одним из механизмов, ведущих к изменениям генетического плана, являются стрессы.

Это открытие имеет самое непосредственное отношение применительно к предмету нашего исследования. Так, согласно утверждению директора НИИ гигиены и здоровья детей и подростков Научного центра здоровья детей РАМН В.Р. Кучмы (2005–2006), в нынешней школе при современной методике обучения (дидактике) 80 % детей пребывают в состоянии хронического стресса. А это значит, что стрессогенный характер обучения меняет качества видовых признаков людей, изменяя (мутируя) гены уже на этапах детства.

Но какие процессы развернутся в новых поколениях, если на фоне систематических школьных стрессов мы пресечем развитие и укоренение тела в единственно сообразной природе людей видовой вертикальной стойке? Если с помощью колясок, а затем в детских дошкольных учреждениях (ДДОУ) и школах с помощью стульчиков, начнем оформлять устойчиво «безногую», засижено-согбенную телесную конструкцию? Если вместо живых впечатлений и образов мира на весь период взросления взгляд детей «воткнем» в виртуальный отрешенный от жизни мир из мертвых букв, цифр, схем?

Многие специалисты знают и пишут: возраст для младенца в 11–12 месяцев является особо значимым этапом. Именно после этого периода у ребенка быстро начинает развиваться рукотворчество и речетворчество. Более того, именно после первого года жизни у него быстро приобретает свои «черты» главный «мозговой» – ритм, в том числе «отмечается усложнение характера ритмической активности, обусловленной прогрессивным созреванием различных структур мозга». (К.К. Благосклонова, Л.А. Новакова, 1994). К сожалению, никто из авторов не указывает, в какой степени такие «радикальные» изменения связаны именно с переходом ребенка на качественно новое, эволюционно значимое положение тела – прямостояние и прямохождение.

В процессе работы многие годы с малышами в Красноярской краевой детской офтальмологической больнице и позже в НИИ медицинских проблем Севера СО АМН СССР мною были отмечены следующие закономерности:

• только с переходом ребенка на прямохождение первичные неоформленные, а поэтому часто судорожно-поисковые, подражательно-моторные функции начинают трансформироваться в структурированные во времени и пространстве волевые психомоторные акты, а в итоге в духовнопсихические способности;

• только в связи с переходом ребенка на прямохождение первично подражательный непроизвольно-речевой опыт (лепетание, гуление) постепенно переходит в осознанные слова, т. е. в слова, воскрешающие из памяти чувств образы мира;

• только в связи с переходом ребенка на прямохождение первичный «хватательно-кусающе-бросающий» моторный опыт трансформируется в более осознанные действия по творческому «преображению» окружающего мира.

Однако долог путь, когда младенческая, разлитая по телу судорожно-поисковая чувственно-моторная реактивность трансформируется в оформленные в движениях действия и, как следствие, проясненные в голове голографические образы мира. Исследованиями, выполненными под нашим руководством научным сотрудником Н.В. Кулебякиной, вскрыт принципиальный факт: появление базового мозгового – ритма напрямую связано с переходом ребенка на прямостояние и прямохождение (рис. 14).

Кроме того, совершенствование руко– и речетворчества базируется на развитии способности ребенка строить по законам ритма и пластики свои первичные судорожно-поисковые усилия. По таким законам ритма, которые постепенно избавляют первичное неоформленное телесно-мышечное усилие от разлитых по телу генерализованных напряжений (стрессов). И только таким образом из первичных судорожно-поисковых моторных программ оформляется человек-Творец – Творец своей телесно-мышечной и духовно-психической (мыслетворной) видовой сущности.

Позже выполненными под нашим руководством исследованиями (М.А. Ненашева, Л.В. Дараган, А.С. Копылова) установлено, что только в связи с переходом на вертикальную установку тела у ребенка оформляется универсальная духовная сила, вырвавшая нас из гравитационно-заземленной рефлекторно-инстинктивной жизни и возвысившая во внегравитационные духовные выси Творца – «крылья» творческого воображения. Воображения, с помощью которого ситуативнореактивное мировосприятие трансформируется в духовно (мыслетворно) переживаемую протяженность пространства и времени. И наоборот, при переходе на традиционную основу обучения творческое воображение не только угасает, но и распадается (рис. 15).

ЭЭГ до прямостояния

ЭЭГ после начала прямохождения

Рис. 74. Появление у ребенка базового сенсорного – ритма в связи с переходом его на прямостояние и прямохождение

Вот как об этом писала «Мегаполис-Экспресс» (№ 3 от 21 января 2002): «В Ялте появилась школа, ученики которой во время уроков могут не только сидеть, но по желанию стоять или лежать.

Как сообщает украинская газета «Факты», вместо парт в школе установлены специальные «оздоровительные» конторки, которые засидевшийся школьник может поднять, чтобы работать стоя. А если хочется полежать, на полу расстелены ковры с толстым ворсом, где можно разместиться прямо с учебниками. На потолке класса для разгрузки уставших глаз нарисованы специальные геометрические фигуры.

а) при строительстве учебного процесса в режиме доминирования телесной вертикали (прямостояния и прямохождения)б) при строительстве учебного процесса в режиме систематического сидения

Рис. 15. Последовательный образ «человечка»

По словам директора школы, все это помогает детям не только сохранить осанку, но и развить образное мышление, которого очень не хватает выпускникам школ. Учащиеся необычной школы лучше умеют проявлять чувства. «Если раньше они рисовали в тетрадках расчлененные тела, зубы и когти чудовищ, – говорит он, – то теперь делают яркие жизнерадостные рисунки».

Заметим, что самым ответственным, а при неумелом вмешательстве и особо травматичным моментом, является факт формирования свободы произвольно-волевого ритма усилий (например, графических). Формирование психомоторного, а в конечном счете, духовно-психического ритма базируется на основе включения произвольно-волевого низкочастотного ритма в структуру высокочастотных непроизвольномоторных ритмов. Речь идет о проникновении и подключении произвольно – волевых усилий в рефлекторную чувственномышечную дугу. Это достигается за счет долгого и трудоемкого процесса реконструкции автоматизированных ритмов в качественно новые рукотворно воссозданные образные ряды и пропорции (рис. 16). И единственным механизмом такого «вклинивания» является совершенствование ритмических усилий на фоне укоренения вертикального положения тела, что приводит к постепенному наложению низкочастотных произвольно-волевых ритмов на непроизвольные высокочастотные.

А — после снаБ — после ритмических физических усилий

Рис. 16. Микродвижения глаз

В своем труде «Сравнительная анатомия коры большого мозга человека и обезьян» («Наука», 1988) А.А. Хачатурян, изучив мировые достижения в области мозга, нашел лишь одно единственное отличие человека и высших обезьян – это интеграция чувственной и моторной центральных областей в единую сенсомоторную кору. Автор пишет: «Объединение обеих центральных областей в единую сенсомоторную кору дает возможность вскрыть их действительное структурно-функциональное соотношение. Объединение двух резко функционально различных центральных областей в единый функциональный аппарат – сенсомоторную область коры – осуществляется на высших стадиях эволюции».

Но что же это за сила, которая возникает только в связи с вертикальной установкой нашего тела и которая объединяет чувственные и моторные области коры головного мозга в «единую сенсомоторную кору»? Ответ на этот вопрос неожиданно подарил нам один мальчик – Женя С. из г. Назарово Красноярского края.

…Однажды, когда я еще работал в Красноярской краевой детской офтальмологической больнице (1972–1977), я ехал в поезде. На одной из станций в наше купе подсела молодая женщина с очень подвижным мальчиком 3–4 лет. Я сразу же обратил внимание на то, что его движения рук, ног, головы, глаз были разбалансированными («разобранными»). Было ясно: у мальчика глубокая умственная отсталость. Мы разговорились. Мама рассказала следующее. Вскоре после того, как ребенок стал самостоятельно ходить, он сумел завладеть аптечкой и «откушать» из нее много разнообразных таблеток. Последовали 8 – 10 дней судорожного синдрома. После стало ясно, что кора головного мозга основательно повреждена. Несмотря на продолжительное лечение, «собрать» моторные и психоволевые функции так и не удалось.

Во время беседы я наблюдал за гиперреактивными судорожными движениями ребенка и что-то записывал в своей записной книжке. Вдруг мальчик оказался возле меня и как-то быстро выхватил мою шариковую ручку. При этом какими-то автоматическими движениями он изобразил в моей записной книжке несколько волнистых линий. Я усадил его, дал ручку и лист бумаги. Несколько раз он принимался рисовать, но, кроме неоформленных тонких штрихов, ничего у него не получалось (рис. 17).

Позже после долгих размышлений и дополнительных исследований я понял: способность к ритмизации усилий возникает у ребенка только в связи с переходом на прямостояние и прямохождение.

в положении стоя

в положении сидя

Рис. 17. Графические упражнения мальчика

Интересно, подумал я, а не является ли это отличительным видовым признаком, характерным только для людей? Я стал искать ответ на этот вопрос в специальных научных наблюдениях за обезьянами. И, о чудо! Такое наблюдение сделала выдающаяся отечественная исследовательница Н.А. Ладыгина-Котс (1946). Оказывается, она воспитывала своего ребенка вместе с младенцем обезьяны по имени Иони и наблюдала за особенностями их развития. Приведу лишь некоторые положения ее наблюдений: «Иони видит целыми днями и часами неразлучные со мной карандаш и блокнот, наблюдает процесс моего записывания его поведения и сам стремится воспроизводить те же действия. Я пишу, а Иони старается выхватить карандаш у меня из рук, чтобы самому начертить на той же тетрадке. Яне даю, сопротивляюсь – ион плачет и настаивает на своем. Получив карандаш в руки, он, видимо, испытывает явное удовольствие: иногда, сжавшись в комочек, близко-близко наклоняется к бумаге, припав на одну руку и держа на весу другую. Опираясь лишь на карандаш, с сосредоточенным видом начинает рисовать…

Обычно Иони берет карандаш в правую руку, держит его совершенно тем же способом, как и дитя человека, но потом он ежесекундно перекладывает карандаш из руки в руку и проводит то здесь, то там на бумаге тонкие как паутинки (выделено В. Б.) как бы пробные черты; потом он как бы входит во вкус и не отрываясь воспроизводит более длинные и определенные линии…

При этом нередко в такт писанию шевелит губами, вытягивает и втягивает губы, вращает языком, раскрывая широко рот, как при всяком сосредоточенном действии…

Со временем замечается некоторая эволюция в его писании: он перестает так часто перекладывать карандаш из руки в руку, долго рисует без отрыва, от чего проводимые линии становятся более длинными и определенными, иногда он сам делает взаимно перекрещивающиеся черточки, рисуя их одну за другой…

Иногда я сажаю Иони и пытаюсь водить его карандашом по бумаге и рисую простые рисунки, например крестики, но тогда его рисованный энтузиазм сразу же пропадает – ион сидит со скучным видом, как подневольный ученик…»

Вывод наш был однозначным: человека отличает от человекообразных обезьян возникшая некогда способность производить рукой организованные во времени ритмы усилий и расслаблений. При этом эти ритмы оказались интимно связанными с нашей видовой телесной вертикалью – прямостоянием и прямохождением. С этих позиций нам кое-что прояснилось: почему нормальные здоровые дети изначально от своей природы физически не могут сидеть. Почему они должны постоянно двигаться и двигаться. Почему они должны постоянно делать ритмические усилия. Почему они должны руками что-то постоянно творить.