Текст книги "Бортжурнал КСП"

Автор книги: Владимир Журавлёв-Даманский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ. БОЛЬШОЙ ГРОТ ПИРАТОВ

Они пришли на третий день. Дед Аникей ждал ребят у шалаша. А главное, у берега стояла голубая, пахнущая смолой и краской, новенькая плоскодонка. На её бортах было чётко выведено красной краской: «АРАБЕЛЛА К.С.П.».

– Покажу вам кое-что, – загадочно сказал старик, усаживаясь за вёсла. – Там, в обрывах...

Юные путешественники заняли места в лодке, и она в полной тишине двинулась к противоположному берегу, огибая полуостров.

Андрей Грозовой задумчиво смотрел на волны и хмурился.

– Что такое КСП? – спросил он, не глядя на старика. – В прошлый раз вы не сказали. А ещё – почему на листочке «штаб КСП» написано?

Дед Аникей продолжал не спеша работать вёслами:

– Не хмурься, Грозовой. КСП – это команда сандских пиратов, переименованная во время войны в отряд «Красные сандские патриоты». А листовка, что отец твой сберёг, совсем не партизанская. Ее выпускал Вадим с друзьями...

Андрей поднял на старика строгие глаза:

– Вадим и Костька предатели. Они не могли выпускать листовки...

– Они не предатели, – возразил дед Аникей. – Жаль, что были у них свои ребячьи секреты, и я не знаю про все их тайники. Я ищу бортжурнал, ребята. Я найду его и докажу, что они не предатели...

Андрей продолжал хмуриться:

– Почему вы этого не сделали раньше, если они, не предатели?

Вовка не вмешивался в разговор. Молчали и Танька с Димкой.

Старик устало посмотрел на Андрея и перестал грести. Лодка остановилась и плавно закачалась на волнах.

– Я был далеко... В Южной Америке, – чётко произнёс Аникей.

Сразу же наступила тишина. Монотонно хлюпала вода о плоское днище маленького судна.

– Так не бывает, – сказал Андрей.

– Бывает, – отозвался старик. – Только полгода назад мне удалось, наконец, вырваться оттуда...

– Это правда? – недоверчиво спросил Андрей и оглянулся на молчавших товарищей. – Тогда расскажите нам...

Дед Аникей тяжело вздохнул и взялся за весла:

– Разве обо всём расскажешь? Четверть века – не шутка. Куда только меня ни бросала судьба. Был и в Северной Америке, был и в Южной. Сначала немцы угнали меня в Польшу, потом в Германию, во Францию... А после войны американцы посадили нас на пароход и тайком вывезли за океан. Сказали – в Советский Союз везут, а увезли в Америку. Вот уж где хлебнул горя. Не приведи господи никому такого. Был и голодный, и холодный, и раздетый, и разутый. А в голове одна мысль – вернуться на Родину. Вернуться! Она-то и спасла от смерти... Полгода назад удалось прорваться сквозь все кордоны к советскому посольству... Я плакал... Я почти забыл родной язык... Я отвык от русской речи...

Старик бросил вёсла и громко высморкался.

– В посольстве мне помогли. И вот я здесь, в Советском Союзе, у себя на родине. Мне пенсию Советская власть дала... И умирать теперь можно: родное небо над головой. Только вот ещё от Костьки и Вадима наветы отвести. Вот и ищу бортжурнал.

Дед Аникей грёб не спеша. Чуть поскрипывали уключины, с урчанием резали воду весла.

Пересекли озеро и поплыли вдоль отвесных обрывов, внимательно разглядывая их.

Голые, потемневшие от времени, местами сильно обомшелые каменные глыбы громоздились одна над другой, образуя неприступную ступенчатую стену. Кое-где в выемках и трещинах зацепились корнями живучие кустарники, будто зелёные наросты на скалах. Над кручами, чуть отступив от края, шумел буковый лес.

Прошли мимо глубокой расселины, разрезавшей обрывы надвое, обогнули утёс и вошли в тихую заводь.

– Фиорд! – нарушил молчание Димка. – Настоящий!.. Глядите!

Лодка развернулась и вошла в теснину между двумя исполинскими утёсами. Небо сузилось, поднялось вверх.

– Пещера! – привстал Вовка, всматриваясь в тёмное отверстие в глубине фиорда, где смыкались утёсы.

– Да, пещера, – сказал дед Аникей, направляя лодку вдоль отвесной стены к входу в пещеру. – Это «Большой грот Пиратов».

Лодка скользнула в подземелье, и сразу стало сумрачно. Нижняя часть пещеры уходила под воду. Вовка включил фонарик. Узкий лучик ткнулся в потолок, пробежал по неровной стене и провалился в пустоту бокового хода: сухопутная часть пещеры была там.

Дед Аникей подвёл лодку к подземному берегу:

– Здесь главная база пиратов. Но были у них и другие тайники. Ступайте. А я рыбу удить буду. Потом кликните. Вот вам свечи и спички. Я уже был там...

Узкий подземный ход отклонился вправо и вывел ребят в просторную часть грота.

Ребята остановились у ближней стены. Здесь ещё сохранился старый бревенчатый настил, усыпанный перегнившей листвой. Андрей зажёг свечу и укрепил на выступе. В пещере запахло воском и мёдом. Стало уютнее. Пламя свечи то разгоралось ярче, раздвигая мрак, то угасало, и темнота наваливалась со всех сторон.

Вовка внимательно разглядывал настил, освещая фонариком.

– Неужели здесь ничего не осталось, кроме этих гнилушек? – сказал задумчиво. – Может, бортжурнал где-то спрятан?

Он ушёл в темноту, освещая лучом фонаря дорогу. У дальней стены мальчик остановился. Было видно, как светлый зайчик фонарика прыгает с выступа на выступ, скользя и проваливаясь в углубления, на миг исчезая в них, пока, наконец, не замер.

– Братва! Сюда! – позвал Вовка. – Глядите...

На стене пещеры были вырублены слова:

«Здесь СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ навечно! Штаб КСП 1942 г.»

А выше этой надписи – в рамках под стеклом – четыре портрета: Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин.

– Партизанский штаб, – прошептал Андрей.

На этом открытия друзей не закончились. Димка раскопал между брёвнами настила завалившуюся туда самодельную карту. Это был пожелтевший от времени обыкновенный лист из альбома, испещрённый множеством сплошных и пунктирных линий, прямых и извилистых, пестреющий многочисленными надписями и знаками. «Карта озера Санд» – было написано в верхней части листка.

На карте резко выделялись два названия: «Джунгли» – к северу от озера, и «Тёмные буки» – к югу. Чуть бледнее и мельче было написано «Озеро Санд». Можно было ещё прочесть при свете фонаря «Берег Джунглей», «Берег Отвесных скал», «Большой грот Пиратов». Но самое главное было в правом верхнем углу карты: там, обведённая рамкой, хоть и не чёткая, но достаточно ясная, стояла надпись: «Составлена: Костькой Дубиловым; проверил – атаман КСП, Вадим Буркун; согласен – комиссар КСП, Любава Грозовая, 29 июля 1941 года». А внизу под картой ещё одна надпись: «Приложение к бортжурналу КСП».

Вовка взял из рук товарища карту и впился в неё глазами.

– Ну, Андрей, ты сомневался. Что скажешь теперь? Веришь, что Захаба врёт? Отвечай. Веришь?

Андрей строго глянул Вовке в глаза.

– Чем ты докажешь, Бурый, что это не выдумка деда? Он злой на дядю Кузьму за что-то. Не верю я всякому...

Листок в руке у Вовки задрожал:

– Ты что сказал? Я тебе – «всякий»? А ну-ка убирайся отсюда!– И тут же передумал: – Нет, погоди! Ты слишком много знаешь. Донесёшь Кузьме...

Танька встала между мальчишками лицом к Вовке:

– Ты что выдумал! – и повернулась к Андрею: – Гроза, ты же сам слыхал о бортжурнале... В нём правда про Вадима и Костьку написана. Мы знали о бортжурнале, когда ещё в поход не шли. Ты мне веришь, Андрей?

Мальчик безмолвно смотрел в её зеленоватые глаза, такие правдивые и доверчивые, что не поверить девочке было нельзя.

– Верю! – тихо сказал Андрей и протянул Вовке руку. – Мир, Бурый. Только не думай, что я твоей стрелы испугался. Не из трусливого десятка.

Возвращались к шалашу под вечер. Вовка прятал под рубахой драгоценную карту озера Санд. Дед Аникей сидел на вёслах, выгребая на середину озера. С лопастей звучно падали в воду тяжеловесные капли. Солнце было за высокой стеной обрывов, и лучи его прорывались в прогал между исполинскими утёсами, освещая озеро будто лучами мощных прожекторов.

За бортом плоскодонки стали попадаться широкие круглые листья и редкие цветы белых лилий, плавающие на воде. Лепестки цветов казались вылепленными из тончайшего фарфора. Андрей перегнулся через борт, срезал ножом цветок лилии и приколол к Танькиным волосам. Прозрачные капли воды брызнули с лепестков на лицо. Девочка отодвинулась, но цветок не сняла.

Вовка смотрел на нежно-белый цветок и думал о том, что вот так же когда-то плавали здесь на жалких плотах, гордо именуемых кораблями, те, кто называл себя сандскими пиратами; может, и Любаве так же в волосы прикалывали белый цветок в знак вечной дружбы. Вспомнилась Зоя Петровна.

– Нужно букет лилий набрать, – сказал он задумчиво.

Дед Аникей направил лодку в самую гущу листьев, где холодными белыми звёздами плавали на воде цветы лилий. Перевешиваясь через борта, ребята вытаскивали лилии за чашечки и обрезали ножами длинные гибкие стебли.

На берегу Вовка вручил букет цветов Андрею:

– Покажись Зое Петровне на глаза и возвращайся...

Облачко набежало на лицо мальчика.

– Может, и ей показаться нужно? – спросил он тихо.

Вовка внимательно посмотрел на Таньку. Цветок лилии отчётливо белел в её волосах.

– Если хочет, пусть идёт, – решил Вовка.

Девочка быстро повернулась к нему:

– Как прикажешь...

– Иди, – сказал Вовка.

– Зоя Петровна – пионервожатая наша, – объяснил он деду Аникею, провожая взглядом Андрея и Таньку. – Она хорошая, справедливая... Только больно Захабе доверяет...

– А ты? – осторожно спросил дед Аникей.

– Я ему не верю, – нахмурился мальчик.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПО СЛЕДАМ КСП

Андрей окинул вышку беглым взглядом, раздвинул густую листву дикого винограда и плюща и долго смотрел в сторону лагеря красных следопытов.

– Отлично придумали! Ничего не скажешь! – сказал, наконец, усаживаясь рядом с Вовкой.

Ему никто не ответил. Вовка сразу же приступил к делу: развернул карту озера Санд на коленях и сориентировал с местностью.

– Вот, – сказал он, разглаживая лист, – нужно изучить её как следует, может, тайные знаки есть.

Друзья склонились над картой, внимательно разглядывая её.

– Смотрите, якоря! Что они значат? – спросил Димка.

– А звёздочки? – добавила Танька.

– Якоря – причалы, звёздочки – коммуникации,– объяснил Вовка. – Условные обозначения смотреть нужно...

– Что это за коммуникации? – не успокоилась девочка. – Какая это вот коммуникация в центре треугольника? Скажи...

– Не знаю, – ответил Вовка.

– Звёздочки – это и есть тайные знаки, – убеждённо сказала Танька. – Их проверять нужно. Знаешь, Вовка, мне в голову пришла гениальная мысль...

– Ты всегда была гением, Танька, – усмехнулся Вовка.

– Не смейся, – строго сказала девочка и пристально глянула на товарища. – Это серьёзно. Видишь на карте Большой грот?

– Ну, вижу, а дальше? – скривил губы Вовка.

– Думал ты, почему Большой грот? А не просто грот?

– Почему, почему! – рассердился мальчик. – Назвали так – и всё!

– Нет, не потому, – торжественно объявила девочка. – Есть где-то Малый грот Пиратов, не помеченный на карте. Ясно? Тайник! Может, одна из звёздочек, вот эта, не такая, как остальные, и есть тайник... Кто знает...

Спустя полчаса юные путешественники были на развилке двух троп – тропы Треугольника и Главной Северной трассы. Треугольник, ограниченный на карте отрезками трёх троп, в центре которого была необычная звёздочка, в действительности оказался довольно просторным, густо заросшим колючим боярышником и цепким держи-деревом, ещё более колючим и злым.

Солнце стало клониться к закату, когда ребята набрели на старую вырубку, густо поросшую буйными зарослями держи-дерева, и вдоль неё двинулись в глубь треугольника.

Вырубка привела к поляне, посреди которой одиноко высился могучий бук.

Бук обследовали от корней до самой верхушки, надеясь найти старое дупло. Осмотрели все ветки, обшарили узловатые корни, выпирающие из земли: но тщетно.

И только тогда Танька обратила внимание на полузасыпанную, вросшую в землю каменную плиту, на которой сидела, машинально смахнула мусор и вскочила.

– Вовка! – голос её дрогнул. – Вовочка, иди сюда...

Мальчик подошёл к ней и замер. Его глазам предстала старая, местами тронутая временем, высеченная на плите надпись:

«Спи спокойно, Любава! Мы за тебя отомстили.

Вадим. Костя. 3 мая 1942 года».

Вовка медленно стащил с головы испанку. Запершило в горле, буквы запрыгали, слова расплылись, стали неясными и исчезли вовсе. Мальчик провёл ладонью по влажным ресницам:

– Андрей, могила Любавы... – голос его дрогнул.

Потрясённые, пионеры стояли над могильной плитой.

– А Захаба говорит – сожгли её, – чуть слышно сказала Танька. – Что теперь делать будем?

– Искать бортжурнал, – отозвался Вовка. – Он нам расскажет всю правду. А сейчас поклянёмся, что никому не выдадим тайну, пока не найдём бортжурнал. Только деду Аникею... Клянусь!..

– Клянёмся! – как эхо ответили трое друзей.

Угасал закат. Небо становилось чёрным и таинственным, ярче разгорались звезды. Тихая тёплая ночь опускалась на землю. Такая тихая, что было слышно, как в кустарнике короткими перебежками спешит на охоту ёж.

– Нужно осмотреть как следует пещеру, – тихо сказал Вовка.

– Только без деда, – вставил Андрей. – Ему трудно с нами – старенький. В грот ночью поплывём, всё равно там темно. Я умею грести...

– Я тоже умею, – откликнулся Димка. – Согласен с Андреем...

А когда стемнело совсем, друзья завладели лодкой деда Аникея и отправились в Большой грот Пиратов одни.

Пещера встретила ночных путешественников сплошной темнотой и таинственной тишиною. Освещая путь фонариком, друзья достигли первого поворота, укрепили на выступе зажжённую свечу и двинулись дальше. Вовка шёл впереди, направляя луч фонаря то на стены, то на пол, то на потолок. Долго ходили из конца в конец пещеры, приглядываясь к бугристым стенам и неровному потолку. Внезапно луч фонарика, скользнув по стене, провалился в пустоту у самого потолка и как бы завяз в ней. В пещере стало темнее.

– Кажется, ход, – решил Андрей. – Или ниша...

Димка чиркнул спичкой, ярко вспыхнула головка, и пламя осветило бугристую стену. Зажжённую свечу Танька укрепила на ближнем выступе. Вовка осветил лучом карманного фонарика потолок рядом с зияющей пустотой. Отражённый луч света озарил тёмный прямоугольник в стене у самого потолка.

– Ниша, – сказала Танька.

Вовка решительно повесил фонарик на пуговицу рубахи и, хватаясь руками за едва приметные выступы, стал карабкаться на стену. С трудом дотянулся до края ниши и долго искал упор ногами, стараясь удержать равновесие. Минуту спустя мальчик сидел в нише, неудобно согнувшись, свесив ноги.

– Лезь сюда, Димка, – сказал Вовка.

Димка полез к товарищу. Вовка подал ему руку и помог забраться в нишу, потом осветил её фонарём.

Ниша оказалась небольшой, с низким потолком и ровными гладкими стенками, будто кто-то вырубил её в сплошной известняковой скале. Вырубил много веков назад – камень успел потемнеть и местами стал ноздреватым. Но не это привлекло внимание ребят. Прислонённые к ящику, окованному железными полосами, мирно стояли рядом три боевых автомата: русский и два немецких.

– Вот это да! – прошептал Димка и протянул руку к автомату.

– Не смей! А вдруг? – остановил товарища Вовка.

– Заминировано? – сразу догадался тот. – Н-не думаю...

– Лезь к нам, Андрей! – позвал Вовка.

Танька не стала ждать, полезла следом за Андреем.

Разместились в нише с большим трудом. Свеча одиноко горела внизу на выступе. Другая едва мерцала на повороте.

– А в ящике что? – спросила девочка.

Никто не ответил ей.

– Почему вы их не берёте? – задала девочка новый вопрос.

– А вдруг рванёт? – сказал Димка неуверенно.– Ты, Танька, лучше слезла бы. Не женское это дело. Понимаешь сама...

– Не женское? Подумаешь, мужчины! – презрительно сказала девочка и, зажмурив глаза, потянулась к ближнему автомату.

Но её опередил Андрей. Взял автомат и вложил девочке в руку. Танька открыла глаза и весело улыбнулась:

– Видите, не рвануло. А то сидели бы и думали...

Другой автомат Андрей передал Димке, третий взял Вовка.

– Только осторожно, – предупредил он друзей. – Чтоб кто не бабахнул. За спусковой крючок не трогайте.

Немного помолчали, разглядывая оружие.

– Я думала – только в книжках так бывает, – сказала девочка. – Когда читала «Тома Сойера», так завидовала Бекки...

Андрей повернулся к Таньке:

– И теперь завидуешь?

– Завидую, – ответила Танька. – Всё равно как-то не так... Вовка, открывай ящик. Или опять мины боишься?

– Ещё ты залезь на ящик, тогда открою, – огрызнулся Вовка, притиснутый к стене. – Держи автомат, Андрюшка, попытаюсь сдвинуть чуть-чуть.

Андрей положил автомат на колени:

– Ящик немецкий, из-под снарядов. У нас точно такой вместо сундука служил. Замки отщёлкни, Вовка...

Лязгнули замки, протяжно скрипнули петли, и крышка ткнулась в низкий потолок ниши. Удерживать её было трудно. Вовка взял у Димки автомат и просунул в щель деревянный приклад. Чёрный глазок ствола глянул Таньке в лицо. Девочка зажмурилась. Андрей заметил это и отвёл ствол в сторону.

Первым лёг на колени Димке круглый автоматный диск. Потом два запасных рожка к трофейным автоматам, бинокль, три ребристые тяжёлые гранаты с потемневшими металлическими кольцами запалов. Димка боязливо покосился на смертоносный груз.

– Клади на пол, Вовка. Если эти бабахнут, всем крышка...

– Не бабахнут, – успокоил его Вовка, извлекая из ящика кусок красной ткани и разворачивая его.

В свете карманного фонаря вспыхнул шелковый черно-красный флаг с крупными буквами КСП на чёрном прямоугольнике в центре флага, пронизанными голубой стрелой молнии.

За первым флагом последовал второй, третий. Затем были извлечены три измятые треугольные шляпы, двое чёрных мальчишеских брюк, сшитых суровыми нитками, две красные куртки, окаймлённые чёрными лентами, и широкое чёрное платье девочки с короткими пышными рукавами и красным кружевным воротником. Всё было сшито из грубой ткани явно не очень умелыми руками...

Последними извлекли из ящика три больших серых полотнища из мешковины.

– Паруса, – догадался Вовка и долго шарил в ящике, глубоко запустив под крышку руку: – Всё...

Бортжурнала не было.

Путешественники сидели молча. Из глубины пещеры донёсся глубокий вздох. Друзья замерли, прислушиваясь. Димка на всякий случай погасил фонарик.

Снова что-то вздохнуло и захлебнулось. Танька вздрогнула.

– Вода плещется, – успокоил её Андрей. – Эхо в пещере такое.

– Посвети, Димка, я слезу, – попросила девочка.– Ноги совсем занемели...

Вслед за Танькой спустился Андрей. Робко взял девочку за руку, и они пошли к повороту.

– И заблудиться негде, – сказала она с сожалением. – Как Бекки и Тому Сойеру...

– Ты жалеешь об этом? – спросил мальчик.

– Немножко...

Они остановились у самой воды, где на волнах покачивалась лодка, всё ещё продолжая держаться за руки. Из глубины пещеры донёсся глухой стук.

– Выстрел! – дрогнула Танька.

– Сложили всё в ящик и крышку захлопнули, – успокоил её Андрей. – Нам здорово повезло, Таня. Найти автоматы разведчиков – это, знаешь!.. Их искали многие. И сам Кузьма, потому что прятал их Вадим. Нужно под счастливой звездой родиться...

– Значит, кто-то родился, – улыбнулась девочка. – Может, ты?

– Нет, Вовка, – вздохнул мальчик. – Это ему везёт...

– Везение за человеком не ходит, – возразила Танька. – Его ищут. Вовка умеет искать, вот и повезло нам, – и добавила задумчиво: —Найти бы ещё бортжурнал...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ГОЛУБАЯ ПЛОСКОДОНКА

Танька сидела на обломке скалы у самой воды среди беспорядочного нагромождения каменных глыб в северной оконечности полуострова Гостеприимства и слушала неугомонный шум волн.

Прозрачные волны набегали на каменистый берег, разбивались о выступы и маленькими быстрыми струйками скатывались в озеро, навстречу новой волне, – над озером стоял протяжный гул.

Рядом с Танькой Вовка, Димка и Андрей – задумчивые и невесёлые. Вовка машинально швырял в воду мелкие камни, и все смотрели, как они, взбивая брызги, исчезали в волнах, а слабые круги тут же захлёбывались на поверхности озера и пропадали.

– Где теперь искать будем? – ни к кому не обращаясь, спросил Вовка. – В Большом гроте нет. А он есть где-то! Есть!

– Нужно обыскать все места, якорями отмеченные, – предложил Димка. – Может, один из них – тайник?

Андрей встал, потянулся и снова сел:

– Может, ещё где звёздочка есть такая же? Или знак тайный какой. Давайте ещё раз карту посмотрим...

Танька взяла плоский камень и подняла над головой, намереваясь швырнуть в воду.

– Если утонет сразу, нет никакого знака, – сказала без улыбки и глянула на Андрея.

Камень долго прыгал с волны на волну.

– Есть! Есть тайный знак! – обрадовался мальчик. – Давай карту, Вовка.

Долго разглядывали карту, разложенную Андреем на плоской каменной плите. Второй такой звёздочки не оказалось. Обнаружили стрелку на одной из рек да точку на берегу Отвесных скал.

Андрей разглядывал карту долго и внимательно.

– Дай-ка стрелу, Вовка, одну мысль проверю.

– Гениальную, конечно? – усмехнулся Вовка.

Андрей не обиделся.

– Сверхгениальную. Стрелу поровнее выбери...

– Они все ровные, – ревниво ответил Вовка.

Андрей прикинул стрелу на глазок и наложил на карту, как бы продолжая направление стрелки. Продолженная линия совпала с точкой на берегу Отвесных скал.

– Вот! Гляди, – обрадовался мальчик. – Не простая это точка! На неё стрелка показывает. Значит, тайник...

Вовка слегка сдвинул конец стрелы. Теперь продолженная линия почти совпадала с островом Безымянным, и ничего не изменилось между стрелой и стрелкой.

– Видишь, куда теперь показывает? И якорь у острова есть. Кто знает, может, действительно тайник у якорей искать нужно.

Он взял карту, засунул стрелу в колчан и решительно перекинул лук через плечо.

– Вот что, братва, пока деда Аникея на озере нет, возьмём плоскодонку и поедем якоря проверять; точка на суше – не уйдёт...

Братва поднялась дружно и, прыгая с камня на камень, устремилась за своим вожаком, держа направление на дедов шалаш.

Лодка стояла у берега под нависшими ветвями тальника. Путешественники быстро заняли места. Димка взялся за вёсла.

Плыли неторопливо. Димка поднимал и опускал вёсла умело, Вовка зорко всматривался в береговые заросли: там было спокойно.

Прошли мимо нагромождения обломков скал, где только что держали совет, и стали огибать мыс. С левого борта оставался остров Скалистый.

– Следопыты! – тревожно прошептал Вовка. – Кузьма!

На самой оконечности полуострова Таинственного в зарослях тальника на опушке был сооружён из веток великолепный шалаш, напоминающий юрту. Следопыты бродили поблизости.

Лодку завели в маленькую бухту острова Скалистого, а сами залегли в скалах, поросших шиповником и ежевикой.

Солнце склонилось к закату и освещало лагерь следопытов низкими косыми лучами. Острые тени утёсов, за которыми прятались юные путешественники, ложились на воду, едва не достигая берега полуострова Таинственного. Школьники стайками бродили в зарослях тальника, изредка появляясь у шалаша. Зоя Петровна и Кузьма Захаба сидели у самой воды и о чём-то беседовали. Группа мальчиков строила рядом с первым второй шалаш.

– Вот бы пугнуть их! – сказал Андрей, ни к кому не обращаясь.

Вовка быстро повернулся к товарищу:

– Пугнуть? Можно. Даже нужно. Мне как раз мысль одна пришла в голову...

– Гениальная, конечно? – поддел теперь Андрей.

– Сверхгениальная, – без улыбки согласился Вовка. Вот что, Гроза, дуй в лагерь и любой ценой удержи Кузьму на том месте, где он сидит сейчас. Понятно?

– Непонятно, – ответил Андрей. – Что ты задумал?

– Вопросы после, – нахмурился Вовка. – Все в лодку!

Через десять минут голубая плоскодонка причаливала к полуострову Гостеприимства, неподалёку от шалаша деда Аникея. Андрей нехотя спрыгнул на берег и глянул на Таньку:

– Может, и Танька пойдёт? А вдруг спросят?

– Танька нужна здесь, – ответил Вовка. – Придумаешь что-нибудь, если спросят. Лети, Гроза. Главное удержи Кузьму на берегу до заката...

Андрей подавил вздох и отвернулся. Вовка тронул его за плечо:

– Не обижайся, Андрюшка. Сейчас некогда объясняться. Торопись. Так нужно...

Но Андрею было всё-таки обидно. Сделав большой крюк, он миновал заросли тальника и вышел на берег.

Захаба что-то рассказывал Зое Петровне. Андрей сел рядом и стал слушать.

– В этих самых зарослях мы построили свой первый шалаш, – говорил Захаба. – Но Костька и Вадим нашли и разрушили... Потом пришла война, и нам стало не до игры в пиратов...

– Дядя Кузя, а карту озера вы делали? – спросил Андрей.

– Нет, Андрюшка, карту не делали. Незачем было.

– А как вы называли тот берег? – поинтересовался Андрей.

Захаба повернулся; глаза его были холодными и неподвижными:

– Никак не называли...

– А я назвал бы берегом Отвесных скал!

– Ну и называй, – ответил Захаба равнодушно.

Зоя Петровна смотрела на Андрея и щурила карие глаза.

Солнце садилось за дальний лес. Ещё немного – и оно скроется за частыми вершинами. Захаба встал, взял ружьё и перекинул ремень через плечо:

– Пойдёмте, и так засиделись здесь...

Наступила критическая минута. Нужно удержать Захабу. Андрей встал, загораживая дорогу:

– Дядя Кузьма, а вы деда Аникея знали?

Захаба резко повернулся.

– Аникея? – в его голосе появились злые нотки. – Кто не знал его? Это же бандит! Предатель! Изменник Родины! Мародёр! При немцах старостой служил. Людей грабил!.. Немцам выдавал... Его, подлеца, расстрелять следовало бы, – продолжал Кузьма. – А ему пенсию... Стольких людей погубил... Федора Федоровича Богуславского, дядю моего, немцам выдал...

Захаба насупился и на минуту умолк, как бы припоминая то далёкое время, когда в селе хозяйничали фашисты.

– Тех карателей, что Любаву казнили, он в село вызвал, – начал снова. – После его самого немцы взяли. Никто не знает, как от смерти открутился. Говорят, в лагере предал многих...

Он глянул в сторону Скалистого, неожиданно осекся, побледнел и громко прошептал:

– О боже!.. Они!..

Из-за каменистого мыска острова Скалистого на простор озера величаво выплывала ярко-голубая парусная лодка, освещённая последними лучами заходящего солнца, с чёткой надписью на бортах:

«АРАБЕЛЛА К.С.П.»

На её мачте полоскался на ветру небольшой черно-красный флаг с тремя буквами в центре, пронизанными стрелой молнии. В лодке во весь рост неподвижно стояли трое подростков: два мальчика в коротких красных куртках, отороченных чёрными лентами, и девочка в широком чёрном платье с кружевным воротником. Треугольные чёрные шляпы были надвинуты на самые глаза и наполовину скрывали белые, будто меловые лица. На груди у мальчиков чётко виднелись странно знакомые Захабе автоматы. Но больше всего поразили Кузьму неподвижные, как у мертвецов, лица.

Стоящий впереди подросток чуть повернул голову и пристально глянул на берег.

Захаба содрогнулся, чувствуя, как останавливается сердце.

– Вадим!.. – слетел с губ сдавленный возглас.

Низкое солнце било в глаза, сияющей дорожкой ложилось на волнистую поверхность озера, мешало смотреть на лодку. Казалось, что и голубая лодка, и трое пассажиров в ней встали из волн.

Озадаченно смотрела на плоскодонку Зоя Петровна. Чувствовалась какая-то связь между появлением лодки, неожиданными вопросами Андрея и поведением Кузьмы Захабы. Она терялась в догадках. Что в лодке были ребята, не взрослые, она видела ясно. Даже, кажется, узнавала кое-кого.

«Завтра же поговорю с Таней...» – подумала она, продолжая наблюдать за лодкой.

Она не понимала одного: почему появление плоскодонки с переодетыми ребятами на борту повергло взрослого человека в такой суеверный испуг, будто он увидел пришельцев с того света. Почему этот наивный маскарад так подействовал на его нервы?

Пионервожатая глянула на Андрея. Мальчик смотрел на Захабу пристально-пристально. Непонятная усмешка трогала его губы.

«И с Андреем поговорить нужно...» – решила Зоя Петровна, зная наперёд, что разговор будет нелёгким. Как-то вышло, что и Андрей и Таня ушли из-под её влияния. Сможет ли она снова найти путь к их сердцам?

Голубая плоскодонка сделала большой полукруг, вошла в тень обрывов и, почти сливаясь с отвесными скалами, двинулась к дальнему берегу.

Солнце зашло за лес. На озеро опустились густые сумерки, и голубая лодка на глазах растаяла, будто её никогда не было.