Текст книги "Никита Добрынич"

Автор книги: Владимир Голубев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

* * *

Ершу было всего двенадцать лет. Олегу и Евгению, с их почти двухметровым ростом, он казался щуплым, низкорослым ребенком, да и Василий не воспринимал его всерьёз, хотя должен бы был. Времена были такие, что иному двенадцатилетнему «мальчику» приходилось командовать в битве своей дружиной, и умирать вместе со всеми. Ёрш не был князем, он не водил в бой свой полк, но этой зимой отец брал его охотиться на медведя, и он не струсил, не побежал. Пока свора собак висела на поднятом из берлоги медведе, Ёрш успел поставить рогатину так, что медведь сам напоролся на неё.

* * *

Ёрш плавно достал нож, с которым не расставался весь последний год. Лезвие ножа было идеально острое, Ёрш внимательно ухаживал за ним. Одно легкое движение, и кровь фонтаном хлынула из шеи Василия.

Женщины остались на месте, впав в ступор, а мальчик убежал. Ёрш не испугался, он побежал освободить из псарни свору собак. Тех, что были приучены травить крупного зверя. Ёрш любил возиться с собаками, и собаки подружились с ним. Открыть дверь псарни, и натравить на разбойников собак, было для него делом одной минуты.

* * *

Евгений вывел носильщиков во двор, а Мышкин замешкался на лестнице, оступился с тяжелым грузом. Пятидесятикилограммовые разгрузки с серебром затрудняли движения. Собаки нападали группой, валили с ног. Охранники погибли за пару минут. Евгений не побежал. Прежде, чем его завалили, он зарезал четыре собаки. Мышкин успел закрыть, сломанную дверь, его не заметили. Три десятка собак рвали его друзей на части, а он не мог им помочь. Со второго этажа спустился Олег. Попросил у Мышкина пистолет, и стал убивать собак, одну за другой, точными выстрелами. Ему не хватило пяти патронов. Но свора уже бежала, поджав хвосты. Олег и Иннокентий Петрович стащили тела друзей в терем и подожгли его.

* * *

Когда пожар разгорелся, из нор и щелей, вылезли вооруженные люди. Они стали смело грабить остатки кремля, мародерничать.

* * *

Утром выглянуло ясное солнышко. Холодная по-осеннему погода отступила прочь. Летнее солнце согревало тело, но не душу. Олег, Никита и Иннокентий Петрович сплавляли три лодки вниз по течению Снежети, к лагерю Коробова. Еще вдалеке от лагеря они услышали пистолетные выстрелы. Через пару минут, за поворотом реки, показались братья Коробовы. Они стояли у самой кромки воды, а Моська носилась вдоль берега, тихо потявкивая.

– Доброе утро, – поздоровался Олег.

– Скорее день. Здравствуй, Олег, – поприветствовал его Валентин.

– Привет, но утро явно недоброе. Как у вас прошло? – поздоровался Валера.

– Привет, – блекло произнес Никита. Мышкин просто кивнул.

– Мы вляпались в дерьмо по самые уши! Вся дружина оказалась на месте. С горем пополам мы справились, сожгли кремль, перестреляли дружину, но нас осталось только трое. Женя погиб.

– У нас тоже ЧП. Ночью умер Вадим. А утром я увидел, что ваши вещи раскиданы по полу. Хватился, ни княжича, ни его наставника нет. Разбудил Валентина, взял Моську и в погоню. Вот тут и догнали, – грустно произнес Валера.

– Это не мы их убили. Они сами утонули, плавать не умеют, – стал оправдываться Валентин.

– Надо вытащить, – стал раздеваться Олег. Его примеру последовали братья Коробовы и Мышкин. Олег стал передавать им из воды оружие и наплечные мешки. Затем, уже вчетвером, они вытащили утопленников.

– Какие тяжелые? – удивился Валентин.

– Кольчуги тянут килограмм по десять. А тут еще пояса! – Валера вытряхнул из каждого пояса по две дюжины брусков золота.

– Твои? – обратился он к Олегу.

– Да. Просчитались ворюги. Не надо было им в реку соваться, разве с таким грузом уплывешь. Могилу здесь выроем, на пригорке песок. Они справились за полчаса. Мечами рыхлили песок, шлемом выгребали.

– Золото надо было прятать, – упрекнул Валентин Олега. Как будто тот был виноват в случившемся.

– Торопились, – начал оправдываться Олег. Он посмотрел на кучу золота, – маловато будет, у нас раза в два больше было.

– А ты мешки проверь, там, наверняка, не картошка, – успокоил его Валера.

– Картошка будет только через год. И я её тогда не продам, даже, на вес золота, – в тон ему поддакнул Валентин.

– Есть хорошая новость. Оружие, добытое в Карачеве, теперь можно не прятать, дружинников мы уничтожили, опознать трофеи теперь мало кто сможет. К тому же по городу оружия много расползётся, кремль сегодня грабят все, кому не лень, – высказался по поводу оружейной доли Вадима Олег.

– Нет. Надо делать кузню, и перековывать на сельхозинвентарь. Весной его много потребуется. Так будет надежнее, – возразил Валентин.

– То, что отбирал Вадим, стоит на вес золота. Если хотите, я выкуплю? Железо для инвентаря легче приобрести, – не уступал Олег.

* * *

Олег попросил Валентина сесть вместо него в лодку, а сам решил пройтись пешком, обсудить проблему оружия с Валерой. Спокойное путешествие в лагерь прервала Моська. Она дернула Валеру за штаны, указывая на, уходящую в сторону, от основной тропы, тоненькую тропинку. На ней стоял дружинник, в кольчуге и шлеме. В руке он держал повод лошади, нагруженной поклажей. Валера и Олег шли налегке, вещи плыли в лодке. Валера снял пистолет с предохранителя, а Олег достал свой небольшой кинжал и подошел к дружиннику. Тот намотал повод на ветку дерева и достал меч.

– Куда идешь, беглый холоп? – грубо спросил Олег незнакомца. Тот растерялся. Глаза, смотревшие на Олега с вызовом и превосходством, забегали. Дружинник дважды порывался что-то сказать, затем опустил меч.

– Я не холоп, – наконец-то, жалобным басом произнес он.

– А то, что беглый, согласился. Бежишь, клятвы не сдержав, – с угрозой в голосе, добавил страха дружиннику Олег.

– Князя нет, воеводу убили, кремль сгорел, княгиня пропала, – полился из дружинника фонтан красноречия.

– Это твоя лошадь, и твои вещи? – еще более жестко спросил Олег.

– Нет. Но мои вещи и лошадь погибли в пожаре, – почти закричал дружинник.

– То-то ты, не по дороге едешь, а по тропинке крадешься. А зря, в реке брода нет. Берешь с собой только своё, и когда я прочитаю «Отче наш», чтобы тебя, на этом берегу реки не было. В ответ дружинник замахнулся на Олега мечом. Тот, как будто ждал этого, шагнул навстречу, обнял, и ударил кинжалом в самый верх шеи, не закрытый кольчугой.

– Трус. А пошел против двоих, – удивился Олег, – что же такого он награбил?

– Лошадь неказистая, – спокойно сказал, уже привыкший к убийствам, Валера.

– Ты разбирай трофеи, а я могилу ему пока вырою, – сказал Олег, – здесь трава густая, я немного назад отойду. Через десять минут Валера пришел за Олегом.

– Что так долго копаешься. Интересное что-то попалось? Даже кольчугу с него не снял.

– Я эти украшения на княгине видел. Хватит копать, так зароем, надо по его следам пройти. Да, кольчуга слишком хороша, снимаем. Труп зарыли второпях. Вещи спрятали в кустах. Моська уверенно вела Олега и Валеру по свежему следу. Шли налегке, но неспеша.

– Олег, как получилось, что вы с дружиной такую промашку дали? Неужели не видели, сколько их в кремле? – задал, долго его мучавший вопрос, Валера.

– Видели. Оценили. Мало того, справились, и, как ни странно, без потерь. Потом расслабились. Я ослабил контроль, а Вася …, Вася опять залез на ту же самую бабу! Маньяк. Упустил мальца! – злость на разгильдяя Василия опять нахлынула на Олега.

– И мальчишка убил четырех охранников и Евгения!?

– Мальчишка натравил на них три десятка собак. Патроны у Жени уже закончились, у меня, впрочем, тоже. У Мышкина оставалось немного. Спасибо штабс-капитану и очкам ночного видения, иначе бы мы не ушли из кремля.

– Да. Очки ночного видения – это вещь! Женин прибор уцелел? – заинтересованно спросил Валера.

– Тебе зачем? – неодобрительно ответил, вопросом на вопрос, Олег.

– Тебе два не нужны!

– Сам, почему не запасся?

– Мы сюда на прогулку собирались, на пару часов.

– Застряли на всю жизнь.

– Ну, так ты отдашь, или нет?

– Обменяю, на зарядное устройство, – усмехнулся Олег. Моська остановилась, не желая идти дальше. За кустами послышалось конское ржание. Олег стал красться вперед, остановил жестом Валеру, показал ему спрятаться за дерево. Минут через пять Олег вернулся.

– Двое. Ругаются, не могут решить, куда идти. На земле пленник. Думаю, это княгиня, – доложил Олег.

– Рассмотрел лицо?

– Нет, одежда похожа.

– Сначала погубил княгиню, теперь спасаешь. Логика где? Пошли, благородный разбойник. План какой?

– Лежим в кустах и ждем удобного момента. Я не хочу, чтобы ты стрелял, а в рукопашной они могут быть опасны.

– Что такое – удобный момент? – поинтересовался Валера.

– Грузить княжну на лошадь начнут, или кто-то отойдет по нужде. Я тебе скажу, что делать, – недовольно проворчал Олег. Когда они выглянули из кустов, один из дружинников держал на плече княгиню.

– Твой с грузом, – прошептал Олег, и бросился вперед. Валера подбежал к своему противнику, и обнаружил, что забыл достать нож. Дружинник уже бросил женщину на землю и достал меч. «Мне конец», – подумал Валера, и ударил, с разбега, дружинника кулаком в грудь.

– Попа-ал! – заорал он от боли. Костяшки пальцев сразу покрылись кровью. Дружинника отбросило к тонкой березке, но он не упал, а застыл на месте.

– На, тебе, сука, – грязно выругался Валера, и ударил другой рукой противнику в нос. И опять попал. Теперь болели обе реки. Валера отступил, не зная, что делать. А дружинник, постояв еще мгновение, завалился вперед и упал лицом в грязь.

– Как я его!? – обернулся он к Олегу.

– Зачем ты лупишь с такой силой. Ты, посмотри, у него ребра сломаны и нос. Я своего зарезал, думал твоего допросим. Надо было просто сбить с ног, как в регби. Ты на голову его выше и в полтора раза тяжелее, – шепотом стал ругаться Олег.

– Я, знаешь как, похудел! – похвастался Валера, – а ты чего шипишь? Олег показал пальцем на пленницу. Подошел к ней и стал развязывать. Маленькая, худенькая девочка еще больше осунулась.

– Расспроси ее, – прошептал на ухо Валере Олег, – я не могу, она мой голос знает.

– Княгиня, кто эти люди, что держали Вас в плену? – мягко произнес Валерий.

– Меня схватила моя же охрана. Позапрошлой ночью были убиты мои телохранители. Воевода дал мне простых дружинников. А этой ночью было новое нападение, бандиты захватили кремль и сожгли. Эти предатели украли меня уже после ухода врагов, – сказала княгиня и зарыдала.

– Если в Карачеве есть люди, готовые о Вас позаботиться, мы можем Вас туда отвезти, – предложил Валера.

– Я не знаю. На днях должны начать приезжать родственники на поминки мужа. Кто остался сейчас в городе, мне неизвестно.

– Мы знакомы с купчихой Росавой и ее отцом. Может, Вы поживете у них, пока не приедут родственники. Я могу принести другую одежду, чтобы Вас не узнали, – начал уговаривать княгиню Валера.

– Я боюсь.

– С Вами там побудет мой друг. Он был на службе у государя огромной страны.

Очень важный и могущественный воин. Никто не посмеет причинить Вам зло, когда он будет рядом.

– Почему он молчит, – удивилась княгиня.

– Не любит болтать попусту. Я вас оставлю ненадолго, привезу вещи, – поспешил уехать Валера.

* * *

Росава была крайне недовольна, навязанной ей, ролью спасительницы княгини. «Сегодня она княгиня, а завтра никто, приедет новый князь, отошлет ее к родителям. Или еще хуже, могут начаться разбирательства. От власти нужно держаться подальше», – ворчала Росава. Отказать тоже было нельзя, на съемной усадьбе Коробова, в городе, жили только мужчины. Потому Валерий и привез ей княгиню. С другой стороны, у Коробова две снохи в лагере живут. Видеть их Росаве не довелось, но Владимир Александрович упоминал, что сыновья к нему приехали вместе с женами. Вот и придумала Росава, упросить Коробова, чтобы он перевез в город любую из своих снох. Тогда можно будет поселить с ней княгиню.

* * *

Солнце, наконец, подсушило землю. Пряный аромат трав кружил голову. Утром наступило настоящее счастье – в лагерь к Коробку приехала Росава. Уже вполне бодрый, после жестокого приступа болезни, Владимир Александрович радостно вышел ей навстречу, помог спуститься на землю. Раздраженная купчиха посмотрела на него, как будто в первый раз. «Глаза усталые, все в морщинах. Улыбается, а зубы желтые. Руками меня с трудом удержал. Я слепая дура! Он же – старик!» – выбранила себя Росава. Поинтересовавшись, для вида, делами Коробова, поохав по поводу бури и пожара в кремле, Росава напрямую высказала Владимиру Александровичу свое недовольство навязанной гостьей. Купчиха предложила Коробову свое решение проблемы. Прямо и без экивоков. Владимир Александрович пообещал сегодня же забрать княгиню к себе, на городскую усадьбу. Росава холодно распрощалась и уехала. Коробов понял, что это конец их романа. Сначала он все списал на свою болезнь. «Старикам нельзя болеть. Женщины этого не любят», – философски сказал он, и горько расплакался. Он сидел на берегу реки. Вода поднялась метра на два и несла вниз по течению разный мусор. Подошла Светлана.

– Владимир Александрович, папа, я собралась. Валера сейчас отвезет меня в город.

– Спасибо, Света.

– Она Вам была не пара. Расчетливая и алчная. Единственный намек на возможную неприятность – любовь сразу не нужна.

– Нет!?

– Да! Посмотрите на реку. Еще день-другой и мусор унесет течением, река станет чистой. Так и Ваша жизнь, после Росавы, очистится, и потечет прозрачной рекой.

Светлана уехала, а Коробок еще недолго посидел на берегу. «…но уже не будет такой полноводной», – прошептал он, и ушел к рабочим. Те вернулись в лагерь, и были готовы строить.

Глава 5. Расчет и приличия

Княгиня, обеспокоенная сменой жилья, вела себя сдержанно, со Светланой общалась мало, Олег сам предпочитал молчать. Недовольный хозяйской едой, Олег решил сам покашеварить, начал с шанюшек, а закончил пельменями. Он весь вымазался в муке, а княгиня, любопытства ради, смотревшая на необычные занятия воина, впервые засмеялась. Она одобрительно отозвалась о кулинарных успехах Олега, тот улыбнулся в ответ. Светлана, наблюдавшая со стороны, эту идиллию, была поражена. Человек, буквально вчера, убивший десятки людей, потерявший друга и соратников, вел себя, как обычный обыватель на пикнике. Мышкин старался не встречаться со Светланой. Она видела, что штабс-капитана гнетет участие в последней операции. Иннокентий Петрович ходил злой, готов был в любой момент сорваться. Сейчас он снова попытался выскользнуть со двора. Уйти по-английски, не прощаясь. Светлана остановила его, она решила поговорить по душам. Спросила, что его так мучает. Он не стал закрываться в своей скорлупе, ответил ей прямо.

– Мы все считаем аборигенов дикарями, людьми низкими. Слова придумываем разные: аборигены, туземцы. Или, как говорит Олег, унтерменши. Мне это не удаётся. Я, всё равно, вижу в них людей. На войне я убил много врагов, но сейчас не война, а они не враги. Хуже всего, что мы убивали их из-за денег, чтобы добыть проклятое золото.

– Вы поставили себе высокую цель. Ваша совесть чиста, – возразила Света.

– Нет. И уже никогда не будет. Я был недостоин, любить Вас раньше, Светлана, а сейчас пачкаю Вас своей любовью. Светлана обняла Иннокентия Петровича, и заплакала. Циничная и прагматичная женщина была еще слишком молода. Остатки глупых книг, и еще более глупых фильмов, еще не покинули её умную головку, замаскированную легкомысленными кудряшками. Сейчас, впрочем, эта маскировка не работала, скрытая, обязательным к ношению, головным убором.

* * *

Никита нашел выход из своего мрачного одиночества, он стал сооружать самогонный аппарат. Змеевик он сделал из серебра, сначала хотел использовать золото, оно ковалось лучше, но и серебро оказалось достаточно пластично. И Никита, и Мышкин покинули Олега. Его сторонились все. Ситуация разрешилась сама собой: через два дня приехал отец княгини и забрал её под свою опеку. Княгиня смогла упросить отца принять на службу нового, очень молчаливого телохранителя. Это качество Олега сыграло главную роль при приеме на службу. Через неделю поминки закончились, и княжна собралась ехать в Брянск, Олега она забирала с собой. За день до отъезда он заехал попрощаться к Коробку. Сначала Олег поговорил с Мышкиным, он оставил ему свое золото на хранение. Бронежилет, оставшийся от Евгения, Олег подарил Валентину, затем отдал Валере оба прибора ночного видения и пару переговорных устройств. Давал с отдачей, Олег рассчитывал еще вернуться в Карачев.

– Подожди, Олег, я тебе сейчас зарядное устройство принесу, другое, не фонарик, – Владимир Александрович все важные вещи резервировал, только с ноутбуком просчитался, дорогая была модель, профессиональная. Олег растерялся, но Валера уже протягивал ему обратно очки ночного видения. Мышкин спросил Олега о его планах.

– В этом году планирую осмотреться. Установить связи в среде профессиональных военных. Затем попробую осуществить нашу задумку, разбить монголов в битве на Калке. Тут без тебя, Иннокентий Петрович, мне не обойтись. Мои знания, образование и опыт, с твоими не сравнить. Я диверсант, разведчик, а нужен знаток крупных войсковых операций. Тем более у тебя большой практический опыт, – льстил, без стыда и совести, Олег.

– Оружия, практически нет. Четыре винтовки, чуть больше трех сотен патронов. Остальное оружие можно пускать на перековку, патронов нет, и не будет. Есть еще беретта у Коробова, с полусотней патронов, и Фёклушкино помповое ружье. Всё. Воевать не с чем, – начал обосновывать свой отказ Мышкин, – нам и привлечь больше некого. Коробов только числится старшим лейтенантом. Когда мы начинали подготовку операции, по переброске сюда винтовок, я много с ним беседовал на военные темы. Любой унтер-офицер, служивший у меня, знал и умел больше. Его оба сына – офицеры того же сорта, Никита мальчишка.

– Знания компьютеров и радиоэлектроники братьями Коробовыми, в этом веке можно рассматривать, как отсутствие образования, – согласился Олег.

– У Валеры в универе было конструирование и черчение. Необходимый минимум знаний для сборки механизмов есть, Коробов старший говорил, что, в этой части, полагается на него. От Никиты тоже польза будет, он учился на управленца. Эти везде нужны, – уважительно отозвался о Никите Мышкин.

– Не смеши меня. Это американские методы управления. Если он попробует применить их здесь, прослывет последней сволочью. С ним никто дел иметь не будет. А то и прибьют из-за угла, – хмыкнул Олег.

– Получается, что у нас нет ресурсов, ни человеческих, ни материальных, кроме золота, – подвел итог Мышкин.

– Есть то, что дороже золота, наши головы. За пару лет мы можем подготовить ударный отряд, который легко разгромит монголов. А у нас целых пять лет впереди. Неужели нам слабо решить эту задачу?

– Олег, на «слабо», как ты говоришь, я не велся даже в детстве. Мы уже сделали одну попытку, нас стало на одного профессионала меньше. Приезжай через год. Я обдумаю, спланирую, подсчитаю. Тогда и поговорим, – закончил разговор Мышкин, увидев, шедшего к ним, Коробка. Олег поинтересовался у Коробка планами на ближайший год.

– Ресурсы у нас маловаты. Фактически это НЗ, тот минимум, который я приготовил заранее. Семена я тебе показывал. Это больше для себя, привык я к картошке, подсолнечному маслу, тыкве, не говоря уже про сахар. Хотя, как диковины, для стола богатых людей, продавать овощи можно. Напрасно будет рассчитывать, что всё взойдет и вызреет. Садовод-огородник из меня средний, а многие культуры я семенами никогда не высаживал, ни яблони, ни груши, ни, тем более, картошку или клубнику. Основные доходы я собираюсь получать от деревообработки. Леса здесь много, даже выжигают лес для посадки зерна. Поэтому и строю лесопилку. На второе место по доходности можно поставить производство кирпича и черепицы. Карачев с кирпичными домами не выгорит, а черепичную крышу, в отличие от соломенной, одной стрелой не зажжешь. Третье место оставил для химии. Стекло здесь уже вовсю делают, но в основном на бусы. Химия это дело далекого будущего, зато самые большие доходы. Знаешь, почем я пятирублевые зеркала продал?

– Вы мне, Владимир Александрович, три, нет четыре раза, подробно рассказывали, – остановил его Олег.

– Вот! И пятый раз не помешает. Ты мужик головастый. Бросай в войнушку играть, иди в купцы. Риск и удача. Тебе понравится. К тому же языки знаешь.

– Я не играю! Это моя работа.

– Нет. Война – работа для монголов. Они этим живут. Потом война будет работой для казаков. Даже у штабс-капитана работа. Правда, Иннокентий Петрович?

– В каком-то смысле да. Но я подумываю уйти на пенсию, – нехотя, согласился Мышкин.

– Как только Светка решится пойти за него замуж, так сразу Мышкин уйдет в отставку. Понял, Олег. Будешь воевать в одиночку, – засмеялся Коробов.

– А Валентин Светлане развода не даст. Я с ним договорюсь, – пошутил Олег. Но Мышкину шутка не понравилась.

– В церкви Валентин со Светланой не венчаны. Так, что свободные люди, – слишком поспешно уточнил Коробов.

– Владимир Александрович, Вы, когда подборки книг в ноутбук закачивали, сведения о порохе и выплавке металлов пролистывали? – перевел разговор на нужную ему тему Олег.

– Увы, Олег, уверяю тебя, за пять лет пороха получить нельзя, – огорчил Олега Коробов.

– Это я сам понимаю. Зато можно получить бензин, спирт и другие легкогорючие жидкости. Огнеметы использовались еще древними китайцами, – возразил Олег.

– Сегодняшними китайцами, – поправил Коробов, – значит монголам это оружие известно.

– А мы можем здесь сделать технологический прорыв.

– Сейчас вопрос упирается в деньги и кадры. Золота у меня осталось килограмма четыре, да два килограмма серебра. На строительство лесопилки и небольшой усадьбы хватит, на остальное – нет. Если только вы втроем решите вложить то золото, что предназначено для подготовки полка? – выжидающе посмотрел на Олега Коробов.

– Как уже говорил Мышкин – отложим разговор на год, – мягко возразил Олег, – Если только это не будет производство напалма.

– Нет. Стекло.

– Надумаете делать напалм, обращайтесь к Мышкину. Он Вам выдаст из наших запасов золота столько, сколько надо.

– Олег, ты можешь забрать с собой автомобильную аптечку. У меня неплохой запас лекарств в НЗ, – подумав, добавил Коробов, – и выбери среди запасов местного оружия лучшую кольчугу, меч, поножи. Из лучшей стали. Хотя лучшая сталь здесь, в автомобильном чемоданчике с инструментом. Спасибо Светлане и Фёкле, не забыли забрать.

– Нет. Все-таки, мои ножи фирменные. Такой хорошей стали здесь нет, и долго не будет. А какой инструмент в чемоданчике?

– Ключи, отвертки, домкрат, дрель, инструменты, мелочь разная. Малоценные, но тяжелые вещи. Не то, что мой торговый набор. Зеркальца, иголки, крючки, синяя краска, – гордо заявил Коробов, – один мой топорик для отбивных, или ручной китайский миксер и мясорубка, прихваченные у Китина в квартире, важнее всего этого барахла. Я не говорю про краску, синяя ткань стоит крайне дорого.

– Дрель полезная вещь, – не согласился Олег.

– Сделать дрель не проблема. Через год приедешь, у моих рабочих, у каждого по дрели будет!

– И по два рубанка, – засмеялся Олег. Мышкин посмотрел на него осуждающе. Фёкла принесла бутылку дорогого «ромейского» вина, кислого и противного. Выжидающе посмотрела на Коробова и ушла. Потихоньку подтянулись молодые Коробовы. Пришел даже Никита, он принес первую фляжку самогона, который именовал спиртом. Валентин и Валера ограничились пивом.

– Олег, ты твердо нацелен на борьбу с монголами? Сравни боярина Евпатия Коловрата и святого князя Александра Невского. Разве второй менее уважаем, чем первый. А имена князей, погибших в битве на Калке, не помнит никто. Может нам не нападать на монголов на Калке, а сразу договориться с ними, как потом сделает отец Невского и он сам? – серьёзно заявил Коробок.

– Вам не стыдно, Владимир Александрович?! Вы коллаборационист!? – не выдержал Олег.

– Я согласен с Олегом, сразу сдаваться постыдно. А на Калке мы их можем победить, – не так эмоционально, как Олег, запротестовал Мышкин.

– Сколько людей погибнет, вам наплевать? Города сожгут. А в результате монголы, всё равно, будут назначать князей, и собирать дань.

– Каждый пойдет своим путем. Мы с Мышкиным и Никитой, втроём спасаем страну. А Вы, Владимир Александрович, спасайте карачевских обывателей. Люди с честью и достоинством погибнут за родину, а жирные карачевские купцы будут жиреть дальше.

– Мне, Олег, стало отвратительно то, как мы начали спасать родину. Три ночи спать не мог, – мрачно заявил Никита.

* * *

Карачев снова обзавелся небольшой дружиной. Два десятка дружинников вели себя крайне осторожно. Их, едва-едва, хватало для дежурства на стенах кремля. От кремля остались только стены, и башни у ворот. Остатки старой дружины разбежались, и в городе гадали, как долго продержится новая.

* * *

Прошло всего две недели, и Никита пришел в себя после побоища в кремле. Он перестал прятаться от всех, снова шутил и балагурил. Правда, его шутки стали несколько натянуты, а смех грустным. За неторопливым обедом, в лагере, на свежем воздухе, Никита предложил обложить дружинников налогом, взять их «под защиту».

– Платить дань, даже небольшую они откажутся. Это признание зависимости, – сказал Мышкин, воспринявший эту идею всерьез. Он долго приводил исторические факты, чем окончательно рассмешил молодежь.

– Если платит воевода, гласно, это дань. Можно по-другому, продавать пропуск, удостоверение безопасности, для отдельных дружинников. С таким пропуском они смогут смело ходить в город, ездить в лес, дежурить на стенах кремля, – без улыбки предложил Никита.

– Тогда надо подкреплять этот пропуск опасностью для других. Ты предлагаешь опять заняться убийствами? – испуганно посмотрел на Никиту Мышкин.

– Зачем убийствами? Отец хочет набрать новый отряд для охраны лагеря. Будем принимать на работу с условием: не афишировать уход со старого места службы, и не посещать пару месяцев город, – поддержал брата Валентин.

– Затея даст копейки. Глупо рисковать, – яростно возразил новоявленный «голубь» Мышкин.

– Можно выдавать такие пропуска богатым жителям Карачева, это повысит доход, – дополнил идею Валера.

– Еще одна шутка на эту тему, и я все расскажу Владимиру Александровичу, – остановила обсуждение Светлана. Все замолчали, и выпили по паре глотков пива. Фёкла осуждающе посмотрела на Свету, вмешавшуюся в мужскую беседу.

– В городе говорили, что новый вирник хочет собрать по второму разу налоги за прошлый год. Записи о налогах, мол, сгорели в кремле. Сгорела также печать, а бывший вирник пропал. Всем понятно, воеводе нужно ремонтировать кремль после пожара, – встряла в мужской разговор, теперь уже, Фёкла, – мой отец и дядя часто повторяли, что сборщик налогов – это не человек, его можно и прибить.

– А потом на город повесят громадный штраф, – обнял и поцеловал Фёклушку Валера.

– О чем так шумим, молодежь? – подошел пообедать Коробов.

– Вирник хочет собрать налоги по второму разу, – пояснила Фёкла, – извините, что без Вас, папа, начали обедать. Ждали полчаса, всё остыло, пришлось разогревать. Валера приказал второй раз не ждать. Разве я могла его ослушаться? Вот и подала на стол.

– Виноват, что задержался. Вот и у рабочих стряпуха, наверняка, недовольна. Ворчит, наверно.

– Не посмеет! Люди работают, понимать должна, – возмутилась Фёкла.

– Надумали, как помочь горожанам? Наверное, собрались похитить злодея-вирника? – вернулся к теме обсуждения Владимир Александрович.

– Прибить его, – сказала Фёкла, и налила свекру простокваши, – не стоит, папа, тянуться за кувшином с пивом.

– Пиво для молодежи, старикам кефир. Злые вы все…

– Дядя Вова, не вопрос, моя фляжка со спиртом всегда ваша, – сделал вид, что достает флягу с самогоном, Никита.

– Проехали, – согласился Владимир Александрович.

– Налоги нужны на ремонт кремля, – вернулся к старой теме Коробок, – надо показать воеводе выход из трудного положения. И немного напугать, уж очень неспокойное место, этот Карачев.

– Вопрос, именно, в деньгах. Напугать можно легко, это мы умеем, – грустно хмыкнул Никита.

– Я подумаю над этой проблемой, – предложил Коробок, – плохо, что других купцов, кроме отца Росавы, мы не знаем.

– А общаться с этой семейкой, теперь никто из нас не захочет, – сказала Светлана то, о чем все промолчали. Все, пообедав, разошлись, а Коробок сидел, неторопливо прихлебывая холодную простоквашу. Прибежал Никита.

– Дядя Володя, отец Росавы пожаловал, легок на помине. Ярослав завел разговор о делах в Карачеве. Часа два пережевывали старые новости, о страшной грозе, о пожаре в кремле, о приезде князей, о новых поборах. Коробок никак не мог понять, зачем приехал купец. На всякий случай, Владимир Александрович предложил свой вариант борьбы с незаконными поборами.

– Во-первых, намекнуть, что предыдущий князь брал налоги не по правде, за что и поплатился.

– Так нельзя. Воевода скажет, что был бунт. Тогда сможет у жителей последнее отобрать, – испугался Ярослав.

– Не сказать прямо, а намекнуть. Например: «Злые люди возводят на карачевцев поклеп, что поплатился князь, из-за неправедных налогов. Ложь это, и поклёп на честный город. Весь город готов на иконе поклясться, что не имеет отношения к пожару и разбою». И чем дольше вы его будете убеждать в том, что в городе сплошь мирные люди, тем больше опасений будет у воеводы. Можно даже настоять на клятве. Тогда он не сможет вас обвинить.

– Он не поверит. Дружинники поразбежались, но холопы княжеские в кремле остались. Весь город знает, что разбойники чужаки, а воевода знает это лучше всех, – возразил купец.

– Вот как? Чужаки?

– Да ты ничего, поди, не знаешь. Это еще до твоего приезда было. Их всего семь человек, да еще баба при них. Трое чужаков, оскверняли священную рощу, князь наш их схватил. Потом бабу священники поймали. Её тоже к ним, в поруб, бросили. Через неделю дружки, этих святотатцев, князя убили, а потом и самих освободили. А в порубе родственник нашего князя сидел. Они его освободили, а он им, в благодарность, рассказал про княжескую казну.

– Не может быть! – удивился Коробок.

– Точно. Чужаки два раза приходили княжескую казну грабить. Первый раз мало им показалось. Так они на следующий день пришли. Всю дружину порешили, да всю казну забрали, – ужаснулся Ярослав.

– Это, когда пожар в кремле был? – показал осведомленность Коробок.

– Да. Кремль они подожгли.

– А как узнали, что это чужаки?

– Оружие у них не наше. Щелкает, как кнут у пастуха.

– А то, что их семеро?

– Холопы их пересчитали, когда они во второй раз грабить приходили. Пятеро носили казну, а двое сторожили в кремле. Тех пятерых собаки разорвали. Мальчишка за собаками ухаживал, он их и натравил. Знатная была свора. На крупного зверя натасканы были собаки, – пожалел животных Ярослав.