Текст книги "Цена "Суассона""

Автор книги: Владимир Дугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

23

Коль сильнейшим ты был побежден

В этом мало бесчестья,

Но коль слабейший враз одолеет позор.

Марциал

– Вы хорошо стреляете, Дэн?

Вопрос Скала застал меня врасплох, так как сидя в его светло-сером «мерседесе», мчавшемся на большой скорости по отличному шоссе Сидней-Мельбурн, я размышлял, зачем понадобился ему я в этой поездке. Похоже, что затевалось что-то серьезное, так как в одной группе с нами ехали еще несколько машин, и мрачные физиономии их пассажиров не сулили ничего хорошего тем, к кому они спешили в гости.

– Неплохо, мистер Скал.

"Неужели ему мало своих боевиков? – с тревогой подумал я. – Может, он хочет окончательно привязать меня к себе, заставив участвовать в каком-нибудь бандитском налете?" Я был уверен, что мои чувства никак не отразились ни в тоне ответа, ни в выражении лица, но он, как уже случилось однажды, будто прочел мои мысли.

– Не беспокойтесь, я надеюсь, что сегодня вам стрелять не придется. Просто хочу узнать о вас как можно больше. Всегда полезно знать о своем партнере всякие такие мелочи. Может быть, нам с вами удастся когда-нибудь выкроить свободное время и пойти на охоту… На валлаби или диких кабанов. Надо же познакомиться с местной дичью.

Я взглянул на него в упор.

– А разве сейчас мы едем не на охоту? Эти ребята в машинах, не отрывающиеся от нас с момента выезда из Сиднея, очень похожи на загонщиков крупного зверя.

Он засмеялся, и его физиономия снова напомнила мне морду старой обезьяны.

– Я хотел сделать вам сюрприз, приятный, надеюсь. Но от вас, Дэн, трудно что-нибудь скрыть. Понимаю, профессиональная наблюдательность!

Его постоянные издевки начинали раздражать меня, но приходилось терпеть. Ничего, придет время, и я отыграюсь. Хорошо смеется тот…

Если он рассчитывал, что движимый любопытством, я стану продолжать расспросы и тем дам ему новый повод для насмешек, то ошибся. Я умолк и с равнодушным видом смотрел на проносящийся за окнами пейзаж. Дорога проходила по юго-восточному склону Большого Водораздельного Хребта, и справа от нас мелькали отлогие холмы, за которыми виднелась волнистая голубая линия гор, возглавляемых почти полуторакилометровым пиком, самым высоким в этих местах.

Проехав Кэмпбелтаун, мы трижды пересекли железнодорожную магистраль, миновали Гоулберн и свернули на обочину, не доехав примерно тридцати километров до Ясса. Машины нашей группы растянулись по правой стороне шоссе. Я сосчитал – их было шесть, включая наш «мерседес», шедший в колонне третьим.

Минут через десять после остановки из задней машины выскочили два человека и торопливо раскатали поперек проезжей части какое-то полотнище серого цвета. После того, как они выровняли складки, оно стало почти неотличимым от покрытия шоссе.

Я начал понимать, что происходит. Люди Черепа подстерегали какую-то машину и, получив по рации от своего наблюдателя, оставшегося где-то сзади, сигнал о том, что добыча приближается, приготовили ловушку в виде усеянной острыми шипами полосы. Иногда для этой цели используют специальные четырехгранные колючки из стальной проволоки, сделанные так, что как их ни кинь, а один из шипов всегда будет торчать острием вверх разновидность оружия японских диверсантов-ниндзя. Те применяют его в комбинации с маленькими твердыми шариками, предназначенными для того, чтобы противник поскользнулся, наступив на них. Но и полотнище, которое потом удобнее убирать, вполне хорошая штука. Прокол шины на скорости в сто миль почти неизбежно ведет к тяжелой аварии.

Черный «опель» шел, вероятно, с еще большей скоростью. Но его водитель был настоящим асом, так как сумел удержать машину от заноса после того, как она проскочила полотнище-ловушку и три ее колеса, издав громкие хлопки, осели до ободов. Какое-то время он еще пытался вести машину вперед, догадавшись, очевидно, что это не случайные пробоины от забытого кем-то на дороге гвоздя или острого камня, но, в конце концов, вынужден был остановиться.

Команда мистера Скала действовала с четкостью хорошо отлаженного механизма. Несколько человек бросилось к черному «опелю», распахнули его дверцы и выволокли наружу водителя и пассажиров. Всего в «опеле» было четверо.

Они не сопротивлялись, то ли от неожиданности нападения, то ли потому, что понимали бесполезность и даже опасность какого бы то ни было сопротивления. Тем не менее, двоих из них сразу же прикончили – водителя и одного из пассажиров. Выстрелов не было слышно, только слабые хлопки, более тихие даже, чем звуки лопнувших несколькими секундами раньше шин. Трупы забросили в багажник одной из машин, в другую положили скатанную колючую ловушку, и две эти машины немедленно умчались в сторону Сиднея.

Сохраненных в живых пассажиров «опеля» под руки подтащили к нашему «мерседесу». Когда до нас идти оставалось метров десять, я, наконец, узнал их. Это были Адамс и его молчаливый негр.

Скал не торопясь выбрался из машины и остановился у края шоссе. Он не пригласил меня следовать за ним, поэтому я предпочел наблюдать за происходящим, по-прежнему находясь на заднем сидении «мерседеса». Думаю, что сквозь тонированные стекла меня снаружи разглядеть было невозможно.

Адамс полулежал, полусидел на сером асфальте, опираясь на руки, его поза снова напомнила мне древний барельеф ассирийского дворца. Очевидно, костыли его остались в машине. Он смотрел на Скала снизу вверх, лицо его ничего не выражало. Рядом, опустив голову и безвольно свесив огромные кисти черных рук, стоял негр. Кажется, он ничего не понимал из того, что происходило вокруг, и ждал, не прикажет ли ему хозяин что-нибудь сделать.

– Ну что, мистер Адамс, приехали? – голос Скала был полон ядовитого сарказма. Очевидно, по каким-то причинам, мне неизвестным, он искренне ненавидел толстяка-калеку. Впрочем, возможно, это был лишь сознательный прием, которым Скал хотел вывести противника из видимого спокойствия, лишить его душевного равновесия.

Адамс молчал. Мимо пронеслась какая-то машина, но со стороны вся сцена выглядела вполне мирно, можно было подумать, что это остановилась на минуту веселая компания, отправляющаяся в горы или, наоборот, к лежащему южнее озеру на пикник, и обсуждает, не заехать ли в Ясс или Канберру за приятелями или для пополнения запасов спиртного и провизии. Поза Адамса только усиливала это впечатление.

– Ладно, поговорим потом, в более удобной обстановке, – сказал Скал, не дождавшись от своего пленника ответа. Видимо проехавшая мимо машина напомнила ему, что не стоит слишком долго предаваться злорадству и упиваться видом поверженного к его ногам противника. – Посади его к себе, Билл.

Тот, кого Скал назвал Биллом, и еще один бандит, стоявший рядом, хотели было снова подхватить Адамса под мышки. Но по какому-то незаметному со стороны сигналу негр опередил их. Привычным движением он поднял своего хозяина, тот, как всегда в таких случаях, охватил рукой его шею, и вдвоем они направились к одной из машин нашей группы. Минуту спустя колонна из четырех оставшихся автомобилей развернулась и двинулась по шоссе к Сиднею. Черный «опель» со спущенными шинами остался сиротливо стоять у обочины, люди Скала только захлопнули его дверцы, чтобы он не так привлекал к себе внимание.

– Ну вот, Дэн, теперь вы можете работать спокойно, – произнес мой «покровитель». Во всяком случае, тон его вполне соответствовал такому эпитету. – Вы ведь просили меня избавить вас от этого получеловека. Теперь он вам не страшен.

Что ж, отчасти он был прав. Именно этого мы с Гришей добивались, устраивая наш "встречный пал". Вот только если бы еще и Адамс избавил меня от Скала, если бы они взаимно уничтожили друг друга, – тогда все вообще было бы хорошо… Но нельзя требовать от судьбы слишком многого, и вслух я сказал:

– Благодарю вас, мистер Скал.

Мой голос стремился выразить целую гамму чувств: тут была и искренняя благодарность, и облегчение, и спокойное достоинство. Не знаю насколько успешно мне удалось втиснуть все это в одну короткую фразу, но я очень старался.

– Не стоит. Я хотел бы, чтобы вы собственными глазами увидели и убедились, как я выполняю свои обещания. – Слова Скала прозвучали несколько двусмысленно, в них можно было при желании усмотреть не только буквальный смысл, но и угрозу, некий урок на будущее.

– Да, я понял, мистер Скал. – Я чуть было не сказал: «сэр». Но это было бы уже перегибом. На сей раз в моем тоне была лишь стопроцентная покорность – и только. Не следовало разбавлять ее еще и подобострастием, это могло бы вызвать настороженность моего проницательного собеседника.

Наступило молчание, и я смог немного расслабиться, отдохнуть от необходимости контролировать каждое свое слово, интонацию, жест, выражение лица. То ли из-за долгого отсутствия практики за последнее время, то ли потому, что я стал стареть, но это напряжение начало утомлять меня. А ведь когда-то я проделывал такие вещи играючи, вживаясь в образ так, что все получалось без всякого напряжения ума и воли с моей стороны, автоматически.

Назад мы двигались медленно, со скоростью всего миль шестьдесят в час, и должны были прибыть в Сидней уже в сумерках, проделав путь приблизительно сто пятьдесят, сто шестьдесят километров. (Я поймал себя на том, что измеряю скорость в милях, а расстояние – в километрах. Это объясняется тем, что спидометры наших машин были проградуированы в милях за час, а расстояния я помнил еще по тем картам, которые изучал в Союзе).

Когда мы миновали Кэмбелтаун и до Энгадина, южного пригорода Сиднея, было рукой подать, наш водитель вдруг повернулся и обратился к Скалу:

– С последней машиной происходит что-то неладное, сэр.

Я взглянул назад. Действительно, она сбавила ход, заметно отстала от группы и как-то странно виляла из стороны в сторону. Может Билл на радостях хватил из карманной фляжки лишнего?

Но тут вдруг у этой машины распахнулись дверцы, – левая задняя, а потом водительская – из них вывалились две скорченные фигуры, и она, резко набрав скорость, рванулась вперед. Через несколько секунд автомобиль Билла поравнялся с нашим «мерседесом». Мне показалось, будто я вижу за рулем какую-то странную черную фигуру с запрокинутой к потолку головой. Мгновение спустя, как некое фантастическое видение, машина со своим удивительным водителем исчезла за ближайшим поворотом.

– Стой! – Лицо Скала превратилось в настоящую маску смерти, вполне оправдывавшую его прозвище. Завизжали покрышки заблокированных намертво колес «мерседеса», он пошел юзом и остановился. Вместе с ним остановились, так же резко затормозив, остальные две машины, остававшиеся в нашей поредевшей кавалькаде.

На этот раз я вылез следом за Скалом, не дожидаясь приглашения – меня обуревало любопытство. Когда мы подошли к неподвижно лежавшим на асфальте людям, выброшенным из умчавшегося «форда», я узнал в одном из них Билла. Вторым был тот самый гангстер, который помогал ему подтаскивать к нашему «мерседесу» Адамса. Он лежал навзничь, вместо кадыка у него на передней части шеи зияла большая, багрово-черная дыра, а вокруг затылка уже натекла лужа алой крови. Билл корчился в десяти метрах дальше.

Мы подошли к нему, Скал схватил своего подручного за плечи и приподнял. Тот издал слабый хрип, его голова безвольно откинулась назад, глаза были полузакрыты, так что виднелись одни лишь белки.

– Билл, что случилось? Кто это сделал? Ты не надел негру наручники?

Билл медленно поднял веки, вытаращил глаза и заворочал из стороны в сторону расширенными зрачками. Казалось, он с трудом пытается понять, где он, что с ним стряслось и о чем его спрашивают. Он открыл рот и после нескольких тщетных попыток выдавил, наконец, из себя с хрипом:

– Адамс… Он убил Гарри…

Потом глаза у него снова закатились, и он потерял сознание.

Я уже понял, что произошло. Более того, по характеру повреждений Билла и его напарника я мог реконструировать разыгравшуюся несколько минут назад в салоне исчезнувшей машины смертельную схватку.

Очевидно, Билл находился на заднем сидении, слева от порученного его попечению пленника. Негр, которого он считал более опасным, сидел перед ним, так что Билл мог держать его под дулом пистолета, а водитель Гарри располагался справа, за рулем, – их «форд» имел правостороннее расположение органов управления.

Когда до Сиднея оставалось несколько километров и можно было рассчитывать на то, что Скал не решится открыто преследовать его на оживленных улицах, Адамс вдруг сделал то, чего никак не ожидали ни сам Скал, ни охранявшие "беспомощного калеку" матерые гангстеры. Ребром левой ладони он ударил по шее Билла, сосредоточившегося все свое внимание на негре и разворачивавшейся навстречу серой ленте шоссе, а правой в ту же секунду вцепился в горло сидевшего прямо перед ним водителя…

Я знал этот жестокий прием, требующий особой силы кисти и специальных тренировок кончиков пальцев, делающихся твердыми, как когти. Опытные мастера вырывают горло противника, словно кусок мягкого теста. Но кто бы мог подумать, что Адамс, этот толстяк с парализованными ногами… Впрочем, я вспомнил, как «бежал» он на руках во время ночного налета. Давно замечено, что любой физический недостаток часто компенсируется интенсивным развитием других органов или чувств. Вероятно, постоянное хождение на костылях, а может и специальные упражнения сделали руки Адамса невероятно сильными, в какой-то мере они заменили ему ноги, а в данном случае оказались оружием.

Расправившись со своими конвоирами, Адамс выбросил из машины Билла, велел негру сделать то же с водителем, после чего, повинуясь таинственным сигналам своего хозяина, черный гигант почти вслепую, как послушный робот, повел захваченный «форд» по направлению к спасительным улицам Энгадина.

Догонять их не имело смысла – у Скала хватило здравого смысла сообразить это, несмотря на всю обуревавшую его ярость. Он собрал свою поредевшую команду, и после краткого инструктажа все три машины нашей группы помчались в Сидней, где вскоре разъехались в разные стороны.

Меня Скал довез до ближайшей станции метро.

– Думаю, что несмотря на то, что Адамсу удалось вырваться из наших рук, он не будет представлять для вас серьезной угрозы, по крайней мере, в ближайшее время. Спите спокойно, Дэн.

Мой «покровитель» снова обрел свой насмешливый, самоуверенный тон, его лицо, если особо не придираться, вполне могло сойти за человеческое, утратив поразительное сходство с мордой разъяренного орангутанга.

Мы распрощались, и я отправился в долгий путь домой.

24

Тот же, кто был цел гоненья,

Претерпев все униженья,

Погибает в общем мненьи,

Пораженный клеветой.

«Севильский цирюльник»

Вскоре выяснилось, что мистер Скал сдержал свое слово. Он умело приоткрыл нужную заслонку в сточной канаве, и поток компрометирующей информации, запачкавшей Адамса с ног до головы, хлынул по желательному руслу. Австралийская полиция совместно с Дальневосточной транспортной прокуратурой раскрыла в Мельбурне крупное дело по перевозке наркотиков моряками российских судов. Бывшие советские граждане, а ныне австралийцы, некие Макс Шприх и Александр Чернов, наладили транзитную доставку гашиша-сырца из Бангкока и Сингапура, используя польстившихся на хороший заработок членов команд двух приписанных к Владивостокскому порту сухогрузов. Австралийская полиция давно уже следила за организацией подпольного «австралийскогно маршрута» и взяла двух наших морячков с поличным, когда они, проникнув по привычке советских «несунов» через дырку в заборе, попытались миновать таможенный контроль мельбурнского порта.

Скал «организовал» свидетелей по этому делу, показания которых бросали густую тень на почтенного владельца недавно разрушенного особняка. Очевидно, опасаясь, как бы во время расследования не всплыли кое-какие другие его грешки, которые могли, насколько я понимал, оказаться гораздо интереснее и серьезнее тех, в которых его обвиняли, Адамс предпочел исчезнуть. Он умело использовал факт обнаружения его пустого «опеля» на шоссе Сидней-Мельбурн, который давал основания подозревать похищение. Одни газеты утверждали, будто Адамса убрали его же сообщники по торговле наркотиками, другие – что этого ни в чем не повинного, законопослушного гражданина похитили гангстеры Костлявого Мака, неоднократно уже на него покушавшиеся и убившие во время налета на его особняк сэра Робинсона и мистера Беллингема. Последнее было ближе к истине.

Пролить свет на непричастность Адамса к торговле наркотиками могли бы показания нескольких российских граждан – членов организации, возглавляемой Шприхом и Черновым. Но по каким-то «необъяснимым» причинам Генпрокуратура России затягивала с ответом на письмо дальневосточных своих коллег, в котором они просили командировать в Австралию двух оперативников транспортной прокуратуры края. У меня было сильное подозрение, что к этой проволочке по наводке мистера Скала приложил руку сам Грегор.

И российские мафиози оставались на свободе, пользуясь презумпцией невиновности или, говоря попросту, правилом "не пойман – не вор", а дамоклов меч расследования продолжал висеть над головой Адамса, вынуждая его "лежать на дне".

Мы с Гришей позволили себе немного расслабиться и, случалось, пили по вечерам кофе, не задергивая на кухне штор. Жара спала, и треск цикад по ночам сделался тише, а тени в окружавшем мой домик парке гуще, особенно, когда на месяц в последней четверти набегали облака.

Поэтому я не заметил ожидавшую меня у самого моего дома Дженнифер. Она выступила из-за высокой живой изгороди, как некий бесплотный призрак, безмолвное напоминание о прошлом, остаток которого в виде смешного человечка из кипарисового сучка лежал в моем кармане.

– Привет, Дэн. Ты не сердишься, что я пришла без приглашения?

– О, это ты, Джин? Очень рад тебя видеть. В прошлый раз я не смог прийти, хоть ты и просила. Я ждал, что ты позвонишь.

– Я не могла.

– Ты удрала от них? Если так, то ты поступаешь неосторожно, я ведь "под колпаком".

– Не бойся, за мной не следят.

– Почему ты в этом уверена?

– Я находилась под опекой миссис Гай, как ты называешь эту старую бандершу. А она сейчас крепко спит.

– Но вдруг она проснется и увидит, что тебя нет, поднимет тревогу…

– Не проснется.

В голосе Дженнифер прозвучала нотка, заставившая меня внимательно взглянуть на нее. Но темный капюшон плаща оставлял глаза девушки в тени.

– Ты не приглашаешь меня в дом? Неужели мы так и будем стоять здесь? В парке сыро. – Она вздрогнула, то ли действительно от сырости, то ли еще от чего-то.

– Ох, прости! Конечно, пошли скорее. Просто я так удивился и обрадовался, когда узнал тебя…

– Подожди радоваться.

Снова те же нотки в голосе. Положительно, обычная жизнерадостность покинула ее, и веселая, дерзкая Дженнифер превратилась в какую-то пифию, вещавшую замогильным тоном зловещие пророчества. Надо поскорее напоить ее горячим кофе.

В холле, куда я ввел свою гостью, на журнальном столике лежала записка от Гриши. Сегодня он собирался ночевать у себя в отеле. Даже лучшие друзья иногда оказываются помехой, и сейчас был именно такой случай, поэтому я почувствовал облегчение.

– Пошли на кухню, – пригласил я Дженнифер, – я сварю тебе кофе. Или ты предпочитаешь что-нибудь покрепче?

– А поесть у тебя найдется? Я голодна, как пьяный ежик.

Типичная ее шуточка. Почему «ежик», почему «пьяный»? Мне так и не удалось никогда это выяснить.

После того, как Джин утолила свой аппетит, на что ушло немало времени и бутербродов, – у некоторых голод возникает на нервной почве, как у частника из "Золотого теленка" или Билла Клинтона (рассказывают, будто в ту ночь, когда решался вопрос о вторжении на Гаити, президент трижды заказывал пиццу), я спросил у нее:

– Каким запасом времени мы располагаем?

– Думаю, часа два-три у нас еще есть. Может быть, даже до утра, если горничная заболталась по телефону и забыла пожелать хозяйке спокойной ночи. Тогда она зайдет к ней в спальню только утром.

– Что ты собираешься делать?

– Сперва поговорю с тобой. Потом, если ты не предложишь мне ничего лучшего, пойду ночевать к одной подруге, ты ее не знаешь…

Знакомая формулировка. Фраза о "подруге, которую ты не знаешь", всколыхнула во мне ностальгические воспоминания.

– Ты можешь остаться у меня.

– Спасибо. Ты как-то все время опаздываешь со своими приглашениями, Дэн. И я начинаю чувствовать себя навязчивой нахалкой.

– Брось, не говори ерунды. Просто я старею, и у меня замедлилась реакция.

– Сейчас проверим твою реакцию.

Она наклонилась ко мне через столик, на котором еще стояли чашки и другая посуда, притянула к себе и поцеловала. Я снова уловил тот самый незнакомый аромат, который шел от ее носового платочка, и завернутого в него деревянного человечка из кипарисового сучка. Незнакомый, но довольно приятный…

Спустя некоторое время я обнаружил, что мы стоим посреди кухни, прижавшись друг к другу не только губами. Рука Дженнифер скользнула с моего плеча, расстегнула пуговицы рубашки, погладила мою грудь, живот, опустилась ниже…

– Ого! А ты говоришь, нет реакции!

– Джин…

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Плевать!

Поговорить в этот вечер нам так и не удалось.