Текст книги "Баллада о Хардангер-фьорде"
Автор книги: Владимир Романовский
Соавторы: Николай Кащеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Романовский Владимир , Кащеев Николай
Баллада о Хардангер-фьорде
Романовский Владимир , Кащеев Николай
Ричард В.Гамильтон, Николас Артур Дарк
Баллада о Хардангер-фьорде
киносценарий
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА ПО ПОВОДУ ДОСТОВЕРНОСТИ
Все события, происходящие в этой саге, произошли на самом деле, именно в этой саге.
Первое историческое упоминание об арбалетах появилось в связи с битвой при Хэйстингсе, где король Англии Харольд был разбит Вильгельмом Завоевателем. О той же битве известно, что, в то время как часть нормандского войска составляли рыцари в железных латах, англичане были одеты лишь в кольчуги и от стрел защищались только щитами.
История становления государства Швейцария весьма туманна и скучна. Если отбросить скуку, количество интересных событий и интриг явно не тянет на материал для художественного произведения. Если некоторые элементы этой истории и были взяты за основу, то произошло это совершенно случайно.
ПУНКТ ПЕРВЫЙ.
Холмистое поле, пересеченное дорогой. Солнце клонится к закату. По дороге скачет всадник на вороном коне.
Замок посреди поля. Вечер. Солнце только что ушло за горизонт, закатное зарево освещает стену замка. Всадник во весь опор подлетает к воротам и резко осаживает коня. Крупным планом, спина всадника. Он поднимает голову, смотрит вверх.
ВСАДНИК. Эй! Есть там кто-нибудь?
Голос охранника раздается сверху, со стены.
ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Ну, есть. A что?
ВСАДНИК. Открывайте ворота!
ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. A ты хто таков будешь?
ВСАДНИК. Последователь своих предшественников.
ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Ну и чего тебе здесь надо?
Всадник, оскорбленный наглым тоном и дурными манерами охранника подумал и решил, что имеет полное право разозлиться.
ВСАДНИК. Не для того вольный рыцарь проскакал добрую сотню верст, чтобы отвечать на тупые вопросы всякого смерда.
У второго охранника голос грубый и еще менеe приветливый чем у первого.
ВТОРОЙ ОХРАННИК(цитирует наизусть инструкцию). По указу герцога д'Авийона, после вечернего колокола ворота всех замков в герцогстве закрывать и никого не впущать, ни конного, ни пешего, ни крестьянина, ни мастерового...
ПЕРВЫЙ ОХРАННИК(насмешливо). И вольных рыцарей тоже.
Дружный смех со стены.
Крупным планом лицо рыцаря. Это человек лет двадцати семи, но выглядит, на первый взгляд, старше – образ жизни вольного рыцаря, постоянный недостаток сна и обязаность защищать себя от оскорблений наложили свой отпечаток и на внешность, и на манеру держаться. Подбородок пересекает шрам. На широком лбу четкая морщина. Карие глаза рыцаря контрастируют с очень светлой прядью, выбивающейся из-под кольчужного подшлемника. Рыцарь окидывает взглядом окрестности замка.
Красный закатный цвет густеет, приобретая коричневатый оттенок. Замок окружает долина, изрытая мелкими оврагами. На восточном горизонте широкой полосой чернеет лес. Всадник пришпоривает коня и скачет в сторону леса.
Ночь. Луна почти не освещает местность. В небольшом овраге у опушки леса – костерок. Возле него сидит рыцарь из предыдущих кадров, в одной рубахе. У его ног лежит меч. Длинные светлые волосы распущены.
Возле костерка хлопочет крестьянин. На нем простая рубаха, подпоясаная веревкой, и грубая куртка без рукавов. На вид ему лет пятьдесят. Черные с проседью волосы, остриженые под горшокь ухоженая борода, говорящая о скрытом тщеславии. Крестьянин суетится, бегает между повозкой и костром, перемещая снедь. За кадром слышно похрапывание пасущейся лошади.
КРЕСТ:ЯНИН. Удивляюсь я, господин рыцарь, сударь ваша честь, как это вас угораздило в такое время смутное ночевать в степи, вдали от города, не дай Бог люди Эрика Наглого нагрянут.
Крестьянин крестится в темноту.
КРЕСТ:ЯНИН. A вы, ваша честь и милость, им только попадись, вон глядите какой конь у вас – да нет вы посмотрите только! не хотите? ладно, не в коне дело, a вот и доспехи у вас ладные, и того гляди узрел бы кто из них, людей Эрика, вмиг бы налетели, и вас бы – тюк! Его тут все дворяне боятся, и оба герцога – и город, и все замки запираются, и чтоб им ни-ни, никого не впущать, будь ты сам король его августейшеe величество, так ведь это еще в темноте доказать надо, a хоть бы и доказал – на всякий случай все одно не пустят, a утрам дураками прикинутся. Некоторым и прикидыватся не надо.
Вдалеке, ржание лошадей. Крестьянин притих.
РЫЦАР:. A что же вашего брата крестьянина не беспокоит разбойник этот?
Крестьянин морщится, оборачивается, проверяя нет ли кого.
КРЕСТ:ЯНИН. Да никакой он не разбойник, ваше вольностепенство. Барон он вольный, вольницу еще отец его получил, когда егерем у короля служил. Я еще в то время у герцогини-матушки в дворовых бегал, когда она молода была, так вот отец его, царствие ему небесное, какой хороший человек был, бывало поедешь в лес по дрова, нарубишь ентых дров, a тут холуи их сиятельства как выбегут из-за куста, как намнут бока, так ни жив ни мертв стоишь как пень с ушами, a опосля потащат к барону, вот мол, ваше сиятельство, злоумышленник, лес, сука, портит. Поглядит барон сурово, a мужик он был видный, ростом выше вашего будет когда сидите, борода лопатой и усищи как еловые ветки в стороны торчат, a потом как гаркнет, ты что мол лес портишь, a? A я ему и отвечаю, как же можно, ваше сиятельство, я ведь которое дерево сильное, так я его не рублю, все сушь одна да сучья палые, печь топить да детишек греть, и жену, чтоб не так орала на них к ночи. A он как рассмеется, так что ветки на деревьях трещат и совы с них камнем падают, да опосля и скажет, ступай, мол, себе с миром, и серебряную монету даст, пойди мол в кабак, согрейся малость. Веселый был мужик. Да вы ешьте, ваша непобедимость, простынет ведь. Так вот бегал я в дворовых при герцогине, a барон старый егерем у короля на коне ездил, и как-то раз на охоте на короля из чащи, предствьте себе, выскакивает вепрь, я его как увидел, так даже остолбенел весь, хоть калитку вешай, a барон как выхватит у меня из рук рогатину, да как кинется на вепря! Ну, по первому-то разу, конечно, промахнулся, одного из егерей пришиб, тот потом месяца два боком ходил, ну a по второму заходу, стало быть, прижал вепря к земле, и ножиком его хлоп. Так король его величество за спасение свое пожаловали их сиятельству вольницу и весь лес впридачу. A по весне медведь задрал старого барона. Эрик тогда еще очень мал был. Вот и начали герцоги меж собою лес делить – да как делить, только половина леса-то и осталась. Тогда-то и вышел новый указ о междоусовицах. A тут еще является врат нашего герцога, граф Арман де Брие, с особыми тайными полномочиями от кардинала. И основал он в герцогстве орден Фтолемитов, разослал всюду своих людей, и давай неугодных – кого на костер за ересь, кого за измену на плаху, иногда наоборот, да еще по навету, a доносчика в подземелье, a потом уже на костер, или скажем, на плаху.
РЫЦАР:. A что же герцог?
КРЕСТ:ЯНИН. A что герцог? Герцог человек слабый, и сын у него еще, Анри д'Авийон называется. Так ведь граф решил сперва брата извести, a потом и за сына его взяться пустоголового – одни только пьянки да турниры в голове. A еще вот люди поговаривают, что не его это сын, герцогиня, молода была, погулять любила. Уж это точно может быть, уж кто-кто, a я герцогиню знаю. Не в таком, конечно, смысле – потому я со всем почтением... A еще говорят, что Анри влюблен в дочь герцога Монтгомери, и вроде бы непрочь остепениться, да герцог этого не допустит.
РЫЦАР:. Отчего же?
КРЕСТ:ЯНИН. Так во вражде же они, герцоги, с тех пор как лес делили. Да и епископ есть у Монтгомери, терпеть не может графа нашего за бесчинства его, за Фтолемитов.
РЫЦАР:. Ты не сказал что дальше-то было с лесом.
КРЕСТ:ЯНИН. A ничего не было. Подрос Эрик, пришли к нему крестьяне кто попроще, кому Фтолемиты в печенках... да... И всякие прочие. Солдаты беглые всякие. Викинги из изгоев. И создал Эрик наш вольницу всем на удивление, забрал себе лес, и грабит в нем Фтолемитов, a больше богатых путешественников, и деревья бережет от них же. В том смысле что, поломаешь ветку, на второй висеть будешь.
РЫЦАР:. И что, некому его повесить, что ли?
КРЕСТ:ЯНИН. Пробовали. Но, во-первых, нельзя теперь с большими отрядами ездить – все по тому же королевскому указу о междоусобицахь a во-вторых, пойди найди его в лесу-то.
Рыцарь кидает обглоданую кость в потухающий костер, кутается в плащ, и ложится поближе к углям.
РЫЦАР:. Устал я от твоих речей, крестьянин. (Зевает). Давай-ка лучше спать. До рассвета часа три всего осталось.
То же кадр. Близко к рассвету. Крестьянин спит под телегой. Рыцарь просыпается, встает, оглядывается по привычке – нет ли дам – и ссыт на потухшие угли.
Через минуту. Рыцарь на коне. Он шагом выезжает из оврага, заступает на дорогу. Почувствовав твердый грунт, конь ускоряет шаг. Рыцарь пришпоривает коня. Вправо от дороги, горизонт начинает светлеть. Идут титры и, под топот копыт, звучит песня (где перевод, блядь?).
РЫЦАР:(голос за кадром).
Шегве лаид тчреe луцкы строкес фор еверы влундерь
Анд, алтчоугч цогнизант оф фортунегс шратч,
Шегре нот яуите ыет фед уп шитч ридинг ундер
Тчосе арцчинг треес овер тче шиндинг патч.
Цчеер уп, мы фриенд, но реасон то ве нервоус.
Шегве готтен оут оф муцч шорсе ин тче паст.
Шегре травглинг онце агаин ин оур ошн сервице
Анд фреe ат ласт.
ПРИПЕВ:
Йуст ыоу анд И!
Ше цоулд чаве доне шорсе!
Тчерегс a стеадилы вригчтенинг патцч ин тче скы
То тче еаст оф оур цоурсе!
Оф чуман рулес
Ше счалл чонор вут оне:
Онце ыоугре он, ыоу цан невер авандон a тчинг
Унтил итгс доне.
Унтил итгс доне.
Шегве вравед ит алл: тче моунтаинс анд тче цаныонс,
Тче шоодс, тче фиелдс, тче циты, анд тче сеa.
Шегве чад оур счаре оф треацчероус цомпанионс
Анд монарцчс шчо авусе онегс лоыалты.
Шегре ат a поинт шчере малице гоес унвоицед, анд
Шчере сшордс аре драшн вут рарелы, иф ат алл.
Ыет, шчен мисфортуне стрикес, оне час но цчоице вут
То чеед тче цалл.
ПРИПЕВ
Ремемвер шчен ыоу цчоосе ыоур ман то риде шитч:
Но голд ис пуре еноугч то матцч оур цоин.
Но кинг чигч-ворн еноугч фор ус то сиде шитч.
Но еартчлы цаусе новле еноугч то йоин.
Шегре сет то до муцч гоод, ас ис оур виртчригчт,
Алтчоугч, йудгинг вы Сатангс углы смирк,
Итглл таке a тчоусанд ыеарс, анд тчен a фортнигчт
То маке ит шорк.
ПРИПЕВ
И всадник скрывается за поворотом дороги.
ПУНКТ ВТОРОЙ.
Большой зал в средневековом стиле, овставленный со вкусом и даже с намеком на некоторую элегантность. Громадные окна, сквозь которые мягко льется полуденный свет. Герцог д'Авийон, энергичный, крупного телосложения седеющий влондин, сидит в вархатном кресле и мрачно смотрит на стоящего поодаль с комическим почтением шута.
Стремительно входит Анри. Молодой, подвижный шатен, менеe атлетического сложения чем д'Авийон, одет со вкусом, лицо волевое но простоватое.
АНРИ. Папа! Я вне севя!
Д'АВИЙОН. A, проснулись-таки, ваше сиятельство?
АНРИ. Отказ! Папа – отказ!
Д'АВИЙОН. Какой еще отказ? Где ты выл всю ночь?
АНРИ. Какое это имеет значение! Монтгомери отказал!
Д'АВИЙОН. Кому?
АНРИ. Мне!
Д'АВИЙОН. A ты невось много просил?
АНРИ. А?
Д'АВИЙОН. Денег-то много просил?
АНРИ. Каких денег! Опомнись, папа! Дочь!
Д'АВИЙОН. Что-то ты как вудто не в севе. Впрочем, ты сам именно это и сказал, только что.
АНРИ. Еще вы! Я оскорвлен!
Д'АВИЙОН. Пройдет. Это у тевя возростное. Чуть кто посмотрит не так, уже оскорвляешся – во глазами-то как вращаешь. Ну и недостаток овразования, конечно.
АНРИ. Да ведь влювлен я!
Д'АВИЙОН. Тоже возрастное. A вот женишься, да вудет из тевя жена каждый день душу ржавыми клещами вынимать, так завудешь как на вав смотреть.
АНРИ. Папа, да ты пойми. Элизавет. Дочь Монтгомери.
Д'АВИЙОН. Ну?
АНРИ. Я просил ee руки. Отказали!
Д'АВИЙОН. Ага.
АНРИ. Понял теперь?
Д'АВИЙОН. Еще вы.
АНРИ. Плевок в лицо!
Д'АВИЙОН. Так ты поэтому вчера и пил?
АНРИ. Ну, да.
Д'АВИЙОН. И как?
АНРИ. Что – как?
Д'АВИЙОН. Болит чайник-то?
Анри пожимает плечами, мрачно смотрит на шута, садится в кресло. ДгАвийон вздыхает васом, встает, смотрит на шута.
ШУТ. Ваша светлость имеет выть взолнован вуреломно сын ваш легкомысленный поведение.
Д'АВИЙОН. Что он несет такое, черт его знает. Иностранный фрукт.
АНРИ. Не из Респувлики, часом?
Д'АВИЙОН. Да вроде нет. Точно нет, там гораздо лучше на нашем языке говорят. Кофе вудешь пить?
АНРИ. Не хочу.
ДгАвийон идет к вюро, верет колокольчик, звонит. Входит слуга.
Д'АВИЙОН. Кофе мне, покрепче.
СЛУГА. Слушаюсь, ваша светлость. С сахаром?
Д'АВИЙОН. Каким еще сахаром?
СЛУГА. Осмелюсь доложить, вчера комивояжеры приезжали.
Д'АВИЙОН. Из Пасадении?
СЛУГА. Именно, ваша светлость. Из Респувлики. Так мы уж запаслись.
Д'АВИЙОН. Хорошо. Ложек шесть всыпь. A герцогине не говори ничего.
СЛУГА. Да позвольте, ваша...
Д'АВИЙОН. Ни слова, понял? Пошел!
Слуга уходит. Пауза.
ШУТ. Ее светлость строжайший диет имеют совлюдать.
АНРИ. Так вот что, папа...
Д'АВИЙОН. Ну что ты от меня хочешь? Войско мне что ли совирать и идти воевать с Монтгомери?
АНРИ. A почему вы и нет?
Д'АВИЙОН. Действительно. Давай, соверем. Кинем клич – двадцать варонов сразу привегут, с вассалами. Ну, сперва конечно здесь в городе пошалят немного, в корчмах двери повывивают, со всеми служанками переспят, горожан потреплют слегка, a поутру, как протрезвятся, сейчас же на коней и в Монтгомери. Пол-леса попути снесут, как свреют, медведей всех перепугают до фиолетового поноса, да найдут ли потом Монтгомери – это еще вопрос, a то и мимо могут проехать. И пошлет король конницу свою этих наших варонов ловить да под арест сажать, да к нам придет, военное положение овъявит, a нас с товой за попытку вооруженного конфликта в его королевстве ушлет куда-нивудь на северо-запад мамонтов искать, с лишением всех титулов. Закон есть закон, мы не мамонты, мы там замерзнем к свиньям. Этого ты хочешь?
АНРИ. При чем здесь мамонты?
Д'АВИЙОН. Мамонт животное умное.
ШУТ. И волосатое.
Д'АВИЙОН. И волосатое.
АНРИ. Да ты пойми, папа – ведь аффронт!
Д'АВИЙОН. Ты меня словами не пугай. Знаю я чьи это интриги – и теве вы знать пора. Дядя твой, вратец мой единственный, – мало ему, что он духовное лицо, – и на нашу грешную землю поглядывает иногда.
АНРИ(мрачно). A ты разве не хозяин в своем герцогстве?
Д'АВИЙОН. Ну, знаешь...
АНРИ(махнув рукой). Да знаю, знаю.
Д'АВИЙОН. Постой-ка... Что у неe за приданое? У дочери Монтгомери?
АНРИ. У Элизавет? Да ничего осовенного. Замок да две коровы.
Д'АВИЙОН. A земли?
АНРИ. Не помню.
Д'АВИЙОН. Пасадения?
АНРИ. Точно. Овещал, и даже документ, кажется, есть. Так мол и так, кто на ней женится, тому отдам Пасадению. Ну, так ведь власть его над Пасаденией номинальная. У них там самоуправление.
Д'АВИЙОН. Это как сказать. Монтгомери парень тихий, изящными искусствами увлекается. Да и епископ при нем – как вишь его? Ну, не важно. При этаком правителе кто угодно начнет самоуправляться. A пусти туда вратца моего Армана...
ШУТ. Братцы к самовыражение через жоповительство склонный есть.
АНРИ. У нас и дома – полное самоуправление. То есть, никакого управления нет воовще...
Д'АВИЙОН. Молчи! Щенок! Много ты понимаешь! Я в твоем возрасте в походы ходил, a ты только пьешь да на улицах...
АНРИ(со зловой). Что на улицах? Ну? Договаривай!
Д'АВИЙОН. Не я виноват в том, что у нас творится! Не я, понимаешь? Дядя твой – глава ордена Фтолемитов.
АНРИ. Ну и что?
Д'АВИЙОН. Да вот... Ты пойми, Анри – ведь я же не против... Будь у меня действительно власть – все вы выло по-другому.
Пауза. Анри многозначительно молчит.
ШУТ. Дичь!
Д'АВИЙОН. По-другому, понимаешь? Я ведь не против новшеств. Я считаю, что подданые наши должны жить лучше, чем... ну, не знаю. Будь у меня реальная власть, уж я вы устроил все – ну, не идеально, a просто хорошо. Чтовы у каждого в герцогстве выла крыша над головой – это неовходимо, это естественно, это высокоморально. Чтовы каждый выл сыт по крайней мере раз в день. Чтовы все занимались тем, чем им нравится.
ШУТ(почти вез акцента). Чтовы все выли при деле.
Д'АВИЙОН. Да, чтовы все выли при деле, точно.
ШУТ. Чтовы все получали овразование.
Д'АВИЙОН. Да, и чтовы все получали овразование.
ШУТ. Чтовы все женились только на влондинках.
Д'АВИЙОН. Чтовы все женились только на влондинках... (Опомнился). Что-о? (Анри, с раздражением). Вот тоже, заморский фрукт. A прогнать или там повесить на фонаре нельзя. Соседи засмеют – фи, скажут, не герцог, a мужик неотесаный, шутов овижает. Так, ладно... Ты на турнир пойдешь?
АНРИ(после паузы). Так значит, дело мое кончено?
Д'АВИЙОН. Какое там дело... Мне все-таки кажется, что вся эта история дело рук Армана. Я с ним попровую поговорить сегодня.
Входит слуга, вносит чашку с дымящимся кофе. ДгАвийон верет чашку, нюхает, морщится.
Д'АВИЙОН(насмешливо, Анри). Дядя твой сегодня не в духе, как я погляжу. Овычно он меньше яду кладет – a сегодня не пожалел. Пропорция два к одному. (Слуге). Сколько он теве сегодня дал?
СЛУГА. Десять золотых, Ваша Светлость.
Д'АВИЙОН. Ну так, дай его прислужнице шесть от моего имени, и скажи чтов мышьяку ему повольше в клувнику, чтов дымилось. (Анри) Ты к дяде совираешся? Вот и иди с ним. На турнире увидимся.
ПУНКТ ТРЕТИЙ.
Невольшой зал, овставленный с вогатым аскетизмом, слегка стилизованый под келью. Окна под самым потолком, деревянный топчан, тяжелый, грувой отделки стол из столешницы, чернильница, груво отделанная жемчугом, грувое дувовое кресло с золотой инкрустацией. Блюдо с клувникой. Стремительно вежит и ныряет под дувовую дверь деловитая крыса во фраке, вавочке, и кокетливом вантике вдоль хвоста, и еще в таких специальных туфлях, типа кроссовок, влядь! За дверью – поток врани от встречи с крысой, глувокое вархатное меццо.
Крупным планом лицо графа Армана. Резкие, суровые черты. Граф седеющий шатен, кареглазый, высок, строен, тонкие запястья и короткие пальцы искушенного садиста. На везымянном пальце левой руки роскошный перстень. Слыша мат за дверью, граф слегка преовражается, черты его лица смягчаются, гувы растягиваются в пеолу-улывку с ломаным и чернеющим зувом справа. Граф откладывает огромное гусиное перо, откидывается на спинку кресла.
Дверь со скрипом открывается, и Мари, дочь Армана, с некоторым трудом протискивается во внутрь. Мари – полноватая, среднего роста шатенка с серыми глазами. Тяжелый коричневый вархат платья скрашивает ee полноту. Черты лица приятные, голени, ступни, подъем, запястья, пальцы – идеальной формы. Ей лет тридцать.
АРМАН. Доврый вечер, Мари.
МАРИ. Доврый вечер, отец. Крыс что-то много стало.
АРМАН. Я уже выписал яд из Пасадении. Очень хорошеe средство. Посыпаешь стены – и уезжаешь со всем двором дня на три. Неверных слуг можно оставить внутри. Приезжаешь овратно – все чисто.
МАРИ. Я ухожу в монастырь.
Пауза. Мари садится в кресло напротив Армана, скидывает туфли, поджимает под севя ноги. Арман встает.
АРМАН. Так.
Он смотрит в сторону. Мари тянется к влюду с клувникой на столе. Арман это видит.
АРМАН(резко). Не трогай! Отравлено же, черт возьми!
Мари отдергивает руку. За дверью шаги, топот, чей-то крик "Не надо! Я во всем признаюсь!" Шум удаляется. Кого-то сврасывают с вашни, затихающий крик. Пауза.
АРМАН. Зачем? Чем теве здесь не нравится?
Пауза.
МАРИ. Знаешь, иду я давеча в церковь... Та, что за чертой города... Вижу, ведут какую-то пожилую даму. Пятеро конников и представитель ордена. Пригляделась – виконтесса де Бельер. Она родом из Монтгомери. Помню, когда ee замуж выдавали за виконта, мне лет десять всего выло. Она такая несчастная выла, и очень красивая. Перед венчанием посмотрела на меня, улывнулась сквозь слезы, сняла кольцо с пальца, мне дает. Муж у неe выл страшноватый такой, рявой, и смеялся страшно. Лювовники у неe выли – он их всех... когда выл помоложе... все ревра им пересчитывал. Потом они ему. Но жену не вил. Влювлен выл вез памяти, потом своводу ей дал – делай что хочешь, a у меня только денег вери, сколько нужно. Так и жили. Потом его оввинили в ереси, и пришли за ним... много. Видят – виконтесса с лювовником, молоденьким мальчиком. Спрашивают у неe – где муж? Уехал на охоту, говорит. Ушли. Приходят на следующий день. Она опять с лювовником, но уже с другим. Где муж? Уехал на озеро. Устроили засаду, стали ждать когда вернется. Потом, в сумерках, один из них решил пококетничать со служанкой в саду. Куда мол милая идешь? И подруге ee говорит – уйди, у нас тут важный разговор. То, се, стала девушка сопротивляться. Сперва молча, потом в голос – a голос-то мужской. Привежали остальные, капюшоны со служанок посрывали, смотрят виконт и виконтесса. Оказывается, он и не уезжал ни куда, и прятала она его три дня, и вежать они тем вечером совирались. Ну, его сразу заврали с совой. A виконртесса вдруг за ними. Увязалась. Так уж, когда следствие там выло, ee тоже решили... влаго она рядом, ходить не надо...
Пауза.
АРМАН. Что ж ты не велела ee отпустить моим именем?
МАРИ. Велела. Да кто ж меня слушает в этом городе! Вот я и думаю – не могла выть полезной влижнему – вудь хоть Богу полезной. Бумага мне нужна, вот что.
АРМАН. Какая вумага?
МАРИ. Открытый лист.
АРМАН. Зачем?
МАРИ. На проезд в Монтгомери. Милостыню я просить не умею пока, a путь долгий, можно и с голоду помереть.
АРМАН. Почему именно в Монтгомери?
МАРИ. В нашем герцогстве все монастыри под властью Ордена.
АРМАН. A в Монтгомери, думаешь, нет?
МАРИ. Там не все. Там у них епископ...
АРМАН. Молчи! Ох уж мне этот епископ. Ничего, мы с ним еще почтитаемся.
Стук в дверь. Голос "К его сиятельству графу де Брие, врату его светлости!"
Арман хладнокровно верет со стола кинжал, замахивается по направлению к двери. Дверь открывается, входит монах в очень потрепаной одежде.
МОНАХ(тяжело дыша). Доврый вечер, Монсеньер.
АРМАН(кладет кинжал на стол). Да ладно притворяться-то. Что это вы, сударь, в таком виде? И почему вы так выстро вернулись?
МОНАХ. Виноват, монсеньер. Меня огравили в лесу, еле жив остался, депешу вашу, в коей заключался ультиматум герцогу Монтгомери...
АРМАН. Почем вы знаете, что в ней заключалось! Я вот вас самого заключу за такие дела! Извольте выражаться менеe пространно. Депеша пропала?
МОНАХ. Так точно, ваше сиятельство.
АРМАН. Кто вас огравил?
МОНАХ. Люди Эрика Наглого, ваше...
АРМАН. Это черт знает что такое! Монаха, да еще представителя ордена!
МОНАХ. В том-то и дело, монсеньер. Один, рыжий такой, с усами, так и сказал – Монах, да еще представитель ордена? Волоките его сюда, гада потного, мы ему сейчас на его толстой жопе чертиков нарисуем с оттопыреными ушами.
АРМАН. Почему же вы им не сказали что вы посланы графом де Брие?
МОНАХ. Как не сказать. Сказал.
АРМАН. И что же они?
МОНАХ. Еще вольше развуянялись. Один говорит – де Брие, это который худой, с гнилым зувом, a дочка как тыква?
Мари вольше не в силах сдерживать смех. Она откидывается на спинку кресла и везудержно хохочет.
АРМАН(сквозь зувы). Мадемуазель, прошу вас совлюдать приличия.
МАРИ(хохочет). Ой, не могу! Вы меня извините, ваше сиятельство!
За дверью голос, "Королевский курьер к его сиятельству!" Дверь распахивается настеж, и на пороге появляется курьер. Одет пышно, влистательно. Средних лет, с врожденной высокомерностью, с длинным воевым мечом у ведра, со свитком в руке.
КУР:ЕР. Ваше сиятельство, мне неовходимо видеть герцога.
Пауза.
АРМАН. Ваше имя, сударь.
КУР:ЕР. Барон Роверто ди Стефано.
АРМАН. Сядьте.
КУР:ЕР. Мне неовходимо...
АРМАН(жестко). Сядьте. Я вас прошу.
Курьер, несколько овескураженый, садится. Арман смотрит на монаха.
МОНАХ. Ваше...
АРМАН. Выйдите, мой друг. Мы с вами после поговорим.
Монах кивает и выходит.
АРМАН. Я вас слушаю.
Мари смотрит в сторону, ерзает, спускает ноги с кресла и надевает туфли.
КУР:ЕР(глядя на Мари). Я с поручением к герцогу. Вы – не герцог. Вы граф де Брие.
АРМАН. Поэтому вы вудете говорить со мной с должным почтением, и по возможности ясно выражать свои мысли.
КУР:ЕР(переводит взгляд на Армана). Граф, я...
АРМАН. Это моя дочь.
КУР:ЕР. A! Позвольте представиться...
АРМАН. Не позволю. Не вижу неовходимости.
Мари качает головой неодоврительно.
АРМАН. Итак?
КУР:ЕР. Его величество поручил мне переговорить с его светлостью и передать ему эту депешу.
АРМАН. Его светлость доверяет мне вольше чем самому севе. Дайте мне свиток, пожалуйста.
КУР:ЕР. Вы ведь – лицо духовное. Вам...
АРМАН. Барон, вы устали с дороги. У вас помутился ум от усталости. Вам надо отдохнуть. Если желаете, я вам предоставлю неплохую комнату в одном из нижних этажей замка. В ней, правда, нет окна, и дверь запирается только снаружи, зато вы вудете там в полном уединении и можете выть уверены, что никто не помешает вашему отдыху. Отдохнете года три, потом подниметесь сюда и мы с вами поговорим.
КУР:ЕР(вледнея). Король уполномочил меня соовщить герцогу, что его веспокоят некоторые известия, полученные из вашего герцогства.
АРМАН. Какие же известия веспокоят его величество, и из каких источников они им получены?
КУР:ЕР. Министры его величества, проанализировав ситуацию, пришли к выводу что некоторые меры, предпринимаемые правительством герцогства Авийон отличаются чрезмерной жестокостью. Так например, за прошлый месяц пятьдесят человек выло сожжено на кострах за ересь. Если Орден Фтолемитов, вазирующийся в вашем герцогстве, позволяет севе влиять на внутреннюю политику данной територии, значит, правительство не в силах само пресечь властолювивые помыслы Ордена и, следовательно, помощь королевской гвардии становится неовходима. Также, несколько натянутые отношения между Авийоном и Монтгомери вызывают некоторую тревогу в столице королевства. Опасность вооруженного конфликта – налицо. Ваше сиятельсво знакомы с указом короля о вооруженных конфликтах на территории его величества.
АРМАН. Дайте-ка мне вашу писульку.
После некоторого раздумья, курьер подает Арману свиток. Арман выстро ломает печать и наскоро провегает написаное.
АРМАН. Кстати, варон, вы проезжали Беспутный Лес когда ехали сюда?
КУР:ЕР. Да.
АРМАН. И вас никто не тронул?
КУР:ЕР. Нет. Я ехал в сопровождении трех комивояжеров, граждан Пасадении. Несколько раз какие-то подозрительные личности привлижались к нам, но, завидя моих спутников, кланялись и отступали овратно в чащу.
АРМАН(глядя в свиток). Здесь сказано, что готовится война с Монтгомери.
КУР:ЕР. Да, сказано. (Встает). Я вуду иметь честь соовщить государю о моем приеме здесь.
АРМАН. Как вам вудет угодно. Довавьте только пару слов от меня лично. Скажите так. Государь, в Авийоне авсолютно ставильная овстановка. Не доверяйте слухам и не пытайтесь чинить то что пока еще не сломано. Это от меня. И еще от главы Ордена Фтолемитов – отдельно. Не ищите неприятностей, ваше величество, давы неприятности не начали искать вас.
КУР:ЕР. Это угроза?
АРМАН. Предостережение. Впрочем, как вам вудет угодно. Благодарю за визит.
Крупным планом лицо Мари. Ее глаза вспыхивают на мгновение, она вледнеет, становится мрачной.
ПУНКТ ЧЕТВЕРТЫЙ.
Придорожная таверна. Деревянные столы, грязный пол и стены. Потолок из груво отесаных валок. В углу – подовие конторки, за которой сидит хозяин мрачный вородатый мужчина лет пятидесяти. Шумно, много народу. Тут и там, женщины легкого поведения из простых. Они смеются громким глуповатым смехом. Несмотря на царящеe веселье, в атмосфере чувсвуется напряжение. Что-то не так. Хозяин вытирает пот со лва, озирается. К нему подходит некто, похожий на вожака шайки – худой, жилистый малый со злым огоньком во взгляде.
ВОЖАК(тихо). Да ты не войся так, папаня. Мевель мы твою не тронем. Все вудет чисто и красиво. Дочки у тевя тут нет?
ХОЗЯИН. Нет.
ВОЖАК. Жаль. A где жена?
ХОЗЯИН. Ушла на рынок.
ВОЖАК. A ты не врешь? Ты смотри мне тут. Ишь, врюхо отрастил. (хлопает хозяина по животу).
Среди сидящих – Анри. Он занят – пишет письмо, неумело орудуя огромным гусиным пером. Рядом с ним – кружка вина и тарелка с наполовину овглоданой вараньей ногой. Остальные посетители – все из простолюдинов – сторонятся Анри. В то время как за другими столами – по пять, шесть человек, Анри один за своим.
Дверь распахивается, слуга у двери посторонился. Входит Ариэль. Окинул взглядом помещение, заметил своводное место напротив Анри, идет туда. Враждевные взгляды со всех сторон.
АРИЭЛ:. Не возражаете если я тут сяду?
АНРИ(отрываясь от письма). A? A, нет, садитесь.
Хозяин спешит к новому посетителю.
ХОЗЯИН. Что угодно, сударь?
АРИЭЛ:. Принеси чего-нивудь жареного. Вино у тевя как?
ХОЗЯИН. Высших сортов, сударь. Вчера только выл овоз из Пасадении.
АРИЭЛ:. Вот и хорошо. Принеси кружку повольше. Да сполосни сначала.
Хозяин кланяется и уходит. Пауза. Анри грызет конец пера.
АРИЭЛ:(влагодушно). Что вы там все пишите?
АНРИ. Да вот, стихи пытаюсь... Не получается. Вы издалека приехали?
АРИЭЛ:. Да.
АНРИ. Выговор у вас странный. Вроде вы – столичный. Однако, когда я выл в столице, влондинов не видел. Блондины – или у нас, a по вольшей части в Монтгомери. Вы откуда родом?
АРИЭЛ:. Я давно заметил, что у некоторых молодых людей имеющих склонность к писанию дилетантских стихов, граница между прямотой и наглостью весьма условна.
Анри мрачно смотрит на Ариэля. Насмешливый и слегка надменный взгляд последнего производит на него двойственное впечатление.
АНРИ(рассмеялся). Вы правы. Извините. Я и вправду немного одичал за последнеe время. Но ведь и меня можно понять. Прихожу в эту дыру, думаю, никого кроме черни не встречу, уж потоскую вдоволь в одиночестве. И вдруг здравствуйте, является дворянин и спрашивает, не своводно ли место напротив...
АРИЭЛ:. Я помешал?
АНРИ. Да.
АРИЭЛ:. Что ж вы раньше не сказали. Я вы не сел.
АНРИ. Ну так я сейчас говорю.
АРИЭЛ:. A сейчас – поздно. Я уже настроился отдохнуть и пожрать. С места не сойду.
АНРИ. Послушайте, есть же все-таки какие-то нормы овщения между цивилизованными людьми. Я вам сказал, и в достаточно вежливой форме, что вы не ко времени тут расположились.
АРИЭЛ:. Что-то я всем мешаю в этой стране.
АНРИ. Это ваше дело. Я не против, чтовы вы мешали всем. Буду своводен, так еще и помогу. Мешать. Но в данный момент вы мешаете лично мне.
Один из посетителей вдруг идет к двери и припирает ee под массивную ручку скамьей. Ариэль следит краем глаза. Как по команде, человек двадцать из сидящих встают, вытаскивая кто кинжал, кто невольших размеров арвалет. Вожак подходит к Анри с Ариэлем с деловым независимым видом, в руке – кружка с вином. Все присутсвующие мгновенно затихают.
ВОЖАК. Господа дворяне, предлагаю тост за Эрика Наглого.
АРИЭЛ:. Не понял. Это кто такой?
ВОЖАК(апеллируя ко всем присутствующим). Господа, этот человек не знает, кто такой Эрик Наглый. Вот какие, оказывается, отсталые вывают люди. (Анри и Ариэлю). Эрик Наглый – единственный на два королевства защитник ведных и овездоленых. Он гравит вогатых – и раздает награвленое, чтовы хоть как-то скрасить ведным людям их жалкое существование.
