Текст книги "В постели с Президентом"

Автор книги: Владимир Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Он сунул руку в карман. Каким-то чудом пачка сигарет осталась неповрежденной. Он закурил. Посмотрел на фильтр сигареты. Фильтр покрыт был кровью. Он поморщился.

– Не делай этого, – сказал Ладлоу. Кровь и слюна текли у него по подбородку. Слова едва можно было разобрать.

– Почему нет?

– Не делай. Если… сделаешь, то… упадешь. И ты знаешь… об этом.

– Ага, – сказал Лерой. – Ты, наверное, прав.

– Почему бы тебе просто меня… не убить? Самозащита. Есть… свидетели… и улики.

– Да ты просто верующий фанатик, – сказал Лерой. – Даже сейчас, ты все еще веришь, что на другой стороне – ничего? Что одна пуля Детектива Лероя просто закончит твое мерзкое существование, и милосердное небытие будет тебе наградой? Да ну. Не может быть. Наверняка у тебя есть сомнения.

– Ты бы мог меня просто отпустить, – предположил Ладлоу. Он застонал. – Как христианину, это именно то, что тебе надлежит сделать. Простить и забыть. – Он снова застонал.

– Мне-то что прощать тебе? – сказал Лерой. – Присяжные может и простят, кто их знает, присяжных.

– Ты знаешь, что я не могу… им… не сказать… всё о тебе.

– Конечно. А может и не скажешь. Твоей бывшей компании это может не понравиться. Они не то, чтобы мстительны, а просто бюрократы. Кто-нибудь поставит тайную птичку в тайном документе, означающую твое неожиданное самоубийство в камере. Знаешь, да? А, да, сержант, – сказал он в телефон. – Детектив Лерой говорит. Дом семнадцать на Уиллоу. Что у нас тут… так… ну, значит, нелегальное проникновение в дом, попытка убийства, попытка изнасилования. – Гвен прикрыла глаза и потерла щеку кулаком. – И еще всякое разное. Полное досье вас впечатлит. Думаю, что я ему поломал какие-то кости в целях самозащиты. У меня два свидетеля и множество улик. Приезжайте как можно быстрее. Семнадцать Уиллоу. Спасибо.

Ладлоу осел на пол, спиной к стене, и застонал. Левой рукой он провел возле сломанных ребер. Он сделал не очень уверенную попытку не потерять сознание. Не смог.

После продолжительного молчания, Грэйс, сидящая в кресле Лероя и курящая нервно, сказала:

– Замечательно.

Гвен смотрела в пространство.

– Ага, – согласился Лерой, щупая мизинцем моляр справа. Поморщился от боли. – Мне тоже понравилось. Как-нибудь нужно будет повторить.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ОТДЕЛ КАДРОВ

Винс не брал трубку. Роберт не брал трубку. Доверять было больше некому. Лерой решил, что справится, или не справится, сам.

Первое – следовало избавиться от Гейл, чтобы не докучала. По телефону нельзя.

К счастью, БМВ-кабриолет с заведенным мотором стоял на углу. Водитель, прыщавый подросток, раздумывал, на кого бы еще произвести впечатление своим видом за рулем папиной тачки, или что-то в этом роде. Не важно. Лерой схватил его за шиворот и за предплечье и выволок из машины. Подросток запротестовал. Одной пощечины было достаточно, чтобы заставить его замолчать, но Лерой этим не удовлетворился, и подростка впоследствии доставили в больницу с вывихнутой челюстью, сломанной рукой и сотрясением мозга. Семья подростка пришла в негодование и хотела подать в суд.

Машину пришлось оставить за десять кварталов до дома Гвен – она слишком выделялась.

Портье начал пятиться задом, как только увидел Лероя. Лерой прошел к лифту.

Отперев замок, он ударил в дверь ногой, порвав цепочку. Гейл выскочила из спальни в халате Гвен.

– Одевайся и иди отсюда, – сказал Лерой. – Давай, давай. Все в порядке. Если не выйдешь через две минуты, выкину в окно.

– Мне нужно…

– Тебе нужно одеться и убираться. Вот тебе сто долларов. Возьми такси. Твой мерзкий тупой внедорожник стоит на въезде.

– Ты меня пугаешь! – закричала она хрипло.

Лерой глубоко вдохнул через нос.

– Сука, – сказал он. – Надень что-нибудь и исчезни. Сейчас же. Именно сейчас.

– Я не могу…

– Что? Почему? Где твои шмотки? Одевайся. Потом свяжешься с Гвен, она тебе все объяснит. Если все еще переживаешь по поводу серег, забудь. Винс их уже продал. Откладывает детям на колледж.

В конце концов она ушла.

Ему тоже нельзя было долго здесь оставаться. Но нужно было присесть. Ненадолго. Чтобы быть в состоянии действовать. Он присел.

Он проглотил слюну. Захотелось закурить. Проверил карманы – ничего. Еще раз проверил. Что-то. Сжимая зубы, он потрогал это нечто… сжал… отодрал… Замечательно.

Вообще-то совершенно незачем подсовывать записывающее устройство, если весь дом и так ими кишит, сама же и инсталлировала. Лерой подумал. Если бы он следил за кем-то… Да. Эти сволочи все слышали. И все видели. И никто – никто! – не пришел никому на помощь. Ладлоу не дали бы уйти, конечно же. Но они ждали, скоты, пока Ладлоу ликвидирует Лероя, чтоб им самим не стараться. Или пока Ладлоу и Лерой не ликвидируют друг друга – идеальный вариант.

Он поднялся на ноги и протопал в «радиорубку». Дорогая аппаратура кругом. Суперчувствительная. Приступ ярости затуманил Лерою мозги.

Кто-то, возможно, ждет снаружи. Ко всем чертям! Не будем сейчас об этом думать.

Он поехал в Бруклин на такси. Вошел к себе в квартиру. В квартире кто-то был, это чувствовалось. Лерою было все равно. Он был уверен, что знает, кто именно к нему проник. В данный момент никто из людей, которых он знал, не мог быть ему полезен.

Он не пошел ни в кухню ни в ванную. Он проследовал прямо к письменному столу, включил лампу, открыл ящик, и вынул из ящика паспорт.

– Привет, партнер, – сказал Марти у него за спиной.

Лерой даже не обернулся.

– Привет.

Он сунул паспорт себе в карман. Не глядя на Марти, он прошел к любимому шкафу и распахнул его. Некоторое время Марти следил, как Лерой пакует чемодан, и вдруг сообразил, что его просто игнорируют.

– Ты не хочешь ли что-нибудь мне сказать, партнер? – спросил он.

– Мне нечего сказать, – ответил Лерой. – Ты здесь потому что кто-то шибко умный наверху наконец решил от меня избавиться.

После значительной паузы, Марти сказал:

– Правильно.

– Что ж ты медлишь? – спросил Лерой, складывая костюм и кладя его осторожно поверх рубашек.

– Сперва я хочу попросить прощения.

– За что, если не секрет?

– За многое. Но мне бы хотелось, чтобы… в общем, повернись ко мне лицом.

Лерой потянулся к верхней полке и достал оттуда металлический ящик.

– Алё, – сказал Марти.

– Делай, что считаешь нужным, партнер, – откликнулся Лерой.

Голос его звучал совершенно равнодушно. Открыв ящик, он достал из него пачку ассигнаций и сунул ее в карман на крышке чемодана.

– Перестань возиться с чемоданом, – сказал Марти. – Ты никуда не едешь. Везение твое кончилось.

– Везения и не было никогда, – сказал Лерой. – И благодарности тоже не требую. Сделал я то, что должен был сделать. Если это – конечная станция, что ж, пусть. Но сомневаюсь. Ты меня не пристрелишь, Марти. Не сможешь. Ты уже не тот.

– Нет, конечно, нужен ты мне – стрелять в тебя. Выпьешь цианистый калий, как любой нормальный человек. Я принес капсулу.

– Не люблю капсулы, – сказал Лерой.

– Перестань паясничать.

– А если я откажусь, – сказал Лерой, стоя спиной к Марти, – что ты сделаешь?

– Тебе не понравится.

– Но я ведь и так знаю. Где-то здесь мешок с молнией для переноски трупов. Ты положишь меня в багажник и отвезешь в какое-нибудь романтическое место в лесу, да? Я всегда думал, что ты дурак. Но не предполагал, что ты бессердечный дурак.

Неожиданно Лерой качнулся, схватился за бок, и припал на колено.

– Перестань паясничать, – повторил Марти. – Это что, очередной трюк?

Лерой не ответил. Он попытался встать на ноги и вдруг неуклюже завалился на бок.

Марти поднялся и подошел.

– Эй. Лерой? Алё? Черт.

Он подозревал, что это ловушка. Присесть на корточки было боязно. Но он все равно присел.

– Эй, партнер.

Он потрогал плечо Лероя. А затем шею. Странный пульс. На морде синяки. Часть морды покрыта засохшей кровью.

– Даже не верится, – сказал Марти.

Он перевернул Лероя на спину. Лерой открыл глаза.

– Ребра, – сказал он.

Марти разорвал на Лерое рубашку и потрогал ребра.

– А… ы! – сказал Лерой. – Больно.

– Два сломаны, – Марти нахмурился. – Что там случилось у тебя?

– Просто представь себе, что я пожимаю плечами, – ответил Лерой.

– Дай-ка я тебя перетащу в кровать.

– Да, хорошо. Давай. Почему бы тебе просто меня не пристрелить?

– Я не собирался в тебя стрелять, – соврал Марти. – Что ты… Действительно так думал? То есть, я все это время терпеть тебя не мог, конечно, но мы прошли через многое вместе…

– Многое? – сказал Лерой. – Слушай. Можешь сказать свиньям в Лангли, и другим свиньям в Щедрых Сведениях, что я знал, что это произойдет, и единственное, о чем сожалею – так это о том, что не смогу посмотреть, как их выгоняют, и как они живут после этого, и как спиваются.

– Ты бредишь, – сказал Марти, не очень слушая. Он был занят осмотром повреждений.

– В таком состоянии тебе нельзя никуда идти или ехать, – сказал он.

Несколько часов спустя Марти остановил машину у края рощи в Апстейте. У рощи была плохая репутация. Он открыл багажник, вытащил мешок, расстегнул на мешке молнию.

– Нужно выкинуть мешок, – объяснил он.

Еще через час, придорожный мотель в нескольких милях к северу от Таксидо принял двух гостей мужского пола – черного, заплатившего за комнату, и белого, который был очень пьян. Оказалось, что черный гость – просто наносит визит, и сейчас уедет.

– Мой друг нуждается в отдыхе, – сказал он. – Пожалуйста не тревожьте его до послезавтра. Он трое суток не спал.

В номере Марти опустил Лероя на кровать.

– Вот что, партнер. Я приеду тебя проведать дня через три. Чтобы тебя здесь не было. Пистолет из твоего чемодана я вынул. Ни в какие восточнобережные аэропорты не суйся. Вежливость требует, чтобы ты сперва пересек канадскую границу. Ты никогда больше не покажешься нигде на планете под своим собственным именем. Никогда. Если покажешься, я окажусь следующей мишенью, и даю тебе слово, что до того, как меня убьют, я убью тебя. Больше всего на свете я ненавижу откровенную неблагодарность. Ты – мертв, тебя нет. Ясно?

– Нет, – сказал Лерой.

– Что именно следует пояснить?

– Ничего не надо пояснять.

Марти почувствовал, что запястье ему сдавили стальной хваткой. Он так удивился, что забыл среагировать. Крутанувшись на спине, Лерой ухитрился ударить его ногой в голову, не поднимаясь с кровати. У Марти потемнело в глазах. Когда в голове прояснилось, он осознал, что прикован наручниками к трубе в углу, через которую в ванную подается горячая вода. Каким-то иррациональным способом Лерой вернул себе часть сил, пока лежал в багажнике.

Лерой, прихрамывая, прошел к стенному шкафу, рванул дверь и вытащил чемодан.

– Пистолет я свой забрал, – сказал он, – и твой тоже. И машину забираю. Имя мое мне нравится и я его не сменю.

– Не будь дураком, Лерой, – сказал Марти. – Ты знаешь, что долго это продолжаться не может. За тобой гоняются две конторы.

– Сомневаюсь, – сказал Лерой. – В твоей конторе новая метла, парень пытается прибрать слегка. Твоя жалкая попытка меня ликвидировать – это контора икнула бюрократически, в последний раз. Твоя не менее жалкая попытка меня спасти кладет начало новой эре. Новая эра наступает каждые четыре года. Какой-то чудик, яростно жующий резинку, появляется, смотрит, думает, и говорит, брезгливо кривясь – а что это все значит, что за бардак? И решает прибрать в помещении. Толком никогда ничего не получается, но некоторые документы все-таки выбрасываются. Спорим, что меня уже вычеркнули из списка проблем первой и второй важности в Щедрых Сведениях? И, правда, Марти, если бы федералы действительно хотели меня убрать, они бы послали вовсе не тебя. Гражданского ты можешь уложить. Но с профессионалом тебе не тягаться.

– Это не…

– Неправда? Нет, правда. Подумай. Я знал, что в квартире кто-то есть до того, как шагнул на крыльцо. Ждать агента внутри – глупо. Дилетантство.

– Слушай, Лерой, я тебя сюда привез, и ты жив, мужик. Отцепи меня от трубы. Если меня здесь найдут… знаешь ли…

– Никто тебя не тронет, кретин. Если бы тебе доверили убрать какого-нибудь премьер-министра, и все бы ходили по колено в уликах – тогда другое дело. Просветлись, Марти. Парни наши вовсе не дураки. У них бывают озарения. Счастливой тебе жизни, Марти.

– Это неблагородно, Лерой. Сам понимаешь. Отцепи меня.

– А я вообще не очень благородный человек.

– Я тебя сюда привез, я рисковал карьерой и репутацией…

– А мне [непеч. ] на твою карьеру и репутацию. Ты ждал, что я отравлюсь, и ты позволил бы мне это сделать. И ты был готов меня пристрелить, если я откажусь.

– Нет. Я бы не стал стрелять…

– Расскажи это своему начальству.

– Ты неблагодарная свинья.

– Вот это правильно. И заткнись, пожалуйста.

Лерой поморщился. Потом застонал. И, наконец, зарычал. Подхватив чемодан, он снова зарычал.

– Знаешь что, Марти? Грррр… Я бы мог тебе прямо сейчас свернуть шею. Почему нет? А? – он бросил чемодан и приблизился к Марти. – Я во всех списках значился. А Ладлоу – ни в одном. Я нашел его. Благодарность? Он меня выключил, а потом сломал мне ребра и переаранжировал некоторые черты лица. И где же ваша благодарность?

– Отпусти меня, – сказал Марти. – Сними наручники.

– Нет. Я хочу, чтобы тебя нашли именно здесь. Ради этого я сам им позвоню через час или два. И скажу, где искать.

– Ты этого не сделаешь.

– Уж поверь. Сделаю.

– Зачем?

– Ты мне давеча говорил, что все это время терпеть меня не мог. Марти, старик, я тоже тебя терпеть не могу. Ну, пока.

Он повернулся, а затем с разворота ударил Марти в скулу.

– Черт! – сказал Марти, захлопывая левый глаз.

– Купишь себе солнечные очки, – сказал Лерой.

Он взял чемодан и вышел. Захлопнулась дверь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ПРАВДА О ЛЕРОЕ

– Слышу, как колеса в вашей голове поворачиваются, – сказал Президент. – Вы мне не отвечаете, командир.

– А что бы вы хотели услышать, сэр? Скоро приземлимся в Лос Анжелесе. Погода хорошая. Пляжи загрязнены. Мозги местного населения плавятся на солнышке…

– Я имею в виду заваруху с Ладлоу, – сказал Президент. – Человек, который его поймал. Какая-то темная история, имеет хождение в… В общем, просветите.

– Вы действительно хотите знать, господин Президент?

– Да. Расскажите. Он?…

– Наш ли он? Нет, сэр. – Командир допил виски и посмотрел на облака внизу. Странные формы. В какой-то момент ему показалось, что он видит человеческое лицо – какой-то портрет Рембрандта, что ли.

– Целых два дня мы думали, что он наш.

– И что вы сделали?

– Мы запаниковали.

– Да, – сказал Президент. – Поэтому все это и просочилось, наверняка. Языки из-за паники развязались.

– Нет, господин Президент. И вообще – утечки нет. Вся эта история слишком… неправдоподобна. Я вам скажу кое-что. Не возражаете, если я прибегну к аллегориям?

– Зачем? – спросил Президент.

– Потому что аллегории вам нравятся.

– Верно. Хорошо, говорите.

– Однажды жила на свете прекрасная и жестокая женщина.

– Я ее знаю? – спросил Президент.

– Нет. К тому же, вы женаты.

– Верно, – сказал Президент. – Продолжайте.

– Она жил в красивом старом городе, все еще очень живом, полном обещаний даже после тысячи лет восстаний, угнетения, искусства, и среднеклассового туризма. Была она обычная девушка из влиятельной семьи. Неожиданно ее отец стал премьер-министром… Есть специальный ритуал…

– Да, – сказал Президент. – Я помню. Двигают рычажки, и машина пробивает дырки в прямоугольных картонках.

– Именно так, сэр.

Командир продолжил. Президент вдруг так заинтересовался, что перестал перебивать.

Жил-был также американец, сын разорившегося французского магната и американской оперной певицы родом с Юга.

– А, – сказал Президент.

– Дочери славной Конфедерации, – подтвердил командир.

Детство человека проходило то тут, то там, его возили из Америки во Францию и обратно. Двойное гражданство. Образование он получал в Штатах, но тренировали его французы.

– Как так? – спросил Президент. – Откуда это известно?

– Разница очень заметна. Мы до сих пор верим в так называемую презумпцию невиновности. Даже когда нас очень рассердили, и рассердившего следует убрать, мы продолжаем верить в эту самую презумпцию. Наш символ – оперативник, зачитывающий врагу его права и делающий паузу только для того, чтобы вогнать всю обойму гаду в голову, а затем продолжающий цитирование Миранды. Французы отличаются от нас тем, что в глазах их оперативников вы виновны уже потому, что вас увидели и вы дышите. Они не делают из этого тайны. Странно, но они при этом очень вежливы. Я сам видел, собственными глазами… французского агента… он ломал подозреваемого… превратил его в всхлипывающее алое месиво… Зазвонил телефон, агент взял трубку, и ему сообщили, что он ошибся. И тогда он обратился к подозреваемому и сказал – «Простите, мсье» и попросил меня позвонить в скорую.

– Хорошо. Продолжайте.

Началось все с кризиса в разведке. Кто-то где-то решил, что некоторые конторы не получают достаточного количества внимания и денег. Кто-то придумал заговор. Совместное предприятие. Дочь премьер-министра выбрали, как идеальный объект. Кто-то предлагал жену Президента, но решили, что она недостаточно фотогенична. У президента была любовница, но спасению любовницы аплодируют только во Франции, а предприятие было совместное. А дочь премьера была очень миловидная. В общем, русские пошарили по Ближнему Востоку и нашли подходящую группу головорезов. Возникла проблема с финансированием. Французы платить отказывались. Тогда наши ребята из ЦРУ сказали, что американский налогоплательщик все оплатит, если большая часть команды будет из Штатов. Чудики с Ближнего Востока оказались ужасно неуклюжие. На французской границе возникли накладки. Их просто арестовала бы полиция, если бы пограничные власти не отвлекал бы целый батальон агентов. Террористы таким образом оказались во Франции. Они были уверены, что совершают все ради Великого Дела, ведут свой любимый джихад, и так далее. Ни одного умного среди них не было, и ни одного профессионала. Русские искали именно таких, по общему соглашению. Десять мусульман прибыли в Париж, где переодетые агенты рассказали им несколько сказок. Мусульмане заплатили сказочникам, которые их вели, деньгами ЦРУ, поскольку по легенде сказочники были коррумпированные члены правительственного круга, которые все что угодно сделают за пару долларов и одного верблюда. Похитителям даны были подробные инструкции. Агенты в этой стадии операции, в основном французы, очень постарались, чтобы все прошло гладко. Ни один полицейский не находился ближе чем за три мили от любого из правительственных зданий Парижа. Класс студентов из Сорбонны мог бы совершить в тот день государственный переворот.

Премьер отправился на работу. Дочь его собиралась идти гулять. Мусульмане чуть все не испортили. Они пропустили ее выход. В конце концов кто-то обратил их внимание – вон по улице идет девушка, и они поехали за ней. Так поехали, что даже ее телохранитель заметил. Может, это была первая подозрительная вещь, замеченная им за всю его жизнь. Он был большой мужчина, и у него имелся пистолет. Он был готов сражаться. Результаты всего этого трудно было предсказать. К счастью, кому-то пришло в голову, что мусульманам, возможно, требуется помощь. Агенты разыграли сценарий «шокированный прохожий». Прохожий закричал прямо в ухо телохранителю. Мусульмане выпрыгнули из машины и схватили девушку. Она чуть не убежала, такие они были медлительные и неуклюжие. Прохожему пришлось вывести телохранителя из строя таким образом, чтобы мусульмане ничего не заподозрили. Это было несложно – девушка отвлекала мусульман криками. Наконец они запихали ее в машину и увезли.

Они прибыли в арабский квартал к северу от Републикь. Девушке завязали глаза, а в рот вставили кляп. Несколько агентов стояли вдоль пути, чтобы все прошло гладко. И все равно не обошлось без накладок. Мусульманский водитель вдруг пришел в волнение и проскочил на красный свет, и, весьма неудачно, как раз там находился сердитый полицейский на мотоцикле. Двум агентам пришлось устроить дорожную аварию прямо перед полицейским, чтобы его остановить. Когда мусульмане вели девушку к нужному зданию, им на пути попался мусульманский полицейский. Расстояние между машиной и входом в здание было – футов сто. Должно было быть не сто, а десять, но не было места для парковки. Агент держал место до того момента, пока какая-то старая и склочная еврейская дама не начала уверять его в голос, так, что вся округа слышала, что то, что ей не дают поставить здесь ее Ситроен, есть проявление дичайшего антисемитизма. Если кого-то громко обвинить в антисемитизме в арабском квартале, внимание публики обеспечено. У агента не было выбора – он отдал даме место.

Когда мусульмане подошли к зданию, мусульманский полицейский преградил им путь и спросил, что это они, собственно говоря, делают, что за девушка? Они собирались его пристрелить. Он возразил и первым вынул пистолет. Пришлось снайперу на крыше выключить его, стрельнув в него ампулой. Похитители затащили девушку в подвал – наконец-то все было готово. Подвал выглядел ближневосточным больше, чем что-либо на Ближнем Востоке. Так бывает, когда люди имитируют Голливуд вместо того, чтобы обратить внимание на реальность. Будь мусульмане эти поумнее, они бы заметили разницу и сказали бы.

Повсюду были фотокамеры и микрофоны. Один из похитителей произнес речь, с девушкой на заднем плане. Много требований. Затем мусульмане репетировали с девушкой и заставляли ее говорить разное, плюс, периодически «Папа, папа, я люблю тебя, не бросай меня!» Запись передали надежному человеку из якобы мусульман, который был, конечно же, агент, и пустили в эфир тем же вечером по всем каналам. Про запись сказали, что она сделана в какой-то захолустной деревне в Иране или Сирии или еще где-то. На следующий день газеты посвятили много страниц этой истории. Телевизионщики уже писали сценарии и контактировали актрис. В Париже, в Лондоне, в Нью-Йорке мусульмане праздновали на улицах. Знаменитые террористические организации, одна за другой, брали на себя ответственность. Даже Ирландская Освободительная Армия прикидывала, какую выгоду может извлечь, но в конце концов они решили, что никто из похитителей нисколько не похож на ирландца, и отвалили. Премьер и его жена давали слезные интервью. Граждане цокали языками и обменивались циничными замечаниями. Неделю это продолжалось, а затем началась операция по спасению.

Агент, которому следовало отвести девушку в надежное место после спасения оказался человеком с личными целями помимо служебных. Вместо того, чтобы тащить ее за два квартала в кафе, как было условлено, он посадил ее к себе в машину и куда-то уехал. Началась паника. Все гадали, что этот гад задумал, пока он не позвонил и не успокоил всех, сказав, что всё под контролем. Ну, почти все. Его несколько раз обошли по службе, сказал он. Теперь наступил час расплаты. Теперь он передаст девушку тому, кто ему больше нравится. Он может ее передать настоящей мусульманской команде, то бишь профессионалам. Или он отдаст ее ЦРУ, но не участникам шоу, а непосвященным, то есть, начальству участников. Или в Щедрые Сведения. Или в ФСБ. Ему все равно, лишь бы были выполнены его условия. Трофей у него, и он с ним расстанется в пользу того, кто лучше заплатит. Нижняя планка аукциона – десять миллионов долларов. Он достаточно раздражен, сказал он, чтобы выбить суке мозги если ему не заплатят в течении пяти дней.

Некоторое время все сидели как на иголках и кусали ногти, и курили, и обменивались тупыми шутками. Тут пришло сообщение, что в аукционе решили поучаствовать парни из Саудовской Аравии. Мол, они купят девушку для своих целей. То есть, им парень тоже позвонил. Используя ту же связь, с помощью которой была доставлена эта радостная весть, агенты разведки сообщили своим мусульманским друзьям, что если еще хоть слово услышат по поводу девушки, то весь Ближний Восток просто закидают атомными бомбами. Мусульмане были шокированы таким заявлением и замолчали. Сформировалась ударная бригада из двух человек. Посылать больше было опасно. Человек, держащий девушку, был профессионал и чувствовал присутствие агентов за милю.

Затем агентства заспорили, разойдясь во мнениях по поводу того, что нужно делать и какие методы применять. ЦРУ хотело, чтобы ликвидировали всех – мусульман, агента, и девушку. Полное скрытие, никаких следов – проверенный временем метод, который всегда вызывает много слухов, даже когда всех уверили, что все будет хорошо и комар носу не подточит. Русские хотели гласности, денег, уважения, несомненных доказательств их доблести и патриотизма, и еще чего-то. Французы понятия не имели, чего они хотят, что и является главным французским принципом во всех делах. В конце концов достигнут был компромисс. Двое агентов, которых назначили в операцию по спасению, были Джордж Гаррик из ЦРУ и Жорж Леруа из Щедрых Сведений. Местонахождение изменника – три возможных места. В момент его следующего звонка, сигнал запеленговали и дали команду двоим «чистильщикам».

Гаррик и Леруа активизировались. Место было – старое разваливающееся здание в пригороде, ничего особенного, ничем не примечательное.

То, что произошло дальше – точно неизвестно, хотя знакомые с методами Лероя согласны, что основные предположения верны.

Агент Гаррик громко постучал в дверь подвала. Изменник взвел курок и пошел к двери, посмотреть что, собственно, происходит, в космическом смысле. В течении этой доли секунды окно под потолком разлетелось и некто очень ловкий и гибкий скользнул в него стремительно. Изменник круто обернулся и не сразу увидел мишень. В этот момент дверь слетела с петель и Гаррик выстрелил дважды, убив изменника наповал.

Из десяти мусульман, замешанных в деле изначально, в живых оставались только трое, их следовало сохранить, как свидетельство. Наняли двух адвокатов. Остальные агенты ждали звонка от Гаррика и Леруа. Затем следовало везти на место действия одного из мусульман, дать ему в руки оружие, и пусть пристрелит девушку – тогда ему гарантируют свободу. Вместо этого Гаррик и Леруа поругались там, в пригородном здании, и навели друг на друга пистолеты.

Что-то Лерою, очевидно, не понравилось. Может, вид девушки, а может какое-то небрежное замечание партнера, в общем, какая-то из трех тысяч вещей, которые его обычно раздражают. Леруа, он же Лерой, возбуждается очень легко.

Выстрелов не было.

Через час Гаррика нашли – в крови и синяках, связанного, в том же подвале. Лерой и девушка исчезли.

Началась паника, но в конце концов все заключили, что то, что было раньше, будет и теперь – Лерой где-нибудь всплывет и попросит денег.

Лерой всплыл, но не так, как от него ожидали. Он неожиданно возник в квартире премьер-министра, ведя девушку за руку. За квартирой следили, конечно, но не очень плотно, поскольку никому и в голову не приходило, что там может произойти что-нибудь важное. Оказалось, в квартире как раз присутствовали телевизионщики, интервьюировавшие премьера. Репортер позвонил в студию и начальник сказал – хорошо. До сих пор не известно, откуда Лерой узнал, что именно этого начальника не предупредили, чтобы он был осторожным во всем, касающемся истории с похищением. Лерой успел подготовить девушку. Она выдала телевизионщикам не очень связную историю о том, как ее похитили, будто кастильскую принцессу в двенадцатом веке – клика агрессивных мусульман, и как ее затем освободили Щедрые Сведения. Лерой, по ее словам, отношения к этому не имел – он просто привел ее домой из штаба Сведений, чтобы вернуть папе. Это пошло в эфир, в более или менее прямой трансляции. Теперь все были в затруднении. Нельзя было послать бригаду в дом премьера, чтобы задержать Лероя, не вызвав подозрений министра. Нельзя было прервать трансляцию – неизвестно почему, но, в общем, в техническом отделении всегда находятся мелкие саботажники, которые любят, когда страдают и морщатся другие. Кому-то не нравилась его зарплата, или может ему изменила жена – так или иначе, трансляцию не прервали.

У Лероя было достаточно времени, чтобы переговорить с радостным счастливым отцом девушки.

– И о чем же они говорили? – спросил Президент.

– Никто толком не знает. Министр четыре дня не появлялся на публике, а когда появился, что-то в его лице было не так. Некоторые эксперты клянутся, что на лице у него наличествовал толстый слой грима, особенно в районе левой скулы, что, в общем, соответствует переговорным методам Лероя.

Что же касается самого Лероя – он исчез, а также исчез Гаррик, хотя в случае Гаррика были какие-то зацепки. Он был завязан с израильтянами. Как-то он поволочился за какой-то еврейской принцессой, а она вдруг оказалась агентом МАСАДа. К тому времени, как она его бросила, он уже располагал некоторыми секретами. На Ближнем Востоке вторых шансов не дают. Неверный шаг – и тебя убрали. Посему.

А затем Гаррик обнаружился в Штатах.

– Лерой, вы имеете в виду?

– Нет, господин Президент. Нам дали знать, что явился именно Гаррик. С новым лицом. Пластическая хирургия. Новое резюме. Новая работа. Все в нем было новое. Управление решило его не трогать.

– Почему?

– Он не представлял собой опасности. Это – официальная теория. Неофициально, кто-то проверил какие-то документы и поговорил обо всем с начальством. Все очень таинственно.

Можно изменить лицо. Можно имитировать походку и осанку. Но нельзя изменить скелет, и родившиеся брюнетами не превращаются в натуральных блондинов. Гипотеза о пластической операции была бы отвергнута вместе с идеей о том, что Гаррик безопасен, если бы не интересный фактор, вызвавший смешки и злорадное хихиканье на всех уровнях Управления. Парень, разговаривавший с ведущим досье Лероя не успел задать все приготовленные им вопросы, поскольку заметил, что у начальника что-то не так с лицом.

– Угадайте, что именно было не так, господин Президент.

– Хмм… Оно было похоже на лицо Гаррика? – предположил Президент.

– Вовсе нет, сэр. Ничего сверхъестественного в этой истории нет. Но – профессионалу грим нельзя не заметить. Человек со стороны не заметил бы. Парень закрыл папку и вышел. Все занялись другими делами. С тех пор все вроде бы знают, что Агент Леруа из Щедрых Сведений нынче Детектив Лерой из Нью-Йоркского Полицейского Департамента, и все согласны, что так это и следует воспринимать, если никто больше не желает заняться аварийным накладыванием косметики. А то стыдно как-то – нельзя же, в самом деле, бывшему оперативнику позволять, чтобы кто попало, пройдя десять контролей так, будто это не здание Управления, а бульвар, давал ему в рожу за здорово живешь – если это не любовница, конечно… На всякий случай мы сделали капитаном участка, в котором служит Лерой, своего человека. Лерой об этом знал, конечно. Но все было гладко до тех пор, пока не убили жену боксера и участок не вмешался – а капитан Марти не успел принять превентивные меры. Лерой совершил невероятное. Он нашел убийцу, но не в этом было дело. Все, связанное с убийством, попало в заголовки, но, опять же, не в этом дело. В бывшем департаменте Лероя в Сведениях появилась новая метла, которой не понравилось, что бывший агент, намеченный к ликвидации, вдруг занялся интернационально известным расследованием. Эта новая метла – энергичный, целеустремленный тип. Он решил, что ему следует либо найти убийцу до того, как его найдет Лерой – а это оказалось сложно – или ликвидировать Лероя, и пусть все занимаются, чем занимались до того, как Лерой начал тыкать их мордами в их же некомпетентность. Новая метла позвонила в ЦРУ и дала знать. Управление согласилось – пусть уберут Лероя – но помощь не предложило. Опять повсюду раздалось хихиканье – теперь уже на двух континентах, во всех разведках. В некоторых пабах до сих пор рассказывают русские анекдоты на эту тему. Те, кто знали, в чем дело, ждали, когда новая метла начнет накладывать себе грим. Но он оказался крепким орешком. Почему-то на него Лерой так и не вышел. Собрали даже ударную бригаду, и дали ей приказ к ликвидации распоясавшегося агента. Как Лерой об этом узнал – никому не известно. Капитан Марти предупредить его не мог, поскольку Марти о бригаде не знал ничего. Но Лерой разобрался во всем – иначе невозможно объяснить, для чего он вдруг оказался в Париже в квартире дочери премьер-министра. Он вошел в контакт с премьером и тот, по убедительной просьбе Лероя, вошел в контакт с израильтянами, русскими, британцами, и не в последнюю очередь с Щедрыми Сведениями. Возник международный конфликт между всеми этими агентствами, поскольку те, кого контактировал министр не всегда были те, кто участвовал в похищении и спасении его дочери и знали только о слухах. Многие удивленно подняли брови, стали задавать неудобные вопросы. Вообще было много неудобного, и именно на это сукин сын Лерой рассчитывал. Дочь премьера была в безопасности, премьер об этом знал, и чувствовал себя обязанным. На это Лерой тоже рассчитывал. В принципе, Лерой очень предсказуем. Он – заноза в системе, и он пользуется склонностью системы к односторонним методам, сам будучи односторонним. Он специализируется на оказывании людям дружеских услуг, или делает вид, что оказал им услугу. Например, его конфликт с бруклинской мафией уладился благодаря тому, что глава мафии ему якобы благодарен. Это официальная версия. На самом деле ничего этого не было – ничьих сыновей Детектив Лерой не спасал от злобных наркодилеров. Легенду придумали, чтобы дать возможность главе спасти лицо. На самом деле Лерой сделал то, что обычно делает – появился в доме несчастного мафиозо, потрепал его и пообещал, что вернется, если глава и впредь будет мешать Лерою собирать дань.