Текст книги "Тайна «Соленоида»"

Автор книги: Владимир Цыбизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Мак приподнялся, прицелился, высунулся немного из-за скал – и в тот же момент в горах треснул выстрел. Правая рука Мака повисла как плеть. Пистолет выпал из разжавшихся пальцев и, ударяясь о выступы скал, скрылся в пропасти.

Мак схватился за раненую руку, но тут же раскрыл рот от удивления: он увидал, как Гарри притормозил, соскочил с велосипеда, а его место занял человек, выскользнувший из щели в скалах. Этот новый человек был как две капли воды похож на Гарри и лицом, и фигурой! Номер на груди был тоже восемнадцатый. Двойник вскочил на машину и помчался дальше, а Гарри скрылся в щели.

Маку все стало ясно, но тайне на этот раз не суждено было раскрыться: грянул еще выстрел – и Мак, схватившись за грудь, кувыркнулся в пропасть. Все это произошло в течение каких-нибудь трех-четырех секунд.

В тот же день газеты вышли с портретами победителя. О нем писали во всю ширину страниц: «Чемпион велогонок – Гарри Строкер!», «Небывалый случай в истории велосипедного спорта!» «Спортивное чудо или воля к победе?» – и так далее.

На этой афере Моррил заработал сотни тысяч долларов. Томпсон тоже загреб немало долларов. Гарри и Вилли были счастливы – они жили так, как им обещал когда-то Томпсон.

– Готовьте Гарри к поездке в Россию, – говорил Моррил размеренным голосом.

Он сидел глубоко в кресле, сцепив пальцы рук на животе и прикрыв глаза.

Иногда во время разговора он чуть-чуть приподнимал веки, как бы для того, чтобы проверить воздействие своих слов на собеседника, и снова опускал. – Через три месяца в Москве состоятся международные велогонки. Я уже включил Гарри Строкера в сборную команду нашей страны. Вы еще не забыли русского языка?

– Родной язык не забывается, – буркнул Томпсон, недовольный тем обстоятельством, что идея поездки в Россию пришла в голову этому спруту, а не ему, Томпсону.

– Отлично, – промямлил старик. – Позанимайтесь с Гарри русским языком.

Впрочем, если понадобится, возьмите учителя.

– Осмелюсь спросить, я…

– Вы будете сопровождать его как тренер, – перебил Моррил.

– Слушаюсь.

– Вам что-то неясно?

На миг сверкнули глаза старика и тут же спрятались за дряблыми, морщинистыми веками.

– Осмелюсь доложить, с одним Гарри не имеет смысла пускаться в такое далекое путешествие…

Моррил тяжело приподнял веки и, глядя на Томпсона в упор, пояснил:

– Вы плохо знаете русских, Томпсон, хотя и были им когда-то сами. Русские не занимаются такими делами. Я тоже не буду этим заниматься. Я вообще не буду заниматься спортом в России. Мне нужны не призы, а нечто иное. Слушайте внимательно: там, на одном из заводов изготовляются приборы управления межконтинентальной баллистической ракетой, те самые, которые у нас не получаются. Я знаю лицо, которое дало бы очень много тому человеку, который смог бы сообщить даже самые общие сведения о заводе и приборах. Вам ясно?

Кстати, я должен напомнить вам, что перемена климата может повлечь за собой болезнь, поэтому возьмите у Ленди аптечку – никто не гарантирован от заболевания, которое может продлиться и месяц, и два, и три. Мне кажется, никто в Москве не будет в претензии на вас за то, что Строкер не сможет участвовать в состязаниях по болезни, если она случится.

«А она непременно случится, – подумал Томпсон, моментально догадавшись, что требуется Моррилу. – Старый спрут слишком опытен и осторожен, чтобы прямо приказывать в таких серьезных делах. Гарри заболеет, мы задержимся в Москве до тех пор, пока я не раздобуду сведения, и тогда он выздоровеет».

Перед тем как Томпсону уйти, Моррил сказал:

– Рекомендую почитать русские газеты, журналы, особенно специальные – пригодится в России.

– Есть, сэр, – с готовностью сказал Томпсон. Он и сам решил побольше почитать о Советском Союзе, о развитии советской техники, чтобы иметь больше возможностей найти интересующий шефа завод и собрать сведения о приборах баллистической ракеты. Чем черт не шутит, может, в какой-нибудь технической статье и обмолвятся ненароком о том, на каком заводе изготавливались, например, советские спутники Земли и ракетоносители. А ведь ракетоноситель – это та же межконтинентальная баллистическая ракета, только со спутником, а не с атомным зарядом…

И потекли непривычные для Томпсона дни: он читал, вылезая из библиотеки города лишь для того, чтобы переночевать в гостинице. Так как во втором советском спутнике Земли летала живая собака и ее самочувствие регистрировалось особыми приборами, показания которых передавались со спутника на землю в виде особых радиосигналов, то в медицинских журналах появилось за последнее время немало статей на темы: «Влияние жестких лучей на живую клетку», «Человек в космосе» и так далее. Поэтому Томпсон просматривал и медицинские журналы – он надеялся, что какой-нибудь ученый сболтнет лишнее и выдаст секрет аппаратуры. Но шли дни, недели, а надежда не сбывалась.

Однако дело касалось долларов, и Томпсон упрямо копался в газетах и журналах. Однажды ему попалась на глаза небольшая заметка в газете «Известия» о каком-то концентраторе солнечных лучей, но он не придал сообщению особого значения. Недели через три он опять наткнулся в той же газете на информацию о концентраторе. На этот раз газета писала не только о том, что построен концентратор солнечных лучей для получения особого лекарства, но и о том, что с помощью этого лекарства можно полностью излечивать раковые заболевания, в какой бы стадии они ни находились. Далее сообщалось, что сейчас ученые Недоборов и Курганов с группой сотрудников медицинского института в городе Авророполе работают над усовершенствованием концентратора.

Томпсон прочитал заметку и замер, пораженный одной идеей, моментально возникшей в голове. Тут же потребовал у библиотекарши все номера журнала.

«Медик» за последний год и зарылся в них с головой. Дело в том, что еще раньше в одном из номеров «Медика» он заметил статью за подписью профессора Недоборова. Правда, та статья была не о концентраторе, но разве не могло быть другой статьи Недоборова, где он мог описать новый способ лечения рака?

И поиски продолжались. Но безрезультатно. Тогда Томпсон стал просматривать подряд все медицинские журналы без исключения и добился своего: в одном из номеров журнала «Здоровье» был напечатан очерк журналиста Сомова «Эликсир профессора Недоборова».

Томпсон «проглотил» очерк за один присест. Статья была очень интересная.

Оказывается, этот журналист Сомов сам болел раком, был на краю могилы, но благодаря применению нового лечения, метод которого разработал профессор Недоборов, выкарабкался из передряги. Судя по описаниям Сомова, новый метод лечения заключался в облучении пораженных раком областей организма человека какими-то новыми лучами. Лучи эти отсеиваются от других солнечных лучей с помощью так называемого концентратора. В очерке автор приводил самые невероятные случаи излечения с помощью концентратора Недоборова. В конце Сомов писал, что профессор продолжает усовершенствовать свой прибор, с тем чтобы можно было концентрировать солнечные лучи до жидкого состояния.

Прочитав эти строки, Томпсон расхохотался и воскликнул:

– Видать, этого Сомова не совсем вылечили. Это же бред – делать из солнечных лучей жидкость. – Однако, подумав и прочитав очерк до конца, он задумчиво произнес: – Чем черт не шутит. Возможно, и в самом деле существует этот эликсир Недоборова. Тогда мое дело в шляпе…

Глава 11. Охотники за эликсиром

– Я сделаю тебя своим компаньоном, – ласково сказал Моррил Томпсону, узнав от него о солнечном эликсире Недоборова. – Только достань рецепт изготовления. Спорт – чепуха по сравнению с новым делом, ты совершенно прав.

Но нужны колоссальные деньги, чтобы развернуть дело. И они у меня есть. Весь мир будет у наших ног. Раком болеют миллионы людей. Чтобы вылечиться от этой болезни, люди отдадут за лекарство последнее. Русские все равно не сумеют наладить производство солнечного эликсира в нужных масштабах, чтобы удовлетворить всех желающих. Они неповоротливы, у них нет нашего размаха и оперативности. Пока они наладят производство в промышленных цехах, мы уже завоюем весь мировой рынок. Золото само потечет в наши карманы. Не останавливайся ни перед чем, а добудь чертежи концентратора.

Когда Моррил был расположен к человеку, он обращался к нему на «ты».

– Я не буду спокоен до тех пор, пока ты не достанешь чертежи концентратора, – продолжал Моррил слегка взволнованно. – Скоро отправишься в Авророполь.

Через океан тебя перебросит «Каракатица». Будешь информировать меня о ходе дела по радио. Без чертежей не возвращайся. Отправишься под именем Ивана Потаповича Криницы. Специальность – шофер. Документы получишь у Ленди. Будь здоров.

Моррил помахал Томпсону рукой и ушел. Томпсон взял со стола Моррила толстую сигару, обгрыз конец, закурил. Посидев немного, поднялся и тоже вышел. Во дворе стояла машина. Сев за руль, Томпсон оглянулся на замок шефа, стоявший в гуще леса, нажал на стартер. Лимузин мягко взял с места. Проезжая по лесу, задумался о предстоящем походе. Это не шутка – нелегально перейти границу и жить в чужой стране…

Франк Малькольм, по прозвищу Акула, только что вернулся из бара. Он был уже почти у себя дома – стоял на причальной стенке, возле которой, точно мертвый кашалот около китобойца, неподвижно застыла веретенообразная подводная лодка. Он хотел было поставить ногу на сходни, ведущие на палубу «Каракатицы», но тут же остановился, заметив человека Моррила с пакетом.

Малькольм взял пакет и опустился в каюту. В бумаге, вложенной в пакет, значилось:

«Сегодня в 20 часов выйти в море и в 22 часа 30 минут быть на траверзе мыса Разбитых кораблей, в полумиле от берега. Здесь дождаться рыбачью лодку, забрать из нее пассажира и высадить его на острове Трепанг в районе Львиной пасти. Пароль – «Тускарора». Сигнал встречи – три коротких вспышки фонаря».

Моррил.

Дальше следовала дата. Посмотрел – и скривил лицо, точно от зубной боли: там стояло число «13».

Однако приказ есть приказ, надо выполнять…

Точно в назначенный срок подводная лодка отошла от причала. Стояла ночь. В чернильную темень погружены все постройки на берегу, причальные тумбы у воды. «Каракатица» тенью прошла мимо стоявших на рейде «купцов» и утонула во мраке.

В море было свежо, ветер гнал длинные волны. Острый нос лодки с шипением разрезал набегавший вал, наклонялся вниз, и «Каракатица» скользила по скату волны, чтобы потом опять взобраться на водяной холм. Сильно качало, но Малькольм не думал погружаться: в надводном положении «Каракатица» могла давать до 37 миль в час, а в подводном – не больше восемнадцати узлов. До мыса Разбитых кораблей не близко, следовало спешить. Если опоздаешь, Моррил не простит, выгонит со службы. А местечко тепленькое, хозяин не скупится на деньги. Конечно, он опять задумал какую-нибудь аферу и решил забросить к русским своего агента. Интересно, что это за парень?

В установленный срок лодка достигла указанного пункта. Впереди мигал то красный, то зеленый огонь маяка. Капитан стоял на стальной узкой палубе и всматривался в темноту.

Ждать пришлось недолго. Вот Малькольм насторожился: он уловил стук весла о борт. Помигал карманным фонариком. Скрип уключин послышался ближе. Из темноты призраком выдвинулась рыбачья лодочка.

– Тускарора, – тихо сказал человек в лодке, обернувшись к Малькольму.

– Все в порядке, – небрежно бросил капитан. – Вы один?

– Один, если не считать камней.

– А как же с лодкой?

– Затоплю. В дне прорублена дырка. Минутку, сейчас выдерну затычку…

Человек немного повозился в лодке, выбросил за борт комок тряпок и перепрыгнул на «Каракатицу».

– Ладно, и без нас пойдет ко дну, – заметил Малькольм, увидав, что пассажир следит за лодкой. – Идемте. Пора отправляться.

И пропустил человека вперед. При этом он постарался рассмотреть пассажира.

Незнакомец не стал расспрашивать, куда идти, где ему отведено место. Он уверенно направился к особой каюте, устроенной на лодке для перевозки ценных грузов, а также для секретной перевозки пассажиров, которыми могли заинтересоваться власти той страны, куда шла лодка. Впрочем, Акула старался пореже встречаться со сторожевиками и пограничниками.

«Ого, стреляная птица», – подумал капитан, заметив, как уверенно держится на судне пассажир. Не успели они спуститься вниз и попасть в ярко освещенный коридорчик, как Малькольм сразу признал человека, шедшего впереди.

– Волк? – сказал он без особого, впрочем, удивления.

– Тише, – спокойно отозвался Волк, не оборачиваясь. – Я тебя сразу узнал, Акула. Дай ключ. Заходи…

Волк отпер дверцу каюты, вошел и сел на железную табуретку. Малькольм задохнулся от негодования – Волк распоряжается здесь как хозяин! Вот нахал.

Однако вошел и прикрыл за собой дверцу.

Волк – это был Томпсон – знал каюту по описанию Ленди, секретаря Моррила, и теперь лишь мельком окинул ее взглядом. Впрочем, все видимое глазу заключалось в двух табуретках и крошечном столике у стены. Койка была вделана в стенку, как и шкаф, где должны находиться все вещи Томпсона.

Прошли сутки, другие. Днем лодка следовала под водой, ночью – в надводном состоянии. Малькольм принимал все меры предосторожности, чтобы «Каракатицу» не заметили со встречных судов. Под конец вторых суток поднялся шторм.

«Каракатица» нырнула.

– Где мы? – спросил Томпсон Акулу, когда тот пришел.

Малькольм ткнул пальцем в карту, разложенную на столике каютки. Там, куда указал капитан, было темно-синее пятно.

– Мы над бездной Тускарора, – пояснил Акула беспечным голосом. – Здесь глубина более десяти километров. Если вдруг откажут механизмы, от нас не останется и следа. Не успеет лодка опустится и на половину, как вода сплющит ее в кленовый лист.

Акула мстил приятелю за то пренебрежение, с каким Волк держался с ним, и со смаком описал все ужасы, которым подверглась бы лодка и ее команда, если бы «Каракатица» застряла над пропастью.

Томпсон понимал положение и невольно ежился, хотя был не робкого десятка.

Одно дело погибнуть на земле, в открытой схватке, от пули или ножа, и совсем другое – испытать мучительную смерть, попав в тиски между сжимающимися стенками плавучей мышеловки, откуда нет спасения…

«Каракатица» тенью мчалась в зеленоватом мраке над великой пучиной Тускароры. Даже самолеты летают над землей обычно ниже, чем плыла сейчас лодка над дном океана. Свинцовая гирька, упав здесь на дно, «сама собой» превратилась бы в тончайший лист фольги. Да и не удивительно: на глубине десять километров, вода давит на каждый квадратный сантиметр поверхности всякого тела с силой в тысячу килограммов.

Томпсон лежал на своей койке и вслушивался в шумы за стенками каюты. Лодка жила обычной жизнью, и если бы не десятикилометровая пропасть под «Каракатицей», все было бы хорошо и он чувствовал бы себя прекрасно. Но что это? Какой-то шум за дверью… Толчок… Лодка качнулась… и пошла вниз…

Часть II

Глава 1. «Случайное» знакомство

Автобус, шурша шинами по асфальту, катил мимо лип, насаженных вдоль тротуаров, мимо просторных витрин продуктовых и промтоварных магазинов, мимо рекламных щитов с театральными афишами. Валя чуть пригибалась, чтобы удобнее было смотреть через окно, и старалась отыскать глазами на щитах знакомую афишу синего цвета, вверху которой красными буквами было написано: «Театр оперетты». Сегодня должен был идти «Цыганский барон», и она хотела проверить, не ошиблась ли. Может, перепутала день? Может, не «Цыганский барон» идет, а «Сильва»? Но «Сильву» она слушала…

– Можете сесть, – раздался позади нее приятный грудной голос.

Валя обернулась. Ей улыбалась девушка в зеленом шелковом плаще и зеленой шляпке.

– Вот, садитесь, – опять предложила девушка Вале и кивнула на пустовавшее сидение, возле которого стояла. Недавно здесь сидела старушка. Валя и не заметила, как освободилось место.

– Благодарю, – ответила она. – Я скоро схожу. Садитесь сами.

– Спасибо, я тоже скоро схожу. Через одну остановку.

– И мне там, – заметила Валя, считая, что будет невежливо промолчать. – Оттуда ближе до театра оперетты, чем со следующей.

– Да, оттуда ближе, – подтвердила незнакомка. – Я всегда там схожу. Вы в театр?

Валя утвердительно кивнула головой и пояснила:

– Хочу «Цыганского барона» посмотреть. Сегодня, кажется, этот спектакль идет? Вы, случайно, не знаете?

– Ну, конечно, знаю, – охотно ответила девушка. – Я же там работаю.

«Цыганский барон» идет сегодня последний раз на этой неделе. Но сейчас вы уже не достанете билетов.

Автобус остановился. Они вышли. Валя нерешительно спросила:

– Неужели так и нельзя достать на сегодня два билета?

– Попытайтесь, – пожала плечами девушка и собралась идти. Подумав немного, она нерешительно сказала: – Знаете, идемте со мной. Я постараюсь найти для вас пару мест.

– А вы кем там работаете? – повеселев, спросила Валя и отправилась с девушкой.

– Кассиршей…

– Ой, как мне повезло! – не могла удержаться от восклицания Валя.

Кассирша скромно улыбнулась и спросила:

– А вы где работаете?

– В медицинском институте.

– Ах, вон где, – с интересом посмотрела кассирша на Валю. – Простите, а как ваша фамилия?

– Ежова.

– Ежова Валя? – радостно переспросила девушка. – То-то мне ваше лицо показалось знакомым. Ведь ваш портрет был в «Огоньке» помещен, верно? Я же помню. Я даже позавидовала вам тогда, когда прочитала про экспедицию и увидела вашу фотографию. Честное слово. Наверно, очень страшно было на островке, правда? Какая вы счастливая…

И она принялась расспрашивать Валю про экспедицию. Она очень легко перескакивала с одной темы разговора на другую, и когда подходили к театру, уже рассказывала своей новой знакомой о театре, о себе. Назвала она и свое имя – Галина Отрогова.

Вручая Вале билеты, Галина сказала ей:

– Если еще когда понадобятся билеты, вы прямо ко мне приходите. Выходная я по вторникам.

После этого случая Валя еще несколько раз пользовалась услугами Галины.

Однажды Валя была в театре оперетты вместе с Юрием. На другой день, встретившись с Валей, Галя спросила ее:

– Почему ты такая грустная?

– Я не грустная, – ответила Валя. – Просто я устала.

– Ну, ну, говори, – улыбнулась Галя. – Скажи, кто тот человек, который был вчера с тобой в театре?

– Это Юрий Курганов, аспирант Антарктического института.

– Он тебе нравится?

– Вот еще. Просто я его уважаю. Мы с ним друзья – и все.

– Так я и поверила, – усмехнулась Галина. – Вы часто встречаетесь?

– Где, на работе?

– Вообще…

– Нет. Он же очень занят.

– Чем?

– Ну, работой. Он пишет диссертацию о лучах «сигма».

– Вероятно, сухарь, да?

– Как тебе сказать…

– Ты познакомь меня с ним, ладно?

– Пожалуйста.

…В этот день Юрий так увлекся работой, что не заметил, как пролетело время после обеда. Случайно бросил взгляд на часы – без пяти шесть. Вот так раз, уже конец рабочего дня! Но зато и сделано много.

Он окинул взглядом столы с приборами, листки с записями.

Зазвонил телефон. Юрий снял трубку, сказал:

– Курганов слушает.

– Юра, это ты? – зазвенел из трубки голос. Юрий узнал голос Вали Ежовой. – Это я, Валя. У меня к тебе очень важное дело.

– Какое?

– Очень важное, по телефону нельзя говорить. Касается нашего общего дела.

– Да что стряслось?

– Немедленно приезжай…

– Куда?

– Ко мне. Я в театре, в телефонной будке, в фойе.

– В каком фойе? Почему ты там?

– Как «почему»? В театр пошла. Да вот вспомнила – и позвонила. Сейчас же приезжай. Я жду. Уже и билеты взяла.

– Да куда приезжать? В какой театр?

– В оперетту, куда же еще. Жду на автобусной остановке!

– Я занят! Валя! Валя!.. Уже повесила. Что же делать? Придется ехать.

Наверно, с концентратором что-нибудь случилось…

Обеспокоенный Юрий запер лабораторию и выбежал из института. Валю он увидел еще из окна автобуса. Она с тревогой поглядывала на машины. Заметив его, радостно замахала рукой и улыбнулась.

Юрий оставался серьезен.

– Что за манера – назначать деловое свидание в театре? – сразу же напустился он на девушку. – Можно было бы и раньше позвонить.

– Я звонила, но тебя не было.

– Можно было бы во второй раз позвонить.

– Ладно, не сердись. Поспешим, скоро начало.

– Но я не хочу идти в театр. Я совершенно по-другому распланировал сегодняшний…

– Ой, какой же ты… – перебила его Валя, беря под руку и увлекая в театр. – У меня есть серьезный разговор. Касается концентратора. А потом, неужели ты не можешь хотя бы один раз в год сходить в театр?

– Да нет, что ты. Просто я хотел сегодня иначе…

– Ладно, вот билеты.

Юрий положил билеты в карман, взял девушку под руку и пошел в фойе.

– Ну, в чем дело? – спросил он Валю, когда они вошли в зал.

– Не спеши, сейчас неудобно говорить об этом, – шепнула она ему, косясь на публику. – В антракте поговорим.

Они отыскали свои места в партере, сели.

Валя села справа от Юрия, слева от него место было занято красивой брюнеткой. Юрий бросил на нее взгляд и хотел было отвернуться, но тут Валя сказала:

– Познакомься, Юрий. Галина Отрогова, моя подруга.

– Очень приятно, Курганов, – поклонился Юрий.

– Чшш… – зашипели на них соседи.

Юрий не любил новых знакомств, особенно не любил знакомиться с женщинами, так как не знал, как вести себя с ними. Ведь их нужно было занимать разговорами, а он не умел этого делать, да и не хотел. Если женщине нечего делать и она хочет убить время, пусть болтает с другими, а его оставит в покое. И потом, всегда есть серьезные дела…

Вот почему Юрий в течение всего действия не отрывал глаз от сцены и ни разу не взглянул на новую знакомую – он боялся, что Отрогова начнет делать замечания по ходу пьесы, критиковать артистов и, конечно, спросит его мнение о спектакле, попытается втянуть в разговор…

Однако Галина Отрогова оказалась примерной зрительницей. Даже смеялась она реже, чем Юрий. И с ним – ни слова. Только в антракте разговаривали, причем вдохновителем разговоров была Валя. Впрочем, сегодня Юрий был несколько расстроен, рассержен на нее – оказывается, у Вали не было к нему никакого дела, просто она решила, как она выразилась, «вытащить» его в театр и «проветрить» на людях. Ладно, завтра он поговорит с ней…

Долг вежливости требовал проводить Галину домой после спектакля, и Юрий проводил. Впрочем, если сначала им действительно руководил долг вежливости, то в конце пути от этого долга не осталось и следа, и Юрий почему-то еще несколько минут стоял и смотрел на закрытую дверь дома, за которой скрылась Галина.

Через несколько дней они опять встретились в театре, а потом еще и еще.

Галина все больше нравилась Юрию. Почему? На этот вопрос он и сам не смог бы дать исчерпывающий ответ. Может быть, его увлекла красота Галины?.. Однако и Валя не дурнушка, и много других красивых девушек в числе его знакомых, но ни одна из них не увлекла его, не заставила думать о себе при разлуке и чаще биться сердце при встречах. Правда, и встречи-то эти бывали какие-то полуделовые, не такие, при каких сердце способно забиться быстрее: или в лаборатории, или в метро, на пути к поезду, или во время обеда в кафе. И непременная принадлежность этих встреч – деловые разговоры, точнее, разговоры о делах Юрия или его собеседницы. Удивительно! Почему-то знакомые девушки считали, что с ним надо непременно говорить о его опытах с лучами «сигма», о концентраторе. Конечно, это очень интересные темы для разговоров, но нужно же когда-нибудь и отдохнуть от дел.

А Галина – та просто клад. От нее за весь вечер не услышишь ни одного вопроса о концентраторе, ни одного слова про атомную энергию, и Юрию даже самому пришлось как-то рассказать ей все, что можно сказать, без ущерба для дела, о приборе, над которым он трудится. Конечно, он не стал разъяснять ей все тонкости устройства концентратора, да она и не поняла бы. Просто ему нужно было объяснить ей, почему он однажды не смог прийти на свидание, а во второй раз отказался от загородной прогулки.

– Понимаешь, я очень занят, – сказал он ей, отклонив приглашение. – Концентратор очень сложен, и приходится тратить много времени…

– Напрасно оправдываешься, – заметила Галя. – Тебе виднее. Ладно, не поедем за город. Пойдем сегодня вечером на танцы во Дворец труда. Хорошо? Знаешь, там уже три дня играет новый джаз…

Эта девушка вообще мало интересовалась наукой. Даже когда советские инженеры и ученые запустили второй искусственный спутник Земли, ее заинтересовало не то, как устроен спутник, как управляется ракета, а собака в спутнике. Галя просто забрасывала Юрия вопросами о собаке: и жива ли она там сейчас, и как она там питается, и как она спустится на землю. А когда узнала, что Лайка обречена на смерть, взгрустнула. Впрочем, грустный вид очень шел к ней, к этой немного легкомысленной красивой девушке, больше всего на свете думающей над тем, как бы веселее прожить очередной день.

И, как это ни странно может показаться рассудительным людям, именно поэтому она и нравилась ученому Юрию Курганову – серьезному, погруженному в работу человеку. С ней он отдыхал, хотя сам не подозревал об этом. Он стал испытывать потребность видеться с ней каждый день. Они встречались или в парках, или в театре, или на автобусной остановке. Иногда он провожал ее до дому и оставался часа на два у нее. Раза три-четыре она была у него, познакомилась с Захаром Бессмертным, который жил в той же квартире, в соседней комнате.

– Вот теперь и у нас есть хозяйка, – как всегда неуклюже пошутил Захар, когда они втроем сидели за столом и Галя раскладывала по тарелочкам шпроты.

Захар разливал в рюмки вино и бросал на приятеля хитрые взгляды. Себе он налил водки. Когда выпили, он нарочно скривил рот и крикнул:

– Горько!

В этот вечер Юрий впервые серьезно задумался над тем, какое место в его жизни занимает Галя…