Текст книги "Охота на волков"

Автор книги: Владимир Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

10

Новая широкая резина белой «Короны» тихо шуршала по асфальту. Выехав на трассу Владивосток-Хабаровск, я, будучи заядлым автолюбителем, все еще проверял скоростные возможности своей машины. После Артема «Тойота» была изрядно загружена. Багажник, набитый продуктами, подарками и нужными вещами, слегка просел. Настя пребывала в отличном настроении, то и дело бросая на меня сексуально-заговорщические взгляды.

«Милый мой человечек, как бы я хотел, чтобы ты была счастлива в этой жизни»,– думал я, отвечая на ее знаки внимания улыбкой.

– Как тебя звали в детстве?

– Лисичка-сестричка, – рассмеялась Настя.

Я посмотрел на нее: кто-то был абсолютно прав, назвав ее так. В ней чувствовалась редкая смесь лисы и кошки, но многое для меня оставалось загадкой, и для разгадки, может быть, понадобится целая жизнь.

– Я – Анастасия Лисовская, – улыбаясь, продолжала Настя. – В школе для всех была Лисой, в институте и на работе – сестрой, а дома – Лисичкой-сестричкой.

Я надавил на педаль газа. «Корона» резко дернулась, набирая скорость, и казалось, что она еще сможет догнать алую линию горизонта.

Перед Уссурийском, с левой стороны от трассы располагается уютное кафе. За ним, утопая в синей дымке, ровной гладью раскинуты бескрайние поля. Туристы останавливаются здесь перекусить и часто фотографируются рядом с этим придорожным кафе, надеясь поймать объективом мгновение, в котором навсегда останутся красота и величие приморских полей. Но даже самая совершенная фототехника не может передать ту глубину ощущений, которую испытывает душа, растворяясь в безмолвном величии зеленого океана.

Я припарковал машину на бетонной площадке перед самым кафе, поставив «Корону» так, чтобы ее было видно во время обеда. Мы зашли в зал, где молоденькие официантки предложили нам на выбор несколько свободных столиков. Мы выбрали тот, что стоял у окна. Обстановка была уютной. Несколько человек обедали; выходцы с далекого Кавказа распивали красное вино, закусывая шашлыком. Они одобрительно зацокали, глядя на стройные ножки моей златовласой спутницы. В меню перечислялись разные горячительные напитки, затем – блюда русской и кавказской кухни. Список заканчивался десертом, где предлагался чернослив, начиненный грецким орехом со взбитыми сливками, мороженое разных сортов и многое другое. Но я предпочел бы на десерт нечто иное – эту рыжую Лису, которая сидела напротив меня, сдвинув свои сексапильные ножки; при этом ее грациозно выгнутая спина, слегка откинутые назад плечи предлагали на зависть окружающим взглянуть, на сколько может быть счастлив человек, обладая таким сокровищем, как она. И мне это нравилось. Для нее я, наверное, казался романтическим рыцарем или богатым Ромео, но это меня не смущало, наоборот, каждая проведенная минута с нею рядом целебным бальзамом жизни наполняла каждую клетку моего организма, возвращая мне силы и надежды.

Она заказала окрошку, приготовленную на березовом квасе, и отбивное мясо. Обедала с аппетитом, за столом вела себя непринужденно, при этом взглядом, словно руками, трогала меня, заглядывая и в душу, и в мои мысли.

– Почему ты не спрашиваешь, куда мы едем? – спросил я свою Лису, которая уже принялась за отбивное мясо.

– Потому что я знаю куда. – Она отрезала аппетитный кусочек, кокетливо прищурила глаза, ослепительно улыбнулась и мечтательно произнесла: – В романтическое путешествие по Приморскому краю!

– Ты угадала, и я буду твоим гидом!

11

Информация об угонах автомашин на Шаморе постепенно сужала круг поисков Санька, который, ничего не подозревая, обслуживал многочисленных покупателей. Молодые девицы, щеголяя обнаженными бедрами, слегка прикрытыми узкой полоской ткани, всем своим видом напоминали окружающим, что сексуальная революция, о которой мечтало большинство граждан России, – свершилась.

Замужние дамы бальзаковского возраста, опрометчиво решившие провести последние дни уходящего лета на солнечном берегу бухты Шамора, теперь испепеляли своих мужей ревнивыми взглядами. Сильная и мужественная половина человечества, еще с утра не подозревавшая о победе сексуальной революции во Владивостоке, пребывала в полном экстазе. Сегодня, по случайному стечению обстоятельств, они попали в рай, о котором так много слышали, но никогда не предполагали, что он так сексуально многолик. И вот, наконец, их мечты воплотились в реальность.

Санек, находясь на этом празднике жизни, еще не знал, что за ним бледно-голубыми глазами наблюдает притаившаяся смерть. Лекарь, прилетевший самолетом, уже несколько минут изучал будущую жертву.

– Контрольная покупка! – вдруг услышал Санек и взглянул на удостоверение, подлинность которого не вызывала сомнений. – Вы не пробили чек. Будем составлять протокол, – и обратившись к покупателям, человек, предъявивший удостоверение, объяснил: – Уважаемые граждане, сейчас будет проверяться финансовая деятельность этого предприятия, просьба не занимать очередь.

«Этого еще не хватало! – подумал Санек. – В такой день и с проверкой! Совсем стыд потеряли!»

Но интуиция ему подсказывала, что сегодня на солнечном небосклоне выгодной торговли можно было поставить крест. Отдыхающие, лениво поворчав, тихо разошлись, а вход в павильон преградили два парня мафиозного вида.

– Здравствуй, Саша! – раздался голос проверяющего. – Тебе привет от Коли Строкова.

– Какого Коли?

– Того, что угнал джип прошлой ночью.

– Какой джип?!..

– Так, юноша, – проверяющий вонзил в Санька свои ледяные глаза, – времени у меня мало, – и он положил на прилавок чемоданчик; щелкнув замком, приподнял крышку. Шприцы, ампулы и какие-то страшные никелированные инструменты привели Санька в ужас. – Ты сейчас будешь рассказывать мне правду, только быстро и внятно.

– Ка… Какую правду? – пролепетал побледневший Санек. Удар ребром ладони по горлу выключил солнечный свет в глазах торгаша. Минут через двадцать Санек рассказал все, что ему было известно: про Лося и про злополучный джип. Выяснилось, что дождливой ночью хозяина джипа он толком не запомнил. Какое-то темное пятно всплывало в памяти, не оставляя для Санька надежды выжить.

* * *

– Юрий Григорьевич, разрешите доложить! – услышал Генерал голос Лекаря, который умел подходить тихо, по-кошачьи.

– Докладывай.

– Человек о «грузе» ничего не знает. Обычная наводка. Мужчину, приехавшего на джипе, не разглядел, опознать не сможет. Интересная деталь: выдававший себя за хозяина джипа, проехав перекресток, зашел в павильон напротив, и при этом джип оставался заведенным на протяжении пятнадцати минут, пока он отоваривался. Угонщик, по прозвищу Лось, воспользовался ситуацией и угнал джип. Скорее всего, машина была подставлена для угона. Потому что, купив продукты и обнаружив, что джипа нет, мужчина спокойно удалился в сторону побережья. Продавщицу, торговавшую в павильоне прошлой ночью и отпускавшую ему товар, уже ведут сюда. Генерал заметил в глазах Лекаря вспыхнувшую искорку.

– Что с торгашом?

Лекарь, соединив ладони рук и уставившись в землю, тихо произнес:

– Отторговался, бедолага. Передозировка наркотиком.

12

Правду говорят, что умом Россию не понять. Даже здесь, на краю света видны невооруженным взглядом «мудрые» политические решения, которые принимались в Центре.

Военные городки с многочисленными строениями, пятиэтажными домами, ангарами для автомеханизированных колонн были полностью заброшены. С уходом военных обнищали и деревни. Проезжая мимо, мы видели, как вдоль дороги на деревянных ящиках одиноко сидят старухи, торгуя чебуреками и беляшами на фоне брошенной и разграбленной техники, которая своими мощными ржавыми останками напоминала о былом величии наших Вооруженных Сил.

Настя, любуясь природой, слушала меня, удобно расположившись в кресле. Ее ладонь, выставленная навстречу теплому ветру, при скорости машины сто двадцать километров в час, словно ощущая рукопожатие, расправляла пальчики, напоминая крыло дивной птицы.

Мы подъезжали к реке Илистая, которая с высоты длинного моста казалась совсем крохотной, но я знал, что во время паводков она растекалась, разделяя два района.

Сихотэ-Алинский перевал накрыло черное грозовое облако, брызнув морось на лобовое стекло. Я включил дворники. Дальше был очень опасный участок дороги. По «серпантину» мы вылетели на мост, раскинутый над пропастью. «Тойота», хорошо чувствуя асфальт, промчалась этот участок дороги по второй полосе. Вскоре мы доехали до перекрестка с большим синим указателем, где белыми стрелками были выделены два направления: налево – Октябрьский район, поселок Ярославка, а прямо – трасса на Хабаровск, пятьсот девяносто семь километров. Слегка сбавив скорость перед указателем, я поехал прямо.

Моя Лисичка-сестричка, весь путь пребывая в хорошем настроении, немного взгрустнула. Я включил музыку, пытаясь развеять ее грустные мысли, но это не помогало. Настя постепенно погружалась в меланхолию. Я не понимал причины, поэтому, включив правый поворот, выехал на гравий и остановился у обочины дороги.

– Давай договоримся, – сказал я Насте, – пусть в наших с тобой отношениях не будет лжи. Если тебе есть что мне сказать, то говори сейчас, и всегда делай это сразу. Пойми, по сути говорить то, что думаешь тогда, когда захочешь, большая роскошь!

– Ты везешь меня домой в Хабаровск? – спросила Настя.

В этом вопросе я разглядел драму, разыгравшуюся в ее душе. По-детски надув губы, она старалась не смотреть мне в глаза. «Это просто поразительно, как устроены женщины! – подумал я. – Они строят жизнь на фундаменте своих чувств, где критерием счастья является ощущение того, что они желанны». Мне захотелось развеять ее сомнение, и я взглянул на Настю так, чтобы она сама могла прочитать в моих глазах все, что ей было нужно.

Бережно взял ее маленькую и нежную ручку:

– Мы едем туда, где нас ждут и будут нам очень рады. Надеюсь, что тебе там понравится.

Уголки ее губ приподнялись вверх, обозначив на щеках очаровательные ямочки.

13

Генерал был в ярости от того, что продавщица, торговавшая в ту дождливую ночь на Шаморе, не смогла оказать помощь в составлении фоторобота. Она не помнила ночного покупателя, так как он был в капюшоне и приковал ее взгляд к пятисотрублевой купюре, которой пользовался, как указкой, выбирая товар. Но в тоже время она назвала приблизительный возраст: чуть больше тридцати. По ее расплывчатым описаниям, он был выше среднего роста, спортивного телосложения, без особых примет. Выбирал покупки спокойно, не торопясь. Купил два тетрапакета с соком, палку сервилата, бутылку коньяка, разовую посуду, два гамбургера, пачку синего «Пэлл Мэлла». Это все, что удалось у нее узнать.

Лекарь настойчиво бросал на Генерала взгляды, в которых читалась готовность поговорить с продавщицей лично. Может быть, для нее все закончилось бы хорошо, прояви она чуточку самообладания. Сообразив, что ее не обвиняют в обсчете и обвесе покупателей, ни в других водящихся за ней грехах, она вдруг стала визжать, как поросенок, требуя, чтобы ей объяснили, по какому праву в выходной день ее привезли сюда, в течение часа задают вопросы и не собираются отвозить обратно.

– Я буду жаловаться! – кричала она Генералу.

Но его мысли находились давно за стенами павильона, откуда ночью вышел незнакомец, забравший груз и убивший его людей. Продавщица казалась ему маленькой жужжащей мухой, что норовит попасть в глаз. Тогда он многозначительно посмотрел на томящегося в ожидании Лекаря:

– Проводите гражданку!

14

Редкие, крупные капли дождя разбивались о лобовое стекло. Грозовые облака, пролетая по синему небу, словно напуганные ярким солнцем, тянулись на восток, предвещая ливневые дожди на побережье. Мы подъезжали к одной из достопримечательностей нашей поездки, хутору Снежному, который состоял из двух коттеджей, построенных из силикатного кирпича. Отвоевав у тайги место под солнцем, они стояли на холодной земле северного края, где короткое, но жаркое лето щедро одаривает жителей за их трудолюбие.

Виктор и Татьяна были рады гостям. Накрытый праздничный стол говорил о том, что нас ждали. Настя, уставшая от дальней дороги, оживилась и казалась свежей и энергичной. Она легко сошлась с хозяйкой и за два часа, что мы у них гостили, узнала многое об их жизни. За это время Настя и Таня успели полюбоваться цветами, растущими на участке; осмотрели и искусственный водоем с зеркальными карпами; заглянули в погреб, забитый запасами на зиму, и посплетничали.

Я тоже плодотворно провел вечер и обсудил с хозяином все интересующие нас вопросы. Чистый лесной воздух пьянил, и меня потянуло в сон. Но расслабляться было нельзя: остался последний рывок до цели нашего путешествия длиною в сто километров, в глубь Сихотэ-Алинской тайги. Там, за перевалом, окруженная цепью скалистых гор, где небо сливается с горизонтом, стояла лесная заимка, гостем которой мне уже доводилось бывать, и те добрые воспоминания, что я увез тогда с собой, тянули меня вернуться в те места.

Преодолев Сихотэ-Алинский хребет, я остановил машину на самой верхней точке укатанной лесовозами дороги и заглушил двигатель. Открыл багажник, достал бутылку шампанского и стаканы. Отсалютовав гордым хлопком, пробка унеслась в небо, растаяв в ночной вышине. Пенясь, шампанское стекало прямо на голые коленки Насти, омывая ее красивые ножки, шипело; пузырьки, лопаясь, до слез смешили Настю.

Казалось, что до звезд можно дотянуться рукой.

– Я хочу, чтобы бы ты произнес тост, – сказала моя Лиса.

Шампанское, разлитое в стаканы, поглощая лунный свет, томилось в ожидании.

– За то, чтобы наши мечты с этой минуты всегда воплощались в реальность!

На огромном звездном небе, которое отражалось в ее глазах, я увидел, как в этот момент упала звезда.

Странное чувство испытывает человек, когда, оставляя за собой шлейф дорожной пыли, сидит за рулем машины, включив дальний свет и выхватив узкую полоску земли, почти пятьдесят километров несется вниз, пронзая ночь. Спуск с Сихотэ-Алинского перевала казался мне дорогой к центру земли. Чтобы поддержать хорошее настроение Насти, я зажег в машине все световые приборы, превратив нашу «Тойоту» в «космический корабль», который оказался на планете, еще не тронутой цивилизацией.

У самого подножья горы я узнал лесную дорогу и свернул на нее. Вильнув вправо, она уводила нас в глубь тайги. Извиваясь между деревьями-великанами, она привела нас к перекату горной реки. На другом берегу ее, среди стройных кедров пряталась лесная заимка.

Трехэтажная усадьба с рубленными деревянными стенами стояла на капитальном фундаменте. Электрический свет, мирно горящий в окнах, очертил границы маленького островка, затерянного в бескрайнем океане тайги.

Я включил полный привод – «Корона» легко преодолела водное препятствие и, въехав на возвышенность, остановилась у заимки, на площадке для парковки машин. Перед тем, как заглушить двигатель, я посмотрел на счетчик расстояния, который установил утром, уезжая с Шаморы. Путь, проделанный нами, был равен семисот двум километрам.

От дальней дороги слезились глаза, а сердце от радости стучало так громко, что, казалось, оно пугает притаившихся в зарослях зверей. Мы вышли из машины, разминая затекшие ноги.

Настя была приятно удивлена. Взгромоздясь на бетонный фундамент, стояла спутниковая антенна, которая могла соединить заимку почти с любой точкой мира.

– Ну, наконец-то! – услышал я голос хозяина, который шел мне навстречу и казался огромным, как медведь. – А мы вас уже заждались.

Мы обнялись, как старые друзья.

–  Миша, знакомься, это Настя, – представил я свою спутницу.

– Что же это мы такую красивую девушку на улице держим?! – воскликнул он.

Михаил галантно взял Настю за локоть. Мы вошли в дом; поднявшись по широкой деревянной лестнице на второй этаж, оказались в просторной гостиной, уставленной добротной мебелью, где был произведен евроремонт. Стены украшали охотничьи трофеи. Домашний кинотеатр и караоке говорили о современном вкусе хозяина этого лесного очага.

Суетилась прислуга, вынимая из духовки горячее, аромат которого растекался по всему второму этажу. Мы удобно расположились в мягких креслах у камина перед невысоким дубовым столом. На нем быстро, но незаметно появлялись холодные закуски. Рядом с креслом Михаила стояла огромная бутылка водки «Емец» со специальным пневмонасосом вместо пробки. Он брал рюмку за рюмкой и, подставляя под пластиковый кран, наполнял их одним нажатием ладони вниз.

– Неплохой тренажер для поддержания формы, – пошутил я и добавил: – У меня в машине много всяких деликатесов и вкусностей, кроме того, там подарок для тебя.

– С этим не торопись. У вас еще будет время расправиться с ними, а вот подарок для меня ты сможешь сделать, не выходя из этой комнаты.

Я знал, на что он намекает. Он понял, что я догадался. Мы заговорщически улыбнулись и посмотрели на Настю. Она захлопала длинными ресницами, не понимая смысла сказанных слов.

Подали горячее: охотничью шурпу, приготовленную из мяса дикого зверя по всем правилам таежного кулинарного искусства.

Оказавшись здесь, пережив страшные события последних месяцев, я наконец-то позволил себе расслабить свою истерзанную душу. Стресс снимался водкой, которая текла словно из целебного источника. В эту ночь мы много шутили и смеялись, но как только возникла пауза, Михаил торжественно произнес, обращаясь к Насте:

– Настенька, вот этот молодой человек, – он многозначительно посмотрел на меня, – гостил здесь в прошлом году и провел всего несколько дней, один из которых вот уже целый год не дает мне покоя. Кроме того, – продолжал Михаил, положив на грудь свою большую ладонь, – он оставил здесь, наверное, самое дорогое, что может быть у такого человека, дав обещание, что однажды за нею вернется. И сейчас я ее возвращаю, – и он протянул мне гитару, – мой любимый инструмент с мягкими ладами и серебряными струнами. Ее хрустальный звон, словно звуки клавесина, сплетаясь с языками украшенного камином огня, напоминал северное сияние, освещая собой наши души.

И я пел свои песни, каждая из которых была раскрытой книгой моей жизни. Голос был мне послушен, а пальцы верны и проворны, и я слышал, как лесное эхо подпевает в ночной тишине, повторяя мои слова звездам.

Стрела Амура, посланная с небес, насквозь пронзила сердце моей спутницы. Ее глаза теперь стреляли молниями, целясь в мое сердце, которое сейчас ей не принадлежало. Гитара, ворвавшись в душу, поглощала мою накопившуюся энергию, превращая вечер у камина в праздник, где сбываются мечты и надежды.

– Человек, который нюхает цветы, всегда добрее остальных, – повторил Михаил мою, запомнившуюся ему фразу.

Он был очень доволен сегодняшней встречей с нами. Его душа, словно эфир, вырвавшись на свободу, растворилась в ночной тишине, наполняя дом теплотой,вниманием и гостеприимством.

– Для тех, кто не знает, напоминаю, что баня давно готова! – объявил хозяин.

– Действительно, пора освежиться, – согласился я. Все встали из-за стола и вышли на улицу.

– А почему здесь нет комаров? – поинтересовался я у Михаила.

– Тебе что, без них плохо? – сказал он, стараясь правильно выговаривать слова после выпитой дозы спиртного. – Микроклимат такой!

Настя стояла со мной рядом, устремив на меня взгляд, полный надежды. Я видел часть неба, ограниченную цепью остроконечных гор. Там, на вершинах, ветер сгибал сосны, прогоняя на юг дождевые облака. А здесь, в низине, спрятавшись за высокими и скалистыми стенами, мирно журчала река, прокладывая себе путь через лесные буреломы, чтобы слить свои чистые воды в Иман.

– Настенька, – так назвал мою Лису Михаил: по-видимому, ему нравилось это русское имя, – Галина, которая работает здесь, отличный массажист. Если вы доверите ей свое тело, то вскоре почувствуете себя так, словно вновь родились на свет. А про то, как она веничками охаживает, вспоминают потом всю жизнь! Я – так сразу молодею лет на десять!

– Так это же сколько мне тогда будет? – пошутила Настя.

По лицу Михаила растеклась добродушная улыбка.

– Смотри, Андрей! – погрозил он мне пальцем. – А то посадят тебя за разврат несовершеннолетних, – и он рассмеялся своей шутке, содрогая тишину.

– Типун тебе на язык! – парировал я.

Возможность помыться в русской бане после дальней дороги обрадовала Настю, и она своим лисьим, шелковым голоском пропела:

– Хорошо. Я согласна.

Подошла Галя с двумя большими махровыми полотенцами.

Кокетливо взглянув мне в глаза, Настя спустилась по деревянным ступенькам к реке, где в долгом ожидании томилась баня, раскалив камни до бела.

– Скоро за мной придет машина. Я вынужден буду уехать. Работы накопилось много, – словно извиняясь, сказал Михаил. – А вы тут не скучайте без меня, Галя создаст вам уют, а Сергей присмотрит за хозяйством.

– Какой Сергей? – спросил я.

– Еще познакомишься. Серьезный мужик, он тебе понравится, – Михаил дружески хлопнул меня по плечу. – Он хоть и на одной ноге, а знаешь, как по тайге ходит! Могу поспорить, ты за ним не угонишься!

Затем Михаил, словно протрезвев, серьезно спросил:

– У тебя что-то случилось?

– Нет. С чего ты взял?..

– Сегодня ты пел как-то по-особенному, на пределе. И когда ты позвонил, я сразу почувствовал: что-то не так. Хочешь, попробую угадать? – Он поднял правую руку и, как заправский шаман, мудро произнес: – Ты поссорился со своей женой и, как человек умный, то естественно решил провести время у меня, вдали от проблем и суеты. Так?

– Примерно… А почему ты думаешь, что Настя мне не жена? – задал я прямой вопрос Михаилу.

Он закатился смехом, ухватив себя за живот, присев от удовольствия.

– А где ты видел, чтобы наши жены так пожирали нас влюбленными глазами? Мы для них – собственность! А сегодня я увидел другое…

Даже находясь в таком расслабленном состоянии, я сохранил полную непроницаемость.

– Что ты все обо мне? Сам-то как поживаешь? – попытался я сменить тему.

– А что я? Живу, как видишь, – произнес он с грустинкой.

– Ну а трудности есть? Как ты их преодолеваешь? – спокойно спросил я.

– К сожалению, пока топчусь на месте, – обреченно ответил он.

Но я почувствовал, что ненароком коснулся его больной темы. Он глубоко вздохнул и замолчал, решив не выносить на обсуждение собственные проблемы. Однако что-то подсказывало мне, что с ним нужно поговорить.

– Миша, не томи, говори как есть. Одна голова хорошо, а две лучше.

– Да что говорить, – начал Михаил, – продаем сырой кругляк отличных сортов за копейки. Заготовка и транспортировка леса теперь обходится недешево… – и он, увлекшись, встал, скрестив руки на груди, по-хозяйски широко расставив ноги и артистически закатив глаза к небу, мечтательно произнес: – Вот если бы я смог расширить производство, то есть пилить, строгать, сушить, изготавливать готовую продукцию и торговать ею! Вот тогда я бы смог сказать, что я абсолютно счастливый человек.

– Ну, и сколько же тебе нужно для полного счастья? – спросил я, повторив известную фразу.

– Смешно сказать, – обреченно ухмыльнулся Михаил, – всего двести тысяч баксов. Человеку, который бы влил деньги в мое предприятие, я бы за два года вернул всю сумму и в придачу ко всему еще сорок девять процентов от прибыли, – он произнес это торжественно, будто давал клятву.

«А что? Предложение заманчивое, – подумал я. – Ведь предо мной стоит по сути хозяин тайги, со своими лесовозами, тракторами и бригадами профессионалов-заготовителей. А главное, он опытный специалист, который подходит ко всему со знанием дела».

Я стоял на свежесбитом настиле, которым была обнесена заимка, и смотрел на убегающие к горной реке деревянные ступеньки, спускающиеся прямо в холодную воду. Ровная, как сцена площадка, в центре которой стоял стол, а на нем – самовар с дымящейся трубой, примыкала к бане.

– Пойдем перед банькой попьем зеленого чайку моего собственного приготовления, – предложил Михаил, уловив мой взгляд.

По-настоящему сильный человек по натуре всегда добрый. Любой, оказавшийся в этих местах, постепенно, незаметно для себя самого, сливается в гармонии с дикой природой и отличается от других глубиной души и широтой характера.

Горячий ароматный чай источал горьковатый запах тайги; словно ее сгусток, собранный из целебных трав, он слегка вязал язык и легко расправлялся с хмелем.

– Пей-пей!.. – приговаривал Михаил. – Тебе перед банькой сейчас желательно пару кружечек выпить.

Я пил с большим удовольствием. Затем он поднял свою фарфоровую кружку, напоминавшую пиалу, и с шутливым пафосом произнес:

 
Чтоб у мужчин всегда стоял
Бокал налитого вина.
Чтоб женщина всегда давала
Ему допить бокал до дна!
 

Мы рассмеялись и выпили, но только Михаил почему-то смеялся дольше и громче. Это меня навело на мысль, что он что-то затеял, но что именно, я пока не догадывался.

Увидев мое легкое замешательство, Миша допил свою кружку чая и, важно выговаривая слова, произнес.

– Вот этот чай, – он показал пальцем на мою кружку, – не только лечит организм, избавляя его от шлаков и прочей гадости, но и заставляет мужика почувствовать себя мужчиной, эдаким зубром.

И он скрутил над головой свои руки, растопырил пальцы, изображая ветвистые рога, высунул язык. Эта пантомима была такой смешной, что я впал в хохот, пытаясь не выплеснуть выпитый чай.

Вскоре из бани, обернутая полотенцем, вышла Настя. Миша уговорил и ее выпить кружечку чая. Подошла Галя и, накрыв Настины голые плечи еще одним полотенцем, заботливо произнесла:

– Не застудите девушку! – и укоризненно посмотрев на мужчин, добавила: – Настенька, пойдемте. Я приготовила для вас комнату.

Настя поставила на стол свою кружку, кинув на меня взгляд, полный ожидания, и они удалились.

– Ну что, – сказал Михаил, – теперь и мы попаримся. Ты готов?

Я по-пионерски вскинул руку:

– Всегда готов!

Мы вошли в предбанник, разделись донага. На деревянной полке лежало несколько меховых офицерских шапок, а ниже на крючках висели рукавицы. Михаил надел мне на голову шапку и протянул рукавицу. Смех, которым меня заразил гостеприимный хозяин тайги, теперь вырывался из груди с новой силой. Я представил себя офицером, который отслужил положенный срок, и теперь армия «щедро» одарила меня, вручив за проявленное мужество причитающееся вознаграждение, отправив на заслуженный отдых.

– Хватит смеяться, иди париться! – услышал я голос Михаила, который уже находился в парилке, с наслаждением охаживая себя березовым веничком.

Температура была высокой. Миша сидел на верхней полке, закатывая глаза от удовольствия. Он подал руку и усадил меня рядом с собой. От горячего воздуха, который вылетал из-под его веника, можно было «свариться вкрутую».

– Выдержишь? – спросил он.

– Выдержу! – почему-то ответил я.

Тогда он взял веник и положил меня на живот. Два веника в его руках летали рядом с моим разгоряченным телом, сначала едва касаясь, а затем обжигающим дождем опускались на спину, открывая для меня доселе неизведанное удовольствие.

– Все, хватит! – услышал я, словно издалека, голос Михаила. – Теперь иди за мной!

Мы вышли из бани; он подвел меня к краю деревянного настила, который зависал над речкой, и, взявшись за руки, мы прыгнули в холодную воду. Будто тысячи иголок вонзились в каждую клетку моего тела. Пронзая тишину, я издал крик раненого зверя.

– Ты как? – спросил Михаил, подплывая ко мне.

– Пока жив.

– Ну, тогда выходим. Еще по кружечке моего чая, и в люлю, а то там, – он показал на окно одной из спален на третьем этаже, – тебя, наверное, уже заждались.

– Ты думаешь, я сейчас что-нибудь смогу?

– Сейчас нет, но через полчаса ты себя не узнаешь. Надеюсь, она оценит силу таежного врачевания.

– Между прочим, она – доктор.

– Тем более. Значит, для нее это будет крайне познавательно и интересно, – Михаил рассмеялся и сказал: – Сейчас из-за того дуба появится машина, – он показал на перекат горной реки, по которому несколько часов назад я проехал на своей «Короне». – Слышишь? – спросил он, слегка вытянув шею.

Я так же вытянул шею и включил свои музыкальные уши. Но ничего не услышал. Михаил удивленно посмотрел на меня и сказал:

– Засекай время. Двадцать секунд.

Так как у меня в данный момент не было часов, то я просто начал вслух считать, отводя на каждую новую цифру по секунде. На цифре двадцать один из-за огромного дуба выехал джип и пересек перекат.

– Мне пора! – Михаил положил руку на мое еще горячее плечо.

Жаль было с ним расставаться. Он грустно улыбнулся и сказал:

– Через пару дней, Бог даст, заеду. Кстати, – оживился он, – я вам тайменя оставил. Завтра Галя его приготовит. Она умеет. Фарширует, пальчики оближешь. Да, с Сергеем будь повнимательней.

– В смысле? – не понял я.

– Понимаешь, это наш мальчишка, вырос здесь. Честный, прямой. Старшим сержантом вернулся из Чечни. Орденоносец. Наступил на растяжку – ступни как ни бывало. Стреляет – равных ему нет.

– Не беспокойся, – сказал я. – Все будет хорошо.

Проводив Михаила, я, обернутый полотенцем, поднялся на третий этаж по деревянным ступенькам, которые после второго этажа стали круто уходить вверх. Ноги были «ватными» и слушались меня с трудом.

«Погорячился Миша, обещая мне ночь, полную любви», – сокрушался я, подходя к спальне. Дверь легко открылась, ветер тихо качнул занавеску. У раскрытого окна на белой двухспальной кровати лежала Настя, раскинув на подушке свои волосы. Она спала сном младенца. Красивое эротичное белье на ней недвусмысленно говорило, что меня ждали. Дальняя дорога, эмоции, баня и массаж сделали свое дело, и она заснула в ожидании.

Память прошлого больно резанула ножом по сердцу. Ноги сами завели меня в комнату. Я сел в кресло напротив кровати, где грациозно лежала Настя:

«Бог создал ее для любви», – заключил я, вдоволь насладившись этим зрелищем.

«Как она хороша!» – услышал я внутренний голос: в данном случае я с ним был полностью согласен. Она казалась мне ангелом, который залетел в открытое окошко и лег вздремнуть. В улыбке, застывшей на лице, я видел ее цветные сны, в которых она летела над миром синей птицей, призывая всех к жизни.

Я нежно поцеловал ее в щеку, едва коснувшись губами. Вышел из спальни и, открыв следующую дверь, зашел в соседнюю комнату.

Примерно такая же обстановка, только кровать огромная, выполненная на заказ из натурального дерева, с высокой спинкой, на которой искусный мастер вырезал тигра. На полу лежала шкура медведя с головой, тупо смотревшей на меня стеклянными глазами, оскалив острые клыки. Я подошел и плюхнулся в кровать, упав словно в теплое болото, которое сразу засосало меня, погружая в сон…

Мне снилась непроходимая тайга. Пряча в глубине своей секреты, она говорила со мной, обещая доверить главную тайну, разжигая во мне интерес. Вдруг ветви раздвинулись, и тайга отступила, явив мне прекрасную лесную фею с длинными светлыми волосами. Ее одежда была легче воздуха. Она плыла мне навстречу, пока мы не соединились в поцелуе. Ее сладкое дыхание пахло молоком; дрожа всем телом, в истоме прижимаясь ко мне, она тянула меня в пропасть. И я пал в эту бездну, окунувшись в горячие волны страстей весь, без остатка…