Текст книги "Принц фальшивых героев"

Автор книги: Владимир Брайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Одна тварь забралась на другую[76]76
  Ну явно не для того, чтобы спариться


[Закрыть], примерно на треть корпуса выдвинувшись вперед, так что получилось некое подобие живой ступеньки. Третий монстр точно таким же образом залез на второго...

– Если бы этим вундеркиндам в дополнение к мозгам эволюция преподнесла в подарок добрые мозолистые руки, способные держать орудия труда и оружие, думаю, в этом, измерении предки человека никогда не слезли бы с деревьев, а доминирующим разумным видом стали бы эти чертовы крокодилы, – поделился соображением мой вечный спутник.

– Им не нужны примитивные палки в качестве оружия: вполне хватает серповидных хвостов.

Четвертый монстр взгромоздился на третьего, завершив возведение гениального военного сооружения. И хотя лестница-трамплин получилась шаткой и ненадежной, в отличие от каменных гробниц, никто здесь не собирался строить на века: вполне хватило бы одного удачного прыжка, чтобы сбить всех трех героев с шаткого насеста.

– Ну что ж, может, это и к лучшему,– неожиданно произнес Билли.– Все равно меч подо мной прогибается все сильнее: вот-вот все рухнет само собой.

Я и сам уже некоторое время чувствовал, что правая нога медленно, но верно соскальзывает, однако, озабоченный более насущными проблемами, не придал этому должного значения.

Самый крупный монстр – по всей вероятности, вожак стаи – отошел на десяток шагов, решив хорошенько разбежаться перед прыжком. Трибуны судорожно затаили дыхание, ожидая неизбежной кровавой развязки.

По моей спине вдоль позвоночника противной струйкой побежал холодный пот. Стоять, повернувшись задницей к противнику в ожидании, когда он прыгнет тебе на спину и нанесет безжалостный удар, рассекающий тело пополам,– это, я вам скажу, одно из самых неприятных состояний, какое можно себе представить.

– У нас есть план?! – с трудом сдерживая надвигающуюся волну паники, глухим напряженно-чужим голосом спросил я у Билли.

– Нет,– коротко ответил толстяк и приказал: – Дай мне меч!

Клинок все еще находился у меня в левой руке, как раз на стороне Компота, поэтому я протянул его старику, отрывисто бросив:

– Передай Билли.

Вожак с низкого старта начал свое стремительное движение к основанию лестницы-трамплина. Единственное наше оружие перекочевало из моих рук в старческую ладонь колдуна.

– Давай меч!!! – взорвался у меня в ушах отчаянный крик воина, обращенный к застывшему, словно статуя, колдуну.

«Что он там медлит?» – мелькнула испуганная мысль.

Адская тварь достигла первой ступени живой лестницы...

Моя голова повернулась назад, насколько это возможно: я решил встретить смерть лицом к лицу, с широко открытыми глазами.

Напряженно застывший старик, так и не отдавший единственный клинок опытному Билли, резко оттолкнулся от своей шаткой опоры и, расставив руки, словно прыгун в воду, ласточкой устремился навстречу грегсу. Меч, вогнанный в стену, освободившись от веса колдуна, спружинил вверх, и, чтобы сохранить утраченное равновесие, я перенес вес тела на правую ногу...

Опора, державшая меня и Билли, и без того была на пределе, так что неожиданное увеличение нагрузки оказалось последней каплей, пере полнившей чашу. Раздался сухой щелчок, и меч развалился на две половинки, после чего потерявшие опору тела, нелепо размахивая руками, рухнули на землю, где их поджидала стая голодных безжалостных хищников.

* * *

Тело...

Это тело было не слишком подходящим – старым и дряблым, но за неимением лучшего приходилось довольствоваться им. Очень редко, можно сказать, практически никогда, сознание смертного пересекало Пальтилойскую грань, за которой лежит область хаоса. Там, за этой гранью, властвует и абсолютное ничто, и томятся в заключении бесплотные оболочки мгдантов – преданных забвению божеств из миллиардов разных миров. Даже если душа смертного переходила запретную грань, не было случая, чтобы удалось ее вернуть, сохранив в целости разум существа, душа которого отважилась на такое.

Но... Но на этот раз вселенная сошла с накатанных рельс и шанс – один на миллиард – неожиданно выпал. И достался он Компоту. Душа смертного пересекла грань и вернулась в старое тело, а вслед за ней протянулась невидимая, но прочная нить, способная через какое-то время (может быть – миллион лет) дать право на возвращение в физический мир тому, что некогда было могущественным божеством, а сейчас являлось лишь осколком тени, не помнящей, кто она есть.

* * *

Падение было не столь уж сильным, но беда в том, что мой нос был к этому моменту сломан. Поэтому, соприкоснувшись с жесткой поверхностью земли, пострадавший раньше участок лица послал мощную огненную стрелу боли прямо в мозг. Не выдержав перегрузки, я на короткое время отключился. А пришел в себя, все уже было кончено.

Битва отгремела, вокруг было много крови, и хаотично валялись куски свеженарубленного крокодильего мяса. А в самом центре этого хаоса, недоуменно оглядываясь, стоял мокрый от чужой крови Компот с таким видом, будто намеревался спросить, что здесь, собственно говоря, происходит.

– Очень, очень впечатляет! – В интонации Билли чувствовалось искреннее, ненаигранное восхищение.– В жизни ничего подобного не видел. И если бы мне сказали, что такое возможно, все равно бы не поверил.

Пораженные до глубины души трибуны некоторое время хранили немое молчание, а потом взорвались таким ураганным ревом, что у меня заложило уши.

– Ясли собираешься продолжать свое звездное представление, нужно выжать из этого успеха максимум возможного,– встрепенулся мой вечный спутник.

А ведь действительно! Не знаю уж, что сделал Компот с несчастными крокодилами, но не воспользоваться плодами его мясоразделочных трудов было бы крайне неразумно. Тем более что сам колдун находился в состоянии, очень близком к прострации, а публике... А публике всегда нужны герои и сильные эмоции.

– Пойдем со мной,– прокричал я Билли, вставая и направляясь к оглушенному старику.

В моих словах было столько уверенности, а походка была такой решительной, что толстяк не стал задавать глупых вопросов, для чего все это нужно, а просто встал и сделал то, о чем его просили.

Накал страстей стал постепенно спадать, когда я подошел к устроившему кровавую резню старику, взял его скользкую от крови ладонь в свою и жестом рефери, объявляющего победителя в матче за звание чемпиона мира по боксу среди супертяжеловесов, взметнул его руку вверх...

На этот раз публика взорвалась таким непередаваемым шквалом воплей и аплодисментов, что я не только оглох, но и ощутил серьезное давление воздуха на грудную клетку. Встаньте во время рок-концерта рядом с трехсот ваттной колонкой – и вы поймете, что я имею в виду.

Подошедший Билли (успевший выдернуть из стены меч) тоже взметнул руки вверх и, поворачиваясь в разные стороны, издал протяжный боевой клич. Наверняка этот дикий рев был никому не слышен, растворившись в гуле тысяч голосов, но и по виду толстяка можно было догадаться: воин, потрясая оружием над телами поверженных врагов, извергает из своих легких клич победителя. Мы с колдуном тоже медленно поворачивались, давая возможность всем и каждому увидеть окровавленные лица новых кумиров толпы.

Это был триумф. Самый настоящий триумф, достойный не рядового полуфинала (читай – пятого раунда), а чемпионского титула. Звездный час, нечасто выпадающий не каждому истинному герою – даже такому, о котором в народе слагают легенды. В этих сказаниях с годами грань между правдой и вымыслом стирается, и в памяти поколений остается красивая сказка, в которую все-таки хочется верить.

Все три гладиатора, стоящие с высоко вскинутыми вверх руками, в равной степени заслужили восторг и признание публики. Билли убил «братьев-близнецов» – шрадха и амкараджса, я уничтожил маала и, отдав без остатка чуть ли не всю" жизненную энергию», чудесно исцелил (поднял из могилы) обоих своих соратников, а Компот непонятно каким образом истребил целую стаю проворных крокодилов.

В общем, что говорить: мы совершили невозможное, выстояв пять долгих кровавых раундов, и тот восторженный рев, который все никак не стихал, был данью восхищения прекрасной игре смертельно уставших актеров. Это лишний раз подтверждало: чем бы ни закончилась битва, она войдет в историю этого мира.

Уверен – если бы прямо сейчас принимали ставки на исход сражения, подавляющее большинство зрителей, не задумываясь, поставили бы на нашу команду. После того как Компот уничтожил стаю грегсов, уже никому из присутствующих не могла показаться слишком смелой мысль о нашей победе в общем зачете.

Но ставки были сделаны, карты розданы, правила установлены. Именно в этот миг ослепительного блеска лучей славы, окруживших наши головы призрачным ореолом, я вспомнил про мерзкого Фромпа и про седьмой раунд, в котором все должно решиться.

– Все должно решиться,– задумчиво пробормотал я себе под нос, повернувшись лицом к королевской ложе.

К этому времени накал страстей пошел на спад, трибуны начали успокаиваться, поэтому я не смог отказать себе в маленьком удовольствии поддеть короля, в очередной раз подняв планку настроения толпы на несколько пунктов.

Решительно взяв меч у так ничего и не понявшего Компота, я повернулся к трибуне с царственными особами и прочертил в воздухе понятный всем знак сердца. В самом начале работы над этим рисунком от резкого движения с лезвия сорвались тяжелые темно-бордовые капли крови. Уже в воздухе они разбились на мелкие брызги и символически окропили пылкое послание.

Разумеется, я не рассчитывал на подобный эффект – это была чистой воды случайность. Тем не менее получилось весьма впечатляюще.

Начавшие было успокаиваться трибуны вновь взорвались ревом восторга. Однако это было еще не все. Я воткнул меч в землю, опустился на одно колено, поцеловал свою ладонь, после чего приложил ее к сердцу и, склонив голову, неподвижно застыл в этой позе. Арена захлебнулась в овациях. Не хватало только цветов, о которых никто не подумал, идя на кровавый гладиаторский поединок, и заголовков завтрашних газет, пестрящих фотографиями пылкого героя-любовника.

– Удивлен, что Фромп до сих пор не воткнул в нас пару дротиков с сильнодействующей отравой.– Спустил меня с небес на землю внутренний голос.

– Он все еще надеется на седьмой раунд.

– Ты max веришь в свою теорию?

– Ну... Не на все сто процентов, но на восемьдесят пять – точно.

– А как же стая грегсов? Не разделайся с ними колдун, благодаря тому...

– Не нужно об этом ни говорить, ни даже думать! – решительно оборвал его я, потому что от одного только воспоминания о том, что на мгновение почудилось мне в глазах старика, по телу пробежала дрожь.– Не знаю уж, что задумали устроители и как бы мы расправились с крокодилами, не вмешайся находящийся внутри колдуна...– Я запнулся, пытаясь подобрать наиболее удачное определение,– ...не вмешайся его величество случай, но, думаю, все как-нибудь устроилось бы.

– В таком случае хватит строить из себя пылкого Ромео, вставай с холен и иди объясни Компоту, что теперь он не просто старый свихнувшийся маразматик, а обременен в нагрузку ко всем своим недостаткам тем, что ты именуешь «его величество случай» и про что даже боишься думать – не говоря уже о том, чтобы открыто назвать.

А ведь он был прав. Пока колдун не наболтал лишнего, нужно дать ему пристойное объяснение случившемуся. Резво поднявшись с коленей, я подошел к боевому соратнику, не без моей помощи заглянувшему за Пальтилойскую грань и притащившему оттуда в наш мир нечто такое, что за пару секунд сумело без труда нашинковать в капусту стаю крокодилов-акробатов.

К чести старика стоило отметить, что он неплохо держался. Да, его взгляд слегка блуждал, как будто был немного расфокусирован, но в остальном все было в порядке. Ну, почти в порядке... Если не принимать во внимание что-то зловещее, свившее себе гнездо глубоко внутри его души.

– Про все это,– прокричал я в ухо Компота, обводя рукой залитые кровью останки несчастных грегсов,– и про... э-ээ... про его величество случай я тебе расскажу после окончания матча, а сейчас просто расслабься и наслаждайся народной любовью.

Он недоуменно посмотрел на меня, как будто пытаясь понять, о чем я вообще веду речь, а затем неожиданно поразил своим ответом:

– Ты мне хочешь рассказать о древнем искусстве Ней-Лан? Достижение максимальной скорости перемещения и удара,– пояснил он, видя мой недоуменный взгляд.

– Хм-м.. Ну, вообще-то, ничего нового я тебе не расскажу,– с трудом нашелся я после вполне объяснимой заминки.

«Или у старика поехала крыша, или он сам не понимает, что говорит, или...» – подумал я.

Третий вариант подразумевал, что колдун в некотором роде теперь не тот старый добрый Компот, которого мы все знали на протяжении последних нескольких дней, а нечто совершенно иное. Нечто, для которого древнее искусство Ней-Лан не является чем-то из ряда вон выходящим.

«Ладно, разберемся с этим после,– не слишком-то весело подумал я,– а сейчас у нас еще не все дела закончены на этой проклятой Арене».

Пока мы наслаждались заслуженным признанием публики, с Арены быстро убрали «свежемолотый фарш»[77]77
  Ох уж этот Ней-Лан...


[Закрыть], который в бытность свою здоровыми и смышлеными крокодилами намеревался располосовать нас на куски. Лужи крови в очередной раз засыпали свежим песком, и все было готово для начала шестого раунда, каковой и не заставил себя долго ждать.

Глава 9

Решетки загона поднялись вверх, и на сцену выбежало очередное животное, собирающееся уничтожить отважных гладиаторов. На этот раз тварь напоминала носорога из моего мира. Пожалуй, единственное отличие состояло в том, что сей экземпляр с ног до головы был облачен в костяные наросты – наподобие черепахового панциря.

– Что это такое и какие у него слабые стороны? – обратился я к Билли, одновременно часто-часто моргая, чтобы привести в состояние боевой готовности «око скорпиона».

– Это тиис – тупое и практически неуязвимое животное, которое...

– Все понял, дальше объяснять не нужно,– попросил я.

Догадка о готовящейся кровавой развязке в заключительном раунде нашла очередное подтверждение. Не нужно было обладать сверхмощным интеллектом, чтобы понять: после такой впечатляющей победы над стаей грегсов выпускать на нашу команду этого несчастного жертвенного тельца можно было с единственной целью – быстро миновать ничего не значащий шестой период и перейти к розыгрышу суперфинала.

– Хочешь еще раз продемонстрировать нам свое потрясающее искусство Ней-Лан? – вежливо спросил я, обернувшись к Компоту.

Старик скривился, как будто его спросили о чем-то очень неприятном, после чего быстро ответил:

– Нет-нет, совсем не хочу.

– Я так и думал. В таком случае, господа, позвольте мне сделать всю грязную работу самому.

Возражений со стороны боевых товарищей не последовало: ни одному из них не хотелось испытывать судьбу в схватке с огромным неуязвимым монстром. Не было никакого резона идти на риск, имея в арсенале «око», испытанное в военно-полевых условиях и зарекомендовавшее себя с самой лучшей стороны.

Поэтому Билли передал мне свой меч и чуть отошел назад. Теперь у меня в руках были два клинка, один из которых должен был оборвать жизнь очередного охотника за нашими скальпами.

Тиис уже заметил добычу и начал неторопливый разбег. Я, словно заправский дуэлянт эпохи мушкетеров, чуть выставил правую ногу вперед, левую руку завел за спину[78]78
  Чисто бутафорский жест, рассчитанный на зрителей


[Закрыть], а правой коротко размахнулся и метнул меч в направлении неумолимо надвигающейся огромной безмозглой туши.

У меня было такое чувство, будто я стою на железнодорожном полотне, а прямо на меня на всех парах летит курьерский поезд. Со стороны подобные действия могли показаться безумием, но я-то знал, что делаю, и был абсолютно спокоен.

Нас разделяло около пятидесяти метров, когда я метнул первый клинок. Лезвие только скользнуло по пластине и срикошетило, не причинив монстру никакого вреда.

На трибунах непроизвольно, но довольно дружно охнули. Так бывает, когда воздушный акробат, работающий под куполом цирка на канате без страховки, неожиданно теряет равновесие – и тогда едва ли не у каждого зрителя сердце предательски ухает вниз, проваливаясь в желудок и ниже.

Такое сочувствие объяснялась просто: мы успели завоевать симпатии толпы. А ведь, кроме того, почти каждому из присутствующих[79]79
  Разумеется, кроме тех, кто поставил слишком много денег на исход поединка не в нашу пользу


[Закрыть] хотелось стать свидетелем великого чуда – победы гладиаторов над монстрами, чтобы потом рассказать о нем друзьям, родственникам или знакомым.

– Решил пощекотать нервы зрителям? – подчеркнуто нейтрально поинтересовался внутренний голос, хотя было очевидно, что это наигранное спокойствие дается ему с трудом.

– Что-то типа того.

Огромная туша находилась от нас уже меньше чем в тридцати метрах.

– Через пять секунд он нас просто сровняет с землей...– прокомментировало второе «я».

– Терпение!

Двадцать метров...

Трибуны перестали дышать, с напряженным вниманием наблюдая за самоубийственным поведением смельчака.

– Давай же!

– Рано.

Пятнадцать...

Самые впечатлительные зрители закрыли глаза, не в силах смотреть на то, как втаптывают в грязь их надежду на чудо.

Десять...

Дальнейшее промедление было смерти подобно. «Око скорпиона» с самого начала этой безумной корриды выявило слабую точку в защите чудовища – на стыке пластин недалеко от шеи. Поэтому, не обращая внимания на истошные вопли вышедшего из-под контроля подсознания, я метнул клинок последней надежды[80]80
  В прямом, переносном и всех прочих смыслах


[Закрыть] навстречу судьбе.

Это была очень глупая выходка, чуть было не стоившая жизни не только мне, но и Компоту с Билли.

Когда на вас на всех парах несется трехтонный монстр, обладающий огромной инерцией, то десять метров – не то расстояние, которого ему хватит, чтобы плавно притормозить и остановиться прямо у ног благородного рыцаря, поразившего его в самое сердце. Даже если он умер мгновенно.

Меч оборвал жизнь тииса, когда тот был на расстоянии семи метров от меня. Передние ноги чудовища сделали последний шаг и подломились, увлекая за собой огромную тушу. Голова ударилась о землю, шейные позвонки, не выдержав такой нагрузки, хрустнули.

Все произошло настолько быстро, что я не успел ничего понять. И если бы не везение вкупе с опытом Билли, то, боюсь, мне так и не удалось бы осознать, какая это была ошибка – играть на публику подобным образом.

Сначала раздался хруст ломающихся позвонков. А затем перед моими глазами резко пошла юзом и заслонила собой полнеба необъятная туша. Этот, так сказать, оптический эффект был связан с тем, что толстяк, резко оттолкнув в сторону растерявшегося Компота, подсек меня коротким ударом прямой ноги под колени.

В футболе за такие штучки, не задумываясь, дают красную карточку. Но мы были не на поле спортивного состязания, а на залитой кровью арене Колизея, поэтому ничего, кроме самой искренней благодарности со стороны потерпевшего, такая акция вызвать не могла. Если бы шея чудовищной твари не сломалась, то она, уже будучи мертвой, перекувырнулась бы через голову и припечатала к земле всех троих незадачливых героев. И что тогда? Плющит не по-детски, как говаривал (хотя и немного по другому поводу) один мой старый приятель, искренне полагавший, будто злоупотребление ЛСД не наносит вреда его здоровью.

К счастью, тело монстра слегка изменило направление после того, как переломился его позвоночник, и, описав широкую дугу (как раз по тому самому месту, где буквально мгновение назад стоял один не слишком умный любитель дешевой популярности), с грохотом рухнуло на землю. После чего все же перекувырнулось, подняв тучу пыли, и только потом наконец застыло.

«Мама дорогая! – потрясение подумал я, с трудом поднимаясь с земли.– Вот это было по-настоящему крепко».

– Ну что, доигрался? – язвительно поинтересовался подошедший сзади Компот.– Из-за тебя мы чуть все не погибли – за шаг до победы.

– Схожи этому старому маразматику, ставшему мастером Шаолиня благодаря слизню из другой вселенной, залезшему в его высохшие мозги,– посоветовал внутренний голос,– что если бы не его эксперименты с калькулятором, мы вообще сидели бы сейчас дома и знать ничего не знали ни о других измерениях, ни о гладиаторских аренах, ни...

– А почему ты думаешь, что в голову Компота залез именно слизень? – перебил его я.

– Ты, конечно, можешь называть эту субстанцию «его величество случай», но мне как-то привычнее и спокойнее думать, что пожилой человек, который никогда не блистал в области боевых искусств, а потом вдруг в течение пары секунд разделался со стаей крокодилов, нарезав их на аккуратные ломтики, либо открыл секрет вечной молодости (что маловероятно), либо нашел на своем верном калькуляторе кнопку входа в Матрицу (это вообще без комментариев), либо в его мозгах поселилась зловещая личинка какого-нибудь инопланетного монстра.

– А...

– A mo, что ты видел в глазах старика, когда он только очнулся, не было иллюзией.– Теперь была его очередь перебивать.

– За миг до победы нас всех чуть не раздавила в лепешку эта тупая тварь! – прокричал мне в самое ухо возмущенный до глубины души старик.

Трибуны в очередной раз неистовствовали, но я уже так привык ко всему этому сумасшествию, что просто перестал обращать на него внимание.

«За миг до какой победы? О какой победе речь? Ты что, не понимаешь – это все была одна огромная, прекрасно спланированная ловушка, из которой в принципе нет выхода?» – хотел было ответить я, но не стал ничего говорить.

В конце концов, каждый волен тешить себя какими угодно иллюзиями, а у меня на текущий момент были дела поважнее: нужно было морально и физически подготовиться к неизбежному концу. А в том, что он придет вместе с гонгом, возвещающим начало седьмого раунда, у меня не было ни малейшего сомнения.

«Саван накроет усталые лица героев, и все закончится»,– с безнадежной тоской подумал я, вдруг потеряв весь свой показной оптимизм, который на протяжении всего шоу так радовал зрителей.

– ...ты все время...– кричал мне в самое ухо неугомонный Компот,– ...все время...

– Никакого «всего времени» больше нет – все время вышло,– устало ответил я, даже не пытаясь перекричать громоподобный рокот трибун.

Судя по разом изменившемуся лицу колдуна, он или прочитал по губам, или просто догадался, что именно я сказал. Я же повернулся и зашагал в сторону первого брошенного мной меча, который так и не достиг цели.

* * *

Фромп был слишком хитер, чтобы можно было наперед просчитать его действия, поэтому я даже не пытался предугадать его ходы. Я просто ждал, что он предпримет на этот раз. Впрочем, ждать пришлось недолго. Через четверть часа загадка разрешилась сама собой, и разгадка оказалась на удивление простой, а саван накрыл не лица героев, а их головы целиком, но прежде...

Прежде проклятый король не отказал себе в удовольствии устроить маленькую пресс-конференцию. Целью ее было продемонстрировать всем зрителям, кто на самом деле управляет игрой, дергая за ниточки и заставляя двигаться кукол, способных лишь красиво умереть на потеху кровожадному тирану и его верной девке – толпе.

* * *

После того как с Арены удалили останки очередного монстра-неудачника, а публика наконец успокоилась, настала очередь короля обратиться к своему народу. Громко заиграли трубы герольдов, возвещая о том, что великий самодержец будет сейчас говорить, и после того как головы зрителей повернулись в сторону могущественного владыки, Фромп стал произносить речь.

– За всю пятитысячелетнюю историю этой Арены,– начал король издалека,– было только два случая, когда гладиаторы оставались живыми после всех семи раундов. Имена этих великих героев золотыми буквами вписаны в историю Сарлона – столицы объединенных измерений.

– Это он в ненавязчивой форме морально подготавливает аудиторию к тому, что решил скормить нас каким-нибудь неубиваемым тварям в последнем раунде,– мрачно прокомментировал происходящее внутренний голос.

Сам того не ведая, он попал в точку – нашего следующего противника действительно нельзя было убить. Но об этом нам предстояло узнать чуть позже.

– Я восхищен,– продолжал король,– отвагой этих людей, обнаживших оружие во имя великой мечты всех гладиаторов: уйти победителем с «Арены искупления».

– Раз начал хвалить, значит, точно задумал какую-нибудь особенную мерзость,– не таясь, вслух произнес я, обращаясь к своим товарищам.

– Да, определенно все это неспроста,– согласился обычно несговорчивый колдун.

– Дайте спокойно дослушать,– попросил Билли.

– И то, что наши герои с небывалой легкостью преодолели первые шесть раундов, лишний раз доказывает, что у них поистине невероятный потенциал,– вещал тем временем король.

– Я не ослышался: он действительно сказал, что это было необычайно легко – убить всех этих монстров? – Компот придушенно взвизгнул от ярости, клокотавшей в его груди.

– Дай! Мне! Пожалуйста! Послушать! – В голосе толстяка звучал едва сдерживаемый гнев.

При других обстоятельствах старик наверняка сказал бы в ответ что-нибудь язвительное, но на сей раз предпочел обиженно замолчать – от того, что сейчас говорил лживый монарх, зависела вся наша судьба.

– Поэтому вместе с коллегией арбитров,– рука короля указала в сторону ложи, находившейся неподалеку от королевской,– мы приняли непростое решение выставить против наших гостей по-настоящему сильного соперника.

– Проклятый мерзавец! Снимает с себя ответственность за неприкрытое убийство, перекладывая ее на плечи марионеток-судей,– зло процедил я.

– Ты думаешь, у нас совершенно нет шансов? – стремительно повернув ко мне голову, спросил колдун.

– Никаких.

– Но как же это может быть?

– Не знаю, как все будет выглядеть, но в любом случае ждать осталось недолго.

– Более того,– продолжал Фромп.– Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, как высоко коллегия арбитров оценивает шансы на победу седьмого противника наших гладиаторов, скажу так: лично я готов поставить сто к одному, то есть десять миллионов золотых против жалких ста тысяч, что в зале славы нашей Арены сегодня не добавится новых имен.

«Неужели этот мерзкий король всерьез думает, что найдутся безумцы, согласные просто так расстаться с такими деньгами?» – хотел спросить я, но не успел. Потому что один безумец все-таки нашелся.

По тому, как весь «колизей» неожиданно перевел взгляд с царственной особы на северную трибуну, стало ясно: в этом мире еще не перевелись безмозглые идиоты, обожающие легкую наживу. Молодой человек, который изъявил желание расстаться со столь внушительной суммой, принадлежал к племени ластетов – полуварваров-полуторговцев, обитающих где-то на окраине цивилизованного космоса. И что, пожалуй, главное – он имел при себе документ с печатью, удостоверяющий не столько его личность, сколько тот факт, что он является официальным казначеем всей своей варварско-племенной орды.

Скажу честно, этот тип меня заинтересовал. Напомню, акустика Арены такова, что, в зависимости от желания устроителей шоу, можно разобрать даже тихую речь любого из присутствующих или, наоборот, не услышать громкий крик. Поэтому разговор между королем и Сайко – так звали отважного и чрезвычайно глупого молодого человека, польстившегося на приманку,– слышали все без исключения.

– Значит, ты являешься казначеем ластетов,– полуутвердительно-полувопросительно сказал Фромп.

– Да,– радостно кивнул молодой человек.

– И у тебя имеется сумма, соответствующая ста тысячам золотых монет?

Еще один по-мальчишески радостный кивок подтвердил безусловную правоту слов монарха.

– Не говори, пожалуйста, давай я сам догадаюсь. Деньги у тебя не с собой, ведь так?

– Конечно! – Жизнерадостный Сайко просто-таки сиял от восторга.– Вздумай я притащить всю сумму с собой, меня зарезали бы раньше, чем начался поединок.

– Да... Определенно, в этом есть резон,– задумчиво пробормотал король, после чего продолжил: – Как казначей, ты являешься официальным представителем ластетов, поэтому выступаешь от имени всего племени. Из чего следует: отсутствие денег у тебя не освобождает все племя от обязанности платить в случае проигрыша.

– Конечно! – с готовностью подтвердил парень, все так же счастливо улыбаясь, будто речь шла о вручении ему прямо здесь и сейчас крупного денежного вознаграждения.

Король, старая лиса, устроил ловушку, куда, по его мнению, мог попасться какой-нибудь богатый азартный игрок, который в итоге потерял бы деньги, зато снискал громкую славу. Но этот улыбающийся идиот... Такое все-таки было слишком. Даже для Фромпа, который много повидал на своем веку и ко всему привык.

Расклад был слишком очевиден, и не предвиделось никакого подвоха. И все-таки... И все-таки, если бы коронованный негодяй сам не выдвинул условия пари, то наверняка отказался бы от предложения этого непонятного сумасшедшего юноши, потому что чуял – что-то здесь явно не так...[81]81
  Сайко действительно был тем, за кого себя выдавал – казначеем ластетов. Но никаких ста тысяч у него не было. Более того, в его кармане не нашлось бы даже жалкого медяка, потому что в предыдущую ночь он спустил в рулетку всю кассу племени (две тысячи) в одном грязном притоне. И сейчас ему было все равно – разрежет ли его на куски Фромп или достанут из-под земли и зверски замучают ластеты, которые не прощали подобных выходок. Так и так он был уже ходячим покойником. Поэтому при раскладе «просто смерть» или «смерть – против призрачного шанса выиграть ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ», разумеется, Сайко был рад бросить фишки на ставку «смерть или десять миллионов». А на долги племени ему было глубоко плевать: варвары на то и варвары, чтобы при случае суметь постоять за себя


[Закрыть]

– Ну что ж...– все еще терзаемый сомнениями, произнес Фромп.– Я со своей стороны все честно объяснил, поэтому, думаю, у молодого человека не должно возникнуть обид в случае проигрыша.

– О чем речь! – Сайко продолжал лучиться счастьем.– По мне, так это прекрасное пари.

– Ха, а ведь паренек при любых раскладах поимеет этого проныру короля.– Компот выразил вслух то, о чем думали не только мы трое, но и большинство зрителей арены.

Когда молоденький петушок, покинув родной курятник, отправляется в темную чащу леса, чтобы найти матерого волка и помериться с ним силами, это может означать одно из двух: или он безумен до такой степени, что дальше некуда, или у него какие-то неведомые козыри в рукаве.

На первый взгляд казалось, что Сайко принадлежит как раз к разряду безумцев. Но стоило присмотреться к этому «простодушному дурачку» повнимательнее, возникало стойкое ощущение, что он намного умнее, чем кажется.

– Последний вопрос,– обуреваемый внутренним беспокойством, сказал, король.– Почему ты настолько веришь в свою победу, что не побоялся рискнуть достаточно внушительной суммой при таких призрачных шансах?

Арена в очередной раз затаила дыхание, напряженно ожидая ответ.

– Вот, смотри и учись,– неожиданно встрял внутренний голос.– Никаких пошлых мелодраматических эффектов, никакой дешевой патетики. Прямой и откровенный закос под дурака – и вся стотысячная Арена, включая великого самодержца, преданно лежит у его ног. Талант! Самородок!

– Заткнись, пожалуйста, хотя бы сейчас, а то прослушаем, что он скажет.

– Ну... Не знаю даже...– Сайко наморщил лоб, как будто серьезно о чем-то задумался.– Наверное, потому что я такой вот рисковый,– закончил он, слегка пожав плечами и всем своим видом говоря: «Не стоит спрашивать меня о том, о чем я сам не имею понятия».

Они несколько секунд неотрывно смотрели друг на друга: бесчестный король с черным, холодным как льдина сердцем, и простоватый с виду дурачок, который, как он сам только что выразился, был настолько «рисковым», что готов поставить огромную сумму при почти нулевых шансах на выигрыш.