Текст книги "Принц фальшивых героев"

Автор книги: Владимир Брайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Владимир Брайт
Принц фальшивых героев

Краткое содержание первой книги

Вторая книга трилогии «Королевства, проигранные в карты» продолжает историю молодого героя, волею судеб (а точнее, благодаря ошибке, выжившего из ума колдуна) попавшего в параллельное измерение.

Маг по имени Каль Оми Мораван Паша Оузивад Третий (для нас – просто Компот), основываясь на теории родственно пересекающихся связей и параллельных вероятностей, вычисляет код личности (геном) принца Рентала – единственного наследника огромного королевства. Но старческий маразм, помноженный на неточность в математических вычислениях, приводит к тому, что вместо наследника великой династии колдун похищает совершенно обычного юношу из современного мира.

По дороге на рабовладельческий рынок[1]1
  Если кто-то не в курсе: торговля принцами – довольно прибыльный бизнес.


[Закрыть] главный герой предпринимает отчаянную попытку к бегству. При этом, совершенно не желая того, он провоцирует начало вооруженных столкновений (а попросту говоря – беспощадной кровавой бойни) между двумя враждующими кланами, контролирующими один из районов прекрасного и величественного города[2]2
  А если говорить без прикрас и только по делу – отвратительного грязного мегаполиса.


[Закрыть] Сарлона – столицы объединившихся измерений.

В самый ответственный момент, когда резня уже в полном разгаре, на сцене появляется еще один любитель легкой наживы – толстяк Билли. Несмотря на свои достаточно внушительные габариты, он весьма умело обращается с холодным оружием, да и в рукопашной схватке не из последних.

Битва коварного колдуна и бесстрашного воина (ну а как же – всё в лучших традициях...) достигает кульминации, но в этот судьбоносный момент на район, охваченный массовыми беспорядками, обрушивается мощнейший магический удар: заклинание, именуемое «Зона стертого измерения».

Реальность в буквальном смысле слова разваливается на куски, а вместе с ней разваливаются на куски тела воинствующих мятежников, посмевших начать беспорядки в день помолвки короля Фромпа Второго и его юной избранницы, принцессы Вей.

Волею судеб оказавшись в самом центре заклинания-урагана, наши герои чудом остаются в живых. После чего попадают в плен к доблестным силам правопорядка. Надежда на спасение ярким светом загорается в их сердцах, однако без лишних разговоров и никому не нужного выяснения обстоятельств все выжившие причисляются к стану мятежников и приговариваются к смертной казни.

Впрочем, по случаю знаменательного события – помолвки короля – осужденным дается право выбора: умереть на месте или отправиться в гладиаторский цирк, называемый «Ареной искупления». Тот, кто продержится семь раундов против самых ужасных тварей, которых только можно себе представить, и выйдет победителем, получит право загадать любое желание. И оно будет в точности исполнено придворными магами короля.

Неудивительно, что при подобном милом раскладе пленники «с радостью» соглашаются на участие в гладиаторской битве. Возбужденная толпа дружным ревом встречает своих кумиров, а накачанные всякого рода запрещенными стимулирующими препаратами герои стойко держатся два раунда. Но к третьему их силы иссякают – начинается агония. Огромная желеобразная тварь под названием маал выползает на арену, чтобы всосать и переварить в своем ненасытном чреве обессиленных воинов. И именно в этот момент в достигшую апогея драму неожиданно вмешивается новый персонаж.

И это...

Нет-нет, это вовсе не миловидная добрая фея с волшебной палочкой, выводком крыс, недозрелыми овощами, иллюзией хрустальных туфелек и прочими низкопробными фейками[3]3
  Fake (англ.) – фальсифицировать, фабриковать, подделывать. Часто используется в Интернете для обозначения разного рода фальшивок.


[Закрыть], предательски принимающими истинный вид ровно в полночь, а безумный колдун с напрочь разрегулированным сознанием, страдающий тягой к насилию и вдобавок обладающий чудовищным чувством юмора. Его полное имя Асванх Пиринизон (для нас – просто Аспирин). Причем, если на насилие еще можно как-то закрыть глаза, то его «невинные шуточки» могут свести с ума кого угодно.

Воспользовавшись неравномерным течением времени в разных мирах, безумный маньяк выдергивает героев с «Арены искупления» и посылает их в соседнее измерение Глов (пользующееся весьма дурной славой), чтобы они похитили для него артефакт под названием «Свинячья звезда», принадлежащий его давнему недоброжелателю, колдуну по имени Зоул.

Так как энергетических ресурсов хватает на перенос только одного человеческого тела, ментальные сущности колдуна Компота и воина Билли трансформируются в новую форму.

Вздорный старик Компот становится ольтиком – мелким животным, напоминающим помесь таксы, водяной крысы, кролика и тушкана, а толстяк – обычным ременным поводком для этого животного. Вдобавок ко всему этому кошмару на шею мнимого принца Рентала сажают кровососущую пиявку Клару, являющуюся проводником-надсмотрщиком и, что намного важнее,– мощным жизнеутверждающим стимулом для успешного завершения изначально невыполнимой операции.

Пережив множество «веселых и увлекательных» приключений, больше напоминающих череду отвратительных готических ужасов, наши герои оказываются у стен Цтинкла – оплота могущественных некромантов. Причем не в качестве экскурсантов, а в составе двухсоттысячной армии рабов и наемников, штурмующих цитадель, защитниками которой выступают ужасные зомби.

Прикованный цепью к огромному злобному монстру по имени Гарх, главный герой пытается мужественно перенести все тяготы армейской жизни и выжить в войне с ходячими мертвецами.

Если с тяготами все проходит удачно (более или менее...), то бой с зомби заканчивается плачевно.

Гарх неосмотрительно подхватывает инфекцию[4]4
  Укус ожившего трупа всегда чреват неприятностями


[Закрыть], после чего прямо во время боя отрубает себе конечность и теряет сознание. При этом он неудачно падает и придавливает своей тушей юного напарника.

Невольные боевые товарищи приходят в себя утром следующего дня на разделочном колесе для четвертования...

Жители цитадели, пережив ужасы нападения двухсоттысячной орды[5]5
  Не важно, что всю грязную работу за них сделали зомби – главное, народ внутри крепости волновался


[Закрыть], расслабляются, выпивают и ликуют на празднике жизни. При этом умеренное кровопускание для плененных врагов вполне органично вписывается в картину праздника.

Народные гуляния – в полном разгаре, а жизнь узников, прикованных к разделочному колесу, должна вот-вот оборваться.

Но в этот напряженный момент один из местных провидцев убивает палача и сообщает соплеменникам грустную новость: в ухо юноши вживлен «Растворитель миров» – крупица невообразимо редкого вещества, способного уничтожить целое измерение, по сути – всю эту вселенную. И как только жизнь молодого человека оборвется, «Растворитель» сработает.

Оказывается, коварный Аспирин не собирался ничего красть у своего извечного врага Зоула. Он просто закинул в его мир бомбу замедленного действия.

Легкая паника среди местного населения (плавно перерастающая в полномасштабное кровопролитие) пресекается на корню отрядом зомби – личной гвардией главы местного феода: Антопца. Гарх и мнимый принц Рентал без всякого сожаления покидают гостеприимное ложе разделочного колеса, чтобы отправиться в подземелья Цтинкла – обитель могущественного и безжалостного некроманта Антопца

На этом заканчивается первая книга.

Пролог

Первые робкие лучи солнца еще не осветили мир, неуклонно катящийся к бездне, поэтому время, отпущенное нам, пока не истекло. Спасибо судьбе и моей счастливой звезде, которая продолжает дарить надежду неудавшемуся герою, освещая мягким сиянием унылые своды мрачного подземелья. Спасибо и вам, что до сих пор слушаете эту печальную и поучительную историю.

Нелишним будет поблагодарить и лично себя, так как на этот раз я, к счастью, ошибся в прогнозах и поторопился закрыть книгу судьбы, поставив финальную точку.

К моей радости (да что там к радости – к восторгу, дикому безудержному восторгу), в нашу«светлую горницу» заглянул не палач, решивший чуток выпить в кругу новых друзей, после чего, небрежно продемонстрировав им пару свежих скальпов и похваставшись успехами, со спокойной душой препроводить их на эшафот.

Нет, к счастью, для подобных эксцессов время еще не пришло, а ранний посетитель оказался всего лишь служителем местного культа. Как и все фанатики, он страдал прогрессирующим психозом, притом в тяжелой форме.

И хотя я прекрасно понимал, что для чтения отходной молитвы к такому сброду, как мы, не принесло бы с утра пораньше уважаемого кардинала в полной экипировке и в сопровождении многочисленной свиты, но этот, простите за грубость, чудак с зачатками бездарного психоаналитика средней руки, отнявший у нас полчаса драгоценного времени, разозлил меня основательно.

Для начала – в качестве разминки – новоиспеченный мессия предложил нам исповедаться, покаяться и хотя бы перед смертью встать под знамена истинной веры и спасти этим наши несчастные души. В противном случае, насколько я понял из его смутных намеков, нас ожидало такое ужасное загробное существование, по сравнению с которым ад в моем мире показался бы не более чем затянувшейся пьяной вечеринкой в ближайшем баре с плохой кухней и мерзким обслуживанием...

Возможно, эта проникновенная речь, сдобренная пикантными подробностями, и могла бы напугать кого-нибудь другого, но только не нас. Компот сразу же, без подготовки, выдал такую лавину богохульства, густо приправленного фразами, типичными для его богатого лексикона, что я понял – для моего же спокойствия будет лучше не вмешиваться в этот оживленный теософский диспут. Тем более что противники друг друга стоили. Прошло, наверное, не меньше получаса в непрерывном обмене мнениями, прежде чем упорный служитель культа, наконец, понял всю бесперспективность своей благородной миссии и оставил попытки спасти наши заблудшие души. После чего он, безостановочно сыпля проклятиями, от самого мягкого из которых содрогнулись бы даже не отличающиеся впечатлительностью демоны, удалился восвояси.

Поэтому не стану больше терять драгоценное время, утомляя вас никому не интересными подробностями, нашего пребывания в камере смертников, и продолжу рассказ с того самого места, на котором меня прервали.

Итак...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Охотники за головами

Глава 1

Не могу сказать, что зомби, которые спасли нас с Гархом от обезумевшей толпы, утащив в подземелья Цтинкла, вызвали в моей юной душе горячий прилив благодарности. Это не от присущей мне черствости, нет: думаю, я не смог по достоинству оценить их благородный порыв потому, что это противоречило бы элементарной логике. Жизнь и смерть: в подавляющем большинстве случаев понятия несовместимые. К тому же, я достаточно ясно понимал, что действовали эти кошмарные создания не по своей воле, а лишь исполняя чужие приказы. И даже если бы у меня вдруг возникла идея поискать в «спасителях» что-нибудь разумное, доброе и вечное, то она разбилась бы о неприступные скалы голых фактов. Эти чудовища вдобавок ко всем своим очевидным недостаткам были противоестественно жестоки, в голове у них копошились черви, и, наконец (на что при всем желании нельзя закрыть глаза), они попросту были ходячими трупами в самом буквальном смысле этих слов. А такое, согласитесь, не исправишь. Даже если отбросить всевозможные предрассудки «прогрессивного общества», все равно ожившие мертвецы – не самая подходящая компания для прекрасного юноши, чье королевское происхождение ни у кого (кроме него самого) не вызывает сомнений.

К слову сказать, в мире, который я так легкомысленно покинул, отправившись на поиски приключений, славы и капризных девиц голубых кровей, не нашлось бы желающих пообщаться с восставшими из ада[6]6
  Редкие исключения не в счет


[Закрыть]. Так что, сами понимаете, в компании зомби я чувствовал себя слегка напряженно.

Впрочем, как обычно, ни мои чувства, ни, тем более, мои глубокомысленные выводы никоим образом не влияли на происходящее. На этом празднике жизни я выступал в роли слегка облезлого, да еще и полудохлого кота в мешке. И было неясно, тащат ли меня к пруду, чтобы утопить, собираются пустить на шапку или все же сперва кастрируют – ради научного эксперимента.

Пока нас транспортировали (другого слова и не подберешь) к главе местной диаспоры, Гарх медленно истекал кровью, а я безуспешно пытался справиться с дурными предчувствиями по поводу ожидающего нас будущего в логове повелителя тьмы. Причем, несмотря на повышенное и в некотором роде даже благосклонное внимание к нашим скромным персонам со стороны сильных мира сего, это самое будущее почему-то представлялось мне в основном в могильных тонах с нездорово-кровавым оттенком.

Пожалуй, единственным положительным явлением в этом непрекращающемся кошмаре был тот факт, что адские твари избавили нашу команду от участия в увлекательной народной забаве «мясо-пусто».

«Брр...» – Меня передернуло от одного только воспоминания о крутящемся колесе смерти, на котором мы с Гархом были распяты всего несколько минут назад.

Впрочем, после того как я воочию увидел существо-могилу – верховного жреца и хранителя всех несметных богатств цитадели Цтинкл – его преосвященство Антопца Безликого, то понял, что «мясо-пусто» – это еще не самый плохой вариант при нашем раскладе.

На фоне столь ужасного хозяина даже его несколько туповатая челядь с паразитами в голове смотрелась не так уж и плохо. А это, согласитесь, говорит о многом.

Прозвище «Пасынок Смерти» (любимый, разумеется) мгновенно приклеилось к нему, как только мои расширившиеся от страха глаза увидели это нечто.

Нас еще даже не представили друг другу, но мне хватило одного короткого взгляда издалека, чтобы понять: вряд ли это мимолетное знакомство перерастет в крепкую дружбу. Уж не знаю, на что рассчитывали ирзоты, когда решили брать крепость приступом с таким руководителем, но, по-моему, у них явно было не все в порядке и с головой, и со всем остальным.

Это существо даже нельзя было назвать страшным или ужасным: подобные эпитеты подходили к нему не больше, чем выражение «злостный правонарушитель» для характеристики взбесившегося маньяка, не одну неделю держащего в страхе многомиллионный мегаполис.

Он был жутким. Да-да, именно жутким, как праматерь первозданного зла, стерегущая вход в древнюю гробницу, где захоронено нечто такое, о чем для собственного же спокойствия лучше не думать вовсе...

– Мне кажется, отсюда нам уже точно не выбраться! – Как всегда неожиданно и совсем некстати внутренний голос принялся излагать свои ценные соображения.– Уж не знаю, кто он такой и что ему от нас нужно, но подозреваю, что такие серьезные создания, как это, добычу из своих цепких склизких мохнатых лапок не выпускают.

– Почему же «мохнатых»-то? – чисто механически спросил я, пребывая в несколько заторможенном состоянии и тщетно пытаясь найти хотя бы один положительный момент в этом гнетущем кошмаре.

– Потому что, судя по внешнему виду, он – наверняка мутировавший паук-кровосос...

– Ну ладно, а «склизких» – почему?

– ...или, на худой конец, это гипертрофированный слизняк с протеиновым супермозгом. Насколько я помню, в «Золотой серии ужасов» чудовища подобного класса относились именно к этим разновидностям.

– Х-мм... А что, логично...– задумчиво протянул я, пытаясь сконцентрироваться и собрать в одно целое рассыпавшуюся мозаику мыслей.

– Поэтому,– продолжал внутренний голос развивать свою чрезвычайно ценную научную гипотезу,– нам здесь ловить нечего: как в прямом, так и во всех остальных смыслах.

– Насколько я понимаю, ты и есть тот самый человек, который чуть было не уничтожил наш мир? – не очень-то располагающим к дружбе голосом поинтересовался Антопц, после того как нас с Гархом без всяких церемоний вытряхнули к его ногам, словно пару подопытных морских свинок из лабораторной клетки.

– Не...– начал было я, но продолжить не смог: ответ буквально застрял у меня в горле, и мне стало нехорошо.

По-настоящему нехорошо.

Нормальный человек не может запросто разговаривать с подобными созданиями. Какие бы ужасы ни показывали в голливудских блокбасте-рах про вселенское зло, все равно фантазия создателей не заходит дальше какого-нибудь слизня с длинными щупальцами и головой, из которой одна за другой выдвигаются зубастые пасти.

Здесь же все было совершенно по-другому. К виду монстров я уже почти привык – любые зомби и даже мой приятель Гарх, который, откровенно говоря, никогда особой красотой не отличался, уже не вызывали у меня приступов панического ужаса. Но Антопц был совершенно из иной области. Это было не просто страшное существо – это была ожившая тень смерти. Общаться с ним с глазу на глаз или даже просто смотреть на него издалека было выше моих сил.

– Что ты здесь делаешь, и кто тебя послал? Насколько я понял, повторять вопросы в этом месте было не принято.

– Я... я...

– Оторвите ему руку – может быть, он станет поразговорчивее,– совершенно равнодушно, без всякого выражения приказал повелитель тьмы.

Зомби сделал шаг вперед.

– Я... я... я действовал не по своей воле! – услышал я собственный отчаянный крик.– И ничего об этом не знал! Это все Аспирин, это он! Это он!!!! А не я! Это Аспирин!!! Пожалуйста, не надо! Пожалуйста!

Судя по всему, моя несколько экспрессивная просьба не произвела на послушного исполнителя приказов никакого впечатления. Взывать к голосу рассудка зомби, скажу вам по секрету,– занятие абсолютно безнадежное, потому что колонии червей, поселившихся в его голове, вряд ли знакомы такие понятия, как сострадание и человечность.

Холодная скользкая конечность мертвой[7]7
  В самом прямом смысле этого слова


[Закрыть] хваткой сжала мою кисть, после чего, не выдержав запредельных перегрузок, обрушившихся на мое измученное тело, и не дожидаясь кровавой развязки, я в очередной раз провалился в кромешную тьму.

* * *

Что-то копошилось в моем несчастном мозгу, но как я ни пытался напрячь воображение, понять природу этого явления не мог.

Придя в себя и почувствовав необычные движения внутри головы (которые, мягко говоря, настораживали), еще даже не открывая глаз, я попытался сконцентрироваться, все спокойно взвесить, обдумать, морально подготовиться, вспомнив что-нибудь хорошее и, по возможности, ни в коем случае не паниковать. Если с первым пунктом плана не было особых проблем – я по-прежнему был жив, и это радовало чуть ли не до новой потери сознания, то с последним дела обстояли несколько иначе. Потому что моя вторая половина, очнувшись на несколько мгновений позже и только-только почувствовав неладное, даже не потрудилась разобраться, в чем дело, и сразу же закричала:

– Это червяк! Большой червяк!!!

– Нет...

– Чер-вя-ки-и! Много чер-вя-ков!!!

– Ааа!!!

К своему стыду, я не сумел достойно ответить на это провокационное заявление.

«Успокойся, ничего страшного не происходит. Скорее всего, ты заблуждаешься: это морской прибой шумит у нас в голове, вызывая нездоровые ассоциации!» – хотел было уверенно и бодро сказать я, но вместо это заорал сам:

– А-аа!

– Чер-вии!!!

– А-аа!

– В моей голове черви!!!

– А-аа!

– ЗАМОЛЧИ!

Повинуясь этому жуткому властному голосу, я сразу же затих, потому что узнал его обладателя, не открывая глаз, и ясно понял: если я немедленно не заткнусь, то со мной может произойти что-нибудь по-настоящему непоправимое...

– Я сканирую твой мозг. Еще одно слово – и я его сотру.

Прикусив губу до крови, я попытался совладать с животным ужасом, рвущимся наружу буквально из каждой поры моего несчастного тела, и мне это отчасти даже удалось. Совладать с ужасом, конечно, не вышло, но я хотя бы сумел подавить желание дико орать. Туманная формулировка насчет стирания мозга, несмотря на отсутствие технических подробностей и не совсем понятное определение, послужила достаточно мощным стимулом, чтобы, начиная с этого момента, я сходил с ума от страха уже молча.

К счастью, вся эта изощренная процедура заняла не слишком много времени. Думаю, не больше двух-трех минут, которые, впрочем, показались мне если не вечностью, то чем-то очень на нее похожим.

После того как из моего многострадального сознания вытащили всю подноготную, включая такие вещи, которые мне совершенно не хотелось бы выносить на суд благодарной аудитории, и уж тем более рассказывать о них Антопцу[8]8
  Который так же мало походил на психолога, как я – на нормального человека


[Закрыть], мой изможденный рассудок наконец оставили в покое. И наступила благословенная тишина...

Впрочем, это была всего лишь небольшая пауза перед очередной сменой декораций.

Судя по всему, в этой обители зла дешевые спецэффекты любили столь же страстно, как в логове моего старого приятеля Аспирина. Не знаю, с чем это связано, могу лишь предположить, что слишком долгое пребывание в роли седовласого мудреца оказывает на и без того нестабильную психику злобного колдуна негативное влияние.

Спалить город ради того, чтобы декламировать свои жалкие вирши на фоне агонии великой столицы, черпая в трагедии извращенное вдохновение,– нет, такое в местном клубе сумасшедших иллюзионистов считалось неприличным: примерно как мелкое жульничество в среде крупных игроков. А вот загромоздить сцену пошлой бутафорией, обильно приправленной массовкой из дрессированных слонов, спортивно настроенных медведей на самокатах и табором цыган в придачу – это тут было в порядке вещей. Обитель повелителя тьмы в этом плане мало чем отличалась от логова Аспирина.

Я даже успел мимоходом подумать, что этот нескончаемый калейдоскоп ужасов мог бы наскучить, если бы так откровенно не путал.

Но сформулировать мысль до конца не удалось. Не прошло и нескольких секунд после окончания ментальной трепанации моего несчастного черепа, как яркая вспышка света болезненной иглой пронзила глаза. Первым, кого я увидел, оправившись от светового шока и сконцентрировав взгляд, был немолодой усталый джентльмен, сидящий в кресле-качалке. Тихо потрескивали дрова в камине. Седовласый мужчина одной рукой поглаживал добермана, лежащего у его ног, а другой задумчиво постукивал по набалдашнику элегантной трости из черного дерева.

Не знаю уж почему, но я был уверен, что это именно черное дерево, хотя прежде ни разу в жизни не видел ничего подобного. Этот мираж смотрелся почти как классический персонаж староанглийской литературы, во всяком случае – в моем представлении. Он очень естественно вписывался в антураж комнаты, копирующей обстановку старинного особняка.

В этой крупнобюджетной исторической постановке все было практически идеально, если бы не пара мелких недочетов. Во-первых, непонятно, для чего мужчина надел черные солнцезащитные очки, полностью скрывающие глаза, и, во-вторых, когда доберман открыл пасть, чтобы высунуть язык, оттуда вывалились несколько жирных белесых личинок, которых собака немедленно съела, после чего во избежание дальнейших недоразумений держала пасть закрытой.

– Мне нужно спокойно поговорить с тобой,– сказал джентльмен.– Поэтому я вынес из твоего сознания этот образ как наиболее успокаивающий. Насколько я понял, он ассоциируется у тебя с доверительной беседой в спокойной, располагающей к дружбе обстановке.

Я вспомнил про белесых слизней, которые, судя по всему, весело ползали в чреве собаки, и мне опять стало нехорошо. Эта обстановка скорее походила на оживший кошмар из жизни вампиров, поэтому совершенно не оправдывала своего предназначения – успокаивать и восстанавливать душевное равновесие.

– А нельзя ли... хм... убрать собаку? Хотя бы ненадолго? – как можно деликатнее, чтобы не обидеть хозяина и его четвероногого глистастого любимца, поинтересовался я, с трудом борясь с подкатывающей к горлу тошнотой.

Одно легкое движение руки – и нервирующее меня создание, с чувством собственного достоинства, не спеша удалилось со сцены.

– Теперь мы можем спокойно поговорить? – спросил джентльмен.

– Да.

– Тогда сразу же начнем с главного. Ты уже знаешь, что несешь в себе «Растворитель миров»?

– Да.

– И знаешь, что будет, если твои жизненные процессы остановятся?

– Да.

– Что?

– Конец этому миру.

Он улыбнулся, и я увидел, что с зубами у него все в порядке. Не то чтобы меня это приободрило, но хотя бы немного успокоило.

– Не просто миру, а всей вселенной.

«Лично для меня это не играет особой роли, лишь бы все вы сдохли»,– подумал я, но вслух сказал:

– Мне очень жаль.

Не знаю, повлияло ли на его реакцию мое вечное амплуа бездарного актера или здесь сыграло роль то, что мои бесхитростные мысли Антопц читал, словно раскрытую книгу. Как бы то ни было, моему фальшивому сочувствию он не поверил.

– Мне тоже жаль, что я не могу просто оторвать тебе голову и засунуть ее в банку со спиртом,– очень отчетливо и внятно произнес ужасный колдун, и я понял, что это не пустые слова.

В этот момент я особенно ясно почувствовал, что балансирую на лезвии бритвы и если все еще жив, то только благодаря «Растворителю миров». Но паранойя внутри моего мозга жила собственной жизнью; происходящего она не понимала да и не хотела понять.

«Мои соболезнования»,– чуть было не произнес я с ее подачи, скривив рот в судорожной ухмылке, но, к счастью, вовремя прикусил язык.

Нервы за последнее время стали совсем ни к черту, и мне стоило просто чудовищных усилий держать под контролем свое больное подсознание, оставаясь при этом в более или менее стабильном состоянии.

– Колдун, которого ты называешь Аспирином,– более ровно продолжал Антопц, видимо, решив не отвлекаться по мелочам,– подстраховался на этот случай, замкнув цепь, так что вытащить из твоего уха эту субстанцию, разрушающую миры, практически невозможно. Для этого нужно время. Очень много времени и особые компоненты, которых сейчас у меня нет.

Тут мне ужасно захотелось задать классический вопрос: «Ну, и что же мы будем делать?», но я опять сдержался.

В данной ситуации самое лучшее было молчать как рыба, а если и отвечать на вопросы, то как можно проще. Не стоило забывать, что за обманчивой внешностью этого человека скрывается чудовище.

– Поэтому мне придется трансформировать тебя...

– Только, пожалуйста, не в ЖАБУ! – как заклинание произнес мой внутренний голос.

«Да, в жабу– это было бы уже слишком»,– мысленно согласился я со своей второй половиной.

Хотя... Фантазии Компота, как, впрочем, и его магические способности, были просто несопоставимы с возможностями Антопца, поэтому вполне возможно, что перспектива перепрофилирования в жабу была еще не самой ужасной.

– ...в к...

– Мой лорд, я принес дурные вести...

Дверь распахнулась, и зомби, который попытался заградить дорогу гонцу, встав на его пути, просто перестал существовать – и без того уже мертвое тело окончательно простилось с остатками жизни, безвольно рухнув к ногам вошедшего.

Я даже не понял, что случилось, настолько быстро все произошло. Единственное, на что у меня хватило времени,– так это подумать о том, что я так и не успел услышать, какую оболочку для меня подготовил мерзкий чернокнижник. А следом за этим пришла мысль: «Какое же мужество необходимо иметь, чтобы вот так запросто врываться в логово повелителя тьмы и сообщать ему плохие новости?»

– Никто не смеет вести себя подобным образом в моем присутствии,– пророкотал Антопц.– Ты скажешь, что хотел, а потом отправишься в страну теней.

– Как вам будет угодно, мой лорд: моя судьба – в ваших руках.

Это создание обладало поистине уникальной преданностью своему хозяину.

– Говори.

– Маги ордена Кен узнали, что мальчишка у нас, и перекрыли выход из измерения. Теперь никто не сможет покинуть Глов, потому что их заклятье...

– Я прекрасно знаю, что значит перекрыть измерение,– нетерпеливо перебил его Антопц.– Продолжай!

– Они собираются осадить Цтинкл. После разрушения части стены и потерь вчерашнего дня у нас нет ни единого шанса противостоять их армии.

– Им нужен только он или они хотят захватить наши святыни?

– Ставка в их игре намного выше, чем наши священные артефакты. Маги хотят принести в жертву того, кто несет в себе «Растворитель миров», проведя обряд Семи, после чего, по их мнению, эта вселенная погибнет, а они перейдут на новый уровень существования, став полубогами.

– Проклятые идиоты,– чуть слышно пробормотал Антопц, после чего задал неожиданный и, с моей точки зрения, абсолютно неуместный вопрос: – А ты сам веришь в это?

Если гонец и был удивлен, то не подал виду:

– У меня нет причин верить или не верить в эту теорию, потому что ничего подобного раньше никогда не происходило, но я знаю одно: если отдать им мальчишку, мир исчезнет, а если не отдать, они уничтожат нас. Разумеется, мы можем убить заложника, но в таком случае погибнут все, и самое главное – крушение мира будет означать конец и нашим святыням.

Я не совсем понял, почему гибель вселенной они воспринимали намного спокойнее, чем потерю своих пыльных артефактов, но вот насчет всего остального... Такой простой и стопроцентно безнадежный расклад был ясен даже мне, простому обывателю, никогда не претендовавшему на лавры великого полководца.

– Каким запасом временем мы располагаем?

– Не больше пяти-шести часов. Кен будут действовать наверняка, им не нужны неожиданности, поэтому штурм начнется только тогда, когда перевес сил не оставит нам иного выхода, кроме как сдаться или умереть.

«Да-а, ситуация»,– совершенно отстранение подумал я, как-то упустив из виду, что все это напрямую касается меня.

Но Антопц, видимо, не зря являлся старейшиной местной диаспоры. Его мозг[9]9
  Или уж не знаю что там у него в голове


[Закрыть] работал быстро и четко, мгновенно просчитывая все возможные комбинации.

– Ну что ж, так как вариантов у нас немного, сделаем следующее: во-первых, ты должен немедленно связаться с верхушкой Кен и передать, что я не хочу войны и готов отдать им этого молодого ублюдка – через четыре часа перед воротами нашего замка. Эти старые лисы наверняка заподозрят ловушку, но ты скажешь, что мне не нужно встречаться со всеми: хватит двоих с парой телохранителей. От нас пойду я – в качестве гаранта сделки, юнец, ты и один зомби. Заверь их, что никаких неприятностей с нашей стороны ждать не нужно, потому что я собираюсь отдать им то, что они хотят, в обмен на открытие прохода в измерениях. Кен получат жертвенного агнца, а мы заберем свои святыни и уберемся из этой вселенной. По-моему, это хорошая сделка. И что самое главное, другие условия я не приму. А если они попытаются торговаться, передай: или будет так, как хочу я, или никто даже ничего не успеет понять, потому что я лично сверну шею заложнику – и все будет кончено.

– Но ведь...

– И еще. Разыскать ольтика.

– Но, мой лорд...

– Иди,– тихо сказал он голосом, которым сама смерть зовет в свои ледяные объятия.– Сегодня я уже один раз простил тебя.

И гонец, не смея перечить существу, которое было древнее самого древнего мира, бесшумно вышел, растворившись во мраке, который окутывал эти гиблые подземелья.

* * *

– Ты что, так и будешь молча стоять, словно бессловесное животное, проданное на заклание этим... как их... жрецам? И за что?! За горстку дешевых безделушек! – Паранойя, навсегда поселившаяся внутри моей раскалывающейся от боли головы на пару с шизофренией, бушевала вовсю.

– А что ты предлагаешь? – устало поинтересовался я, прекрасно понимая, что ничего хорошего от моего неуравновешенного подсознания, тем более в таком состоянии, ждать не приходится.