Текст книги "Народы и личности в истории. Том 3"

Автор книги: Владимир Миронов

В Америке произошло коллективное восстание масс. Те воспрепятствовали хитроумным планам спекулянтов. В 1828 г. комиссия конгресса по общественным землям высказалась за узаконение самовольно захваченных колонистами земель, заявив, что «бороться с поселением на общественных землях невозможно». Хотя в администрацию президента шли жалобы местных «акул»: как же так, с санкции президента эти участки назначены в продажу, а народ плюет на решение властей, осуществляя прямое надругательство над законами США. Народ прибегнул к единственному голосу, который понимает власть, – к силе оружия. Вот что доносили военному министру США в 1830 г. о состоянии дел на передовом крае поселений: «Фермеры решили, что, поскольку конгресс отказался дать им право преимущественной покупки по минимальной цене, они завоюют это право силой оружия». Такого рода демократия и сделала Америку сильной и великой державой! В борьбе с земельными спекулянтами и правительственными чиновниками зародились и знаменитые суды Линча. Самым скромным наказанием для спекулянта и вора там было наказание плетьми, погружение зимой в прорубь, обмазывание дегтем, вываляв в перьях. Господ спекулянтов и бандитов, тех, кого в России зовут «посредниками», просто вешали. Отлично! Вот бы и с нашими поступать так.[228]228
  Петровский В. Суд Линча. Очерк истории терроризма и нетерпимости в США. М., 1967. С. 26–30.


[Закрыть]

Демократия тех времен сурова, справедлива, жестока, неотвратима. В Филадельфии в 1777 г. трудящиеся, сорганизовавшись, похватали крупных спекулянтов и бросили их в тюрьму. «В наших руках оружие и мы умеем им пользоваться, – гордо заявили они. – Мы приложим все усилия, чтобы освободить город от нелояльных, враждебных и хищных членов общества, какими бы ни были их звания и положение». В Бостоне появились листовки, призывавшие граждан избавиться от купцов-монополистов, взвинчивающих цены, от спекулянтов, что подобно раковой опухоли разъедают тело нации. Все они сторонники Даниэля Шейса, Джона Брауна и Ната Тернера. Их героическое восстание 1831 г. ставило целью «сделать первых последними, а последних первыми».[229]229
  Фонер Ф. Рабочий класс и американская революция. М., 1980. С. 237, 240, 241.


[Закрыть] Общины страны работали скорее по военным, чем по гражданским законам. Никакой волокиты. Должностных лиц избирали сроком на несколько месяцев. В любое время двумя третями голосов общины их могли освободить от занимаемой должности. Судили сурово: за попытку убийства товарища по экспедиции наказывали изгнанием, при возвращении изгнанника его ожидала смерть. Признание виновным в убийстве означало бы немедленную смертную казнь. Трудовое большинство было само Законом и могло менять конституцию и законы. Считали по головам, а не по кошелькам. Власть в расчет не принималась. Главным было: а что ты сам представляешь из себя как товарищ и человек. Все ключевые вопросы жизни переселенцы решали также сами: выделяли земли под школу, вершили правосудие, сообща боролись против спекулянтов. Если на ферму поселенца кто-то претендовал не по праву, могли избить и вышвырнуть из округи. Народ питал недоверие к магистратам и к власть предержащим. Паррингтон отмечал, что со времен революции проявилась тенденция к максимальному усилению судебной и исполнительной власти, а также ко всемерному усилению власти законодательной, к установлению контроля над правителями со стороны демократических органов. Народ не особо доверял своим правителям.

Когда появился рэкет, включая бандитов в форме, народ справился и с ними. Рэкет в США, как в России, почти легально существовал и в верхних эшелонах власти – в правительственных и парламентских, в милицейских структурах. Известна история с шерифом Г. Пламмером, чьи агенты грабили золотые караваны в Монтане. Он действовал под прикрытием закона. От рук его бандитов пало 102 человека, помимо тех, чьи останки так и не были найдены. На их стороне выступали и федеральные власти вкупе с неправедным и подслеповатым законом. Порой даже самые высшие служители Фемиды оказывались замешаны в аферах! Некий гангстер заявил членам комитета Сената: «Сегодня кругом рэкет. Каждый занимается рэкетом на свой лад. Фондовая биржа – это тоже рэкет». Чтобы хоть как-то воспрепятствовать этому, в США стали создаваться комитеты бдительности и заявочные клубы. Дело решали просто и быстро. Со всей округи собирали старателей. Функцию судьи мог исполнить, скажем, медик, общественным обвинителем выступал кузнец, а в роли присяжных были все присутствующие. Троном правосудия служил фургон переселенца. Несмотря на попытки верховных покровителей защитить негодяев, бандитов вешали. Так должна действовать демократия!.[230]230
  Бурстин Д. Американцы: национальный опыт. М., 1993. С. 98—100, 108–119.


[Закрыть]

Основу реальной демократии, что на заре XIX в. придала, на наш взгляд, крепость и силу трудовой и творческой Америке, составляли не выпускники вузов и не холеные джентльмены с лощеными физиономиями. Это были пионеры-трудяги, простолюдины лесной глуши, которые уже в силу их жизни и философии на практике осуществляли принцип верховенства народной воли. Все или почти все, что есть по сей день здорового и подлинно великого в нынешней Америке, шло и идет от них. Среди переселенцев было два типа граждан: тип фермера-труженика, рабочего, изобретателя, учителя и т. д., и другой тип – воротилы, мошенники, болтуны-политики, авантюристы. Первые желали зарабатывать на жизнь нелегким личным трудом. Вторые искали случая, чтобы путем убийств, грабежей, махинаций, подлости, составить состояние. К первым принадлежал Эндрю Джексон (1767–1845), ко вторым – Генри Клей (1777–1852). На стороне первого были фермеры-простолюдины и городской пролетариат. На стороне второго – буржуазия и аристократы, почувствовавшие вкус к спекуляциям. Запад был уже тогда весь пропитан духом спекуляции. Даже религиозные общины больше думали о деньгах, нежели о Боге. Один из миссионеров писал в 1818 г.: «Когда я прибыл сюда, к религии здесь относились пренебрежительно. Фаланга оппозиции выстроилась вдоль всей улицы. Для какой же цели они меня пригласили? Для спекуляций. Священник, церковь, школа – все это слова, необходимые для рекламных объявлений о продаже земельных участков». Лихорадка охватила все слои населения (старых и малых). Особо быстро этой психологией заражались слабые и неустойчивые элементы общества. Появились и политики, которые, раздувая пламя неоправданных, порой паразитических ожиданий части народа, стали убеждать американцев в скором обогащении. Каждого обещали сделать Крезом. Среди таких жуликов был и Клей, заурядный мерзавец, ставший идеологом этой волчьей стаи спекулянтов.

Америка не могла не ответить на наглый вызов спекулянтов. Выразителем желаний и стал упомянутый Э. Джексон, «первый великий народный руководитель». Он родился в бедной ирландско-шотландской семье. Отец умер еще до его рождения. У семьи не нашлось денег даже на надгробный камень родителю. Не для того он уехал в Америку, чтобы и здесь поклоняться господам. Знание юриспруденции позволило заняться политикой. Его избрали в сенат, затем он стал членом Верховного суда штата. Все отмечали его железную волю, целеустремленность. Эти качества очень помогли ему после того, как в результате кризиса 1795 г. он разорился, потеряв большую часть состояния, дом и рабов. В 1822 г. он впервые выставил свою кандидатуру на президентских выборах, хотя для его мировоззрения было характерно отсутствие какой-либо четко сформулированной концепции государства. Важно, однако, другое: он сумел сохранить старые демократические убеждения, сблизившие его с простым народом. До конца дней он называл себя «старым республиканцем 1798 года». Его любимые выражения: «денежные тузы – капиталисты» и «гидра коррупции». Его победу на президентских выборах 1828 г. сравнивали с землетрясением. Это походило на извержение вулкана. Вулканом стали народные массы. Приход Э. Джексона открыл новую эру. Огромное число людей собралось на инаугурацию. Обозреватели сравнивали огромные толпы почитателей президента с «вторжением варваров» в Рим. Простые люди в грубых одеждах, нечищеной, запыленной обуви пожимали президенту руку, выражая ему свое восхищение. Очевидец вспоминал: «Воцарение Короля Толпы было действительно триумфальным».

В чем причина искреннего уважения простых американцев к Джексону? В нем они видели наследника великой освободительной революции! Ведь он еще юношей сражался за свободу Америки, потеряв в битвах двух братьев. Джексон с детства питал глубокую симпатию к угнетенным и эксплуатируемым. В ходе делового опыта он испытал «глубокое отвращение к капиталистическим организациям Востока США». Он имел основания убедиться, что банки, накручивая проценты на кредиты, по сути дела разоряют деловую и промышленную Америку: «Это было просто невыносимо: видеть, как легко и привольно живущие банкиры Филадельфии и Нью-Йорка имеют все возможности погубить тех, кто трудится в поте лица в Теннесси». Джексон не забывал о своей близости к труженику. Ему обязаны американские рабочие тем, что на заводах и фабриках в 1836 г. был введен 10-часовой рабочий день (тогда трудились по 12–14 часов в день). Самым важным шагом президента стало то, что он железной рукой заставил «южан» выполнить волю союза. Когда один из лидеров южан – глава Южной Каролины Кэлхун – попытался ему перечить, Э. Джексон, глядя ему в глаза, твердо сказал: «Наш Союз должен быть сохранен!» Это фраза стала бессмертной и передавалась из поколения в поколение. Так же со временем будут (со стыдом и проклятиями) вспоминать имена разрушителей другого великого Союза – Советского Союза. Когда Каролина двинулась курсом сепаратизма, президент послал туда войска и военно-морской флот. Повсюду расклеили прокламации, объявляющие изменниками тех, кто решит отсоединиться от Союза путем восстания. Президент твердо заявил, что повесит сепаратистов. И сожалел, что не сделал этого.[231]231
  NevinsA., CommagerH. S. A short history of the United States. N. Y., 1956. P. 168–173.


[Закрыть] И мы сожалеем, что этого не сделали!

Когда мы говорим о демократических настроениях и взглядах американцев тех лет, нельзя ни на мгновение забывать о том, насколько все же ограничена и ущербна была демократия. Подтверждением тому было рабство, к слову сказать, нисколько не нарушившее законов их «цивилизации». Европа сказочно разбогатела на работорговле. Такса за рабов была высокой. За одного раба в XVIII в. платили 4 ружья, или 100 патронов, или 100 литров водки, или 12 пачек писчей бумаги. Их перевозили в Америку, как скот, и даже в гораздо более худших условиях. За четыре столетия европейцы вывезли 20 млн. африканцев. При этом в пути умерло 40 млн. человек. США были типичной рабовладельческой страной. Вопрос о рабстве ни разу с 1800 по 1815 гг. не поднимался в Вашингтоне, новой столице США (прежней была Филадельфия). Петиция Филадельфийского общества борьбы с рабством повисла в воздухе. И Север долгое время шел в этом вопросе на поводу у Юга. Это и понятно, если учесть, что вся правящая элита Америки была родом из рабовладельческой Виргинии (хотя одно время так называлась вся территория колоний) – Джефферсон, Вашингтон, Мэдисон, Монро и другие. А вот как рассуждал о черных рабах просвещенный и гуманный Джефферсон: «Мнение, будто они стоят ниже по умственным способностям и воображению, следует высказывать с большой осторожностью. Чтобы сделать общий вывод, необходимо провести много наблюдений даже в тех случаях, когда субъект может подвергаться анатомированию, рассмотрению под микроскопом, тепловому или химическому анализу… Разрешите мне, кроме того, добавить еще одно весьма деликатное обстоятельство: наше окончательное суждение может низвести всю расу людей на более низкую ступень, чем та, на которую творец, возможно, их поставил. К своему стыду, следует сказать, что, хотя в течение ста пятидесяти лет перед нашими глазами прошли расы черных и красных, мы никогда не рассматривали их с точки зрения естественной истории. Я высказываю только как предположение, что черные, независимо от того, были ли они первоначально отдельной расой или время и обстоятельства выделили их, стоят ниже белых по физическому и духовному развитию… Злополучное различие в цвете и, возможно, способностях – значительное препятствие для эмансипации этого народа».[232]232
  Шелдон Г. Политическая философия Томаса Джефферсона. М., 1996. С. 229–230.


[Закрыть]

Негры и цветные были второй по очередности группой, которая испытала на себе все «прелести» свободной Америки… Сложившиеся у нас стереотипы о том, что в США якобы были «злые и плохие» южане-рабовладельцы и «честные и благородные» северяне-аболиционисты, не совсем верно отражают действительность. Европа, по словам историка, «почти опустошила свои тюрьмы и бордели», она похищала детей и подростков, чтобы насытить колонии Америки рабами. Дело в том, что доходы табачных плантаторов возросли настолько, что «колония, построенная на дыме», как говаривал Карл I, стала лакомым кусочком для короны. В 1672 г. была образована Королевская Африканская компания, получившая хартию от короля Карла II, официально занявшаяся работорговлей. Вскоре рабство прочно укоренилось повсюду не только в Виргинии, но и в Нью-Йорке. В 1700 г. в городе было больше рабов в процентном отношении, нежели в рабовладельческой колонии Виргиния – 15 процентов населения. В 1732 году в Нью-Йорке на 40 тыс. белых приходилось 7,2 тыс. черных рабов. Историки США отмечают, что рабство было широко распространено как географически, так и демографически. Замечу, что его плодами охотнейшим образом пользовались все экономические и социальные группы – торговцы, фермеры, квакеры и даже священники. Б. Букбиндер пишет: «На Лонг-Айленде… процветающие семьи имели 14 или более рабов, тогда как менее состоятельные белые обходились одним или двумя». Официально в штате Нью-Йорк с рабством покончили в 1827 г. Но следы его заметны буквально на каждом шагу до конца Гражданской войны. Рабов не допускали не только в школы, но и в церкви. Плантаторы считали опасными сборища «черномазых». Понятен тот негативный тон, которым Г. Торо охарактеризовал жителей Нью-Йорка (1843): «Свиньи на здешних улицах – самая респектабельная часть населения».[233]233
  Bookbinder B. People and places. Past and present. N.Y., 1995. P. 39.


[Закрыть]

Что знает читатель о положении негров в США? Вероятно, кое-что из книги «Хижина дяди Тома» американской писательницы Г.Б. Стоу. Г. Бичер Стоу ступила на литературное поприще в 1832 г., написав школьный учебник по географии. Затем следует серия рассказов. После сборника рассказов и очерков («Мэйфлауэр») она всерьез задумалась над сюжетом из жизни негров (1851).

В США были честные и мужественные журналисты и редакторы. Одним из них был Г. Бейли, редактор «Национальной Эры», главного органа пропаганды аболиционистов. Уроженец Юга, он уже в 1839 г. освободил 21 раба, а из шести его сыновей пятеро стали офицерами армии Соединенных Штатов, четверо умерли от ран и болезней, полученных во время несения службы. Он и издал «Хижину дяди Тома». Об этом романе писали: «Миссис Стоу наконец завершила свое великое дело. Мы не помним какого-либо произведения американского писателя, возбудившего более широкий и глубокий интерес». Успех книги был ошеломляющим: менее чем за год книга разошлась в трехстах тысячах экземпляров. Г. Б. Стоу получила 10 тысяч долларов, а идеи аболиционизма обрели множество соратников и друзей. Реальность была более страшной. Приведем отрывок из дневника Токвиля («Путешествие в Америку»). Находясь в Балтиморе (4 ноября 1831 г.), тот однажды увидел негра, которого обуяло безумие… Не станем ничего ни прибавлять, ни убавлять к этой сцене. Токвиль писал: «В Балтиморе живет некий торговец рабами, которого ужасно боится чернокожее население. Негр, о котором я поведу речь, вообразил себе, что этот торговец постоянно, днем и ночью, выхватывает зубами частицы его плоти. Когда мы вошли к нему в камеру, он лежал на полу, завернутый в одеяло, которое стало его единственным одеянием. Глаза его вылезали из орбит, а лицо выражало одновременно страх и ярость. Время от времени от сбрасывал с себя одеяло и кричал: «Уйди, уйди, не приближайся ко мне». То была ужасная сцена. Сей человек был одним из самых красивых негров, каких я только когда-либо видел. Он находился в самом расцвете жизненных сил».[234]234
  Tocqueville A. Journey to America. New Haven, 1962. P. 159.


[Закрыть] И таких трагедий было немало.

Борьба против рабства обострилась. Рабовладельцы громили редакции газет аболиционистов. Трижды разгромив типографию, убили редактора «Обозревателя» Э. П. Лавджоя. Он был близким другом семьи Г. Б. Стоу, которая разделяла идеи аболиционизма. Когда рабам удавалось бежать, писала она, «мы никогда не отворачивались от беженцев и помогали им всем, чем могли». Вопрос взаимоотношений рас встал остро как никогда. Появилась брошюра «Смешанные браки: теория смешения рас в приложении к белому американцу и негру» (1864). На юге страны вопрос решался просто: негра, уличенного в связи с белой женщиной, вешали. Бурную полемику вызвало дело Джона Брауна. Этот мужественный и религиозный человек посвятил жизнь делу борьбы с рабством. «Его великое сердце, – вспоминала его вдова, – страдало от страданий негров». Вместе с ним в борьбе за освобождение негров приняли деятельное участие его сыновья. Они с оружием в руках сражались за свободу людей иной расы, иного цвета кожи. В 1856 г. капитан Браун устроил канзасскую резню, перерезав горло пятерым рабовладельцам. Сыновей убили, а его, израненного, захватили рабовладельцы. Суд был коротким. Героя приговорили к повешению. Против приговора выступил писатель В. Гюго: «Берегитесь, чтобы убийство Брауна не было с точки зрения политической непоправимою ошибкою, которая пошатнет американскую демократию». Он требовал помиловать борца за свободу народов, говоря южанам, что это убийство «есть нечто более ужасное, чем убийство Авеля Каином, – именно – убийство, Спартака Вашингтоном». Но к виселице отца Брауна поведет актер Уильям Бут, который впоследствии приобрел громкую известность как убийца Авраама Линкольна. Так причудливо порой завязывает старушка Клио, история свои остросюжетные узелки.

Гарриет Бичер-Стоу в год первого издания «Хижины дяди Тома»

Знаменательно, что и гуманист Г. Торо оправдал тогда теракты Брауна как «публично практикуемую гуманность». Он даже уравнял его с Христом, когда того повесили: «Около 1800 лет назад был распят Христос; вероятно, сегодня утром был повешен капитан Браун. Это суть два конца одной цепи, связанные между собой. Джон Браун был избран Богом и послан, чтобы стать освободителем тех, кто был в оковах, призван, чтобы стать избавителем для четырех миллионов человек, и послушно, как Христос, он взял свою жизнь и отдал ее за собратьев. Однако так же и в казни Христа, убить можно было только его тело. Теперь он еще живее, чем прежде. Он достиг бессмертия».

Аукцион по продаже имущества и рабов в одном из городов американского Юга. С гравюры XIX в.

В Брауне многие американцы увидели нового Кромвеля, создающего с мечом и Библией в руках государство справедливости. Его даже объявили национальным героем во время Гражданской войны Севера против Юга.[235]235
  Торо Х. Д., Клумпъян Х. Генри Дэвид Торо. Урал, 1999. С. 173–174.


[Закрыть] Тем более нас потрясает фарисейство нынешних янки, которые осуждают русских за их отчаянную битву против рабовладельцев Юга (чеченцев).

В жизни все сложнее и серьезнее. Ведь если говорить о споре Севера и Юга, надо говорить о двух различных типах культур. Конфликты и противоречия были ясно обозначены в книге Х. Хелпера «Надвигающийся кризис» (1857). Хелпер, южанин из Северной Каролины, был последователем Т. Пейна. Он хорошо знал жизнь и все проблемы Юга. Он провел тщательное исследование экономики страны и вынес сокрушительный приговор рабовладельческому Югу. Книга потрясла южан. Многие из них даже не осмелились взять ее в руки. Северяне же, готовясь к тяжкой битве, поняли ее идейную и идеологическую значимость. Были собраны деньги, и книгу распечатали невиданным тиражом – 100 тысяч экземпляров. В книге речь шла о том, что южане – ничто без помощи Севера. Какую бы сферу человеческой деятельности вы не взяли, писал автор, везде жители Юга уступают гражданам Севера. Они вынуждены обращаться к Северу буквально за всем, за любым предметом массового потребления или украшения: от спичек и колодок для сапог до хлопкобумажных фабрик, пароходов, машин, библий, книг, учебников, наглядных пособий, картин, лекарств, модных одежд и очков. На Юге отсутствует иностранная торговля, нет хороших артистов, нет ничего… Всюду отмечены признаки упадка, инерции, ветхости, запустения, даже дикости. Идеология рабовладельцев приучает их взирать с презрением на любой новый прогрессивный принцип. На Юге, писал Хелпер, нет культуры, отсутствует умственная свобода, читатели, серьезная духовная активность. Южане полны тщеславия, самомнения и дикости.[236]236
  Beard Ch., Beard M. The American Spirit. A study of the idea of Civilization in the United States. N. Y., 1962. P. 263.


[Закрыть]

Гражданская война Севера против Юга (1861–1865) явилась важнейшим этапом американской истории. Эту войну называют Второй американской революцией. США вступили в нее рабовладельческой республикой, а вышли (после ее успешного завершения) «страной свободы». В основе конфликта лежали вопросы политэкономического и социоэтнического характера. Задачей северян не было освобождение негров. Поэтому свобода не могла прийти легко и просто, как в рассказе М. Горама «Большой Джон Освободитель». Стоило слуге-негру, которого белый хозяин решил как-то вздернуть за некую провинность, уговорить одного из его приятелей трижды чиркнуть спичкой над петлей, приготовленной для него, и трижды произнести страшные заклинания, как его хозяин тут же испугался и сразу отпустил всех рабов на волю. Когда 20 декабря 1860 г. конвент штата Южная Каролина объявил о выходе из Союза (к нему присоединились 10 южных штатов), вспыхнула война. Война была безумием для тех и для других. Экономика взяла верх над общенациональными интересами. Южане стояли на позициях средневековья. Скажем, вот что заявил вице-президент Конфедерации Юга: «…В основу нового союзного правительства положена та великая истина, что рабство является естественным и нормальным состоянием негров», «возникшее правительство – первое правительство в истории мира, которое покоится на этой физической и нравственной истине!» Эта «истина» дикаря и бандита, разумеется, не имела ничего общего с положением передовой нации.[237]237
  Иванов В. Е. Как развивался американский федерализм / Кентавр, 5, 1995. С. 30.


[Закрыть]

Всякий раз, когда речь идет о серьезном столкновении сторон, надо принимать во внимание всю совокупность фактов и факторов. В борьбе Севера против Юга на стороне первого были многие важнейшие компоненты. Так, Север безусловно был населеннее и богаче Юга. Согласно переписи населения 1860 г., почти две трети населения страны было представлено северянами. Перевес Севера оказался существен и в области имущества: из 16 млн. долларов движимого и недвижимого имущества страны около 11 млн. долларов приходилось на долю северян. Добавим сюда 1000 млн. акров свободных казенных земель на севере и западе, которыми Север мог в случае необходимости расплатиться со своими волонтерами. Стоило только честно и непредвзято сравнить эти цифры – и итог борьбы сторон становился ясен.

Столкновение между соотечественниками у всех обычно вызывает страх. Янки с дрожью в сердце читали строки У. Уитмена из пророческого стихотворения «Песнь о себе!» (1855):

 
Бей! бей! барабан! – труби! труба! труби!
В двери, в окна ворвитесь, как лихая ватага бойцов.
В церковь – гоните молящихся!
В школу – долой школяров,
Нечего им корпеть над учебниками,
Прочь от жены, новобрачный,
Не время тебе тешиться с женой,
И пусть пахарь забудет о мирном труде,
Не время пахать и собирать урожай,
Так бешено бьет барабан,
Так громко кричит труба!..[238]238
  Американская поэзия в русских переводах. М., 1983. С. 151.


[Закрыть]
 

Северян к победе над рабовладельцами-южанами привел Авраам Линкольн. Он стал символом лучшей части Америки. В нем соединилась и воплотилась наиболее толковая и прогрессивная часть федеральной общины. Первый президент страны, прошедший путь от простого фермера до главы государства. Отец пытался отлучить его от образования. Ведь сам он никогда не учился, не умел читать и писать и побаивался учебы. Вот что об этом говорил сам будущий президент. Отец пытался ему внушить: «Думаю, что ты валяешь дурака с образованием. Я пытался остановить тебя, но ты вбил себе в голову эту дурацкую фантазию, и она застряла в ней. Вот я не учился грамоте, но дела у меня идут лучше, чем если бы я имел образование».[239]239
  Стоун И. Любовь вечна, или Мэри Тодд и Авраам Линкольн. М., 1994. С. 26.


[Закрыть] Но как раз невежество и подрывало все начинания отца. Лишь мачеха Авраама, Сара, защищала права отрока читать и учиться в свободное время. Хотя книжный багаж юноши был вначале довольно скуден: Библия, Бернс, «Басни Эзопа», «Робинзон Крузо», «Жизнь Генри Клея».

В политике А. Линкольн взял курс на партию вигов. В дальнейшем северные виги составят Республиканскую партию, тогда как южные примкнут к «демократам». Одной из самых ярких его речей стала двухчасовая речь 1839 г., на которой он показал всю лживость и вороватость американских «демократов». Он перечислил крупных чиновников, почтенных членов демократической партии, которые фантастически обогатились за счет воровства из казны. «Посмотрите на Свартаута, который украл миллион двести тысяч долларов, – говорил он, – на Прайса, укравшего семьдесят пять тысяч долларов, на Гарриса, похитившего сто девять тысяч долларов». Все эти господа и многие другие преспокойно «удрали с этими деньгами, принадлежащими народу, кто в Техас, кто в Европу». Какой вдохновляющий и светлый пример для наших отечественных демократов – понятно, почему они учатся у американской демократии и преклоняются перед ней! Линкольн с тех пор воспитал в себе стойкое презрение к «демократии» воров и произнес твердую клятву, обращенную к американскому народу: «Перед лицом Бога и людей я клянусь всегда оставаться верным делу справедливости, как я его понимаю, во имя моей родины – страны свободы, страны, которую я люблю».[240]240
  Сэндберг К. Линкольн. М., 1961. С. 51.


[Закрыть] Такой тип президентства крайне желателен и для России.

Успешная борьба за единство страны, ее будущее возможны лишь в том случае, если лидером страны станет выдающийся человек и патриот. Такой яркой личностью, обладающей железной волей, чувством ответственности и умом был Авраам Линкольн. Его простота, скромность и доступность поражали многих. Он готов был принять в кабинете всех, простых и знатных, и в любое время. Следует добавить, что в США слово «политик» традиционно считается бранным словом. Иные даже добавляют сюда эпитет «грязный». Совсем иной, более достойный смысл американцы вкладывают в слова «государственный деятель». В чем разница между этими понятиями? «Политик» в глазах американцев – это отъявленный прохвост, более всего обеспокоенный своими узкими и корыстными интересами. Заполучив в правительстве или администрации президента тот или иной важный пост, он сразу же начинает обогащаться. Государственный же деятель, напротив, – не на словах, а на деле служит стране и народу, способствуя росту их благосостояния, безопасности, мощи. Между этими двумя типами лежит пропасть!

В те времена и Америка разделилась на два резко полярных, непримиримых лагеря. С одной стороны, стояли республиканцы Линкольна, последовательно и горячо выступавшие за истинную свободу, за отмену рабства, за торжество справедливости (разумеется, в буржуазном смысле слова). С другой – демократы, или самая дикая и оголтелая часть рабовладельцев и реакционеров (видимо, не случайно в прогрессивной печати за ними закрепилось прозвище «медянки», т. е. ядовитые гадюки). К чести большинства американского народа, что он не захотел иметь во главе страны демократа. Во время повторных выборов, как известно, победил Эйб. После завершения избирательной кампании республиканцы говорили: «Избранием Линкольна… народ решил, что нация будет жить, а рабство умрет». Будем надеяться, что вскоре во главе такой могущественной страны как США окажется президент-республиканец (что и произошло).

Авраам Линкольн

Победа президента-демократа в США означала бы трагедию не только для негров, но и катастрофу для страны. Курс демократов был губителен для будущего. Журнал «Современник» в России писал следующее: «Торжество Линкольна равносильно заявлению американского народа, что он, несмотря на все тягости войны, готов принести всевозможные жертвы имуществом и кровью своею для сохранения нераздельности национального союза и для совершенного уничтожения невольничества, корня восстания и всего зла». Кстати, и в США избирательную кампанию «демократа», кандидата в президенты Макклеллана финансировали еврейские банкиры (Ротшильд, штаб-квартира которого была в Париже). Для выполнения миссии Ротшильд даже направил в США специального агента – Бельмона. В дальнейшем и путь кандидатов-демократов и близких к ним лиц (в России), как увидим, лежит через США. Линкольн оказался куда более крепким орешком для демократов-рабовладельцев и их зарубежных сторонников.[241]241
  Иванов Р. Ф. Дипломатия Авраама Линкольна. М., 1987. С. 263–265.


[Закрыть]

Как известно, попытка южан отколоть от страны 11 штатов в ходе войны (1861–1865) стоила американскому народу 600 тыс. убитых и миллионы раненых. При этом резко замедлился рост производства (до 2 процентов в год), страна понесла огромные материальные потери. На 13 процентов уменьшилась производительность труда. Радикальным республиканцам не оставалось ничего как прибегнуть к «якобинским методам»… Их армии победоносно прошли по восставшим штатам рабовладельческого Юга. Генерал Шерман в 1864 г. совершил свой знаменитый «марш к морю», в тыл мятежников… Он взял Атланту, гнездо южан, а федеральный флот Фаррагута разгромил их военно-морские силы в бухте Мобил. Замечу и напомню горе-политикам России: в регионах с расистско-сепаратистскими устремлениями правительство Севера фактически ввело военно-политическую диктатуру! Сохранение единства Америки и разгром сепаратистов заложили мощный фундамент будущего величия страны. Американцы не только смогли уничтожить рабство, но сумели-таки не допустить распада союза.

В гражданских войнах не бывает ангелов… Скажем, один южный «партизан», Николс из Миссури, был расстрелян за то, что имел обыкновение насыпать порох в уши попавшим к нему в плен северянам. Затем поджигал порох. Взрыв разносил в клочья головы несчастных пленных. Когда его поймали, у него нашли несколько человеческих ушей. Его тут же расстреляли. Что и говорить, прекрасно, если есть хоть малейшая возможность избежать гражданских войн. Они разделяют страну на два люто ненавидящих друг друга лагеря. Однако для этого стороны должны быть готовы к компромиссу и поступиться частью неправедно нажитых богатств. Увы, безудержная алчность слишком часто лишает власть, богачей и их прихвостней элементарного рассудка. В итоге они теряют все. В Америке отголоски тех давних антипатий нет-нет да пробиваются сквозь скорлупу национального единства. Впрочем, война воочию показала: создавшие невиданную по мощи и волчьей хватке республику люди были, по сути своей, жестоки и беспощадны. На сей счет не должно быть никаких иллюзий.