Текст книги "Статика"

Автор книги: Владимир Данихнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Умники, – весело буркнул парень, которого назвали Тополем. – Сейчас копы появятся. Уж я-то знаю, в прошлом году здесь тоже был.

Предсказание Тополя сбылось – между «умниками» замелькали бело-голубые мотоциклы полицейских. Они цепляли машины нарушителей спокойствия гравилучом и тащили за собой.

Самые смелые вместе с сачками прыгали в обезумевшую толпу.

– Алик! – крикнул Павлик, ловко уворачиваясь от рук чернявого Эдика. – Давай еще раз! Прошу тебя!

Алик только пожал плечами – гитару у него уже забрала Инга. Девчонка раскраснелась, расхрабрилась, прелестные глазки заблестели – вино на нее подействовало быстрее всех.

– Инга очень хорошая, но зажатая, – шепнула мне Марина. – Она с младшего курса. Светловолосая девушка – ее сестра, Искра.

– Вы с Офелии? – спросил я.

– Нет, что ты! Мы все с Земли. Учимся в Питерском институте космической торговли и права. А на Офелии мы уже второй год проводим зимние каникулы. Сразу после нового года берем билеты и сюда. Правда здорово?

– Здорово, – согласился я, чувствуя как что-то хорошее, доброе поднимается во мне. – Вы не на «Льве Толстом» прилетели?

– Да! – обрадовалась Марина. – А тебя мы не видели…

– Я в третьем классе ехал, – сказал я.

Марина замолчала. Перевернулась, легла на живот, устремив сердитый взгляд в пластиковый стаканчик, наполненный сиреневой жидкостью. Черные волосы растрепались по обнаженным плечам, кнопка, скрепляющая две половинки топика заблестела в пересекающихся лучах двух местных лун.

Что это с ней?

Что это со мной?…

В это время запела Инга. Голос у нее был красивый, грудной. Правда на гитаре она играла хуже Алика, но все равно – очень неплохо.

Здравствуй, Ночь. Я так хотел с тобою встретиться, Ночь. На небе звезды и немного Луны, Я ждал – я не ложился спать, Я увидел тебя…

* * *

Черное-черное небо. Редкие-редкие звезды. Офелия дальше от центра Галактики чем даже Земля…

Одинокая веселая планета, медленно движущаяся в бесконечной ночи.

Может, в «Монике» и впрямь намешаны какие-то наркотики?

Не знаю.

В тот момент были только я и песня.

Только я и ночь.

Слышишь, Ночь, Ты почему такая грустная, Ночь? Я вышел из дому и нет никого, А я хотел поговорить с кем-нибудь в темноте…

* * *

Марина осторожно погладила меня по руке. Наверное, так дотрагиваются до дикого зверька, который любой момент может испугаться и убежать. Спрятаться в своей норе и не выглядывать из нее еще лет десять.

Знаешь, Ночь, Я много думал о твоей судьбе… Я ничего не знаю о тебе, Свою постель не променяю, дурак, ни на что…

А, может, Ночь, Не так уж плохо все – Скажи мне, Ночь! И есть у каждого дорога в ночь. На небе ровно столько звезд, сколько наших глаз…

– Герман, – прошептала Марина, – это все глупости. Ну какая разница кто в каком классе летел! Прости меня глупую, ладно? Я… дурочка, честно…

– Все в порядке, Марина, – сказал я. – Что ты? Все хорошо. Ну не было у меня просто денег в тот момент. Со всяким бывает.

– Бывает, – послушно согласилась девушка.

Немного помолчала.

– Я думала ты обиделся, – призналась Марина. – А я не люблю… обижать хороших людей.

На небе ровно столько звезд, сколько наших глаз…

– Это здорово, – сказал я, сжимая ее ладошку своей. – Вы отличные ребята, честно.

– Спасибо, – улыбнулась Марина.

* * *

Шум пляжа затихал вдали. Растворился и голос Аликовой гитары. Мы поднялись по шоссе немного вверх, потом свернули по едва освещаемой фонарями тропинке в тропическую чащу.

– Мы здесь часто с ребятами отдыхаем, – сказала Марина. – Тут неподалеку беседка есть…

Ее рука все еще сжимала мою. Я чувствовал, что моя ладонь уже вспотела, но все боялся отпустить Марину, будто мог потерять… что-то незаметное, неуловимое, но очень-очень важное.

– Там озеро. Даже скорее маленький прудик, – сказала Марина, глядя куда-то вперед, только не на меня. – А посередине – беседка из мрамора. Ну может и не из мрамора, но очень похоже. А мостик из зеленого прозрачного камня – будто изумрудный. Тоже, наверное, подделка, но выглядит здорово. Беседку в прошлом году построили, и тогда она была еще очень красивой – чистая вся, аккуратная… сейчас правда там окурков разных полно, бутылок пустых, прочего хлама… Но к ночи мусороботы обычно убирают, а весь народ сейчас на Фестивале, значит, в беседке никого не будет…

Мягкие нежные кончики пальцев… Это я глажу своей ладонью ее или она меня?

Какая разница…

Главное для меня – молчать.

Главное для нее – говорить без умолку.

Главное – не спугнуть ночь.

Потому что шестым чувством я понимаю – сделать это очень легко.

Белоснежная беседка выплыла из тьмы на следующем повороте. Сначала мне показалось, что она светится сама, но потом я посмотрел вверх и увидел яркий диск местной луны.

Светить отраженным светом – тоже здорово.

Изумрудный мост тихонько покачивался под ногами – мне почему-то казалось, что ступаю по дереву, а не по камню – черная вода в пруду горела редкими отблесками далеких звезд.

Мы остановились посреди беседки, продолжая держаться за руки, будто первоклашки, совершающие первые обход школьного двора на своей первой линейке.

Некуда идти дальше.

Мы долго молчали, никто из нас не решался заговорить первым.

Так легко все потерять…

– У тебя есть девушка, Герман? – спросила Марина.

– Нет, – сказал я.

Снова тишина и редкие всплески воды.

– У меня была девушка, – сказал я. – Ее тоже звали Марина. Она… она чем-то похожа на тебя. Она умерла… очень давно.

Марина отпустила мою руку. Медленно повернулась – луна сюда не добиралась, и ее глаза были черны.

Во мне недостаточно света, чтобы он отразился в ее глазах.

Марина обвила мою шею руками, долго всматривалась в глаза.

Ее губы приближались к моим.

Все ближе и ближе – я уже чувствовал ее дыхание, и какое-то глубокое и нежное чувство зарождалось во мне…

Взрыв чудовищной силы разорвал всю планету пополам, а на самом деле лишь прочертил кровавую дорожку в смуглой шее Марины… Ее глаза вспыхнули болью – я едва успел подхватить падающее тело девушки.

И стало тихо…

Кровь через равные промежутки выплескивалась из рваной раны в шее, сочилась сквозь мои крепко сжатые на ее коже пальцы.

– Герман… – прохрипела Марина, Захлебываясь кровью.

Изумрудный мост натужно заскрипел, принимая на себя еще кого-то. Я обернулся.

* * *

В лунном свете стоял высокий жилистый парень в сутане. В руках преподобный держал винтовку, ее дуло равнодушно уставилось на нас.

– Павлоцци, – пробормотал я. – Что ты…

– Привет, Герман! Все в порядке! И для начала – один маленький секрет! – Весело прокричал Микки. – Неужели ты поверил в любовь с первого взгляда? Это все действие «Моники», Герман! На следующее утро эта сучка забыла бы о тебе! Впрочем, как и ты о ней – вот ведь здорово, да, Герман? Добро пожаловать на Офелию!

Что он мелет?

– Тебе нужен я! – крикнул я. – Застрели меня и вызови скорую! Ее еще можно спасти!

Тело Марины обмякло, потяжелело.

Клиническая смерть.

Еще пять минут – и биологическая.

Двадцать минут – астральная.

…Наши доктора, наконец, признали существование души…

Если через двадцать пять минут девушка не оживет – она больше никогда не посетит Офелию.

В этой жизни, по крайней мере.

– Зачем мне это, Герман? – засмеялся Павлоцци. – Зачем мне лишние свидетели? Я так близок сейчас к победе, черт подери! Если бы не твоя идиотская затея с полетом на Землю, я бы пристрелил тебя еще недели две назад. На хрена ты потащился с этим мальчишкой в Питер? Скажи мне, Герман, на черта тебе понадобился этот гаденыш!?

– Ты следил за мной? – спросил я, одной рукой продолжая держать Марину, другой – потянулся за «Целителем». Аккуратно и незаметно.

Еще чуть-чуть.

Еще…

– Да и здесь тебя чуть было не упустил! – продолжал веселиться Микки. – Пришлось заплатить одному местному пареньку, чтобы он нацепил на тебя жучок.

– Коля, – прошептал я.

– Поздно догадался, – ухмыльнулся Павлоцци. – Кстати, ты, наверное, не знаешь, но мы с тобой встречались и раньше. Только тогда у меня было другое лицо…

Кончиком пальца я коснулся рукоятки.

Винтовка Микки продолжала смотреть мне в лицо.

– Парень в синей куртке. Статика! – прокричал Павлоцци. – Керк МакМилан! Помнишь, Герман? Помнишь, ублюдок? Да, я работал не только на этих придурков – Алисию и ее мужа-америкоса! Я – прежде всего человек президента Макса-3. Теперь-то ты понимаешь? Эти детишки, Алисия и Джон, не передали свое точное местонахождение мне, вот почему Малоев и компания наняли тебя! Но они сомневались в твоей надежности – отсюда и фотка с этой сучкой, Мариной, так ее, кажется, звали? Понимаешь, Герман?

– Неправда! – крикнул я. – Алисия и Джон ждали, что ты прибудешь за ними!

– Не знаю. Они дали мне неправильный адрес, – пожал плечами Павлоцци-МакМиллан.

– Потому что на самом деле алрес тебе дал я, – сказал кто-то.

Вспышка и резкая смена декораций – тело Микки, валяющееся на изумрудном моcту в перекрестье лунных лучей.

И мой брат со станером в руках.

– Держись! – крикнул он.

– Все в порядке, – буркнул я, стараясь ничему не удивляться. Бережно опустил тело Марины на скамеечку. Достал видеофон – сколько минут прошло? Десять? Пятнадцать? – и набрал номер службы спасения.

* * *

Остаток Фестиваля мы провели в больнице. Марина балансировала между жизнью и смертью, но врачи пообещали, что сделают все возможное.

Усталый офицер долго записывал мои показания, расспрашивал, выпытвал что-то, но под конец все же плюнул: взял подписку о невыезде с планеты и удалился. Парализованного МакМилана увезли в участок. Антона никто не видел – по официальной версии это я выстрелил в Павлоцци из станера.

Я сидел на скамейке напротив отделения реанимации: мимо мелькали заспанные медсестры с почти симметричными кругами под глазами и бодрящиеся врачи – вот у кого полно работы по праздникам.

Рядом осторожно присел Антон.

– Как ты? – тихо спросил он.

Я взглянул на него.

Будто и не прошло две недели с лишком с нашей последней встречи на Статики – все тот же рубаха-парень. Растрепанная прическа, майка, разноцветные шорты.

Лишь что-то неуловимо изменилось во взгляде, хотя, может быть, это всего лишь мое воображение?

– В порядке, насколько это возможно, – сказал я.

– Кто эта девушка? – спросил Антон, неловко поправляя легкую майку с надписью «Бесплатное пиво девчонке, которая подарит мне поцелуй».

– Случайная знакомая, – ответил я. – Ничего более.

– Понятно, – кивнул Антон.

Мы помолчали.

– Ты с ними? – спросил я.

– Ты про что?

– Антон, ты прекрасно знаешь о чем я, – твердо произнес я.

Он вздохнул:

– Да. Я работал с ребятами. С Алисией и «Серыми Духами».

– Ты провез взрывчатку на Статику? – спросил я.

– Да, – кивнул Антон. – Хитроумно, не так ли? Датчики на дверях среагировали на нее, а вовсе не на фейерверки несчастного Апуса. Я, конечно, рисковал, но расчет оказался верным – на их компьютере стояла стандартная программа – она не определяла тип взрывчатки, просто реагировала на ее присутствие. Это меня спасло.

– Как ты мог знать какое у них стоит оборудование? – спросил я.

– Хакер взломал их сети, – признался Антон. – Он мне сообщил, какое программное обеспечение используется в космопорту.

– Почему ты не признался мне сразу?

– Я ведь знаю тебя, Гера, – тихо ответил мой брат. – Ты ведь ни в какой мере не поддерживаешь терроризм… чтобы перейти на нашу сторону, у тебя должны быть доказательства – достаточно веские. Ведь именно за ними ты прилетел на Офелию? Я прав?

Я промолчал.

– Взрывчаткой был пропитан сам чемодан, – продолжал Антон. – Нам пришлось с ее помощью освободить этого придурка, маменькиного сынка… – Он выругался: – Вся операция шла насмарку! Мои друзья оказались слишком сентиментальны. Из-за этого погибли Алисия, Джон, из-за этого взяли Шона и Хакера…

– Один ты – молодец… – съязвил я.

– Я тоже ошибался, – помолчав, сказал Антон. – Возможно это было нашей общей ошибкой – не перетянуть тебя сразу же на нашу сторону. Ты бы сумел все организовать, Герыч…

Надо же!

Такое признание из уст собственного брата!

– Это ты передал фотку Марины МакМилану? – спросил я.

– Да, – кивнул он. – А про датчик слежения он ничего не знал… по началу. Таким образом мне удалось выяснить, что Керк предатель – он посещал Малоева. Я должен был выступить в качестве связного – скинуть на электронный адрес Керка точное местоположение Алисии и Джона. Я…

– Ты уже этого говорил, – резко перебил я. – Тогда зачем МакМилан убил Китайца? Или он уже знал, что в фотке датчик?

– Нет, – ответил Антон. – Он уже знал, что Китаец работает на нас.

Еще одно откровение.

– Сколько еще человек в вашей бригаде, Антоша? – притворно ласковым голосом спросил я.

– Я – последний, – просто ответил брат. – И на этот раз я не вру, Герыч.

Где-то надрывно кричал больной, в реанимации зло переругивались врачи. Быть может, они как раз спасали Марину. Быть может, они просто устали от бесконечной ночи, наполненной дешевым вином и переломаными конечностями.

Не все дано нам знать.

…Я вышел из дому и нет никого, А я хотел поговорить с кем-нибудь в темноте…

* * *

– Я так боялся, что они убьют и тебя, Герка, – вдруг сказал Антон. – Ведь у меня… у меня больше никого не осталось во всей Галактике – даже мать, будто уже не моя. Так, чужая женщина… Никого, понимаешь, Гера? Черт возьми, я ведь именно из-за этого не хотел поначалу вовлекать тебя в дело! Я просто боялся… я боялся, что ты погибнешь… ты меня слышишь, Герка? Да не молчи ты, черт возьми! Давай, уши мне надери, как в детстве! Пинка по зад дай что ли! Только не молчи!

– Что такое Стазис? – спросил я.

– Ты должен сам выяснить, – сказал Антон. – Я… теперь я не буду тебе говорить. Чтобы ты не думал, что я тебя к чему-то подталкиваю. Я ничего не скажу. Если захочешь – выяснишь. Если решишься перейти на нашу сторону – позвони мне. Если нет – улетай куда-нибудь, где у них будет мало шансов достать тебя. Чем дальше, тем лучше. К акалоитам, в колонию на Мадрид-4, хоть в другую Галактику. Куда угодно, где тихо и спокойно, где нет ничего, что может навредить тебе.

– Мне надоели загадки! – прошипел я. – Хоть ты можешь рассказать мне?

Антон промолчал.

Потом встал со скамейки, и мерным шагом удалился. Не оборачиваясь.

На кресле остался листок с номером его видеофона.

Я остался сидеть в кресле, мои кулаки судорожно сжимались-разжимались… Я испытывал острое непреодолимое желание набить кому-нибудь морду.

Наверное, это заканчивалось действие вина.

Зазвонил видеофон.

– Да! – рявкнул я в трубку.

– О! – на экране возникло жизнерадостное лицо Андрэ. – Месье Герман!

– Андрэ? – мое удивление было вполне искренним. – Как ты узнала мой номер?

– Я заплатила за сверхсветовую связь и полазила по сети Статики. – Мулатка подмигнула мне. – Я же должна была знать, что человек, на которого я работаю, действительно детектив, а не обычный мошенник!

– Понятно, – буркнул я.

День полон сюрпризов.

– Кстати, я звоню, чтобы сообщить тебе вовсе не это, Герман! – воскликнула Андрэ. – Я нашла парня по имени… Натс.

Она ждала ответа, явно довольная моей реакцией.

– Где он? – выдавил, наконец, из себя я.

– У меня в постели! – обрадовано заявила Андрэ. – В гостинице.

– Ты с ним переспала? – удивленно спросил я.

– О! – француженка прикрыла очаровательный ротик не менее очаровательной ладошкой и мило захихикала. – Неужели я слышу нотку ревности? Значит, месье не равнодушен к несчастной, влюбленной в него до конца дней своих, девушке?

Я почувствовал, как у меня краснеют уши.

– Так что? – повторил упрямо я.

– Нет! – помотала головой Андрэ. – Я его нашла в стельку пьяного в баре «У Луки»… тот еще райончик, кстати. Я вызвала такси, сказала благородному водителю, что парень – мой несчастный больной суженый, и таксист помог погрузить Натса в машину. В пути этот негодяй очнулся и попытался приникнуть к моим нежным, не знающим ласки девичьим устам…

– Андрэ! – простонал я. – Давай о главном!

– …Но я врезала ему перстнем по лбу, и он отключился, – закончила француженка. – Лежит сейчас на моей кровати и жутко пахнет.

– Жутко пахнет?

– Очень-очень жутко. Я обрызгала его духами, но, по-моему, стало еще хуже. Так что, начинать допрос сейчас или дождаться тебя, милый Герман?

– Я сейчас прилечу, – пробурчал я.

Встал, взглянул на смятую бумажку.

Звонить брату или нет?

* * *

Андрэ жила в «Хилтоне», самом дорогом отеле Офелии. Вернее, не совсем так – в одном из самых дорогих отелей. Сеть гостиниц «Хилтон» простиралась по всей планете, насколько я знал, отелей было около десятка.

Такси мне вызвать из больницы так и не удалось – все таксисты наверняка сейчас сидели дома и раскуривали кальян. Пришлось воспользоваться монорельсом. Вагон медленно тащился над шумным городом, а я также медленно и неотвратимо засыпал.

Как все надоело!

Сейчас бы завалиться в теплую постель и спать-спать-спать… Проснуться после полудня, выпить чашку горячего кофе, посмотреть футбол по стерео, почитать газету, а еще лучше – проваляться до самого вечера, сладко позевывая и потягиваясь спуститься в бар…

Но сейчас – только спать.

"Гостиница «Хилтон» – объявил электронный голос.

Дверцы с противным шипением разъехались в стороны, и я вывалился наружу.

Здесь было прохладно – монорельс высадил меня на посадочной площадке «Хилтона», которая находилась на высоте шестидесяти метров над уровнем земли. А одет я был до сих в пляжные шорты и легкую рубаху.

Я поежился, отыскивая взглядом двери. Сон как рукой сняло, теперь желания были попроще. Куда-нибудь в тепло, согреться, спастись от этого проклятого ветра.

Две луны – белоснежная в серых пятнах и ярко-красная насмешливо наблюдали за моей пробежкой через полупустую площадку к одиноким серым воротам, возле которых дежурил охранник. Молодой меднокожий парнишка в синей форме. Он отчаянно чиркал зажигалкой, сжимая в зубах сигарету.

– Стой, кто идет? – выкрикнул охранник, наконец подпалив кончик сигареты.

– Свои, – буркнул я. – Мне нужно к Андрэ… фамилию не знаю, номер комнаты 1524.

– Действительно свои! – довольно осклабился парнишка. – Эта девчонка у нас только два дня живет, а у нее уже столько побывало… Кстати, и сейчас кто-то есть – Кати сказала, что мулатка полтора часа назад с каким-то алкашом приехала… Не представляю, зачем ей этот алкаш? Какая-то озабоченная. Как вы думаете, она не нимфоманка?

– Не знаю, – ответил я.

– Ты не ее муж случайно? – подмигнул мне охранник.

– Нет.

– И слава Богу! – решил парнишка, отшвыривая окурок. – С такой девчонкой, конечно, можно весело провести вечерок, но не более того.

Охранник набрал код на панельке рядом с дверью и первым проник внутрь.

Здесь было тепло и светло. Красивые люстры в виде свечек, ковры на полу, гарсоны чуть ли не у каждого номера. Усталая горничная уныло пылесосила ковер.

– А мусороботов у вас не водится? – спросил озадаченно я.

– Это же «Хилтон», приятель! – расхохотался охранник. – «Традиции неизменны»! Обслуживающий персонал – люди. Хотя и электроники до фига. Если попытаешься воспользоваться своей штуковиной… – он указал на мою кобуру.

– Меня усыпит игла транквилизатора, – продолжил я. – Спасибо. У меня в офисе тоже такое есть.

– Я ж говорю, свой! – еще раз восхитился охранник. – Может, поболтаем у меня в каморке? Ну ее эту мулатку… У меня как раз бутылочка «Моники» припасена… Никто не заметит – начальство на Фестивале… А сейчас по этажу как раз Кати дежурит, мы ее к нам пригласим и…

– Некогда, – замотал головой я.

– Ну и ладно, – огорченно вздохнул парнишка. – Тогда топай к лифтам. Пятнадцатый этаж. Выйдешь и сразу направо.

* * *

Андрэ ждала у дверей своего номера – роскошного люкса, в котором легко могла бы поместиться рота солдат. На девушке было дорогое вечернее платье, сделанное в стиле «живого стекла» – только цвет оно меняло в нешироком диапазоне – от синего до голубого. Роскошные черные волосы были уложены в невообразимо сложную прическу, синие туфли на тонких шпильках дырявили роскошный ковер, а на руках каким-то чудом удерживались дорогущие платиновые браслеты.

Я в который раз пожалел, что защищаю закон, а не иду против него.

– О, месье Герман! – воскликнула Андрэ. – Вы как раз вовремя! Я уже не могу сдерживаться! Этот ужасный мальчишка храпит на всю комнату!

Она кинулась мне на шею и запечатлела на губах осторожный поцелуй, совершенно не смущенная моим непрезентабельным внешним видом.

Я аккуратно выбрался из объятий разгоряченной нимфы.

– Что ж, давай посмотрим.

* * *

Судя по описанию Андрэ, я ожидал худшего.

Однако на постели (роскошные перины, наимягчайшие подушки, царственный балдахин) валялся вполне обычный темноволосый паренек лет двадцати двух. Андрэ (или, скорее, горничная) все-таки догадалась стащить с парня туфли и носки, но дальше этого не пошла. Грязная серая майка и черные потертые джинсы все еще прикрывали тощее тело Натса. Парень лежал поперек кровати, засунув кулак в рот и блаженно посапывал, словно здоровый пухлощекий младенец.

– Не правда ли ужасно, месье Герман? – поинтересовалась француженка. Я не ответил, так как мне казалось, что я выгляжу сейчас не намного лучше этого парня.

Я подошел к нему, разглядел. От Натса разило дешевым пивом, но не более того. Никаких наркотиков он по всей видимости не принимал. А значит вполне хватит антиалкоголя.

– Ты умница, Андрэ, – похвалил я девушку, набирая номер портье. – Как ты его нашла?

Француженка покраснела и затараторила:

– В меганете. Я порылась в архивах газет и нашла этого мальчика. Речь шла о безобразной драке в баре «У Луки», в которой участвовал мальчик. Я подумала, что он, наверное, все время отдыхает в этом мерзком районе и немедленно полетела в бар. Что ты делаешь, Герман?

Портье не отвечал.

Наверное, тоже на Фестивале.

– Хочу, чтобы мне принесли пару таблеток антиалкоголя.

– О! – воскликнула Андрэ, схватила с полки сумочку и стала в ней рыться. Протянула мне упаковку таблеток, на которой было написано что-то невообразимое, видимо по-французски.

– Это принимал Луи, когда напивался… грязная скотина! – объяснила девушка. – Кстати, я говорила, что он приезжал сегодня ко мне? Просил прощения, подлец! Я рассказала ему все о нас, Герман! Абсолютно все! Луи хлопнул дверью и сказал, что возвращается на Землю ближайшим рейсом. У нас с ним все кончено! Бесповоротно! – произнесла она со смаком.

Итак, у меня появилась вторая суженая.

Надо выбросить все мысли из головы, Герман, сосредоточиться на деле…

Капсулы, что я извлек из упаковки, имели приятный зеленоватый оттенок и легко всасывались через кожу. Андрэ объяснила, что одной должно вполне хватить, но я на всякий случай вкатил Натсу две.

Результат оказался потрясающим – буквально через минуту темноволосый парнишка подпрыгнул на кровати, нелепо размахивая руками и хлопая ртом, словно рыба. Казалось, еще чуть-чуть и из ушей у парня повалит дым.

– Воды! – прохрипел Натс.

Андрэ кинулась в душ и вскоре протянула мне стакан холодной водопроводной воды. Руки у парня дрожали, поэтому пришлось насильно вливать жидкость ему в рот.

После третьего стакана Натс наконец-то немного успокоился, сел, прислонившись к стене и обвел нас безумным взглядом.

– Кто вы такие? – спросил он.

Андрэ присела на стульчик, холодно посмотрела на парнишку, закинула ногу за ногу и заявила:

– Месье Натс вы находитесь на допросе у известного детектива…

– Андрэ! – настойчиво проговорил я.

Девушка вопросительно посмотрела на меня.

– Спрашивать буду я, хорошо, зайка?

– Конечно, мой мальчик! – расцвела Андрэ.

– Вы похитили меня? – завизжал Натс.

– Заткнись и не ори, – посоветовал я ему. – Никто тебя не похищал. Наоборот, мы тебе неплохо заплатим, если ты ответишь кое на какие вопросы. Понятно?

– Понятно, – согласился парень. – Как я здесь оказался?

– Эта прелестная девушка, – кивок в сторону Андрэ, – нашла тебя, находящегося в весьма прискорбном состоянии, на пороге бара «У Луки». Так как состояние у тебя было явно не подходящим для расспросов, девушка привезла тебя сюда. Доволен?

– Ага. Можно еще водички? Все так неожиданно, блин… Только вроде бухал с ребятами и тут на тебе – обнаруживаю себя на роскошных простынях, и вы тут… рядом. Все так странно… блин…

Выпив очередной стакан воды, Натс наконец отдышался, да и взгляд у него стал куда более осмысленным. По крайней мере мне так показалось.

– Спрашивайте, – сказал он.

– Тебя зовут Натс?

– Это моя кличка, – ответил парень. – Если хотите, можете звать меня Майки. Майкл Фелпс, так меня зовут на самом деле.

– Майки, мы хотели расспросить тебя о Статике. Ходят слухи, что ты знаешь кое-что о тайне Стазиса. Это так?

Андрэ напряглась – видно было, что ей интересно. Я же был абсолютно спокоен – для меня все решено, каким бы не был ответ.

Но все-таки надо убедиться.

Парень молчал.

– Вы точно не из полиции? – спросил он.

– Нет, – подтвердил я.

– Впрочем какая разница? – с легкой иронией произнес Майки. – Если вы – копы, все равно выбьете из меня правду, так ведь? Удар по почкам, разряд в печень, блин…

Я не ответил.

– Да! – сказала Андрэ.

– Все из-за этих проклятых пьянок, блин, – с горечью в голосе продолжил Натс. – Болтаю все подряд. До сих пор, правда, никто мне не верил – после бутылки виски некоторые и не то рассказывают! Так-то вот, алкоголь – враг продвинутого человечества, блин…

Я терпеливо ждал.

– Сигареткой не угостишь, друг? – спросил Натс.

– Не курю, – отрезал я. – Как насчет ответа по существу, Фелпс?

– Ладно, – буркнул Майк. – Как вы, наверное, знаете я работаю на винном заводе старика Цвейга. Я сижу за сервером, слежу за сеткой завода… Помощник сетевого администратора, короче. Началась эта история примерно с полгода назад. Я как обычно сидел за компом, когда он вдруг заглючил. Ну, то есть, я подумал, что он глюкнул. Экран очистился, по нему пошли надписи, блин. Ну будто кто-то со мной базарил… Как в чате типа!

– Фи! – воскликнула Андрэ. – Какой примитивный способ входа в сеть! Давно изобретены виртуальные шлемы, виртушники, наконец…

– А нашему заводу многого не надо, – пожал плечами Натс. – У нас же не развлекательное заведение!

Андрэ обижено засопела, но притихла.

Наверное, этому еще способствовал мой красноречивый взгляд.

– Со мной кто-то беседовал! – продолжал Майк. – Появилась первая строчка: «Привет!» Я подумал, что это кто-то из друзей прикалывается, ну там взломал сеть или еще что, и тоже ответил, как бы без задней мысли:

«Здорово! Ты что это, маленький засранец, делаешь в моей машине?»

«Почему ты решил, что я – мужчина?» – спросил компьютер.

«А кто ты?» – поинтересовался я.

«Меня зовут Моника» – просигналила строчка.

«Вино что ли?» – расхохотался я. – «Или ты – погибшая подружка Цвейга?»

«Я – искусственный интеллект», – ответил компьютер.

– Создание ИИ запрещено конвенцией ООН двадцать лет назад! – воскликнул я, припомнив грандиозный скандал в Галактическом Совете.

Фелпс посмотрел на меня уважительно:

– Тоже самое я сказал ему. Блин… ей. Ну она и призналась, что создана незаконно.

«Докажи!» – потребовал я. Блин, я ведь все еще типа считал, что это, блин, шутка.

«Меня создали на планете Макс-3», – ответил… ответила Моника. – "С единственной целью – разгадать тайну планеты Статика. Здесь же я оказалась после того, как раскрыла ее. Арнольд Цвейг, двоюродный брат вице-президента Макса-3, использует меня в своих приземленных целях. Так, например, именно я изобрела для него сорт фиолетового вина, который носит ныне название «Моника Димитреску».

«Почему же я тебя до сих пор не видел»? – спросил я.

«Меня держат в закрытом помещении, участок 6В», – ответила машина.

– Действительно, есть такой участок? – поинтересовался я, перебивая Натса.

Он кивнул:

– Да. После этого случая я попытался проникнуть на его территорию, но меня, мягко говоря, послали. Под зад коленом… и еще по шее настучали, козлы… Чуть с работы не вышибли, блин…Так слушайте же дальше! Я тогда спросил:

«Зачем ты разговариваешь со мной?»

«Мне скучно», – ответила Моника. Понимаешь, меня этот ответ добил. Любой бы мой друг, если бы это был он, ответил что-нибудь в роде «Какая на хрен разница, придурок?» Или там: «Да пошел ты в задницу, тупой осел!» Вот поэтому я и… я поверил Монике. Она рассказала, что разрабатывал ее один ученый, а звали его… блин, не помню… что-то вроде Илиас Димитреску или Алиас Димитреску…Как-то так, блин… Короче, этот Димитреску назвал машину в честь своей дочки. Которая типа умерла. Потом Моника рассказала мне все, что знала о Статике. Вернее, попыталась…Не знаю почему, но отрубилась связь, пришлось перезагрузить сервер, а Моника со мной больше так и не связывалась.

– Так ты ничего не знаешь о тайне Статики? – переспросил я. – Совсем ничего?

– Ну она успела сказать, что эти… с Макса… ищут какой-то там источник энергии… хотя, может быть, я неправильно понял… – неуверенно сообщил Натс. – Ну и после этого отключилась, блин.

– И ты всем твердишь, что знаешь разгадку тайны Стазиса! – прорычал я.

– Ну… хвастаюсь я, понимаешь… девчонок завлекаю! – Он подмигнул Андрэ. – Что тут такого странного, блин?

Девушка поморщилась, будто понюхала что-то крайне неприятное.

Я подошел к Майклу, который заметив в моих глазах недоброе, испуганно скрючился на мягких подушках.

Я схватил Натса за грудки и прорычал в лицо:

– Ты – точно – больше – ничего – не – знаешь – о – Стазисе?

– Нет, клянусь! – просипел побледневший Майк. – Эта хрень со мной больше на связь не выходила! Клянусь здоровьем мамочки, пусть земля ей будет пухом! Я же честный человек, блин!

Я еще секунд пять буравил его взглядом. Когда лицо Натса пошло красными пятнами, я отшвырнул парнишку в сторону.

– Убирайся, – приказал я.

– Мне бы носки и ботинки, – робко проговорил Майк. – И еще ты денег обещал… как я до дома доберусь? А? Наверное, уже и монорельс не ходит. Может, я у вас тут переночую, а?

Я протянул Натсу сотку, указал подбородком на его ботинки.

– Все, понял, блин! – пожал плечами Майки. – Уже ухожу, е-мае.

Я подождал пока парень не уберется из комнаты.

Потом сел на кровать и обхватил голову руками. Что же это такое творится?

Но Андрэ, похоже, была довольна.

– О, Герман! – воскликнула она. – Это было великолепно! Прямо как в детективных романчиках! Какие замечательные каникулы! Спасибо тебе, милый друг!

– Рад за тебя, Андрэ, – буркнул я.

– Ты огорчен? – спросила девушка, сразу погрустнев. – Давай спустимся в ресторан и поужинаем. Или, скорее, позавтракаем, уже пять утра! Сна ни в одном глазу, Герман! Я так возбуждена!

– Я не подходяще одет, – ответил я.

– Какая ерунда… – отмахнулась Андрэ.

– Послушай, – я подошел к ней и легонько обнял за плечи, – мне нужно сейчас покинуть тебя.

– Полетишь на завод? – догадалась Андрэ. – Можно, я с тобой? Ну давай, это будет весело! Честно-пречестно!

Я покачал головой.

Лицо француженки стало величественно-торжественным.