Текст книги "Статика"

Автор книги: Владимир Данихнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Но на практике… на практике надо учитывать, что ток, поддерживающий мышцы в более-менее сносном состоянии можно регулировать вручную из пункта управления. Увеличиваем ток – и вместо приятного покалывания по всему организму заключенный чувствует ужасную, раздирающую на мелкие кусочки нервную систему боль.

И нельзя сказать, что «добрые» охранники Дыры брезговали садистским удовольствием наблюдать мучения заключенных, у которых они сжигали нервную систему.

Другим развлечением было отключить голопроектор и оставить заключенного в полной темноте на несколько суток – никакого шума, никаких голосов, только твой крик мечется в стенах крохотной комнатушки.

Дверь напротив со скрипом отъехала в сторону – давешний солдатик не сильно церемонясь втолкнул в комнату Фрэнка.

А он держался молодцом – грудь колесом, подбородок вверх, только лысая макушка слегка портила впечатление. Впрочем, Фрэнку уже далеко за сорок, но выглядит мужик моложаво. Быть может, он все время откладывает деньги на генетические операции?

– Здравствуй, Герман, – поздоровался Фрэнк на английском, усаживаясь на стул. Его глаза цепко исследовали меня.

– Привет, Трилистник, – улыбнулся я.

– Ты пришел вытащить меня отсюда? – поинтересовался Фрэнк. – Даже не ожидал. С тех пор как я оказался в Дыре, ни один из старых друзей не пришел меня навестить.

– Я же должен тебе полтинник, – развел руками я, – так какой смысл? Чем дольше ты здесь просидишь, тем больше у меня шансов смотаться со Статики и простить свой долг.

– Наша дружба стоит жалкие пятьдесят евро? – пробурчал Фрэнк, доставая сигаретку.

– Ого! – восхитился я. – Ты что здесь, на особом счету?

– Пока да, – кивнул Фрэнк, закуривая. – Меня даже в кресло не посадили. Нашли где-то обычную одиночку с приличным проектором и закрыли. Все прекрасно. Только параша воняет нестерпимо – отвык я как-то от такой жизни…

– С чего бы это к тебе такой подход?

Фрэнк пожевал нижнюю губу, будто не решаясь сказать:

– Мы с Малоевым… гм… старые друзья.

Кто бы мог подумать!

– Мда… – только и произнес я.

– Мы служили вместе во время войны с червями. Вместе участвовали в планетарной бомбардировке Кси-4. Ну и потом… поддерживали отношения. На Статике кстати случайно встретились. Когда я переехал сюда шесть лет назад.

– Так сколько тебе лет, Фрэнк? – с любопытством спросил я.

– Семьдесят. Неплохо сохранился, а? Главное, брат, это свежий воздух, здоровое питание, и вовремя проведенная пластическая операция…

– Ты в каком чине был тогда?

– А?.. Полковником я был… и Малоев тоже.

– Надо же! – ухмыльнулся я.

– Дело прошлое, – буркнул Фрэнк. – Теперь у меня есть все шансы попасть в кресло.

– Неужели все так плохо?

– Малоев требует имена всех тех, кто прошел сквозь мои подвалы на территорию Стазиса за последние три недели. Обещает отпустить, если скажу, – объяснил Трилистник.

– Так ты скажи, – посоветовал я.

– Не могу! – Фрэнк с тоской посмотрел на меня. – У меня же тайный бизнес, меня с дерьмом съедят, если я назову хоть одно имя… Неужели непонятно?

– Да что тут такого? – пожал плечами я. – Мало ли? Ну, может, люди – романтики. Их тайны прельщают. Кто по молодости не интересовался загадкой Статики?

– Ничего ты не понимаешь, Герман. Вот, например, одна, известная в городе личность, вместе со своей женой посещает Стазис и все время ходит в один интересный дом – где на кровати в вечном объятии застыли две прекрасные обнаженные девушки.

– И что они там делают? – спросил я изумленно.

– Угадай с трех раз, – пробурчал Фрэнк. – А вот еще один известный мужик любит лазить в огромный мусорный контейнер вместе со свой собакой, где они под цепкими взглядами застывших старушек…

– Ладно, приятель, давай оставим это, – отмахнулся я. – Я только что позавтракал. И мне не нужны данные обо всех людях, посещавших Стазис. Только об этих двоих. – Я протянул Фрэнку фотографию молодоженов.

– Ну не могу я ответить! – крикнул, негодуя, Трилистник. – Пойми ты, мой бизнес держится на доверии! Рот всегда держу на замке – я никогда не выдаю своих клиентов! Никогда!

– Послушай, Фрэнк, – тихо произнес я, – мне нужно знать только проходили они через твой подвал и когда. Все. От этого зависит не только твоя судьба, но и судьба нашей планеты. Это очень важно.

– Ненавижу Статику, – пробормотал бывший полковник и замолчал.

Я терпеливо ждал. Достал сигаретку, прикурил. Времени еще полно. Главное – найти девчонку. Какая к черту судьба планеты? Сто тысяч евро! Сразу же возьму билет до Офелии. Пляжи, холодное пиво, ласковое солнышко, тихая музыка, молодые девочки… девушки… Марина.

Ее фотография осталась у Китайца. Наверное, уже подшили к личному делу.

– Я не могу, – хрипло проговорил Фрэнк.

– Если я найду девчонку, ты получишь десять тысяч евро. Вполне хватит на билет первого класса до Макса-3 или Небраски, – пообещал я. – И еще останется.

– Да, пора отсюда валить, – согласился Фрэнк.

Пару мгновений он молчал.

– Эта парочка была у меня примерно в 12:45. Около половины второго они вошли через подвал в туннель. Пообещали вернуться к семи-восьми вечера.

Я кивнул:

– Кого ты приставил к ним в качестве проводника?

Фрэнк задумчиво посмотрел на меня:

– Никого. Они знали путь.

* * *

Со «Статик-отелем» меня соединили сразу. Миловидная девушка бархатным голоском поинтересовалась, чем она может мне помочь.

– Дайте мне Леруа! – рявкнул я.

Наверное, в моем лице было что-то такое – через пару секунд на экранчике появилось слегка испуганное лицо метрдотеля.

– Здравствуйте, Герман, чем я…

– Переведите меня на видеофон господина Цвейга, – попросил я.

– Но я не имею права, – замялся Пьер.

– Это очень срочно. Я настаиваю.

Леруа решился – по экрану пошли помехи, а потом я увидел Барона. Все в том же строгом костюме, гладко выбритого и аккуратно причесанного. Немного бледного.

– Здравствуйте, господин Барон.

Он сжал губы в тонкую линию:

– О чем вы?

– Не ломайте комедию, Штефан. Ваша дочь и ее муж впервые посетили Статику?

– Да, и я не пойму…

– Это не может быть правдой, Барон! Они были прекрасно осведомлены о туннелях под городом, которые ведут в Стазис, у них было все необходимое, чтобы прожить на территории Стазиса в течение недели. Они что, специально собирались на Статику?

Барон молчал, играя желваками.

– У вас есть ваше задание, господин Лукин. А еще у вас осталось чуть больше двух суток, чтобы выполнить его, – сказал он, наконец. – Зачем вы пристаете ко мне с глупыми расспросами?

– Я не могу работать, когда мне лгут в гла…

Но в этот момент Барон прервал связь. Я в гневе шмякнул видеофон о приборную панель своего «фалькона». Машина мелко затряслась, и мне пришлось пожалеть о содеянном. Со старушки станется – еще развалится прямо в воздухе…

Я набрал номер своего офиса.

– Детективно… Эй, Гера! Что с тобой происходит? Примчался сюда, взгляд бешеный, схватил ключи от «фалькона» и исчез в неизвестном направлении. В чем дело?

– Все прекрасно, Лера. Восхитительно. Я просто слегка разозлился, но сейчас уже отошел. Сейчас я вернусь – приготовь мне, пожалуйста, бронежилет и достань… «Целитель».

– Все так серьезно? – испуганно поинтересовалась Лера.

– Не знаю, – честно ответил я и отрубил связь.

* * *

– Что происходит? – в сотый раз поинтересовалась Лера, когда я натягивал бронежилет («Алмаз», два с половиной килограмма, выдерживает выстрел с расстояния двадцать метров из линейной военной винтовки «Тополь-22». По крайней мере, так говорилось в рекламном листке).

– Это дело пахнет все хуже и хуже, – пробормотал я, пытаясь справиться с последней застежкой. – Милая прогулка двух молодоженов превратилась в грандиозную политическую махинацию.

Лера притихла. Сидела за столом тише мышки и нервно постукивала по столу ногтями.

– По стерео передавали про капитана Сысоева, – сказала она.

– Я в курсе, – коротко ответил я.

Стереофотография Марины.

Голова забита только ею.

Даже смерть Китайца болтается где-то на втором плане.

– Слушай, Гера, может, бросишь это дело?.. Ну его, жизнь дороже…

– Поздно, зайка, – ответил я. – Я уже в нем по уши. Или еще глубже. А вот ты уходи. Поезжай к Алешке, свалите куда-нибудь за город, на озера, например. А если позволят его финансы – то и вообще со Статики.

– Я не оставлю тебя, Гера!

– Так надо! – рявкнул я. – Собирай вещички и домой! Три или четыре дня не появляйся в офисе – а если узнаешь, что со мной что-то случилось, вообще забудь о существовании «Фалькона».

Лера молчала. Потом отвернулась, и стала судорожно размазывать по лицу тушь – ненавижу, когда она это делает. В такие моменты просто не нахожу слов.

– Ладно, успокойся, Лера, – тихо проговорил я. – Возьми за месяц… считай это выходным пособием, на всякий случай…– Я протянул ей три бумажки по сто евро. – Где «Целитель»?

Лера не глядя положила на стол тяжелый штурмовой пистолет ЦЛ-12, разработки Слюсарева. В простонародье – «Целитель». Гарантированно вылечивает от жизни.

Давненько мне не приходилось им пользоваться.

Я проверил батарею – заряжена полностью, хватит на пятьдесят выстрелов средней мощности, на двадцать, если палить наверняка, бронебойными.

На всякий случай положил в карман запасную батарейку. Потом натянул поверх броника рубашку и коричневый свитер. Не время сейчас в костюме ходить. Посмотрел на Леру – она все еще плакала.

– Иди домой, девочка, – тихо посоветовал я ей.

* * *

«Фалькон» я в наглую посадил прямо перед главной вышкой Стазиса. Солдаты что-то орали, сирена истошно выла, сотня лазерных прицелов плясали по моей верной старушке, однако они все исчезли, когда из машины вышел я. Наверное, Малоев уже успел предупредить нижние чины.

К моей машине тут же подбежал молодой сержантик.

– Господин Лукин? – спросил он.

– Да, – подтвердил я.

– Мы ждем вас уже час. Все давно готово.

Я оторопело кивнул. Потом спросил:

– Что готово?

Солдатик недоуменно взглянул на меня:

– Поисковый отряд. Который вы возглавите… мы же будем искать яйцеголовых, так ведь?

Ай да, генерал! Просто мои мысли читает… впрочем, я предпочел бы пойти сам. Хотя, кто его знает, что ждет меня в Стазисе.

– Отлично, сержант, – ответил я, и солдат браво прищелкнул каблуками, а молоденькое, искореженное подобострастием и нездоровым патриотизмом, лицо аж покраснело от похвалы. Интересно, кем меня представил Малоев? Полковником ГСБ?

– Ведите, – скомандовал я, и последовал за сержантом в вышку. Двое солдат у ворот откозыряли мне, и я одобряюще им улыбнулся в ответ. Молодцы, ребята.

– Хорошо охраняете, – похвалил я их.

– Мне медаль за это дали! – похвастался один.

Я даже не понял, шутит он или нет.

Оказавшись внутри (коридор – металлические стены, пол и потолок, освещаемые холодным серым светом), мы зашли во вторую дверь справа и оказались в просторном помещении с маленькими прямоугольными окнами под самым потолком. На черных пластиковых скамейках вразвалочку сидело пятеро солдат – в сине-серой пятнистой форме, но без знаков отличия.

Мой солдатик откозырял и удалился.

Ко мне подошел самый старший среди солдат – крепкий небритый мужик. Он протянул мне свою лапищу:

– Подполковник Берд, – представился военный.

– Герман, – я пожал ему руку.

– Вот что… Герман… – тихо произнес Берд. – Я не знаю, кто вы такой и почему Малоев вам доверяет, но для меня главное – мои люди. Я буду следить за вами. За каждым вашим поступком. И если мне покажется, что ваш приказ может навредить моему отряду, я оставляю за собой право ослушаться его! Надеюсь, я ясно высказываюсь?

Очень хотелось зевнуть этому горе-вояке прямо в лицо, но кое-что в его словах меня заинтересовало. Действительно, почему Малоев мне так доверяет?..

Да потому что задница у него горит, вот и хватается за каждую соломинку!

Берд мне не понравился. Ненавижу таких вот правильных вояк. По мне – лучше бы на его месте был Китаец.

Китаец. Фотография Марины.

Берд тем временем представлял своих подчиненных:

– Капитан Эванс (долговязый паренек, со взглядом как у голодного коршуна), лейтенант Александров (с виду – болгар. Курчавые черные волосы, светло-голубые, почти белые глаза), лейтенант Винз (жилистый мужичок со стеклянным взглядом) и… – тут Берд слегка замялся. – Единственная женщина в нашей компании – доктор наук Лидия Марш.

– Может, обойдемся без формальностей? – спросила хриплым голосом Лидия. На вид ей было тридцать-тридцать пять. Маленькая, костлявая – очки на пол-лица. Ей бы в косметическую клинику… потом мужа завести и детей ему нарожать. А не наукой заниматься.

Вслух я, конечно, этого не сказал.

– Лидия – один из главных специалистов по Стазису, – объяснил мне Берд невозмутимо. – Она с самого начала…

Я благополучно пропускал его слова мимо ушей.

– Тело капитана Сысоева все еще на территории вышки? – спросил я, когда словесный поток подполковника полностью иссяк.

– Да… – растерялся Берд.

– А его вещи?

– В специальной камере хранения… но нам уже давно пора…

– Я хотел бы осмотреть их.

Мы с Бердом уставились друг на друга.

– Мы уже давно должны быть на территории Стазиса! – с нажимом произнес Берд.

– Мы будем там, когда я решу, – невозмутимо возразил я. – Или вы хотите связаться с генералом? Уточнить?

Вояка сдался.

– Ждите здесь, – буркнул он своим.

Мы вышли в коридор, поднялись по лестнице на второй этаж, сели в лифт. Лифт принес нас на открытую площадку – через нее мы прошли в следующий лифт, который привез нас в темный коридор, потом мы зашли во вторую дверь налево, снова оказались в коридоре… через пять минут я уже полностью запутался. Может быть, Берд в отместку так петляет?

Наконец мы оказались перед очередной дверью. Солдатик рядом с ней вытянулся в струнку, старательно разглядывая потолок.

– В какой камере вещи капитана Сысоева? – резко спросил Берд.

– В триста пятой, сэр! – бодро отрапортовал солдат.

В камере хранения было полно ящиков – прямо как в космопорте. Мы с трудом обнаружили камеру 305. Берд засунул свою карточку в паз, однако лампочка над камерой загорелась красным.

– У меня не хватает полномочий, – зло проговорил Берд. – Попробуйте свою.

Я, не сильно надеясь на успех, вставил карточку в щель. Лампочка благосклонно сменила цвет на зеленый – ящик мягко выехал вперед.

Искать почти не пришлось – фотография лежала сверху одежды и прочего барахла, запечатанного в прозрачный пакет. Я достал свой перочинный ножичек и разрезал целлофан. Положил фотографию в карман, задвинул ящик на место.

– Я не уверен, что вы поступаете законно, – проинформировал меня Берд, с неодобрением наблюдая за моими действиями.

– Свяжитесь с Малоевым, – отмахнулся я от него уже привычной присказкой.

Подполковник молчал. Значит, я все правильно понял – генерал дал мне огромные полномочия. Неужели он и впрямь так сильно в меня верит? В груди змеиным клубком заворочались подозрения.

– Вам нужно переодеться… – снова затянул свою волынку Берд.

– Я полностью готов. Собирайте своих вояк и выступаем.

* * *

Стазис встретил нас легким дождиком.

Впереди шли мы с Бердом, немного сзади все остальные: они старательно оберегали доктора Марш, которая с биолокатором в руках невозмутимо вышагивала по мокрому тротуару. Из всей команды она нервничала, похоже, меньше всего.

Первое, что поразило меня при первом посещении Стазиса – это тишина. Вселенская, космическая тишина – все звуки оставались позади, в той, быстрой жизни. А здесь… здесь даже говорить хотелось только шепотом.

А, если честно, вообще не хотелось.

Однако Берда это правило, кажется, не касалось:

– Мы повторим путь доктора Юхансона. Спутник-шпион будет следить за нашим продвижением и в случае опасности – сообщит в центр, – прогремел подполковник.

Я смолчал.

Мощеная дорожка свернула направо, и мы оказались около въезда в город: каменная арка с затейливой резьбой возвышалась над головами. Дальше виднелись маленькие каменные домики причудливой, самой разнообразной формы – тут были и пирамиды, и дома-шары, и дома, будто сложенные из великого множества детских кубиков.

Около арки сидел грязный нищий в рваном рубище. Его рука застыла в вечной мольбе, а глаза, казалось, с укором смотрели на мир. Я не выдержал, подошел к нему и помахал рукой перед глазами. Никакого результата. Естественно.

– Этот человек – статик, – словно глупому малышу объяснила мне Лидия. – Хомо Статикус, как в шутку их называем мы – ученые, – зачем-то добавила она.

– Я знаю, – ответил я и улыбнулся настороженно глядящим на меня коммандос. – У меня просто такая привычка. Традиция. Я так здороваюсь со Стазисом.

Все более недоумевающие взгляды в ответ. Пришлось двигаться дальше, чтобы меня не сочли за сумасшедшего. И не расстреляли на месте на всякий случай.

В самом городе народу было побольше. Люди – статики – занимались своими делами. Одинокая старушка подслеповато щурилась на несуществующее солнце, мама гуляла с младенцем в странного вида коляске (три колеса, сверху некое подобие сплетенной корзины), двое мужиков в веселеньких маечках пили неизвестную жидкость из бутылок. Надписи на бутылках представляли собой абракадабру – я знал, что лингвисты всей Галактики сотни раз пытались разгадать язык статиков. И, что интересно, у всех ведь получалось.

Только у всех – по-разному.

Вскоре мы вышли на площадь фонтанов. По периметру площади располагалось восемь фонтанов и еще один – самый большой и красивый – посередине. Здесь народу было еще больше – нарядные мужчины и девушки гуляли с детьми и необычными пушистыми зверьками, напоминающими домашних собачек. Что интересно, я редко видел несчастных людей в Стазисе – на лицах почти у всех застыли улыбки.

– Отсюда группа Юхансона отправила свое предпоследнее сообщение, – прокомментировал Берд.

Его люди нервно оглядывались в поисках неведомой опасности. Только Лидия была совершенно спокойна, поглядывая на экранчик своего локатора.

– Чисто, – сказала она. – Хотя, если кто-то скрывается в домах – локатор его не засечет. Свойство материала, из которого состоит весь Стазис.

В дом статиков, если он закрыт, проникнуть просто невозможно – его не взломать, не разрушить. Однако в большинстве домов двери были раскрыты настежь – статики, наверное, не боялись воров.

Мы пошли вокруг площади. Солдаты заглядывали в окна, двери, доктор Марш шуровала повсюду со своим биолокатором.

Я стоял около фонтана и наблюдал за застывшими каплями. Вполне обычная вода – даже блестит в лучах оранжевого солнца – вот только не движется. Некоторые капельки зависли прямо в воздухе. Я притронулся к одной – она была холодная и шершавая. Попытался сдвинуть с места, но капелька так и осталась висеть. Солнце высвечивало застывшие брызги, все вместе они сливались в самую настоящую радугу – оранжевые, синие, зеленоватые оттенки! А вот и красный цвет раскрасил по правильной прямой несколько подряд зависших капель.

Я кинулся на землю. Вовремя! Плазменный заряд сжег воздух в том месте, где только что была моя голова. Я перекатился на спину, на ходу доставая «Целитель».

* * *

Самое правое окно двухэтажного кубического домика. Яркий красный огонек. Чья-то быстрая тень.

Я выстрелил. Тень исчезла, кроваво-красный огонек – вместе с ней.

– В чем дело? – орал Берд откуда-то с другой стороны площади.

– Снайпер, – крикнул я в ответ, – и по-моему, я его подстрелил.

Коммандос, прячась за телами статиков, подбежали к двухэтажному домику и скрылись внутри. Берд остался рядом с докторшей. Прикрывает, значит.

Я, подумав, пошел вслед за коммандос.

Дом был уютным – прихожая, выполненная в мягких тонах, детcкие качельки, полно разноцветных игрушек на полу. Маленькая курчавая девочка в легком голубом платьице сидит на корточках и раскрашивает картинку в журнале. Примерно такая же могла бы получиться у нас с Мариной.

Девочка, а не картинка, конечно.

Я еще немного полюбовался на девчонку, а потом поднялся по деревянной лестнице наверх. Все ждал, что ступеньки будут поскрипывать при ходьбе.

Давно я не был в Стазисе.

Наверху было несколько комнат. Двое из коммандос находились в одной из них, похожей на рабочий кабинет. Винз с винтовкой наготове расположился около лестницы.

– Что там? – спросил я.

Винз показал подбородком в комнату, мол, сам смотри.

Я зашел в кабинет – коммандос предельно вежливо расступились.

Около стены полулежал-полусидел молодой мужчина в кожаной куртке и тертых джинсах с кожаными заплатками на коленях. Американская снайперская винтовка военного образца «рэйвен» валялась рядом. Парень хрипел, сжимая правой рукой рану в плече, из которой короткими толчками выплескивалась темная кровь.

И еще он смотрел на нас с такой ненавистью, что мне вдруг стало страшно. Он коротко вскрикнул, отнял ладонь от раны и потянулся за винтовкой, но тут же его тело два раза судорожно дернулось, и руки парня безвольно повисли вдоль тела.

Мне приходилось убивать людей. Не скажу, что в этом много приятного.

А особенно неприятно, когда убиваешь собственного клиента.

Этого парня звали Джон Томпсон.

Алисия только что овдовела.

* * *

Вскоре мы приблизились к району 3Г, откуда Клюверт и Юхансон отправили свое последнее сообщение.

Район как район – сплошные многоэтажки и полно мест, где можно укрыться снайперам. Поэтому мы продвигались вперед по одному кварталу – рисковать никто не хотел. Доктор Марш прицепила к нашему спутнику-шпиону биолокатор и тот, повинуясь приказам с дистанционного управления, исследовал все окна и двери в пределах квартала. Когда он заканчивал, мы продвигались вперед, организовывали круговую оборону, и снова запускали шпиона.

Во время третьего прохода, когда я отдыхал, прислонившись спиной к толстенному мужику, зазвонил видеофон. Коммандос занервничали. Берд что-то пробормотал чуть слышно. Наверное, не очень приятное для моих ушей.

Со мной связывался Барон. Он был мертвенно бледен, его светлые волосы на фоне лица казались огненно-рыжими, почти красными.

– Со мной только что разговаривал генерал Малоев, – сказал он. – И рассказал, что случилось…

– Я не виноват, – резко ответил я, – Джон выстрелил в меня…

– Я знаю, – тихо ответил Штефан. – И я не виню Вас, Герман. Я надеялся, что это неправда… я не знал, что Джон и Алисия…

– Что?

– Неважно, – Барон, казалось, несколько собрался, – теперь я прошу об одном… что бы не случилось… пожалуйста, верните мою девочку мне живой.

Я молчал, не зная, что ответить.

Барон отключился.

– В чем дело? – спросил у меня Берд.

– Тесть погибшего, – ответил я. Обернулся, разыскивая взглядом шпиона. Случайно посмотрел на спину толстяка, о которого только что опирался.

На спине у мужчины-статика размазалось маленькое кровавое пятнышко. Я потрогал пятнышко указательным пальцем. Кровь засохла – маленькими крошками она осыпалась на асфальт.

Я промолчал.

* * *

– Ну и что нам теперь делать? – спросил Берд, пиная статую девочки в песочнице. Естественно, с девочкой ничего не случилось, но мне все-таки сильно захотелось врезать подполковнику в ответ. И чтобы он уткнулся лицом в песок. Мысль была чрезвычайно приятной, и я провертел ее в мозгу так и этак.

Хотя Берд был отчасти прав. Мы прочесали весь район 3Г и примыкающий к нему 3Д, откуда люди Юхансона должны были связаться с Центром. Никаких следов экспедиции не было обнаружено.

– Что нам теперь, бродить по всему городу? – буркнул подполковник, обращаясь неизвестно к кому.

Его люди угрюмо молчали. Эванс сосредоточено разглядывал обнаженную стройную девушку, которая стояла, потягиваясь, у открытого окна. Меня больше интересовал сам домик – уютное двухэтажное строение из желтого кирпича с аккуратным садиком и небольшим бассейном. Всегда мечтал о таком. Ну и девушка, конечно, ничего. Я представил на ее месте Марину.

– Быть может, у нашего командира будут какие-то предложения? – едко спросила доктор Марш.

Все обратили взоры на меня. Ждут, что я достану волшебную палочку?

Абра-кадабра, Юхансон и Алисия, явитесь сейчас же сюда!..

– А какие могут быть предложения? – мягко улыбнулся я. – Насколько я понимаю, у нас было указание пройти по следу экспедиции. Никого мы не обнаружили, если не считать парня. Значит, возвращаемся. Подберем по дороге труп и доставим в Центр. Весь город у нас все равно не хватит сил обыскать. Придется вводить в Стазис войска. Роты две, я думаю, хватит.

Судя по кислым физиономиям моих спутников, они ожидали совсем другого ответа.

* * *

Но выбора у ребят не было.

Возвращались по той же схеме – впереди спутник-шпион, потом мы. На одном из перекрестков я остановился, будто задумавшись.

– Берд! – позвал я.

Он вопросительно посмотрел на меня.

– Мне надо навестить одно местечко на Стазисе. Поэтому я Вас оставлю.

– С ума сошел? – зарычал подполковник. – А если по городу бродят еще какие-нибудь чокнутые снайперы?

– Это мои проблемы, договорились?

– Да чего с ним нянчиться, сэр? – крикнул Александров. – Пусть себе топает, куда хочет! Нам меньше хлопот будет!

– Хорошо, иди, куда пожелаешь, – медленно проговорил Берд, – но я снимаю с себя всякую ответственность. Никто тебя искать не будет, Лукин, если что. Ты меня понял?

– По рукам, дружище, – весело ответил я.

Подполковник прорычал что-то совсем уж невразумительное и дал отмашку своим людям. Они двинулись дальше. А я некоторое время стоял и курил, наблюдая за удаляющейся группой. Заходящее солнце било мне в лицо, дымные колечки летели вдогонку солдатам. Времени оставалось все меньше, а мне вовсе не улыбалось бродить по Стазису в полной темноте.

Однако и на виду у коммандос действовать я не собирался.

Когда парни исчезли за поворотом, я медленно досчитал про себя до ста и выкинул тлеющий окурок. Потом развернулся и пошел назад – в ту сторону, откуда мы пришли.

Пустые глазницы разномастных многоэтажек с подозрением глядели меня. Врун тот, кто сказал бы, что, оказавшись в подобной ситуации, совсем бы не боялся. Я никак не мог избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Казалось, еще секунда – и я буду валяться на земле с продырявленной головой, а мои мозги разноцветной текстурой украсят серый асфальт.

Давешнего толстяка я обнаружил почти сразу: он вместе с группой мужиков в цветастых рубахах о чем-то мирно беседовал около фасада обувного магазина. А, может, у них тут проходил митинг? Например, за этичное отношение к мохнатым зверькам, что заменяли у статиков собак. Или за равные права толстых и худых.

Сам толстяк меня теперь не интересовал – я кружил около магазина в поисках других улик.

И я нашел их.

За углом, рядом с мусорным банком – огромное пятно высохшей крови. Кто-то пытался вытереть его и большая часть крови превратилась в бурый порошок. Но контур остался. Я пошел дальше по этой улице. Если судить по армейской карте, я шел по направлению к району 2Г.

Возле одинокого фонарного столба я обнаружил целый ворох использованных батарей для снайперской винтовки. Посмотрел вверх – пятиэтажное строение с множеством выступающих вперед миниатюрных балкончиков. В стенках балкончиков зияли круглые отверстия сантиметров пять-шесть в диаметре. Идеальное место для снайпера.

Парадная дверь в этот дом была открыта, и я прошел внутрь. Здесь было темно, хоть глаз выколи.

Я достал фонарик и включил его.

Светлый кружок вырвал из тьмы перекошенное лицо немолодого мужчины с кровавой раной во лбу. Кружок двинулся вниз – на мужчине был светло-серый комбинезон. С правой стороны на табличке виднелась надпись «Д-р Юхансон».

Вот, одного уже обнаружил.

Луч метался по всему парадному и высвечивал все новые жертвы: ассистент Уорвик МакТревор, сержант Макс Стефанофф, доктор Линда Степаненко… лейтенант Дональд Клюверт.

Четверо ученых и двое солдат. Они все были здесь – лежали вперемешку на лестнице, холодном полу, прислонившись к стене. Их всех убили из снайперской винтовки и затащили сюда.

Я потушил фонарик и вышел наружу.

Солнце почти зашло, хищные тени рассекали улицу на несколько почти равных по толщине полос.

Темная полоса, светлая полоса, темная полоса, светлая…

Желудок не выдержал, и я остановился – меня неумолимо выворачивало наизнанку.

* * *

Трясущимися руками я достал сигарету и прикурил. В этот момент мне было все равно – я бы не сдвинулся с места даже если бы заметил точку лазерного прицела у себя на груди.

Такого на моей памяти еще не случалось. Хладнокровно пристрелить шестерых человек! Хорошая была семейная парочка. Теперь я совсем не жалел, что сделал Алисию вдовой. И сильно сомневался, что при встрече с ней смогу удержаться и не отправить ее на скорое свидание с мужем.

Быстро темнело. Можно было, конечно, покинуть Стазис или хотя бы по видеофону сообщить Малоеву о том, что я нашел экспедицию, но мне хотелось довести дело до конца.

Ведь я почти наверняка знал, где скрывается Алисия.

Подвал Фрэнка соединен туннелем с канализационной системой Стазиса. А она представляет собой целый лабиринт – множество ответвлений, тупиков, некоторые ходы наверх закрыты люками, другие открыты. Фрэнк знает большинство путей, однако, насколько я знаю, про этот он был не в курсе. Я сам нашел его случайно, когда однажды блуждал по канализационной системе.

И этот выход совсем близко.

Я достал «Целитель» и зашагал вперед.

Пройдя квартал, я вдруг вспомнил, что нахожусь всего в нескольких сотнях метров от часовни. Желание посмотреть появилась ли там Марина – как на фото – было очень сильным. Но я поборол себя – взглянул последний раз на стереокарточку – и засунул ее в задний карман штанов.

Еще успеется.

На перекрестке я свернул направо и зашел в ближайший магазин. Вход загораживала крепкая девица, которая вела ребенка за руку – пришлось постараться, чтобы оказаться внутри.

Это была книжная лавка – сотни книг стояли на полках, еще больше – валялось прямо на полу. Сухощавый старичок стоял за прилавком и держал в руках раскрытый томик, вперив в строчки неподвижный взгляд. Я включил фонарик – и почти сразу же высветил аккуратную горку свежих окурков на подоконнике. Сигареты были женские, неизвестной мне марки. Я подошел поближе, взял один из окурков, повертел в руках – на нем виделись следы губной помады.

Оставалось только поздравить себя с отличной интуицией.

Теперь я был все время настороже. Скотчем примотал фонарик к дулу «Целителя». Взвесил в руке, пару раз подбросил. Когда мне показалось, что я привык к новому весу пистолета, я отправился дальше.

Дверь за прилавком тоже была открыта – я прошел в маленькое помещение, заваленное огромными кучами книг. За одной из груд макулатуры обнаружилась лестница в подвал. Молодой жилистый паренек сидел перед ней на коленях и что-то беззвучно кричал вниз. Я посветил туда фонариком – его друг – подросток в синей рубашке – стоял рядом с лестницей с кипой книг в руках и собирался подниматься. Больше ничего интересного я не заметил.

Я спрыгнул вниз и стал за подростком – какая-никакая, но защита. Светлое пятнышко забегало по стенам – подвал был пуст, если, конечно, не считать огромного количества книг. Около противоположной стены я заметил узкий провал в стене – он вел в канализацию, а дальше, через сложную систему труб и коридоров – к подвалу Фрэнка. Я был уверен, что никто про этот ход не знает. Кроме меня.