Текст книги "Уровни Эдема (СИ)"
Автор книги: Владимир Ильин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
В общем, в итоге обед свелся к кусочкам нарезанных вкусностей, которыми я с рук кормил девушку, то уклоняясь от игривого покусывания жемчужными зубками, то позволяя Юлии изобразить плохую девочку – порочную и уже опаздывающую на работу.
– Ой, я побежала, – спохватившись, коротко поцеловала она меня и принялась собирать одежду с пола.
А еще говорят, девушки медленно одеваются.
Ну и я, пользуясь привилегированным положением в отделе, не торопился вставать с постели, чтобы не мешать. В итоге, проводил ее до двери, и только после этого стал надевать рубашку. Затем таки наведался на кухню и догрыз остатки сыра под чай, ощутив сытость и полное довольство жизнью. Которое, увы, просуществовало недолго – до момента, когда на тумбе возле выхода не обнаружилась аккуратная такая и совершенно чужая тысяча рублей.
– Блин, Юля, – матернулся я, не зная, как реагировать. – Короче, верну, – наплевал я на легенды и якобы плохое финансовое состояние, положил купюру в карман рубашки, собрался полностью и пошел на остановку.
Потому что наши люди на работу на такси не ездят, а пешком – все же избыточно долго.
– У вас все хорошо работает? – Наведался я в кабинет Юлии, сетуя, что не записал даже номера ее телефона.
– Да, все в порядке, – невозмутимо ответила она. – Спасибо.
Собственно, после этого диалога внимание ко мне от остальных присутствующих в кабинете полностью исчезло. Пользуясь чем, присел рядом с ней, якобы рассматривая системный блок. Но вместо этого снял с ее ножки туфельку и медленно провел ладонью, едва касаясь, от пальчиков ног в направлении внутренней поверхности бедра. Юлия вздрогнула и сомкнула ножки, в районе коленок которых я и вложил сложенную вчетверо купюру.
– Не нужно благодарностей, – не менее буднично произнес я. – Если что-то случится, обращайтесь.
Собрался встать, как Юлия ловко зацепила купюру и закинула мне ее за воротник рубашки.
– Обязательно обращусь, – строго произнесла она. – Если что-то вновь пойдет не так, буду жаловаться вашему начальнику.
– Хорошо, – обреченно вздохнул я и потопал из кабинета.
Не рубашку же снимать у всех на виду, да и деньги можно потом на нее потратить. Тем более, что она уверена, что сделала хорошее дело – бедному парню помогла. А я, выходит, птица гордая, но неблагодарная.
Ее коллеги, тем временем, уважительно посмотрели в сторону Юлии и с видом 'знай наших' – в мою.
Ну а вечером, после работы, был клуб реконструкторов, которые за эти два дня пропусков уже меня потеряли. В этот раз настал черед спаррингов, традиционно приходящийся на среду, в котором ваш покорный слуга к удивлению коллектива взял первое место.
– Вот что значит упорный и систематический труд, – ставил Михаил меня в пример.
А я изображал улыбку и не знал, как относиться к тому, что стоило напрячься с копьем в руках – и все движения противника становились медленными, вязкими, будто картинно обозначающими удары, от которых до смешного легко было увернуться, в то же мгновение касаясь острием тела соперника.
Еще я не знал, как быть, когда после резкого движения головой, которым будто хотел скинуть наваждение, контуры тел ребят окрасились теплым ореолом, тускловатым в местах крепления доспехов и более ярким у непокрытой головы. Свечение пропало только после тщательного моргания – объяснил невольным наблюдателям, что попала пылинка.
Хотя, на фоне всего этого незнания, хотя бы один факт железно прояснился тем вечером.
После ряда поединков, я отложил копье в сторону и прошелся, разминаясь, по залу. Вернувшись, не глядя протянул руку в сторону копья, ожидая почувствовать его в ладони. Промахнулся. Зато оформившееся желание взять копье отозвалось слабым покалыванием в том месте, где остался символ-таблетка от исчезнувшего синего окатыша. Боясь спугнуть чувство, отвернулся от всех левым боком к стене и украдкой приподнял футболку – там, где был след на теле, теперь через изумление я видел деревянный конец того самого, пропавшего копья. Попытка тихонечко потянуть его завершилась облачком серой пыли и потерей сантиметра оружия, распавшегося, стоило соприкоснуться с воздухом школьного подвала.
Тогда-то и пришла мудрая и грустная мысль, похоронившая надежду вытащить копье здесь и поместить в этот 'карман' оружие посовершеннее – например, пулемет.
Вещи каждого мира принадлежат только ему самому.
Глава 11
Завершение эпопеи с компьютерами праздновалось роскошно, хоть и в узком кругу нашего коллектива из трех человек. Вечером четверга, с опережением установленного срока на один день, были подписаны и украшены печатями последние акты приемки, переданы в бухгалтерию, после чего дверь в наш кабинет была закрыта на ключ, а из двух больших пакетов, привезенных Эдуардом Семеновичем в обед, на начальственный стол стали выгружаться контейнеры с салатами, пачки сока, баночка икры, немного напластованного хлеба и праздничная бутылка шампанского. Да мы так ни одного дня рождения не праздновали. Хотя тут повод для счастья у шефа куда существеннее, чем минус один год до пенсии.
– Сегодня у нашего дружного коллектива три знаменательных события! – Шустро откупорив шампанское и разлив по пластиковым стаканчикам, взял слово Эдуард Семенович.
Я скосил взгляд на Анну Михайловну, оценивая реакцию на слово 'дружного'. Но та, в общем-то, смотрела нейтрально и внимала начальственным словам с полуулыбкой, удерживая импровизированный бокал на уровне груди.
К столу босса были поставлены дополнительные стулья, но праздничным речам мы внимали, разумеется, стоя.
– В первую очередь, хочу поздравить нашего дорогого Сергея Никитича с повышением, – поставив свой стаканчик на стол, шеф лихим движением открыл верхний ящик стола, выудил заполненный бланк приказа в прозрачном файле и величественным жестом протянул его мне. – 'Старший специалист первого разряда'!
Тут и мне пришлось поставить стаканчик, принять документ двумя руками и поохать, рассыпаясь в благодарностях и глазами поедая текст. Ведь кем я был до того? Простым специалистом первого разряда, а теперь – старший. Короче, оклад выше на пятьсот рублей и право на премиальные в шестьдесят процентов, что с коэффициентом в две целых пять десятых и минус НДФЛ дает нам двенадцать тысяч рублей заработной платы. Две трети аренды за квартиру, весьма неплохо.
– Спасибо, Эдуард Семенович, – изобразил я полупоклон и прижал документ к груди.
Тот с довольным видом отмахнулся и посулил дальнейший карьерный рост.
Выпили, заели, шустро наполнили стаканчики и приготовились внимать второму поводу для торжества.
– Наша прекрасная Анна Михайловна, – обратился шеф с новым тостом. – От всего коллектива желаю вам успехов в новой вехе вашей жизни.
'Это какой?' – удержал я любопытство.
– Пусть она будет вам подспорьем в работе и радует, – Эдуард Семенович в два шага прошел к окну и распахнул в занавеску, глядя на парковку.
Подошел вслед за ним и отчего-то сразу понял, о чем идет речь. Она одна там такая была – новенькая серебристая 'Лада Гранта' с номерами свежей серии, в длинном ряду тойот и мерседесов.
– Ну, с чего-то надо начинать, – обозначил конец тоста шеф, подмигнув заместительнице и опрокинул в себя шампанское.
Я тоже поздравил и отпил показавшийся горьким и невкусным напиток.
Значит, договорились таки. Честно, ожидал от Анны Михайловны диверсий, звонков в Москву, отказа подписать акт или же целого ряда замечаний, которые она в него запишет. А вышло вот оно как.
Только договорились-то они, а ночами, обеспечивая скромное экономическое чудо всем причастным, не спал я. В общем, осадок на душе остался, чего скрывать – но оно такое, сам ведь по тысяче за компьютер просил. Мог бы, по всей видимости, в три раза поднять цену – так кого в том винить?
Третьего тоста так и не дождался, начальство засело за стол и стало под еду с шампанским обсуждать вопросы своего уровня. Но, в целом, кому должны были быть предназначены еще одни поздравления – и так угадывалось. Шеф просто от скромности не стал возвеличивать себя, да и размер вознаграждения так же вряд ли стоил огласки.
– За уважаемого Эдуарда Семеновича! – Все же поднял я стаканчик, дождался нехотя поднявшихся шефов, чокнулся с ними и, пока те садились обратно, свинтил за свой стол, прихватив наиболее вкусный салат.
Те моего исчезновения не заметили, вновь вернувшись к разговору под шампанское.
Ну а я коротал время до конца банкета за компьютером, стараясь не сильно крошить на клавиатуру. Кое-как отделался от коловшего разум чувства разочарования – маневры Анны Михайловны прошли мимо меня, а значит стоило немедленно вычищать из наших периодических встреч прикипевшие было эмоции и быть куда осторожнее в будущем. Иначе рано или поздно продадут – сам не замечу, доверившись. Ведь могла намекнуть потребовать на вознаграждение за труды мои, но промолчала... Долей своей рисковать не захотела?
Заел грусть-тоску салатом и открыл новостную колонку. Затем сравнил с подборкой условно-развлекательных ресурсов на ту же тему и какой уже день подряд неодобрительно покачал головой.
Неделей раньше великий Китай объявил односторонний выход из соглашений о 'Той стороне' и объявил экспансию на новые территории. Даже лозунг под это дело ввели – 'Новые просторы родины!' и благоразумно начали строительство нового города вокруг группы из десятка порталов севернее Гуаньчжоу. Благоразумно – потому как лишние люди видны будут сразу (шпионаж в таком деле никто не отменял), да и вдруг мировое сообщество долбанет чем увесистым. А мировое сообщество очень этого хотело – судя по тем самым официальным новостям. Истерика в ООН поднялась адовая, раз за разом пытались принять запрещающие, угрожающие и призывающие меморандумы, но Китай всякий раз налагал свое вето на любой документ. Странная, все же, организация – всем серьезным странам наплевать на ее решения, а мнение несерьезных государств никому не интересно.
В общем, так бы и продолжалась вся эта говорильня, если бы вчера в пятимиллионном городе Шаньтоу на побережье Тихого океана не вспыхнула чума.
Тут даже говорить о масштабах начавшейся истерики как-то неловко. Во всех новостях всех стран мира – одно и то же. Траурная картина карантинной области, журналисты в масках (даже те, что в Нью-Йорке), данные о потерях мирного населения и призывы немедленно призвать Китай к благоразумию – ведь именно с порталами новости связывают новую беду. Никому не интересно, что между новым 'Городом южных ворот' и Шаньтоу что-то около четырехсот километров, а пресс-релизы правительства Китая сообщают о кратно меньшем числе заболевших и высоком проценте выживших. Все же, не средние века – есть лекарства и понимание стратегии борьбы. Ну а справедливые видео-доказательства, что инфекция после перехода через портал вообще не выживает – игнорируется начисто. Даже своими собственными гражданами игнорируется, судя по неким намекам на бунт, когда один из замурованных порталов в Шаньтоу хотели разблокировать для экстренного лечения зараженных. В общем, теперь там комендантский час, армия на улицах и никакого интернета – потому как истерика в сети заражает куда быстрее любой заразы и жертв от нее как бы не больше.
В нашей же стране смотрят на это все с опаской, а из-за расстояния – куда спокойнее и взвешеннее. Мол, граждане, не допустит портал к нам заразу – он вообще что-то типа иммунной системы меж двух миров, есть такая версия. Но о порталах вы все-таки сообщайте, если увидите. Мало ли...
Сдается мне, подставили китайцев, а смертельная инфекция в город прибыла не через портал, а в колбочке из заморских лабораторий. Но Китаю от этого не легче. Накрылись их 'новые просторы', думается.
– Пора и честь знать, – подняв пустую бутылку из-под шампанского и посмотрев через зеленоватое стекло на свет потолочной лампы, задумчиво вымолвил Эдуард Семенович.
Рядом поддакнула Анна Михайловна, и слегка неловко из-за выпитого поднялась с места. Это у нас стартовал традиционный забег 'последний убирает со стола'.
– Я еще посижу, поработаю, – дал я отбой этой неловкой гонке. – Сам уберу, не беспокойтесь.
В самом деле, покидать контейнеры обратно в пакеты – минутное дело. Тем более, что есть разница – быть назначенным крайним или благородно взять на себя несложное обязательство.
– До завтра, – признательно качнул головой шеф и покинул кабинет вместе с замом.
Я подождал пару минут и с интересом выглянул в окно, глядя на парковку. Что-то такси они не вызвали, странно. Вряд ли такой вечер хочется завершить толкотней в общественном транспорте. Хотя, может, сейчас вызовут...
Но нет – вышли мои боссы из здания и по прямой линии к 'ладе' Анне Михайловны. Машина моргнула отключенной сигнализацией и молча отреагировала на поглаживания шефом по своему капоту. Из-за окон и расстояния не понятно, о чем говорили двое возле 'гранты', но по чуть скованным движениям Анны и размашистым и легкомысленным позам босса, я бы поставил на то, что хозяйка сомневалась, стоит ли садиться за руль, а ее убеждали, что шампанское за алкоголь не считается. В итоге, Анна Михайловна села на пассажирское сидение своей машины, а Эдуард Семенович приземлился за руль и лихо вывернул с парковки.
– Алоу? – Набрал я номер городского батальона ДПС со скайпа. – Тут двое пьяных на серебристой гранте в сторону Ленкома поехали. Номер 643. Вот прямо сейчас, машина жутко виляет. Как бы не убили кого. Да не за что.
Нажал отбой и с невозмутимым видом вернулся к салатику. Заговорщики хреновы.
Снесет какой-нибудь придурок остановку с людьми, и уже потом выяснится, что не придурок это был до того, как пьяным за руль сел, а вполне уважаемый коллегами человек. Это уже потом он будет зэком, который отчаянно будет желать, чтобы его остановили на час раньше, пусть даже ценою прав.
В общем, никакого желания промолчать и стать соучастником, если они реально куда-нибудь въедут. Перед потерпевшими стыдно будет, они в чужой глупости не повинны.
Прибрал со стола, вымыл руки и по привычке заглянул в серверную.
– Девятнадцать градусов, – отметил я с довольством, глядя на индикатор кондиционера.
Один градус все же скрадывался через гипсокартонную перегородку, но особого дела до него не было. Материал фальш-стены под краской спокойно реагировал на соприкосновение двух полюсов температур – условного тепла северной и холода Эдема. Возможно, был конденсат по ту сторону перегородки, но для внезапного проверяющего это не будет заметно, а остальное не важно.
Даже шкаф можно, в теории, вернуть – для маскировки он уже не нужен. Но этот предмет мебели оказался удивительно востребованным, пусть и не по целевому назначению. Правда, последние три дня Анна Михайловна была весьма занята и проверки на прочность старой и основательной деревянной конструкции не проводились – что-то там с квартальной отчетностью и запросом из столицы, тут все министерство на потолке бегает. Это сегодня вечером шефы позволили себе расслабиться, завтра опять будут по уши в бумагах. Хотя после сегодняшнего, что-то меня этот шкаф уже не сильно возбуждает.
А так, нормально все в серверной – подытожил я. К концу месяца можно будет съездить в Москву, обналичить накопленные на временных счетах средства.
На часах к тому времени было почти восемнадцать, так что уже ничего не препятствовало неспешной прогулке до кабинета и потом – домой. Может, в клуб даже заеду – после эпизода с 'доставанием копья из себя' бывал я там редко, работа отъедала большую часть дня, а забегать на десять-двадцать минут несерьезно – даже размяться не успеешь, как уже уходить.
Кстати говоря, 'копье' в метке-кружочке чувствовало себя отлично и никак себя не проявляло. Первые дни, помню, сильно переживал, порываясь сходить к врачу и сделать рентген, но, встав на весы, успокоился – масса тела соответствовала той, что была записана во время медосмотра. Так что инородный предмет был скорее не во мне, а где-то в ином измерении, а отметка на коже служила чем-то вроде ярлычка. К слову, ничего нового отметка в себя не впускала, а поэкспериментировать с ней на 'Той стороне' не было возможности – это ведь фальш-стены отдирать и заново красить. Не до этого, со всей рабочей суетой. Хотя, на самом деле, надо бы решить вопрос.
– Сергей... Никитич? – Окликнули меня из коридора хорошо поставленным басом.
Повернулся на голос и узрел сиятельного Андрея Сергеевича самолично. Министр стоял возле выхода из ведомства и вряд ли дожидался меня – просто увидел и окликнул. Уже интересно, что имя мое знает.
– Да, Андрей Сергеевич? – Прибавил я шагу и постарался добраться до него побыстрее.
Не кричать же через коридор, в самом деле.
Аккуратно пожал протянутую руку – мозолистую и сильную.
– Сергей, у меня в кабинете лампочка перегорела. Будь добр, займись? – И даже в просьбе чувствовался оттенок документа с визой и печатью.
Лампочки – это хозчасть, не мы. Даже место, где запас столь нужных предметов лежит – мне недоступно, но это не повод отказывать неплохому, вроде как, человеку.
– Хорошо, Андрей Сергеевич. И спасибо за повышение, – воспользовался я моментом.
– Я бы еще две недели назад подписал, да твои начальники просили повременить. Говорят, как бы не запил от радости, работы много, как они без помощника, – со смешинкой и укором произнес министр.
– Так я вообще не пью, – растерялся я от таких новостей. – И ни одного дня не пропустил за все годы!
И 'помощник' как-то с недавним лично моим трудовым подвигом не вяжется.
– Ладно, поздравляю, – не стал вникать Андрей Сергеевич в суть моих возмущений. – Вот ключи от кабинета. Завершишь – сам закрой и сдай на вахту.
Связка легла мне в ладонь, а сам министр сложил руки за спину и медленно направился к выходу, переступая с пятки на носок.
Значит, две недели. Значит, запить могу и помощник. Интересно – аж зубы сводит от злости.
Тут ожил телефон в кармане, наполняя коридор симпатичной мелодией – я вздрогнул на секунду от неожиданности, из непростых мыслей выныривая. Глянул на экран – Анна Михайловна. Сделал пару вздохов, успокаиваясь, чтобы не наговорить ничего лишнего и ответил на вызов.
– Сережа, привет, – донесся с той стороны голос с оттенками отчаяния. – У тебя никого нет знакомого в ГАИ? У нас тут с Эдуардом Семеновичем ситуация...
– А что случилось? – Наполнив тон заботой и прикрыв глаза, поинтересовался я.
– Остановили, – после короткой паузы, будто губу прикусила, поведала Анна. – Эдуарда Семеновича хотят на освидетельствование везти. А я, а меня... Говорят, я машину пьяному доверила. Прав хотят лишить, – шмыгнула она. – Сережа, есть у тебя знакомые? Сережа, милый?
На моем лице расцветала тонкая улыбка.
– Знакомых в гаи нет, но рядом как раз находится очень влиятельный человек, – с участием ответил я. – Один момент, поинтересуюсь у него, не бросай трубку.
– Спасибо! – Пискнули счастливо.
– Андрей Сергеевич, – я прикрыл микрофон телефона и повернулся к министру. – Тут Эдуард Семенович пьяный за рулем попался на машине Анны Михайловны, они вместе ехали. Говорят, их прав сейчас хотят лишать.
– Да-а-а? – Могуче и недобро протянул министр.
– Просят человека найти, чтобы с ГИБДД вопрос решить. Я таким в жизни не занимался. Вы человек опытный, что мне делать?
– А дай-ка мне трубочку, мил человек. – Хищной походкой подошел ко мне министр.
– Анна Михайловна, передаю трубку, – отрапортовал я в телефон и отдал сотовый Андрею Сергеевичу, тут же отшагнув в сторону.
Оказывается, можно материться без мата. Оказывается, можно размазать человека тонким слоем, не повышая голос. Оказывается, можно сделать это дважды, не повторяясь – для замшефа и шефа персонально.
– Завтра ко мне оба в кабинет с утра! – Звенел от ярости голос министра. – Отдай телефон инспектору!.. Добрый вечер, Андрей Семенович Голованов говорит... Да, министр. Нет, инспектор, с начальником вашим я говорить не стану. Нечего Виталия Геннадьевича отвлекать. Вы этим двум архаровцам сейчас назначите максимально строгое наказание. Максимальное, слышите? И на мед освидетельствование они поедут как миленькие. Спокойной службы. Отбой.
Я взял сотовый обратно и, пользуясь тем, что министр отвернулся, тихонечко направился в сторону лестницы.
Навстречу быстрым шагом вышел водитель Андрея Сергеевича, заранее рассыпаясь в извинениях за задержку перед боссом.
– Не долго ждал, – буркнул в ответ ему министр. – Продуктивно, я бы сказал. Поехали... Трезвый?! – Гаркнул он так, что даже я на ступеньке подскочил.
– Вы что, Андрей Сергеевич! Конечно!..
Продолжение беседы уже не расслышал, поднявшись на начальственный этаж. А на душе отчего-то легко и спокойно. Даже, можно сказать – воздушно и невесомо, до легкого игривого мотива, который сам собой ложился на уста и требовал себя исполнить. Завтра на меня, разумеется, будут смотреть весьма косо – но уж извините, рядом действительно был весьма влиятельный человек, а то, что он не пожелал помочь, не моя проблема. Не в характере Андрея Сергеевича такая помощь, да и занимался бы он таким – к нему бы вы сами звонили, не ко мне.
В общем, раз со мной за все труды хотели расплатиться уже и так гарантированным повышением, да еще успели оговорить, то вернуть все это обратно, да по законному поводу – я в своем праве. Заодно ни один из моих шефов уж точно до зама меня повышать не станет, а значит – с любимой должностью и доступом к серверам все останется по-прежнему. Короче, нечего мне тут в карьерном плане терять, оттого никаких тревог. А спускать все это – себя уважать перестану.
Кабинет министра представлял собой обширное помещение с тамбуром в виде комнаты секретаря, за ныне пустующим столом которой и скрывалась дверь в начальственные покои. Из коридора и без записи не пройти. Два ключа в связке – от первой двери, еще один – от непосредственно комнаты министра, с длинным Т-образным столом, обрамленным задвинутыми стульями, на условной вершине которого было рабочее место министра – как полагается, с массивным креслом, флагами региона и России, фотографией семьи на столешнице и изображениями президента с премьером на стене за спиной.
Особый шарм помещению придавали темно-красные шторы, тяжелыми волнами украшавшие три больших окна с видом на внутренний двор министерства. Все это освещалось декоративными люстрами в количестве пяти штук, гармонично расположившимися по потолку, одна из которых аккурат щурилась погасшей лампой – причем, та самая, что располагалась над головой министра. Короче, непорядок.
Приценился к цоколю ближайшей лампы – стандартный. С довольством хмыкнул и отправился в свой кабинет, отвинчивать там такую же – завтра себе новую попрошу.
Только с заменой вышла заминка – весь начальственный стол на всю ширь покрыт распечатками формата А1, а люстра аккурат над столешницей. Не ногами же на документы вставать, отодвинуть бы по уму. С той мыслей и приценился к бумагам, решая, как бы их удачней дальше по Т-образному продолжению стола подвинуть и назад вернуть, чтобы разницы не было видно. Схемы какие-то, карты на распечатках – тут бы действительно не перемешать.
Вчитался в заголовок – 'План выделения земли под железнодорожную станцию федерального значения направления 'Новый шелковый путь' и сопряжения с международным аэропортом. Вариант 2'. Это я кратко сформулировал, там еще кучерявей было написано. Под этим листом был вариант четыре, а еще ниже – вариант один и три соответственно. Как-то не соблюли они исконно-русскую традицию в три возможных решения, даже интересно стало, почему. Обычно ведь делают один хороший план и два отвратительных, чтобы сомнений было поменьше – но то, наверное, на региональном уровне так работает, а тут все же федеральное строительство. Правда, с частичным региональным финансированием – перевернул я еще один лист и вчитался в аналитическую справку к проекту. Чуть-чуть денег дадим мы, много даст федеральный бюджет и много – китайские инвесторы. А тратить, что весьма приятно, всю сумму нашему министерству – оттого и бумаги на этом столе, а не где-то в Москве. Разумеется, со столичного одобрения и под их надзором будем тратить, но суммы тут такие, что ах – даже если чуть-чуть прилипнет к пальцам, уже можно считать себя обеспеченным человеком.
Заинтересовавшись, потратил половину часа на изучение проектов – так, ради собственного любопытства. Где-то авторы не учли многоэтажный самострой, которого не было ни на одной карте, но обитающие там непростые люди наверняка будут против строительства. Где-то проектанты заложили перенос старого кладбища, и быть им битыми как местными, так и федеральными изданиями, так как большинство могил там ветеранские, а память второй мировой войны у нас, к счастью, все еще чтут. Ну а в двух оставшихся проектах ряд коттеджных поселков, позиционирующихся, как тихие и элитные, ежедневно будет выслушивать перестук железной дороги. Вот же участки обесценятся. Большая стройка многое изменит, что уж поделать. Кого-то сделает беднее, кого-то богаче...
Я на мгновение замер, уловив мелькнувшую мысль, а затем сложил стопкой все четыре плана и поднял на руках к свету.
Планы, конечно, разные. Но вот один многоугольник земель, проявившийся темным пятном на фоне более светлых, разных участков, для всех четырех вариантов был один и тот же.
'Земли сельскохозяйственного назначения дер. Шарапово, пункт двадцать три'. И далее в описании пункта – 'выкуп наделов у собственников, смотри раздел сметы'. Посмотрел, оценил суммы, ахнул и мигом сфотографировал себе участок карты на телефон. Пока ни один проект не принят, и на регистрационные действия с землей не введен мораторий, надо немедленно становиться землевладельцем. Нечего деньгам просто так лежать в сейфе, когда тут светит под триста процентов прибыли.
В общем, всегда бы так лампочки менял.
Напоследок привел бумаги примерно в то же самое положение, пощелкал выключателем, проверяя работоспособность лампы, сдал ключи и с полным довольством жизнью отправился домой. Даже восьмой час вечера не смущал. Шампанское давным-давно выветрилось, но теплый вечер, наполненный ароматами первых цветов и финансовыми надеждами, пьянил не менее.
Только возле подъезда слегка сбился с настроения – мимо прошелестел Лилин внедорожник на родное парковочное место. Но там просто некоторая неловкость, оставшаяся после разрыва, от которой даже в простом 'привет – пока' может послышаться неискренность. Хотя, казалось бы – разве могут быть слова равнодушнее.
Лифт, к сожалению, уже ехал куда-то на верхние этажи, так что дожидался я его, уже подспудно зная, что вскоре в подъезде раздадутся цокающие звуки каблуков, а значит впереди два десятка секунд неловкости в одной кабинет лифта. Так и случилось.
– Привет, – поприветствовал я Лилию.
– Привет, – мельком посмотрела она на меня, уперевшись взглядом в двери лифта.
Затем покопалась в сумочке, доставая ключи. Потом стала внимательно разглядывать экран сотового телефона, и наконец – лифт приехал.
– Как нога? – Спросил я у девушки, заинтересованно изучающей рекламу.
– Хорошо. Как карьера? – После паузы, со смешинкой превосходства поинтересовалась она.
– Повысили.
– Вот как. Поздравляю.
– Спасибо, – пропустил я Лилию вперед в открывшиеся двери лифта.
Зашагали мы в одну сторону и синхронно принялись возиться с ключами и замком.
– У вас, кстати, в банке фунты на рубли не меняют? – Поинтересовался я на всякий случай.
Никакого желания лишний раз ехать в Москву.
– Смотря сколько, – скользнул в ее голосе интерес.
– Землю купить хочу. Может, дом с землей.
– С кредитом тоже можем помочь, – оставила она ключ в замке и повернулась в мою сторону.
– Так меняют? – Спокойно посмотрел я ей в глаза.
– Приходи завтра, помогу. – Подумав и чуть наклонив голову, вымолвила она.
– Приду, – пообещал я ей, пожелал спокойной ночи и зашел к себе.
Дом встретил уже привычной разрухой отперфорированных стен, в который раз с укором напоминавших, что нужно завершить ремонт.
– В эти выходные – обязательно, – поклялся я.
Инструмент, некогда взятый в аренду под залог полной стоимости, уже перешел в собственность. Наверное, дешевле было нанять специалиста, но за ним тоже нужно следить и тратить на это время, которого за прошлые недели просто не было. Оставлять же человека с перфоратором наедине с моим сейфом не позволял здравый смысл.
А так, обещание можно совместить с грамотной мыслью – позвать себе в помощь электрика на субботу и за день добить объем работ по проводке. На воскресенье останется поклейка обоев и побелка потолка – хотя под это дело можно вызвонить еще одного специалиста. В общем, справлюсь. Еще хорошо, что хозяин квартиры заходит только в конце месяца – есть время.
За этими мыслями оформил себе спагетти, горячий чай и выставил мамины закрутки с салатом на стол.
Но, видимо, у мира стало хорошей традицией отрывать меня от еды звонком в дверь.
– Да? – Приоткрыл я дверь, глядя на смущенно мнущуюся на пороге Лилию, что-то скрывающую за спиной.
– Отпразднуем повышение? – Продемонстрировала она бутылочку коньяка, слегка отведя взгляд и покраснев.
Так. С Юлией Владимировной у меня ничего нет, с Анной Михайловной все закончилось этим днем. Выходит, я абсолютно свободен и открыт для новых отношений.
– Заходи, – с улыбкой отодвинулся я, давая девушке пройти.
Как же сложно быть порядочным человеком!
