Текст книги "Уровни Эдема (СИ)"
Автор книги: Владимир Ильин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
В первые секунды, после шума и гула серверной, не совсем понял, что кое-что изменилось в окружающем пространстве. А когда осознал, что вместо привычной абсолютной тишины, воздух вокруг наполнен ритмичными шевелениями, скрежетом и громкими шорохами, замер от ужаса на месте. Десятком секунд позже, когда вдобавок к шелесту, добавился дикий крик откуда-то издали, полный боли и разума, осознал, что такое – когда сердце падает в пятки. Вместе с ужасом, навалилась слабость, качнувшая тело, но я удержался от падения и посмотрел вниз.
Разум, если бы он смог достучаться через страх и ступор, наверняка потребовал бы срочно возвращаться, но ужас удерживал дрожащее тело на месте, заставляя вглядываться в невнятное копошение темно-серого и черного внизу, вслушиваться в дикий и истошный крик, что усиливался с каждым мгновением – до тех пор, пока пещеру не осветил рваный факельный огонь.
То, что истошно вопило, было ящером. А то, что влекло его в пещеру, игнорируя отчаянные попытки отмахаться огнем факела – бесчисленным потоком пауков, размером в голову ребенка. Что-то огромное мелькнуло внизу, и на мгновение крик взвился до отчаянных высот, чтобы тут же прекратиться. Огонь факела, отброшенный в сторону, высветил всю картину происходящего, буквально парализовав дыхание.
Там, внизу, за ошметками серебристой паутины, края которой были повсюду на стенах колодца, билась в агонии тварь, похожая на черную вдову, усеченную на все ноги и половину головы. Билась беззвучно, в окружении целого моря пауков поменьше, овивающих свою госпожу, чтобы та не разбилась о каменные стены. Рядом, замотанные в паутину, лежали семь тел-саванов ящеров, принесенных не иначе как в пищу паучихе-матери. Но те не выглядели начисто высушенными, как обычно смотрятся мухи в паутине – тварь раз за разом била их жвалами, остатками конечностей и телом, убивая в который раз. Но с питанием явно выходили проблемы, как бы не подтаскивала тела к морде паучихи ее свита. Жрать с посеченной мордой эта дрянь не могла.
А еще ниже, под свалкой паучьих и ящериных тел, проглядывало трофейное полотно, закрепленное мною над порталом. Догадка вспыхнула в разуме, разбив ужас навалившейся апатии.
'– Кровь на полотне!'
Получалось, что тварь, шедшая либо через коридоры (что вряд ли, большая слишком), либо пробравшаяся с верхнего яруса через щели, шла на запах крови, но вместо добычи попала в ловушку портала, начисто срезавшего ей конечности и половину морды. И сейчас ее свита пытается восстановить жизнь босса, притаскивая из коридоров подземелья все новую и новую пищу – и будет это до того момента, когда ящеры не соберутся вместе и не вломят беспомощной твари по первое число. И не обнаружат портал в мой мир.
' – Блин!' – Но вместо этого слова были куда жестче. – 'Закрыл, мать его, портал', – до зубовного скрежета пробрало отчаяние.
Вот бы тварь оказалась всего лишь немного повреждена – служила бы стражем этому месту. А так... Сама же сдохнет, раз жрать не в состоянии, ее даже побеждать не надо.
Надо было срочно что-то делать, но от этого кипения паучьих тел только пробирало головокружение и чувство собственной беспомощности.
' – А ну собрался!' – До крови сжал я губу. – 'Достал уже бояться. У тебя за спиной был непроходимый для тварей портал', – вместе с болью пришла ясная и успокаивающая мысль.
Потому что был бы проходимым, то уже днем из министерства стали бы пропадать люди.
'Значит, что? Значит, ловушка – и если уже один раз сработала, то второй раз не подкачает'. – Полный решимости, перебрался обратно в свой мир.
Естественно, собой я приманивать тварей не стал. Еще чего не хватало, итак умудрился оцарапаться, пока перебирался через барьер обратно. За десять минут после перехода, одевшись и прекратив дрожать, выработал план.
Говорят, пауки остро реагируют на тепло – подключил я горелку к порталу, мигом перебрался на Ту сторону с самовоспламеняющимся составом, нервно дождался вспышки огня и под ясно слышимый приближающийся шелест лап занырнул в свой мир обратно. Тут же отполз к двери, подбирая одежду, и напряженно наблюдал за пленкой портала, готовый тут же занырнуть за дверь и захлопнуть ее за собой.
Но ничего не происходило, шум шелеста серверных вентиляторов не перебивал иной звук. Постепенно схлынули страхи и опасения, и я смог более-менее спокойно привести себя в порядок, подлечить порез на левой руке зеленым свечением правой ладони. Немного подумал, посмотрел на горелку, оценив примерное время горения, и отправился в свой отдел. Мне там еще чуть меньше семидесяти компьютеров требовалось просто включить, пройдя через стартовую заставку. Тоже – время, которое не следовало терять. Заодно успокоюсь.
Монотонная работа окончательно успокоила. К ее концу, часы перебрались за полночь, а в кабинет даже заходил сторож (сменщик вчерашнего), поинтересоваться планами на рабочий процесс.
'Сейчас, проверю, как там свита паучья – сдохла ли?, и домой пойду' – Хотелось ответить.
Но вместо этого вежливо отметил, что еще долго.
Ломая свой страх и желание отсрочить погружение в смертельно опасный колодец до утра, все же посетил серверную. Горелка продолжала накачивать пропаном из сибирских недр атмосферу чужого мира, а по эту сторону по-прежнему не было никого и ничего нового. В общем, в очередной раз победив себя и пообещав тут же занырнуть обратно, если что-то пойдет не так, шагнул за грань портала.
В первую секунду, полную отчаянного напряжения и готовности рвануть обратно, на меня никто не напрыгнул. Хотя ноги все же подкашивало и разум отчаянно требовал вернуться, но я заставил себя заглянуть за край выступа.
В свете огненного круга, зажженного мной, виделась только изрядно потерявшая в подвижности туша паучихи, дергано шевелящаяся в синей слизи-крови размозженных ее массой бездыханных тел ящеров. Ее свита, как и планировалась, сдохла в портале, куда ей и дорога.
Под руками как-то само по себе оказалось трофейное копье с бронзовым оголовком – чудом не свалившееся вниз. Холодное дерево придавало уверенности, а вместо эмоций жертвы, которой надо бы опасаться даже такого, почти сдохшего противника, накатывали мысли охотника. Например, как убить тварь и не сдохнуть от резкого ее движения. Выходило, что бить следует со стороны коридора, прикрываясь лазом у выхода от возможных судорог.
А убить было необходимо, как и избавиться от тела. Потому что, действительно, если ящеры найдут ее такой – дохлой или почти дохлой, то обязательно осмотрятся, и быть порталу обнаруженным. Но если не обнаружат ни паучихи, ни своих плененных товарищей, то будут свято верить, что она притаилась где-то наверху, за щелями поваленной плиты. И уже мертвое будет охранять мир живых. Не сунутся, уверен – особенно если увидят застывшие следы крови на полу колодца.
Движимый такими мыслями, аккуратно заточил бронзовый оголовок копья порталом до остроты, осторожно спрыгнул подальше от тела полудохлой паучихи. Медленно, будто та могла следить за моими движениями, прошел вдоль стены, огибая лохмотья паутины, и уже рядом с провалом-выходом резко ударил копьем по туше. Руки резко повело от судорожного движения твари, но я успел выдернуть копье и всадить еще десяток раз, выбивая из тела паучихи черные и вязкие потоки сукровицы. Та дергалась, превращая в месиво тела ящеров рядом, но не могла огрызками лап добраться до меня, чем я пользовался, уже с выгоревшими эмоциями нанося удар за ударом, пока тварь не замерла полностью. Но я еще минут пять пытал ее копьем, то с одного краю, то с другого. Пауки коварны и живучи. Но эта, уже наверняка, сдохла точно – и через десять минут я уверился в этом с гарантией.
Ноги хлюпали в синей и черной крови, пока делал пару шагов в ее сторону. Отложил копье в сторону, встал перед неприятной – что в жизни, что в смерти – тушей паучихи и положил на покрытую черной вязкой кровью поверхность хитина свою ладонь. Та уже привычно погрузилась в рассыпающееся на глазах пылью тело, пока не наткнулась на нечто крупное, теплое, круглое.
– Интересно, какие способности есть в тебе? – Задал я вопрос серебристому, с мерцающим нутром, камню в хороший булыжник величиной.
Попытался взять его в левую руку – подумал, что правая занята камнем с 'лечением', но камень не торопился растекаться по поверхности кожи. Поднес к груди – равнодушие. Иные части тела тоже не приняли его силу, и я начал задумываться, что оно не работает так, как остальные. Даже хотел было коснуться пятой точкой и ее аверсом, но затем спохватился и попробовал коснуться лбом. Будто выжидая до этого, поверхность камня будто вцепилась в кожу лица, окатив такой болью, что казалось – жрет кожу и кости черепа кислотой.
Крик потонул в вязкой массе, быстро забравшейся в нос и рот, глаза и уши. Кулаки, которыми я уже всерьез бил себя по голове от отчаяния и боли, не спасали. Вместе с болью, перестал поступать воздух в легкие, я стал задыхаться, я оглох и ослеп. И когда уже пришла безнадежность и смирение, пришло облегчение. Я смог вновь вздохнуть.
Провел рукой, ощущая ладонью собственную кровь во множестве рассечений. Кажется, я бил себя камнем. Уши вновь слышали – и этим звуком было мое отчаянное, тяжелое дыхание. Глаза – невероятно отчетливо видели сквозь привычный полумрак. Видели не только контуры всех камней вокруг, но даже теплую дымку над телами полуразорванных ящеров.
Я склонился над ближайшим телом дохлого ящера и положил на его грудь ладонь. Вновь – ощущение погружения, и знакомый мутный коричневый камень в руках. Коснулся груди – и восторг жара, нового рождения, нового потока сил захлестнул тело, прогоняя боль, страх, закрывая раны на голове и коже рук.
– Хоть какая-то от вас польза, – хрипло пробормотал я, затем откашлялся серой пылью и принялся методично обходить другие тела.
Еще три всплеска желания жить, которые, подумав, не стал прикладывать к коже. Один попробую перенести в свой мир, может – пропустит.
Среди ящеров оказался представитель с синей полосой через лицо, памятный по второму поединку. К этому камню я вновь приложил правую ладонь – вернее, как коснулся ей, так он и впитался, напоследок ярко – гораздо сильнее, чем в прошлый раз, моргнув зеленым. Усилился, будем верить.
И двое ящеров напоследок, совсем странные, даже без гребня, но с массивными бронзовыми браслетами на руках. Важные люди? Без разницы, куда важнее цвет камня в их груди – мутно-синий, чуть меньше, чем обычно.
– Хм, интересно, – хмыкнул, прикидывая, куда бы приложить.
Попробовал так и эдак – не собирались взаимодействовать. Вообще никак, будто просто стекляшки. Разозлившись – от стресса, от злости, от пережитого страха, от холода, ударил одним из них по полу.
И в оторопи смотрел, как из разбившегося камня стремительно разбегаются по углам и щелям с десяток мелких ящериц, сантиметра в два длиной.
– Куда, ять! – Взвыл от такой подставы и принялся давить зеленую сволоту пятками, пока не разбежались.
Одна из них тут же вцепилась в подставленную кожу зубами, яростно засасывая кровь и вырастая в длину до трех, а потом до четырех сантиметров!
– А ну нахрен! – Отодрал я плотоядную тварь и приложил о камень, где тут же прикончил, обморочную, подхваченным копьем.
Вот где уроки Михаила на точность пригодились.
Остальных сволочей отлавливал еще минут десять, и если бы не обострившееся зрение, вряд ли вообще смог это сделать, даже если искал всю ночь. Притаились, твари, за камнями. Помогала открывшаяся способность видеть тепловатый воздух по контуру их тел – даже если они были закрыты препятствием. Ладно хоть в коридор не сиганули, ищи их там.
В общем, сложил все тушки ящерок в один ряд и потыкал пальцем – ящерки исчезли, но камешек был только один, совсем крошечный – у той, успевшей пожрать тварюшки. И был он мутно-коричневым.
– Ясно, что ничего не понятно. Но я так тебя просто не оставлю, – жестко посмотрел я на оставшийся синий камешек. – Не дай бог, сам расколешься об что-нибудь, и будет у меня тут десять неплановых гостей.
С такими мыслями, устроил преграду из камней, посередке поставил синий камень, тщательно прицелился копьем... И чуть было ладонь не вывихнул, когда копье буквально влетело в камень почти на полную длину! Будто там не было ничего, не каменный пол, а дыра до самых недр!
– М-мать! – Выдал я от удивления.
А затем осторожно подвигал той частью копья, что оставалось в ладони. То, к изумлению, словно не было внутри камня – а следовало по полу вслед за движением руки. Тихонько потянул к себе – вынырнула исчезнувшая было часть...
– Интересно, – признал я через усталость.
Затем, осмотревшись и еще раз уверив себя, что сегодня запираю портал, даже если завершу к рассвету, вдавил все копье до конца – а оно и ухнуло, как в воду, в неведомо что. Вернее, как неведомо – вон, на полу синий камешек лежит, только отчего-то с белой полоской по экватору.
Попытался выудить копье обратно – да где там. Теперь вместо него нечто загадочное и без инструкции. И вообще, холодно, домой пора. Поднял синий камешек к лицу, пощелкал по нему ноготком, чуть не уронил и спас его от падения (и новых ящериц, наверняка), прижав левым локтем к боку. Примету, что-то в очередной раз пошло не так, распознал по болючему ожогу в месте касания. А камня – нет его.
– Шикарно, теперь фиг мне, а не аэропорты, – потерянно пробормотал я, пытаясь разобраться, что произошло с кожей и мной в том месте. – Гражданин, вам нельзя на борт, у вас в теле – копье.
Короче, бардак. Для профилактики, растер еще один камешек с заживлением о тело – но синий камешек так и не показался. Разве что покраснение в этом месте проявилось знакомым кружочком с полоской, будто таблетка. Хм. В дело тут же пошел еще один камешек, бодря, согревая и даря энергию, но рисунок ничуть не изменился. И копье не появилось обратно.
– Главное, чтобы оно внутри организма не материализовалось, действительно, – уже уставший и разучившийся удивляться, принялся я собирать обычные камни по полу, набивая ими мешки из тканей, которые там же наспех и мастерил.
Проход надо было закрыть, и это не обсуждалось. Тем и занимался, по нашему времени, до самого рассвета. Там же, за каменной преградой, остались все трофеи с ящеров – потому как нечего смущать зеленых Шерлоков вопросами, почему ценности валяются на полу отдельно от костей владельцев. Трофеев, кстати говоря, на этот раз выдалось прилично – у тех безгребневых оказались нашиты к полотну одежды кошели, довольно объемные и полные добра. Хотя разбираться в этой свалке бронзовых чешуек, браслетов, разноцветных камешков и колец я толком не стал – все равно тут все оставлю.
Ну а коричневый окатыш, меньший из двух оставшихся, подхваченный в зажим двумя камешками, сгинул во время перехода обратно, будто не было никогда. Не прижился в нашем мире.
– Да и демон с ним, – устало махнул я рукой, разглядывая оставшийся со мной рисунок-таблетку на левом боку. – Ты-то чего остался?
Провел по ней отливавшей зеленым свечением ладонью правой руки, будто стараясь излечить. Но отметка осталась на месте.
– И что с тобой теперь делать?
Глава 10
Пыль, холод, шум, ненормированный рабочий день и ответственность – вещи привычные, хотя кого-то со стороны они гарантированно отпугнут от должности и профессии. За хорошую зарплату (не у нас) с этим можно свыкнуться, и даже полюбить свою работу. Но вышеописанные трудности даже в половину не так ужасны, как сидеть этим утром под столом в чисто женском отделе министерства и подключать там компьютеры. Замечу – там вымыт пол, тепло и никто не пинает ногами. Потому что все повернулись на креслах в сторону длинного стола возле входа, где моя замшефа с подругами томно обсуждает свою новую влюбленность. Меня обсуждает, углом дивана ей по мизинцу!
– Ему не хватает нежности. Он такой грубый иногда, властный. – Покручивая прядку завитых волос (а она завила волосы), прочувственно вещала Анна Михайловна под завистливые вздохи женского коллектива.
– Как в пятидесяти оттенках серого? – Пискнули со стороны окна.
– Нет, для этой роли он бедноват, – грустно вздохнула замшефа.
Да ну их всех лесом! Воткнул клавиатуру, мышь, и искренне надеясь, что не горю ушами, быстрым шагом удалился из кабинета. Вон, пойду другой отдел подключать. Хотя нет – взглянул я на часы – на обед пойду, почти время подошло.
Среда вышла теплой, ясной и, если откинуть недавний фрагмент жизни, весьма оптимистичной. На улице было куда больше зелени и асфальта, чем слякоти, да и вообще – умиротворенно на душе. Отчасти потому, что вчера, во вторник, пара листов гипсокартона, штукатурки и краски полностью закрыли межмировой этап моей жизни. Кирпич для этих дел показался избыточным, к тому же требовал куда больше ресурсов и умения. В любом случае, что гипсокартон, что стену в один кирпич все равно пробьют. К тому же у охранника починился телевизор, так что крупные листы гипсокартона прошли мимо него в буквальном смысле.
В общем, теперь серверная пахнет краской, нанесенной вкруг по всему помещению, чтобы фальш-стена не отличалась оттенком. Разумеется, все это – ночью, в нерабочее время.
Дома был только этим утром, чтобы побриться и вымыться – иначе коллеги уже коситься начали на впитавшийся запах краски в одежду, а Анне Михайловне 'щетина колется'. И только шеф, Эдуард Семенович, счастлив таким моим энтузиазмом – в график мы укладывались, а как завершу сегодня с этим кабинетом коз болтливых, показатели выйдут даже на опережение плана.
Как их вспомнил снова, да представил, что они со своим щебетанием в столовую явятся – решительно вернулся в кабинет и переоделся в городскую одежду. В кафе городской администрации пойду, оно тут рядом, и кормят вкусно.
Путь через длинную парковку, заставленную недешевыми авто, успокоил нервы, а предвкушение пищи настроило на позитивный лад.
Городская администрация располагалось в пятиэтажном здании, могуче раскинувшего левое и правое крыло перед небольшим парком. Было оно бежевого цвета, увито белыми декоративными колоннами и досталось новым владельцам с предыдущего политического строя. Функции строение выполняло те же самые, что раньше, так что из существенных изменений – новые таблички, неровно закрашенный лозунг 'Все для народа!' и россыпь кондиционеров. Ну и часть парка отгрызли под парковку пару лет назад, вдобавок к уже имеющейся.
На секунду задержался перед входом из массива дерева и стекла, пропуская двух мужчин с благородной сединой в волосах.
– Устроим конкурс рисунков среди детей, а лучшие работы изобразим на стенах коридоров в их подъезде. – Вдохновленно вещал один другому.
– Верно! Детвора не станет портить собственное творчество, наоборот, станет оберегать! – Вторил ему спутник. – Отличая идея, Александр Геннадьевич.
Толково придумано – с уважением проводил я их взглядом, пока те не дошли к мерседесу и ауди миллионов за пять каждая и вежливо попрощались друг с другом. Хотя... Какая-то контора должна будет эти рисунки на тех стенах нарисовать, не детям же этим заниматься. И если даже взять тысячу домов по два подъезда, а покраску стен оценить хотя бы в десятку на подъезд, то выходит двадцать миллионов. Хм... Но ведь ради детей...
После входа, дорогу заступил угрюмый охранник, придерживая укороченный подвид АК, закрепленный на ремне через грудь.
– Вы к кому? – Закрыл он корпусом рамку металлодетектора.
– На обед, – произнес я верный пароль, и суровая охрана тут же отшагнула в сторону.
Наверное, так и Кремль можно пройти – задумчиво хмыкнул я, вышагивая по коридору ведомства, изредка поглядывая в открытые двери кабинетов. Суета тут не ослабевала даже в обеденный перерыв, так что то и дело приходилось уклоняться от несущихся с бумагами наперевес дам и господ. Плотный красный ковер на полу глушил звуки каблуков, иначе бы цокот тут стоял неимоверный.
Кафе находилось в конце коридора, на цокольном этаже, без выхода на улицу. Но, увы, дойти до него оказалось не судьба.
Весточка грядущих проблем пришла вместе с вызовом сотового телефона, а недобрые предчувствия подкрепило имя шефа на экране.
– Да, Эдуард Семенович? – Замер я, чуть отойдя к стене.
– Сергей, срочно возвращайся!
– А что случилось? – Дрогнул я голосом, ожидая услышать про портал, ящеров, биткоины или взломанный мною начальственный компьютер – в порядке ниспадания угрозы.
– Сам не знаю. Из отдела, где ты компьютеры ставил, срочно требует тебя. Так что бегом назад.
На душе, не смотря на недобрые известия, отлегло. Даже интересно стало – что могло случиться. Все же верно и протестировано. Или начотдела не нашла на новом компьютере 'Зуму'? Так это общая проблема – кто-то не досчитался игр, кто-то любимого фона рабочего стола. Шеф, после первой же жалобы, постановил не поддаваться и возвращать только документы, которые позабыли перенести со старой машины. Хотя потерю начотдела так игнорировать не получится – если дело именно в этом. На самом деле, было бы хорошо – думал я, спешно поднимаясь по лестнице родного ведомства на второй этаж. Почти бегом дошел до нужной двери, постучался и осторожно ее приоткрыл.
Хм.
Локализация проблемы в помещении прошла мгновенно – по грустному и чуть беспомощному виду девушки, сидящей за столом с тем самым компьютером, монтаж которого я завершил до обеда. Более никого в кабинете не было.
Кажется, звали девушку Юлия Владимировна. Было ей около тридцати лет – с той стороны от этой цифры, которая еще позволяет говорить 'мне двадцать с хвостиком'. Внешностью же она походила на тот подвид серых мышек, которые первыми в университете выходят замуж. Но тут, вроде как, не сложилось – судя по отсутствию обручального кольца. По достоверным сведениям, полученным ранее при бдении под столом, виной тому была лучшая подруга Тамара, у которой тоже не задалось в отношениях. Подруга была настолько лучшая, что прошла с Юлией школу, университет, а сейчас занимала соседнее рабочее место. Но там ситуация более-менее ясная – есть такой типаж девушек с небольшим избыточным весом, которые либо становятся веселыми хохотушками и быстро находят себе пару, падкую на заботу, домашний уют и вкусную еду. Либо грустно смотрят через очки в окно, ожидая алые паруса на горизонте. А у нас не только моря нет, но и до ближайшей крупной реки не близкий свет. В общем, ежели Конфуций утверждал, что 'Если долго смотреть на воду, то можно увидеть как мимо проплывет труп твоего врага', то тут ожидали выловить приличного мужа в живом состоянии. Хотя внешностью она вполне себе – но если девушка считает себя некрасивой, то мир редко пытается ее в том переубедить.
Собственно, из солидарности с Тамарой, ее подруга тоже не торопилась строить отношения. Но это так, лирика для заполнения напряженной паузы, за которую я телепатическим путем пытался определить проблему, глядя Юлии Владимировне в глаза. Та, судя по молчанию и приоткрытому ротику, тоже предпринимала невербальную попытку передачи информации.
– Что-то случилось? – Осторожно спросил я ее, сдавшись угадать причину вызова.
– Да, – засуетилась она, отодвигаясь от стола и указывая на системный блок, на котором лежала ее сумочка. – Вот. Я собралась на обед, а тут это. – С волнением и надеждой на помощь завершила она.
– Хм, – с умным видом подошел я и присел на корточки. – Понятно, – еле сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу от досады.
'Тут это' оказалось проводом клавиатуры, пропущенным каким-то образом ровно через лямку сумочки и подсоединенным к системнику.
В общем, Юлия собралась в столовую, хотела подхватить сумочку, но злобное техническое устройство ее не пустило. Нет, ну парни, вдруг побоявшись трогать провода, в таком случае просто взяли бы деньги и ключи, но девушки, как известно, отдельно от своих сумочек не существуют.
Моя вина. По запарке и торопливости упустил, тут уж только признавать, срочно исправлять и пытаться скомпенсировать. Потому как дело уже дошло до руководства двух отделов, так что показания пострадавшей стороны должны быть в мою пользу. Не то, чтобы это как-то скажется в глобальном плане, но хотя бы мозг есть не станут, что само по себе ценно.
– Юлия Владимировна, я настаиваю, с меня обед, – произнес я на робкие отговорки. – Я вызываю такси, – и в благостной тишине притихшей девушки заказал машину.
Потому что оплачивать обед в нашей столовой – это пошлость и нездоровое внимание коллектива. Не деньги же давать за такой пролет. И вообще, я тоже не поел, а второй раз пароль на вход в администрацию города не сработает.
– Совсем не нужно было, – семенила Юлия вслед за моими широкими шагами.
Но я молча шел вперед, галантно открывая перед ней двери на этаж, на выход из здания и машины такси. Сам сел рядом и продиктовал водителю адрес.
– Вы что, там же очень дорого, – взволнованно шепнула она.
Вообще да, центр города все же. Но 'дорого' – относительно столовой, скорее.
– Я перед вами в большом долгу, – успокоил я, положив руку на ее ладошку.
После чего Юлия замерла на все пять минут дороги. Ну а 'в долгу', потому что постоянно извиняться вредно.
– Прошу, – быстро обошел я машину и помог ей выбраться. – Вот здесь я снимаю квартиру, – указал я на дом.
Водитель решил оставить нас на парковке супермаркета, встроенного в первый этаж, так как пятачок возле кафе не способствовал маневрам. Но тут шагов-то тридцать, ерунда.
– А деньги? – окликнул меня он.
– Да, сейчас, – спохватился я и заглянул через его плечо на его сотовый со счетчиком таксометра. – Шестьдесят семь рублей, хорошо.
Засунул руку в карман и обреченно нащупал пятитысячную, с которой у таксиста точно не будет сдачи. Благо, в другом кармане с ключами оказалась россыпь мелочи, тут же выуженная на ладонь и скрупулёзно пересчитанная. Это со ста рублей сегодня в троллейбусе щедро одарил кондуктор, невозмутимо вывалив запас рублевых и пятидесятикопеечных. В общем, набралась нужная сумма – констатировал я облегченно, передавая горстку монет в сложенные лодочкой ладоши водителя. Тот скептически посмотрел на металл и пренебрежительно вывалил, не считая, в подстаканник. Не понимает своего счастья – ему же еще целый день сдачу сдавать. Но да ладно.
Повернулся к Юлии и с улыбкой предложил:
– Пойдем?
На меня смотрел жалостливый и задумчивый взгляд карих глаз.
– Сергей, я не голодна. Может, просто прогуляемся? – Спросила она.
– Я обещал, и я перед вами обязан, – стоял я на своем, взял ее ладонь в свою и сделал шаг в сторону кафе.
– Сережа, будет достаточно просто мороженого, – улыбнулась она, указывая взглядом на магазин и не двигаясь с места.
– А, вы не подумайте, – спохватился я, сопоставив взгляды и сцену с мелочью, и тут же достал красненькое доказательство своей платежеспособности из кармана. – Вчера ведь зарплата была, – спохватившись, залегендировал я свои капиталы. – К тому же, я тоже пропустил обед и сам не против перекусить, – голодными глазами посмотрел я в сторону вывески кафетерия.
– Сергей, – закусила она губу, о чем-то взволнованно думая. – А давайте я нам приготовлю? Купим продукты, – шагнула она в сторону магазина.
– Да, но я обещал кафе, – смутился я. – Уверяю, там уютно и очень вкусно.
– Не беспокойтесь, я умею готовить не хуже, – гордо приподняла она носик и повела меня за руку к дверям магазина. – В кафе будет по пятьсот рублей на человека, – чуть тише пробормотала она. – А вам еще месяц на что-то жить.
Блин, гребанная легенда. Не спорить же, в самом деле. А сказать что-то на вроде 'мне родители помогают' – совсем плохо в глазах девушки.
Да и, если честно, любопытно отведать что-нибудь домашнего. Меню в кафе уже год не меняется, а память о домашней вкусноте еще не выветрилась с выходных. Опять же, стану расхваливать приготовленное ею на все лады, и инцидент с проводом будет исчерпан.
То, что кое-что начисто вылетело из головы за думами о еде, настигло меня после проворота ключа у второго замка и открытия двери.
– Приношу извинения, у меня небольшой ремонт, – закусив от досады губу, посмотрел я на разгромленную перфоратором прихожую.
За всеми рабочими хлопотами попросту не успел доделать проводку, так и оставив стены с сорванными обоями и прогрызенным на всю длину бетоном. Да и дома был нечасто, вот и вылетело из головы... Хоть, строительный мусор убрал и полы вымыл. Ладно, что уж теперь...
– Зато аренда недорогая, – словно не услышав меня, изобразила вдохновленную улыбку Юлия, благосклонно приняла мои тапочки на свои ножки и прошагала на кухню.
Ну и я, шурша пакетом с едой, в носках за ней, потому как второго набора тапок в этой квартире не предусматривало семейное положение.
Хоть кухня у меня приличная и холодильник большой. Только пустой – заглянул я в него вслед за хозяйничающей вовсю девушкой. Разве что нижние полки забиты закатками из дома.
– Вот, мама передала, – с теплотой отреагировал я на банки с вареньем. – Можно компот сделать.
Это чтобы хоть какое-то участие в процессе готовки принять – иначе стою тут в сторонке, чтобы стремительному вихрю Юлиных перемещений не мешать. Не уходить же из комнаты – вот и пытаюсь себе придумать дело. Ну или надеюсь дождаться настоящей мужской работы, вроде резки репчатого лука или выброса мусора. Могу еще мясо порубить, у меня для этого топор на балконе есть. Он в каждом доме должен быть. Только мы мясо не брали. Овощи разные, фрукты, сыр, немного грецкого ореха.
– Сережа, – коснулась Юлия моей руки и заглянула в глаза. – Скоро тебя обязательно повысят. Ты хороший парень, тебя все очень хвалят. Все наладится!
– А? Да нет, все отлично, – вынырнув из медитативной задумчивости, бодро опроверг я.
– Это поначалу тяжело, без стажа. Я вот в общежитии с подругой жила на эти шесть тысяч, но потом все наладилось. Премии стали платить за выслугу лет. – Стала она успокаивающе поглаживать меня по руке. – Сейчас уже почти двадцать две тысячи, вполне можно жить! Только подождать надо чуть-чуть.
– Да без проблем, не переживай, – чуть неловко отодвинулся, посмотрев на стол, где нарезанные компоненты нашей еды ожидали несобранным конструктором. – Может, поедим? – С надеждой добавил я.
Полчаса до конца обеда, в самом деле. Да и разговор неловкий.
– Ты еще недоедаешь, бедняга, – совсем жалостливо смотрела девушка.
– Да, – повесил я голову.
Если тактика с опровержениями не работает, то надо соглашаться. Так как легкий голод стал уже перерастать в ту фазу, когда хочется вцепиться в остатки не порезанного сыра зубами и с блаженством запивать горячим чаем.
– Я тебя покормлю, – нежно провела Юлия ладонью по моим волосам и заглянула снизу вверх карими бесконечностями заботы.
Руки как-то сами собой легли на ее талию и привлекли к себе, а губы легонько прикоснулись к приоткрытому ротику, готовые отпрянуть в то же мгновение, если почудится тень отказа – не важно, в движении, звуке или напряжении тела. Но ничего такого не было, в руках была теплая и приятная нега, а сверху мое предложение встретило напористое и активное согласие. Подхватил на руки, когда мои ладони уловили слабость в теле Юлии, и перенес в спальню.
