Текст книги "Скорпион его Величества"

Автор книги: Владимир Сухинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Владимир Сухинин
Скорпион его Величества

Как ночь рождает тьму,

И как огонь к теплу нас манит.

Смирись! Прими свою судьбу,

И скорпиона знак, что остро жалит.

(Ария Императора. Лигирийский императорский театр)

Предисловие

Десять всадников на быках приблизились к лагерю свидетелей Худжгарха. Один из них поднял руку и остановился. Остальные, следуя команде, натянули поводья, сдерживая боевых лорхов, и тоже остановились. Поднявший руку внимательно всмотрелся. Перед ним был не воинский лагерь, а нагромождение фургонов, расставленных в полном беспорядке. Он скорее напоминал табор беженцев от войны. Не было обычных разъездов, которые должны были уйти на пол дня от лагеря и вести разведку. Часовых на своих постах тоже не было, сам лагерь стал вдвое меньше и было понятно, что часть орков покинули его. Лагерь свидетелей был запущен и представлял жалкое зрелище. Не воинский лагерь, а стойбище козлопасов, подумал Грыз. Более оскорбительного прозвища для воинов не существовало. Когда видели орка в плохом снаряжении и с оружием, которому он не уделял должного внимания, то его презрительно называли козлопас. Коз пасли самые никудышные рабы, которым не доверяли ничего другого, они были вечно голодные, грязные и оборванные.

Было видно, что в середине лагеря собралась большая толпа и слушала очередного проповедника. Грыз помнил, как не так давно такие проповедники вещали от имени Худжгарха и смущали умы орков. Они появлялись толпами, как грибы после дождя, и пытались учить и вести за собой толпу. На тот момент последователи Худжгарха были, как стадо лорхов, без вожака. Нечто подобное происходило и сейчас.

Грыз снова дал отмашку и отряд шагом двинулся дальше. Орк брезгливо сморщился, когда увидел не убранный навоз от лорхов под ногами. «Неужели сюда собрались только самые недостойные», – подумал он. Он пригляделся к бунчукам племен. Техколо, Самарард. Чивчаки и еще десяток таких же достойных уважения племен. Но мусор под ногами и спящие под повозками орки, безразличные ко всему у Грыза вызывали протест. Он недоумевал, как за такой короткий срок воинский лагерь в походе, а именно таким он оставлял его, превратился в лагерь пастухов, обросший мусором и нечистотами. Он ехал вдоль шатров, у входа которых то там, то тут сидели орки и курили какую-то траву. Некоторые сидели неподвижно как статуи, уставившись пустыми глазами пред собой.

У первого встречного орка, который лениво шел мимо, не замечая приезжих, он спросил:

– Что делают эти воины? – он пригнулся к луке седла и показал плетью на куривших.

Орк посмотрел на сидящих, следом также лениво перевел взгляд на Грыза:

– Они познают истину, заблудший, – ответил он. Тон и выражение лица орка не давали повода сомневаться, что он относится к Грызу и воинам, что были с ним с презрением, что было само по себе странно. Грыза хорошо запомнили все последователи, его авторитет был непререкаемым, а отсутствовал он всего ничего.

–Ты меня знаешь? – на всякий случай спросил он орка. Может он из новых и не видел предводителя последователей Худжгарха.

–Ты Грыз заблудший, – усмехнулся все так же с ленцой орк, – чего тебе надо?

– А где Шаргныз, которого я оставлял за себя? – спросил Грыз.

Орк зло посмотрел на своего бывшего предводителя:

– Этот неверный убит, – ответил он и, презрительно сплюнув под копыта его лорха, пошел дальше.

– Неверный? – удивленно в слух повторил Грыз и приказал: – быть готовыми к нападению! Странные дела творятся нынче здесь. Поехали, послушаем этого проповедника. – И он ударом пяток подстегнул быка.

Толпа стояла плотно и благоговейно слушала, как вещал с телеги невысокий худощавый орк. Телегу окружило десяток воинов, которые не подпускали толпу близко к говорившему. Орк хорошо поставленным голосом просвещал слушателей:

– И увидел тот, имя которому Отец наш, что орки ослабли духом, стали мягкие, как души женщин, и вознегодовал. Послал он Меч свой карающий для вразумления детей своих. Чтобы кровью укрепить сердца их, чтобы телами братьев своих выстелили они дорогу храбрости и мужества к сердцам верных.

– Как имя этому мечу? – заорал проповедник и приложил руку к уху.

Толпа разноголосно прокричала:

– Худжгаарх!

– Не слышу! – повторил проповедник и толпа уже сплоченнее и громче заорала.

– Худжгаарх!

– Кто он? – также громко прокричал, вопрошая, проповедник.

Грыз оглядел собравшихся, их глаза горели фанатичным огнем, и они по всему было видно, верили тому, что говорил худой орк, стоявший на телеге.

– Он – меч карающий неверных! – одним голосом ответила заведенная толпа.

– Воздадим же Ал-лая нашему господину! За то, что он вспомнил о нас и послал вразумление! – снова во все горло заорал проповедник, и крик его, не смотря на невеликие размеры, громом разнесся по лагерю. Толпа подхватила этот крик и подняв руки, заорала:

– Ал-лая! Ал-лая!

– Дети неразумные, – продолжил проповедник, – я поведу вас к величию и бессмертию! Это трудный путь, он требует самопожертвования, и только самые верные достигнут его. А все сомневающиеся, слабые станут хворостом для костра святой мести. Вы хотите стать таким хворостом? – снова, усилив голос, вопросил проповедник.

И толпа, впавшая в экстаз, в едином порыве закричала:

– Не-ет!

Орк вытащил из поясной сумки горсть самокруток и кинул их в толпу.

– Дым просвещения поможет избранным познать правильный и единственно верный путь, – сопроводил он бросок словами. По толпе прошло судорожное движение и разлетевшиеся самокрутки расхватали, отталкивая друг друга счастливчики. Орк между тем продолжал вещать, подняв руки к небу.

– Открой мне знания, господин мой! – закричал он, обращаясь к небу.

Грыз перекинул ногу через седло и, поудобнее усевшись, притянул ее к себе. Взглянул на небо и снова обратил внимание на застывшего столбом проповедника.

– Жулик, – негромко сказал он, толпа примолкла, и его тихие слова были хорошо слышны в установившейся после драки за самокрутки тишине. На него с негодованием стали оборачиваться ближайшие слушатели.

– Ал-лая, – вдруг завопил проповедник во все горло, и толпа, стоявшая в ожидании какого-то чуда, вздрогнула. Грыз внимательно оглядел лица стоявших. На них было выражение восторга, но глаза слушателей были пусты.

– Мне открылось небо! – опустил руки орк, стоявший на телеге.

Грыз перевел взгляд на проповедника.

– Ал-лая! – заревел орк. И толпа в одном порыве бешено заорала:

Ал-лая! Ал-лая!

Дождавшись, когда крики смолкнут, он продолжил.

– И голос с небес мне сказал: «иди к детям заблудшим моим и научи их любить меня. Кто будет любить брата, жену или мать, или дитя свое больше меня, тот недостоин меня!» – сказал мне голос. И вот я пришел испытать вас, не сам пришел, господин наш послал меня. – Он оглядел горящим взором собравшихся. – Есть ли среди вас те, кто хочет показать свою веру?

– Есть, учитель! – ответил громко кто-то из толпы и, расталкивая всех, к телеге пробился старый орк, таща за собой связанного юного орченка.

– Это младший сын мой, – дернул он веревку, и орк упал на колени. -Неверующий он, меня соблазняет, чтобы ушел я и бросил господина нашего. Я хочу принести его в жертву.

– Вот, достойный пример для подражания братья! – показал на пожилого пальцем проповедник. – Воздадим господину нашему Ал-лая и поддержим брата на пути его праведном.

Толпа за ревела, повторяя: – Ал-лая! Ал-лая! Ал-лая!

Грыз, смотревший до этого с ироничной улыбкой на представление худого, понял, что шутки закончились. Здесь под видом свидетеля стоял самозванец и творил невообразимое. Что могло случиться с орками, что они потащили на жертвенник своих детей? И он, перекрикивая шум толпы, заорал.

– Стоя-ять!

Орки, окружившие телегу, оглянулись и их крики смолкли. Они удивленно смотрели на Грыза, который в гневе смотрел на них.

– Остановитесь, орки, разве вы не видите, что вас обманывают! Это не свидетель Худжгарха, он его и не видел никогда.

Но толпа в ответ зароптала. Орк, стоявший на телеге, махнул рукой.

– Тише, братья, здесь у нас заблудший. Он не познал еще истину и не видел силу, дарованную Худжгархом, нам, его верным последователям.

– Если ты смел, воин, то выйди и сразись с одним из нас, – он показал рукой на орков, стоявших и охранявших телегу. – Пусть победа даруется тому, кто прав, – вкрадчиво сказал орк. Он стоял довольный и свысока смотрел на собравшихся.

– Мы поступаем по нашим освященным творцом обычаям. Не так ли братья? – спросил он толпу.

– Так, учитель! – снова завопила толпа. Грыз окинул быстрым, цепким взглядом собравшихся. Возбужденные орки с пустыми глазами обступили отряд Грыза и готовы были разорвать их. По всему было видно, этот проповедник применяет какую-то мерзкую волшбу

– Я лучше призову молнию с небес, откуда к тебе пришел голос, незнакомец, и посмотрим ответит ли оно мне. – Он оскалил клыки вытянул руку и крикнул:

– Молния, все разом!

И десяток молний ударили по телеге с неба. Часть из них попала в стоявшего орка, а часть прошлась по его охране. Сверкнул щит. Орк упал, но тут же, шатаясь, поднялся. От него шел дым и пахло паленой шерстью. Молнии пробили защиту, но ослабленные, только оглушили проповедника Он стоял, шатаясь, и все, кто стоял вокруг повозки, увидели, что вместо орка учителя, поднялся серый демон. Его хвост бешено стегал по телеге. Он помутневшими глазами поглядел на толпу, тыкающего в него пальцами, посмотрел на свои руки и вдруг поняв, что разоблачен, ловко извернулся, спрыгнул с телеги и опрометью длинными скачками бросился бежать.

Толпа в страхе раздалась в стороны и пропустила его. Но тут тонко тренькнула тетива, и стрела вонзилась ему в спину между лопатками. Раздался оглушительный взрыв, голова демона высоко подлетела вверх и, вращаясь, стала падать в полной тишине. Она упала и подкатилась к ногам спешившегося Грыза. Он наступил на нее сапогом и остановил движение. Потом с силой ударил ногой и снова отправил голову в полет. Спокойно подошел к молодому орку и разрезая веревки, которыми он был связан, с грустной усмешкой сказал: – Хорошего вы выбрали себе учителя, орки, прямо из Преисподни.

Глава 1

Провинция Азанар

Овор в последнее время от обилия девушек, привезенных Ирридаром терялся.

Он никак не мог предположить, что тот в свободное время займется тем, что будет спасать девиц. Но предки с ними. Пусть спасает. Но он тащит их в поместье! Создавая двусмысленную, неопределенную ситуацию. Кем они стали для него, и кем он стал для них? Этого не знали сами девушки, и не говорил Ирридар. Он их привез, оставил и скрылся, а дядька должен был решать непосильную задачу, как заставить их мирно сосуществовать. Ситуация осложнялась скрытым, а то и явным соперничеством. Вирона на дух не переносила Ринаду, а та отвечала ей тем же. У них даже появилось соперничество в нарядах, но Лианора быстро это пресекла и выдала всем одинаковые платья. На робкие возражения она только приподняла левую бровь, и возмущение сразу погасло, так же быстро, как и родилось. Потом появилась эта очень странная черная красавица. Она не спорила, не старалась первенствовать. Не стала участвовать в этой скрытой борьбе, не стала становиться чьим-то союзником, хотя хитрая берка пыталась перетянуть ее на свою сторону. Она занялась магической защитой поместья, и как-то естественно приняла на себя обязанности главы охраны. Ветераны-нехейцы убедились в ее профессионализме и спокойно, без возражений, приняли ее старшинство. Здесь сказалось еще устройство общества нехейцев, где женщины часто возглавляли отряды самообороны селений, будучи избранными старостами. Поэтому у стариков не было проблем в том, чтобы признать женщину главной. Даже, наоборот, они с гордостью называли ее «наша тана-командир». Она установила следящие артефакты, усилила мины и наполнила ров хитроумными ловушками. Черная ловко орудовала кинжалами и знала неизвестные приемы рукопашного боя. Деды готовы были пойти за ней в огонь и воду, и про себя считали ее нехейкой. Но в то же время ее необычная красота и нежность с которой она вспоминала парня, выводили из себя остальных двух девушек. Особенно часто бунтовала берка. Если Вирона работала в трактире, а Чернушка была вообще начальником, то положение берки было самым незавидным. Она была свинаркой. Ухаживала за поросятами и убирала за ними.

– Дядя Овор, – периодически плакала она, – я больше не могу. Этот запах меня всюду преследует, я ужасно воняю и чувствую, что сама скоро превращаюсь в свинью.

Овор тяжело вздыхал и обращал свой грустный взор на спасительницу-дворфу. Та не знала сомнений и всегда спокойно говорила:

– Дорогая, ты заблуждаешься. Поверь мне, ты всегда пахнешь, как полевой цветочек. Хочешь пойти в трактир подавальщицей? – И тут же Ринада в ужасе замахала руками, вспомнив свой первый и единственный день, когда она вышла в «свет». Посетители ее сразу заметили и один дворянин тут же силой усадил ее себе на колени. Недолго думая, рукой залез ей под юбку. Ринада взревела, как морская сирена и укусила нахала за нос. Потом огрела кружкой по голове и, когда тот упал, бросилась бежать прочь от его охранника. Скандал тогда еле замяли, выплатив приличный откуп.

– Дело в том, что ты дорогая Ринада, ничего не умеешь делать. Посуду мыть ты отказалась. В трактире работать не хочешь, остаются только поросята или работы в саду.

– Я не могу работать в саду, – ответила берка, – там этот ужасный пруд. Мне страшно. Научите меня сражаться на мечах, я в охрану пойду.

– Ринада, мягко ответил Овор, – учить воинскому искусству Вас уже поздно, это надо было делать с детства. Может быть…– он замялся, – не подумайте плохого... что я Вас гоню. Но может быть вам лучше будет взять денег... я дам достаточно, чтобы вы могли прожить, – поспешно добавил он, -пока не устроитесь. И уехать?

Берка затравлено огляделась. Везде была засада и ответила:

– Нет, тан Овор, я лучше останусь с поросятами.

Девушки жили, разговаривали, общались, все вроде бы было мирно, но в воздухе чувствовалось разливающееся напряжение, и как серый страж, он его отчетливо чувствовал. Это ощущение беспокоило Овора и не давало ему обрести покой. Для него стало сильным потрясением, когда воспитанник привез очередной раз девушку.

Когда он глянул в ее черные, блудливые глаза, то обмер.

«Это конец», – подумал он, – девочки сейчас сорвутся цепи, на которую их посадила дворфа, и устроят погром.

Это и случилось после слов приезжей. Ее смелое, откровенное заявление взорвало возмущением всех, в том числе и Черную начальницу охраны, и орчанку, которая помогала в трактире наводить порядок. Уж к ней-то не лез ни один аристократ или подвыпивший наемник. Жезл за поясом, длинный кинжал, горящие яростью глаза и клыки, отбивали охоту у любого охочего до сладкого. С ней так же не спорили охранники из оставшихся наемников. Мага Овор наградил и отпустил. Тертые ребята сразу поняли все плюсы ее командования. Им теперь не было необходимости вмешиваться в разборки с дворянами. Достаточно было появления таны Ганги, и все склоки и драки прекращались сами собой. Никто не хотел связываться с орчанкой. Был правда один глупец, что пожелал удовлетворения, но после того как она на дуэли отрубила ему руки, авторитет девушки вырос до небес.

Овор сидел тихо в уголке, пока молодой Аббаи делал внушение женской половине поместья и с небольшим расстройством в чувствах размышлял. Наивный юноша, подарил надежду девушкам, пусть не сознательно, а из благородства, не преследуя далеко идущие цели. Но он опрометчиво сам поставил их в такое сомнительное положение, и теперь хочет их лишить этой надежды, что каждая из сидящих взлелеяла в своей душе, может быть даже тайно от самой себя. И конечно же, не смогла удержать в тайне с появлением еще одной смазливой мордашки.

Овор незаметно приглядывался к стоявшей за спиной орчанки девушки. И, чем больше он думал, и подмечал ее жесты, то как она смотрит, стоит и двигается, тем явственнее понимал, что она больше подходит для шпионки любовницы, тайного убийцы или телохранителя, но никак не годится на роль служанки. Вернее, роль служанки она могла играть в совершенстве, но он-то был обучен выявлять именно таких вот служанок. Имя странное – Рабэʹ, что за имя такое? Овор думал свои горькие думки, особо не прислушиваясь к тому, что говорил Ирридар. А тот встал и ушел, словно разрешил все проблемы, нет он их только усугубил, вздохнул дядька только несколько громче, чем надо было и на него обратили внимание. Орчанка произнесла:

– Значит так, слушайте, – потом замолчала и в упор уставилась на него.

Овор понял, что девушки решили все происходящее взять в свои руки, и он им только мешал. Встал и прощаясь сказал:

– Вы, девушки, простите, но у меня дела, надеюсь разберетесь тут без меня.

Девушки глазами в полном молчании проводили Овора и обратили свой взор на орчанку.

– Значит так, слушайте, – повторила она. – Не скрою, Ирридар меня выиграл, как приз, но за это он получил право основать свой род, и я в него вошла по праву невесты. Он не может отказаться от меня, если я не нарушу правила приличия и не изменю ему. Поэтому он обещал жениться. – Она замолчала, поиграв губами из стороны в стороны, обдумывая как сказать не приятную для нее правду, но все же продолжила, – если я выполню его условия. – Она снова замолчала, обдумывая, что можно сказать, а о чем лучше умолчать.

– Какие условия? – не выдержала берка.

Орчанка, наконец, решила для себя, что можно говорить, а что нет, и продолжила.

– Это не важно, хотите, у него спросите. Я же в ответ выставила свои условия, – она оглядела собравшихся. Девушки подобрались и жадно внимали ей, желая услышать откровения.

– Условия такие. Я дам согласие на других жен, если они будут красивые, -она оглядела всех, и их щеки покрылись пунцовой краской. Видимо, каждая примеряла на себя наряд невесты, определяя насколько они соответствуют эталону красоты.

– Если они будут послушны ему, покажут свое искренне уважение. – Потом с усмешкой посмотрела на каждую в отдельности, – и, если я увижу, что они его искренне любят, – закончила она.

После ее слов в столовой установилась тишина, все девушки обдумывали слова, сказанные орчанкой. Ганга тоже молчала, все, что было нужно, она сказала, она была первой невестой на выданье, и с этим уже ничего не поделаешь.

– Как жаль! – наконец произнесла Лианора, – я уважаю хозяина и люблю, но я некрасивааяя. – Последнее слово она уже проревела. Все сначала оторопело уставились на нее, а потом все вместе стали уговаривать и утешать.

– Ну, что ты Лия, ты очень красивая, – Вирона встала, пересела к ней поближе и обняла за голову ревущую дворфу, – ты гораздо красивее некоторых.

– Правда-а? – прохлюпала дворфа, – ты считаешь, что я красивая, но я маленькая и широкая.

– Успокойся, ты хоть и маленькая, но красивее той же Ринады. – погладила ее Вирона.

Берка вскочила:

– Да, Лия, ты красивее многих. Хоть ты и невысокая, но ты не такая толстая как Вирона, вот ей уже никогда не светит стать невестой нашего спасителя. Что касается меня, – она обвела всех горящими от негодования глазами. – То я не претендую на роль невесты. Да и зачем барону иметь жену-свинарку. – Она отвернулась и быстро выбежала из комнаты. Девушки удивленно посмотрели ей в след.

Дворфа укоризненно посмотрела на Вирону и покачала головой.

– Ну что ты ее все время задираешь? – спросила она мягким тоном. Лианора уже успокоилась и была уже прежней твердой, как скала и доброй, как бабушка.

– Да больно нужно задирать эту выскочку, – прошипела Рона. – Меня тоже вычеркните из невест. Не гожусь я для этого, – она раздраженно дернула плечом, набычилась и вышла вслед за Ринадой.

– Ой! – спохватилась дворфа, – мне же надо товар принять! – И быстро покинула зал.

В столовой остались трое. Ганга, с удивлением смотрящая на происходившие события, Рабэʹ, стоявшая тихо, как мышка за ее спиной, и Чернушка, сидевшая задумчиво, устремив взор в потолок.

– Странное у тебя имя, Чернушка, прервала молчание Ганга, – ей стало неловко сидеть в опустевшем зале. Она украдкой разглядывала замечтавшуюся чернокожую девушку и не могла не отдать ей должное, она была красива, неповторимо красива, своей необычностью.

Чернушка посмотрела на Гангу:

– Это имя мне дал мой друг, а раньше меня звали Ильридана.

Орчанка оглядела чернокожую красавицу: спокойная, решительная, воинственная, красивая, надежная, да она была бы не прочь иметь такую сестру, и чтобы отделаться от всех сомнений спросила:

– Это не ты ли хотела принести в жертву Ирридара? – сложив в уме слышанное от Фомы про черных ведьм и увиденную здесь в поместье Ильридану прищурилась орчанка.

– Нет, это мои сестры. Они хотели также и меня принести в жертву, но ..но не смогли.

– А почему? – Ганга подалась вперед, девушка поняла, что наконец-то подобралась близко к тайне жениха.

– Спроси у него, – неожиданно ответила девушка. Она поднялась: – мне тоже пора, скоро смена караулов, – и ушла, оставив разочарованную Гангу наедине с со служанкой и своими мыслями.

...Вирона, пылая яростью, гневом и ревностью ушла в свою комнату. Поместье было большое, строилось с размахом и свободных комнат было достаточно. У нее даже была не комната, а отдельные апартаменты: спальня, гардеробная и маленький уютный зальчик с камином. Она бухнулась в кресло и разревелась. Все в этой жизни происходит не так, как ей думалось в детстве, не так, как она представляла себе в своих девичьих мечтах. Вместо счастливой жизни на какой-нибудь обитаемой планете, она торчит тут одна. И единственную отдушину, которая у нее была, и ту забрали. Она вытерла глаза и уставилась на огонь в камине. Она конечно отдавала себе отчет, что, когда-нибудь, возможно, даже скоро, ее отзовут, и она вернется в мир, напичканный плодами цивилизации. Она бросит все здесь и забудет, как страшный сон. Юный барон тоже останется здесь, и быть может, она даже будет по нему скучать. Но сейчас ей нужна была его грубая ласка, чувствовать его сильные руки на своем теле и пылать жаром желания, чтобы потом млеть, лежа на его руке.

– Бесчувственный чурбан! – вслух произнесла она. – Эгоист! Любит только себя. Натаскал девок и рад, что спихнул на дядьку. Уу! Убила бы! Вместе с этой противной мышью. – Она разговаривала сама с собой.

Потом встала, разобрала постель и легла, уткнувшись в подушку. Как он не понимает, он ей очень нужен, только он не дает ей сойти с ума в этой проклятой дыре. Зачем ее здесь держат? Она не работает по специальности, с ней нет связи, ей не дают выхода на спутник. Она может только принимать сообщения. Неужели там, в Аде, работают одни идиоты? Какую информацию она будет здесь анализировать? Количество поросят в стойле у Ринады? Ее мысли перескочили с любовника на начальство и вернулись обратно. Любит ли она его? Наверное, да. Только как-то по-другому, не как человека, с которым могла бы связать свою жизнь. Он не был ее первым мужчиной, он не использует как другие, разные электронные стимуляторы, скаченные на нейросеть и продлевающие наслаждение. Скорее, это влечение к сильному мужчине, к красивому любовнику. Хотя встречи их редки и пусть полны бурных бессонных ночей, но это не то, что она хочет получить от жизни. Он не приносит с собой покой и умиротворение, вместе с ним приходит тревога скандалы и какие-то происшествия. Он всегда в гуще происходящих событий и полон тайн. С ним нелегко, – думала Вирона, засыпая.

Она не вышла из комнаты пока Ирридар гостил в поместье, а утром он и орчанка уехали. Вирона сказалась больной и не пошла в трактир. Вечером устав, сидеть затворницей, накинув шубку из какого-то лохматого зверька, вышла в сад. В поместье вдоль аллей стояли магические светильники. Ирридар постарался, вспомнила она. И, успокаиваясь под звук хрустящего снега под ногами, прошла мимо пруда. И чего его бояться, подумала она, дикари, и свернула к домику прислуги. Она успела сделать только три или четыре шага, как неожиданно у нее потемнело в глазах, потом подступила легкая тошнота и она упала, потеряв сознание.

Овор располагался ко сну, когда в дверь постучали, накинув халат он подошел и открыл дверь. На пороге стояла гресса Ильридана и за ней конюх, который по совместительству был еще и дворником. Странная компания пришла под вечер. Овор плотнее запахнул халат и спросил.

– Что-то случилось, гресса Ильридана?

– Я думаю да, господин Овор. Пропала Вирона.

– Как пропала? – Овор не понимающе посмотрел на Чернушку, потом на стоявшего за ее спиной конюха. – В каком смысле пропала?

– В прямом, тан, вышла в парк и на глазах рена Гринжа пропала. Расскажите рен, что вы видели, – обратилась она к дворнику и отступила в сторону.

Дворник помялся, держа шапку в руках, почесал мочку уха, пальцем провел по носу и ответил.

–Так это, я почти ничего не видел, значит. Только вышел из дому дров принести. Жена моя Маргуна попросила, хотела она тесто на пироги поставить и ночью их испечь, значит. Для молодого барина в дорогу. Значит. Маргуна знает, что ее пироги барин очень любит и забирает все. – Его лицо стало довольным, он поправил усы. – И то сказать, Ваша милость, пироги у Маргуны выходят замечательные. Она рецепт теста особый знает, а начинка у нее всегда разная, значит.

Овор терпеливо ждал, не перебивая, пока слуга доберется до сути. Стоит его перебить, и он начнет сбиваться и не сможет рассказать то, что и хотел бы. Работник он был хороший, но как рассказчик никакой, двух слов вместе связать не мог. Но вот лошади его понимали сразу. Он что-то промычит, буркнет, и они слушаются, выполняют все его команды. Поэтому Овор, зная особенности своего конюха, стоял и ждал, когда же он перейдет к сути.

– Вот значит, вышел я за дровами, а мне навстречу идет ваша племянница. Шла-шла и пропала. – Он шмыгнул носом и замолчал. Овор почесал небритую щеку.

– Как она пропала, Гринжа? – он не мог понять до конца, что тот имел ввиду говоря, шла-шла и пропала.

– Не знаю, Ваша милость, только пропала и все, была и ее не стало.

– Гресса Ильридана, может вы поясните мне, о чем идет речь? – обратился он к начальнику своей охраны.

– Тан Гринжа, как пропала Вирона, поискал ее на том месте, где она исчезла, и, не найдя, сообщил это своей жене Маргуне, та прибежала в караулку и сообщила охране, ребята искали девушку по всему двору и, не найдя, позвали меня. Я проверила все, что можно, Вироны в поместье нет, – она посмотрела в глаза Овора и ответила на вопрос легко читаемый в его глазах. -Трактир мы тоже проверили и дорогу к нему, два раза.

– А остальные девушки на месте? – с тревогой спросил он.

– Не только девушки, тан, остальные обитатели поместья все на месте, и никто Вирону не видел со вчерашнего дня. Но я знаю, что она просидела у себя в комнате, дождалась отъезда Ирридара с невестой и только вечером вышла прогуляться. Вот во время прогулки она и исчезла.

– Фому видела? – спросил Овор.

– Нет, он еще не появлялся, я усилила посты и установила дополнительное дежурство. Всех предупредила, чтобы по двору бесцельно не бродили. Нас атаковали, тан Овор, и Вирону скорее всего похитили.

– Или она решила, спустить пар и погулять одна, – ответил Овор. У нее есть возможность скрываться с глаз. Приезд Ирри, и появление его невесты, она восприняла болезненно. Подождем пару дней, если Рона не появиться, сообщим Ирридару. Но твои действия правильные, поступай так и дальше. Проверяйте всех несколько раз в круг, если еще кто-то пропадет, значит это происки врагов. Но будем надеяться, что это только ревнивый всплеск, и когда он поутихнет, то она вернется.

– У меня тоже ревнивый всплеск, но я-то на месте, – проворчала Ильридана и, посмотрев на конюха спросила, – все понял?

– Чего? – удивленно переспросил он.

– Коней перепроверяй несколько раз в круг, – ругнулась, вечно уравновешенная дзирда и, посмотрев недовольным взглядом на Овора, пошла прочь.

– А чего их проверять? – водрузив шапку наголову и сдвинув на лоб, ей вслед ответил Гринжа. – Я, их, лошадок, за лигу чую.

Королевство Вангор. Пригород столицы

В придорожный трактир вошел купец в сопровождении охранника. По одежде он походил на купца средней руки. Добротный шерстяной камзол, крепкий без украшений, пригодный для дальних путешествий. Под ним угадывалась кольчуга тонкого плетения. Такой же плащ, подбитый мехом белки, и высокие сапоги с отворотами. Купец стряхнул снег со шляпы и огляделся. В зале было немного народа. Отряд каких-то наемников, пара захудалых аристократов, которым не хватало средств на более дорогой трактир с залом для благородных, и они коротали время, и отогревались вместе с остальными, да трое таких же купцов, как и он. Потоптав ногами, сбивая с сапог налипший мокрый снег, он прошел в зал и уселся за один из столов спиной к выходу. Охранник сел напротив, внимательно наблюдая за входом. Сонный подавальщик неспешно подошел к этим двоим и, прикрывая ладонью рот и зевок, спросил.

– Что заказывать будете?

– Что-нибудь горячего, мясо и подогретое вино, – не задумываясь ответил купец. Он зябко потер руки и добавил: – сначала вино неси.

В зале было тепло и немного душно, пахло едой, вперемешку с кислым запахом мокрых кож. Купец, согревшись, развалился на стуле, единственной роскоши в этом трактире. На посетителей он не обращал внимания. Охранник тоже успокоился и перестал зыркать по сторонам. Им принесли подогретое вино и оба с наслаждением уткнулись в кружки. Трое купцов поднялись и, не громко переговариваясь, направились на выход. У самого выхода резко развернулись и выхватили маленькие арбалеты, направили их на купца и охранника, но больше ничего сделать не успели. Они застыли, потом повалились на пол. Наемники поднялись, в руках двоих были странные, недлинные, сантиметров двадцать, палки. Хозяин трактира и подавальщик, увидев, как стали развиваться события, шмыгнули в дверь за стойкой и скрылись. Купец поднялся и подошел к лежащим.

– Ну вот, первая рыбка на крючок попалась. Забирайте их и увозите. – Он оглядел зал и увидел еще одного мужчину, сидевшего за столом в уголке, он сжался и старался быть незаметным. – Этого тоже забирайте, указал он на того.

Двое из отряда наемников. резко развернулись и направились к сидевшему. Тот до того момента сидел без движения вдруг бросился под стол и опрокинул его, а к ногам воинов покатился шар.

– Огненная бомба! – заорал один из них и бросился на пол. Но было поздно. Яркая вспышка озарила трактир. Прозвучал оглушительный взрыв, разрывая ушные перепонки, дым заволок зал. Потом вспыхнул пожар, отсекая метателя бомбы от наемников и все, кто остался жив бросились вон из трактира. Алхимическая огненная бомба не знала преград и пожирала все, что ей попадалось. От ее жара плавилось железо и, если не успеть, то можно было запросто сгореть. Кроме того, дым, который выделялся при горении, забивал дыхание, был вонюч и ядовит.