355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Сухинин » Скорпион его Величества » Текст книги (страница 8)
Скорпион его Величества
  • Текст добавлен: 19 декабря 2017, 22:31

Текст книги "Скорпион его Величества"


Автор книги: Владимир Сухинин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Вы из одной конторы, вот пусть он с тобой, бездельником, и разбирается…

Гронд выслушал напутствие, что мне дал ректор, предоставил меня самому себе, но только после двух бутылок белого вина и отправил меня с глаз подальше готовить торжественное платье к выходу в свет. Одеяние у меня уже было, благодаря мадам Версан, и висело в моей комнате в трактире у Увидуса. Чтобы не слоняться без дела, я решил отправиться снова в степь. Все равно рано или поздно мне надо будет собирать свое воинство. Так чего зря пропадать времени. Сказано сделано. Через пол дня я был рядом с шатром Грыза. Лагерь значительно уменьшился, здесь осталось от силы двести воинов, а по началу было несколько тысяч. За то остались самые стойкие. И с ними я решил показать могущество Худжгарха. Грыза на месте не было, лишь неизменная охрана из его десятка охраняла шатер.

Грыз злой, как сто варгов, которым отрубили хвост ввалился в шатер. Все шло кувырком, орки, что с таким восторгом приняли веру в Духа мщения, потихоньку исчезали из лагеря. Сидеть без дела могли только две категории: самые преданные и они же самые старые и самые бесполезные, которые не желают поднять свой зад в седло лорха. Он с раздражением отбросил на шкуры топор и поднял глаза. На него, улыбаясь во весь рот, сидел и смотрел воплощение Худжгарха. Мгновение он остолбенело взирал на человека. Потом протер глаза.

Человек не исчезал. А потом палатку огласил радостный рев десяти лорхов встретивших одну лорху после года воздержания. Разобрать, чего было больше в этом рыке, радости или боевого безумия, было трудно. И в тот же миг в шатер влетела его охрана. Она увидела своего повелителя и рев уже раздался в три немалые глотки.

Орки радовались долго и бурно. Орали и пританцовывали на месте, как на сельской дискотеке пьяные молодые комбайнеры, только что вернувшиеся из армии и решившиеся оторваться за все два тяжелых года службы и дисциплины.

– Дела наши плохи, – заявил Грыз, когда воины угомонились и заняли свои места на посту. – Орки не могут сидеть долго на одном месте без дела. Многие ушли, и мы, как сила, скоро перестанем существовать. Остались одни старики и их внуки.

– Не беда, этих сил нам хватит вдохновить орков на подвиги. Скажу тебе по секрету, скоро у людей начнется война. Как только молодые псы разорят лес, то есть большая вероятность, что империя нападет на Вангор. А мы пойдем грабить империю.

– В самом деле? – Грыз удивленно посмотрел на паренька, который казался не уместным в этой обстановке военного лагеря, но который являлся его предводителем. – К тому времени нас останется пара десятков, и мы даже границу не сможем пересечь, – скептически ответил орк.

– Я с тобой согласен, поэтому мы поступим таким образом. У нас есть время собрать под свои знамена как можно больше орков. Для этого мы пойдем священным походом на другие племена, запятнавшие себя связями с врагом. В конечном итоге, сказали же старики: брат пойдет на брата, поэтому первой наше жертвой станут Сивучи.

Грыз сначала загорелся радостью и с воодушевлением посмотрел на юношу, набрал в грудь воздух чтобы радостно возвестить эту радостную весть округе, но так и не заорал, тихо спуская воздух из легких.

– Раньше надо было, теперь нас слишком мало. У них тысячи воинов, нас сомнут и уничтожат.

Я спорить не стал.

– Все это было бы верно, если бы с вами не было меня. Но я не просто человек, Грыз, я человек из пророчества. И у меня есть план.

Небольшое воинство пылило по степи. Слух о походе остатков воинства Худжгарха, стал распространяться во все стороны бескрайней степи со скоростью ветра. Часть воинов откололось, не веря в успех предприятия, другие наоборот, движимые желанием подраться, прибывали и пополняли воинство.

– Вы что-нибудь понимаете, что происходит? – Великий хан задумчиво попивал гайрат. – Почему именно сейчас Свидетели, когда они ослабли и перестали быть силой, с которой можно считаться, пошли войной?

– Потому и пошли, что дальше ждать и сидеть стало невозможно. Скоро их останется десяток, – засмеялся Правая рука.

– Ты тоже так считаешь? – хан посмотрел на Великого шамана. Его взгляд был спокоен, но в глубине глаз таилась тревога. Он чувствовал, что какие-то могучие силы привели в действие племена и противостояли друг другу. А своим ощущениям он привык доверять.

Старик сидел насупившись, как старый гриф.

– Молодой растущий бог решил показать силу старым. Он опережает их и пользуется этим. – Старик помолчал, собираясь с мыслями. Ему самому было трудно поверить в то, что он сейчас скажет. – Так сказали духи предков. – Он снова помолчал и неохотно продолжил. – Они будут помогать ему.

Хан согласно покачал головой.

– Я тоже так думаю, Быр что говорят твои шпионы?

– Они пока молчат, но известно, что предводитель Грыз объявил, что вернулся Худжгарх и повелел идти походом на Сивучей.

– А почему именно на Сивучей? – хан повернул голову к нему.

Тот пожал плечами:

– Я не знаю, великий.

– А ты как думаешь? – посмотрел хан на шамана.

– Думаю, что они пойдут на всех, кто замешан был в связях с нашими врагами. Выжигать измену и предательство, – ответил шаман. Лицо его при этом напоминало голову коршуна, склонившегося над добычей. – Я отправляю к нему в помощь всех своих учеников.

– К кому? – недоуменно спросил Быр Карам. Но за шамана ответил хан:

– К Худжгарху, Быр. Плохо, что твои люди проглядели такое важное событие. В ставке у свидетелей появился Дух мщения, поэтому они пошли войной. А ты сам видел, на что он способен. После первой незначительной победы, когда он явит себя снова, воины потекут к нему со всей степи. Так уже было, так и случиться вновь. Поднимай всех Своих змей и отправляй их к нему. Мы не должны быть последними, кто присоединиться к походу. Нам не простят этого наши предки, Быр.

До Сивучей воинство Худжгарха не дошло. Путь ему преградили отряды Муйага, когда они вошли в их земли. Новый вождь надменно выслушал послов и плюнул им под ноги. Это означало абсолютное презрения к послам и к тем, кто их послал. Послов раздели и голыми отправили обратно.

– Что будем делать, повелитель. Если мы оставим без ответа это оскорбление, от нас отвернуться все орки по степи. Но и сражаться с тремя тысячами воинов мы не можем.

– Грыз, ты стал самым неверующим в отряде. Я считаю, что этим ты оскорбляешь меня. Ты так переживаешь за свою жизнь? – Человек суровым потяжелевшим взглядом придавил орка к земле. Тот почувствовал непереносимую тяжесть и стал гнуться все ниже и ниже пока не упал на шкуры, застеленные в походном шатре. -Уходи, – убрав давление, ответил человек, – я тебя не держу.

Грыз распростерся на полу и подставил шею для удара, выказывая высшую степень подчинения и доверяя свою жизнь этому юноше.

– Виноват, повелитель. Если хочешь, возьми мою жизнь. – не поднимая головы ответил он.

– Я возвращаю тебе твою жизнь. Готовь войско к утренней битве, и да укрепит создатель ваши сердца. Завтра будет битва не орков, а Худжгарха. Ступай!

Я не гневался на Грыза, как и всякому, кто верит в чудеса, для него нужны проявления этих самых чудес. Пример тому поход народа израильского. Сколько им чудес ни показывали: и столб огненный они видели, и море расступилось, и манна с неба падала, но как только проходило время, это забывалось и подступали сомнения. Орки, как и все разумные, были точно такие же. И для подкрепления их веры я должен явить чудо. Или фокус или должно произойти нечто таинственное, что свяжут с Худжгархом. Это называется манипуляция общественным сознанием, и я со спокойной совестью это делал.

У меня самого были сомнения в том, правильно ли я поступаю. Одно дело, противостоять земным врагам, другое дело, замахнуться на небесные власти. Но я также понимал, что мне не оставили выбора. Остановиться сейчас и отступить, значило обречь себя на неминуемую гибель. А так у меня оставался пусть призрачный, но шанс выжить и, может быть, от меня на время отстанут. А там я что-нибудь придумаю. Вот этим я и утешал себя, ввязавшись в очередную авантюру.

С наступлением ночи, лагерь моих свидетелей не уснул. Горели костры, воины готовились к своей битве, многие из них считали, что для них это последняя битва, но шли на это с радостью обреченных берсерков. Многодневное сидение им осточертело и кровь вскипая яростью требовала сражения.

Утром стан Муйага проснулся, как обычно, впереди была легкая битва и слава победителей ложного бога. Чемруз, глава дневной стражи, зевая, вышел из шатра и обвел глазом лагерь. Догорали костры, многие уже потухли и дымились. Орки, что сидели вокруг них спали беспробудным сном, вповалку. Спали и часовые, выставленные у шатра вождя.

– Совсем страх потеряли! – возмутился Чемруз и, подойдя к лежащим стражникам, зло пнул их ногой. Пусть это была личная стража хана, но вот так спать на виду у всех, это было уже слишком. Часовой даже не пошевелился, а в шатре слышался тихий стон. Выхватив кинжал, орк бросился в шатер. Его взору предстала картина спящих военачальников и одного тысячника с залитыми кровью глазами и руками, и ногами, изогнутыми неестественным образом, словно они были сломаны в многих местах.

– Гаржик! – воскликнул пораженный Чемруз. – Что здесь произошло? – но ответом ему был только длинный и тоскливый вой полный боли и отчаяния. Тысячи мурашек пробежали у начальника стражи по спине. По тому, как лежали в неудобных позах остальные, он понял, что они мертвы. Метнувшись к хану, потом к верховному шаману, он понял, их всех настигла внезапная и быстрая смерть. Лица их были спокойны и бледны, как снег. Тела холодны и застывшие, как лед. Видимо смерть их застала вечером или на крайний случай рано ночью. Он подполз к живому тысячнику, потрогал его руку и понял -точно что-то переломало ее в трех местах. Сам орк представлял из себя кучу осколков. На вопросы он не отвечал, тихо постанывая, и периодически выл, навевая холодный ужас в сердце Чемруза.

Шаманы! – пришла ему в голову мысль, надо позвать шаманов, они помогут Бружтрогу и он сможет рассказать, что здесь произошло. В лагере раздался одинокий испуганный крик, разорвавший утреннюю тишину. От неожиданности Чемруз вздрогнул и выскочил и шатра вождя. То там, то здесь с разных сторон стали слышны удивленные и испуганные крики. Он заметался по лагерю, не веря своим глазам. Везде в центре лагеря лежали мертвые орки. Шаманы спали в своих шатрах вечным сном. Ни одного гаржика не осталось в живых. Теперь лагерь Муйага, разбуженный криками, напоминал разворошенный муравейник. Орки метались по нему, не зная, что делать, единственным, кто мог управлять в миг из организованной силы превратившиеся в испуганное стадо лорхов, перед одним оскалившимся варгом, был Чемруз. Но он сам пребывал в смятении, не до конца осознавая всей полноты трагедии.

Кто будет отдавать приказы? Кто будет прикрывать воинов в бою от магических атак? Кто будет управлять тысячами перепуганных воинов? Он? Ну уж нет. Он не напрашивался на такую честь. Те, кто осмелился выступить в поход против жалких двух сотен свидетелей Худжгарха были мертвы. Гнев Отца обрушился на непокорных, и им воздалось. Он первым вскочил в седло и, гортанно крича, погнал лорха прочь. Следом за ним потянулись и те, кто видел мертвых. Скоро поток убегающих Муйага из тонкого ручейка превратился в сплошной поток отступающих. Они бежали, бросив обоз, все припасы и стадо лорхов.

Я стоял на вершине холма в центе лагеря своих свидетелей. Трехголовый, шестирукий, скрытый темным туманом до пояса и из этого тумана то тут, то там выглядывала голова, утыканная гвоздями с глазищами, из которых лезли змеи. Представляю каким зрелищем, я выглядел в глазах суеверных орков. Первый юноша, внук одного из ветеранов вылез из походной палатки и, увидев меня заорал благим матом на весь лагерь, всполошив всех и грохнулся на землю без сознания. Мою фигуру должны были видеть все: и свои, и Муйага. Я стоял молча, а чернота клубилась вокруг меня, облизывая языками торс, как огонь разгорающегося костра, всполохами взмывается вверх на ветру и опадая.

Группа шаманов в окружении сотни Гремучих змей скакала всю ночь, чтобы успеть к битве. То, что горстку свидетелей встретили негостеприимные Муйага, быстро распространялась по степи. Не прошло и три круга, как об этом говорили ближайшие стойбища, а через седмицу об этом будут знать ближайшие племена. Ведущий отряд первый ученик Великого шамана недовольно смотрел на веселого сына Быр Карама, тот весь кипел готовый к сражению и постоянно понукал лорха. Именно он настоял на ночной скачке, чтобы непременно успеть к началу сражения.

Бывалый ученик шамана, хотел бы переночевать спокойно в степи и утром прибыть к уже разгромленным свидетелям, и с чистой совестью вернуться обратно. Нет свидетелей, нет задания. Но и отказаться он не мог. Старик строго приказал найти и оказывать им всяческую поддержку.

– Понимаю тебя, Чамшак, – пошамкав старческими губами сказал Верховный,– ты метишь на мое место. Но оно нескоро освободится. Ты так и проживешь вечным учеником до глубокой старости, не достигнув желаемого. Я приготовил для тебя лучшую участь, – он пронзительно посмотрел на ученика. Во взгляде верховного было столько власть и воли, что Чамшак склонил голову. Ему с самого начала не нравился этот поход и задание помогать кучке фанатиков, уверовавших в Духа мщения. Говорят, он являлся на горе и вел бой с противниками хана. Но Чамшак верил в это не до конца. Мало ли, что могло показаться в пылу сражения. Кроме того, в сражении принимали участие человеческие маги, а они, он слышал, мастера создавать иллюзии. Вполне возможно, что это было дело их рук. Но и ослушаться верховного он не мог. Поэтому его раздирали противоречия. А старик продолжил свою мысль.

– Сейчас ты не понимаешь того, что тебе поручено, но в конце концов ты будешь мне благодарен. Я приготовил для тебя великую судьбу. Судьбу, что вознесет тебя выше шамана любого племени или даже верховного.

Он вновь устремил на Чамшака взгляд водянистых, не знающих жалости глаз.

– Ты станешь верховным шаманом свидетелей Худжгарха.

Когда рассвело, они приблизились к лагерю остатка свидетелей. За несколько лиг их встретили разъезды и узнав, что они прибыли на помощь войску Худжгарха, с алюлюканием и радостными криками стали их сопровождать. В центре на высоком холме стоял кто-то большой и черный, приблизившись прибывшие в смятении остановились. Над лагерем возвышалась объятая клокочущей тьмой большая фигура с тремя головами и шестью руками. В двух она держала мечи. В двух других огромных змей, а две другие высоко над головами держали знамя, развевающееся на ветру. От нее во все стороны распространялся ужас, и он достиг прибывшую подмогу. Лорхи замычали и стали пятиться, не слушая всадников. А фигура на холме стояла молча и грозно. Весь лагерь свидетелей стоял благоговейно на коленях, окружив холм. Орки из разъезда спрыгнули с лорхов и тоже опустились на колени. Черная фигура постояла и поплыла в сторону стана Муйага. Она проплыла над головами коленопреклоненных орков, и не причинив им вреда, двинулась дальше. Следом за ней поднялся с колен один из воинов и пошел следом. Один за другим поднимались орки и шли за своим божеством, которое они узрели воочию. И лик его был страшнее, чем описывали старики. Видимо, не одного безвинного казнили, а троих, раз вылепилась такая фигура, неожиданно сам для себя подумал Чамшак. Он слез с лорха и двинулся следом за Худжгархом. А то, что это был он, шаман не сомневался. За ним следом слезли с лорхов остальные и нестройной толпой пошли следом.

И тут по воздуху разлилась песня. От которой у степных орков сердце рухнуло вниз и рвануло вверх. Им казалось, что оно выскочило из груди, подняв их дух на небывалую высоту. Они шли, не боясь, готовые повергнуть не жалкие три тысячи. Они были уверены, что сметут со своего пути любую силу, противостоявшую им. А над степью, лился громкий и чистый голос.

– Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой… – Эти простые слова проникали в их сердца, разделяли и судили мысли, вытравляя жалкую трусость и сомнения.

Пылающая тьмой фигура прошла по лагерю Муйага и растворилась в воздухе. Чамшак подошел к вождю свидетелей, тот стоял и задумчиво смотрел на лежащие тела орков, их были сотни, и ни на одном лице не было страха. Они просто мгновенно умерли, не поняв, что с ними случилось. Муйяга бежали, бросив убитых и богатые трофеи.

– Гаржик, – обратился он к вождю. Грыз оглянулся и недоуменно стал рассматривать незнакомого шамана.

– Тебе чего? – он был неприветлив и недоволен тем, что его оторвали от раздумий. То, что сегодня явил его повелитель, вышибло из Грыза прежнее суждение о нем. Теперь он видел не слабое магическое существо, которое путешествовало с ним, а почти бога в его понимании. И видели это другие, а это было главным.

– Я и десять шаманов прибыли, чтобы служить тебе, – ответил шаман.

– Мне твоя служба не нужна, шаман, – ответил он неожиданно резко для Чамщака, и, заметив, как отпрянул назад пораженный шаман, улыбаясь добавил, – она нужна Худжгарху. Мы все служим ему.

Постояв над лагерем и увидев, что все меня заметили, даже встали на колени. Сперва это сделал Грыз, а следом пали на колени остальные. Для полноты впечатлений, я не пожалел энергии и залил ужас по максимуму, но порциями, которые стали быстро распространяться по воздуху, наполняя сердца степняков суеверным ужасом. А что, подумал я, богов надо бояться и чтить. Иначе наплюют. Такова уж природа разумных, не верить и подвергать все сомнению. Бесполезных божеств быстро забывают, а вот бесполезных, но внушающих страх, продолжат чтить. На всякий случай.

Момент был торжественный, Муйага ударились в бегство. Неизвестная смерть, поразившая их отважных орков, внушила им ужас, и они по одному, потом десятками, а следом и все остальные, бросив все, удрали. Это тоже природа разбойников. Забыв заветы отца орков, они больше напоминали разбойников, чем степных варваров, поэтому мой расчет на то, что они отступят, оказался верен. Другие племена может быть и стали бы сопротивляться, но эти, растеряв запал, струсили. Вот это и значит результат выработанной племенем беспринципности. Грабь слабого и удирай от сильного.

Торжественность момента захватила и меня. Я нес наше знамя и решил запеть песню, от которой у меня всегда наворачивались слезы.

Глубже вздохнув, я приказал старикам усилит мой голос и грянул.

– Вставай страна, огромная, вставай на смертный бой, с противниками орков, с проклятою ордой.

Ох, как меня прихватило-то! Я готов был опуститься на дно морское и подняться в облака, найти Рока и затребовать у него отчет. Почему ты, дядя, меня не любишь? Говори, а то в морду дам. Настолько я осмелел. Но вместо этого прошелся по пустому лагерю и улетел на спутник заправиться энергией. Там, лежа в капсуле, я вспоминал ночь, предшествующую появлению Худжгарха.

Я переправился в стан противника и под скрытом пробрался к шатру вождя, вокруг которого всегда ставили свои походные палатки приближенные к нему знатные орки. План у меня был простой, но легко осуществимый, под невидимостью пробраться в лагерь, по-тихому вырезать всю верхушку и устроить ночную бойню в самом лагере.

Прыжок во внутрь шатра и я в компании начальников. Вождь верховный шаман и три тысячника, все вместе в одном шатре. И здесь шел военный совет.

Говорил шаман.

– На это стадо дураков, что считают себя войском, мы нашлем духов. Они станут слабыми и не надо будет их убивать, возьмем живыми и казним. Это будет примером для наших врагов.

Гаржики согласно закивали, план Шамана им нравился. Совсем недавно они понесли унизительное поражение от Гремучей змеи, и народ жаждал возмездия. Давно так не унижали Муйага.

– Мечты. Мечты, усмехнулся я, – и забрал жизнь шамана, прикоснувшись к нему. Его тело поседело с остекленевшими глазами и стало заваливаться на бок. К этому времени помер вождь, а гаржики, не понимая, в чем дело, подались вперед, пытаясь рассмотреть, что с ними произошло. Когда умер первый гаржик, а Лиан жадно облизнулся и показал мне, что духи убитых висят в Шатре, и он хочет их забрать, я не стал препятствовать, тем более что работа для кибуцьеров была. Последнего тысячника убивать не стал, я выколол ему глаза, пред этим лишив возможности двигаться и кричать.

Пол ночи я прыгал из шатра в шатер, убивая шаманов, после этого выпустил своих приживальщиков и скомандовал.

– Ешьте, сколько хотите. Вперед!

Через пару секунд я почувствовал, как просела энергия, значит кибуцьеры покинули свое жилище и устремились на свой праздник души. Мне не было понятно почему не ушедший за грань дух становиться таким жадным до чужой жизни. Он присасывался к живому существу и пил, пил жизненную энергию, как вампир пьет кровь, пока жертва не ослабеет. Если к человеку или орку присасывается пара таких духов они выпивают его полностью и, набравшись сил, уходят стремительно за грань преодолевая скрытый от взгляда живого барьер между миром живых и мертвых. Мне не было понятно, почему они туда так стремятся, как мотыльки на огонь, там была пустота, поглощающая все. Как бездонная глотка, в которую сколько не кинь еды, она ее сожрет и будет вечно оставаться голодной.

Под утро Лиан сообщил, что потери жителей одного из моих слоев восполнены новобранцами. Все это время, я, как явление смерти, невидимый ходил между палатками, собирая духов убитых шаманов и орков взамен ушедших. И вновь наполненный до краев энергией вернулся в лагерь.

Грыз, как и велел ему повелитель, простоял на месте лагеря Муйага четверо суток. Затем неспешно двинулся дальше. В лагерь все время прибывали орки. То по одному, то сразу десятками и концу четвертого дня их было уже больше пяти сотен.

Степь хоть и бескрайняя, но поделена на угодья. Здесь не было и нет ничейной земли. Каждый ее клочок принадлежит какому-то племени или роду. Само племя разбивается на рода и кочует по своей земле, пася многочисленные стада лорхов и баранов. Рода распадаются на юрты, и вся степь оказывается уже не пустынным клочком планеты, а обжитой и густо заселенной. Всадники приносят сообщения и новости, которые со скоростью верхового лорха предаются дальше, и скоро о победе воинства Худжгарха знали ближайшие рода. На следующий день уже племена, и потянулись старики, что чтили заветы пуще родовых связей забирая, с собой внуков в стан свидетелей.

Многих из них Грыз знал и назначал десятниками. Сотниками он ставил воинов своего десятка, что прошли вместе с Худжгархом земли маленького народа и подземный город. Наученные и умелые они скрепляли разноплеменное войско, как цемент связывает песок и щебень, в нерушимую конструкцию воинов борцов с врагами заветов Отца орков.

Старикам не надо было говорить, что такое дисциплина в походе, пусть у них не хватит сил для долгого сражения, но их опыт и навыки с лихвой компенсировали отсутствие силы и выносливости молодых.

В войско не брали только Муйяга. Повелитель сказал:

– Предатели они и трусы. Гони их прочь, а лучше казни.

На предложение Грыза пойти и наказать разбойников, человек улыбнулся и ответил.

– Мы сделаем лучше. Пусти слух о том, что все шаманы, гаржики и сам вождь Муйага пали от руки Худжгарха. Остались одни пастухи. Теперь их земли некому охранять, а воинов объединить для сражения. Пусть идут и захватывают их пастбища и стада. Их женщин и детей. Пусть имя Муйага сотрется из памяти орков.

Грыз сидел и пораженно смотрел на того, кому он отдал свою жизнь и поражался откровениям, что слышал из его уст.

Ну конечно! Зачем им терять время в мелких сражениях с родами. Соседи все это сделают за них и буду передавать из уст в уста, что это племя проклял Худжгарх, что творит он волю Отца орков, карая отступников. Сердца противников ослабеют, слабые сдадутся, гордые погибнут, а разумные присоединяться к ним.

а шестые сутки их было уже восемь сотен и к ним прибыло посольство племени Чирвик. Вождь и верховный шаман почтили их своим присутствием.

В походной юрте собрались Грыз со своим верховным шаманом и вождь Чирвиков с шаманом. Сидели степенно, пили гайрат, говорили о травах и приплоде скота. О знамениях на небе.

Обговорив, как положено все новости, перешли к сути.

– Духи предков благоволят к тебе, мураза Грыз, – начал шаман. Назвав Грыза не походным вождем, а муразой, он дал понять, что считает его равным остальным муразам степного народа. А по тону, которым он это сказал, можно было понять, даже выше.

– Наше племя хочет присоединиться к походу и почтить духа мщения, склонившись перед ним. – Шаман посмотрел вопросительно на орка.

Грыз благожелательно кивнул, поощряя шамана продолжать.

Теперь разговор повел вождь, достоинство он свое не умалил и мог взять переговоры в свои руки. Если бы Грыз отказал, то оскорбленным он себя не считал бы. Он промолчал, а говорил шаман. Теперь же он мог вести переговоры, не опасаясь, что его отвергнут.

– Мураза Грыз, нам, воинам, не пристало много говорить. Я передаю под твою руку тысячу всадников и десять шаманов тебе в помощь. От себя дарю в жены свою старшую дочь. За это я хочу часть земли Сивучей.

Грыз опять благосклонно кивнул.

– возьмешь столько, сколько сможешь удержать. – Он понимал мысли вождя племени Чирвиков. Оно было малочисленно и сейчас, пользуясь благоприятным моментом, вождь решил встать на одну из сторон, чтобы получить свою долю в разграблении соседей. Если он пойдет один, его просто вышвырнут более сильные соседи и вместо прибытка, он получит только поражение. А с авторитетом и силой воинства Свидетелей он может это делать, не опасаясь удара в спину.

– За дочь благодарю. Она будет достойно принята и ей буду оказаны честь и почет согласно ее положению. Что хочешь за нее?

–Только то, что смогу взять у Муйага и Сивучей, – ответил вождь. Грыз снова кивнул, показывая, что он понял. Породниться с вождем небольшого племени, было не особенно почетно, но этим он привязывал к воинству не отдельных орков, а целое племя, на землях которого, он мог бы найти пристанище в любое время. Вождю выгода была в том, что с помощью войска Худжгарха, он решал свои стратегические задачи расширения земель и увеличение численности племени.

Оба расстались довольные друг другом.

Грызу было стыдно вспоминать, что совсем недавно, он не верил своему повелителю. Но жизнь очень скоро доказала правоту Худжгарха, и у орка словно выросли крылья за спиной. Из командира охранной десятки вождя племени, которое он шел наказывать за смерть человека, он вырос до муразы, став равным среди равных.

Через два дня отряды свидетелей почти две тысячи всадников вошли в земли Сивучей. Слухи о походе на племя докатились и до них. На границе стояло три тысячи готовых к сражению сынов степи.

Грыз велел разбить лагерь и готовится к битве. За все время похода он виделся с нехейцем только один раз. Он как всегда внезапно появлялся и также внезапно исчезал, давая короткие указания. Вот и сейчас Грыз не знал, будет тот участвовать в сражении или нет.

Два лагеря стояли один против другого, и каждая сторона хорошо понимала, что обратного пути нет. Здесь, на поле брани решится судьба Сивучей или Свидетелей Худжгарха. Второго шанса ни той, ни другой стороне уже не дадут. Если проиграют битву Свидетели, то их объявят вне закона, и они будут гонимы по все степи. Такое степь не прощает. Раз замахнулся на устои, докажи, что ты способен это сделать, не смог, умри. Все просто. А у Сивучей стояла задача выжить любой ценой и сохранить свое племя. Поэтому битва обещала быть жесткой и кровавой.

Рассматривая лагерь своих бывших соплеменников, где-то среди них остались его жена, сын и дочь, он покрепче сжал зубы, чтобы оставаться твердым и решительным.

Сивучи не спали, каждый воин знал, что перед боем надлежит сутки бодрствовать, тогда в битву идешь с обновленными силами и способен переносить бόльшие нагрузки, чем если бы хорошо отдохнул.

А на утро войско некому было строить и отдавать команды. Все шаманы все тысячники, большинство сотников уснули вечным сном. Над лагерем установилась тишина, ни крика, ни плача не было слышно из замершего лагеря.

Оставшиеся в живых слышали, что произошло с Муйага, но приписывали это вранью своих врагов. Теперь эта участь коснулась их самих. Но здесь собрались воины, а не послушные рабы или женщины. Они пришли сражаться за свою землю, за своих родных и готовы были умереть, но не отступить. Но их сердца дрогнули от случившегося, необъяснимая смерть всех, кто принимает решения, кто мог бы повести воинов в бой поколебало их веру в победу и зародило семена сомнений.

Воля Отца орков хорошо показала им, на чьей он стороне. Но каждый из них знал, что Отец благоволит к смелым и отчаянным, и у них была еще надежда изменить его отношение к Сивучам.

Главная проблема заключалась в том, что как всякая организованная сила, войско Сивучей нуждалось в руководстве. А его то как раз и не было.

На холме где расположился лагерь сторонников Духа мщения стояла высокая фигура, объятая тьмой. В лучах восходящего солнца она была хорошо видна всем. Одним она внушала радость и уверенность в победе, другим страх и уныние.

Войска Свидетелей стали строиться к битве.

– Сивучи! – вскричал выбежавший на середину юный орк. – Пусть у нас нет вождя и наши шаманы ушли к предкам за грань. Но мы-то здесь! Разве мы не умеем сражаться, и слава наша умерла с нашими гаржиками? Покажем врагам, как сражаются и умирают Сивучи. Пусть Отец, глядя на нас, останется нами доволен.

И вмиг растерянная толпа превратилась снова в решительных и умеющих сражаться воинов.

– Сотник Муржак! Веди нас на бой! – с веселой удалью вскричал юный орк и воины подхватили его клич.

– На бой! На бой! – понеслось по степи, и Сивучи, воспрянув духом, быстро вскочили в седла разбежавшись к своим лорхам.

Грыз обрадовался, когда в лучах светила увидел стоящую фигуру Худжгарха. В лагере противника сначала царило шумное смятение, потом установилась тишина, а через пол часа оттуда раздались радостные вопли. И Сивучи весело и как-то лихо стали строиться и выезжать на битву.

Войска разделяла лига и никто первым не решался начать атаку. Но вот фигура сошла с холма и поплыла по воздуху в сторону врагов. Сивучи увидели, что она выдвинулась впереди войска Свидетелей и направилась в их сторону. И тут же по команде, в едином порыве, сначала медленно, но все ускоряясь, лавина из трех тысяч всадников устремилась на встречу Худжгарху. Свист, боевые кличи смешались и наполнили воздух. Но затем, перекрывая шум над полем боя, разлилась торжественная песня, которая была им не понятна, но звучала грозно и мощно. Одним она придала уверенности, другим вмиг сбила боевой настрой и смутила


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю