Текст книги "Эй на Груманте (СИ)"

Автор книги: Владимир Чекмарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Самым интересным в этом предложении, была герцогская корона для Курбского. То есть вроде польское герцогство, но под рукой вассала Московской короны.

Князь Курбский несколько прибалдел от этого предложения. Конечно с одной стороны стать правящим герцогом его очень грело, но с другой стороны как на это посмотрит Иван Васильевич, который зело подозрителен на такие вещи и везде видит затаившуюся измену. Но явившийся традиционно ночью в шатер князя монах из Ордена Перуна, сказал, что бы князь не сумлевался и принимал герцогскую корону и дал князю переписать текст верноподданического письма царю и Великому князю всея Руси Ивану свет Васильевичу. Мы с Глебовским и Пикулем сразу поняли важность для безопасности Ливонских земель княжества данного раздела Польши и в эфир ушли нужные радиограммы (в нашей миссии при армии Курдского была рация, как и в нашем посольстве в Москве).

Когда царь получил предложения принца и письмо Курдского он тоже несколько прибалдел ибо все это было невиданным до селе. Царь прибалдел настолько, что собрал боярскую думу дабы посоветоваться, бояре тоже прибалдели от того, что царь снизошел до того, чтобы по интересоваться их мнением. Но точку тут поставила боярична Наталия, которая проиграв Ивану одну партию из трех, что было для него огромной победой, убедила царя в том что пойдя на договор с принцем по герцогству Киевскому, он проявит себя, как гений дипломатии и с учетом добровольного присоединения к Руси Сибирского ханства Ермаком, царь и Великий князь Иван IV, будет иметь право на императорский венец.

Все спецслужбы Великого княжества Грумант вельми за интересовались новым советником принца Франсуа и одно из сообщений ударило буквально громом и молнией. В качестве личного оружия у барона Штрауха был самый настоящий Мосинский карабин, а когда привезли его фото, то взглянув на него, старший майор Государственной безопасности Глебовский заковыристо выругался.

Глава 44

Старший майор Глебовский не просто так выругался при виде фото барона Штрауха, ибо это был старший оперуполномоченный Спец отдела ГПУ капитан Государственной безопасности Шубин, один из лучших исполнителей ГПУ, он же ротмистр жандармерии Штурм, активный член «Скипетра», незадолго до начала комплектации каравана «Готланд» отправленный в командировку на Дальний Восток. Ну что же, будем выходить на связь. Начальник СМЕРШ составил послание коллеге по «Скипетру», где приглашал его на Грумант, под видом дипломатической миссии.

А в Варшавском королевстве кипели реформы и преобразования и за ними стоял именно барон Штраух…

Первое, что он сделал, это привязал к королю Франсуа наемные отряды, параллельно прекратив им выплаты, чем солидно сохранил казну. По его совету, король дал командирам наемных отрядов из которых состояла его армия титулы владетельных баронов, но усадьбы и замки занимать у тех шляхтичей, что не поддерживали принца Франсуа. Были созданы Королевские проскрипционные списки и пошла потеха. Шляхту просто вырезали, иногда даже и союзную, но тут сыграли свою роль и хлопы. Король Франсуа I, по совету барона Штрауха естественно, отменил крепость для новых имений, но землю сохранил за баронами и хлопы стали арендаторами, плативших владельцам лена десятину (из которой половина шла королю) и на фоне того что было раньше, это было просто чудесное житье и были случаи, когда хлопы убивали своего барина, и звали на феод командира какого-нибудь из наемных отрядов. Простым наемникам дали придуманные бароном титулы Корнетов и они стали баронской гвардией, так что наемников больше не было, а были бароны получившие лен и сами должные платить своей дружине. Это была конечно заложенная бомба, которая рано или поздно рванет, но сейчас это только укрепляло королевскую власть, а что будет потом барона не волновало. Он глубоко презирал лже-принца Франсуа и понимал, что рано или поздно их дороги разойдутся. Ибо вокруг Франсуа крутились иезуиты и на днях прибыл Папский легат, который на несколько часов уединился с королем и коадьютором иезуитов и что характерно, барона туда не пригласили, что моментально отметили все придворные.

А тут к королю Варшавскому Франсуа прибыл представитель Великого князя Груманта и сообщил, что княжество признает его легитимность, как монарха и предлагает обменяться посольствами, на что Франсуа с радостью согласился, а в поездку с посольством напросился барон, которому передали привет от «Скипетра», а вернее от Старшего майора Глебовского.

Король Франсуа легко отпустил барона, произведя его в канцлеры на дорожку. После коронации Франсуа I стремительно стал обрастать свитой… обер-камергеры, шталмейстеры, кравчие, постельничие и прочие министры двора и естественно в оба уха королю полился поток негатива на барона. Ди и инквизиторы относились к барону с подозрением, а часть золота шла от них. Так, что уезжал он вовремя.

Как раз мимо шел на родину «Док» после спецзадания. Тут шведы затеяли собирать эскадру для высадки в кипящий польский котел и практически собрали. У СМЕРШа была агентура среди шведских же купцов и по получении информации, я решил погрозить шведам кулаком, дабы знали свое место, и послал туда «Щуку» не пожалев торпед.

Шведская эскадра собиралась на Готланде, в заливе Слите и там «Щука» ее и прижучила. Стоял полный штиль. Двенадцать новейших галеонов на свою беду, согласно идиотскому приказу своего адмирала, стояли сцепленные по три штуки и им хватило четыре торпеды, еще две потопили три крупных военных корабля и пока перезаряжались торпедные аппараты, остатки эскадры (галеры и прочие галеасы на веслах, а остальные на буксире) ринулись к выходу из бухты, где сцепились в нечто хаотичное, куда ушли еще шесть торпед, после чего эскадра практически прекратила свое существование. Ну а «Щука» вернулась в «Док», который под личиной «Черного корабля» отправился на Грумант, подхватив по дороге гукор с Варшавским посольством. Это было «судно ловушка» под личиной шотландского гукора на грумантской службе, любезно предоставленное княжеством королевским дипломатам (дабы добавить перца в окрестные воды, мы выдавали каперские свидетельства шотландцам и ирландцам, понятно, что после этого данные суда входили «В иррегулярную эскадру»).

В посольство помимо барона вошло пять человек. Трое лично им выпестованых и преданных ему, как хаски каюру и пара засланных казачков. Ну как только гукор оказался в открытом море, повторилась история с Гильденстерном и Розенкранцом*, только Гамлет исполнил их тут лично, естественно предварительно допросив. Один из них был человеком Министра двора, а второй одного из присягнувших королю Франсуа гетману. Оба получили приказ отравить треклятого барона коварно втеревшегося в доверие к государю. Но вот яд у них был интересный, явно итальянского происхождения, такой же находили у агентов иезуитов, так что опять торчали уши Ватикана. Скулящих отправителей связали и барон личными пинками спровадил их за борт.

Гильденстерн и Розенкранц* – кто не помнит, это друзья принца Гамлета, предавшие его и ведущие письмо с приказом о его казни, которое Гамлет подменил, вписав вместо себя, их имена.

Глава 45

Сегодня мы с Бимсом награждали победителей в Боевом соревновании «Белых патрулей». Надо сказать, что почти все собаки Груманта признали Бимса вожаком и он достаточно успешно их строил. Он периодически собирал стаи и устраивал с ними рейды. Однажды, когда после трехдневного шторма на берег выкинуло какой-то мутного датского, толи китобоя, толи пирата и в тех местах на их беду оказался Бимс с одной из своих стай и когда одновременно подоспели броне-гукор Береговой охраны и Белый патруль, все датчане лежали на берегу мордой в снег и над каждым из них бдительно порыкивала одна из собак. Моряки презентовали храбрым псам, два оленьих окорока с камбуза. А я после этого присвоил Бимсу звание Командора и вручил ему шикарный ошейник с золотыми якорями, которым он явно чрезвычайно гордился.

Но помимо Грумантских псов, были еще Хаски завезенные на Грумант саамами из Оленьей конницы. Эти псы, проявляли к Бимсу уважение, но вожаком стаи не признавали и к своим дамам не допускали. Так вот собачьи патрули на нартах с митральезами, органично вжились в Полевую жандармерию в снежных областях княжества и показали себя весьма эффективными. Было три подразделения Белого патруля и раз в год между ними устраивались соревнования. (Название «Жандармерия» я ввел в провокационных целях, дабы проверить наличие антимонархических настроений в обществе, но все обошлось).

Ну и еще меня очень обрадовали наши инженеры-механики из военно-морского НТБ «Кулибин» с базы «Ангар». Они разработали глиссирующие брандеры и полуподводные торпеды, производимые в основном из местных материалов. На базе наших порохов из местного угля, они разработали твердотопливный реактивный двигатель, ресурса которого хватало, чтобы доставить за триста метров центнер пороха и еще они сделали нечто вроде торпеды с реактивным ускорителем и хиленькой турбиной, работающей от силы пять минут, но этого тоже хватало. Были конечно большие проблемы с наведением, но начало было положено. И теперь мои военморы с нетерпением ждали какой-нибудь морской битвы и периодически интересовались у командования, не ожидается ли случайно войны. Я погрозил им пальцем, что бы не лезли в Большую политику, но присвоил внеочередные звания, заодно с член-корством в Горной академии.

А боевые испытания провести удалось. Один из малых рейдеров на котором находились «ракетчики» с парой брандеров, наткнулся на парочку пиратов, чинившихся в штиле и что характерно попали в обоих, правда запустили брандеры с двухсот метров (судно было бронировано железом с японца и вооружена зениткой с него же). Но почин был сделан. И я дабы поддержать тонус у гениев, срочно заказал Али-паше еще партию невест для моих технарей. Что вельми интересно, так это то что слухи о благородных заморских господах, у которых в гареме не больше двух жен и которые их почти не бьют, разнеслась по гаремам Магриба буквально со скоростью света, без всякого телевидения, и Али Паша наладил схему переправки беглянок из Магриба на Грумант. Так что демографическое состояние нашего социума крепло и развивалось.

Глава 46

Ротмистр Штурм представился и щелкнул каблуками. Я приглашающе показал ему на кресло у стола сервированного по Грумантски (Грумантская клюквенная пятидесятиградусная настойка, олений окорок, соленая и копченая рыба, свежий каравай). Мы приняли по одной за встречу и ротмистр начал свой рассказ…

В Монголии, бывший Семеновский есаул, произведенный Унгерном в войсковые старшины и отправленный с полком на подавление мятежа в Улаагоме, внезапно объявил себя князем Убсу-Нур (по имени местного озера ) и заявил об автономии и полной экстерриториальности своего княжества. Это было бы мелочью, но из этого инцидента густо торчали ушки лимонников. И как раз находящийся недалеко от этих мест капитан Государственной безопасности Шубин, получил приказ исполнить потерявшего края есаула и его британского советника.

Ротмистр оделся под хунхуза, взял любимый карабин и любимый же Наган (оба ствола были лично им оттюнингованы и пристреляны, что неоднократно спасало ему жизнь), положил в седельные сумки две сотни патронов к Мосинке, сотню к Нагану, коробку с двумя тысячами капсюлей, сухой паек и фляжку с настоящим Шустовским коньяком и начал свой очередной анабазис. И уже подъезжая к озеру Убсу-Нур ротмистр увидел у кумирни аллегорическую сцену… трое хунхузов тащили к костру связанного монаха, и явно не для того, что бы у него исповедаться. Ротмистр не был сентиментален. Его личное кладбище было достаточно солидным, но вот если в его присутствии обижали священников, то тут он принимал жесткие меры. Однажды он своей волей расстреляли целый Комбед *, члены которого зверски расправились с деревенским батюшкой, не дававшим им грабить храм. Дело было в том, что его покойная прабабушка, овдовев передала все имущество детям и ушла в монастырь (она была православной) и с тех пор в их семье было особенное отношение к священнослужителям.

Ротмистр спокойно, как в тире расстрелял хунхузов, подъехал к ююкумирне и освободил монаха, звали Джин Цзы и который пригласил отважного Белого тигра несущего знаки императора Фу Си в кумирню, дабы отдохнуть и разделить с ним трапезу.

И дальше рассказ пошел от первого лица:

' Я удивился каким то знакам на себе, но монах указал на мою наградную «Краснознаменную революционную шашку», с которой я не расставался. Причем клинок был своеобразный… с одной стороны на эфесе было орден Красного знамени (именно на него мне показал китаец), а с другой белел эмалью «Георгий». Я говорил всем, что это трофей, но и шашка и Георгий были мои. Георгий некогда получил ротмистр Штурм, а наградное революционное оружие, уже сотрудник ГПУ Шубин.

Джин Цзин пояснил мне, что такой же знак носили Высшие мандарины императора.

После чая, китаец поклонился мне, поблагодарил за спасение и протянул мне внезапно появившийся у нег в руках медальон и сказал, что это Жетон Переноса, который в случае опасности переносит хозяина в безопасное место, но возможно в другом Мире. Вместе с объектом переносятся все его вещи плюс те, которых касалась в момент переноса его рука. Иные живые объекты при совместном переносе гибли. И предвосхитив этот мой вопрос, китаец сказал, что этим медальоном может пользоваться только тот, кому его подарили. Я не был материалистом, а был больше циничным мостиком, чего в свое время нахватался у барона Унгерна, мотаясь с ним в партизанском отряде по австрийским тылам*.

Распрощавшись с Мастером Цзином я продолжил путь и без особых приключений (дорожный расход боеприпасов составил одну обойму мосинских патронов и один нагановский барабан. И уже подьезжая к озеру Убсу-Нур я нарвался на бой. Сцепились неизвестно, как оказавшиеся тут, китайский и казачий полки (неизвестно откуда тут взявшиеся). Выстрел из «трехдюймовки» я опознал сразу, как и по нарастающему звуку снаряда понял, что попадаю в зону поражения и крепко схватился одной рукой за поводья, а другой за медальон. Что то грохнули, сверкнуло и я оказался на шляхе на востоке Силезии. Я лежал придавленный убитым конем, а предомною торчали три всадника в средневековой одежде каких то ландскнехтов. Тот из них, что был одет по богаче сказал на немного странном, но вполне понятном мне немецком: «Генрих, добей эту дохлятину и пошарь у него в седельных сумках, уж больно они у него пухлые».

Но дохлятина не оправдала их ожиданий… у меня, по давней партизанской (а потом и по оперативное) привычке, и шуя и десница имели в уставной близости рукоятки Наганов, а стрелял я одинаково хорошо с обеих рук. Одного из негодяев, я оставил с прострелянными руками ногами для допроса и выяснил, что я во временах Ивана Грозного и эта троица в составе безземельного барона Штрауха и его слуг, ехала наниматься в армию принца Франсуа. Фотографий на документах тогда небыло и грамоты барона фон Штрауха, мне замечательно подошли.

Ну а потом блестящая карьера у принца и в финале посольство на Грумант".

Мы с Глебовским понимали, что ротмистр не все договаривает, но кадр это был ценный. Я принял у посла верительные грамоты, старший майор оформил капитана в Секретный международный отдел и натравил на барона и его сотрудников шесть лучших «Медовых ловушек».

Комбед* – Комитет бедноты. Исполнительная большевистская структура для продвижения Военного коммунизма на селе и кофе и часы ионного пробовал описанного налога. Состояли в основном из сельских маргиналов или же были фиктивными, то есть в них вступала вся община. В истории этого Мира, были распущены эсэровским ВЦИКОМ.

Партизанский отряд барона Унгерна* – об этом в следующей статье

Глава 47

Партизаны Николая II

Когда Первую Мировую, в России назвали Второй Отечественной (Первая подразумевалась война 1812 года), то кое что из той истории Русское командование попыталось внедрить в свою современность. Начали естественно с Ополчения, были созданы десятки ополченческих бригад, дивизий и даже корпусов,, ополченцы официально звались ратниками и было их больше трех миллионов. Ну и не могло командование пройти мимо партизанских отрядов, а ля Денис Давыдов.

Добровольческие отряды, составленные из действительных служащих Императорской армии, активно включились в войну. Разведка, диверсии, рейды – были их основными видами деятельности. Кстати, железнодорожную войну изобрели именно Русские партизаны, идею привнесли волонтеры Бурской войны, запомнившие страшные британские бронепоезда. Особо отличившимся командирам «Отрядов особого назначения», высочайшим повелением, разрешалось числиться как Атаманами. Над кокардами и на погонах, партизаны носили символ «Адамовой головы».

Одним из наиболее известных подобных формирований, был Конный отряд особого назначения атамана Леонида Пунина. В отряд входили одиннадцать офицеров, семнадцать унтеров и урядников, 296 казаков плюс подразделения специалистов: семь подрывников, двенадцать связистов (соответственно телефонисты и телеграфисты), шесть кузнецов, три ветеринара, пять фельдшеров и три доктора, а также мобильное орудие, перевозимое в зависимости от ситуации, на передке либо на повозке.

Отряд Пунина развернул диверсии на железнодорожных магистралях от Рижского залива до Полесья. Партизаны успешно блокировали узловые железнодорожные станции: Гродно, Лодово, Волковыск и другие, взрывая вокруг них железнодорожные мосты, стрелки и целые фрагменты путей. Отряд организационно был разбит на восемь мобильных групп по 25 человек, которые могли действовать, как вместе, так и по отдельности. В процессе боев отряд Пунина вооружился германским трофейным оружием, так было легче с боеприпасами, которые партизаны добывали из обозов и складов противника, там же изымалось и продовольствие. Партизаны Пунина принимали участие в боях на Рижском плацдарме, в Двинской, Митавской и Рижских операциях. И везде Отряд показал себя на высшем уровне. Поручик (Атаман) Пунин, был награжден двумя Георгиями, Владимиром, Анной и двумя Станиславами.

Кстати, эскадронными командирами у Пунина, служили такие знаковые фигуры будущей Гражданской войны, как братья Булак-Балаховичи и барон Роберт Унгерн-Штернберг.

1 сентября 1916 года, Леонид Пунин был смертельно ранен в бою с германцами у мызы Антицием, скончался он в тот же день. Похоронен под Санкт-Петербургом. Ну а потом пришел февраль 1917 года. Отряд поддался большевистской агитации и офицеры его покинули. И метало потом, и тех и других, по обе стороны всех фронтов Гражданской.

Глава 48

У нашего нового сотрудника капитана государственной безопасности Шубина (он же канцлер и посланник Варшавского королевства барон фон Штраух) была агентурная сеть в Польше и сопредельных государствах. Все эти резидентуры он передал СМЕРШу и параллельно стал преподавать на Историческом факультете Горной Академии (так старший майор Глебовский, назвал Училище младших командиров СМЕРШ, ибо как еще не сказал тут Нарком Национальностей Иосиф Джугашвили, – «Кадры решают все» (Сталин единственный из ЦК большевиков остался после путча в живых и даже не потерял должность, правда партийная кличка у него была Коба, а ветераны партии социалистов-революционеров за глаза звали его Абреком. Коба вышел из РСДРП, но ни в какую иную партию не вступил. В качестве наркомнаца жестко давил любые проявления национализма. Когда я узнал что Коба жив и при должности, я даже пожалел эсэров).

А канцлера барона Штрауха через несколько месяцев вызвали в Варшаву, где закрутился дипломатический клубок и требовалось присутствие Канцлера.

Оставшиеся после войн и разборок три гетманства и два королевства, пришли к тому, что надо разобраться с внутренними и внешними границами. Иван Васильевич явился в герцогство князя-герцога Курбского с четырьмя полками нового строя и дюжиной батарей Грумантской артиллерии. Его сопровождала боярична Наталия с платунгом морпехов и звеном Оленьей конницы. Она за шахматами ненавязчиво советовала государю как вести себя с коварными европейцами и достаточно успешно.

Кстати насчёт шахмат… Боярична Наталия создала в Москве Шахматный боярский клуб «Четырех коней», с дресскодом допускающий туда бояр вместе с семьями, князей и рекомендованных минимум тремя членами клуба дворян, что было большой новацией для Московии. Ну и был и некий имущественный ценз, сто рублев вступительный взнос и червонец в месяц членские взносы. Учитывая, что клуб периодически посещал государь, ажиотаж вокруг него зашкаливал, особенно после того, как боярична Наталия ввела игру на интерес… Так-то ставка за партию была пять золотых, но ставка типа того, что игрок должен был сделать что то смешное вызвала отдельную любовь игроков. Причем от мяуканья или крика петухом можно было откупиться в казну клуба и клуб процветал финансово.

Там кстати бывали и знатные иностранцы. В следствии всего этого я назначил бояричну Наталию главным резидентом по Московии и Европе и передал ей разведсеть барона Шторма-Штрауха. За игрой в шахматы, Наталия просто купалась в информации, а мажордом клуба (лейтенант СМЕРШ) успешно вербовал свитских слуг клубных гостей, которые ожидали хозяев в специально отведенном помещении. И оттуда тоже оперативная информация полилась рекой. Так что пришлось вольнонаемной канцеляристке (хоть и боярычне), заслуженно присвоить специальное звание капитана Государственной безопасности.

А вот наш барон ротмистр, по приезду в Гданьск, при попытке ареста, утопился прямо в гавани, правда его тела, так и не нашли, что навевало определенные мысли, уж больно не прост был ротмистр из ГПУ.

Не смотря на переговоры, по всей Польше то там, то тут кипели стычки и ручеек беженцев в Ливонию не оскудевал. А я подумав, приказал набирать из шляхтичей просившихся к нам, Иррегулярную пограничную хоругвь, со строгой фильтрацией при отборе и строжайшей дисциплиной. На границе с Польшей было четыре Заставы-Перехода и там были наши регулярные гарнизоны из морпехов, кавалеристов и сотрудников СМЕРШ, но вот для патрулирования самой границы новые погранчасти были нам очень выгодны. Наши шляхтичи с особым удовольствием не допускали в Ливонию своих бывших соотечественников и при случае азартно рубились с ними. Тем более, что я приказал справить им латы с шикарными красными султанами на шлемах.Одно слово шляхта, сукины дети конечно, но наши сукины дети. Тем более, что они были мотивированны… Я вспомнил опыт маршала Пилсудского с «осадниками» и выкинул нечто подобное… В приграничье после всех этих войн было много брошенных домов и наделов, так ч выпустил указ, согласно которому член Иррегулярной пограничной хоругви, приютивший выбранную из беженцев вдову (или двух) с детьми получает надел земли с домами. Что интересно, мои пограничники-шляхтичи, все привели по две вдовы, а сами вдовы чуть не дрались за право стать шляхтанками.

Осадники – Польские колонисты-переселенцы, из отставников

Войска Польского и члены их семей.

Они получили земельные наделы на территориях Западной Украины и Западной Белоруссии после окончания советско-польской войны. Это было сделано с целью активной полонизации территорий, отошедших Польше по Рижскому мирному договору 1921 года.

Глава 49

В герцогстве Киевском было много войск… войска местных казацких атаманов, ставшими официальными иррегулярами герцога, личная дружина князя Курбского ставшая герцогской гвардией, экспедиционный корпус княжества Грумант, по просьбе Иван Васильевича стоявший на стыке границ Житомирского гетманства, Киевского княжества и Брацлавского королевства. Наш корпус базировался около пограничного местечка Замок, образовавшегося вокруг старинного замка, который князь-герцог Курбский забрал под себя, после «случайной» гибели его хозяина на охоте от удара сабли (видимо кабан попался продвинутый).

Моему корпусу отвели под расположение солидную территорию, обозначив ее Грумантским баронством. Туда входили поля, леса и несколько деревушек. У моего княжества уже были нормальные инженерные войска во главе с инженер-полковником Карбышевым (как я выяснил из разговора с ним сыном того самого генерала Карбышева). В этом мире Карбышев младший пошел по стопам отца и служил инженер-капитаном, командуя инженерной ротой входящей в Готландскую экспедицию. Он создал систему мобильных полевых укреплений, типа улучшенных римских военных лагерей и вкупе с начавшими у нас производится паровыми тракторами и локомобилями, достаточно технологичными в строительстве. В корпусе на основе ротации присутствовали Олений полк, Мушкетерский полк, Шляхетский иррегулярный полк, рота Морской пехоты, две тяжелых и четыре легких батареи. (мушкетеры были у меня вроде драгун, ездили верхом, а воевали, как пехота). Как раз на базу Замок, прибыло шестнадцать новых длинноствольных пушек для Московского войска и в программе посещения царем Иваном были показательный стрельбы и тут пошла круговерть событий…

У герцога Курбского был бурный роман с племянницей князя Потоцкого, юной, прекрасной, коварной, взбалмошной… и прочая, и прочая, и прочая, княжной Марысей. Курбский спрятал княжну в Замке (не на нашей базе, а в своем приобретении), подальше от Киева. А у княжны был жених (правда она его женихом не считала), пулковник Анджей Ворлодиевский, командир последней оставшейся в строю хоругви знаменитых крылатых гусар. От хоругви осталось порядка двухсот сабель и всех их он повел на штурм замка, где по его думам томилась в заключении его любимая.

Дорога к замку где была пассия герцога Курбского, шла мимо нашей базы и в аккурат через поле, где готовились к показательным учениям артиллеристы и мушкетеры. Шляхтичи-пограничники, по своей пограничной традиции разбили свой лагерь в небольшом леске неподалеку. Морпехи находились в боевых порядках артиллерии, ибо отвечали за ее сохранность до передачи стволов царским воеводам. И тут на поле выехали крылатые гусары (по шляхетскому раздолбайству без разведки) и сходу начали разгон для атаки на непонятные войска. Для новых мушкетов и новых пушек это была смазка для штыка, ну а когда за остатками крылатых гусар азартно кинулись мои шляхтичи, очень не любивших эту элитную конницу и дежурный эскадрон Оленьей конницы, разгром стал полным (они еще и на следующий день вылавливали по окрестностям гусар). Короче «Атака легкой кавалерии»* случилась лет на триста раньше. А я ввел два официальных праздника, «День артиллерии» и «День кавалерии».

Ну а роман Курбского с княжной окончился трагически (для князя). Когда во время торжественного приема Иван Васильевич вошел в парадный зал, княжна Марыся громко вскрикнув упала в обморок, чем привлекла внимание царя. Придя в себя, она попросила прощения у Великого государя за то, что увидев Великого Императора Севера, потеряла сознание от восторга. Это восхваление Ивану Васильевичу очень понравилось и по окончании его визита в княжество Киевское, Марыся в сопровождении отца (нового вассала Великого князя и царя Московского) отбыла в Москву в составе царской свиты. Князь Курбский, надо сказать, вздохнул с облегчением, ибо девица с невинным личиком, качественно выедала ему мозг.

*Атака лёгкой бригады (англ. The Charge of the Light Brigade), также известна как Атака лёгкой кавалерии – катастрофическая по последствиям атака британской кавалерии под командованием лорда Кардигана на артиллерийские позиции Русской армии во время Балаклавского сражения 25 октября 1854 года в ходе Крымской войны. Из шестисот семидесяти сабель, англичане потеряли 289 сабель, убитыми, раненными и пленными.

Глава 50

А мои умельцы и хозяйственники подкинули мне очередной подарок (в хорошем смысле)…

Все началось с того, что Технический комитет Княжества Грумант, куда входили только талантливые технари, лучшим из которых я давал звания Членкоров (Академия наук терпеть не могла Технический комитет и я коварно этим пользуясь, давал им на проверку и апробацию проекты друг друга). Так вот, Технический комитет получил задание произвести инвентаризацию всех грузов, привезенных караваном и составить компиляцию по их использованию в свете имеющихся технологий. В процессе инвентаризации был обнаружен интересный груз…несколько тысяч квадратных метров перкаля. Техник-интендант 1-го ранга Тарасюк из авиа группы, получая материалы для автожиров, добавлял в накладные, где нолик, а где и два, и надыбал этим кучу полезных по его мнению вещей. Когда по прибытии на Грумант это выяснилось, я приказал проверить этого специалиста и когда оказалось, что он работал только на пользу своему подразделению, я заменил ему квадратики в петлицах, на две шпалы Интенданта 2-го ранга и назначил главным интендантом эскадры (прошлый хозяйственник недальновидно примкнул к заговору и упокоился на дне моря).

Так вот мои технари придумали построить из этого перкаля дирижабль и что характерно построили. Один техник-лейтенант, с говорящей фамилией Уточкин, моментально получивший техника-капитана и назначенный начальником секретного ОКБ на базе «Ангар», сумел сложить 1+1+1… то есть наличие перкаля, наличие дюралевых профилей для строительства времянок ангаров закупленных в США и наличие на Груманте месторождения гелия (брошюрку-дайджест о геологических новациях Груманта, рассылали всем технарям для озарений).

На Груманте геологи обнаружили в одном открывшемся леднике, источник сильно насыщенного гелием газа бьющий на дне ледяного колодца. Морские инженеры смогли разработать технологию добычи и переработки. Достаточно сложную технологию, даже для их прошлого мира, и посемудля Газовой лаборатории пришлось выделить пустой сухогруз, и пустой же рефрижератор с мощными холодильниками, но в результате и материалов, и газового сырья для носителя, на один дирижабль хватило. На него поставили два нефтяных паровых двигателя закрытого цикла, один из которых крутил кормовой толкающий винт, второй крутил динамо-машину от которой работали четыре электродвигателя в выносных гондолах, (что существенно увеличивало маневренность данного трехсот метрового Левиафана), резервный дизельных мотор с валами отбора мощности на любую из систем корабля, и в результате получилась летающая вундервафля могущая нести двести тонн груза на двухкилометровой высоте со скоростью до ста пятидесяти километров в час, ставшая Бортом №1 и одновременно флагманом ВВС, могущем вывалить на любого ворога в радиусе двадцати пяти тысяч километров сто тонн бомб и оборонить себя если что полусотней пулеметов и митральез, и даже имевшая в строенном ангаре уменьшенную копию штатного автожира, созданного нашими авиа умельцами из ЗИПов к автожирам, под видом которых Тарасюк вывез на караване половину авиа-мастерских.