Текст книги "Остроухий крестьянин (СИ)"

Автор книги: Владимир Абрамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

     Чувство леса дало более понятную картину. Двое мужчин быстро движутся на снегоходе по следам его автомобиля.

     Карпов схватил лук и стрелы, после чего быстро метнулся на улицу и рванул в лес.

     Беда в том, что снег демаскировал. На нём оставались глубокие следы. Без магии никак не справиться с их сокрытием в условиях ограниченного времени. Пришлось рисковать и петлять, как заяц.

     Порядочно наследив, он вернулся обратно, ступая след в след, и забрался на ёлку. Руки липли к смолистой коре, зато снизу за раскидистым лапником его было не заметить. Остальные деревья по зиме лишились листьев, оттого маскироваться на них... ну так себе.

     Усилив с помощью транса все органы чувств, Карпов наблюдал за хуманами. До его слуха доносились звуки, он ощущал вибрации и через чувство леса отслеживал незваных гостей. Они подъехали к избушке и осмотрелись. Один из них громко заколотил кулаком в дверь. По лесу разнёсся его зычный голос:

     – Есть кто? Откройте, милиция!

     – Михалыч, не шуми, – поморщился Сергеевич. – Нет там никого.

     – Что за избушка?

     – Обычный зимник. Построен тяп-ляп из валежника и сухостоя. Такая изба года три простоит, не больше.

     – Да я не качеством интересуюсь. Сергеич, ты мне скажи, видел её уже?

     – Нет, не видел. Но, Михалыч, у меня участок знаешь, какой большой? Я не могу знать о каждом кусте и зимнике.

     – Значит, точно браконьеры! – обрадовался милиционер.

     – Да ну? – скептически был настроен лесник. – А если нет? Есть же всякие блогеры, бушкрафтеры, рыбаки и просто честные охотники. Вот тебе кто сказал об этих мужчинах?

     – Кто надо, тот и сказал!

     – Ну-ну, смотри, Михалыч... А то кто надо мог и навет навести. Знаю я местных браконьеров, так те вполне могли на охотников наговорить, чтобы самим дичи больше осталось.

     Недовольный и насупившийся милиционер потянул на себя дверь избушки. Она со скрипом отворилась.

     – Ох, ты ж! – застыл он на пороге. Его глаза сияли от восторга. В них читалось: 'Майора дадут! Наркоторговцев накрыл'. – Да тут целая оранжерея!

     – Ого! – заглянул в домик лесник. – Никогда не видел такого багульника! А чабрец какой? Нет, Михалыч, ты видел когда-нибудь такой здоровый чабрец, ещё и зимой?!

     – Чабрец? – скисло лицо милиционера. – Богульник? А наркотические травы тут есть? – с надеждой посмотрел он на лесника, думая, что если не майора, то хотя бы премию бы.

     – Нет.

     – Точно?

     – Точно! Только целебные растения.

     – Чёрт! – рожа Михалыча отображала боль и разочарование, словно по пьяни нашел кучу золота и уснул в ней, а, проснувшись с похмельем, понял, что уснул в куче навоза.

     – Слышь, Михалыч, это... Ты уверен, что тут несколько мужиков живёт?

     – Не очень. А что?

     – Да судя по шмоткам, тут один мужик с бабой живут. И что-то я ничего, относящегося к оружию, не вижу.

     – Да что тут видеть? Понятно, что охотник забрал ружье с собой!

     – Да ну? – тон лесника был переполнен скепсисом. – Михалыч, ты прям как дитё! Если бы это был охотник, то у него имелись бы средства для чистки оружия, патронташ какой-нибудь, патроны в избушке остались бы и тут стоял бы специфический запах. Оружейное масло, знаешь ли, быстро не выветривается. А тут им и не пахнет.

     Линаэля порадовало, что милиция приехала не целенаправленно в поисках Карпова Дмитрия, а в рейде на браконьеров. Сразу стало понятно, откуда растут корни. Степан из деревни, которому он продал кабана, сволочью оказался. Сдал его с потрохами.

     И как быть в такой ситуации? С одной стороны, доказательств его браконьерской деятельности нет, как ни ищи. Будь он обычным туристом, охотником, рыболовом, можно было бы спокойно выйти и пообщаться с товарищами из органов. Но его могут разыскивать и, что более вероятно, ищут. Если засветить лицо и документы милиционеру, он сейчас может и не вспомнит какую-то там очередную ориентировку, а потом его осенит: ага, вон он, разыскиваемый преступник! А ведь может и сразу вспомнить, если память хорошая.

     И всё бы ничего, можно было бы переждать в лесу. Терпения у людей не хватит постоянно сидеть в засаде, рано или поздно они уедут. Даже можно бросить машину и шмурдяк и уйти вглубь тайги, где его сто лет искать будут. Но ритуал...

     Ритуальный круг из камней, на сооружение которого пришлось потратить три месяца, это не та штука, которую можно взять с собой. На новом месте придётся обустраиваться, строить новое жилье, снова возводить круг. Ещё потратить четыре месяца и много сил...

     А зелье? А целебные травы для отваров? Оставить всё это хуманам?!

     И ведь простых решений этой проблемы тоже нет. Нельзя просто убить и прикопать лесника с милиционером. После такого о спокойствии можно забыть. Вся районная милиция будет рыть носом землю. Расследование быстро приведет их к этой избушке, если не мгновенно. Ведь милиционер мог доложить о том, куда и с какой целью направился. Значит, искать его будут тут в первую очередь.

     Линаэль достал пару камней-накопителей, с видом больного хомяка посмотрел на них. Затем направил вектор внимания на хуманов и вновь уставился на камни. В его голове крутились мысли:

     'Грохнуть и свалить или использовать накопитель? Свалить – четыре месяца трудов. Использовать – плюс месяц на зарядку накопителей... Месяц или четыре?'

     Михалыч и Сергеевич даже не подозревали, что в этот момент решается их судьба. Эльфу не нужно было видеть их, чтобы пустить стрелы прямо в цель.

     Милиционер беззастенчиво шарился по дому.

     – Ого! Дорогая штучка.

     – Что там?

     – Спутниковое оборудование. Импортное. Уж не шпион ли у нас тут поселился?

     – Михалыч, кончай выдумывать. Откуда у нас взяться шпионам? Что им в тайге вынюхивать? Лежки медведей или поголовье кабанов пересчитывать? Такую аппаратуру любой богатый турист может прикупить.

     – Это да... Но вдруг? Мне, знаешь ли, так надоело в капитанах ходить.

     – Мало ли, что тебе надоело, – недовольно пробурчал лесник. – Человеком нужно оставаться, а не искать способ лычки притянуть.

     – Да я ничего такого не хотел, – положил на место аппаратуру милиционер, – просто предположил. О! Электронная книга. Интересно, что они тут читают.

     После нажатия на кнопку книга включилась. Листая пальцем страницы, милиционер всё больше удивлялся. Его лицо вытянулось, а глаза полезли из орбит.

     – Тля-мошкара! Сергеич, да тут, похоже, действительно шпион...

     – Что там? – Сергеевич заглянул через плечо милиционера на дисплей. – Ну книжки по физике. И что тут такого? Учебники для вузов, вон, пометки всюду. Михалыч, ты совсем свихнулся на своих поисках шпионов. Это книжка студента какого-то. В городах, знаешь ли, все давно перешли на цифру. У меня внучка тоже в школу ходит с планшетом, на который закачивает учебники.

     – Я это...

     – Что?

     – Ну, подумал, – смущённо положил на место электронную книгу милиционер, – что шпион типа секретные ядерные бункеры ищет, а чтобы лучше в вопросах шпионажа разбираться, книжки по физике под рукой имеет.

     – Т-ха! Етить ты фантазер! А вроде взрослый мужик...

     Под укоризненным взглядом лесника Михалыч ещё сильнее смутился.

     – А что это вы тут делаете, товарищи?

     Вопрос застал их врасплох. Резко обернувшись, лесник и милиционер обнаружили в дверном проеме фигуру худого мужчины в камуфляже.

     Рука Михалыча было потянулась к табельному пистолету, но, не заметив у Карпова оружия, он остановил ладонь на половине пути.

     – Так-так, гражданин, – привычным строгим тоном выдал Михалыч. – Кто вы такой? Предъявите документ.

     – А вы кто такие? – вопросительно вздернул правую бровь Карпов. – Может, вы ряженые грабители или воры? Вон, всю хату мне выморозили, растения чуть не загубили, в чужих вещах копаетесь.

     – Я капитан милиции Виктор Михайлович Добрый.

     Милиционер продемонстрировал удостоверение. Обычно советские граждане на этом моменте прекращают пререкаться и пугаются. Ответ ничуть не дрогнувшего лицом незнакомца его удивил:

     – Нарушаете! Проводите обыск без понятых и без причин. Это, знаете ли, превышение должностных полномочий.

     – Допустим, причины имеются, – нахмурил брови Михалыч. – Поступил сигнал, что вы промышляете браконьерством.

     Карпов ухмыльнулся.

     – Ваши слова, Виктор Михайлович, звучат неправдоподобно, учитывая, что у меня и оружия никакого нету. Я, по-вашему, должен зверушек из пальца убивать или камушками кидаться?

     Лесник качнул головой и заметил:

     – Допустим, зверя можно словить иначе: капканы, ловушки, самострелы.

     – А вы знаток, – иронично произнёс Карпов. – Но вы не представились.

     – Лесник я, – продемонстрировал удостоверение он.

     – Фёдор Сергеевич Мишин, – озвучил прочитанное Дмитрий. – Что же, похоже на правду. Возможно, вы действительно милиционер и лесник. Но без понятых или разрешения владельца личную собственность вы трогать не имели права. Попрошу вас удалиться из помещения.

     – А помещение не личное, – нашелся милиционер. – Оно в лесу находится! И вообще, на каком основании вы его построили?

     – Захотел и построил, – насмешливо растянул уголки губ Карпов. – Никаких оснований, чтобы построить в лесу шалаш, никому не нужно. Законов я не нарушал. Лес не губил, использовал валежник.

     – Шалаш? – нервно дернулось веко Михалыча.

     – Шалаш, – кивком подтвердил Карпов.

     – Шалаш?! – ещё пару раз дернулся глаз милиционера.

     – Шалаш-шалаш!

     – Какой к клопу под пукалку шалаш? – пытался унять нервный тик Михалыч. – Это изба!

     – Нет, шалаш... большой, однако. Ну увлекся я, бывает... Я вообще увлекающийся человек.

     – Гражданин, предъявите ваши документы!

     – А я чукча, в тайге жил. Уши, член и нос – вот мои документы!

     Здравствуй, рука, знакомься – лицо. Сергеич выполнил межнациональный жест. Его пробирало на смех, но из последних сил он пытался сохранять серьезность. А вот Михалыч подошёл к ситуации с полной самоотдачей. Можно сказать, не жалея живота, точнее, глаза, который ещё сильнее продолжил нервно дергаться.

     – Чукча?

     – Чукча.

     – Да ты свою рязанскую рожу видел?

     – Конечно. Постоянно в зеркале наблюдаю. Папа геолог... Знаете, как бывает? Тундра, холодно, из развлечений одни олени, из еды олени и одежда тоже из оленей... А тут хоть какое-то разнообразие – геолог! Вот мама с папой и полюбили друг друга. А утром он улетел, но обещал вернуться.

     – Слышь, чукча, – не сдержал раздражения милиционер, – ты мне зубы не заговаривай! Откуда у тебя машина, если документов нет? Может, ты угонщик?

     – Ладно-ладно, мне говорили, что в большом мире документ может понадобиться. Поэтому старейшина мне вручил его. Вот!

     Михалыч полными изумления огромными глазами смотрел на несуразную конструкцию, извлеченную из кармана куртки. Кусок бересты, покрытый незнакомыми символами, к которому бечёвкой был привязан камень. Обычный камень, разве что тоже исписанный похожими знаками. Он не успел сообразить, зачем взял эту хреновину в руки.

     – И вы тоже возьмите, – участливо протянул Карпов леснику такую же неведомую хрень. – На всякий случай мне их несколько дали.

     – Э-э-э... – впал в ступор Сергеич, взяв странную хреновину из бересты. – Это на каком?

     – На чукчанском.

     – На каком?! – теперь веко дернулось у лесника.

     – Чукчанский! Наш национальный диалект. Смотрите фокус...

     Карпов прищурился и выставил пальцы левой и правой руки, целясь ими в бересту.

     – Халиэнтарли!

     В тот же миг знаки на бересте запылали синим цветом, а лесник и милиционер впали в ступор. Их глаза остекленели.

     – Фух! – смахнул пот с напряжённого лица Дима. – Как всё сложно... Кто бы мне сказал несколько лет назад, что я потрачу месячный запас маны на простейшие чары внушения. И на кого? Не на орочьего бога, мать его, а на пару каких-то хуманов... Я бы рассмеялся ему в лицо.

     Он мгновенно переменился, став серьезным.

     – Слушайте внимательно. Тут нет ничего и никого подозрительного. Тут живёт ваш лучший друг, ближе которого у вас никого нет. Он не хочет, чтобы его беспокоили. Вы должны позаботиться о желании своего друга и, используя свои полномочия, прикрыть его. А теперь ступайте обратно и приступайте к своим повседневным обязанностям.

     Двое мужчин, походкой пьяных матросов, направились к снегоходу.

     Карпов на несколько секунд застыл, пытаясь понять, что забыл.

     – Точно! – хлопнул он себя по лбу ладонью и рванул вдогонку мужчинам.

     Догнав их, он вынул из рук каждого свою кривую поделку – ритуальное заклинание с накопителем, изготовленное из подручных средств.

     – Это вам не пригодится, а мне не нужно будет новые накопители ваять.

     ***

     Трата двух наполненных накопителей сильно расстроила Линаэля. Очень сильно расстроила. Он бы так не расстроился, потеряв всё имущество, включая автомобиль, за исключением зелья. Это породило в его душе обиду и злость на того, кто устроил ему неприятности. А обида и эльф – гремучая смесь.

     Оставлять безнаказанным того, из-за кого теперь придется потратить лишний месяц на сбор маны, он не собирался. Но и пороть горячку не спешил.

     Пару недель он готовился к вылазке в деревню. За это время успел зарядить один накопитель.

     В последние дни снег валил дуром. Огромные сугробы покрыли весь лес. Нива по таким снежным барханам не проедет. Поэтому в путь Карпов отправился на самодельных лыжах. Двигался он довольно шустро, прокатывая колею и петляя между деревьев. Снег хрустел под лыжами и искрился в лучах солнца. Морозный воздух щекотал ноздри.

     В деревню Карпов приехал поздно вечером, практически ночью. В темноте деревенские жители предпочитали не покидать своих домов. Будь Дима обычным человеком, уже все собаки в округе подняли бы громкий лай. Но в состоянии слияния с природой домашние животные относились к Карпову, будто к хозяину.

     Вот и во дворе Степана дворняга лишь радостно виляла хвостом и пыталась облизать Диму, вместо того чтобы лаем привлечь внимание хозяев или покусать вторженца, перемахнувшего через забор.

     – Хороший пёсик, – погладил пса Карпов. – Умничка.

     Мягкой бесшумной походкой лесных рейнджеров он незамеченным пересёк двор. Амбар с животными был не заперт, но стоило начать открывать дверь, как петли предательски заскрипели.

     К чему-то такому Дмитрий был готов. Он извлёк из кармана шприц, наполненный автомобильным маслом.

     – Пысь-пысь, – капнул он на петлю, а затем на вторую: – Пысь-пысь...

     После этих действий дверь открылась практически бесшумно.

     – Ну вот, другое дело, – тихо пробормотал он.

     – Хру! Хру-хру! – проснулся огромный боров и потянулся пяточком к Карпову.

     – Тише, мой хороший, – погладил борова по голове Дима, отчего животное довольно зажмурилось. – Посмотри дяде доктору в глаза. Вот так, хорошая свинка...

     Боров доверчиво смотрел в глаза человека с душой эльфа. Он не ощущал дискомфорта от астральных вибраций, которыми Линаэль настраивался на сеанс гипноза.

     Животные, как и люди, поддаются внушению. С одной стороны, загипнотизировать их легче, ведь у них нет разума, с другой стороны, сложнее, поскольку животные не понимают человеческой речи. Из-за этого им приходится проводить внушение при помощи передачи эмоциональных образов через колебания астральной составляющей души.

     Карпов начал внушать борову установки поведения. Провозиться с непривычным к этому телу и почти без маны пришлось целых полчаса. Убедившись, что внушение легло правильно, он взял на руки петуха.

     – Ко, – даже не думал вырываться здоровый цветастый петух, подставляя голову с роскошным гребнем под руку Карпова.

     – Хорошая птичка. Кто завтра сделает, как нужно дяде доктору? Да, именно ты, птичка. Будь мужиком!

     С петухом тоже пришлось изрядно повозиться. Как закончил, Дмитрий прислушался к ощущениям. В доме все спали. Значит, время ещё оставалось.

     – Итак, кто тут у нас ещё есть? Козлик! Иди сюда, мой хороший. Иди к дяде доктору...

     ***

     Утро Карпов встретил на высокой прочной сосне в лежанке, сооруженной среди ветвей. Дерево росло неподалеку от участка Степана, с него открывался прекрасный вид на двор. Зато из двора заметить среди зелёных ветвей человека почти невозможно, да и не станет никто из деревенских разглядывать лес, который они и так каждый день видят.

     С петушиными выкриками начали просыпаться жители деревни. В свой двор выполз сонный Степан. Запахнув тёплую куртку, он поплелся с бидоном к собачьей конуре.

     Пока он наливал свежую воду и накладывал в миску еду, не замечал, что пёс пристраивается к правой ноге и задирает лапу. В последний момент он обернулся и посмотрел вниз.

     – Шарик, бля, нет!

     Журчание и теплая, стекающая с ноги жидкость говорили, что Шарик «да», уже...

     – Бля, Шарик! – разозлился и взбодрился Степан. Сонливость как рукой сняло.

     Он попытался пнуть пса, но в ответ Шарик грозно зарычал и оскалил зубы.

     По двору разносился громкий мат в адрес собаки.

     – Шарик, ты совсем сбрендил?

     Степан отступил от собаки и поплелся к дому.

     Помыв ногу и переодев штаны и носки, обув другие сапоги, Степан направился к амбару. Открыв дверь, он на мгновение замер. Что-то было странное, но что?

     Он медленно закрыл дверь и снова открыл.

     – Не скрипит... Странно.

     Пожав плечами и подхватив ведро с комбикормом, он зашёл в амбар. Пока мужчина наклонился над куриной кормушкой, сзади разбег брал козёл. Услышав топот, Степан обернулся, но было поздно. Рога козла повстречались с его мягким местом.

     – Сука-а-а!

     А козёл тем временем брал новый разгон.

     – Боря, стой! Борис... Ай, бля!

     Мужчина выскочил из амбара и побежал от взбесившегося козла. Рогатый гнался за ним и грозно блеял.

     Развернувшись, Степан попытался ударом ноги остановить козла, но был повален в снег.

     Встав на ноги, мужчина успел схватить готового нанести новый удар козла за рога.

     – Стой!

     Козёл пятился назад, выставив перед собой рога. Степан побежал, животное за ним вдогонку. Резко обернувшись, мужчина остановил животное ударом ноги в голову, но сам вновь упал на снег.

     – Да стой ты! Всё! Всё, заебал!

     Степан крепко схватился за рога козла и пытался удержать его на месте. Животное сопротивлялось, то опуская голову и пятясь назад, то поднимая её и двигаясь вперёд, подобно паровозу таща с собой хозяина туда-сюда. И вроде бы козёл замер, успокоился. Обманувшись видимым спокойствием, Степан отпустил рога, но животное тут же наклонило голову и попятилось назад.

     – Да отстань, ты, Борька! – козёл взял разбег, а Степан попятился. – Да ты охуел, что ли? Борис. Борис, кончай!

     Во время очередной потасовки мужчина оказался повален спиной на землю, а козёл всё продолжал наскакивать на него.

     – Блять! – не на шутку испуганный Степан ногами отбросил козла. – Борис, кончай! Борис! – снова он отбросил животное обеими ногами. – Иди на хуй! Сука, Борис, на мясо пущу!

     А Борису было всё ни почём. Казалось, будто в козла вселились бесы. Он медленно пятился назад, беря большой разгон.

     – Да это пиздец какой-то, – поднялся на ноги Степан. Его штаны и куртка местами были порваны и все в снегу.

     И вновь проверенной тактикой ногой в лоб встретил животное усталый Степан. У него сбилось дыхание, пот заливал глаза.

     – Да ебанный... Глаза повыдираю, животное!

     И вновь козёл налетел на него, сбивая в большой сугроб.

     – Охуеть! – от боли у мужчины из глаз брызнули слёзы. – Да что с тобой не так? Боря... Борис... Боречка! Успокойся.

     А Боря продолжал брать очередной разбег.

     – Да это пиздец какой-то! Боря, кончай! Боря! Боря, бля-а-а...

     Степан побежал так, что пятками вздымал снег. Он никогда столь быстро не бегал. Мечась из стороны в сторону, он уходил от ударов рогами, но не всегда удачно. Минуты три хозяин убегал от своего взбешенного козла, пока не заманил зверюгу в ловушку. Забежав в сарай, он дождался, пока туда забежит козёл, после чего пулей выметнулся оттуда и закрыл дверь.

     Бах!

     Громкий грохот сотряс дверь сарая. Трясущимися руками Степан сооружал баррикаду, подпирая хлипкую дверь.

     Бах! Бах! Бах!

     – Ружье! – встрепенулся Степан. – Нужно взять ружьё. Я убью эту сволочь!

     Хромая, он поплелся в хату. Сзади на штанах болтался оторванный лоскут, открывая вид на семейные труселя.

     Вскоре мокрый и взбешенный Степан, даже не удосужившись переодеться, вышел во двор с ружьём наперевес. Он шел к сараю, откуда доносились гулкие удары.

     БАХ! Хрясь! Треньк!

     Козел во время очередной попытки пробил гнилые доски. Из дыры зловеще показалась рогатая голова с налитыми кровью глазами.

     От этого вида, так сильно напоминающего сцену из фильма ужасов, когда маньяк топором разбивает дверь и просовывает туда голову, Степана пробрала крупная дрожь. От страха он вскинул ружье и выстрелил раз, еще один... Он продолжал давить на спусковой крючок, но в ответ раздавались лишь глухие щелчки. Двустволка же – там всего два патрона.

     – Всё, что ли? – замер Степан, с недоверием рассматривая то, что осталось от козла после попадания крупной дробью с короткого расстояния. – Фух, всё! Ох, Борис...

     – Ко-о...

     – Что?

     Степан нервно обернулся назад. К нему медленно приближался нахохлившийся петух. Этот взгляд хозяину был знаком: именно так петух смотрел на кур перед тем, как начать их топтать.

     – Так, Петя, спокойно, тихо...

     Степан переломил ружьё. Эжектор выбросил использованные гильзы, а мужчина суетно принялся копаться в кармане, пытаясь нащупать патроны. Один он зарядил, второй.

     Тут петух резко замахал крыльями и взлетел. Он перемахнул через голову хозяина и...

     – А-а-а! Нет, бля! Отвали от моей жопы!

     Степан отбивался от петуха изо всех сил, но у того был опыт. Каждый день приходится топтать несколько десятков строптивых кур. Птица вцепилась клювом в куртку и шпорами в мягкое место и пыталась пристроиться для... К-хм... Для оплодотворения.

     – Петя, сука! Пидарас пернатый! Отстань от моей жопы! В суп пущу... Блять, нет, Петя! Нет, бля-а-а...

     Кое-как Степану удалось сбить петуха со спины прикладом ружья. Гневно раздувая ноздри, он направил на птицу ружьё.

     – С-с-ука-а ты, Петя!

     Петух поднялся на лапы и так недобро наклонил голову, что Стёпа понял – будет топтать!

     – Бах!

     Крупная дробь не оставила от петуха ничего съедобного. Лишь перья и кровавые ошметки разметало по снегу.

     С облегчением выдохнув, Степан враскоряку поплелся к амбару. Внутрь он заходил с опаской, выставив перед собой дуло ружья.

     – Что за день такой? Бешенство, что ли, у этих тварей?

     – Хру!

     Степан с опаской покосился на борова.

     – И ты, Хрюндель? Хрюндель... Хрюндель, нет! А-А-А!!! Моя задница!

     В очередной раз за утро во дворе Степана раздался выстрел. Он выходил из амбара, держась за окровавленную заднюю точку, на который можно было различить отчётливый укус на месте драных или, скорее, откушенных труселей.

     На пороге, уперев руки в бока, стояла его супруга.

     – Стёпа, ты свихнулся? – обвела взглядом она двор. – Ты что творишь? Зачем зверей стреляешь? Соседи милицию сейчас вызовут!

     – Маш, да они взбесились!

     – Угу... – со скепсисом протянула она. – Конечно... Поэтому ты расстрелял сарай и размазал фаршем по всему двору петуха.

     – Мне ещё свинью подстрелить пришлось, – виновато опустил голову мужчина. – Но она меня укусила. Вот! – продемонстрировал он филейную часть.

     – Ох, ё моё! Иди в дом, я обработаю рану.

     Пока Степан мужественно переносил лечение и восстанавливал нервы самогоном, к его дому подъехал милицейский бобик.

     – Вызвали всё же, – констатировала жена.

     – Что? Кто? – завертел головой Степан.

     – Соседи. Милицию...

     – Вот же гадство!

     Хромая и идя враскоряку, словно ковбой после недельной скачки, Степан выбрался на веранду. К нему навстречу шёл недовольный участковый.

     – Михалыч, я всё объясню!

     – Да уж будь добр, объясни, что за херню ты творишь?

     – Михалыч, ты чего такой злой? У меня беда, звери взбесились. Собака с утра обоссала, потом козёл набросился, петух чуть анальной девственности не лишил, и боров за жопу укусил!

     – Ты, Стёпа, мне что сказал?

     – Что?

     – Что в лесу браконьеры завелись.

     – Ну да, было дело. А что?

     – Что? – зло переспросил Михалыч. – Что, спрашиваешь?! А то, что там никакие не браконьеры, а мой лучший друг на рыбалку приехал. Это он к тебе заезжал, а ты...

     – Э-э-э... – завис Степан. – Как твой друг? Москвич?

     – Какая разница, откуда он? В общем, Стёпа, я штраф тебе выписываю за стрельбу в неположенном месте и лицензии лишаю. Ружьё сам отдашь или в отделение поедем?

     – Михалыч, не горячись. Ну ошибся, бывает.

     – В жопу себе засунь своё 'бывает'! Штраф, лицензию и ружьё. Я всё сказал.

Глава 16

     Чем заняться эльфу в тайге холодными зимними вечерами? Конечно же, гнать самогон! И не затем, зачем его гонят люди в деревнях, а для целебных настоек.

     Самая большая проблема в изготовлении самогона в диких условиях зимней тайги – найти источник сырья. Ведь получить метанол не хочется. Уж в чем-чем, а в изготовлении огненной воды предшественник понимал больше эльфа, который за тысячу лет никогда не нуждался в самостоятельном изготовлении подобного сырья, ведь спирт для целебных настоев всегда можно было купить у крестьян. Его память позволила соорудить из подручных средств перегонный аппарат. Запасная трубка от тормозной системы автомобиля пошла на змеевик, стальное ведро с крышкой превратилось в самогонный аппарат, в качестве нагревательного элемента использовалась самодельная печь в хижине.

     Сырье для самогона можно найти даже в зимнем лесу, к примеру, грозди рябины. Содержание сахара там небольшое, но всё же он там есть. Вот из неё и был изготовлен крепкий алкоголь.

     Времени сборы рябины, настойка браги и перегон этого добра заняли немало, Карпов успел зарядить ещё пару накопителей. Уже три недели он был лишён доступа к интернету и связи, впрочем, последней он не пользовался. Кончились деньги на счету спутникового провайдера, а у капиталистов так: нет денег – нет услуги.

     Травы за это время высохли. Расфасовав их определенным образом, Дима поставил в темное прохладное место несколько пузырьков настоек. Как раз к ритуалу они должны настояться до нужной кондиции.

     Употребление чужой жизненной силы – целая наука. Можно прану тянуть напрямую от того же вида, например, человеку от других людей. Но в таком случае атрофируется часть души, которая отвечает за выработку жизненной силы. В грубом приближении это как с мышцами, которыми не пользоваться. В итоге такой человек превратится в вампира, который может существовать лишь за счёт поглощения чужой праны.

     Эльфам не было нужды переливать себе чужую силу, но часто хотелось продлить жизнь домашним животным. А то живёт какая-нибудь Ариэль третью тысячу лет, и что, ей каждые десять-двадцать лет собачку или кошечку новую заводить? Так ведь это стресс, расстройство. Только начинаешь привыкать к новой зверушке, а она того...

     В итоге у эльфов были придуманы способы продления жизни домашних питомцев и их лечения. Но вся беда в том, что все эти способы основаны на магии.

     Но общество эльфов неоднородное. Есть аристократы, крестьяне, рейнджеры, ремесленники. У них разные социальные статусы, различные доходы, соответственно, и доступ к благам у них разнится. Богатый ремесленник может себе позволить дорогостоящие услуги мага, чтобы продлить питомцу жизнь, а бедный и практичный крестьянин заплатит лишь за лечение серьезных травм домашней скотины, а с остальным справится сам.

     То, чем занимался Линаэль, не относится к классической эльфийской магии. Это многотысячелетний опыт эльфийских крестьян, с которыми он много работал и общался. Немудрено, что он перенял многие уловки.

     Не хочешь платить магу за лечение и не желаешь сделать животное вампиром, но при этом хочется его дёшево лечить? Выход есть. Берешь менее нужных животных, например, грызунов-вредителей. Усиливаешь с помощью их жизненной силы целебные растения. Сушишь их и делаешь настойки, отвары. Часть инертной праны останется в получившемся растворе, к тому же усилит целебные свойства. Дёшево и сердито, но трудоемко.

     Линаэль был счастлив, что выбрал свою специальность в академии. Если бы он стал каким-нибудь боевым магом, о чём грезят почти все столетние мальчишки, то что бы сейчас делал? Ведь ни один маг иной специальности не опустится до общения с крестьянами. Исключения целители. Эти ребята отдельная каста, они котируются выше 'ветеринаров-садоводов'. Хотя суть одна. Дай Линаэлю немного времени набить руку, он сможет лечить и людей, и эльфов, и пластические операции проводить. Вся разница, что он на животных и растениях практиковался, а целители работают с разумными. Конечно, при условии возвращения магии. Пока же приходится обходиться народными методами.

     Январские морозы пробирали до нутра. Приходилось в лесу собирать впрок валежник для топки печки и бани.

     Баня, конечно, громко сказано. Изначально Карпов планировал построить более-менее нормальную баню, но больше не для себя, а для Наташи. Но поскольку девушку удалось отправить в столицу, а все силы уходили на ритуальный круг, он с помещением для помывки особо не старался. Он пошел по пути наименьшего сопротивления и сделал балаган. Каркас из жерди, положенной между двух деревьев, на неё натянута полиэтиленовая пленка, дыры заклеены скотчем, края пленки придавлены бревнами, а внутри сборная буржуйка, труба которой обмотана плотным материалом, чтобы пленка не плавилась. Растопил печь, плеснул воды на камни, наложенные на неё, вот и парная.

     Строительство такого балагана не требует особых навыков и занимает всего несколько часов. И то большая часть времени уходит на то, чтобы найти соответствующие жерди, бревнышки и камни. Постройка получается довольно долговечной, на год её точно должно хватить, если не дырявить пленку. Если вдруг дырки какие-нибудь появились, то они легко чинятся с помощью скотча.

     Пока Карпов ходил за дровами, он на краю восприятия почувствовал небывалую активность волков и быстро движущийся транспорт, что-то небольшое, вроде снегохода. Обострившийся благодаря трансу слух позволил различить вдалеке шум мотора, который внезапно заглох. Транспорт встал колом, а волки окружали одинокого человека.