Текст книги "Где найти Гинденбургов...(СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Семен Иванович не растерялся при виде высших должностных лиц и поздоровался:

– Товарищ Сталин, большевик Семен Аралов по вашему приглашению прибыл.

– Как ваше здоровье, товарищ Аралов? – поинтересовался хозяин кабинета.

– Полон сил и энергии. – бодро ответил замдиректора литературного музея.

– Присаживайтесь…

Семен Иванович занял свое место за столом, через один стул от Молотова.

– Что скажет товарищ Берия? – спросил Сталин, подождав, когда Аралов устроится за столом.

– Товарищ Аралов находился на работе в Наркомфине, был арестован по доносу сотрудника этого же наркомата. Следствие было проведено с нарушением норм социалистической законности. Признательные показания стали результатом давления следствия. Осужден к высшей мере наказания – расстрелу. Освобожден в 1939-м году. Реабилитирован. Сейчас виновные в незаконных действиях против товарища Аралова строго наказаны.

– А что скажет товарищ Молотов по этому вопросу?

– Работая в наркомате иностранных дел товарищ Аралов был нашим постпредом в Литве и Латвии, кроме того представлял нашу страну в Турции и Китае, после чего был переведен в аппарат ВСНХ СССР. За время работы зарекомендовал себя грамотным дипломатом, настойчиво и умело защищал интересы нашего молодого государства.

– Товарищ Молотов, есть такое мнение, что необходимо вернуть товарища Аралова на работу в НКИД, что скажете?

– Я полностью с этим мнением согласен. – твердо и уверенно произнес Молотов.

– А товарищ Берия может поручиться за то, что три года в заключении не сломили товарища Аралова, и он остался таким же преданным делу революции партийцем, как и был до ареста? – тихо и как-то вкрадчиво произнес Сталин.

– Я могу поручится за товарища Аралова. – так же уверенно произнес Берия, чем заставил Семена Ивановича удивиться намного больше, чем он был способен. Таких слов от Берии, который в том самом тридцать шестом проводил зачистки компартий на Кавказе и был причастен к расстрелам многих видных большевиков он не ожидал.

– Скажите, товарищ Аралов, – Иосиф Виссарионович подошел к сидящему партийцу почти что вплотную, тот вскочил при приближении вождя, н тут же сел, подчиняясь спокойному движению руки хозяина кабинета, – вы готовы снова начать работу на ответственной должности в НКИДе?

– Готов. – после двух-трех секунд не то раздумья, не то необходимой паузы, чтобы прийти в себя, ответил бывший сотрудник литературного музея.

– Я хочу переговорить с товарищем Араловым наедине.

Сталин подождал, когда Молотов и Берия выйдут из кабинета. Состоявшимся представлением вождь был доволен. Он закурил, изредка поглядывая на немного отошедшего от такой резкой перемены в судьбе старого большевика. Правда, большевиком Семен Иванович стал не сразу, он был отъявленным меньшевиком, призывал арестовать Ленина и Троцкого, бороться с немцами. Вместе с коллегами меньшевиками покинул заседание Второго съезда Советов в знак протеста против Октябрьского переворота. Но уже в марте восемнадцатого – большевик, помощник Троцкого. Был создателем советской разведки и контрразведки, выполнял очень ответственные и не всегда простые поручения товарища Троцкого, например, участвовал в операции по устранению партизанского командира Щорса, расстрелах царских офицеров, часто отправлялся на фронт с самыми серьезными полномочиями, которые использовал не задумываясь. После отъезда Троцкого к победившей стороне примкнуть не спешил.

– Семён. О твоих отношениях с Троцким можешь мне нэ говорить. Я хочу, чтобы ты понимал, что партия тебе доверяет, Семён. Тебе предстоит сложная и ответственная миссия. Ты поедешь послом в Великобританию. Майский отличается слишком длинным языком и слишком бурной фантазией. Но не это главное. Твое самое важное задание – личный контакт с Лордом Адмиралтейства Уинстоном Черчиллем. Весной, максимум летом этого года, Франция потерпит поражение, а это повлечет смену правительства в Великобритании. На наш взгляд, Уинстон Черчилль наиболее вероятная кандидатура на роль премьер-министра. Вы передадите ему мое небольшое личное послание. Получите его перед отъездом. Кроме этого, вы покажите Черчиллю несколько документов, которые передаст вам товарищ Берия. Очень важно создать у старого прохвоста впечатление, что для нашей страны критически важно избежать удара союзной авиации по нефтяным промыслам Баку и Грозного. Это действительно важно для нас. Но не настолько критично, как считают английские лорды. Будет достаточно, если Черчилль сможет какое-то время тормозить эти планы. Кроме того, донесите до будущего премьер-министра факт, что несколько десятков тысяч польских офицеров в ближайшее время будут размещены в лагерях Приморья. И очень может быть, что в какой-то момент мы вышлем их из страны, да в те же США, например. А куда они потом попадут, какое нам дело?

– Я должен что-то попросить за это у британцев? – впервые посмел задать вопрос Аралов.

– Пока только зондаж почвы. Британцы наш враг. И останется нашим врагом. Но Гитлер может стать врагом намного более страшным. Истинная цель империалистов Англии и США – столкнуть СССР и Германию лбами. Наши страны должны истощить себя в войне, а потом англосаксы будут диктовать волю всему миру. Пока Германия ослабляет Британию, это нам на руку. Пока идет активная война на Западе, Гитлер на Восток не пойдет. А вот попытки договориться с Гитлером за наш счет – более чем возможный вариант. Так что, кроме обычной работы посла, тебе предстоит вспомнить свои навыки чекиста, Семён.

Выйдя из кабинета Сталина новый сотрудник НКИДа через пару минут натолкнулся на Землячку, которую знал еще с 1904-го года. Они тогда входили в один марксистский кружок РСДРП, после дезертирства с японской войны Аралов и Землячка встретились уже в военной организации Московского комитета РСДРП, с тех ор они неоднократно пересекались в коридорах власти. Столкнулись и сейчас. Розалия Самойловна куда-то спешила, скорее всего, в тот же кабинет, где только что побывал Семен. Но увидев старого знакомого, тут же остановилась. Её всегда суровое лицо чуть искривилось каким-то подобием улыбки.

– Сема! Какими судьбами? – она говорила негромко, но ее интонации были как раз такими, что от них могли содрогаться не только люди – камни. А вот в этой фразе было очень много самого обычного человеческого тепла.

– Ну вот, Роза, понадобился! Предложили вернуться в НКИД. Отправляют постпредом в Лондон.

– Был у него? – просто спросила Розалия, тут любой догадался бы, о ком она говорит.

– Да.

– Тебе поручили ответственное дело, Семён, не подведи партию. – и старый революционер снова почувствовал обычное участие, которое от этой стальной женщины получить было непросто. Он помнил ее совсем молодой женщиной, красавицей с удлиненным овалом лица, резковатыми но привлекательными чертами лица, выразительными глазами и красивыми волнистыми волосами. И эта девятнадцатилетняя девочка была одним из руководителей боевиков, хладнокровно стреляя в солдат и жандармов. Он помнил, что она никогда не теряла хладнокровия и была опасна и стремительна, как змея. Говорили, что такой она стала после инсценировки охранкой самоубийства ее мужа, социал-демократа Шмуля Берлина. Розалия тогда была сторонницей теории свободной любви. У нее с Семеном был короткий период романтических (точнее, постельных) отношений. Слишком короткий. Их арестовали в разное время. Но доказать ничего не смогли. Землячку выпустили и через некоторое время арестовали опять. А Семен стал работать в банке и учиться в Московском коммерческом институте. Там он познакомился со своей Софьей, человеком, с которым решил прожить свою жизнь, и пока что ни дня не жалел о своем решении. А Землячка долго оставалась одна, часто переходила на нелегальное положение, и уже в годы Гражданской встретила своего второго мужа, фамилию которого взяла, став Розалией Самойловой. «Семен, не подведи партию» – произнесла Землячка, а Семен Аралов услышал: «не подведи меня».

– Роза, не подведу. – ответил просто, они разошлись, а он по-прежнему видел не шестидесятилетнюю женщину с волевым лицом, которой пугали партийных функционеров, а ту пламенную боевичку, стрелявшую в полицейских на московских улицах и вновь почувствовал тот запах горелого пороха, который щекотал его ноздри, когда она разделась, ничего и никого не стесняясь, и юркнула в его постель, прижавшись горячим телом. Почему он выбрал Софью? Очень трудно жить с готовой взорваться бомбой. А Софья – простая, чистая, очень домашняя, она была совершенно другой. Захотелось простого мещанского счастья? Захотелось!

А сама Землячка уже через несколько минут входила в кабинет товарища Сталина. Там находились другие соратники вождя: Молотов, Берия, Мехлис. Как только товарищ Землячка поздоровалась с присутствовавшими и заняла свое место за столом совещаний, как Сталин спросил ее:

– Товарищ Самойлова, вы написали мне про свои сомнения по поводу нашего решения о преобразовании Комиссии советского контроля в Наркомат Советского контроля. Это верно?

– Да. И я продолжаю настаивать на том, что излишнее укрупнение этой структуры уменьшит эффективность ее работы.

– Что вы имеете в виду? – Сталин спокойно прохаживался по кабинету, сжимая в здоровой руке трубку, но даже попытки закурить не делал.

– У комиссии был строго очерченный круг обязанностей, который четко распределялся между ее сотрудниками. Сейчас у нас появилось новые направления работы, на которых сотрудников просто нет. Так, отдел наркомата народного контроля по состоянию вооруженных сил возглавил какой-то командир, который постоянно чем-то занят и из своего кабинета не выходит. Непонятна функция приданных ему в подчинении командиров, которые и слова по своим функциям и задачам сказать не могут. Товарищ Сталин, я могу поручиться за своих сотрудников, которые знают свою работу, преданы делу партии, но где найти необходимое количество проверенных кадров, чтобы заполнить вакансии наркомата, мне сказать сложно.

– А по поводу назначения наркомом товарища Мехлиса у вас вопросы имеются?

– Нет. Товарищ Сталин, я знаю товарища Мехлиса как принципиального и честного партийца, беспощадного к выявленным недостаткам. Лучшей кандидатуры на должность наркома советского контроля сложно было бы найти.

Сталин оценил искренность слов Землячки. Она говорила правду. Хотя, по идее, она должна была бы возглавить наркомат, как глава комиссии, которая была в курсе дела. Но у Розалии была такая черта – полное отсутствие карьеризма, вместе с ответственностью в исполнении порученного ей дела. Иосиф Виссарионович понимал, что таких ценных кадров очень мало. Но как вырастить тысячи Землячек, преданных делу партии, как сохранить их в горниле грядущей войны? Правильно ведь Писатель подчеркнул, что именно такие, как Землячка, будут гибнуть в первых рядах.

– Роза, я скажу тебе, как старому партийцу, создание наркомата – это необходимость поднять статус вашей комиссии, потому что в нашей стране стали уменьшать роль контроля, а м этого допустить не можем. Было решено выделить несколько приоритетных направлений, откуда создание еще трех отделов в наркомате, и одно из них будет находится под непосредственным руководством товарища Мехлиса. Это контроль над состоянием нашей армии. Мы вкладываем очень большие силы и средства в создание боеспособной рабоче-крестьянской армии, но уровень ее возможностей выглядит недостаточным. В этой структуре создается отдел по контролю над перспективными разработками в области вооружений. Этим отделом назначен руководить комдив Виноградов, он подчиняется только непосредственно товарищу Мехлису и еще товарищу Сталину. И никому о своей работе отчитываться не имеет права. Это понятно?

Землячка кивнула в ответ.

– Роза, тебе поручается важнейшая задача – надо исправить перекосы в нашей плановой промышленной экономике. Нами разрабатываются ряд мер в том, чтобы уменьшить процент брака при увеличении эффективности и качества производства. Борьба с браком, когда ценные ресурсы и материалы расходуются почем зря – важнейшая на данный момент! Мы не настолько богатая страна, чтобы позволить себе разбазаривать те крохи, которые достаются нам с таким трудом. И еще… вы с товарищем Мехлисом склонны к крайним мерам и стремительным выводам. Прошу учесть – что ценные специалисты – это невосполнимый ресурс. Расстрелять инженера – дело одной минуты и двадцати копеек за патрон. Вырастить толкового инженера – десятки лет и тысячи потраченных рублей. Это касается и квалифицированного рабочего! Сейчас я попрошу вас с товарищем Мехлисом заняться структурой наркомата и окончательно утрясти все спорные вопросы и неясные моменты. Я жду вашего совместного доклада со списками необходимых сотрудников 5-го марта в девятнадцать-тридцать. Вопросы есть?

Ни у Мехлиса, ни у Землячки вопросов не было

Глава пятнадцатая

Несколько дней из жизни попаданца

Москва. 12-е марта 1940 года.

Московское время двадцать три часа пятьдесят девять минут. Я счастлив.

В существующий раз в четыре года день я был «на ковре» у товарища Сталина. Как никогда раньше я был всего на волосок от смерти. Если мне не удастся убедить вождя в своей правоте, то крышка. И не имеет значение, как меня уберут из этого мира. Все окажется напрасным! И снова двадцать семь миллионов людей лягут в землю, жертвой, остановившей коричневую чуму. Когда ехал в Кремль, всматривался в прохожих, которые шли по тротуарам мирных мостовых, не подозревая, что на многих из них уже выписаны похоронки, а их жизненная нить обрезана слепыми жестокими Парками. И на долю некоторых из них даже похоронок не выпадет.

Неожиданно для себя я совершенно не волновался. Сталин получил мой доклад утром и уже успел его изучить. Я заметил, что первый лист доклада исчеркан красным карандашом.

Мое приветствие Хозяин пропустил мимо ушей. Он остановился напротив меня, уставился в меня пристальным взглядом и спросил:

– В чём главная причина развала СССР?

– В вырождении коммунистической элиты и отсутствии крепкого лидера, способного это вырождение остановить. – Я отвечал быстро и уверенно. Время, когда можно было скользить ужом от бериевских вопросов прошло. Слишком многое стояло на карте.

– Опять два ответа в одном, так, товарищ Виноградов?

– Это только для краткости, товарищ Сталин. Развалу СССР предшествовал целый ряд причин. Некоторые из них объективные. Некоторые субъективны и сложились в результате ошибочных решений руководителей СССР. Но, самое главное, что решив две важнейшие задачи: победив в войне и восстановив экономику СССР, мы оказались идеологическими банкротами.

– Объясните…

– Гигантские усилия привели страну в состояние относительного благополучия. Ядерный щит надежно защищает страну. Противостояние с капиталистическими странами продолжается, но на чужой территории. Но мировая революция как цель – это в прошлом. Общество справедливости строится. Пусть с перекосами, но строится. А цель? Мы вышли в космос. Первый спутник. Первый человек. Полет к Луне, Марсу, Венере, пусть только автоматических станций! По экономической мощи мы вышли почти на половину мощи США – это гигантский скачок! Но потом были поставлена цель – построить коммунизм за двадцать лет в одной единственной стране.

– И кто такую ерунду придумал, неужели… – Сталин непроизвольно поморщился…

– Так точно, Никита Сергеевич. Было ясно, что цель невыполнимая. Фикция. И вот тут произошло главное – партии перестали верить! Возникла гигантская пропасть между партией и народом. Между партийной верхушкой и простыми партийцами. Спецраспределители. Второе – Хрущёв вывел партийную верхушку из под контроля органов безопасности. Это вам ничего не напоминает, товарищ Сталин?

– Семья Романовых? На это намекаете, товарищ Виноградов?

– Не намекаю. Это так и было. Фактически все было готово для демонтажа СССР силами одного невыявленного троцкиста. Правда, за ним стояли серьезные люди. В первую очередь партийные верхушки союзных республик. Национальные элиты. А дальше больше. Наши чиновники видели, что на Западе их воспринимают как бедноту, а хотелось другого. Бесконтрольность партийной, а потом и государственной верхушки породили коррупцию, взяточничество, приписки, и в гигантских масштабах, но… кому нужны комнаты, наполненные бесценными полотнами и слитками золота, если их нельзя показать всем, легализовать, когда нельзя построить дачу в два этажа и эта дача принадлежит не ему, а государству, а можно позволить себе дворец построить, под стать Зимнему? Рыба гниет с головы. Комитет госбезопасности стал органом политического сыска, чем-то вроде царской охранки. Наша партийная верхушка отказалась от противостояния с Западом, от нарастающего развития научно-технического прогресса, а главными идеями стали: мирное сосуществование и повышение благосостояния населения. Скажите, товарищ Сталин, могут люди идти на смерть ради сорока шести сортов колбасы?

– Ну вот, а говорите, что нэт в вашей родне евреев, товарищ Виноградов. На смэрть идут ради большой идеи. Очень большой. Или когда уже хлеба нет, чтобы семью прокормить. Тогда идут. А если есть три сорта колбасы, а надо иметь тридцать три… нэт, ради этого на смэрть не идут.

– И тогда, когда усилился кризис в верхах, вместе с борьбой за власть, а народ стал безучастным к судьбам страны, тогда сработала заготовка капиталистов. И сами коммунисты развалили свою страну.

– За бочку варенья и ящик пэченья, вы так написали про это, товарищ Виноградов?

– Я только процитировал товарища Гайдара. – а что еще оставалось? Правда и ничего, кроме правды!

– И это вы любите, товарищ Виноградов, почему прячэтесь за чужими мыслями? Своих нэ хватает, так понимать?

Сталин очень нервничал. Он внешне был спокоен. Чуть выдавал волнение акцент, чуть – непроизвольное подергивание трубки в руке, еще немного – злой прищур глаз, который то и дело брал «попаданца» в фокус, как будто в прицел. Тогда я рискнул.

– Свои есть, но если чужая мысль очень емкая, почему бы ее не использовать? Извините, товарищ Сталин, но я хотел спросить: кто возглавит страну, если завтра вы захотите пойти на покой. Махнете на все рукой, и в Пицунду на пенсию?

Задавая этот вопрос, я понимал, что подписываю себе приговор. Вот только какой: казнить или помиловать? И внезапно я понял, что пока еще буду жив…

* * *

И понеслась моя жизнь по кочкам.

Кочка первая: первое марта, день рождения моей Маргариты.

Кочка вторая: второе марта. Свидание с товарищем Мехлисом. И произошло оно в здании Комиссии советского контроля, куда Лев Захарович приехал принимать Комиссию и преобразовывать ее в Наркомат советского контроля^[32]. Надо сказать, что Мехлис обрадовался, когда меня увидел, крепко пожал руку и сказал:

– Говорил я, что тебе ко мне надо. Не захотел в политотдел, так в совконтроле попался. А от судьбы не уйдешь, Алексей Иванович!

И Мехлис довольно добродушно, но очень крепко стукнул меня по плечу…

– Идем, комдив, покажу твой кабинет. Мой-то еще не готов, а твой вот он – под седьмым нумером! Обживайся!

На скромной двери ничего, кроме таблички с цифрой 7, не было. Кабинета у меня как такового тоже не было. Был общий кабинет на три посадочных места (стола), мой стол стоял напротив двух остальных, так, что я сидел боком и к окну, и к дверям. От окна меня огораживал еще и массивный сейф, в котором, при необходимости, можно было бы пережить обстрел из стрелкового оружия. За столами напротив сидели два армейских капитана, которые еще вчера были сотрудниками госбезопасности, но теперь они становились моими помощниками и еще одной группой обеспечения безопасности. Потому как неизменная тройка: Иванов-Петров-Сидоров оставалась при деле. Новые сотрудники наркомата вытянулись по стойке смирно, как только в дверях появилось высокое начальство и я рядом с ним.

– Капитан Самарин, – представился чуть полноватый блондин с глубоко посаженными глазами.

– Капитан Абашидзе, – не менее лаконичным оказалось представление второго.

– Ну вот и хорошо. Обживайся.

Начальство опять одобрительно похлопало меня по плечу и куда-то исчезло. Но ровно через пару секунд в дверях нарисовалась подтянутая женская фигура с аккуратно зачесанными назад седыми волосами. Резкие черты красивого волевого лица, сжатый в тонкую ниточку рот. Так это же сама Землячка!

– Самойлова! – коротко представилась и протянула руку. Её пожатие было энергичным и неожиданно крепким. Так! Это она по мужу Самойлова, кажется, по второму! – вспомнил я и успокоился. Значит передо мной та самая Розалия Землячка, про которую слышал так много разного. В том числе про ее роль в расстрелах сотен тысяч белогвардейских офицеров. Про пламенных большевиков писали много разного, а уж про Розу – тем более. После капитуляции остатков армии Врангеля в Крыму оказалось почти четверть миллионная толпа офицеров и прочих, воевавших с советской властью. К ворвавшейся в Крым Красной армии прибилось множество бандформирований, некоторые из них (те же отряды батьки Махно) сыграли важную роль во взятии полуострова. И надо было очень быстро навести порядок и дисциплину в частях Красной армии. С этой целью в Крым и отправили Розалию Землячку. Это с нее напишет образ комиссарши в своей «Оптимистической трагедии» драматург Вишневский. А Розалия увидит себя в театре в исполнении Алисы Коонен, брякнет только одно слово: «Похожа». И более ни слова! И вот ей, прибывшему из Москвы Пятакову и Бела Куну, который с самых первых дней возглавил реввоенсовет Крыма, пришлось решать, что с этой толпой делать. Отправить их с острова? Так это ж сколько врагов растечется по стране. И снова начнут вспыхивать мятежи, да еще поднятые опытными вояками! Тогда были приняты решения о фильтрации. Во-первых, отделили тех, кто служил в красной армии, а потом оказался в белой. Обычная история для Гражданской войны. Мобилизовали (отловили) крестьянина белые – оказался у белых, красные – у красных. А потом попал в плен, перешел на другую сторону. Некоторые умудрялись поменять погоны на звездочку раз пять-шесть, были такие уникумы, что и более… Этим предлагали идти снова в Красную армию (после недолгой проверки). Остальных фильтровали уже тщательнее. По справедливым оценкам историков, в итоге расстреляно было не более двенадцати-пятнадцати тысяч офицеров. Много? Чудовищно много! Но не сотни тысяч! Еще чудовищней выглядит ложь. И это были расстреляны враги. Те, кто продолжал бы бороться с советской властью! И что, им надо было выдать по пачке леденцов и отпустить? Это была Гражданская война! И не было в гражданских войнах примеров, когда победившие щадили побежденных! Не верите? Прочитайте рассказ Борхеса «Другой поединок», в этом времени еще не написанный! Судить о событиях той войны с колокольни нашего монастыря смысла не имеет… И последнее, простите, что отвлекся… Когда-то начал смотреть фильм оскароносного нашего Михалкова «Солнечный удар». Стошнило при кадрах наркоманки Землячки. Думаю, встретились бы они в реальной жизни, обсорался бы наш оскороносец по все свои штиблеты… ибо не того масштаба была личность, чтобы на Розу Землячку переть… Да… а ведь не закончилась Гражданская война и через сто лет, раз пытаются так называемые «дворяне» свести счеты с теми, кто их победил!

– Самойлова! – коротко представилась Землячка.

– Комдив Виноградов – так же лаконично представился я. И услышал, как аналогично представляются мои новые сотрудники.

– Так это, я понимаю, наш новый отдел? – поинтересовалась и добавила, сверкнув стеклами очков:

– С товарищем Мехлисом в приятельских отношениях состоите?

– С товарищем Мехлисом встречались на финской. Отношения установились ровные и доверительные. Приятельскими их назвать не рискну.

– Вот как. – казалось, я Розалию интересовать перестал, и она переключила свое внимание на моих сотрудников.

– В чем ваша работа будет, товарищ Абашидзе, представляете? – землячка вперила свой взгляд в капитана – жгучего брюнета с кавказской фамилией, как говорили бы в мое время…

– Четко и точно выполнять распоряжения товарища комдива. – браво отрапортовал капитан.

– Этот второй такой же? – со вздохом произнесла Землячка. – Вижу… товарищ комдив. Завтра в восемь-тридцать ровно совещание начальников отделов.

– Спасибо, товарищ Самойлова, за приглашение. Но не в этот раз. Буду занят организацией работы своего отдела.

Я ответил спокойно, но тоном, пресекающим какие-то возражения. Надо отдать должное Розалии. Она не поднимала скандала, а просто еще сильнее поджала губы, развернулась и ушла по коридору. Вот кого я не хотел бы иметь своим врагом, так это товарища Землячку.

* * *

Кочка третья: восьмое марта, когда я наконец-то познакомился с семьей моей Маргариты. Точнее, с ее мамой. Эффектная женщина! Возраст ее не портил! Она могла еще кружить голову. Удивительно, что ее дочь отличалась красотой совсем иного рода. У мамы красота была вызывающая, красота напоказ. У Марго – красота скромная, не требующая излишней аффектации и подчеркивания. Ядвига Цыбульская (после развода она взяла свою девичью фамилию) была миниатюрной яркой брюнеткой, чуть худощавой, что было ей к лицу. В тридцатом году ей повезло, она попала в Мытищинскую городскую больницу к хирургу Александру Николаевичу Бакулеву, во время его дежурства. И уже через пол часа лежала на операционном столе. Тот блестяще провел сложнейшую операцию^[33]. Да, этот мир не мой, это параллельная реальность. Еще один маленький штрих в копилочку. Через какое-то время появился родной дядя Маргариты, Яков Сергеевич Лурье, совсем молодой журналист, приехавший по своим делам из Ленинграда в Москву и очень удачно заскочивший к племяннице на огонек. Он был на восемнадцать лет моложе старшего брата, очень переживал после его отъезда в Париж, а сейчас хотел устроиться в какой-то журнал в Москве. Но ему было отказано, и горем он своим хотел поделиться с родственниками (Маргаритой). Застал же процесс сватанья, в советском варианте. Потом появился и Исаак Ильич, опять официальный муж Ядвиги, которая сообщила, что сегодня окончательно решила стать товарищем Шапиро. И тут меня как током ударило! Я не узнал в этом сильно худом, невысоком, чуть суетливом мужчине с высоким лбом, типично еврейским массивным носом некоего товарища Шапиро, недавнего старшего майора госбезопасности – одного из доверенных людей Ежова. Неужели его не расстреляли? Так нет же, вот он, передо мной… насколько я помню, Шапиро помог, очень сильно помог слить своего патрона. Ходили слухи, что Ежов был с ним очень близок, что, учитывая наклонности самого наркома означало… но отношения Шапиро с Ядвигой говорило совсем о другом. Конечно, существуют люди – бисексуалы, но как-то не похоже… В любом случае, вот, вспомнил! Шапиро оказал такую помощь следствию, что его расстрелять милостиво «забыли». Хотя приговор объявили. Так… Это что, многоходовочка получается? Меня под контролем держать? Или семью Лурье? Учтем-с! В итоге: девятого марта мы с Маргаритой посетили ЗАГС. Роспись нам назначили на двенадцатое, потому что раньше никак, сообщила мне извиняющимся тоном подозрительно вежливая и предупредительная руководительница ЗАГСом. Никак, товарищ Калинин мне ворожит!

Кочка четвертая: десятого марта умер Михаил Афанасьевич Булгаков! Поздно вечером Маргарита утешала рыдающую вдову, вот только появились и другие утешальщики и утешальщицы… До сих пор не понимаю смысл этих глупых слов, которыми стараются утешить человека, от которого ушел самый дорогой и любимый… Нет таких слов, которыми можно утешить. Ибо эта потеря невосполнима. Тем более словесами… Сочувствие. Ободрение. Но не утешение. Глупо это. Глупо…

Кочка пятая: мы (я и Маргарита) заселялись в квартиру, которую нам выделили по ведомству товарища Мехлиса (наркомату совконтроля). И что вы хотите? Двухкомнатная квартира в центре Москвы. Скромная, но со вкусом обставленная предыдущими жильцами. Нам установили на просторной кухне холодильный шкаф и новую плиту. Комендант дома что-то подумала, посмотрела на бумаги и выделила неплохую мебель, которую мы с Маргаритой передвигали весь вечер. В конце-концов уморились до того, что Марго осталась ночевать у меня… но! Ничего, кроме поцелуя я не заслужил! Ибо! До свадьбы ни-ни! А у меня гормоны из штанов выпрыгивают, как только она ко мне прикасается! Вот тебе блин, гормональная буря! Да! В квартире меня ждал сюрприз! Ни за что не догадаетесь! Я когда увидел письменный стол, за которым мне предстоит работать, так сразу стал вспоминать, где его видел. Я говорил про свою фотографическую память? Так это тот самый стол, на котором Лаврентий Павлович Берия школьниц насиловал, если верить нашим либерастам! Конечно, вот и записка. Лаконичная. Квадратик бумаги и написано знакомым почерком: «Подарок». И размашистая подпись всесильного наркома. Отомстил он мне, отомстил… ну, если сюда подушечку пристроить, а на подушечку Марго… эх, ну никак не смогу ей объяснить, зачем мне этот эксперимент понадобился… никак… Но попробовать обязан! Ага! Я что, зря по порносайтам хаживал? В курсе… вроде того…

Кочка шестая: в полдень в ЗАГСе Замоскворецкого района столицы было немного шумно. Охреневшая от таких свидетелей, как Мехлис, Берия, Сталин, Тимошенко, Молотов и Землячка начальница ЗАГСа сама произвела торжественную роспись. Как и когда Маргарита сумела пошить свадебное платье ослепительно белого цвета – понятия не имею. Очень скромно отметили свадьбу на даче у Берии, Сталин был на этом мероприятии недолго, а вот Мехлис оказался душой компании, говорил много и красиво, тамадой был признан всеми без исключения, и тамадой оказался исключительным! Не преминул поблагодарить Берию за подарок. Пил мало. Нервничал. Всё-таки всё будет у меня впервые! И еще меньше хотелось, чтобы из-за нервов опозорился. Читал про такие случаи в Сети.

Чтобы успокоить себя, начал думать, почему я решил, что это все-таки альтернативная реальность, а не моя? Я сосредоточился на погасших углях мангала, сделал несколько глубоких вдохов, мгновенно переведших мозг в состояние усиленной активности. В таком состоянии можно практически мгновенно пересеять и обработать огромный массив информации, этим я и занялся. Во-первых, глупейшее падение моего начштаба полковника Волкова, но это могло быть результатом и моего воздействия на реальность, но такого в Моей реальности точно не было! То, что именно сегодня, в день моей свадьбы, должна была закончиться Та Северная война тоже посчитаем совпадением. Отбрасываем. Шапиро! Он должен был быть уже расстрелян или умереть в тюрьме от болезни! Дочку Ядвиги Цыбульскй звали Анна! В честь Анны Ахматовой, с которой папаша ее, Артур (он же Наум) Лурье имел более чем романтические отношения. Значит, по семейству Лурье мы имеем три точки: Маргарита (Анна), вполне себе живая Ядвига Цыбульская и Исаак Шапиро под вопросом. А еще был список из восемнадцати ученых и шести крупных военных, которые были еще живы и находились в лагерях, потому что им в последний момент расстрел заменили на заключение. Надо проверить, возможно, число репрессированных в этом мире тоже отличалось от моей реальности? А, вот еще что – гексоген был уже создан… и даже производился, хоть и в мизерных количествах! Не помню. Как-то гексогеновая тема от меня ускользнула! Стоп! Понял! Различия в судьбах отдельных людей! Смерть некоторых персонажей на год или два позже/раньше в силу инерции, присущей историческому процессу, на саму историю и ее реперные точки не влияют. Простите, хотел сказать, что узловые точки не изменятся, даже если изменить судьбу нескольких людей. Должно произойти лавинообразное изменение судеб нескольких поколений, большой человеческой массы, чтобы вывести узловую точку из состояния равновесия и произошло рождение новой реальности. Что и было истинной целью эксперимента, после которого очутился здесь, в этой реальности.