Текст книги "В августе сорок второго (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

[1] В РИ Савелий Тимофеевич Дмитриев служил в системе ПВО Москвы, дезертировал с боевого поста, прихватив винтовку и 45 патронов, обстрелял машину Микояна, после перестрелки с кремлевской охраной сдался, был расстрелян в 1950-м году.

[2] Панцеркнакке – реактивный гранатомет, который прятался в рукаве пальто, В РИ разработка немецких конструкторов сорок третьего года, предназначался для диверсионных актов. Мог пробить бронирование легкого танка или броневика.

[3] В РИ к операции по устранению Сталина была привлечена жена Таврина, Лидия Яковлевна Бобрик (по мужу Шилова).

[4] Валентин Николаевич Загладин – генерал-майор, начальник планового и организационно-мобилизационного управления НКО СССР, принимал участие в операции НКВД «Туман» – радиоигре с Абвером.

Часть третья
Последний шанс Третьего Рейха

Глава 15
Начало конца

Григориополь. 19 августа 1942 года

Эрвин Йоханес Ойген Роммель ранним летним утром был сосредоточен и собран. Ровно через 20 минут начнется наступление, которое решит судьбу этой войны и его карьеру. Еще одного провала, такого же, как под Одессой, ему не простят. Его спасло то, что удалось эвакуировать большую часть подбитой техники и отступить, сохранив боевые порядки. Модель вовремя подкинул резервы, которые сдержали атаки Жукова, смогли приостановить его контрудар, а выйдя на старые оборонительные рубежи у Тираспольского плацдарма, сумели остановить противника. Эрвин был согласен со своими генералами: война в России не была похожа ни на Польскую кампанию, ни на прогулку по Франции. Враг сражался яростно и достаточно умело. И эта погода! Но не погода была причиной поражений его частей!

А теперь ему предстоял марш с боями в более чем шестьсот километров, после чего должна была пасть первая столица Украины, крупный промышленный центр Харьков. Три месяца! Шестьсот километров! С тяжелыми боями! Он считал это реальной задачей. Да! Главная роль в предстоящем наступлении выпала Манштейну – это его армия должна была захватить Запорожье и ударив на Сталино основной удар направить на Крым. Одессу предстояло блокировать румынскими частями. И давить кольцом блокады. Итогом этой кампании должен стать захват больших пространств Украины и полуострова Крым. Для достижения этой цели сюда перебрасывалось почти семьдесят процентов авиации Третьего Рейха! Три воздушных армии! При этом небольшое прикрытие оставалось в самой Германии и куцыми силами прикрывались остальные участки фронта. Третий флот переподчинил себе даже авиацию ПВО района Плоешти, что было неслыханной мерой, но достижение превосходства в воздухе должно было стать тем самым козырем, которое могло позволить осуществить новый блицкриг. Больше всего Эрвина давило ощущение, что его армия – это разменная монета, колосс, который будет стачивать оборона РККА, но так было решено свыше. Тем более, что Гудериан уже заканчивал сбивать воедино третью танковую армию, которая должна будет развивать наступление в зависимости от того, как сложится обстановка на Южном участке Восточного фронта. Сейчас Гудериана перебрасывают к Яссам. Вроде бы стало известно о планах летней кампании противника, который готовит удар на Бухарест. Позиции на передовой занимали румынские и венгерские части, а 4-я полевая армия, которой командовал генерал Паулюс была отведена в тыл, занимая рубеж Бельцы-Саучаны, по официальной легенде она готовилась вводиться в прорыв танковых армий в Приднестровье.

На командный пункт поступают последние доклады о готовности. Ну что же, проверим, насколько для врага окажется неожиданным наше лекарство от его противотанковых узлов обороны! За прошедшее время немцы смогли изучить то, каким образом строятся эти узлы, но сейчас было приготовлены три главных компонента противодействия, которые должны работать в комплексе: авиация, артиллерия с массированным применением дымовых завес, и мощные самоходные орудия «Ягуар» с 88-мм зенитными орудиями в корпусе, которые могли с двух километров превратить любой такой узел обороны в скопление дымящихся воронок! По мнению самого Роммеля, было бы достаточно и одних только «Ягуаров», но иметь в резерве и другие сюрпризы лишним не было. Все дело в том, что русские в сам узел ПТО ставили орудия калибром 45 мм или 57 мм (редко), используя в качестве резерва огня трехдюймовки как противотанковое средство, так и как средство против пехоты, из-за очевидной слабости фугасного снаряда 45-мм орудий. А вот их зенитные орудия в 85-мм или немецкие «Ахт-Ахты»[1] всегда располагались в глубине, на некотором расстоянии от противотанкового узла, с тем, чтобы парировать прорыв танков, как средство последней надежды. На учениях они опробовали эту тактику: самолеты штурмуют батареи ПВО, в это время штурмовые орудия и артиллерия выбивают средства противотанкового противодействия на самом узле, минометы выбрасывают дымовые заряды, на передний край под прикрытием дыма прорываются четверки и тройки, за которыми следуют «Тигры» и «Пантеры». «Ягуары» остаются контролировать ситуацию и парировать возможные танковые контратаки во фланг. И эта методика была отработана на учениях на отлично! Новые танки и самоходки не пробивались даже 57-мм противотанковыми орудиями русских, а сорокапятки для них были ерундой, тройки и четверки получили дополнительную броню и противокумулятивные экраны, большинство четверок имели длинноствольные 75-мм орудия, которые неплохо брани броню русских тридцать четверок и даже КВ, впрочем, для борьбы с последними лучше «Ягуаров» или «Тигров» средства не было! А в то, что русские смогут преподнести еще какой-то сюрприз, Эрвин Роммель не верил.

Пятнадцать минут истекли. Осталось всего пять минут!

* * *

Павловка. 19 августа 1942 года.

Старший сержант Степан Маркович Лошкарев прошел три войны, эта была четвертой. В девятнадцатом году ему было шестнадцать, он пошел добровольцем в Красную армию, прошел обучение на артиллериста, оказался в легендарной конной армии, сражался против Врангеля, гонял банды Махно по украинским степям, потом остался служить в мирное время. Пришел приказ – оказался на Халкин-Голе, затем прошел Финскую (Зимнюю) войну, имел награду – именное оружие, врученное самим товарищем Фрунзе и медаль «За отвагу». Эту войну он начал наводчиком расчета сорокапятки, в ходе боев на Днепровских рубежах на счету его расчета было три уничтоженных танка противника в одном бою, еще два танка были уничтожены в ходе зимнего наступления РККА, отбивая контратаки танков группы Клейста. За каждый подбитый танк им вручили премиальные – деньги тут же ушли жене, которая в далеком Томске растила двух дочерей и маленького сынка. Им сейчас любая помощь ой как нужна! Весной они получили 57-мм противотанковые пушки ЗИС-2М, прошли обучение ими пользоваться, с фронтовых частей старые проверенные сорокапятки убирали, говорили, что у немцев появились новые танки с более мощной броней, поэтому нужны более мощные противотанковые средства. Он видел ЗИС-2 раньше, два таких орудия были в составе узла обороны, в том бою, где на их позиции двинулось двадцать два танка противника. Эта пушка отличалась от той хотя бы тем, что имела дульный тормоз, не прыгала после выстрела, и можно было не терять время на переприцеливание, если первый выстрел оказывался неудачным. Кажется, что у нее был чуть длиннее ствол, и серьезно отличались снаряды. Новые бронебойные снаряды были испытаны во время учебы (танковых коробок после зимних боев в распоряжении артиллеристов было предостаточно) и показали себя с самой лучшей стороны. Основу противотанкового узла теперь составлял 75-мм противотанковые орудия ЗИС-3, которые командование готовило как универсальные – хорошая мощность фугасного снаряда делала их отличным противопехотным средством, но пока что такие пушки поступали только в противотанково-истребительные части, в полевых частях было еще много старых добрых трехдюймовок времен Империалистической войны. Дык и они не такие уж и плохи, при должном-то обращении! Пострелял с оных красноармеец Лошкарев в свое время!

– Батя! Огоньку подкинь!

Это к артиллеристу, которому еще и сорока лет не было, подсел молоденький рядовой Пашуткин, Алексей был из нового призыва, пороху не нюхал, так что Степан ему как бы в бати годился… Рядовой держал самокрутку, а вот спички, все знали, что у наводчика Лошкарева всегда огоньком можно разжиться! Очень экономно прикуривал наводчик. Степан протянул молодому артиллеристу коробок, тот неловко чиркнул, только с третьей попытки раскурился, но курил правильно, прикрылся плащ-палаткой, выпуская дым в воздух так, чтобы он сразу рассеивался. Если ты в противотанковой засаде сидишь, так изволь и курить так, чтобы тебя никто не заметил, а то у немцев наблюдатели глазастые – мигом по огоньку огнем ответить могут.

– Батя, скажи, а чего это ты в все в рядовых, считай, три войны за плечами: мог бы на командира выучиться, не хуже нашего лейтенанта командовал бы!

Командир их взвода, лейтенант Гелашвили, был командиром толковым, но немного горячим. Хладнокровия ему не хватало. Во время боя у Маковой мог бы подпустить танки еще метров на полста поближе, они бы тогда наколотили на пару танков больше.

– Не мое это, Ляксей. Мне танку дай в прицел, я тебе яго на выбор в любую точку… А командовать, не-а… Не моё это, не моё.

Немного скромничал старший сержант Лошкарев. Была у него такая черта – не любил он командовать людьми и получалось у него это плохо. Вот прикрикнуть на заряжающего: «Снаряд!», так это просто команда! А вот чтобы отвечать за все хозяйство, за выбор позиции, нет, не его это. Каждый должен был на своем месте. И выдвигали его на командные должности и хотели в училище направить, а он стоит на своем. Наводчик, мол, он и все тут! А поскольку наводчик он был отличный, то начальство его на этом месте оставило не без удовольствия: получить никакого командира или отличного наводчика – тут любой комбат скажет, что лучше.

– Что-то тихо у немчуры, раньше в это время нет-нет да причешут из пулемета нейтралку, а ччас тишина! Ляксей ты бы в щель заполз, замаскировались мы знатно, так, на всяк случай, спрятаться не помешает. Чуйка у меня, вот-вот зачнется!

Молодой красноармеец внимательно вслушался в тишину, для этого времени тишина была действительно гробовой. Лейтенант Гия Гелашвили посмотрел на бойцов, которые не спали, хотя утро раннее только-только вступило в свои права. Без двадцати минут пять утра. Небо уже стремительно серело, почти под самым высоким облаком повисла немецкая «Рама», сейчас ее должны погнать прочь наши высотные истребители. Обычно немецкий разведчик и корректировщик при приближении пары наших высотных МиГов старался уйти, снизиться, чтобы оказаться под прикрытием своих, но на этот раз привычная картинка изменилась: навстречу паре наших истребителей пошла пара хищных двухмоторных истребителей фрицев с явным намерением отогнать от «Рамы». Гия не был специалистом в авиации, но таких машин у врага не видел. И тут началось!

Первым тишину рассеял какой-то странный шипящий звук, перерастающий в страшный рев, сотни, нет, тысячи гигантских хвостатых комет прорезали пространство над нейтральной полосой и обрушились на позиции немецкой армии, лейтенант отметил, что на позициях немцев кроме разрывов эрэсов вспухают гигантский грибы от ударов тяжелой артиллерии. С тревогой артиллерист посмотрел в небо: если немецкие наблюдатели успеют передать координаты своим батареям, то очень скоро нашим ребятам не поздоровиться. За это время наши МиГи сковырнули с неба такую надоевшую всем «Раму», в небе же повис уже наш корректировщик, под грохот непрекращающейся долгих пятнадцать минут канонады внимание бойцов, вылезших из окопов, привлекла неожиданная картина: небо почернело – с одной стороны к передовой шла армада немецких самолетов, с другой – наших, и если немецкие пикировщики и бомберы шли под прикрытием разношерстных групп истребителей, то с нашей стороны на противника накатывалась волна поликарповских истребителей и легкие скоростные бомбардировщики Кочергина.

– Воздух! – Проорал Гелашвили, но, оказавшись у щели, прыгать в нее не стал, да и его бойцы повылазили из окопа и стали смотреть в небо – потому что никто еще столкновения сотен самолетов на таком небольшом участке неба еще не видел! Круговерть воздушного боя завораживала, заставляла неотрывно смотреть на живое батальное полотно, меняющееся с каждой минутой. Вот, к земле летят осколки то одного самолета, то второго, вот тяжелый бомбардировщик накренился, задымил, с разворотом попытался уйти, но вспух в небе гигантским шаром разрыва, рассыпая смертоносные осколки и нашим, и вашим – кому попадет. В этом бою у немцев истребителей было не меньше, чем у наших, да и перли они с неожиданной решительностью, никто из бомберов не отворачивал, пока не был сбит, и не сбрасывал бомбы заранее. Волна взрывов прошлась по передовой Красной армии, но ситуация стала меняться, когда прорвавшиеся к позициям немцев «Кочи», облегчившись от груза бомб, вступали в бой в качестве истребителей. Совершенно неожиданно в этой «собачьей свалке» стало еще жарче, немцы теряли свое небольшое преимущество, а с немецкой и нашей стороны шли новые волны самолетов, превратившие небо в черный дырчатый дуршлаг. Эта часть воздушного боя видна была плоховато: после падения бомб на передовую бойцы и лейтенант все-таки предпочли наблюдать за воздушной катавасией из вырытого укрытия. А там пришло время штурмовиков, которые работали с обеих сторон, немцы решили все-таки часть самолетов из бомбардировщиков перевести в чисто штурмовые ударные самолеты, ну а потом в воздушную драку встряли резервные группы истребителей, так началась знаменитая «Битва за воздух» на Украине.

А потом начался ад! Немецкая артиллерия начала свою контрбатарейную борьбу, на передовые позиции Красной армии обрушился град снарядов и мин, где-то нанесли удар и немецкие реактивные минометы, накрывавшие большие площади гигантскими взрывами.

Летом вечереет быстро и ночь наступает внезапно, точно, как в Африке. Генерал-полковник Роммель решил после прорыва своей армии через оборонительные позиции русских, перенести командный пункт ближе к острию танкового клина, вгрызавшегося в русскую оборону. Недалеко от Павловки, одного из ключевых мест обороны противника, села, где сходилось несколько грунтовых дорог, которые так нужны были для наведения переправ через полноводную после весенне-летних дождей речушку Кучурган, регулировщик попробовал завернуть машину генерала вместе с сопровождением.

– В чем дело? – устало поинтересовался Роммель. Этот день дался ему огромным напряжением сил. Во-первых, он понял, что разведка русских опять опередила и переиграла все разведывательные структуры Рейха. Такая точность упреждающего огневого налета, точность по времени, не только по качеству разведанных целей говорила о том, что протечка случилась на самом верху. Он получил время начала наступления только за сутки накануне битвы, получается, что противник получил эту дату и время одновременно с ним или даже ранее! Конечно, потерять почти пятую часть подготовленной техники, четверть артиллерии и около шестой части пехоты было плохо, но еще хуже было то, что начало наступления пришлось перенести почти на четыре часа, ломать планы, забирать подбитую технику, переориентировать артиллерию на новые цели… Часть танков смогут быстро ввести в строй – Роммель за время паузы подтянул в свою армию самые мощные ремонтные парки, которые смогла дать ему промышленность страны, пока техники решают, что и как приводить в порядок, генерал вспомнил ту безобразно скандальную сцену, свидетелем которой он стал в свое время. Порше демонстрировал своего гиганта: танк PZ VI, которому позже дали название «Тигр». Танк получился грубоватым, но мощным, похожим на закованного в грубые прочные латы тевтонского рыцаря. Но Гейнц Гудериан, когда узнал, что ремонтировать танк, если произойдет серьезная поломка или повреждение, можно будет только в Германии, на заводах Порше, просто взбесился! Он орал на Порше, он орал на его инженеров, он наорал даже на фюрера! И как ни странно, фюрер перенес истерику главного инспектора танковых войск Вермахта более чем спокойно. А Порше получил задание переоборудовать заводы в Польше и Австрии для того, чтобы «Тигр» не надо было гнать непосредственно в Рейх, сокращая логистику и ускоряя ввод поврежденных танков в бой.

– Ну что там? – Роммель устало посмотрел на подбежавшего адъютанта.

– Герр генерал, вам стоит на это пойти посмотреть!

Адъютант выглядел взволнованным, даже слишком. Роммель кривовато усмехнулся, вышел из машины, отряхнул с себя невидимую пылинку, после чего пошел вперед. Ну что же, это была позиция двух русских длинных противотанковых пушек примерно в 5,5 см калибром. Позиция была неплохо замаскирована, но сейчас имела вид «воронка на воронке». Одна пушка была перевернута, ее расчет лежал рядом, в весьма непрезентабельном виде, впрочем, война дело мало приятное, видал генерал и не такое. А вот вторая пушка была вроде как целой, около нее присел немолодой боец, перечеркнутый очередью. Ноги бойца были перетянуты ремнями. Невдалеке техники готовили к эвакуации танки, ого! Генерал насчитал десять машин. Около воронки стояло несколько пехотинцев, один из них, увидев подошедших вытянулся, приготовился отдать команду, но жест Роммеля означал «вольно»,

– Фельдфебель Отто Ранке! Разведка 5-го мехкорпуса.

– Расскажите, что тут произошло? Этот расчет выбил десять наших танков?

– Никак нет, герр генерал. Два танка, «тройка» и «четверка» повреждены артиллерией большого калибра, восстановлению не подлежат. «Штуг» сожгли горючей смесью и гранатами забросали, он неаккуратно въехал на позиции пехоты большевиков. Вот тут, герр генерал, у русских был опорный противотанковый пункт, а эти два расчета прикрывали дорогу, они немного в глубине оборонительных позиций. У русских еще три таких позиции были на вот этом участке! А батарея их зенитных в полукилометре отсюда, там тоже четыре танка сгорели. Когда мы прорвались мимо этого опорного пункта, там были потери четыре танка и две самоходки, ударная группа вышла на эту дорогу и попала в засаду, русские открыли огонь и подбили три танка – вот эти четверки, наши «Ягуары» заставили батарею замолчать. Мы как раз проследовали мимо, зачищая вот этот лесок.

Роммель чуть скривил рот, он знал, как проводят зачистку такие, как Ранке. Да и инструкция ОКХ была, чтобы не оказывать медицинскую помощь раненым пленным, их просто-напросто добивали прямо на поле боя.

– Внезапно одно орудие ожило, вот это, тут две «Пантеры» подставились, видите, он их проковырял знатно, два выстрела – два танка! Мы хотели вернуться, но позицию батареи снова накрыло огнем! Мы все-таки вернулись проверить, пушка была цела, но прицел разбит, думаю, что русский наводил прямо через ствол, тут началась контратака противника и мы заняли позицию вот тут, примерно в двухсот метрах от разбитой батареи. И тут я внезапно услышал, что батарея снова ожила, точнее, орудие русских, у него очень характерный звук! Когда же мы с гефрайтером Шульце бросились сюда, то у нас волосы стали дыбом на голове! Прямо перед позицией стоит свежеподбитый «Тигр», а русский… он без ног был, герр генерал… практически, перебиты были ноги, он затянул их ремнями, видимо, мы не заметили, землей присыпало. Он отрыл себя… И это… снаряд в пушку, бахнуло – вот эта «Четверка», герр генерал на нашей совести… он за новым снарядом пополз, тут мы только опомнились, Шульце его и это… Готов понести наказание!

– Отставить, фельдфебель! Курт! Проследите, чтобы этого русского похоронили со всеми воинскими почестями! Лично проследите!

Роммель подошел к подбитому «Тигру»… Порше утверждал, что этому танку русские пушки, что слону дробина! Ну вот – два выстрела из русского дробовика и все, тигра нет! Танк шел почти прямо на пушку, первый выстрел сбил гусянку, машину повело, стало разворачивать, а вот и выстрел, который поставил на «Тигре» точку. Пробитие! Мастерски! Но как?

– Курт! Проследите, чтобы нашли бронебойные снаряды к этой пушке, я хочу знать, чем приголубили эту «кошечку».

[1] Немецкие 88-мм зенитные орудия. Очень удачные по своей конструкции, в этом мире были закуплены у Германии задолго до войны для защиты Баку от английской авиации, потом эффективно использвались на Западном фронте против немецких же авиации и танков.