Текст книги "Лена (СИ)"

Автор книги: Влад Митрич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 16. Большие люди – большие договоры… или договора?

За уборкой, приемом и разбором мебели, за оформлением школьного автобуса, для которого пришлось задействовать связи Надежды Александровны, потому как выходные были, время прошло незаметно и в понедельник Лена вышла на работу как обычно. Разве что медицинскую маску пришлось нацепить – поступило непременное требование.

Одна клиентка, вторая, третья – Лена с Виталиной добились нормы в двадцать минут вместо сорока, мотивировав сокращение времени применением мастером не классического, а особого филлипинского массажа, о чем у директрисы появились документы с настоящими мокрыми печатями. И ценник на сорок процентов повысили.

Четвертым впервые зашел уверенный в себе мужик, обернутый в халат «Виталина», обтягивающий явно спортивную фигуру, закрытый на пол-лица респиратором.

– Здрасьте… – растерялась Лена.

– Здравствуйте… Елена? Мне Вас на ресепшене посоветовали, говорят, Вы спину таким-то удивительным способом поправляете… вот здесь посмотрите.

Чувствуя месть завистниц, злясь на них, ворон считающих, в чужие кармане заглядывающих, Лена подошла к мужику и нехотя, сквозь халат, потрогала его спину сзади, двумя руками. Развернуться посетитель почему-то не догадался, а через мгновение Лена ощутила болезненный укол в шею и перед глазами все поплыло…

Очнулась она от грубых пощечин. Дернулась, но пошевелиться не смогла. Одетая в зеленый с белыми вставками медицинский костюм, Лена сидела на стуле с высокой спинкой. Ноги были привязаны к передним ножками скотчем, руки сзади, за жесткими деревянными стойками, были скованы наручниками, причем, на ладонях ощущались толстые кожаные перчатки с мехом. Маска с лица исчезла. Инфекции здесь явно не боялись.

Перед ней стоял солидный ультрасовременный стол, за которым восседал важный мужчина неопределенного возраста с заметным брюшком. На темени намечалась лысина, которая зачесывалась длинными волосами от косого пробора. С двух сторон от нее стояли два мордоворота в классических костюмах с галстуками.

– Очнулись, Елене Сергеевна? – доброжелательно обратился мужчина из-за стола. – На моих бугаев внимания не обращайте, они немы, как рыбы в аквариуме, и слышат не лучше их. На всякий случай стоят, уж очень много необычного я о вас наслышан. Не дергайтесь и все будет Тип-Топ. Андестенд?

– Йес ит из, – хмуро ответила Лена, пошевелив шеей. Место укола побаливало. – Воды попить дайте. Как сахара во рту…

Один из мордоворотов налил из графина в стакан воду и из своей руки напоил, облив, естественно, подбородок и накапав на блузу из дорогой полусинтетики.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Лена. – Чем обязана вашему гостеприимству? – говорила спокойно, но сердце давно поселилось в пятках. Убить могут легко – все лица видела. Сюжет хоть и был почерпнут из сериалов, но актуальность от этого не потерял. Ужас как страшно было.

– Я давно хотел с Вами познакомиться, Елена Сергеевна, с момента, когда позвонил Ваш бывший начальник, Лев Андреевич, и не поведал мне занимательную историю. Ну, сюжет Вы знаете, позволю себе не пересказывать. Потом Вы устраиваетесь на работу к моей бывшей жене, причем все документы делает она и все они левые. В переходе купленные, если Вы не знали, так торопилась Вас у себя обустроить. После вообще происходит чудо – Вы пользуетесь спросом среди самых капризных дам. Восторги изобилуют. И вдруг на меня выходит старая перечница, вес в Администрации города, несомненно, имеющая. Раньше мог бы сказать, что вес в прямом смысле, но встретившись с ней, передумал. Вся мысль моя перевернулась. Что я был поражен – ничего не сказать. Всю жизнь думал, что такое невозможно, но увидел воочию. Сама молодость со мной говорила. Не двадцатилетняя юность, конечно, но и не запущенное тело, которое на пятидесятилетний юбилей выглядело на все шестьдесят с гаком. А когда при оформлении документов всплыло Ваше имя, я подумал про себя – молодец, Борис Евгеньевич. Обрадовался, как удав, встретивший вместо усохшей ветки свою суженную. Не о Виталине идет речь, Вы понимаете. О ней лучше не вспоминайте – стерва из стерв, хоть и стелется перед Вами овечкой. И тогда меня впервые посетила мысль сохранить в здании прежний бизнес. Ранее мои аналитики высчитывали и так, и эдак, но автосалон всегда выходил прибыльнее. Заметили, какие там пандусы на каждый этаж до самого четвертого? Не для инвалидов, нет, для них лифтов с лихвой хватает, а для заезда машин. Да, Леночка, не удивляйтесь. Если весь хлам с них убрать – в самый раз получится. И что мне делать, не подскажите? – вопрос явно риторический, – Боря оказался позером хлеще Керенского. – Задуматься мне следует, вот что. В бизнесе – это первое дело. Автосалонов, рассудил я, не спросив аналитиков, в городе полно. Одним больше, одним меньше – не велика беда. Супермаркетом вообще, хоть отхлебывай. Спа-салонов или салонов красоты, – они по-разному стремятся назваться, – тоже резать по одному можно и не почуют потери. Так что делать мне? «Смоки» в детстве не слушали? Английская группа, из которой Крис Норман вышел… не?

– Родители слушали, – невольно ответила Лена, поняв в чем вопрос. – И что делать Вам, надумали?

– М-да, действительно, легко угадывается. «What can i do» мы часто перепевали как «Водки найду» … а не знаю я пока, что делать мне, от Вас зависит. Может, у Криса Нормана свои соображения есть, но его мы спросить не сможем, так ведь? Да и какое он имеет отношение к злополучному строению в центре совершенно неизвестному ему города, судьба которого решается здесь и сейчас. Ну, Елена Сергеевна, что скажете?

– Крис Норман знает наш город, я была на его концерте. – Зачет-то ответила Лена, понимая, что несет пургу.

– Понравилось? – заинтересованно спросил Боря.

– В принципе, да. Но не в тренде. Профессионализм чувствуется. Это я как-то на «Песнярах» была, а у них на разогреве неизвестные тогда еще БИ-2 выступали. Так «Песняры» меня больше зацепили, потому что все было профессионально отточено, хотя БИ-2 тогда уже пробивались и играли песни в стиле куда современней, чем старье Мулявина…

– Браво! – Боря демонстративно похлопал. – Вы, прям, меломанка. И все-таки, что мне делать? Как на духу посоветуйте.

– В наручниках? В наручниках и перчатках, прикованная к стулу, так прямо сразу Вам и советовать. В лоб. И вы послушали, поблагодарили и отпустили. Я верно Вас поняла?

– Да, – жестко ответил Борис, – именно так. Наслушался я о Вас и рисковать не хочу. И прямо говорю – Ваша жизнь зависит от Ваших ответов. Я слушаю.

Лена прикрыла глаза. Сердце продолжало теребить пятки, страх заполонил всю душу и уже, можно сказать, стал привычным. Если к такому привыкнуть возможно в принципе. Но недавно она научилась своим колдовским умением «прочищать мозги». Или «очищать сознание» – как хочешь называй, суть одна. Им и пользовалась почти с самого начала монолога Бориса Евгеньевича. По натуре она была совсем не смелой. Трусихой, можно сказать, была. Но трусихой наглой.

– Скажите честно, Борис Евгеньевич, зачем Вы так с Виталиной поступили? – Лена откровенно тянула время, не ведая, что можно предпринять в ее положении.

– А как я с ней поступил? – переспросил Боря, постепенно заводясь. – Очень честно поступил, как иной муж при разводе не поступит! – в конце фразы все же завелся.

– Мы почти сорок лет были женаты, дольше всей твоей жизни, и что она? А нихрена она! Я ребенка родить уговаривал пятнадцать лет! Пятнадцать! Она все на маникюр дула и говорила какая она страшная станет беременной. Как у нее ноги отекут некрасиво и как рожать больно. Мне в глаза, каждый божий день. Улавливаешь?

– Рожать действительно больно… – встряла Лена.

– А то я не знаю! – взвился он. – Наслушался, начитался, но все же рожают?! А она – цаца. Терпел. Родила. Слава богу, первые полгода даже грудью кормить сподобилась. Сын, слава богу, не болел особо. Потом все, как отрезало. Кормилицы, няньки, садик, школа и поехали… Она на выставках, корпоративах, на праздниках у подруг по любому поводу – только не дома. Появляется – для меня праздник. Но не дает! То голова болит, то женские дни по полгода подряд, то еще какая-то хрень, но прожили мы так еще более двух десятков годков, пока я не выдержал… у сына семья давно в Лондоне, внуками не балуют – там тоже жена наподобие моей, видимо, семейное… – Боря вдруг обошел стол и сел на него прямо перед Леной. – А ты знаешь, что она ни разу в жизни мне борщ не приготовила?

– Не умеет, может…

– Э-не-э-т, дело в не неумении, – проговорил, покачивая пальцем, отрицая. – Мы когда поженились, я в профкоме работал, и выбил нам в общаге отдельную комнату. А она даже не нашей студенткой была, не политеха, а в хореографическом училище училась на постановщика народных танцев. Стали жить вместе. Все девки на этаже готовили, а она будто особенная – ни в какую. Питались в столовых или в сухомятку. Училище окончила – ни дня не отработала, всегда на моей шее сидела. Да, стирала, когда захочет, изредка гладила, вот и все наше совместное хозяйство. Потом уборщицы появились, кухарки – ими и научилась командовать. А сама, представляешь, борща мужу ни разу в жизни… а студентом я всегда голодным был. Не в родном городе жил, а в чужом, в общаге, и только на стипендию… если вагоны не разгружал. Поняла что-нибудь о ней, или я зря тут соловьем заливаюсь?

– Поняла, Борис Евгеньевич, Вы очень красочно описали начало фильма «Олигарх». Там, по-моему, тоже бедный студент грузчиком подрабатывал, чтобы первую семью прокормить. Или не «Олигарх», но тоже о будущем успехе. – Боря, усмехнувшись, скрестил на груди руки, всем видом показывая, что намерен слушать. Временем он, вроде бы как, располагал. Тянула его же, как резину, Лена.

– Жена – стерва, все такое. А почему Вы на ней женились? Почему сорок лет терпели? А я отвечу, не утруждайтесь. Отвечу банально по-бабски – Вы любили ее, а она Вас нет. Потому и борщей не было. Не из-за маникюра же? В воспитании детей тоже уголовки не вижу. Каждая семья несчастна по-своему. Здорово я придумала, правда?

– А ты правда ПТУшница? – Переспросил Борис. – Чую я, сама знаешь, чья это фраза. Время есть, но зря не затягивай, накажу. Решение свое выскажи и свободна. Я расклады повторять не буду, не попугай.

– Решение, так решение, – тяжело вздохнула Лена. – У Виталины свои тараканы в башке, у Вас свои. Ее я знаю… надеюсь. Ваши – нет. Поэтому предварительно я за нее. Обрисовываю: салон с именем, я – массажистка, зарплата высокая. У меня долги в последнее время накопились, представляете?

– А кто начальник тебе не интересно?

– Я уже сказала, что Виталину я в общих чертах знаю, Вас даже в кошмарах пока не видела. Так что я – за нее, могу повторить. Мне попугаем быть не зазорно…

Тут ей прилетела такая пощечина, что голова, показалась, свернется. Из глаз сыпанули искры, левая скула онемела, веко стало заплывать.

«Синяк назревает, – обреченно подумала Лена, – и куда я с ним покажусь?», – думала, тщательно изгоняя мысль о собственном положении, весьма незавидном. Маньяк Андрей по сравнению с олигархом Борей – Табаки перед Шерханом. У того рука убивать не поднималась, а этот…

– Все, Леночка, лирика закончена. Ты уговариваешь Виталину подписать договор о расторжении аренды и продолжаешь работать под моим началом. Точнее, актив Виталины переоформляешь на себя, а директором ставь кого хочешь. Ну и договор аренды, конечно, изменим. Сделаем его классическим, с автоматическим расторжением, если… и тд, и тп. Ясно? Смотри, это лично моя уступка, совет директоров всеми голосами за автосалон. Но у меня семьдесят один процент… я рискую, не подведи.

– А иначе, – спросила, зло выплюнув на блузу шмат крови. Ее начинало подмывать бешенство, а страх, наоборот, сухим льдом испарился. Без остатка.

– У тебя дети есть. – Боря безразлично пожал плечами. – Никита и Ярослав. Хорошие русские имена. Патриотка?

– Да пошел ты… – Лена закрыла глаза и попыталась расслабиться.

– Пойду и не обижусь. Ты только свою часть уговора выполни.

– А если я, – Лена потрогала языком треснутую изнутри щеку, – кровь не пошла – не заметила бы. – Уговорю Виталину выплатить тебе долг?

– Что? – На его лице застыло искренне удивление. Потом рот скривился в гримасе, глаза превратились в щелочки, и он откровенно заржал. Смеялся открыто, залихватски, сгибаясь пополам чуть ли не падая на пол. Не стояли бы в кабинете бугаи – катался бы по ламинату.

– Так ты не знаешь! Ха-ха-ха… у-у-у не могу… ты, дура, договор в руках держала, а на сумму внимания не обратила?!

Лена чувствовала последней тупицей. В памяти смутно всплывали цифры и пропись ежемесячной оплаты, задолженность… вроде сто двадцать тысяч с копейками на тот день.

– Там целых сто двадцать штук, и я согласилась за пятьдесят. Что неправильно?

– А валюта, дура! В чем у нас в России заключают договоры? В рублях!!! Она все здание снимает за десять тысяч рублей в месяц! Тысячи квадратов полезной площади, не считая землю! В своей квартире за коммуналку она больше платит… дело принципа, не поняла еще? Я налог городу в десять раз больше плачу, чем с аренды, если получал бы.

Точно! В голове мгновенно всплыли суммы… как могла не обратить внимание? Да потому что баксы посулили, вот и смешалось… бли-и-н, точно сказал Боря, дура. В семейные разборки умудрилась влезть, где деньги далеко не главное…

– Потому и договор аренды так составлен был, что только через суд, в который я ни за что не подам, понимаешь? Я при солидных людях подарил ей «Виталину» вместе со зданием. Устно. А при оформлении у нотариуса мы с ней заспорили… сцепились, как подворотные шавки, вспоминать стыдно. Каждого закусило и… результат ты знаешь.

– Господи, да отлай ты ей сейчас, в чем проблема?! Обещал же. – Лена уже ничерта не соображала.

– Прошел год, пришли другие вопросы. – Произнес неожиданно холодно. Лицо его резко изменилось: из безудержно веселого за мгновение превратилось в предельно серьезное. – Свое предложение я высказал. Жду ответного.

– Я согласна, – не заставила себя ждать Лена. – Только чур, аренда остается прежней.

Густая бровь Бориса поднялась.

– А с тобой можно иметь дело, девочка. Только десять косарей в месяц, согласись, несерьезно. Совет директоров не поймет…

Глава 17. Разговоры. У каждого своя правда

Девочки, увидев Лену с бланшем под глазом, ошалели.

– Ты где была?

– Тебя все обыскались, – вторили друг другу барышни на ресепшене. – Твои клиентки взбешены, от нас к Хозяйке бегут, а та нас дрюкает.

– Где фонарь заработала?

– Как работать будешь?

– Надо замазать как следует. Есть чем, девчонки? И блузу заменить – в крови вся.

– Эт мигом. Натаха, дуй к визажистам и молчок пока, а я сейчас форму новую принесу. А ты пока под стойкой спрячься, не пугай посетителей. Но если не услышу от тебя историю… – говорила, открывая проход в столешнице, – прокляну. – Глаза ее горели нешуточным интересом, а уши готовились к такому, к такому… сама не знала к чему, но интересному до жути. О новой массажистке по фирме слухи гуляли одна страшнее другой и тут на-тебе – синяк. Как у обычной битой мужем бабы. А все ведьма, ведьма… разберемся какая такая ведьма.

– Да какая там история, банальная. – Лена в новой форме сидела перед зеркалом в закутке ресепшена. Натаха, вооружившись тенями, кисточками, кремами и прочими тампонами, обрабатывала фингал с опытом фокусника-престидижитатора, пальцы мелькали практически незаметно.

– Муж позвонил, срочно домой лети, орет, а то прибью нахрен, бросай все, пожар. В чем была – ломанулась. Даже до машины добежать не успела – попутка как раз подвернулась. Влетаю в дом, а мой благоверный бухой в лоскуты смотрит видео с нашей последней гулянки. Один момент мотает и мотает. Ко мне поворачивается и паузу включает. Смотри, говорит, млидь! А там я, дура пьяная, с его корефаном целуюсь. Я, как идиотка, ближе подошла, в голове верчу, вспоминаю и тут… на-тебе! Искры из глаз и все такое. Убью, предупредил, и пошел на кухню. За ножом, наверное. Ровно так пошел, пряменько, а сам – в дрова! Я и задала стрекача. Ну его нахрен, он пьяный дурак-дураком становится. Потом, правда в ногах валяется…

– Ой, да все они, мужики, такие! – поддержала рассказ вторая администраторша с бейджиком Анастасия, которая с интересом слушая, периодически выглядывала из-за шторы, высматривая клиентов. Не дай бог подойдет кто, а за стойкой никого нет. Штраф гарантирован. – Вот мой однажды приревновал из-за сущего пустяка… ой, девочки, мне пора. Принесла нелегкая…

– Ну вот, маску под глаза натяни и как новенькая, – сообщила, наконец, Натаха, взглядом художника оценивая собственное творение. Кажется, осталась довольной. – М-да, лучше не сделаешь. А это правда, что ты дочь Виталины и что тебя она нагуляла? Полгода якобы в Австрии на курорте отдыхала, а сама туда на тайные роды ездила. Правда? Я никому, честное слово, могила!

Лена еле заметно сыграла веками, дернув ими два раза. Можно было понять как «да» или как «нет» – в зависимости от настроя вопрошающего.

– Спасибо, – поблагодарила и, озираясь, покинула гостеприимный ресепшен.

Секретарша Лидочка, аж подскочила, когда увидела Лену.

– Бегом к ней! – погнала голосом, одновременно поднимая трубку телефона и нажимая на клавишу.

На черной софе в кабинете директрисы восседали, поджав ноги, две Ленины клиентки в фирменных махровых халатах, пили красное вино из бокалов с точеными ножками. На ворвавшуюся массажистку уставились, как на приведение.

Виталина, сидевшая за столом в крутящемся кресле, изобразила долго ожидаемое, но неизбежное возвращение «блудного попугая».

– Наконец-то, Леночка, я так волновалась! Что тебе сказали в больнице? От чего обморок? – участию хозяйки заведения позавидовала бы любая любящая детей мать.

– Банально, Виталина Витальевна, не поверите… от усталости, говорят. Загнала ты себя, голубушка, высказался доктор. хороший такой дядечка, добрый… извините, девушки, что не смогла вас сегодня обслужить, – обратилась уже к двум кумушкам, возрастом далеко не юного. – Завтра. Если придется, то внеурочно…

– Ну-ну, Леночка, угомонись, – остановила ее Виталина. – Девочки, не держите зла. Если хотите, могу деньги вернуть, а можно расписание перетрясти в свете… точно ничего страшного?

– Точно, Виталина Витальевна. День-два посоветовал отдохнуть…

– Видите, как неудобно получается. Что скажите?

– Да какие деньги, Вита! – словно бы очнулась первая. – Но мы – первоочередники, не забудь. Выздоравливай, Леночка и… мы пошли? – последний вопрос относился к соседке.

– Да-да, конечно, выздоравливай, Лена, мы подождем. До встречи, Вита, на связи.

С этими словами обе вышли, провожаемые любезной хозяйкой, продолжающей рассыпаться в извинениях.

– Ну. – Спросила Виталина грозно, как только за ее подругами закрылась дверь и щелкнула внутренняя задвижка.

Лена в ответ молча сняла маску.

– Кто? – серьезно спросила хозяйка.

– Ваш. Боря. Самолично.

Виталина в задумчивости обогнула стол, села на софу и пригласила Лену сесть рядом.

– Рассказывай, – сказала тоном, промежуточным между приказным, просящим и сочувствующим. Участливо-настоятельно попросила рассказать, что случилось.

– По роже огребла, что же еще? Но меня другое заинтересовало, я даже фингал простить готова… обрисуй мне, Виталина Витальевна Герман, свою жизнь с этим чудовищем? – страшное слово было густо окрашено сарказмом. – Его версию я наслушалась до жуткого гнева в груди за бесцельно прожитые им годы. Всю молодость, всю красоту на тебя потратил.

Хозяйка салона подобралась. Посерьезнела.

– Вот даже как… Борюсик, Борюсик… ты там на два, а то и на десяточек дели что он там порассказывал…

– Поконкретней, пожалуйста, Виталина Витальевна, от и, так сказать, до. У кого на сколько делить или множить я как-нибудь с божьей помощью сама догадаюсь.

– Тебе-то о Боге упоминать не совестно? – произнесла с издевкой.

– Не отвлекайся, пожалуйста, я слушаю. Полная картина не малюется…

Боря ухаживал красиво. Цветы, рестораны, дефицитные шмотки. Он тогда плотно подсел на комсомол и профорганизацию института, где учился. Повелась на ухаживания, влюбилась то ли в него, то ли в его возможности. Отрезвление произошло в общаге. По ее описанию – там был концлагерь. Его засранные трусы и вонючие носки стирала в тазике, готовить приходилось только на общеэтажной кухне, потому что личные плитки, как пожароопасные устройства, в комнатах были запрещены и член комсомольского комитета, профорг курса не мог позволить себе отступать от правил, а вдруг кто донесет? Хотя у всех соседей домашние электроплиты самого разного профиля имелись в достатке. Но кто позволит жене ненавистного активиста, строящего из себя чуть ли не Папу римского, пользоваться запрещенкой? С ней и дружить-то никто не хотел. А в общей кухне что приготовишь? Только картошку пожарить да макароны отварить без отрыва от производства. Чуть отвернешься, ненадолго покинешь помещение – или носок в супе обнаружишь или кастрюлю сопрут вовсе. А на любые стенания жены Боря делал вид, что не понимает. А вагоны он разгружал раза два всего. И того для того, чтобы «не отрываться от коллектива», а сам жил тем, что бесплатные талоны на питание, положенные малоимущим или больным студентам, каким-то образом обналичивал. Все через профком шло, то есть через него лично. И не только еда. Курсовки, путевки и многое другое. И все, как и любой дефицит, стоило денег. Но главное, как догадалась Виталина позже, Боря нарабатывал связи. Свои люди в нужным местах – дороже денег.

Любила ли она его? Тогда еще да. С пониманием приняла запрет танцевать, дабы «не крутить задницей перед чужими мужиками», поэтому ни дня до обретения «Виталины» официально не работала. Долго не могла родить, а Боря плешь проедал «наследником». Честно не изменяла до родов. А потом… потом другое дело. Опостылел он ей – физически не могла ноги раздвинуть. И пошло – поехало. Пару лет назад оседлала его молодая – дерзкая; первого в городе застройщика, владельца массы недвижимости от которой доход получал – Рокфеллером не снился. Наметился развод. Так получилось, что во время семейной встречи с его «друзьями», с авторитетным бомондом, зашла речь и о них.

Виталина тогда напилась и вспылила. «Ничего мне от тебя не нужно, козел драный», – орала при всех, – «оставайся со своей пираньей, посмотрю, как она тебя до косточек обглодает». Он тогда при всех обещал, зуб дал, что самую ценную недвижимость в центре города ей отдаст, так сказать «на кормление», и даже салон красоты там организует. «Ты Побожился?», – переспросил его невзрачный мужичок без второй половины, которого все уважительно называли просто Фома. «Я от своих слов никогда не отказывался!», – гордо ответил пьяный Борис. «Тебя за язык никто не тянул», – видимо безразлично пожал плечами тот самый Фома и где-то в толпе растворился. Потом действительно закрутилось. Организовался Спа-салон «Виталина» со всем фаршем, она была назначена директором и все бы хорошо, если бы у нотариуса они в очередной раз не разорались, как дети малые. Договор заключили такой, какой есть сейчас, при этом она, со психа, от остальных претензий на половину имущества официально отказалась.

Вот и зашла коса на камень. Виталина аренду из глубоких философских суждений платить не желает, тем более там копейки – сам может рассчитаться. А тот тоже хорош – целый год внимания не обращал и вдруг вспомнил. Наверняка новая жена, наслушавшись бабских слухов, которые успех «Виталины» до луны раздули, – еще до прихода Лены, кстати, – стала на мозги Бореньке капать. Так принцип зашел на принцип.

Лена, закрыв глаза, совмещала обе версии. Щелкнула пальцами и Виталина догадалась подать ей вина в бокале. Отпила. Мысли все равно путались. Фингал болел.

– А знаешь, Виталиночка, что мне твой бывший благоверный предложил? – проговорила, не размыкая глаз.

– Что?! – директриса не смогла скрыть волнения.

– Тебя заменить. Со справедливой, как он выразился, арендой.

– Да ты в бухгалтерию загляни! – не на шутку разволновалась Виталина. – Там и сейчас выхлоп – ноль, а если арендовать станешь, то в минус уйдешь! Половину клиентов потеряешь! Твои массажи – копейки, по сравнению со всем объемом. Фитнес, сауны, парик…

– Заткнись, – тихо попросила Лена и Виталина замолчала. – Я думаю… – а фингал болел, сука.

– Тебе повезло, Виталиночка, – наконец, медленно заговорила Лена, глаз по-прежнему не открывая. – Что он меня ударил. Простись не могу. Мужу, представь, сколько раз прощала, потому что за дело, пусть он даже не ведал за что именно, а то убил бы, а твоего стараюсь понять, но не получается. Козел он у тебя – баб связанных бить последнее дело. Боится он меня. Понять не могу, что ему про меня натрещали, но держал в наручниках и перчатках. Не дурак.

– Да, – облегченно согласилась Виталина, расслабившись. – Этого не отнять – не идиот он. В первые кооперативы на раз встроился, в девяностые между бандитами пропетлял – далеко не дурак…

– А еще детьми моими угрожал. Он может?

– Блеф. – Четко ответила Виталина. – Он трус. Не решится. Говорю же, между бандюганами как вошь на сковородке крутился – и тому, и тому. Кого посадили, кого отстреляли и он – король. Теперь только ментам платит. Хитрый, черт., умный…

– И дурак не малый, – заключила Лена, распахивая очи. – Детьми зря пугал, я зла. План такой.