Текст книги "Конклав Бессмертных. Проба сил"

Автор книги: Виталий Зыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Виталий Зыков
Конклав Бессмертных. Проба сил

Роберту Хайнлайну и его «Туннелю в небо» посвящается. Лишь сильным духом открыты новые горизонты.

Автор благодарит Пусенкова Романа за помощь и поддержку в работе над книгой.

…Жуткие катастрофы и потрясения производят некий сдвиг в умах людей. Превращают из животных социальных просто в животных. Тупых и безмерно жестоких, готовых жечь, насиловать, убивать просто так, ради утоления жажды власти. Они живут даже не одним днём, а одним часом. Им нет дела до будущего, ведь пока льётся чужая кровь, есть еда и выпивка, они бессмертны. Плевать, что рядом умирают, они-то живы!

И если не появится личность, способная остановить вакханалию смерти, исцелить людскую массу от безумия, то народ умрёт. Выродится в голых дикарей и вряд ли когда поднимется вновь. Поэтому на лидере лежит колоссальная ответственность. Чрезвычайно важно, чтобы он добился своего каким угодно способом, пусть даже силой или страхом. Именно так, силой или страхом…

Из выступления участника Первого Конклава

Пролог

Караганда из-под ладони посмотрел на заходящее солнце и тягуче сплюнул. Что за жизнь: ни днём, ни ночью покоя нет. Со всех сторон смерть подстерегает. Только зазеваешься, как – хоп, и нет тебя уже. Он-то ладно, пожил своё, а у молодых всё ещё впереди.

– Петька, темнеет уже! Где ты там со своим крокодилом?! – Сергей Сергеевич начал сердиться. Куда мальчишка запропастился?! Говорил же ему не уходить далеко от дома. Неровен час, какой чужак мимо постов прошмыгнёт. Ладно, если обычный бандит – ящер защитит, а вдруг Меченый? Или, не к ночи будь помянут, мутант? Никаких шансов для пацана. Да и вообще, мало ли опасностей в Сосновске – известных и не очень?

Снова нестерпимо захотелось закурить. Хоть того же ядрёного соседского самосада. Чтобы с первой затяжки пробрало до самых печёнок…

– Петька!!!

– Да тут я, тут! – Зашуршали заросли соседской малины, и на забор залез приёмыш. Лицо всё перемазано грязью, рубашка порвана, на щеке свежая царапина, под глазом фингал. Заметив внимательный взгляд старосты, довольно заулыбался.

– Подрался, что ли?

– Ага. С Володькой дядь-Колиным. Он меня мутантом обозвал и сказал, будто я хвост в штанах прячу, – сообщил Петька. – Ну я ему пару раз по носу и съездил.

– А он?

– А он мне. – Радости немного поубавилось, но не сильно. – А ещё Колючка приказа послушался и не мешал. Сел в сторонке, даже не рычал почти.

Снова зашуршали кусты, и приручённый ящер одним прыжком перемахнул через забор. От неожиданности Сергей Сергеевич вздрогнул.

– Вот ведь чертяка!

Не обращая внимания на ругань, Колючка шумно понюхал воздух и потрогал старосту лапой. Тот шарахнулся в сторону.

– Собьёшь ведь, дурья твоя башка! Петька, уйми скотину!!!

Мальчишка соскочил на землю и подозвал к себе расшалившуюся «обезьянку». Впрочем, это Караганда так решил, что подозвал. Не было ни свиста, ни команды, просто Колючка вдруг оставил его в покое и подошёл к хозяину.

Сергей Сергеевич привычно подивился таланту приёмыша. В отличие от некоторых, он не вопил о колдовстве и тёмных силах, не требовал бить всех Меченых смертным боем. Жизнь надо воспринимать такой, какая она есть. Без истерик и взаимных обид. Ну, стали люди чуточку другими, что с того? Зла не чинят и ладно. Зато сколько от них пользы… Караганда фыркнул. Чего себе врать-то? Плевать он хотел на всю эту сверхъестественную заумь. Будь Петруха хоть самим чёртом, он его в обиду никому не даст. Прикипел душой к мальцу, родней его и нет никого на свете.

Сергей Сергеевич широко ухмыльнулся, глядя, как приёмыш вполголоса отчитывает своего зверя. Тот внимательно слушал, раззявив пасть и увлечённо колотя хвостом по асфальту. Ящер отчего-то вообразил себя собакой.

Заканчивая воспитывать Колючку, Петька погрозил пальцем и зачем-то засунул ладонь ему в пасть. Караганда помимо воли напрягся. Знает ведь, что не обидит «обезьянка» мальчика, а всё равно боится. Даже зло берёт. Прямо как курица-наседка, осталось квохтать начать.

Мальчик же без страха принялся почёсывать дёсны хищника, заставляя того громко урчать. На землю потянулись струйки слюны, перед ящером уже целая лужица набралась. Караганда брезгливо поморщился: тьфу, гадость!

– Петька, смотри, если он дома всё опять изгваздает, Валентина вас обоих прибьёт. И меня заодно.

Петьку угроза не испугала. Хмыкнув, он отпихнул башку зверя и принялся вытирать об джинсы руку. Но, перехватив неодобрительный взгляд Сергей Сергеевича, заметно смутился, ухватил своего чешуйчатого друга за загривок и потащил в дом.

Староста ненадолго задержался. Вдруг возникло желание расслабиться, побыть пару минут в одиночестве, наблюдая за игрой теней и вспоминая.

Как всё изменилось. Чужой дом, чужая одежда, чужой внук. Многие проклинают Перенос, отнявший у них близких, уничтоживший привычную жизнь. Наверное, одному Караганде не на что жаловаться. Случившийся катаклизм ему только дал, ничего не взяв взамен.

Когда-то давно он был женат, работал в школе учителем истории, строил планы на будущее. Потом внезапно исчезла его страна, ушла к другому жена, а ловкие мошенники отняли квартиру. Судьба. Сгинул скромный интеллигент, а его место занял бомж Сергей Сергеич. Как и все, пьющий, дурно пахнущий и постоянно сквернословящий. Бич, бродяга, отброс общества. И не было силы, способной остановить его на краю откоса жизни, не дать свалиться в пропасть.

Но случился Перенос.

Для Сергея Сергеевича это космических масштабов событие стало знаком свыше, божественным откровением, наизнанку вывернувшим душу. Тот жуткий день он не забудет до самой смерти.

…Было обычное утро. Караганда с утра пораньше вылез из своего «дома» – колодца в небольшом сквере недалеко от центра – и начал обход территории. Кто рано встаёт, тому бог подаёт, вот и приходилось стараться, чтобы подали тебе, а не Кольке Штукатуру или Дашке Язве. Бутылки, алюминиевые банки – это для всех остальных мусор, а вот для бичей вроде Караганды настоящее богатство. За него даже драться приходилось.

Он тяжело брёл по улице Ленина, обшаривая взглядом кусты и заглядывая в урны. Мучительно хотелось выпить. Ночью снилось нечто совсем уж несусветное, и Сергей Сергеевич с ленивой обречённостью размышлял, не началась ли у него горячка…

Когда вокруг принялись взрываться дома и машины, а с неба хлынули потоки огня, он воспринял это как данность. Мол, вот оно, началось. Даже гордость какая-то появилась. У всех черти бегают или там мухи размером с ванну жужжат, а у него вон оно как. Так и стоял столбом, пока пробегавшую мимо женщину не убило чем-то вроде огромной зелёной сосульки. Несчастная не успела даже охнуть.

Диковинный снаряд прилетел откуда-то сверху, где выло и страшно кричало, где мелькали чёрные тени и сверкали молнии. Брызги крови попали Караганде на лицо, приведя его в чувство. Ощутив на губах вкус чужой крови, он словно прозрел. Куда-то ушёл алкогольный угар, мысли стали чёткими и понятными. В город пришла смерть. Почему и как – не важно. Просто под ногами разверзлась бездна, куда все они благополучно провалились. Кому жить, а кому умереть, будет решать бог, дьявол или сама судьба. Если гибель грозит отовсюду, остаётся лишь ждать своей участи. Просто ждать.

Сергей Сергеевич помнил, как опустился на колени и начал молиться, с трудом вспоминая полузабытые слова. Давая зарок: если выживет, обязательно измениться, забыть прошлое и начать жизнь заново. До творящихся вокруг ужасов ему не было никакого дела. Будь что будет.

Так Перенос и встретил.

Слову своему Караганда оказался верен. Бросил пить, курить, стал следить за собой. Потом судьба свела с Петькой, и он вновь вспомнил, что такое за кого-то отвечать. Не успел к этому привыкнуть, как судьба новый подарок подкинула. Пришли в Дикое и Валентину повстречали. Баба хваткая, с понятием, быстро сообразила, что в одиночку не выжить. Мужик-то её с сыном за месяц до катастрофы отправился во Владивосток родственников проведать, вот она одна и осталась. Их с мальчишкой в доме приютила, помогла с мыслями собраться, а вскоре Караганда себе дело нашёл. Начал с соседями вместе магазины потрошить, подкинул идею от бандитов и мародёров совместно обороняться. Дальше больше, как-то так получилось, но к ним потянулись люди. Десять, двадцать, тридцать человек… И всем советом помоги, подскажи, как быть. Бывший бомж Сергей Сергеевич сам не заметил, как вокруг образовалась то ли коммуна, то ли сельская община, а сам он стал при ней старостой.

За спиной Караганды не было опытных бойцов, не обладал он и сверхъестественными талантами, но отчего-то видели в нём остальные того человека, который проведёт их через все беды. Почему так получилось, он не знал. Прямо наваждение какое-то. А проблемы, точно снежный ком, растут. Как от хищных тварей отбиваться, что в огородах сажать, с кем дружить, с кем воевать… Слишком много всего, а ни на кого другого и не спихнёшь. Приходится самому тянуть. Надеялся, со временем люди кого-нибудь ещё на его место выберут, да куда там. С делами справляется, на здоровье не жалуется – после Переноса он изрядно окреп, даже вроде помолодел, – так чего менять? От добра добра не ищут, зачем тогда голову морочить. Правда, были недовольные, но большинство притихло, когда у Петьки талант к укрощению зверья открылся.

В общем, вертится Караганда, как белка в колесе. И рад бы остановиться, да как-то не получается…

Его мысли прервала выглянувшая на улицу Валентина.

– Ну чего встал, как баран перед воротами? – поинтересовалась она сурово. – Остыло уже всё.

– Иду, иду… Не ори, – сварливо ответил Караганда.

Эх, жизнь-жестянка, по молодости всё в любовь верил, а вон оно как повернулось. Взрослые уже люди и сошлись «по уму», так насколько легче сразу стало. Дом стал не просто коробкой из четырёх стен и крыши, а чем-то большим. Местом, куда хочется возвращаться, где тебя ждут те, о ком надо заботиться и защищать. Впрочем ладно, что-то он и вправду задержался…

Петька уже поужинал и теперь сидел в углу кухни в обнимку с Колючкой. Кажется, мальчик опять упражнялся со своим даром. Сергей Сергеевич мысленно его похвалил, но вслух говорить ничего не стал: нечего ребёнка баловать. Сел за стол и решительно пододвинул к себе тарелку.

Ел Караганда быстро, но без жадности, вполуха слушая болтовню Валентины. Днём, пока он возился во дворе, латая крышу сарая, она ходила к соседке и теперь делилась свежими новостями.

– …Говорят, Дашка Егорова от Володьки ушла. К другу его, к Дениске. Сам знаешь, они парни горячие. Не поубивали бы друг друга.

– Вот не было печали. Из-за какой-то, караганда, девки, снова грызня начнётся. – Новость Сергей Сергеевича неожиданно задела за живое. Он даже жевать прекратил и раздражённо уронил вилку. – А там ещё Сорокин воду мутит. Как Кардиналовых выкормышей проводили, так и бухтит не переставая. Говорит, моя вина, что Леонид тогда ушёл. Сговорились все, что ли?!

– Ну успокойся… Чего разошёлся то? Ешь пока. Придёт время, со всеми разберёшься: и с Сорокиным, и с Леонидом. Главное, про ребят не забудь. Натворят дел по глупости, а потом всю жизнь жалеть будут.

– Я им, караганда, натворю! Завтра же обоим мозги вправлю, а потом и с девкой потолкую. Кур-ва, мать её!.. А ты, Петька, уши закрой!

– Да ладно тебе, дядь Серёж. Слышал я уже…

– Поговори мне тут, – одёрнул его Караганда. – Слышал он. Молод ещё для таких слов.

Сергей Сергеевич осёкся на полуслове, погрузившись в свои мысли. Валентина, Петька и его адская тварь были забыты. Он неожиданно понял, что же его тяготило весь день, навевало задумчивое настроение. Так иногда бывает: долго мучаешься, психуешь, а потом в голове словно щёлкает что-то, разом складывается вся мозаика, и видишь свою проблему во всей красе. Остаётся её решить.

Караганда успел привыкнуть быть кем-то большим, чем просто обитатель Дикого. Его угнетали обязанности старосты, и одновременно с этим он помыслить не мог, что вновь станет обычным общинником. И дело было даже не в страхе потерять власть. Сейчас он подобен старому вожаку во главе потрёпанной стаи. Они идут неведомыми тропами, и пока не ясно, что ждёт их в конце пути. Каждый неверный шаг может уничтожить все начинания, превратит Общину в кучку ненавидящих друг друга человекоподобных зверей. Вот и приходится Караганде улаживать споры, ловчить, обманывать, а иногда и запугивать. Сергей Сергеевич был искренне убеждён, что он не лучшая кандидатура, но ведь и его место занять некому. Мало кто готов потратить последние силы, лишь бы завершить начатое. Он вот готов. А кругом вьются шакалы вроде Сорокина, готовые по кусочкам растащить собранное. И смириться с этим непросто.

– Что же с этим Сорокиным делать? Караганда его задери! – в сердцах сказал Сергей Сергеевич, не желая успокаиваться.

– Опять он о делах, – заворчала Валентина. – За тобой вся Община стоит, а ты всё о дураке-крикуне забыть не можешь.

– Не могу, никак не могу… Верность – штука непостоянная. Сегодня люди со мной, завтра с кем-то другим. Меченые и те… караганда… за власть бьются, никак не утихнут. Но у них в руках настоящая сила, а что у меня? Ты да Петька. Был бы он постарше года на четыре, на пять и даром владел получше, тогда да… А так, сожрут меня, Валентина. Только слабину дам, сразу сожрут.

– Вот и не давай слабину! Пока у тебя неплохо получалось, – резковато сказала женщина. – В конце концов мы не на Земле, и законы здесь другие. Врагов за спиной оставлять не принято. Напомнить, что там Отец Народов говорить любил?

– Валентина! – Караганда опешил от жёсткости, звучащей в голове сожительницы. Покосился на Петьку.

– Что – Валентина?! Иногда надо быть злым. И на парнишку не смотри, пусть на ус мотает. Пригодится.

Внезапно грозно зарычал Колючка, и почти сразу со двора донёсся скрип калитки. Сергей Сергеевич не раздумывая нашарил короткий обрез и поднялся из-за стола. Минутная слабость прошла. Он вновь был собран, решителен и зол. Именно таким привыкли видеть его окружающие.

В дверь забарабанили кулаками.

– Староста! Сергей Сергеевич, беда!!!

– Помяни чёрта, он и… – Валентина бледно улыбнулась. – Что ни говори, но пока ты – глава Общины. А если так пойдёт дальше, им и останешься.

«Кремень, а не баба!» – мысленно восхитился Караганда. Упругим, совсем не старческим шагом он подошёл к двери и щёлкнул замком.

– Что случилось?

Во дворе стояли с факелами трое общинников.

– Б-беда! Чужие н-напали, – заикаясь от волнения, начал молодой парень. Имени его староста не помнил.

– Стоп. Какие ещё чужие?! Успокойся и говори толком.

– Лучше я скажу. А ты, Стёпа, помолчи лучше…

Этого парня Караганда знал хорошо – Александр Синицын с соседней улицы. Толковый боец, умеет командовать, но на самый верх не лезет. Одна беда, Меченых терпеть не может. Дай ему волю, таких дел наворочает, вовек не разгребёшь.

– У пустыря на Индустриальной какой-то отряд появился. Степан в дозоре был, говорит: всего пятеро бойцов. Правда, не люди это и не… Меченые, хоть и не разглядел их толком. Они, как наших увидели, так атаковали сразу. – Синицын замялся. – Его вот молнией шарахнуло.

– В руж-жьё поп-пали…

– Да, да… Тебя краем задело, – Александр с сомнением посмотрел на Караганду. – Не знаю, звучит как-то дико. Я парням верю, но… чудеса какие-то.

Староста выругался.

– Людей начали собирать?

– Да, но…

– Что ещё?

– Сорокин с двумя бойцами уже там. Говорит, хочет сам посмотреть.

– Да чтоб ему в караганду провалиться! – Сергей Сергеевич оглянулся через плечо. – Петька, из дома ни шагу. Поручаю вам с Колючкой охрану Валентины. Ясно?!

– Ясно, – буркнул расстроенный мальчик. Он явно нацелился пойти со старостой.

Караганда захлопнул дверь и подождал, пока изнутри закроют замок.

– Идём.

– Может, ящера с собой возьмём? – предложил Александр неуверенно.

– Петьку в пекло тащить не позволю, а без него зверюга дурной становится, в драку рвётся… А ну как в темноте подстрелят? Кроме Колючки, всего одна «обезьянка» осталась. Пока мальчишка новых поймает да обучит…

Они прибавили шаг. У поста охраны Сергей Сергеевич оставил заикающегося бойца. Пока не успокоится, в драку его лучше не брать, погибнет зазря. И без него найдётся кому воевать. От соседних домов уже спешили вооружённые ружьями общинники. Шестнадцать стволов – сила не маленькая. Кого угодно заставит задуматься. Даже банда Леонида отступила, а уж те известные отморозки.

В сторону пустыря отправились нестройной толпой. Здесь Караганда ничего поделать не мог. В армии он не служил и на военных кафедрах не обучался. Синицын пытался организовать хотя бы видимость строя, но потом махнул рукой. Гражданские! Лишь посоветовал старосте держаться чуть позади остальных. Впрочем, тот и не рвался. Не мальчик всё-таки.

…Рисковать не стали. Когда до пустыря оставалось метров сто, свернули в проулок и дальше пошли под прикрытием гаражей. Караганда старательно гнал от себя мысли о ночных хищниках и других сюрпризах Сосновска. Если с обычной зверюгой ещё можно справиться, то с рождённой во Тьме тварью вряд ли. Все тогда здесь лягут.

– Пришли! – едва слышно шепнул Александр. – До кустов придётся ползком…

– Помню, – оборвал его Караганда. Позволять Синицыну командовать он не собирался. Подавая пример остальным, староста первым лёг на землю и пополз вперёд. Для таких развлечений он был немного староват, но сейчас не до жалоб.

У самых зарослей их ждал Сорокин с бойцами.

– Почему так долго? – спросил он злым шёпотом. Сергей Сергеевич даже в темноте видел, как тот воинственно топорщил бороду. Дурья башка, всё ему неймётся. Опять лезет отношения выяснять.

– Тебя забыл спросить, – отрезал Караганда. – Гости ещё здесь?

– Да куда они денутся, – вместо Сорокина ответил один из общинников. – Минут сорок уже вокруг камней топчутся. Двое здоровяков в земле ковыряются, остальные на них пялятся.

– Ясно.

Староста приподнялся на локтях и осторожно раздвинул ветки. Ну-ка, что там у нас…

У подножия каменного столба суетились какие-то фигуры. В темноте силуэты получались размытые, нечёткие. Не поймёшь кто перед тобой – невиданный монстр или обычный человек. Хоть луна бы из-за туч выглянула! Один из неизвестных что-то громко приказал, и рычащие звуки чужой речи неприятно царапнули слух. Караганда даже поморщился. Что за мерзкий язык? Слева завозился сопровождавший Сорокина общинник, и Сергей Сергеевич предостерегающе сжал его плечо.

Тихо!

От группы незваных гостей отделилась невысокая фигурка. Повернувшись к кустам, где притаились бойцы Дикого, он вдруг начал хлопать в ладоши. Раз, другой, третий… Развёл руки, и вокруг его сжатых кулаков начало разгораться рыжее пламя.

– О, Господи! – выдохнул Сорокин. Караганда был с ним полностью солидарен. Можно смириться с переносом в другой мир, привыкнуть к монстрам и оборотням, поверить в повелевающих снами колдунов, но это как-то уже чересчур. А он то, грешным делом, решил, померещилась ребятам молния.

Волшебный огонь дал достаточно света, чтобы увидеть двух косматых обезьян, роющихся в глубокой яме и необычного двухголового змеенога, за камнем стоял кто-то ещё, но разглядеть его не получилось. Сам создатель столь удивительных светильников походил на человеческого ребёнка. Такой же невысокий и хрупкий. Только… Сергей Сергеевич вздрогнул.

– Вот ведь караганда какая! У него же рога!

– Заметил? – желчно спросил Сорокин, вплотную придвинувшись к старосте. – И что делать будем?

– А ты как думаешь? Ждать, конечно.

Ответ оказался совсем не тот, какой хотел услышать Сорокин.

– Ждать?! – яростно выдохнул он. – Ждать?! Как ты ждал, пока уйдут ублюдки Леонида, убившие твоих товарищей?! Трус!

Никто ничего не успел сделать. Взбешённый оппонент Сергей Сергеевича рывком вскочил и, почти не целясь, выстрелил из ружья. У Караганды не осталось иного выхода, кроме как скомандовать: «Огонь!». Приказал и сразу же разрядил обрез в чертёнка…

Чужаки отреагировали мгновенно. Рогатый карлик крутанулся на месте и один за другим метнул в кусты, где прятались общинники, два огненных сгустка. Чувствуя, как холодеют внутренности, Караганда заорал во всё горло и рванул влево. Многие последовали его примеру, почуяв смертельную угрозу от чародейского оружия чужака. Многие, но не все. Сергей Сергеевич краем глаза заметил, что Сорокин остался на месте, продолжая стрелять.

«Идиот!» – успел подумать староста, прежде чем громко жахнуло, и кустарник поглотила стена пламени. Через мгновение уши заложило от воя сгорающего заживо человека.

– Вот, караганда, и смертушка наша пришла, – надсаживаясь, завопил Сергей Сергеевич. Крик отгонял страх, не давал впасть в оцепенение. Он передёрнул затвор и выстрелил в дьявольское отродье. Опять мимо?!

Вокруг тоже стреляли, но почему-то никто из чужаков не спешил падать. Хохоча и кривляясь, чертёнок отступил, пропустив вперёд двух обезьяноподобных тварей. Слитный взмах их огромных лап породил сноп разноцветных молний, ударивших по людям. Кто-то тут же свалился замертво.

– Су-уки! – заревел от ненависти Караганда, выдёргивая топор из петли на поясе. Не задумываясь, швырнул его в одну из обезьян. Он никак не мог промахнуться, но… промахнулся. В последний миг верное оружие вильнуло в сторону и врезалось в землю.

– Бей гадин!!! – Какой-то боец пошёл врукопашную, крестя воздух перед собой длинным ножом.

– Нет, нет! Назад!! – закричал было Караганда, но опоздал. Коротко свистнуло, смельчак упал со стрелой в груди. Наповал.

– Да что же это делается-то?!

Сергей Сергеевич огляделся. От увиденного брала оторопь. После начала схватки не прошло нескольких минут, как среди его людей уже есть убитые, а чужаки по-прежнему целы и невредимы.

– Отступаем, отступаем! – зазвучало со всех сторон. Кто-то ещё продолжал стрелять, впустую тратя патроны, кто-то тащил из-за пояса нож или разматывал ремень кистеня, но большинству стало ясно – бой они проиграли.

– Уходим отсюда… Быстро!! – Из темноты вынырнул Александр. – Сдохнуть хотите?!

Подхватив Караганду за руку, он поволок его прочь. Староста не сопротивлялся. Сражение пошло совсем не так, как можно было ожидать. Сергей Сергеевич оказался совершенно не готов к такому повороту.

…Их никто не преследовал. Кажется, даже в спину не стреляли. Хорошенько шуганули любопытных и продолжили заниматься своими делами.

Сволочи!

Караганда с Александром бежали по Индустриальной, долго плутали в огородах, пока не нашли нужный переулок. К караулке они пришли последними. После Переноса к старосте вернулось здоровье, но с молодёжью он всё равно тягаться не мог. Хорошо Синицын не бросил старика.

Сергей Сергеевичу освободили стул, и он с удовольствием сел.

– Здесь все? – спросил он.

– Четверо по домам разбежались.

– И там трое остались…

Мужики отвечали с неохотой, старательно отворачиваясь и пряча глаза. Героями себя вообразили, а бежали, как стая шавок. Вон, Кобзев, мужик не робкого десятка, обычно в драку так и лезет, а сейчас сидит в уголке, как мышка. Помповое ружьё в руках тискает, пот со лба платочком вытирает. И остальные не лучше.

Караганде стало противно.

– Трое, значит… – протянул он.

– Да, трое. А могли все лечь! Из-за Сорокина, гниды такой. Не сиделось ему тихо, – взорвался Лобов, чей дом был через дорогу от Сергея Сергеевича.

– Тихо! Мёртвых, караганда, дурным словом поминать не позволю! – мгновенно вскипел староста. – Что было, то было. Думать надо о будущем. Или сдохнем в караганду! Ясно?

– Да ясно, Сергеич, – поддержал старосту Александр. Остальные не возражали. – Не вопрос.

– Раз ясно, значит так… До утра сидим тихо. Чужаки сюда вряд ли сунутся, но на всякий случай всем под рукой иметь ножи, топоры или те же палки. Сами видели, на пули они внимания не обращают. Но это крайний случай. Если, караганда, сюда придут, одна надежда на «обезьянок».

– А утром что?

– Всю округу обшарим. Следы чертей этих поищем… Может, дела свои сделают и уйдут.

– Как ушли, так и вернутся, – мрачно вставил Синицын.

– Верно, караганда, говоришь. Только у нас время появится. Придумаем, как биться с ними, оружие подготовим.

– Да как без ружей-то?! Голыми руками обезьяну не завалишь, – воскликнул Кобзев и глупо хихикнул: – А уж если она молниями ещё швыряться станет, то совсем труба.

– Жизнь заставит, дерьмо жрать будешь, – заметил староста с усмешкой. – И на обезьяну с кулаками полезешь, и на чёрта, и на бога. Жизнь, она штука такая, паскудная…

Сергей Сергеевич обвёл взглядом притихших общинников.

– Повторяю: это, караганда, крайний случай. Пока подождём, посмотрим. Если не оставят нас в покое, у соседей помощи попросим.

– Опять у Меченых? – догадался Александр.

– Да, караганда, у Меченых! Клин клином вышибают, и с монстрами пусть сражаются монстры. Сами мы пока к серьёзной драке не готовы. Бандитов залётных прищучить – это одно, а вот чернокнижникам по башке настучать – совсем другое. Их нахрапом и на «ура» не возьмёшь. – Староста устало потёр виски. – Я вот что ещё, караганда, вдруг подумал… А ведь должок теперь у нас к чужакам и – серьёзный. В любом случае вернуть придётся, иначе сами себя уважать перестанем. Неважно, с чужой помощью или без, главное – вернуть. И за мёртвых отомстить, и другим показать, как Дикое обиды спускает.

Лица общинников посветлели, из глаз начало уходить затравленное выражение. Ничто не пугает больше, чем собственное бессилие. Объясни людям, как собираешься решать их проблему, и они успокоятся. Покажи выход из тупика, и самый трусливый воспрянет духом.

Вопрос в том, кто поможет тебе самому. Караганда бы от поддержки не отказался.