Текст книги "Выиграть жизнь"

Автор книги: Виталий Сандуков

А география экономическая занимается не бухгалтерией, а изучает население планеты как таковое и деятельность этого населения.

А знаете ли вы, чего стоят лишь проблемы интеграции географии? Какую роль, например, занимают в ней, или она сама в этнографии, антропологии, археологии? Попробуйте ради любознательности понять какая из дисциплин является частью другой, а какая – самостоятельной наукой: страноведение, картография, топонимика, геоморфология, геология, экология, гляциология, история географии…

Впрочем, достаточно знать, что если для одних ученых издревле география рассматривалась как физическая среда обитания людей, то у других географов интерес к земле абсолютно не связывался с присутствием на ней человека.

Трудно не согласиться с теми, кто логично не считает географию ни общественной наукой, ни наукой о поведении, а исключительно наукой о Земле, кстати, уже своим названием, непосредственно намекающей на эту непосредственную связь с Землей. Но еще классик российской географии Николай Баранский дальновидно предостерегал географов-экономистов от чрезмерной "природобоязни", а физико-географов от "человекобоязни". Ученый обеспокоено призывал коллег к тому, чтобы они не делали географию ни "обесчеловеченной", ни "противоестественной".

Для меня систематизация разнородной информации была и остается, прежде всего, инструментом, позволяющим найти и понять общее в исходных, казалось бы, разных явлениях. Но предположим, что такая информация найдена. Теперь необходимо как минимум выяснить: 1. что из реальных событий прошлого, пройдя сквозь горнило символических трансформаций, перенеслось в нынешние официальные географические тексты и что осталось "за их полями"?

2. какова была значимость тех или иных событий и фактов для автора дошедших до нас текстов?

3. насколько изменилась картина мира с момента создания источника фактов и событий? Ведь за относительно короткий период – всего за 2-3 тысячи лет (в то время, о котором, например, пишет Платон) на нашей планете произошли удивительные изменения. Достаточно знать, что в Европе в среднем температура января повысилась на 30 градусов. Географическая карта того времени показывает, что толстым ледниковым панцирем были покрыты верхний Неман и Днепр, Западная Двина и все районы Поречья, половина Дании, больше половины Великобритании, почти вся Ирландия. География суши была тоже совершенно иной, чем в наши дни. Например, не было проливов, разделяющих Францию, Ирландию, Англию, Данию, Швецию. Не было ни Балтийского, ни Азовского, ни Северного морей. Вместо Черного моря было пресноводное озеро, остальные из перечисленных были либо вообще сушей, либо частично или полностью покрыты льдом…

В поиске ответов на эти и другие вопросы исследователю нельзя не учитывать еще один чрезвычайно важный фактор: в попытках связать внешний я внутренний мир или, иначе говоря, свой субъективный опыт и объективные научные знания, единственной исходной точкой, с которой возможно смотреть в обоих направлениях, оказывается не что иное как ТЫ САМ.

Человеческое сознание питается тем, что уже произошло, но работает над тем, что еще предстоит. Но знаете, что происходит, когда я пытаюсь увязать и осмыслить чудовищное количество информации о "предмете" своего исследования? При этом, сполна отдавая себе отчет, что те факты и домыслы, с которыми знаком лично я, – это лишь крупица от общего числа знаний и заблуждений, накопленных человечеством.

Так вот, в результате, накопив собственную критическую массу личных наблюдений, после изнуряющего анализа архивных и новейших материалов, я делаю, как мне кажется, серьезный, вполне научный вывод, и… тотчас сотни мировых авторитетов встают перед моим внутренним взором. Признаюсь, порою я покрываюсь испариной под их пристальными взглядами из-под огромных лбов…

Так с чего же начать путешествие в любую из профессий географа?

Я утверждаю, что для людей, далеких от научной географии, и особенно для детей, – с развития географического мышления и пространственного мироощущения.

Взаимодействие с предметно-реалистическим миром, например, коллекционирование монет или марок, развивает географическое мышление или пространственное мироощущение значительно эффективнее, чем формальные уроки географии. Мой отец был известным филателистом, и я до сих пор, например, помню, что две первые почтовые марки были выпущены в Англии 6 мая 1840 года. В Бразилии первая марка вышла в 1843 г., в США – в 1845117 С. ВИТАЛИЙ. «ВЫИГРАТЬ ЖИЗНЬ» м, во Франции, в Боварии и в Бельгии – в 1849-м, в Пруссии, Саксонии, Австрии и Испании – в 1850-м, в Италии – в 1851-м, в Нидерландах в 1852-м, в Индии – в 1854-м, в Швеции – в 1855-м, в России и Молдове – в 1858 году.

Взаимодействие с миром эмоционально-художественным, например, просмотр исторических фильмов, чтение исторических романов, посещение музея или картинной галереи, дает более яркое представление об исторической эпохе и ее реальных персонажах и событиях, по сравнению с десятком заученных уроков истории. Даже взаимодействие с виртуально-сенсорным миром, например, увлечение компьютерными играми в жанре "исторических стратегий", может дать ребенку устойчивую объемную голографическую картину мира.

Ставя же перед собой цель получить классическое географическое образование, вы должны знать, что в мире существуют десятки научных географических школ (направлений). Поэтому результат образования будет зависеть не только от страны, в которой находится учебное заведение, но даже от региона этого государства, от специфики программы учебного заведения, от специализации выбранного курса и, конечно же, от конкретных преподавателей.

– Я хочу профессионально путешествовать, – часто говорите мне вы.

Спрошу и я:

– Если вы странствующий, то кто? Ведь позиция исследователя – это профессиональное наблюдение, а не примитивное участие. Причем наблюдение это должно быть максимально непредвзятым, эмоционально ровным и на этапе накопления освобожденным от научных, религиозных и личностных предпочтений! Потому что даже впечатления (т.е. то, что, как правило, увлекает человека в дорогу) – это уже не чистые, эмоционально окрашенные наблюдения.

Например, политика должна интересовать географа лишь как процесс воздействия власти на формирование пространственных структур. Даже теория человеческих ценностей, или точнее, проблемы систем ценностей и мотиваций для исследователя должны являться лишь действующими силами, создающими региональные контрасты в мире.

Словом, для полевого исследователя любая мировая информация, лежащая вне сферы прямых профессиональных выкладок, является лишь сырьем, питающим его концепцию ЗИП – значащего информационного поля. Американский ученый Престон Джеймс как-то сказал, что существуют две профессии, для которых война (!) фактически оказывается полезной: первая – это медицина, вторая – география.

И с этим нормальному человеку очень не хочется примиряться. Поэтому поймите и примите к сведению все это, а лишь затем приобретайте необходимые навыки и знания путешественника профессионального.

Но и теперь, прежде чем вы начнете усваивать, что я такое "природная зависимость", "социогеографические дамбы", "социальные пары", "проблемы ограниченности пространства", "орография", "высотная зональность" или "зоогеографическое районирование", – полистайте учебники, пообщайтесь со студентами геофака и учеными, ознакомьтесь с биографиями величайших исследователей нашей планеты. И если вы по-прежнему полны решимости и готовности изучать свой Дом – планету Земля и самоотверженно служить населяющим его жителям, я Вам завидую.

Корр.:

– Следует ли перепроверять выводы авторитетных ученых-географов и наук, ее слагающих? Или вы призываете им безоговорочно верить?

B.C.:

– Например, великий систематизатор живого мира, крупнейший ученый Линней систематизировал человеческие расы. Вот набор психологических особенностей и внешних характеристик людей, предложенный им мировому сообществу: "Американец – красноват, холерик, строен. Европеец – бел, сангвиник, мясист. Азиат – жесток, любит роскошь и скуп.

Африканец – лукав, ленив и равнодушен".

Назвать сегодня это просто заблуждением, значит ничего не сказать. Но следует, как я уже объяснял выше, делать значительные поправки на исторический период этих выводов, на аудиторию, для которой он их обнародовал, и, безусловно, на личность (образование, воспитание, характер, словом, биографию) самого ученого. Любопытно размышлял по этому поводу Монтень. Он писал в своих "Опытах": "…Поскольку этим людям так и не удалось постигнуть самих себя и познать свое естество, неизменно пребывающее у них на глазах и заключенное в них самих… могу ли я верить их мнениям о причинах приливов и отливов на реке Нил?"

Корр.:

– Как стать путешественником, вы объяснили. А как стать хорошим путешественником? B.C.:

– Путешественник должен так жить, так выбирать маршруты и цели экспедиций, так профессионально работать, снимать и рассказывать, чтобы ему не только доверяли, но и чтобы в этом, помимо ученых географов, нуждались разные люди: историки, психологи, зрители, журналисты, читатели, издатели, спортсмены, военные, изобретатели, люди искусства, рекламодатели; чтобы тебе предлагали на испытание свой экспериментальный продукт серьезные производители снаряжения, одежды, обуви, медикаментов продуктов питания, техники…

Путешественнику следует знать: должны пройти годы труда на избранном поприще, прежде чем деловые люди и фирмы начнут сами к нему обращаться в предложениями. Из путешествия ты должен привезти не только удовлетворенное любопытство, но некий ментальный товар, в зависимости от реализации которого ты сможешь жить и работать дальше.

Серьезная экспедиция стоит не один десяток тысяч долларов, а это значит, что в своей голове, ты должен привезти "сырье", ценимое после соответствующей обработки значительно дороже стоимости вояжа…

На Западе на серьезных "Детей Глобуса" чрезвычайный спрос, на них произрастают целые индустрии, но долгосрочные контракты, предлагаемые мне зарубежными структурами и людьми, начинаются, как правило, с пункта, требующего смены гражданства. У нас же проблема остается открытой даже в случае международной, а то и общечеловеческой значимости любого проекта, потенциальной результативности планируемой акции, ее относительной дешевизны, и даже, что по сути самое главное, известности, а значит и профессионализма автора, руководителя проекта, или лидера экспедиции.

Корр.:

– А государство принимает участие в вашей жизни?

В. С:

– В моей жизни? Прежде, слава Богу, нет. Сегодня тоже нет, но уже к сожалению. Ведь прежде наше государство вмешивалось в судьбу человека, который зримо начинал влиять на умы, дела, культуру, политику, как минимум, в масштабах своего государства. Чаще это признание и участие (в позитивной форме) приходили с опозданием. Остается утешаться фразой, сказанной мне в 98-м году Ириной Хакамадой: "Виталий, ты разве не заметил, что сегодня в России хороший человек поддержкой власти не пользуется". Не думаю, что это страшно странно. Прерогатива государства – бюджет, дипломатия, шпионаж, войны, правопорядок, тюрьмы.

Да и откровенно говоря, мне и сегодня трудно понять, что и кто представляет наше государство, когда речь могла бы идти о государственном патронаже над деятельностью отдельного человека. Ведь, например, президент страны это еще не государство. Хотя от него как от человека, безусловно, зависит многое.

Например, Жан Блон приводит любопытный исторический факт. За ходом экспедиции Лаперуза лично наблюдал король Людовик XVI, регулярно получавший донесения о плавании. Когда короля сажали в повозку, чтобы везти на место его казни, он спросил своего палача: "Нет ли вестей о Лаперузе?"

Мне, например, наверное, легче получить патронаж ЮНЕСКО, тем более что представители этой организации однажды интересовались, почему я пренебрегаю этой возможностью? Корр.:

– И почему же?

B.C.:

– Не знаю, кому заявление написать. Но если серьезно, имея в виду мужей, обладающих в России государственной властью и полномочиями, то я безрадостно знаком со многими. Перебывала у меня дома и добрая треть администрации первого, теперь уже бывшего Президента. Но простое дело – передача Ельцину моего письма, оказалось для них делом непосильным. Участие в моих делах принял и мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков, пообещав выделить Фонду русских экспедиций площади под создание первого в мире "Музея артефактов эпохи Человек" и "Музея русских путешественников".

Корр.:

– Значит, быть в России таким музеям?

B.C.:

– То, что я их создам, не сомневаюсь. А вот где* пока вопрос. Предложенные площади нуждались в дорогой реконструкции, а необходимых на это средств я не сумел найти в Москве или России. Возможно, придется, к сожалению, выбирать из предложений дальних.

Сегодня успокаивает одно. Фрагментарная часть будущего музея, не имея своих постоянных площадей, уже работает в Подмосковье. Одна из стареньких служебных "Известинских" дач была арендована и отремонтирована мной, и у меня появилась возможность не только принимать многочисленных московских и зарубежных посетителей, иногородние делегации из российской глубинки и школьные экскурсии учащихся, но и (пусть опять временное) место под жилье. Сегодня эти экспозиции, правда, переехали в одну из московских школ, потому что реконструировать разваливающееся арендуемое строение я не могу, у меня нет на него никаких прав, мне отказано даже в долгосрочной аренде.

Важное дело моей жизни – возродить и доказать миру престиж и славу нашего отечества, в деле, где не много равных российским путешественникам.

Все мои акции, публичные выступления, молодежные и детские программы пользуются чрезвычайным интересом, собирают огромные аудитории людей, искренне желающих участвовать в моих инициативах. Но во все века Государства Российского без личного попечительства монархов над путешественниками невозможно было не обойтись, так, очевидно, и ныне.

Целый ряд моих экспедиций проходил под патронажем государств (Чили, Бутан, Непал, Мьянма…) Зачастую я бываю не только первым россиянином, но и первым европейцем, открывающим племена и народности, а также территории, где до меня не ступала нога человека. Меня принимают зарубежные посольства и известные миру люди, я провожу пресс-конференции и брифинги, по сути являясь полпредом России. И это уже не частное дело Сундакова.

Из дневника Виталия Сундакова

…я устал путешествовать под разными, зачастую сомнительными флагами. Я изнемог прорубаться сквозь бумажные джунгли и охрип, объясняя очевидное не очевидному количеству людей и структур, от которых сегодня, увы, зависит и моя деятельность. Нет такого необитаемого места на планете, где не согласился бы я попытаться водрузить флаг своей страны, как нет места и терпению, делать это гордо и профессионально для неравнодушных и дальновидных партнеров… 1993 г.

Корр.:

– А как насчет меценатов или, так называемых, спонсоров? Ведь было время, за честь для себя считали купцы и вельможи, цари и императрицы "на дело верное, весьма отчизне полезное и приятное, человеку отваги и долга казну открыть". У многих современных отечественных меценатов и менталитет, и патриотизм нынче иные. Другое дело кикбоксинг или круиз с красотками профинансировать.

Как вы думаете, в чем корни этого недоразумения, вернее мецената-человека или фирмы-спонсора, имеющих свободные средства, но тратящих их безыдейно?

B.C.:

– Я думаю, это зависит от ряда факторов, например, от того, какие книжки читал человек в детстве, если читал их вообще. Ну, а если попытаться посмотреть на корешки этой проблемы не с позиции экономического эффекта "вложение-получение", а с позиции "на что хочу, на то и трачу", то у меня есть и на этот счет своя субъективная версия: я думаю, меценат или спонсор, не ожидающий прямого возврата денег, платит еще и за то, чего не достает лично ему в жизни. Он как бы покупает ощущение сопричастности. Финансируя мероприятие с красивыми девушками, он ощущает себя их хозяином; сидя в первом ряду на соревнованиях по кикбоксингу, спонсор ощущает силу бойцов, как собственные навыки; преодолевая бездорожье, он буксует вместе с путешественником, глотая пыль и заливаясь потом. В первом случае ему не везет с прекрасным полом. Во втором – ему не хватает мужественности и силы. В третьем, может быть, времени…

И потом, я знаю людей, у которых есть, как они считают, все. Но мне их по-человечески жаль, потому что все, что они накопили за жизнь, сосредоточено на них или вокруг них.

Внутри же у этих людей зачастую пустота. Отними у них мнимые аксессуары благополучия, деловые связи, перемести в другой социум – и они пропали. У многих из них нет даже бескорыстных друзей…

И ощущение праздника, которое они пытаются создать вокруг себя, искусственно. А ощущение собственной значимости просто гипертрофировано и требует от них постоянных "зеркал": кто-то должен встать, когда я войду, мои вещи дороже, мое тело бывает за границей, мой желудок набит дорогой едой, я занимаю престижный пост, у меня масса нужных знакомств, я на короткой ноге с самим… и т.д. Многие, даже не имея этого, делают вид, что имеют, бряцая фамилиями, цифрами и фантазиями на тему "я значимый, посвященный, всемогущий…" Два слова правды, которой они не хотят видеть, могут выбить из-под них весь фундамент и ввергнуть в пучину обид, раздражения и даже ненависти. Они живут в придуманном ими мире, играют роли, значимые лишь для них, и персонажей, играющих или вынужденных играть с ними в этом спектакле. А красивый и дорогой занавес, как и бутафория, это не главное, даже в настоящем театре…

Корр.:

– В нашей стране и на телеэкранах, и на страницах журналов часто появляются иностранные путешественники. Журнальные площади и специализированные телепередачи многие редакторы заполняют публикациями и сюжетами о них. Неужели по-прежнему актуальна поговорка "Нет пророка в своем отечестве"?

B.C.:

– Это длинный и непростой разговор. Но сегодня – актуальный и важный. Причем подчеркиваю, именно сегодня, когда национальное российское самосознание возвращает свои позиции. Прежде и сама профессия путешественника в нашей стране была вне закона.

 И нам оставалось взахлеб восторгаться вояжами и снимками из чужой жизни. Не секрет, что и "раболепное гостеприимство", и зачастую ничем не мотивированное преклонение перед представителями западных стран, долгое время были чуть ли не национальной чертой большинства наших соотечественников. Думаю, что с этим позорным качеством мы вскоре сумеем расстаться. Но факт, который вы подметили, будет оставаться фактом, пока российская информационная и финансовая кормушка будут распахнута для любителей прославиться за счет чужой страны. Причем это тенденция паразитирует на самых разных поприщах. И в культуре, и в торговле, и в производстве. Но это скорее к вопросу о национальной гордости и патриотизме.

Существуют и другие немаловажные мотивы, и один из них – все те же самые, как это ни парадоксально, черты характера, не растерянные отдельными русскими первопроходцами, которые считают ниже своего достоинства ПРОСИТЬ эфирное время "в родном телевизоре" или необходимые средства, даже у сверх обеспеченных соотечественников. Да и у меня лежит добрая сотня часов видеоматериалов, отснятых мною в экспедициях. Пока эти сюжеты ждут своего часа. Иностранные же путешественники, не находящие интереса к своей деятельности у себя дома, не только не пренебрегают этими возможностями, но и методично и настойчиво ищут спонсоров среди российских финансовых структур. И что показательно, порою находят.

Можно понять и редакторов, которым "в койку" приносят интересный материал, освобождая их от хлопот по самостоятельному поиску аналогичных авторов или героев среди недостаточно предприимчивых соотечественников. Гораздо труднее понять мотивы журналиста, телеведущего или редактора телепередачи, который "ведает, что творит", поднимая на щит немца, американца, итальянца или японца, осознанно при этом принижая значение как минимум подобного, но сделанного своими соотечественниками.

Некоторые режиссеры, монтируя для своей передачи мои материалы или участвуя в съемках моих экспедиций, смешно выставляют в них себя главными героями. Однажды я организовал для НТВ, на деньги Мост-банка, две экспедиции: подводную, на петроглифы Онежского озера, и спелеологическую, для реконструкции древнего ритуала инициации киммерийских воинов, в Крыму. Увидев готовые фильмы, моя команда ужаснулась. Фильмы оказались настолько бестолковыми и далекими от любой науки и правды, что я искренне порадовался, что мое авторство и руководство экспедициями "вымарано", как впрочем и "лицо крупным планом", которое начинающий режиссер НТВ старательно заменил на свое.

Жаль только выброшенных денег и искалеченных идей.

Корр.:

– А своего времени, идей и сил не жаль?

B.C.:

– Нет. Я приобрел незаменимый опыт. А идей у меня, слава Богу, не занимать.

Корр.:

– А как насчет телезрителей?

B.C.:

– Я их не разочарую. Мои фильмы и передачи они рано или поздно увидят. Телевидение тоже учится и растет, как впрочем и плеяда цивилизованных коммерсантов, понимающих, какие фильмы, передачи и телеканалы пользуются неизменным успехом во всем мире. При определенных условиях я уже сегодня готов наполнять самыми интересными материалами целый канал. Сегодня у нас в стране это под силу только Фонду русских экспедиций. У нас в активе десятки достойных разработанных идей, маршрутов и проектов. А главное, высочайшие профессионалы.

Корр.: – Но счета ваших экспедиций, зачастую проходящих там, куда еще не добирался ни один исследователь, очевидно обходятся вашим меценатам куда дороже даже дорогих автомобилей и престижных квартир. Они не предлагали вам и эти современные аксессуары благополучия?

B.C.:

– Между прочим, если говорить о стоимости экспедиций, то мои путешествия гораздо дешевле, чем вояж на луну, по которой, заметьте, первые путешественники-исследователи гуляли не под российским флагом… А отсутствие иномарки не мешает мне попасть в нужное место в городе и на отечественном автомобиле. И вообще, это мои проблемы. Партнеры мне платят за дело, которое им по душе, которое достойно внимания, которое выгодно фирме, людям, стране, а не за мои сомнительно красивые глаза. И счета я предъявляю только те, которые необходимо оплатить, чтобы я сделал конкретное дело, и сделал его достойно.

Из дневника Виталия Сундакова

Там, где еще не ступала нога человека, подозревающего, что земля круглая, ты хлопаешь дверью увязшего джипа, и этот звук по трагичности сравним лишь с сухим хлопком выстрела в голову загнанного тобой коня. Ты благодарен сильной машине, но она не сильнее человека, и дальше, как и назад, ей пути нет Далеко не везде есть ход и для «везде-хода».

И через неделю, если ты еще будешь в списках злоупотребляющих жизнью, и будешь возвращаться назад этим путем, место узнаешь по масляному пятну, оставшемуся от стального друга. Это не тяжелая потеря, а лишь галочка в самой тяжелой статье расходов твоих экспедиций "разовое снаряжение". В прошлый раз это был катер, принявший на северной реке, как штык в грудь, скользкий черный ствол топляка, а три года назад – снегоход, от обледенелых подножек которого ты едва успел оттолкнуться, когда снежный наст лопнул и открывшийся рот ледовой расщелины конфужено осклабился, подавившись куском предсмертно взвывшего металла.

 СОЧИНЕНИЯ НА ЗАДАННУЮ ТЕМУ – ОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ

 
Неуемность не повод для споров в ночи,
а творцом на идущих возложенный крест.
Чтобы в мире остались от правды ключи,
 Мы уходим, уходим с насиженных мест.
Продолжая традиции лучших ловцов.
Выбирая добычей достойнейший приз…
Вновь Создатель включил горизонта магнит.
Не влечет, а волочит он нас, как аркан.
Бьет дождем за неспешность и зноем палит.
Его зов, как тотемный в висках барабан.
Кто тебя приглашал? Ну куда ты полез?
Если к небу, то Бог, если в бездну, то бес.
Ждут волшебные страны и тайны чудес:
– К нам, отважный герой!
В путь, последний балбес!
"Продолжая традиции лучших ловцов,
 Выбирая добычей достойнейший приз":
– Пробудись от неоно-асфальтовых снов;
 Свет, огонь и вода – наш роскошный каприз.
Мне опять повезло: хворь, беду отвело.
Знать, дошла к адресату молитва.
Я дошел, я нашел, всем прогнозам назло.
День как сон, сон как путь, путь как битва.
«Мы тасуем пространство в колоде времен».
Путешествуй, душа, пока тело в узде.
А закончится путь, нас пропишет Господь
На созвездье Креста и Полярной звезде.
Мы готовы в партере вам место занять,
 Чтобы видеть, как вновь с окончанием дня
 Черный космос приливом штурмует, как ТАТЬ,
 Обитаемый остров – планету ЗЕМЛЯ.
 

 НЕ ИЗ АНКЕТЫ

 
На лень мою я не в обиде,
 Я не рожден иметь и властвовать.
Меня Господь назначил видеть,
 А не кишеть и соучаствовать.
Обид не ведаю, рожден мужчиной я,
 В ЕГО заветах соучаствовать.
Иметь достоинство и честь,
Судьбой ниспосланною властвовать,
Вручая жизнь, Господь велел
Трудиться в поте…", «не напрасно»
А не кишеть в толпе глазеющих,
 Бессмысленно и безучастно.
 

СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ Корр.:

– А чего Вы не боитесь и боитесь?

B.C.:

– Например, царь Иудеи Ирод, испанский король Филипп II, римский диктатор Луций Корнелий Сулла – погибли в результате… большой завшивленности. Не думаю, что при жизни они больше всего боялись вшей.

Из дневника Виталия Сундакова

…В длительных детских путешествиях моим ужином были недозрелые яблоки или пойманные голуби и горлинки, поджаренные на каком-нибудь пустыре.

Бесконечно огромными и таинственными казались мне не обследованные подвалы и чердаки старых построек и новых пятиэтажек. За каждым выступом меня подстерегали тайна и опасность. Хруст красной пемзы под подошвами моих кед превращался в марсианское вулканическое крошево, проседающее под грузом моего скафандра Тонкие солнечные лучи, пронизывающие чердачный мрак, становились щупальцами лазерных установок. Тайные ходы, обнаруженных мной заколдованных подземелий, не желая расставаться со своими кладами, гулко вздыхали, гася пламя моей свечи. Всякий раз мое сердце едва не выскакивало из груди от шума крыльев вспархивающего голубя или быстрой тени метнувшейся крысы Припадая лицом к пахнущим солнцем и пылью чердачным щелям или подтянувшись к ржавой решетке подвальных амбразур, я обозревал мир людей, даже не подозревающих, что рядом с ними находится тайна Я наивно полагал, что если бы они знали, как здесь интересно, то обязательно стали бы часто приходить сюда. Хотя, впрочем, я и сегодня не особенно понимаю, почему я неделями не встречаю людей в самых разных местах планеты, которые потрясают своей девственной красотой и суровой романтикой.

Но иногородние путешествия были еще впереди. Сначала я освоил все автобусные, троллейбусные и трамвайные маршруты, пролегающие через мой район. Конечной целью моих путешествий были магические слова кондуктора или водителя: "Конечная остановка".

Они звучали как "край света". В дороге я не бездельничал, считая остановки, повороты, или, например, количество увиденных из окна собак. Вскоре у меня появились не только любимые маршруты, но и места в транспорте, с которых или было лучше видно, или реже сгоняли ворчливые "педагоги", требующие мальчика уступить им место.

В 12 лет я впервые, тайком, сел в товарный поезд и отправился смотреть свою страну, называвшуюся в то время СССР. А это не много не мало – 1/6 часть суши всего земного шара. Русский север – это сотни водопадов, тысячи километров непроходимых болот, тайга и безграничная тундра. На полюсе холода планеты, в Якутии, от мороза керосин превращается в желе, а эмаль отскакивает от зубов. А в это же время на юге бывшего Союза, в раскаленных азиатских пустынях, я едва не погиб, оставшись лишь на сутки без защиты от солнца и глотка воды.На плотах и байдарке, под парусом и мотором я путешествовал по рекам своей страны.

Если соединить все эти реки, ими можно легко опоясать земной шар. А какие горы могли бы сравниться по разнообразию с горами моей страны? Карпаты и Хибины, Уральский хребет и Кавказские горы с высочайшей вершиной Европы Эльбрусом, Алтай, Саяны, Камчатка и, конечно же, пики высочайшей сложности – семитысячники Памира.

Так вот путешествуя по нашей необъятной, я понял, что страх – это лишь естественное проявление инстинкта самосохранения в момент опасности. В некоторых случаях отсутствие страха означает отсутствие воображения и, следовательно, неспособность предвидеть опасность. Контролируемый страх мобилизует физические силы, ускоряет работу интеллекта концентрирует внимание, помогая выходить из, казалось бы, тупиковых ситуаций.

Проявление чувства страха настолько естественно и логично для нормального человека, что отсутствие его скорее предполагает наличие патологии.

Признаюсь, в детстве, я боялся всего на свете, являя собой унизительное средоточие комплексов. Вероятно, тому были причины. Я был до конца школы самым маленьким и самым худым в классе. Круглое, как луна, лицо, кривые зубы и веснушки, тоже, как мне казалось, не добавляли шарма моей внешности.

Меня пугало одиночество, с детства научив меня находить места, где я подолгу мог оставаться наедине с этим страхом Я до судорог боялся темноты и закрытых пространств и, наверное, от этого липкого страха стал осваивать спелеологию.

Очень долго я боялся высоты Меня тошнило, ноги и руки отказывались подчиняться и поэтому мне пришлось отработать не один год монтажником высотником Панический страх глубины окончательно утонул лишь в тот день, когда я стал инструктором по подводному плаванию.

Напряжение, от которого потели руки и пересыхал рот, вызывала скорость. Профессия водителя-испытателя за три года перековала это чувство в восторг…

А еще я боялся драк. В городе, где я рос, это было позором. И поэтому об этом не знал никто, а я дрался почти каждый день. Назвать это занятие успешным, трудно. Чаще били меня. Но мои сверстники боялись со мной драться даже на деньги, потому что делал я это хоть и плохо, по причине бараньего веса и роста, но настойчиво и старательно. Мои разбитые губы часто мешали мне целоваться с девчонками и играть в музыкальной школе на флейте. Инструктором по рукопашному бою я стал на Военно-морском флоте. А вот перед музыкальными инструментами и красивыми женщинами робею до сих пор.

Но больше всего на свете я боялся кладбищ и мертвецов. Звуки траурного марша однажды в раннем детстве даже загнали меня под кровать. Мой дед и бабушка насилу вытащили меня оттуда Помню, как все родные пытались меня успокоить. Дядька дал денег на мороженное, а тетя пообещала, что разрешит мне взять в тот день в постель щенка Барсика Не помогало. Моя двоюродная сестренка даже припугнула, сказав, что если я не перестану плакать, то она расскажет об этом моему младшему брату, а главное, отцу. Не сработало даже это. И тогда моя бабушка сказала: "Внучек, а кто же нас с дедом хоронить будет?" Она убила один страх другим, последним и самым страшным, – страхом однажды потерять тех, кому ты обязан своей жизнью, тех, кто дорог тебе больше, чем сама эта твоя жизнь. Дорогие мои бабушка, дед, тетка и дядьки, сестренка, отец и брат, никого из вас сегодня уже нет в живых.