Текст книги "Мне Отмщение"

Автор книги: Виталий Овчинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Главный технолог постучал карандашом по крышке стола:

– Ладно, ладно, Ирина Владимировна! Я тебя не для этого вызвал.

Знакомься, это Ксения Николаевна Турчак, твоя новая работница, техник– технолог. Прошу любить и жаловать. Твоя задача – научить ее все тайнам профессии технолога. Чем лучше ты ее научишь, тем легче тебе самой же и будет.

Ирина Владимировна коротко глянула на Ксюшу, недовольно скривилась и с нескрываемым раздражением спросила:

– А где она работала до нас?

Главный технолог "обескураживающее" развел руками:

– Нигде она еще по специальности не работала. Она закончила техникум машиностроительный в Башкирии и работала в третьем цехе токарем револьверщиком. А у тебя после корректировки штатного расписания должность вакантная появилась. Вот пусть она ее и займет.

– Так что, она ничего еще не умеет?! – вскинула от возмущения руки Ирина Владимировна, – я ее еще и учить должна?!

– Конечно, – спокойно проговорил Главный технолог, – молодых всегда учат.

– Так это что же, – вскинулась Ирина Владимировна, – я на нее свое время должна тратить! Да у меня и так работы невпроворот, дыхнуть некогда, минуты свободной нет…

Дальше пошло нечто такое, чего Ксюша по своей молодости никак понять не могла. Ирина Владимировна долго и упорно доказывала, что эта молодая, ничего не умеющая еще девица, ей не нужна, что ей нужны подготовленные, опытные кадры, что учить у нее некому, все в бюро страшно загружены и не могут тратить свое драгоценное время на учебы этих "гастарбайтеров", понаехавших в страну и в их Балашиху, и так далее и тому подобное минут на пятнадцать, если не больше. В конце концов Главный технолог потерял терпение, резко стукнул ладонью по столу:

– Хватит причитать, Ирина Владимировна! Я ее уже взял. И вопрос этот обсуждению не подлежит. Подписывай заявление и покажи ей место, где она будет сидеть. С завтрашнего дня она выходит к тебе на работу. И чтобы она не сидела у тебя без дела!. Проверять буду!.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

«В процессе естественного биологического отбора, постоянно происходящего в живой природе сильные особи выживают, а сла– бые погибают. В противно случае жизнь на земле не смогла бы развиваться»

Фраза из учебника "Биологии"

Технологическое бюро отдела Главного технолога "Открытого Акционерного Общества «Машиностроительный завод» располагалось в стеклянной «многоэтажке» бывшего при Советской власти Проектно Технологического Института "Производственного Объединения «Машиностроительный завод» или ПТИ "ПО «Машзавод», на шестнадцатом этаже. Технологическое бюро занимало две большие смежные комнаты площадью чуть ли не по сто квадратных метров каждая. Раньше, при Советской власти, здесь размещалось свыше восьмидесяти инженеров технологов по механической обработке деталей механосборочного производства завода, сейчас – около двадцати тех же самых инженеров технологов. Только возраст их изменился. Раньше в Отделе Главного Технолога работали, в основном, молодые специалисты с высшим образование, выпускники лучших институтов страны, направляемые после окончания института по соответствующим распределениям на ПО «Машзавод». Учитывая профиль завода, а он относился к Среднему Машиностроению, то есть, к предприятию, связанному с оборонной промышленностью страны, сюда направлялись не просто молодые специалисты, как таковые, а лучшие из лучших, не считая, конечно же, блатных.

Здание института было построено в начале 80-х годов, когда в стране началась очередная реформа ведущих отраслей промышленного производства, и многие крупные заводы стали объединять с профильными проектно технологическими институтами. Вот то-гда-то вместо отдельных заводов и отдельных институтов стали появляться "Производственные Объединения", так называемые "ПО", включающие в себя и заводы, и институты одновременно, с общим руководством в лице Генерального директора, общим штатом работников, общим фондом зарплаты, общим премиальным фондом и т.д. и т.п. Хорошо это было или нет – сейчас сказать трудно. Но на окраине одного из Подмосковных городов в течении двух с небольшим лет выросло самое высокое в округе здание – прямоугольная восемнадцатиэтажная коробка из стали, стекла и бетона, гордо вытянувшееся вверх, чуть ли не под самые небеса.

Красотища-а-а-а необыкновенная! А комфорт – "сногосшибательнейший!". И встроенные шкафы вдоль стен; и специальная ГДР-овская мебель для оснащения рабочих мест ИТР-овцев; и оригинальная "оргоснастка", тоже ГДР-овская; и кондиционеры; и автоматические жалюзи на окнах, срабатывающие от специальных контрольных датчиков температуры и влажности воздуха в помещениях; и прекрасные холлы на каждом этаже с мяг-кими диванчиками, треугольными журнальными столиками из цветного, под ценные породы дерева, пластика; и скоростные вместительные лифты – четыре пассажирских и два грузовых; и необыкновенно сверкающие туалетные комнаты с автоматическими "ароматизаторами" воздуха; и сумасшедшей красоты "конференц-зал"; и бог знает еще что, придуманное специалистами НОТ для улучшения работы инженерных служб института! И все работники завода невероятно завидовали счастливцам, переехавшим в помещения высотной стекляшки.

А переезжали в новый корпус, в основном, службы Главного инженера, являющимся одновременно еще и директором ПТИ ПО "Машзавод". Это был отдел Главного конструктора или ОГК численностью свыше пятисот человек; отдел Главного технолога или ОГТ численностью свыше трехсот человек; отдел Главного металлурга или ОГМет численностью свыше трехсот человек; отдел Главного сварщика или ОГСв численностью свыше двухсот человек; отдел Главного конструктора нестандартного оборудования или ОГК НСО, занимающегося вопросами механизации и автоматизации производственных процессов в цехах завода, численностью свыше двухсот человек; патентно-конструкторский отдел или ПКО, занимающийся оформлением заявок на изобретения, подаваемых работниками завода, и лицензионной работой за рубежом, численностью свыше ста человек; отдел научно технической информации с группой переводчиков порядка тридцати человек и технической библиотекой, лучшей не только в городе, но и в самом министерстве с общей численность работников свыше ста человек; общетехнический отдел с архивом, печатающей и множительной техникой, общей численностью свыше ста человек. Были, конечно же, и другие службы объединении. Пусть меньшей численности, и не такие важно звучащие, как перечисленные выше, но тоже нужные, тоже необходимые для нормальной работы такой громады, как ПО "Машзавод", где в Советское время работало свыше тридцати тысяч работников, и куда устроиться было мечтой для каждого жителя этого подмосковного города. Потому что здесь было все для нормальной жизни простого человека. И высокая зарплата, и великолепно развитая "социалка", и прекрасно оборудованный собственный профилакторий, и мощнейшее жилищное строительство. И если тебе удалось каким-то образом устроиться на этот завод, не важно кем, хоть уборщицей, хоть грузчиком, то можно спокойно считать, что тебе повезло в жизни и у тебя со временем появится все необходимое для твоей жизни. Причем, гораздо раньше и гораздо лучшее, чем в любом другом месте работы этого города или даже самой Москвы..

Но это все было, было, было. Было когда-то, "давным" давно, еще в той, в прежней жизни, которая называлась Советской. Теперь же все не так. Времена изменились. И изменились так кардинально, что и сравнивать-то не с чем. Громадный и процветающий когда-то ПО "Машзавод", ставший в 1992 году ОАО "Машзавод", последние десять с лишним лет влачил жалкое существование. Брошенный властями страны на произвол судьбы, он так и не смог приспособиться к новым для него экономическим и политическим реалиям. Госзаказы, составляющие основу основ его прежнего безбедного существования, исчезли навсегда. А вместо них не появилось ничего нового, существенного. Так, мелкие "заказики" от случайных, малозначимых заказчиков.

Деньги на заводе исчезли, зарплата упала, да и ту стали платить нерегулярно, от случая к случаю. И народ с завода побежал. Первыми ушли наиболее сильные, наиболее квалифицированные, наиболее уверенные в себе и в своих возможностях работники, знающие, что они на любом другом месте не потеряются, смогут работать, смогут проявить себя, показать с самой лучшей стороны, Ушли лучшие, независимо от того, рабочие они или ИТР-овцы, а также наиболее ответственные, те самые, кому нужны были деньги для собственного содержания или для содержания своих семей. То есть, первыми с завода пошли самые сильные. Ушли за лучшей долей.

Остались же те, кто боялся новизны, боялся оторваться от привычной работы, от знакомых до рефлексов дел; остались лишь одни исполнители, не умеющие принимать ответственные решения, "закомплексованные", неуверенные в себе, в своих возможностях, в своей квалификации. Остались также те, кому было на все наплевать, кого мало интересовала материальная сторона жизни, кому были не так уж и нужны деньги на проживание, потому что существовал неплохо устроенный папа, или муж зарабатывал так достаточна, что можно было не тревожиться за свое будущее или же любовник поддерживал, на худой конец. Короче, остались на заводе работники слабые, ни на что непригодные. Если говорить о работниках, о тех, которые занимаются какими-нибудь профессиональными делами, необходимыми для производства продукции завода..

Но ведь остались на заводе еще и другие, те самые, которые не умеют работать, но зато умеют хорошо ловить рыбку в мутной водичке. Те самые, для которых морально-этические нормы человеческого существования никакой ценности не представляли и которые прекрасно приспособились к звериным законам джунглей нынешней рыночной системы. Всякого рода проходимцы, жулики, дельцы, ловкачи, уголовники, криминальные авторитеты или, по современному – бизнесмены. Капитализм-то у нас – дикий!. А прибыль при диком капитализме всегда соседствует с криминалом. Вспомните Маркса!. В подобных вопросах марксисты не ошибались никогда..

Так и здесь. Громада ОАО "Машзавод" оказалась хорошим прикрытием для разного рода прилипал. Дочерних фирм на заводе развелось видимо-невидимо! И в цехах, и в отделах, и просто при заводе. Чем они там занимались – никто и представления не имел, включая их сотрудников. И хотя завод мало производил товарной продукции, его финансовая деятельность просто бурлила, а через его счета прогонялись громаднейшие по тем временам суммы. И от всей этой "деятельности" руководству ОАО обязательно перепадало неплохо. О-очень даже неплохо, если они и вилл себе понастроили, и по "заграницам" "понаездились", и недвижимостью "подзапаслись". А интересы коллектива завода? Да плевать на них! Обойдутся и так! Ходят на работу – ну и пусть себе ходят. Кто им мешает? Кланяться в ножки должны, что им еще разрешается ходить через проходную! Спасибо должны говорить и за это! А то, что зарплата у них мизерная и платят ее нерегулярно, так это уж извени-и-те-е! У нас теперь – рынок! Что заработал – то и поел! Вот так-то, мои дорогие! И имейте в виду – я вас никого не держу! Не нравиться – идите на все четыре стороны! Обойдемся и без вас! "Гастарбайтеров" привезем на ваше место! С Украины, с Молдавии или из Средней Азии! А те за горбушку хлеба готовы работать! Имейте это в виду!

Цеха завода опустели. Высотная стекляшка – тоже. Нижние этажи по самый десятый были сданы в аренду под офисы бесчисленных фирм и "фирмочек". На верхние этажи арендаторы почему-то не шли. Поэтому верхушка стекляшки осталась за инженерными службами ОАО "Машзавод". Точнее – за их остатками. Потому что работников в этих службах осталось мало-мало. В основном пенсионеры, да "предпенсионники". Молодых практически не было. В отделах произошло почти то же самое, что и в Красной Армии СССР во время большого террора 30-х годов, когда был истреблен почти весь офицерский корпус страны, имеющий богатый командный опыт Первой мировой и Гражданской войн.

Освободившиеся командные места тогда заняли "желторотые юнцы", ничего не знающие и ничего не понимающие в военной науке. Вчера они еще командовали ротой, максимум батальоном, а сейчас уже дивизией, корпусом, а то и – округом.

И самое поразительное здесь то, что они, эти новоиспеченные начальники, очень быстро вошли в роль командиров крупных воинских соединений и им понравилась чувствовать себя избранными, ощущать в своих руках власть над людьми, получать высокую зарплату, пользоваться многочисленными привилегиями, положенными им по статусу.. А про свое абсолютнейшее несоответствие занимаемым должностям они и не думали. Зачем? С какой это стати? Там, наверху, так решили. А им, наверху – видней. Раз поставили, значит, так и надо. Значит, они увидели во мне нечто такое, о чем я сам никогда и не догадывался. Поэтому спасибо им за доверие! А мне надо лишь поусердней исполнять их приказы. И все. И больше – ничего от меня не требуется.

Так они и делали. К чему это все привело, показал 1941-й год. Все руководство Красной Армии среднего и высшего звена, выдвинувшееся вверх в период массовых репрессий, в течении первых же месяцев войны показало свою полную командную несостоятельность и абсолютнейшую профессиональную непригодность в решении тех задач, на выполнение которых они были поставлены. И результатом их бездарного командования стали миллионы человеческих жертв и громаднейшая территория страны, попавшая в фашистскую оккупацию. За небольшим, правда, исключением в виде Жукова, Василевского, Мерецкова и некоторых других. Их список очень и очень невелик. И скорее подтверждает это исключение, чем опровергает его.

Примерно тоже самое произошло и на ОАО "Машзавод", как и на многих других крупных предприятиях страны в проклятые 90-е годы. За сравнительно короткий срок, в течении всего лишь одного-двух лет, в них произошла своеобразная перетасовка профессиональных руководящих кадров – сильные ушли, а слабые остались. И освободившиеся места сильных заняли слабые, совершенно неподготовленные для подобной деятельности люди. И если в природе процесс эволюционного развития жизни на земле совершался за счет слабых, плохо приспособленных к жизни особей, то здесь, на промышленных предприятиях произошло все с точностью наоборот. Здесь слабые, своей пассивностью, своей бездеятельностью и своим непрофессионализмом вытеснили, если можно так выразится, более сильных своих соперников. Произошел некий и очень своеобразный, а по существу – противоестественный, отбор специалистов в промышленном производстве страны, когда слабые вытеснили сильных. И технический уровень предприятий, в особенности машиностроительных, упал ниже нижнего. Страна из передовой, промышленно развитой, в мгновение ока, превратилась в отсталую, промышленно недоразвитую страну. А ее технические и технологические возможности в общем машиностроении скатились до уровня 40-50-х годов двадцатого столетии. В стране произошла научно техническая катастрофа с непредсказуемыми своими последствиями. Хотя – почему непредсказуемыми? Последствия этой катастрофы очень и очень даже предсказуемы – потеря экономического и политического суверенитета

России с последующим ее распадом на мелкие, экономически и политически не самостоятельные государства

Но вначале, когда завод перебивался случайными заказами, не слишком сложными и не слишком ответственными, отсутствие квалифицированных инженерных кадров осо-бенно не сказывалось на качестве выпускаемой заводом продукции. Тем более, что и заказчик не слишком-то был придирчив к их работе. Слава богу, что получил и что не так уж слишком и дорого. И в сроки. А все остальное – не важно, не важно. Когда речь идет о выживании, то качественные параметры продукции отходят на второй план и становятся мало существенными. Главное, что есть, и что работает. Но затем, в начале 2000-х годов у завода появился новые хозяева. Контрольный пакет акций ОАО приобрела фирма, связанная с ФСБ и на заводе всерьез запахло переменами. Причем, переменами вроде бы к лучшему. И здесь начало выясняться, что переменами к лучшему на заводе заниматься некому. Существующая инженерная прослойка на заводе к переменам оказалось не готова. Особенно ее средний и высший состав..

К этому времени в технологическом бюро ОГТ осталось всего 18-ть человек. Раньше технологических бюро было целых пять. По числу механосборочных цехов. И было еще одно технологическое бюро – бюро перспективных технологий. Теперь же осталось всего одно. И конечно же никаких перспективных технологий. С обычными бы справиться. Руководила бюро Ирина Владимировна Стрельникова, ничем не примечательная, домашнего вида женщина лет 60-ти, со слегка оплывшей к низу от возраста, в область живота, фигурой, но еще бодрая и энергичная. Когда-то, в молодости, она, вероятно, была еще и красивой. Ну, пусть не красивой, но миловидной – это уж точно! Ведь молодые – все красивые! Недаром же существует такое понятие, как обаяние молодости! Но со временем все куда-то ушло, исчезло, испарилось, она потускнела и стала самой обычной пожилой женщиной, не останавливающей на себе ничей взгляд. Ни мужской, заинтересованный; ни женский, придирчивый. Даже выглядела она на свои шестьдесят. Ни на больше, ни на меньше. Обычная серенькая мышка, каких тысячи суетятся вокруг, если не больше.

Всю свою сознательную жизнь она проработала на заводе в отделе Главного технолога. После окончания школы она никуда не поступила – срезалась на контрольной по математике. Бывает, чего особенного! То ли переволновалась, перенервничала и разом забыла все, что когда-то неплохо знала по школьной программе; то ли действительно попа-лось на экзаменах что-то невероятно сложное, о чем она и представления не имела; то ли ее знания по математике вообще оказались ниже среднего. Кто знает?! В жизни все может быть. Одни после такого удара садятся за учебники и начинают основательно готовятся к экзаменам на следующий год; другие нанимают репетиторов; третьи активизируют усилия родителей на обходные пути для поступления в институт, чаще всего – финансово блатные; четвертые вообще машут рукой на высшее образование и стараются уже фундаментально устроиться на работу по рабочим специальностям; ну а пятые – начинают усиленно делать вид перед родителями, что готовятся к экзаменам в институт на будущий год. К таким и относилась Ира, будущая Ирина Владимировна. А чтобы год не пропал совсем уж даром, в бесполезном ничегонеделании, ее отец, работавший тогда на заводе не совсем последним человеком (он работал начальником одного из механических цехов), поднатужился и устроил ее ученицей комплектовщицы в ОГТ. Была в то время в отделах завода такая специальность для детей заводчан с не слишком определенным кругом обязанностей, что-то вроде девочки на побегушках. Тогда было модно создавать на заводе рабочие династии и руководство ПО охотно шло навстречу интересам своих кадровых работников в трудоустройстве их чад на заводе после окончания школы..

На следующий год она опять попробовала поступить в институт и снова неудачно. Тогда отец оформил на нее ходатайство от завода в местный филиал Московского института стали и сплавов, МИСиС, на вечернее отделение. И ее взяли без экзаменов на вечернее отделение технологического факультета по специальности "Технология машиностроения". Сбылась мечта родителей. Их дочь наконец-то стала студенткой института. Пусть вечернего отделения, но все же – студенткой.

Так она и училась. Вечером – в институте; днем – на работе. Хорошо хоть нагрузка в ОГТ у нее была небольшая и она спокойно могла делать на работе домашние задание и контрольные работы. Да и у других ее коллег загрузка на работе тоже была не слишком. Ведь в отделы тогда брали людей с запасом. И не только для того, чтобы у нас в стране не было безработицы. Но и для выполнения бесчисленного количества других видов работ, не свойственных напрямую для ИТР– овцев завода, но очень необходимых для нормальной жизнедеятельности городя, да и самой страны в целом с точки зрения партийного руководства страны и местных горкомов партии. Здесь были и овощные базы, и колхозы, и стройки, и уборки улиц, и работы на конвейерах в цехах заводов, то есть, те самые виды малоквалифицированных работ, которые во всех цивилизованных странах мира выполняют необразованные приезжие "гастарбайтеры", или в переводе с немецкого – рабочие эмигранты, а в Советском Союзе – ИТР-овцы, то есть, люди с высшим специальным техническим образованием. Поэтому и штаты на заводах, да и учреждениях тоже, составлялись с излишком, то есть, с негласным учетом того обстоятельства, что некоторая часть этих работников, примерно процентов 10-20, будет постоянно отвлекаться на какие-нибудь посторонние, совсем не похожие на инженерные, виды работ.

Диплом Ира защищала уже инженером технологом по механической обработке деталей на станках токарной группы, то есть, деталей, имеющих форму тел вращения. Это были различного рода валы, валики, диски, колеса, шестерни, болты, шпильки и т.д. и т.п. Работа была не сложная, однотипная и делалась всегда по одному и тому же утвержденному образцу. И к окончанию института она ее делала почти механически, особенно не задумываясь над деталями самого технологического процесса. Хотя, если уж быть откровенным, настоящим специалистом она еще не стала. В любой профессиональной деятельности, будь то рабочий, врач, инженер, педагог или хотя бы журналист специалистами начинают становиться только лишь после нескольких лет плодотворной работы, не менее пяти-шести. Только освоив в деталях азы своей профессии, только начав активно работать самостоятельно, не оглядываясь постоянно на более опытных товарищей и не копируя слепо их опыт, а начиная сознательно выбирать тот или иной путь для решения стоящих перед тобой конкретных задач, и не набив, при этом, достаточного количества синяков и шишек, только тогда можно будет говорить о начале постижения глубинных основ своей профессии.

Ира же только научилась свободно, без напряга, оформлять технологические карты на изготовление той или иной детали на токарных станках конкретного цеха завода. А для этого особого-то ума и не надо было Нужно лишь просто-напросто разобраться в чертеже детали, выбрать для ее обработки конкретный станок, подобрать для нее нужные инструменты и дать режимы обработки. А для облегчения работы технологов, в свое время, конечно же Советское, ведущими институтами страны были разработаны детальные нормативы, оформленные на заводе в виде соответствующих таблиц. Вот они, наклеенные на картон, висят перед ней на кронштейнах, прикрепленных к столу. Надо только запомнить, когда в какую таблицу посмотреть, чтобы взять нужные тебе параметры и необходимые цифры. А эти таблицы и запоминать-то не надо, они сами начинают укладываться в па-мяти через несколько лет работы.

Поэтому до настоящего инженера технолога, знающего и понимающего все профессиональные тонкости механической обработки деталей на станках, не стесняющегося поспорить с опытным рабочим станочником и умеющего убедить его в собственной правоте, а также научиться спокойно, без истерии и снобизма признавать и принимать собственные ошиб-ки, ей было очень и очень далеко.

Но и специалистом, как таковым, в традиционном понимании этого слова, она тоже не стала. Долгие годы своей работы в технологическом бюро она занималась одним и тем же делом – заполняла технологические карты. И – все И больше – ничего. В цеха завода она не ходила. Как используются в цехах ее технологическая документация, она не знала. Для посещения цехов в отделе существовало несколько мужчин, опытных специалистов, ведущих инженеров технологов. Они-то и ходили по цехам для решения возникающих там конкретных практических вопросов по обработке деталей. Поэтому Ира, а к тому времени уже Ирина, хотя еще и не Ирина Владимировна, стала узким, профильным специалистом, но особенного неудобства от этого не испытывала. Потому что ее коллеги по бюро занимались тем же самым. И среди них она не была самой последней. Так, где-то в серединке. И ей нравилась эта ее работа. Она могла ее делать уже механически, не задумываясь, чуть ли не с закрытыми глазами, занятая своими мыслями, а иногда и разговаривая с соседками. Она разговаривала, а руки делали свое дело, записывая необходимые цифры и слова в нужные клеточки технологической карты. И ее такое положение дел абсолютно не напрягало. Даже больше – оно ее полностью устраивало. Ведь оно не требовало для своего выполнения ни умственной энергии, ни душевных сил, ни нервного напряжения. Тихо, спокойно, размеренно, четко и определенно. Вчера, сегодня, завтра, послезавтра, после послезавтра. И так – на годы вперед, на длинные, долгие годы ее жизни.

За эти годы Ирина Владимировна успела повзрослеть, выйти замуж за парня с соседнего металлургического завода, с которым познакомилась на летней работе в подшефном колхозе. Потом она родила двух сыновей с перерывами в три года и снова вернулась на прежнюю работу. И никаких особых проблем в ее жизни не возникало. Ни материальных, ни жилищных, ни психологических Муж был приезжим, из молодых специалистов, попавший на металлургический завод по распределению. Он работал в прокатном цехе, зарабатывал хорошо, и после женитьбы довольно быстро получил квартиру. А машину молодым подарили родители Ирины. Они тоже зарабатывали прилично и могли себе позволить такую прихоть. К развалу Союза отец работал в ПДО завода одним из замов, то есть, находился на руководящей должности и его мало коснулись массовые сокращения, вызванные свертыванием производства и вытекающая отсюда постоянная невыплата зарплаты. Потому что руководство завода свою зарплату получало. И не так уж плохую, если уж разбираться. А металлургический завод мужа выстоял в неразберихе 90-х годов, быстро переориентировался и начал неплохо зарабатывал на экспорте своей продукции. Поэтому, когда народ побежал с ОАО «Машзавод», то насчет Ирины в обеих семьях никаких вопросов не возникло. Пусть сидит на месте! Чего там дергаться? Везде хорошо, где нас нет! А придешь на это хорошее, так оно хуже худшего покажется. На жизнь денег хватает? Хватает спокойно. А потому -.проживем как-нибудь!

И она осталась на заводе, в своем технологическом бюро, спокойно глядя на редеющие ряды своих коллег. А коллег становилось все меньше и меньше. Вот уже дошла очередь и до их руководителей, начальников бюро. Вскоре исчезли и они. Один за другим, в течении всего лишь нескольких месяцев. Оставшихся технологов свели в одно бюро и посадили в две смежные комнаты на шестнадцатом этаже стекляшки. Начали искать начальника. Но выбирать было не с кого. Не было уже на заводе ни хороших специалистов, ни толковых руководителей. Все поразбежались. Осталась одна "шелупонь". Перебрали практически всех оставшихся. Никто не соглашался. Зачем? Для чего? Все уже были в годах, на носу пенсия, а некоторые уже и стали пенсионерами. К чему эти лишние заботы на старости лет?! Хватит, "погорбатились", можно теперь и передохнуть. Предложили и Ирине Владимировне. И она неожиданно для себя согласилась. Даже сама не поняла почему. Все жизнь она подчинялась. Сначала родителям, потом учителям, и преподавателям в институте, затем мужу и начальнику своего бюро, а в последние годы даже своим сыновьям. Все вокруг в течении долгих лет ей приказывали, заставляли, даже помыкали, а теперь вот предложили и ей покомандовать. Почему бы и нет?! Что, она рыжая, что ли?! И она согласилась. Без колебаний. Совершенно спокойно и невозмутимо..

Согласиться-то согласилась.Это не сложная процедура, когда предложение идет сверху. Но ведь, согласившись, надо еще и работать. А как, позвольте Вас спросить? Если об этой части человеческой деятельности у Ирины Владимировны не было ни малейшего представления. Правда, говорят, что не боги горшки обжигают. Может, оно и так, но только очень скоро новая начальник технологического бюро в буквальном смысле слова схватилась за голову. А схватилась она потому, что только теперь до нее дошло со всей очевидностью, что бюро-то теперь другое, что фронт работы этого нового бюро и его функции теперь изменились и абсолютно стали не похожими на те. что были когда-то раньше, когда она работала простым инженером технологом. А об этой новой функции технологического бюро у Ирины Владимировны не было ни малейшего представления. И помочь ей здесь на заводе не мог никто, так как Главный технолог, ее непосредственный начальник, был тоже только что назначен на эту должность с должности рядового технолога и закон-чил институт всего лишь три года назад.

Дело в том, что раньше, до распада Союза работники технологического бюро были разбиты на отдельные группы, разрабатывающие технологические процессы по отдельным видам металлорежущих станков: технологическая группа токарной обработки деталей; технологическая группа фрезерной обработки деталей; технологическая группа расточной обработки деталей; технологическая группа строгальной обработки деталей и т.п. Теперь же каждый работник бюро должен обрабатывать весь заказ сразу и выдавать технологию на все виды механической обработки имеющихся в заказе деталей. А это гораздо и гораздо сложнее, учитывая то обстоятельство, что работники технологических бюро никогда не посещали цехов и не знали каким же образом используется на практике их техпроцессы. И весь аспект вопросов, ежедневно возникающих у "цеховиков" при механической обработке деталей, решали не они, а совершенно другие специалисты, которых теперь на заводе не было.

Теперь же ходить по цехам приходилось ей самой. Хорошо, хоть загрузка цехов бы-ла небольшая и работы для нее в цехах было, в общем-то, мало.. А кто мало делает, тот и мало ошибается. Но все равно, все равно. Ходить приходилось. Цехов-то было целых пять. И станков в каждом из них – море. И проблем с ними – океан. А она – одна. И мало что понимает в происходящем вокруг. Хорошо, что цеха все рядом стояли. В Советском Союзе проектировщики старались уменьшить транспортные операции и, по возможности, однотипные цеха располагали поблизости друг от друга, чтобы, в случае необходимости, можно было бы использовать их взаимозаменяемость. Молодцы – ничего не скажешь! Пытались исходить из практической, реальной, а не абстрактной стороны дела. Так что, пройтись по цехам она все-таки успевает Успевает посетить цеха и хотя бы ознакомиться с их проблемами. Точнее – узнать про их проблемы. Но нельзя же объять необъятное. Особенно, если это необъятное для тебя наполовину туманное, а наполовину – темное.. А "цеховики" ведь практики. Им нужно практическое решение их проблем. Им конкретику подавай, а не обычные словеса. Им надо реально подсказать, как обработать деталь и чем ее обработать, чтобы выдержать заданные параметры качества, сколько займет это времени в нынешних производственных условиях, и сколько рабочий заработает, сделав эту деталь?