Текст книги "В Тридевятом царстве"

Автор книги: Виталий Губарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда Оксана возвращалась во дворец, в воздухе уже похолодало. Солнце скрылось за деревьями, и на западе в чистом небе ярко горела первая вечерняя звезда. Оксана продрогла в своём лёгком халатике и поэтому бежала ко дворцу напрямик сквозь заросли кустов, по мягким зелёным газонам. Скоро её халатик стал совсем мокрым от росы. У самого дворца перед ней выросла щеголеватая фигура начальника королевской канцелярии. – Ваше величество, прошу вас выслушать меня, – склоняя голову и прикладывая руку к сердцу, возбуждённо проговорил де Моллюск. – Я вас слушаю, герцог, – ответила королева, пританцовывая на аллее и постукивая зубами. – Только, если можно, поскорее! – Несколько секунд, ваше величество... Я обещал вам дать доказательства злоупотреблений первой фрейлины. – Ну? – нетерпеливо подёргала она плечом. – В ридикюле первой фрейлины, ваше величество, лежит принадлежащая вам бриллиантовая диадема стоимостью полтора миллиона! – Ждите меня в кабинете! – сказала королева, нисколько не удивляясь услышанному, и прибавила уже на ходу: – Да, чтобы не забыть... Опубликуйте, пожалуйста, мой указ о присвоении титула маркизы Маргарите Шарман, а также титула маркиза и звания генерала Полю Грананж. – Слушаюсь, ваше величество, – послушно проговорил начальник канцелярии, шагая рядом с королевой и записывая на ходу её распоряжение. – Итак, повторил он, – Маргарита де Шарман и Поль де Грананж... В спальне королеву поджидала первая фрейлина её величества графиня Жозефина де Пфук. Она ходила из угла в угол большими мужскими шагами, сухая, длинная и несгибающаяся, прижимая одной рукой к своему корсажу большой золотистый ридикюль. Другую руку графиня то и дело подносила к горлу, словно её душили чьи-то пальцы, и она силилась освободиться от этих злых пальцев. Увидев королеву, графиня остановилась и быстро заговорила: – О, как вы жестоки, ваше величество! Простите меня за эти слова, но я не могу не высказать их! Только подумать, что величайшая из королев Европы, как девчонка-простолюдинка, вылезает из своей спальни в окно! Вы посмотрите в зеркало, ваше величество, на кого вы похожи! Бог мой, королева в неглиже ходит по парку! Теперь я вижу, что пять лет, проведённые в заокеанском пансионе, дали свои плоды... Не говоря уж об ужасающем американском акценте, вы позабыли элементарнейшие правила этикета! После каждой фразы фрейлина нервно вздёргивала лошадиной челюстью. – Боже! Вы смеётесь, ваше величество! – Мне совсем не весело, графиня! Прошу вас пройти со мной в кабинет. В кабинете де Моллюск уже стоял с непроницаемым липом у письменного стола. Своим тонким придворным нюхом первая фрейлина почувствовала недоброе и в растерянности остановилась посреди кабинета. – Герцог, – будто бы между прочим проговорила королева, – не правда ли, у графини прелестная сумочка? Де Моллюск поперхнулся. – Так точно, ваше величество!.. – Графиня, – продолжала королева, – не разрешите ли вы мне взглянуть на вашу сумочку поближе? Первая фрейлина что-то пробормотала и не сдвинулась с места. – Будьте любезны, герцог, помогите графине показать мне сумочку. Де Моллюск протянул к первой фрейлине руку, но она попятилась и истерически вскрикнула: – Нет!.. – Вы не хотите мне показать её? – удивлённо подняла брови королева. Первая фрейлина трясущейся рукой протянула ридикюль Оксане, та взяла его и тут же уронила. – Ах! – вскрикнула королева. – Что это вывалилось из сумочки? Герцог быстро согнулся и поднял с ковра засверкавшую в его руке бесчисленными искрами бриллиантовую диадему. – Это ваша диадема, ваше величество. Второй такой нет во всём мире! Мне только непонятно, как она попала в ридикюль графини... – Подбросили! – вдруг завопила первая фрейлина, вскидывая свой тяжёлый подбородок и выкатывая глаза. – Подбросили! – Это невозможно, графиня, – холодно сказал де Моллюск, – ключ от сейфа с драгоценностями её величества всегда хранился у вас. Он и сейчас находится в вашем ридикюле... Вот он! Графиня вдруг упала на колени и зарыдала. Оксана видела, как она раскачивается из стороны в сторону, слышала её рыдания, напоминающие квохтание рассерженной клуши, и никак не могла решить, что делать дальше. Сердобольной Оксане даже стало немного жалко первую фрейлину – она не выносила ничьих слез, да ещё слез старого человека. Оксана выжидательно посмотрела на де Моллюска. На его гладко выбритом и напудренном лице застыла ироническая ухмылка. – Обратите внимание, ваше величество, – проговорил он негромко, – на одно весьма странное обстоятельство: графиня рыдает, как на похоронах собственной мамаши, а меж тем на её лице не видно ни одной слезинки... – Дрянь! – вдруг визгливо крикнула де Моллюску первая фрейлина, переставая рыдать и поднимаясь. – Выскочка! Да знаешь ли ты, что мои предки служили при дворе Карла Великого, а твой прадед торговал восточными пряностями и купил себе титул герцога! – Ха-ха! – серьёзно сказал выскочка. – Меня душат слезы умиления от геральдических познаний этой особы! – Клоун! – провизжала первая фрейлина. – Он смеет, ваше величество, разговаривать в вашем присутствии на шутовском языке! Он забывает, что это не рынок, а дворец! – Душат слезы! – повторил выскочка. – Я прошу, ваше величество, решить, кто из нас в настоящую минуту больше походит на... представителя рынка! Наступила пауза. В тишине было слышно, как тяжело дышит первая фрейлина. – Я понимаю, ваше величество, что оставаться во дворце мне больше нельзя, – наконец снова заговорила она.

– Да, конечно, – подтвердил де Моллюск, усмехаясь. – Это самое разумное, что вы сказали сегодня. – Хорошо, я уйду! Но я уйду, хлопнув дверью! – злобно проговорила она, пронизывая начальника королевской канцелярии ненавидящим взглядом. – Ваше величество, попросите герцога показать королевскую чековую книжку, которой он имел право пользоваться только по вашему указанию. В вечернем сумраке, как бы ползущем из углов кабинета, стало видно, как побелело и без того белое от пудры лицо де Моллюска. – Он молчит, ваше величество! – торжествующе вскрикнула графиня де Пфук. Он молчит, потому что ему нечего сказать! Но всё-таки заставьте его дать отчёт, зачем он выписал чек и куда истратил сто тысяч накануне вашего приезда из Америки! Де Моллюск не шевелился. – Почему вы не отвечаете, герцог? – спросила королева, с любопытством взглянув на его застывшую, будто статуя, фигуру. – Потому, ваше величество, – глухо ответил де Моллюск, – что мне действительно нечего сказать... Я полагал, что вы простите мне эту вольность в связи с некоторыми финансовыми затруднениями... "Один стоит другого! – подумала Оксана. – Ну и дворец! Скорей бы мне отсюда выбраться! Как хочется домой!.." В эту минуту тяжёлая дверь королевского кабинета бесшумно открылась, и она услышала торжественный голос: – Их сиятельства маркиза де Шарман и генерал де Грананж! Даже в сумраке было видно, как сверкают генеральские эполеты и аксельбанты Поля. А как была великолепна садовница Марго в вечернем туалете королевской фрейлины! – Добрый вечер, ваше величество, – пропела маркиза каким-то чрезмерно тоненьким голоском. Королева приветливо помахала вошедшим рукой. Теперь она знала, как ей следует поступить. – Ваше величество, – печально кашлянул де Моллюск, – кому я должен передать королевскую печать и чековую книжку? – Генералу де Грананжу. Я назначаю вас, генерал, начальником королевской канцелярии, а вас, маркиза, я прошу быть моей первой фрейлиной. – Я, ваше величество, не возражаю, не боги горшки обжигают, – сказала маркиза обычным голосом садовницы Марго, но, вдруг спохватившись, тоненько прибавила: – А вот насчёт генерала я не совсем уверена... Справится ли он, ваше величество? – Вы уж лучше за собой последите, маркиза, – сердитым басом сказал генерал. – А мы в своём деле как-нибудь и сами разберёмся! Графиня де Пфук и герцог де Моллюск поклонились и молча удалились. Как только за ними закрылась дверь, королева взволнованно сказала: – Генерал, велите арестовать их, пока они не скрылись! Я не успела их задержать. – А зачем, ваше величество, их арестовывать? – Они воры, их надо судить! – Ну тогда я мигом, ваше величество! Едва он вышел, как ей доложили: – Премьер-министр с членами правительства вашего величества. – Пусть войдут, – сказала Оксана,

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В кабинет, неслышно ступая, вошла толпа мужчин, и маленький лысый человек произнёс тусклым, усталым голосом: – Королевское правительство свидетельствует вашему величеству верноподданническую любовь. – Здравствуйте, господа, – сказала Оксана. – Но я плохо вижу вас, стало совсем темно. Зажгите, пожалуйста, свет. Где здесь выключатель? – Не ищите выключатель, ваше величество, – вздохнул лысый, и Оксана догадалась, что он и есть премьер-министр. – Почему? – Потому что света нет и не будет! В городе остановились трамваи и троллейбусы, метрополитен бездействует, ни один поезд не пришёл в столицу и не ушёл из неё. – Премьер-министр повысил голос: – Но этого мало, ваше величество: остановились все фабрики и заводы, закрылись магазины и рестораны! Мы терпим неслыханные убытки! – Вы сказали "мы", господин премьер? – Да, ваше величество. – Будьте любезны, объясните мне, кого вы подразумеваете под этим местоимением? Он помолчал, не сразу найдя ответ. – Я полагаю, что ваш государственный ум, несмотря на вашу очаровательную молодость, может самостоятельно ответить на этот вопрос. – Мой государственный ум, господин премьер-министр, ждёт вашего ответа. В толпе министров зашептались, очевидно подсказывая премьеру ответ. – Я полагаю, что "мы" – это народ... – не совсем уверенно сказал премьер-министр. – А первостепенной задачей королевского правительства всегда была забота о народе. – Итак, из вашего объяснения я поняла, что народ терпит неслыханные убытки из-за этой забастовки. – Совершенно точно, ваше величество. – Но почему же народ бастует, господин премьер? Министры опять зашептались. – Бастуют, ваше величество, электрики и угольщики... – А разве электрики и угольщики не народ? – Да простит меня моя королева, но меня сейчас интересует не энциклопедическое определение слова "народ"... Нас всех, ваше величество, беспокоит и удручает другое... – Что? – Позвольте мне ответить, ваше величество, – раздался вдруг сипловатый тенорок. – Я не вижу в темноте, кто у меня попросил слова? – Министр финансов, – ответил тенорок и возбуждённо продолжал: – Нас удручает то обстоятельство, ваше величество, что забастовка электриков и угольщиков воленс-ноленс1 ударила по экономике всего государства, по всем отраслям хозяйства. Каждая минута забастовки в диких пропорциях наращивает кредит и в таких же пропорциях уменьшает дебет государства, таким образом баланс... – Господин министр, – вдруг перебила его певучим голоском маркиза де Шарман, – а вы бы сказали попроще... Так, мол, и так, ваше величество, я не только министр финансов, но ещё и крупный акционер и каждую минуту теряю на бирже столько-то франков... – Каждую минуту я лично теряю двенадцать тысяч франков, – с тоской в голосе подтвердил министр финансов. – Ну вот теперь и понятно ваше беспокойство, – продолжала маркиза, – а то "дебет", "кредит", "баланс"... – Все мы теряем! – вырвался у кого-то в толпе страдальческий вздох. – Все! – подхватили хором члены королевского правительства, завздыхали и задвигались во мраке. – Ваше величество, – оживился премьер-министр, – я не имею удовольствия знать имени дамы... – Маркиза де Шарман, – сказала королева, незаметно пожимая руку Марго, наша первая фрейлина и советница. – Маркиза весьма остроумно, хотя и несколько прямолинейно повернула обсуждение вопроса. Но надо ли нам что-нибудь скрывать от нашей королевы и благодетельницы?! Я должен заметить, ваше величество, что лично я, премьер-министр вашего правительства, теряю больше всех, ибо являюсь одновременно председателем правления энергетического концерна! – Ах, как я вам сочувствую, господин премьер! – покачала головой королева. – Смотрите-ка, а за окнами я вижу какой-то свет... Действительно, окна и стеклянные двери, выходящие в парк, слабо осветились и на стенах и потолке задвигались неровные розовые отсветы. Маркиза посмотрела в окно. – Это мой отец... простите, это ваш садовник, ваше величество, сжигает на костре сухие ветки и опавшие листья. – Как хорошо! – воскликнула королева. – Пойдёмте к свету, господа! Я очень люблю сидеть у костра! Там мы и обсудим вопрос о дебете и кредите и, как говорится, подведём баланс! – Это прелестно, ваше величество! – сказал повеселевший премьер-министр, предлагая королеве руку, на которую она могла бы опереться. – Я сам иногда люблю убежать от цивилизации и подремать у охотничьего костра. Сразу начинаешь понимать, что ты не очень далеко ушёл от питекантропа. Двери в парк распахнулись, сразу запахло сыростью и горьковатым дымком. Королева спустилась по широким ступеням в парк и направилась к костру. Кто-то принёс кресло, она села в него, протягивая к огню руки и ноги, и обвела взглядом министров, обступивших костёр тесным кольцом. Все они явились во дворец в парадных фраках. И лица их были теперь ясно видны. Вот стоит низенький лысый премьер-министр с твёрдым квадратным подбородком и маленькими глазками, над которыми, как две щётки, вздымаются рыжие брови. Его жёсткое лицо непроницаемо спокойно... Вот министр финансов... у этого лицо, как у старой бабы, обвисшее и рыхлое, а широко расставленные глаза бегают из стороны в сторону. А вот стоит моложавый министр с усиками, вперив в королеву взгляд, полный подобострастия. Чем-то он похож на герцога де Моллюска. Рядом с ним вытянулся высоченнейший и плечистый мужчина с отвисшими, как у бульдога, щеками и почему-то очень большими мешками под глазами. "Пьяница", – решила Оксана. Рассматривая эти чужие лица, Оксана опять с тревогой думала о своих друзьях, о доме... Скорей бы ей выбраться отсюда, скорей бы её нашли. Но как подать о себе весть? Что предпринять?.. Костёр весело потрескивал. – Теперь бы в самый раз испечь в костре картошку! – сказала королева. Ах, как это вкусно, когда она припахивает дымом! – Её величество, вероятно, вспоминает весёлые пикники, – рявкнул министр с бульдожьим лицом, радостно выкатывая глаза. – Вы правы, – улыбнулась королева. – И когда мы садились у костра, то очень часто распевали одну песенку: "Тот не знает наслажденья, кто картошки не едал..." Министры делали вид, будто им очень весело. Премьер сделал шаг вперёд и протянул королеве бумагу. – Что это? – удивилась она. – Ваш указ, ваше величество... Подпишите вот здесь... – Мой указ? – Так точно, ваше величество... Указ о запрещении забастовки электриков и угольщиков. – У меня стала портиться память, – вздохнула она, – не могу вспомнить, когда я сочинила эту бумагу. – Мы сочинили её за вас, ваше величество, сдержанно сказал премьер, и его щека мелко задёргалась. – Мы не хотели утруждать вас... Подпишите, бога ради, ваше величество! – Подпишите, ваше величество! – повторили жалобно министры и умолкли. Было слышно, как в тишине потрескивает костёр и шелестят листья на старых дубах. – Господин премьер-министр, – сказала вдруг Оксана, – а вы когда-нибудь думали о том, почему люди бастуют? Гм... – Вероятно, есть причина, которая заставляет их бастовать? – Такой причины нет, ваше величество! В нашей стране весьма высокий жизненный уровень... – Весьма высокий жизненный уровень, а люди бастуют! – усмехнулась королева. – Где же логика, господин премьер-министр? Он не нашёл что ответить. – Господа министры, – продолжала королева, – я собираюсь издать указ о том, какая должна быть зарплата у простых людей в нашей стране... Оксана умолкла, вспоминая всё, что ей говорила Марго в домике садовника. "Да ведь лучше, чем Марго, я всё равно не скажу", – подумала она и громко прибавила: – Маркиза де Шарман сейчас объявит кабинету министров наше королевское решение. Прошу вас, маркиза! Маркиза сделала судорожное движение головой, зачем-то потрогала пальцами свою пышную причёску и откашлялась. – Значит, так, господа министры, – начала она, морща лоб, – вы только не пугайтесь, но дело это стоящее... Вы, молодой человек, станьте подальше от костра: огонь как раз к вашей правой штанине подбирается... Долго ли до греха! Так вот, надо бы нам сюда счёты, хотя, конечно, можно и без них обойтись, потому что арифметика тут не такая уж сложная... Министр финансов трясущимися руками вынул из портфеля маленькую счётную машинку. – К вашим услугам, ваше сиятельство... Эта машина всегда при мне... – Первое, сколько хлеба съедает человек за один день, – продолжала маркиза. – Я совсем не ем хлеба, – усмехнулся министр со щеками бульдога. – Да, разумеется, хлеб можно не считать, – иронически проговорил министр, похожий на де Моллюска. – От него только толстеешь. Кто же, господа, ест омары и устрицы с хлебом? – Я даже черепаховый суп ем без хлеба, – вставил министр финансов. – Ну что ж, – в тон ему сказала Марго, – в таком случае, господин министр финансов, посчитайте на своей машинке стоимость омаров, устриц и черепах, которых, кажется, вы доставляете в Гриж на самолётах с Канарских островов. Я думаю, что одна такая черепаха стоит не меньше, чем вагон хлеба!.. Ну что вы уставились на меня? Ладно уж, выстукивайте полкилограмма хлеба... Дальше посчитайте коровье масло – двадцать граммов на нос – уж меньше никак нельзя... Когда подсчёт был закончен, министр финансов, бледный от напряжения, схватился за сердце и упал бы в костёр, если бы его не подхватили другие министры. – Нет, нет, ваше величество, – шепнули его перекошенные губы, – лучше прибавить десять процентов угольщикам и электрикам... – Когда ваше величество собирается обнародовать реформу о заработной плате? – спросил в наступившей тишине премьер-министр. – Немедленно! – сказала королева. И, сопровождаемая маркизой де Шарман, она направилась во дворец, огромные окна которого наконец осветились. Это снующие по залам слуги зажигали свечи, как века назад, когда люди ещё не знали электричества.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Прежде чем покинуть дворец вашего величества, – сказал премьер-министр у порога королевского кабинета, – да будет мне позволено задать один вопрос. – Задавайте, – кивнула королева, глядя, как вокруг свечи на письменном столе вьётся яркий мотылёк. Премьер-министр помялся. – Вопрос в некотором роде конфиденциальный... – Он бросил взгляд на маркизу де Шарман, которая стояла у письменного стола, подняв голову и скрестив руки. – У меня нет секретов от моей первой фрейлины, господин премьер-министр. – Вопрос касается именно первой фрейлины, ваше величество... Во дворце и в кулуарах правительства циркулируют странные слухи об аресте первой фрейлины графини Жозефины де Пфук и начальника королевской канцелярии герцога де Моллюска. – Да, они действительно арестованы за воровство и будут отданы под суд... – сказала королева. – Ах, какой непонятливый мотылёк! Да улетай ты подальше от свечки, милый! Ведь ты сожжёшь крылышки! Премьер-министр сделал два шага в сторону письменного стола и развёл руками. – Ваше величество, мне показалось, что я ослышался! Я потрясён! Вероятно, вы не совсем ясно представляете, ваше величество, чем чреват этот печальный случай для престижа королевского двора и всей Карликии... Их нельзя отдавать под суд! – Впервые слышу, что воров нельзя судить! – Бог мой, какие слова вы произносите, ваше величество! Как только слухи об атом просочатся в печать, вас поднимут на смех и опозорят газетчики всех континентов. Воры во дворце её величества! Такого ещё не было в истории Карликии... а если и было, то об этом никто не знал, и никакая тень не падала на ваших предков... – Да что же с ними делать? – Отпустите их с миром, ваше величество... А газетам мы сообщим, что они ушли в отставку по болезни... – Ах, как мне надоело всё это! – В голосе королевы зазвучало раздражение. – Хорошо, пусть уходят с миром или без мира, как заведено в этом королевстве. Вы даже можете увезти их в своей машине, господин премьер-министр. – Где они, ваше величество? – Не знаю... – Сидят в подвале, – сказала маркиза, – их стережёт Поль... тьфу, простите, генерал де Грананж. Я уже говорила этому дурню, чтобы он велел солдатам охранять их, но Поль, тьфу, генерал де Грананж упёрся, как бык. Говорит, что с поста его может снять только одна королева, то есть вы, ваше величество. Королеве пришлось спуститься в подвал. Премьер-министр освещал ей и маркизе дорогу карманным фонариком. Стёртые каменные плиты неторопливо проплывали в узком серебряном лучике, пахло пылью и чем-то затхлым, как пахнет обычно в помещении, которое очень давно не проветривалось. Они долго шли но узкому проходу и наконец увидели впереди огонёк. Генерал де Грананж, прикрепив свечу к перевёрнутому ящику, играл с солдатом в карты. – Успел уже! – сердито сказала маркиза. – Как несмышлёный ребёнок – ни на минуту нельзя отпускать! Генерал и солдат вытянулись перед королевой. – Ваше величество! – сказал генерал, слегка покачиваясь. – Не обращайте внимания на то, что она ворчит... Ну какая женщина не ворчит, если видит такое? Но мы выпили, ваше величество, от страха! Ей-богу, от страха! Графиня вопит за этой дверью, что её и герцога замучили привидения! Маркиза вскрикнула и закрыла ладонью рот. Королева с любопытством посмотрела на тяжёлую дубовую дверь. – Это интересно, я видела привидения только в кино и всегда была уверена, что на самом деле никаких привидений не существует! – Не гневите господа, ваше величество! – быстро сказала маркиза. – Да кто же не знает, что во дворцах и старых замках по ночам очень часто разгуливают привидения? Королева с улыбкой взглянула на премьер-министра, но тот только развёл руками. – Откройте дверь и отпустите арестованных домой, – распорядилась она. Генерал зазвенел ключом и распахнул дверь. Раздался стон, на пороге появилась графиня. Она судорожно хватала неповинующимися руками дверную раму. Следом за ней двигался герцог, он тоже казался испуганным и бледным. Премьер-министр быстрым движением поддержал графиню, почти свалившуюся на его руки, и повелительно сказал; – Воды! Зубы графини застучали о стакан. – Боже мой! – наконец выдохнула она. – Боже мой, какой это был ужас! Я видела и слышала каких-то людей в белых саванах. Графиня медленно приходила в себя, но она всё ещё дышала тяжело и часто, и даже при слабом свете свечи было видно, как вздрагивают пальцы на её бессильно опущенных руках. "Зачем она устраивает этот спектакль? – подумала королева. – Неужели она считает нас полными дураками? Впрочем, Марго, кажется, ей верит... А может быть, графиня сошла с ума?" Словно угадав её мысли, графиня прошептала: – Сначала я решила, что схожу с ума... Но герцог видел и слышал то же, что и я... Королева посмотрела на герцога де Моллюска. Он стоял, прислонившись к стене, не двигаясь, полузакрыв глаза. Однако герцог почувствовал обращённый на него взгляд королевы, поднял веки и тихо проговорил: – Это действительно так, ваше величество... Тут даже Оксане стало чуточку не по себе, несмотря на то что она никогда не верила ни в какую чертовщину. Она понимала, что герцог и графиня не могли сговориться слишком они ненавидели друг друга. Но в таком случае, кого они видели? – Посветите мне, генерал, – сказала она и переступила порог. В крошечном помещении, похожем на кладовку, было ещё более душно. В гранитных стенах, сложенных, должно быть, столетия назад, торчали кольца с проржавевшими цепями, которые свешивались на пол и, свернувшись змеями, лежали на каменных плитах. Оксана сделала шаг, споткнулась во мраке о цепи и услышала, как они издали короткий, суровый звон. Может быть, кто-нибудь годами томился в этой страшной темнице, не видя света. – Генерал, – сказала королева виноватым голосом, – вы не должны были сажать их в этот отвратительный погреб... – А куда же мне их сажать, ваше величество? – обиженно пробормотал генерал. – Другой гауптвахты во дворце днём с огнём не отыскать... Спросите хотя бы этого солдата. Мы с ним всё подземелье облазили... – Так точно, ваше величество! – подтвердил солдат, выкатывая посоловевшие глаза так старательно, что ей стало смешно, и все её страхи сразу кончились. – Но я не вижу белых саванов, – сказала она улыбаясь. – О, – простонала графиня, – один из них вышел из этого угла... А другой... другой наполовину высунулся вот из этой стены... – И из этой... – тихо прибавил герцог. – Спаси и защити, пресвятая дева! – пролепетала насмерть перепуганная маркиза де Шарман, осеняя себя крестным знамением. – Аминь, – в тон ей проговорил генерал де Грананж и тоже перекрестился. – Что же говорили эти саваны? – Они ничего не говорили, ваше величество! – воскликнула графиня. – Они хохотали! – Хохотали? – Дико хохотали, ваше величество! До сих пор мороз подирает меня по коже! – Странно, – пожала плечами королева. – Слово герцога, ваше величество! – с достоинством проговорил де Моллюск, видя, что она всё ещё сомневается. – Но почему же эти привидения больше не появляются? – Э-э, ваше величество, – пробасил генерал, – привидения никогда не появляются, если много народа! А вот мой кузен как-то ночью шёл через кладбище и видел их собственными глазами! Мой кузен выпил самую малость в кабачке "Весёлый жираф", что стоит на развилке шоссе, и подумал: "Дай-ка пойду в деревню прямиком через кладбище..." – Не болтайте глупости, генерал! – вдруг рассердилась королева. – Наверно, ваш кузен выпил не такую уж малость... Она повернулась и увидела, что премьер-министр шепчется с герцогом и графиней. Глава королевского правительства перехватил её взгляд, поспешно выпрямился и вздохнул: – Я позволил себе, ваше величество, заметить, что даже в наш чрезвычайно просвещённый век жизнь содержит ещё очень много непонятного и таинственного... – Возможно, – сказала она, – но признайтесь, господин премьер-министр, вы сами не бывали в "Весёлом жирафе"? – Я отдаю должное остроумию вашего величества. Однако, что вы подумаете об этом? И он указал на большую расщелину между плитами пола, в которой похолодевшая королева отчётливо увидела человеческие кости. Маркиза де Шарман снова вскрикнула и закрестилась. – Я не знаю... – перевела дыхание королева. – Если верить легенде, триста лет назад в этом подвале были заточены смертельные враги трона, – продолжал премьер-министр, – они умерли без церковного покаяния. Я ничего не утверждаю, ваше величество, но не кажется ли вам особым знамением то обстоятельство, что герцог и графиня именно здесь увидели привидения? Кстати, некоторые дворцовые служащие давно заметили, что фигуры в белых саванах иногда поднимаются из этого подвала и разгуливают по ночам по всему дворцу! – О да, я тоже припоминаю, – простонала графиня де Пфук, – но это случалось давно, когда её величество была совсем крошкой... А после вашего отъезда в Америку привидений никто не видел... И вот теперь всё началось снова! Уйдёмте отсюда, ваше величество! – Уйдёмте! – хрипло проговорила маркиза де Шарман. – Умоляю, ваше величество, уйдёмте! Маркиза вцепилась в руку её величества, и пока они поднимались из подвала, королева всё время чувствовала, как дрожит её новая фрейлина. И дрожь Марго невольно передавалась Оксане. Академик Флокс встретил королеву у входа в спальню. – Господин доктор, – сказала она, – не надо считать мой пульс, я устала и хочу спать. – Но, ваше величество... – прошамкал старик, тряся бородкой. – Не надо, – повторила она настойчиво и прибавила с ласковой улыбкой: Отправляйтесь и вы спать, дедушка! Он изумлённо заморгал светлыми старческими глазами. – Но вы ещё не выпили кефир, ваше величество... – Хорошо, я выпью, спокойной ночи! Наконец-то Оксана осталась одна! Она лежала в своей гигантской кровати и лихорадочно соображала: как ей сбежать из дворца? Раз друзья до сих пор не освободили её, она сама позаботится о себе. Путь только один – в парк и дальше, у домика садовника, через ограду. Это будет нелегко, но ведь научился же Поль приходить таким путём к своей невесте! Они, конечно, помогут ей... Впрочем, кто знает, как Поль поведёт себя теперь, когда стал генералом. Уж очень, кажется, понравилось ему носить эполеты и аксельбанты. А она-то еще хотела поручить ему разыскать наших спортсменов... Оксана выскользнула из-под одеяла и подкралась к двери. Да, Марго и Поль здесь. Вон она устало дремлет, склонив голову на его плечо, а он осторожно, чтобы не разбудить её, разглядывает себя в огромном зеркале и прихорашивается, как женщина. Пламя свечи колеблется перед ним на мраморном столике. Оксана решительно выпрямилась. Пора! Надо побыстрее одеться и бежать! Тут она случайно взглянула на окна и вздрогнула. Могучий косой ливень неслышно хлестал по толстым стёклам, не пропускающим в спальню ни одного звука. Потоки воды пузырились и скользили вниз. В сером сумраке было видно, как под ветром бешено кренятся деревья и машут ветками в огромные дворцовые окна. Это был не ливень, а водопад, и в другое время Оксана залюбовалась бы им, но сейчас он только огорчил её. Одна за другой блеснули молнии, наполняя спальню слепящим фиолетовым светом, потом неясно и глухо, словно за тридевять земель, прогудел гром. Она вздохнула, юркнула под одеяло и задула на тумбочке свечу. Девушка проснулась от какого-то неопределённого шороха и открыла глаза. Она лежала не шевелясь, парализованная вдруг нахлынувшим на неё противным страхом, сделавшим всё тело липким и непослушным. Она хотела закричать и не смогла. Посреди спальни во мраке двигалось нечто светлое и бесформенное. Это нечто медленно приближалось, остановилось в пяти шагах от кровати и тихо простонало. – Кто здесь? – наконец спросила Оксана каким-то чужим, деревянным голосом. Привидение не ответило. Теперь оно так же медленно удалялось, будто плыло по воздуху. В самом дальнем и тёмном углу спальни оно заколыхалось и исчезло. Оксана выпрыгнула из постели и босиком заскакала по мягкому ковру в угол. Он был пуст. Девушка растерянно потрогала твёрдые стены и почувствовала под пальцами холодок мрамора.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

"Наверно, это сон, – подумала Оксана, – наслушалась всякой всячины, и теперь мне снится эта белиберда..." Немного успокоенная, она вернулась в постель, но не успела закрыть глаза, как услышала за дверью отчаянный вопль Марго. Оксана бросилась в соседний зал. Он был пуст, и лишь язычок пламени бился над свечой так, словно кто-то стремительно пробежал мимо. Слева она увидела распахнутые двери в другой зал, а в том другом – такие же двери были распахнуты в третий, из третьего – в четвёртый. Дальше всё терялось во мраке, но она ещё днём успела заметить, что этим большим роскошным комнатам, в которых, по-видимому, никогда никто не жил, нет конца, и величественные белые двери, ведущие из зала в зал, всегда были открыты по ровной линии одна против другой. Створки дверей с золотыми разводами словно стояли на часах, когда королева проходила по этим пустынным помещениям, увешанным, как в музее, старинными картинами и заставленным дорогой резной мебелью. Оксана одиноко поёживалась посреди зала в своём шёлковом спальном пеньюаре и насторожённо прислушивалась. Было тихо, ничто не выдавало никакого движения, и только отсветы от огонька свечи дрожали на зеркальном паркете. – Марго! – громко крикнула она, глотнув воздуха. "Го-го-го-го..." ответило эхо в бесчисленных залах, и от этого ей стало ещё страшней. Она была одна в огромном тёмном дворце. – Эй, кто-нибудь! – превозмогая страх, снова закричала Оксана. "Бу-бу-бу-бу-бу..." – откликнулись пустынные залы. – Стража! "Жа-жа-жа-жа..." – понеслось в темноте. Цепенея от ужаса, Оксана вдруг увидела, как большой диван у стены задвигался на своих гнутых ножках. Она хотела бежать и не смогла. Но тут у неё сразу отлегло от сердца: из-под дивана на четвереньках выползла Марго. – Ваше величество, – зашептала она, задыхаясь. – Тише, ваше величество! Привидения! – А где Поль? – Не знаю... – лепетала Марго, всё ещё стоя на четвереньках. – Мы тут немного вздремнули, ваше величество, как вдруг пришёл дежурный офицер из вашей охраны и вызвал его по каким-то важным делам... А как только они ушли, тут и началось это... – Что началось? – Я и сама не знаю, что началось, ваше величество, но только такого страха я и во сне не переживала! Кто-то ходит по тем залам и рыдает! – продолжала лепетать Марго, упираясь руками в паркет и косясь в соседний зал. – Честно говоря, мне тоже страшновато, Марго, хотя я и уверена, что никаких привидений нет и никогда не было. – Tсc... Не гневите господа и не дразните сатану, ваше величество! Тсс! зашикала Марго, становясь на ноги. – А кто, по-вашему, потушил свечи во всех этих залах, если не сам сатана? – Нe знаю... – В том-то и дело! – Так давайте пройдём по залам и снова зажжём свечи. – Ой, что вы, ваше величество, подарите мне мешок денег, и то не пойду в такую темнотищу! Уж лучше нам посидеть рядышком, пока не придёт Поль или пока не наступит утр... Она не договорила последнего слова, потому что разглядела в сумраке дальнего зала что-то совершенно невообразимое. Глаза на побелевшей физиономии Марго округлились, почти вылезая из орбит, челюсть отвисла. Оксана взглянула в пролёты дверей, и её лицо стало походить на лицо Марго. Из темноты, от двери к двери, к ним медленно приближался человеческий скелет. Их ужас был безмерен. Сначала Оксана, а за нею Марго метнулись в тёмную спальню. Королева с разбегу нырнула в постель и с головой спряталась под одеяло, словно оно могло защитить её от устрашающих видений. Потом она услышала, как у двери повизгивает её первая фрейлина. – Что случилось, Марго? – спросила королева из-под одеяла, стуча зубами. – Ваше величество... спасите! – прошипела Марго. -Оно держит меня!.. – Кто? – Оно! Королева сбросила одеяло и увидела во мраке Марго, яростно размахивающую руками. Маркиза силилась оторваться от двери и не могла. – Да что же случилось с вами? – спросила шёпотом королева, бросаясь ей на помощь. – Не знаю... – Послушайте, Марго, это дверь прищемила ваше платье... В другое время Оксана расхохоталась бы, но теперь ей было не до смеха. – Правда, дверь, ваше величество? – Чтоб мне никогда не вернуться домой, если не дверь! – Ну, слава богу, а я уже думала, что никогда не увижу своего Поля! – Стойте спокойно, надо открыть дверь. – Как же её открывать, если там оно? Вы бы лучше заперли дверь ещё на один ключ! На один-то замок она захлопнулась, да боюсь, не выдержит... – В таком случае вам придётся простоять здесь до утра. – Я простою год, ваше величество, лишь бы не попасть в его лапы! Так они пререкались шёпотом и не сразу обратили внимание на фигуру в белом саване, появившуюся на фоне окна, за которым по-прежнему бушевал неслышный ливень. Королева первой заметила привидение и скакнула в кровать. Маркиза издала новый вопль, рванулась что было силы, лёгкое вечернее платье затрещало, и через три секунды Марго оказалась рядом с Оксаной под одеялом королевской постели. Дрожа, они прижались друг к другу и осторожно высунули головы из-под одеяла. Привидение в белом саване исчезло, но взамен ему в спальне появился скелет. Он стоял в самом тёмном углу, и кости его вырисовывались очень отчётливо. Скелет неторопливо поднял руки и простонал. Королева вдруг почувствовала, как страх в ней сменяется яростью. Она подхватила с тумбочки тяжёлый подсвечник и запустила им в привидение. Подсвечник угодил в огромную фарфоровую вазу, которая с оглушительным треском разлетелась на сотни осколков. Скелет мгновенно исчез. – Ага! – торжествующе сказала Оксана. – Это тебе не по вкусу?! В эту минуту Марго молча указала ей на дверь, медная ручка которой то опускалась, то поднималась, потому что кто-то на неё нажимал с другой стороны. Прежде чем Оксана подумала, что ей следует предпринять, в спальне раздался тяжёлый вздох и сдавленный мужской голос страдальчески произнёс: – О, дочь моя!.. – Святая Мария! – шепнула Марго, до боли сжимая руку Оксаны. – Это, наверно, голос нашего покойного короля! – Кто здесь? – громко спросила королева. – Твой отец, дочь моя, – ответил голос. – Послушайте, как вам не стыдно валять дурака?! Возможно, что этот прямолинейный вопрос смутил вопрошающего, потому что он помолчал, прежде чем ответить: – Я не понимаю тебя, дочь моя... – Зато я вас отлично понимаю! – сказала Оксана, садясь в постели. – Ну-ка, покажитесь, как вы выглядите. Я вас не вижу. – Ваше величество! – истерически зашептала Марго. – Не накликайте на нас беду!.. Призрак длинно вздохнул: – Я не подозревал, дочь моя, что ты не любишь своего отца! – Я очень люблю моего отца! – быстро сказала Оксана, закрывая ладонью рот Марго, которая снова открыла его, чтобы что-то зашептать. – Я в этом уже было начал сомневаться, – удовлетворённо проговорил призрак. – Дочь моя, любимая Изабелла! Сердце моё разрывается! – А разве у привидений бывает сердце? – совсем весело воскликнула королева. – Разве привидения не прозрачны как стёклышко? Даже в кино их показывают прозрачными... Было похоже, что призрак не ждал этих вопросов и поэтому не сразу нашёл что ответить. – А разве я не прозрачен? – ответил он после некоторого раздумья. – Ты никакой, – сказала Оксана, озираясь. – Вот молния осветила спальню, но я не вижу даже твоей прозрачности... Мне только кажется, что твой голос доносится откуда-то сверху, из вентиляционной отдушины, которую я разглядела сегодня днём под самым потолком. – Да, меня не всегда можно видеть, – печально ответил голос. – Ты сказал "дочь", но уверен ли ты, что я твоя дочь? – Это так же ясно, как то, что я твой отец. – Но ты не мой отец! Призрак поперхнулся. – Кто же я?.. – Не знаю... – Опомнись, Изабелла! Разве не твой отец умер совсем недавно? – Мой отец, к счастью, ещё никогда не умирал! – Ты терзаешь меня, Изабелла! – Я не Изабелла! – Ты? – Да, я... – Но кто ты в таком случае? – Если я скажу, ты всё равно не поверишь. – Но всё-таки... – Всё-таки я русская школьница! – Оставим шутки, дочь моя! – Я не шучу! – Ваше величество, – снова зашептала Марго, – не выболтайте привидению своего секрета. Лучше скажите, что вы его дочка... А то оно и меня не признает маркизой... – Изабелла! – строго проговорил призрак. – Я вышел из могилы, чтобы спасти тебя, дитя моё! – Спасти? От чего? – От неразумных и пагубных шагов и поступков... Слушай меня внимательно... Во-первых, ты должна завтра же восстановить поруганную тобой честь любимых мною герцога де Моллюска и графини де Пфук! – Вот как! – Во-вторых, ты должна раз и навсегда запомнить, что тебе не следует вмешиваться в решения твоего правительства! – О, понимаю! Ваше замечание относится к забастовке электриков и угольщиков? – усмехнулась она. – О, боже мой! Им нельзя давать возможность поступать так, как они хотят, иначе они очень скоро сядут на шею и хозяевам, и правительству! И даже тебе! – Мне кажется, что до сих пор кое-кто сидел именно на их шее! – Ты вернулась из-за океана, дочь моя, начинённой противоречиями. Если бы ты не была королевой, я подумал бы, что ты стала коммунисткой. – Нет, я, к сожалению, ещё. слишком молода, чтобы вступить в Коммунистическую партию! – Ты постоянно шутишь, дитя моё... – Шутка украшает жизнь!.. – Всякая шутка должна быть уместной, Изабелла, а ты шутишь в то время, когда тебе угрожает смертельная опасность! Проклятые враги нашего трона, продавшие свои души дьяволу триста лет назад, бродят по дворцу! Берегись, дитя моё! И, словно подтверждая эти слова, в углу спальни раздался шорох. Марго больно сжала руку королевы. Белое привидение отделилось от стены и поплыло по комнате, неясное, бесформенное и безмолвное. А следом за ним из того же угла вышел скелет со светящимися костями, сделал несколько неслышных шагов по ковру и сел в кресло, вытянув ноги. Но Оксане давно уже не было страшно. Она подхватила с ночного столика другой подсвечник и, прежде чем привидения опомнились, очутилась в том самом углу, откуда они вышли. – Ага! – торжествующе закричала Оксана. – Теперь вы в моих руках! Интересно, куда вы будете бежать? Предупреждаю, я дам по голове тому, кто сунется в этот угол! Сдавайтесь, путь отрезан! Так как Оксана всё это кричала сгоряча на русском языке, привидения, вероятно, не поняли её. Но подсвечник, которым она очень выразительно размахивала над головой, по-видимому, объяснил им её мысли. Сначала белое привидение, а потом скелет торопливо засеменили к двери. Давно известно, что паника в лагере противника всегда придаёт силу и храбрость наступающим. Продолжая размахивать подсвечником, с победным криком Оксана бросилась наперерез отступающим. Белое привидение и скелет метнулись в сторону, неуклюже прыгнули на королевскую кровать, рассчитывая, должно быть, что это препятствие задержит королеву. Но тут белое привидение споткнулось и свалилось на Марго, а скелет, в свою очередь, со всего размаха рухнул на белое привидение. Три тела отчаянно забарахтались на широчайшей постели. – Караул! Спасите! – дурным голосом заголосила первая фрейлина. Кто-то со страшной силой заколотил в дверь, замок затрещал, створки дверей распахнулись, и королева увидела на пороге атлетическую фигуру Поля. – Марго, Марго! – тревожно заговорил генерал де Грананж. – Что здесь происходит? Он отважно ринулся к королевской кровати, но, заметив, что с неё спрыгнул скелет, отскочил в сторону и застыл на месте с открытым ртом. Воспользовавшись замешательством, скелет и белое привидение скользнули мимо генерала и скрылись за дверью. – Держите! – закричала королева, устремляясь следом за ними. – Держите! – Поль! Держи их! – завопила Марго, срываясь с кровати. – Клянусь святым причастием, это никакие не привидения... у них тела, как у всех людей! Оксана, задыхаясь, бежала из зала в зал, не спуская глаз с мерцающих во мраке привидений, и слышала, как за её спиной звенят шпоры Поля и неотступно стучат каблуки Марго.