Текст книги "Валерий Лобановский. Четыре жизни в футболе"

Автор книги: Виталий Галинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Знакомство было будничным. На профессиональной основе. В начале 75-го года, когда сборная СССР куда-то в начале года собиралась ехать и перед поездкой тренировалась в московском манеже «Сокольники».

Я служил тогда в спортредакции ТАСС, нужна была информация о команде, Валерий Березовский, блестящий журналист, давно Лобановского знавший, протежировал экспресс-интервью, состоявшееся в автобусе на пути из манежа мимо станции метро «Сокольники», возле которой я и вышел и отправился в редакцию.

Дело для Лобановского – все. Он мог стать таким же великим в любой, по-моему, профессии. Никто, разумеется, не предполагал, что из пытливого мальчугана, увлекшегося в послевоенном детстве игрой, больше похожей на забаву, нежели на серьезное занятие, получится классный футболист и выдающийся тренер современности. Валерий очень хорошо учился в школе, много читал, но все свободное время проводил на футбольной площадке. Обувь на нем горела, мячи он разбивал в клочья, доски на заборе, превращавшемся в импровизированные «ворота», после его ударов отлетали. Старший брат Валерия Лобановского, Евгений, оторванные доски прибивал, а мама, Александра Максимовна, занимавшаяся семьей домохозяйка, грозила, что футбольный мяч порежет на мелкие кусочки, а превращенные в бутсы ботинки сожжет в печке. Ясно, что угрозы так угрозами и остались: в семье Лобановских видели, что футбол стал неотъемлемой составной частью жизни Валерия и способствовал его гармоничному развитию. Отец, Василий Михайлович, работавший на мель-заводе, и Евгений, прошедший затем путь от инженера-теплоэнергетика до директора института, занятия Валерия футболом поощряли и на матчах с его участием бывали.

Школу Валерий Лобановский окончил с серебряной медалью, а затем столь же успешно – политехнический институт. Вузы такого профиля для футболистов были редкостью во все времена. Однажды в Советском Союзе в период очередной околофутбольной «реформы», граничившей, что неудивительно, с глупостью, спортивные власти страны приняли решение, запрещавшее работать с командами высшей и первой лиг чемпионата СССР тренерам, у которых не было физкультурного образования. Единственным специалистом, не имевшим такого образования, оказался ставший к тому времени тренером «номер один» в советском футболе Валерий Лобановский.

О решении тут же «забыли».

Лобановский привлекал на трибуны зрителей дриблингом, умением запутать соперника, проходами по левому флангу и угловыми. Корнеры в исполнении киевлянина приводили в восторг публику в Москве, Тбилиси, Ленинграде, Донецке и Ереване.

И конечно же, в Киеве. Трибуны поначалу замирали, а потом ревели, когда Лобановский подходил с мячом к угловому флажку, устанавливал мяч на «точку», разбегался с математически выверенного им расстояния и так посылал мяч с угла поля, что он либо внезапно «нырял» в ближний угол ворот, либо летел в дальний. Часто из скопления игроков в штрафной площадке вылетал прыгучий Олег Базилевич и забивал с передач Лобановского красивые голы.

«Фирменными» угловые Валерия Лобановского, сыгравшие свою роль на пути киевского «Динамо» к первому чемпионству немосковского клуба в 1961 году, стали не сразу. Сначала были выполненные 22-летним студентом политеха на бумаге расчеты. Затем – сотни поданных в день угловых: в жару, грязь, на киевской тренировочной базе, в других городах. К корнерам, как, впрочем, абсолютно ко всему, что он в жизни делал, Лобановский относился исключительно основательно, тщательно рассчитывая каждый шаг.

Лобановскому, мне кажется, повезло на тренеров, которые работали с ним как с игроком, – это были Вячеслав Соловьев и Виктор Маслов в киевском «Динамо», Олег Ошенков в донецком «Шахтере». В середине 60-х чемпионский успех Соловьева, включившего Валерия Лобановского в основной состав, развил выдающийся советский тренер Виктор Маслов, тренер, как говорил Лобановский, от Бога. «Его чутье на футбольные новшества, – считал Лобановский, – было поразительным. Он предвосхищал многие тактические находки, а также новинки в тренировочном процессе, которые мы потом с восторгом перенимали из-за рубежа, забывая, что они появлялись и у нас, но не были поняты и должным образом оценены. Так случилось, к примеру, с тактическим построением в четыре полузащитника. Маслов в киевском «Динамо» апробировал эту систему еще до того, как она «прозвучала» на чемпионате мира 1966 года в исполнении англичан».

Лобановский дискутировал с Масловым, пытавшимся определить футболисту иные, нежели те, которые он выполнял, функции на поле. Киевский форвард, без которого, казалось, игру «Динамо» представить было невозможно, был убежден в своей правоте, но с годами понял, что слово тренера обсуждению не подлежит.

«Принципам не изменяют, принципы совершенствуют», – говорил Валерий Лобановский, который несколько десятилетий входил в число лучших тренеров мира. Футбольная Италия звала его «полковником», Германия – «генералом». Военная терминология, на мой взгляд, лишь подчеркивает уважение к командам, которые под водительством Лобановского сражались в крупнейших континентальных турнирах. За его работой тщательно следили коллеги. Многие итальянские тренеры вполне могут сказать, что они выросли из «шинели Лобановского». Поздней осенью 1997 года большая группа российских тренеров побывала с ознакомительными целями в ряде клубов Италии. В Милане, Риме и Турине они наблюдали за работой «Милана», «Ромы», «Ювентуса», задавали вопросы. Возглавляюший «Ювентус» Марчелло Липпи заметил тогда: «Ваш интерес к направлению в нашей тренировочной работе понятен, но в свое время мы многому научились там, откуда вы приехали, обратив серьезное внимание на то, что делал в киевском «Динамо» и в сборной СССР Валерий Лобановский».

«Семь раз отмерь, один – отрежь» эта пословица с юношеских лет трансформировалась у Лобановского в простейшую формулу, которой он всегда следовал. «Надо думать». Его решения всегда выглядели на удивление точными. Они пропитаны логикой, и неизвестно, что за ними: многочасовые размышления или моментальное озарение. Одно, правда, часто тесно связано с другим. Всего, что связано с «авось», мышление Лобановского, ежедневно переосмысливающего «информационные монбланы» – прессу, беседы, телевидение, визуальные наблюдения, – не допускало.

С «дорогами», если вспомнить гоголевское определение российских бед, Валерий Лобановский не боролся, а вот с «дураками» биться довелось много. Тренер-академик, «дуайен» европейского клубного тренерского цеха, он не изменял выбранным принципам, совершенствуя их в условиях приобретаемого бесценного опыта. В Советском Союзе Лобановского фактически объявляли «еретиком», пытаясь заставить тренировать возглавляемые им команды так, «как все», и требовали от него, чтобы они играли, «как все». От выбранного направления, базирующегося на серьезной научной основе, Валерий Лобановский, несмотря на перераставшие зачастую в настоящую травлю гонения в советской прессе и со стороны некоторых ныне совершенно безвестных бывших спортивных и партийных руководителей, не отступил ни на йоту. Его увольняли из сборной СССР с формулировкой «никогда впредь не привлекать Лобановского В. В. к работе со сборными командами страны», включая юношеские, но потом вновь обращались к его кандидатуре, потому что понимали: только с Лобановским можно добиться хороших результатов.

Помудрев с возрастом, Лобановский, бесспорно, вошел в немногочисленную группу тех тренеров в Европе и мире, кто определяет процесс развития современного футбола, если говорить о методах ведения тренировочной работы и игры. Его вклад в развитие мирового футбола бесценен. «Тренер должен учиться всю жизнь, – говорил Лобановский. – Если зачерствел, перестал учиться, – значит, перестал быть тренером. Время не обмануть. Акценты расставляет оно. И учит – тоже».

* * *

В середине 70-х годов «Советский спорт» писал об одном немецком журналисте дословно следующее: «От этого человека зависит футбольное мнение Европы». Звали «этого человека» Карл-Хайнц Хайманн. Он родился в канун Рождества 1924 года в тихом городке Нюрнберг, получившем в 1945 году всемирную известность благодаря суду над нацистами. Как и многие дети в округе, Карл сызмальства принимал участие в дворовых футбольных баталиях. Со своим увлечением не расставался и в отрочестве: выступал в юношеских аматорских командах, мечтал о профессиональной карьере футболиста. Помешала война. Осенью 1943 года, когда судьба фашистского вторжения в СССР была предрешена, 18-летний юноша был мобилизован вермахтом. В 44-м получил звание лейтенанта и был отправлен на восточный фронт. Воевать против Красной армии Карлу не пришлось. Через месяц после получения лейтенантских погон его часть была захвачена в плен. В лагере для военнопленных ему, понятное дало, жилось несладко. Тяжелый ежедневный труд на строительных работах в Ярославле и Туле подрывал силы. Единственным светлым пятном в жизни под ежедневным конвоем был узаконенный еженедельный поход на стадион. По воскресеньям там проходили матчи любительских команд. Об увлечении пленника игрой в кожаный мяч в лагере знали. Хайманну повезло. Один из его начальников по имени Николай был страстным любителем футбола. Советский офицер относился к поверженному «завоевателю» более чем гуманно: давал мелкие поблажки; в быту, подкармливал, расспрашивал о его довоенной жизни в Германии. Когда в воскресный день бывший офицер вермахта занимал место на скрипучей трибуне, конвоиры подшучивали над ним: «Глядите, «фриц» пришел, можно начинать футбол».

Из плена Хайманн вернулся домой в 1949 году. Германия еще лежала в руинах, но немецкий футбол начал свое возрождение значительно раньше, чем экономика страны. Возобновился всегерманский чемпионат, а точнее – первенство ФРГ. В 1954 году немцы завоевали звание чемпионов мира, переиграв в финале «непобедимых» венгров во главе с Пушкашем, Кошичем, Хидегкути. К тридцати годам, после нескольких лет сотрудничества с «Киккером», Хайманн стал работать в качестве штатного обозревателя, освещавшего футбольные события в Германии и за ее пределами. Талантливый репортер рос по службе, словно на дрожжах: в 40 лет он вошел в кабинет шеф-редактора «Киккера» и занимал его более четверти века. При Хайманне «Киккер» получил мировое признание. Его подписчиками стали не только простые немецкие болельщики, но и крупные бизнесмены и политики в Европе и США. Одним из почитателей «Киккера» по сей день остается экс-госсекретарь США Генри Киссинджер, родившийся в Австрии. Второй человек в политический иерархии самой могущественной в мире страны требовал от своих помощников, чтобы свежий номер журнала, редактируемого Хайманном, лежал утром у него на столе.

Для подчиненных Киссинджера это было одним из самых трудных заданий. Ведь утром госсекретарь мог иметь беседу с президентом США, Днем – общаться с премьер-министром Великобритании, а вечером – обсуждать геополитические проблемы в Кремле.

Мое знакомство с Хайманном состоялось весной 1976 года. Главный редактор «Спортивноп газети» Всеволод Дмитрук в срочном порядке пригласил меня к себе в кабинет, что не сулило ничего хорошего. Я ожидал очередной взбучки от шефа, но, на удивление, Дмитрук встретил улыбкой.

– В Киев приехал шеф-редактор немецкого «Киккера» с пятью победителями какого-то конкурса. Ты будешь сопровождать их все пять дней, которые немцы будут находиться в городе. Своди их в Лавру, на Андреевский спуск, посетите ближайший футбольный матч с участием «Динамо». Одним словом, нужно оказать гостеприимство.

Выдержав паузу в несколько секунд, «главным пристально посмотрел мне в глаза и, указав пальцем куда-то в потолок, добавил:

– Там все знают. Так что не беспокойся...

Немцев я встретил в киевском аэропорту «Борисполь». На фоне серой, безликой толпы появление шестерых иностранцев, аккуратно подстриженных и пахнувших приятно щекотавшей нос парфюмерией, не осталось мной незамеченным.

– Хайманн, – представился мужчина средних; лет с открытым, лучистым взглядом. И, не дав мне опомниться, продолжил по-русски. – Ну вот, скажите, пожалуйста, что случилось с Олегом Долматовым? Почему он так долго не играет? Я слышал, он болен фурункулезом. Это в самом деле так?

Сказать, по правде, я не следил за «сводками» о состоянии здоровья Долматова, футболиста, постоянно кочевавшего по маршруту Москва – Алма-Ата – Москва, но был шокирован журналистской компетентностью моего нового знакомого. Чем больше я проводил времени с шеф-редактором «Киккера», тем больше меня восхищал его репортерский профессионализм. В футболе он знал все и всех: дружил с капитаном чемпионов мира 1954 года Фрицем Вальтером, тренером Гельмутом Шеном. Льва Ивановича Яшина называл просто Левой, Никиту Павловича Симоняна – Никитой, телекомментатора Николая Николаевича Озерова – Колей, «кайзера» Беккенбауэра – Францем. Просто в голове не укладывалось: неужто с мировыми звездами можно общаться так запросто. Но вскоре понял: Карл-Хайнц Хайманн – сам звезда футбольной журналистики. И отнюдь не случайно он стал третьим по счету немцем, получившим из рук тогдашнего президента ФИФА Жоао Авеланжа «Рубиновый орден», которым всемирная футбольная организация оценила личные заслуги журналиста в развитии и популяризации игры в кожаный мяч на нашей планете. Показательно: столь высокую награду шеф-редактор «Киккера» получил раньше чемпиона мира 1974 года, двукратного обладателя «Золотого мяча» и лучшего футболиста Европы – самого Франца Беккенбауэра.

Хайманна можно было слушать часами, сутками, неделями. Прекрасный рассказчик, он был посвящен в святая святых – закулисную жизнь национальной команды и отдельных клубов. Приведу лишь один пример из воспоминаний Карла. В 1970 году сборная ФРГ выступала в финальной части чемпионата мира в Мексике. Среди главных звезд – защитник Шнеллингер, выступавший в то время за итальянский «Милан». Во время обеда в первый же день по прибытии в страну ацтеков, Шнеллингер в присутствии своих партнеров попросил официанта принести ему фужер красного вина. Этот несанкционированный заказ не остался незамеченным и тренером команды ФРГ Гельмутом Шеном. По окончании трапезы он влетел в гостиничный номер к Хайманну.

– Послушай, Карл, из этой ситуации нужно найти выход. Я не могу разрешить Шнеллингеру пить вино, как он привык это делать в Италии. Там это норма. Но если будет пить Шнеллингер – захотят и другие. А я не могу запретить Шнеллингеру делать то, к чему он привык.

– Чем я могу помочь? – поинтересовался Хайманн.

– Если не возражаешь, Карл, этот бокал вина он будет выпивать у тебя в номере за несколько минут до начала обеда.

С Лобановским Хайманн познакомился поздней осенью 1973 года, в канун первого матча 1/8 финала Кубка УЕФА в Киеве между «Динамо» и «Штутгартом». В этом поединке 34-летний тренер дебютировал в качестве наставника лучшего клуба Украины. Пытаясь побольше узнать о сопернике, Лобановский приехал на предматчевую тренировку гостей. Там к нему и обратился шеф-редактор «Киккера» с просьбой подробнее рассказать о себе и о «Динамо». Профессиональный авторитет и тактичность незнакомца возымели действие: Лобановский согласился с ним побеседовать и даже пригласил гостя в святая святых – на загородную базу в Конче-Заспе.

В следующий раз увиделись в Германии, где динамовцы после домашней победы – 2:0, проиграли баварцам – 0:3. Хайманн напечатал пространное интервью с молодым украинским специалистом у себя в «Киккере». В нем Лобановского называл тренером-новатором, характеризовал как интеллигентного и образованного человека, имеющего свое собственное трактование глубинных процессов, происходящих в мировом футболе 70-х годов.

Затем осенью 1974 года состоялась новая встреча во Франкфурте-на-Майне и в Киеве. За минувший год игра «Динамо» стала зрелой и сбалансированной. Осенью 74-го, после окончания чемпионата мира в Германии, стартовали клубные европейские турниры. Как финалисты Кубка СССР, киевляне, обидно упустившие в «Лужниках» победу на последних секундах в игре с ереванским «Араратом», заявились на участие в розыгрыше Кубка кубков. Там, в 1/4 финала, после двух побед с одинаковым счетом – 1:0 над болгарским ЦСКА «Семптеврийско знамя», динамовцев ожидал более грозный экзаменатор – франкфуртский «Айнтрахт».

На тот момент это был второй по силе после мюнхенской «Баварии» клуб бундестаги. В его составе значились два чемпиона мира – Юрген Грабовски и Бернд Хельценбайн. Большинство их партнеров претендовали на место в национальной команде ФРГ. Перед поединками с киевлянами подопечные тренера Дитера Вайзе без особых осложнений прошли французский «Монако» – 3:0 и 2:2.

После победы в первом матче во Франкфурте – 3:2, киевляне уверенно довели дело до успешного завершения на Республиканском стадионе. Хайманн опубликовал отчет о двухраундовой встрече «Динамо» – «Айнтрахт» под названием: «Динамо» Лобановского – поход за европейским трофеем». В публикации, красочно оформленной фотоснимками, рассказывалось о восхождении на футбольный олимп украинского клуба с берегов Днепра. Европа знакомилась с командой-«звездой» под управлением Валерия Лобановского. Впрочем, к тому времени бело-голубые уже имели репутацию несговорчивого соперника: осенью 1967 года украинцы низвергни с клубного пьедестала континента грозный «Селтик» из Шотландии. Но Лобановского-игрока в Киеве тогда уже не было...

Дружеские отношения между украинцем и Немцем окончательно сформировались после того, Как «Динамо» с середины 70-х начало ежегодно выезжать на зимний предсезонный сбор в Руйт. Хайманн неизменно навещал своего друга. Они могли часами обсуждать положение дел в советском и немецком футболе, обменивались мнениями по поводу игрового стиля того или иного тренера, детально разбирали перипетии чемпионатов мира и Европы, особенности тактических построений лучших команд.

Лобановскому импонировала добротная постановка дела в немецком футбольном хозяйстве. Мощные в финансовом отношении германские клубы никак не зависели от сиюминутных прихотей футбольных чиновников. Они вели самостоятельную жизнь без окриков из кабинетов функционеров Немецкого футбольного союза. «Бавария», «Айнтрахт» или «Гамбург» в кошмарных снах не видели того, с чем ежедневно приходилось сталкиваться наставникам советских команд: обязательная политучеба и выпуск стенгазеты, спонтанно определенное кабинетными стратегами, явно завышенное количество тренировочных часов и прочая ерунда, необходимая футбольным чиновникам для оправдания собственной значимости.

Дружба украинского тренера и немецкого журналиста выдержала испытание временем. Правда, однажды в Германии Лобановский и Хайманн чуть было не рассорились. Попивая за столиком кафе холодное баварское пиво, они не сошлись во взглядах на причины неудач сборной СССР на чемпионате мира в 1982 году в Испании и в 1986-м – в Мексике. Оба с пеной (пивной) на губах отставали свою точку зрения и чуть было не перешли на крик. Лобановскому не нравилось, когда с ним не соглашались, либо плохо понимали. Спустя много лет он уже не пытался так остро, как прежде, полемизировать со своими оппонентами. В кругу единомышленников Васильич часто приводил свою излюбленную фразу: «Мы с пониманием относимся к их непониманию».

Карл-Хайнц Хайманн, издатель журнала «Киккер», Германия:

– За более чем полувековую работу в футбольной журналистике я не встретил такого тренера и человека, как Валерий Лобановский. Это был умный, интеллигентный собеседник, располагавший к себе с первых минут разговора. Он жил своей работой 24 часа в сутки и не мыслил себя вне футбола. Валерий не только генерировал очень интересные идеи, но и умел воплощать их в жизнь. Если однажды он принимал решение, то убедить его в ином подходе к проблеме, особенно в 70-80-е годы было бесполезной затеей.

После окончания чемпионата мира в Испании я опубликовал в «Киккере» аналитическую статью о выступлении сборной СССР. В одном из ее разделов высказал недоумение по поводу использования Владимира Бессонова на позициях крайнего и свободного защитника. Володя был назван лучшим нападающим юниорского чемпионата мира в Тунисе. Мне казалось, что игра в обороне – не его профессиональная функция. В статье поставил риторический вопрос: разумно ли переучивать одаренного созидателя на заурядного разрушителя?

Такую постановку вопроса Лобановский принял в штыки. Ознакомившись с публикацией, он тотчас же позвонил мне домой и отчитал, словно мальчишку-сорванца. Валерий, словно римский трибун, обрушился на меня с обличительной речью. Он говорил, что «Карфаген архаичного футбола должен быть разрушен», и что эволюция требует универсализации, прежде всего тактической. Игрок будущего должен уметь и забивать, и отбирать мячи, ощущать пульс командного маневра. В отношении Бессонова Валерий сказал дословно следующее: «У Володи – светлая голова. Он может делать на поле то, чего не дано другим – одним пасом организовать мгновенный переход от обороны к атаке, неожиданно появиться в том месте, где противник его не ждет. По ситуации Володя может сыграть и как заправский форвард. Вот видите, Карл, сколько у парня талантов. А вы предлагаете мне использовать их ограниченно».

В этом разговоре Лобановский за каких-то полчаса перевел меня из стана своих оппонентов в союзники. Я согласился с его тренерской концепцией и пришел к выводу: Валерий просто-напросто опережает свое время. В дальнейшем футбол пошел по пути, предсказанном моим другом.

В последний раз мы виделись в сентябре 2001 года, перед киевским матчем с дортмундской «Боруссией». Несмотря на плотный рабочий график, Валерий выкроил несколько часов для нашего общения. Мы вспоминали прошлое, делились настоящим и, как всегда, пытались заглянуть в будущее. Я напомнил Лобановскому о нашем покрывшемся мхом времени диспуте о рациональном использовании Володи Бессонова. Валерий вмиг оживился:

– Ну, кто был прав? В сегодняшнем футболе игроки, располагающие арсеналом Бессонова двадцатилетней давности, выступают в лучших командах мира. Не так ли?

– Все так. Если помнишь, я еще тогда, в Нюрнберге, с тобой согласился.

Лобановский был замечательной личностью. Он никогда не держал на сердце зла. Я уже немолодой человек, отмеряю свой восьмой десяток. Поверьте, мне приходилось встречать на извилистой журналистской тропе немало великих игроков и тренеров, но общение с ними оставило в памяти разве что их профессиональный облик. Лобановский же запечатлелся в моем сердце. Я видел в нем выдающегося футбольного мыслителя и своего близкого друга. Ни с одним из тренеров Германии, Италии, Англии, Франции, Испании не сложились такие теплые многолетние отношения, как с наставником киевского «Динамо».

Все объясняется просто: с ним можно было не соглашаться, но нельзя было не восхищаться им.

* * *

Почти весь февраль 1997 года прошел на комфортабельной базе в Руйте. В уютном баварском городке динамовцы дистанцировались от киевской суеты, аккумулируя физический и психологический потенциал в ежедневной подготовке к сезону. Руйт был удобен еще и тем, что туда часто подтягивались команды различного калибра: от любительского до профессионального. Без излишних трудностей можно было сыграть контрольный матч именно с тем клубом, чей спортивный уровень и квалификация соответствовали степени готовности динамовцев в данный момент.

Истоки любых общественно-политических и социальных преобразований берут начало в мозгу преобразователя. Прежде чем реализовать ту или иную идею, ее необходимо выносить в себе. Спорт в этом смысле отнюдь не исключение. Приняв «Динамо» в конце 1996 года, Лобановский начал свою работу с неспешного, однако весьма углубленного знакомства с каждым членом динамовской ячейки, чей интеллект, мышечная сила и мастерство должны были сложиться в понятие «игровой ансамбль». Самое пристальное внимание Лобановский уделял психологии футболиста. Первый камешек в закладке прочного фундамента создаваемой им команды необходимо было укрепить на твердом психологическом грунте. Игроки должны стать единомышленниками главного тренера, принимать весь спектр его требований и адекватно на них реагировать. В свою очередь, обязательна и обратная связь – реальная оценка психофизических возможностей каждого члена спортивного коллектива, в котором нет бар и крепостных. На одной из первых встреч с журналистами Лобановский по этому поводу высказался так:

– В целом, мне понравился настрой футболистов. Но лишь время покажет, как они будут «переваривать» тренировочный процесс. Не могу разделить позиции тех, кто обвиняет «Динамо» в разбазаривании ключевых игроков. У нас – не крепостное право, и мы должны считаться с желанием, к примеру, Виктора Леоненко, Юрия Максимова проявить себя на другом уровне.

Не менее получаса во время тренировочного сбора в Руйте ежедневно отводилось «психотерапии». На одной из таких встреч Лобановский сказал:

– У нас сегодня есть команда. Но еще нет коллектива. Я имею в виду коллектив единомышленников, спаянный одной общей идеей.

Лобановский не выступал в роли гипнотизера» пытаясь подавить чью-то волю. Напротив, он исподволь готовил условия, в которых талант каждого игрока станет слагаемым при формировании единого игрового ансамбля. Он пояснял: наличие самых ярких звезд отнюдь не первично. Важна прежде всего ментальная монолитность. И если кто-то строит планы со временем трудоустроиться в именитых клубах, то с его, Лобановского, стороны преград не будет. Но прежде необходимо каждому футболисту выйти на абсолютно новый качественный уровень, стать надежным командным игроком. На «Динамо» в Европе обратят внимание только в том случае, если научимся побеждать лидеров чемпионатов Германии, Италии, Испании, Франции, Голландии.

– Иного пути в высший футбольный свет для нас просто не существует, – резюмировал 58-летний мудрец.

На теоретических занятиях Лобановский неоднократно приводил примеры того, как признанная «звезда», если она светит только себе, тормозит прогресс всего коллектива. Однажды Васильич пришел в учебный класс с видеокассетой. Перед тем, как начать ее просмотр, заметил:

– Вы все знаете бывшего нападающего «Блекберна», а ныне «Ньюкасла» – Ширера. Он парень, как говорится, забивной. Из года в год – среди лучших бомбардиров английской премьер-лиги. Но вот почему-то его клуб не может похвастаться тем, что постоянно опережает «Манчестер Юнайтед», «Арсенал» и «Ливерпуль». Давайте вместе ознакомимся с видеоматериалом и пораскинем Мозгами: что же мешает «Ньюкаслу» утвердиться на ведущих ролях в английском чемпионате.

Алан Ширер в своем родном городе – фигура культовая, гордость местных фанов: силен, смел, атлетичен, постоянно заряжен на удар. Любит и умеет забивать. Но на экране телевизора динамовцы увидели «звезду», напрочь пораженную нарциссизмом – высшей степенью самовлюбленности. Он играл так, что на ум сразу же приходила сакраментальная фраза французского короля Людовика XIV: «Франция – это я». Капитан «Ньюкасла» принимал участие исключительно в атакующих операциях «сорок». Как только соперники отбирали мяч, форвард безучастно следил за тем, как его партнеры корячились в подкатах, получали травмы и желтые карточки. Ширер смотрел на всю это суету с брезгливостью аристократа, которому какая-то птичка посмела испачкать парадный мундир.

Вдруг Лобановский прервал просмотр.

– Эти игровые эпизоды мы еще обсудим.

И чувствуя, что увлек аудиторию, продолжил:

– Сейчас хочу акцентировать ваше внимание на действиях Ширера в атаке. Присмотритесь», как он открывается под игрока, владеющего мячом, в какой позиции принимает мяч, и что происходит дальше.

Пять дюжин глаз устремились на экран. Показ возобновился эффектным голом Ширера после верховой передачи. Затем замелькал калейдоскоп игровых эпизодов из разных матчей с участием англичанина на подступах к штрафной площади соперника. В восьми моментах из десяти Ширер принимал мяч, стоя лицом к своим воротам. Непозволительно расточая драгоценные секунды капитан «Ньюкасла», обработав мяч, отдавал его не вперед – назад. За это время соперник насыщал собственные оборонительные порядки достаточным количеством игроков, перекрывая наиболее опасные направления атак «Ньюкасла». «Сороки» напоминали жужжащую муху, тщетно пытавшуюся проникнуть сквозь оконное стекло,

– Как вам такой Ширер? – поинтересовался главный тренер, приглашая динамовцев к разговору. – Много ли проку «Ньюкаслу» от его топтания на месте?

За всех ответил главный персональщик киевского «Динамо» Саша Головко:

– Против такого Ширера играть просто. Он не создает обороне соперника никаких сложностей. Каждый маневр предугадывается. В момент приема мяча Ширер не видит защитника. Поэтому, – Головко употребил профессиональный термин, – его легко «скушать».

– При потере мяча Алан ставит свою команду в трудное положение. Ведь при наличии быстрых игроков и двух-трех острых передач очень легко организовать острую контратаку, – высказал свое мнение Юра Калитвинцев.

– Верно, – просиял Васильич и позволил себе поиронизировать. – Вот почему одному из самых грозных форвардов в английской премьер-лиге наверняка не нашлось бы места даже в нашей второй команде. – И, обращаясь к 19-летнему Шевченко, спросил:

– А что ты скажешь, Андрей?

Шевченко, закрепившийся в стартовом составе «Динамо» совсем недавно, очень нравился Лобановскому. Парень был наделен от природы всем необходимым, дабы сформироваться в нападающего экстра-класса. Воспитанник динамовской Детско-юношеской школы азы футбольного образования получал на занятиях, проходивших под присмотром Александра Шпакова и Александра Лысенко. Они привили Андрею техничный динамовский стиль, нацеленность на ворота, предвидя в ненасытном до мяча мальчишке преемника славы Виктора Каневского, Олега Блохина, Владимира Онищенко, Игоря Беланова, Олега Протасова.

В 16 лет Андрей Шевченко стал появляться во второй динамовской команде. Еще через год – вышел в основном составе клуба, играть в котором мечтал еще с дошкольного возраста. Это был настоящий форвард-самородок, нуждающийся только в одном – тактической огранке. Специалисты сходились во мнении: потенциал у Шевченко безграничен. Но засверкать всеми гранями такой талант может лишь в руках «тренера-ювелира» – Валерия Лобановского.

Васильич, просматривая видеозапись матчей «Динамо» в предыдущих чемпионатах, не мог не отметить для себя исключительные задатки Шевченко. Правда, в общении с Андреем больше нажимал на необходимость расширить тактикофункциональный диапазон парня. Понимал: процесс этот кропотливый и длительный. Андрей должен сам усвоить требования, выдвигаемые к классному форварду. Иначе, упаси Боже, вырастет в украинского Ширера. Этого Лобановский боялся больше всего, и вел себя, словно древний лекарь Гиппократ, следовавший в своей практике девизу: «Не навредить!»