Текст книги "Happy Гор Day (CИ)"

Автор книги: Виталий Астапенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Как Света и предсказывала, выйти им удалось только около десяти часов. В этом, правда, были и свои плюсы. Солнце поднялось на треть к горизонту и активно разгоняло лучами промозглую сырость утреннего тумана, почти каждую ночь топившего берега Медлянки, изгибом подбиравшейся здесь почти к подножию горного отрога. Почему речку назвали Медлянкой, Света так не поняла: та была узкой, холодной и чистой, с быстрым течением, взбивавшимся барашками небольших бурунов на многочисленных перекатах. Воздух прогрелся, и путешественницам, напялившим на себя горную экипировку, как назвала её Юля, было жарко.

Света нетерпеливо переминались у порога ночного прибежища, дожидаясь копушу Юлю. Поднять-то девушки её подняли, напоили чаем и выбрались на свежий воздух, взяв с подруги клятвенное обещание быстро одеться и не краситься. Но по прикидкам Светы, минут через десять всё равно придётся идти выгонять её из сараюшки. Оксана, тем временем занялась своими пожитками.

Света отвернулась от двери и посмотрела вверх. Нависавшая громада отрога вблизи казалась обычным, пусть и крутым, заросшим травой косогором, терявшемся выше в редколесье чахлых сосёнок. Дальше начинался сам горный склон, серая площадь с вкраплениями травы и мха, достаточно пологий, чтобы не пользоваться специальным альпинистским снаряжением, как раз для туристов. Света подумала, что вообще-то следовало заранее позаботиться о проводнике: какая бы ни была пологая гора, риск всегда остаётся. Но тут её отвлекло невнятное бормотание.

Она опустила взгляд. Оксана поставила на землю рюкзак и старательно привязывала сверху спальник. Тот упорно не хотел привязываться, сползая то в одну, то в другую сторону, но девушка была настойчива, и, в конце концов, одержала полную победу. С торжествующим хмыканьем, она продела в лямку левую руку и попыталась одновременно выпрямиться и всунуть вторую руку в другую лямку. В результате рюкзак так и остался на земле, только теперь придавленный спиной упавшей девушки. Панама сползла ей на нос, и лица не было видно.

Света шагнула на помощь. Она наклонилась, ухватила Оксану за руки и попыталась поднять. Почему-то не получилось. Света попробовала ещё раз, дёрнув на себя подругу изо всех сил. Всё, что удалось, это усадить Оксану на попу, прислонивши к рюкзаку. Та вытащила руки из лямок, поправила бейсболку и встала.

– И как я это потащу? – спросила она, обескураженно глядя на рюкзак.

Света пожала плечами.

– Ты ведь только что его несла, когда наружу выходила, – сказала она. – Кстати, и спальник у тебя был уже привязан.

Она с подозрением посмотрела на Оксану. Подруга виновато потупилась.

– Ну… – промямлила она, – я добавила там кое-что по мелочи.

– Откуда? – Света наклонилась и, отстегнув ремешки клапана, скинула на землю спальник и открыла рюкзак.

– Я пакет с вещами вчера под дверью забыла, – проблеяла Оксана. – Вот. А сейчас увидела и вспомнила.

Света молча опрокинула рюкзак и вытряхнула на зелень невысокой травы содержимое.

– Та-ак, – зловеще протянула она. – Зачем тебе туфли? – Она подняла пакет с изящными белыми лодочками на шпильках.

– Мы ведь не просто так – на День рождения идём! – сказала Оксана. – Я и платья взяла. Но ты не возмущайся, – добавила она торопливо, – два всего. Я же понимаю – горы.

Света скрипнула зубами.

– А это? – она подняла большую гранёную бутылку «Абсолюта». – Алкоголиком стала?

– Вот ещё! – возмутилась Оксана. – Это не пить, это универсальное средство, дезинфицирующее. Например, если в банку из-под майонеза со свежими цветами лаванды, налить водки и поставить на солнце на три дня, а потом процедить через марлю, знаешь, как помогает при боли в костях?

– Так у тебя ещё и майонез, – заметила Света кротко. Она подняла двухлитровую стеклянную банку с пластиковой крышкой, повертела, задумчиво разглядывая белую вязкую массу. – Зачем столько?

– Салат сделаем, у меня огурцы есть и картошка, у Юльки капуста и редис.

– Пусть так, – согласилась Света. – И все равно банка большая.

– Там ещё бутылка, – призналась Оксана, мило краснея, – в спальнике.

Света достала сестру-близняшку и положила рядом с первой, полюбовалась.

– И как ты собралась ее настаивать в банке, если салат будем готовить на вершине? – поинтересовалась она.

Но Оксана лишь отмахнулась.

– Подумаешь! Зато можно без боли снять с раны лейкопластырь: пропитать его водкой, и она растворит клей.

– Угу, – согласилась Света. – А ещё водка всегда поможет продезинфицировать ожог медузы и снять боль, не говоря уж о том, чтобы прочищать замазку в душевых комнатах и в ванных. – Её вдруг охватило смутное подозрение. – А ну-ка колись, откуда такие сведения?

Оксана молчала, разглядывая далёкие вершины. Невидимые отсюда, кстати.

Света тряхнула рюкзак. На траву посыпались банки с говядиной, огурцы, картошка и сверху, венчая разваливающуюся пирамиду, вывалились два толстенных тома «Спутник туриста».

– А что? Тебе GPS можно, а нам как быть, если потеряемся, – буркнула Оксана.

– Нет уж. Вы, пожалуйста, не теряйтесь. А то шнуром привяжу, и будете ходить, как козы на веревочке. Ещё и колокольчики на шею повешу. – Света выпрямилась. – Значит, так. Укладывай всё назад, но только по моему перечню. Туфли, платья, картошку и всё прочее оставь здесь. Сама убедилась, что не утащишь.

– И водку?

– Одну бутылку можно, – разрешила Света, подумав. – Натрёмся, если промокнем.

Оксана присела на корточки подле разворошённой кучи и принялась укладывать вещи в рюкзак. Пару минут спустя она подняла голову и посмотрела на Свету.

– Туфли, – пробормотала она, – и платья. Знаешь, сколько они стоят? Как три твоих зарплаты!

Света с уважением уставилась на туфли. Действительно, такую ценность разве бросишь! Вдруг её осенило.

– Слушай, я где-то читала, что раньше в Африке путешественники перед дальней дорогой закапывали бивни, а потом откапывали, вернувшись.

Глаза у Оксаны стали большие и испуганные.

– Ч-что, – она хрипло закашлялась, – к-какие бивни?

– Слоновьи, – разъяснила Света. – Эти злыдни настреляют слонов, бивни повырубят, а они тяжёлые, не унесёшь. Вот и зарывали в землю, а сами дальше шли слонов стрелять. Не все, правда, – и хорошие попадались: Ливингстон, например, или Стенли.

– То есть, ты предлагаешь закопать мои туфли и платья? А они не испортятся?

– Мы их в целлофан упакуем, не испортятся.

– А мы их потом найдём? – озаботилась Оксана. – А то помнишь, зарыли в сугроб шампанское под Новый год и нашли, когда снег растаял?

– Найдём, – успокоила подругу Света. – Мы тур сложим, пирамидку такую из камней.

– Ага, и напишем: здесь покоятся туфли Оксаны. – В открытой двери сарая стояла Юля.

– Молчи лучше! – рассердилась Оксана. – Где твоя обещанная тягловая ослиная сила? Можно подумать, ты не знала, что чемпионат мира по футболу начался, и все парни сейчас пиво пьют.

Юля махнула рукой.

– А! Догонят. Наши проиграют – и догонят. Я серьёзно: и платья твои выкопают, и туфли. Надо только хитрую записку оставить, чтобы поняли.

– Может, наши выиграют? – осторожно сказала Света, прекрасно осознавая всю нелепость такого предположения.

Девчонки противно захихикали, Света стушевалась, но сразу взяла себя в руки.

– Так, ты, – она посмотрела на Оксану, – прячешь в целлофан вещи, а ты, – уже Юле, – копаешь ямку. Я складываю тур. Пишем записку, прикалываем на дверь и выступаем, итак уже времени потеряли!

– И где я лопату возьму? – озаботилась Юля.

– В сарае, – разъяснила Света, – там есть, я видела.

– А целлофан? – тут же встряла Оксана.

Света зарычала.

– Пакеты возьми.

– А…

– А где камни взять – моя забота!

– Но…

– Или День рождения будем праздновать здесь. В туфлях и платьях.

Все молча принялись за работу.

Впереди шла Оксана, следом Юля, Света была замыкающей. Время от времени она сверялась с GPS и пыталась подсказывать Оксане направление. Та, в свою очередь, двигалась по тропе, которую они отыскали, едва миновали последние редкие сосны, и игнорировала советы. Показания прибора и направление тропы отчего-то не соответствовали друг другу и, в конце концов, Света сдалась, спрятала в рюкзак электронную игрушку, здраво рассудив, что лучше спокойно следовать проверенному путниками маршруту, чем лезть на отвесную скалу, как призывала GPS.

Через два часа сделали первый привал, ещё через два – второй. Света начала было ворчать, что это непозволимая роскошь, и привалы устраивают через четыре часа, но девчонки взбунтовались вплоть до увольнения. А Юля начала угрожать, что отменит День рождения и прекрасно проживёт ещё один год двадцатишестилетней. Пришлось подчиниться.

Постепенно груз, подъём и взятый темп убили охоту любоваться окрестностями. В основном, глядели под ноги. Поначалу Оксана бойко щелкала фотокамерой, снимая величественные снежные шапки, отвесные серые скалы и каменистые россыпи, но вскоре махнула рукой и шла, изредка окидывая угрюмым взглядом окружающие красоты. Юля вообще не поднимала голову после первого привала; до Светы временами доносились её слова: «Раз шажок, два шажок», и снова: «Раз шажок, два шажок».

Тропа выровнялась, она уже не вела вверх, а тянулась узкой каменной лентой посредине крутого скалистого склона, огибая гору с севера – слева, по словам Юли.

Оксана остановилась, подняла на лоб чёрные очки и оглянулась на Свету. Пот градом катился по лицу, несмотря на прохладный ветер.

– Далеко ещё?

– Обогнём гору, спустимся в седловину и будет подъём на пик. Там и отдохнём.

– На пике?

– В седловине. Идём, пока погода хорошая.

А погода начинала портиться. Солнце упрятали серые облака, и когда девушки выбрались к обещанной седловине, небо затянула серая хмарь, и в окружающем мире остались всего два цвета: грязно-белый и тёмно-серый. И в этой грязной серости проступали колоссальные стены, вернее настоящие отроги, тянувшиеся к небу изломанными горбами, заворачивающиеся кольцом и снова сходящиеся, но не до конца, оставляя между собой нечто вроде снежного ущелья. Внешние склоны были не видны, а внутренние казались пологими, будто стёсанными огромным зубилом. Словно расстёгнутый ворот гигантской каменной рубахи неведомого великана с морщинами-складками и белым галстуком снега.

Оксана остановились, опираясь на трэкинговые палки и тяжело дыша. Следом притормозили и Юля со Светой. Вид был настолько завораживающим, что отступила даже выматывающая усталость. Налюбовавшись, Оксана спохватилась и подняла фотокамеру. Света протянула руку назад, нащупала клапан и достала мобильник. Сомнительно, что выйдут хорошие снимки, но попробовать стоило. В этот момент её дёрнули за рукав. Света недовольно покосилась на Юлю, именно сейчас решившую что-то спросить, и несколько раз торопливо нажала сенсорный экран. С видом мученицы Юля дождалась завершения процедуры и спросила, обводя пальцем контур гигантского цирка:

– Это пик?

Света неуверенно пожала плечами.

– Н-нет.

– А где пик? Г.?

– Не знаю. Должен быть здесь.

– Дожили! – Юля тяжело вздохнула. – Пик в горах пропал.

– Ты ещё скажи – ничего оставить нельзя, – пробормотала Света растерянно, и, скинув рюкзак, полезла за планшетом GPS. Подождала загрузки и проверила координаты. Пик был на месте. В планшете. Воочию он отсутствовал.

Юля презрительно фыркнула.

– Вот и полагайся на электронику! – Она тоже сняла рюкзак и вытащила из бокового клапана сложенный несколько раз лист бумаги. – Пользуйся, – она протянула его Свете. – Хорошо, что я такая прозорливая!

Мельком взглянув на подругу и не заметив никакой особой прозорливости, Света развернула лист. Это была карта «двухсотка».

– И где ты её взяла? – осведомилась она.

– Я готовилась, – сказала Юля веско, давая понять, что в отличие от легкомысленных подруг планировала свой День рождения тщательно и серьёзно.

Тем временем Оксана завершила съёмку и, заинтересовавшись вознёй девушек, подошла поближе. Вместе со Светой они быстро нашли на карте отметку пика.

– Ничего не понимаю, – призналась Света, ещё раз сверяясь с картой и GPS. – Куда он делся?

– А провалиться он не мог? – предположила Юля.

Оксана молча покрутила пальцем у виска.

– Например, какое-нибудь землетрясение? – не сдавалась Юля. – Здешнее…э…то есть, локальное.

– Это какое должно быть землетрясение, чтобы провалился целый пик, – сказала Света. – Мы бы почувствовали.

– Может, было раньше?

– Всё равно, об этом бы писали.

Юля задумалась.

– Интересно, а раньше здесь такое бывало? С кем-нибудь.

– Никогда не слышала, – ответила Света.

Оксана согласно покачала головой.

– И что будем делать, именинница? Вернёмся и заявим о пропаже?

Юля медленно покачала головой.

– Нет. Я…

– Я знаю, что это! – вдруг перебила её Оксана. – Это обман зрения, мираж. Горная аномалия.

– Почему аномалия? – удивилась Света, тем не менее, старательно вглядываясь в открывающийся пейзаж.

– Ну, просто мираж. Как йети.

Теперь уже все трое принялись азартно рассматривать колоссальные стены.

– Нет там никаких йети, – обиженно сказала Юля. – И пика нет. Где мне теперь День рождения праздновать? Последней радости лишили, можно сказать. – Она помолчала, девушки затаили дыхание, ожидая вердикта. Наконец, Юля приняла решение.

– Идём туда! Если это мираж, празднуем на пике. Если нет – в яме.

– В какой яме? – не поняла Оксана.

– В этой! – Юля показала пальцем на кратер с белыми от снега внутренними склонами. – У нас будут танцы на льду.

Света сглотнула. Без специального снаряжения, проводника-инструктора и хотя бы минимальных альпинистских навыков соваться в кальдеру было самоубийством. Причём, стопроцентным. Однако переубедить настроившуюся на празднование Юлю было нельзя. Во всяком случае, такого ещё никому не удавалось. Иногда она здорово напоминала одно длинноухое непарнокопытное, доводя своим упрямством подруг до белого каления. Как, например, когда уболтала Оксану со Светой прыгнуть с парашютом в честь Дня десантника, и благополучно проспала, не явившись вовремя на аэродром. Слишком рано для неё, видите ли. Времени она такого не знает – 7 утра. А девушкам пришлось вставать ни свет-ни заря, ехать на поле, потом трястись в грохочущем АН-2 и с визгом лететь к земле почти в обнимку с инструкторами. Свете, кстати, понравилось, но Юльку это не оправдывало. А последнее время она вообще стала как-то загадочно намекать на храбрость российских подводников, и девчонки опасались, что всё может окончиться нырянием зимой в проруби. Юля как раз к тому времени дозреет.

Света тряхнула головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, затем внимательно оглядела подруг. Девушки ёжились под пристальным взглядом, но пока молчали, только косились с опаской. Если Юля упёртостью напоминала осла, а Оксана обманчивой мягкостью колючего ёжика, то закусившая удила Света, по словам подруг, здорово смахивала на взбесившийся паровоз, мчащийся по рельсам и плюющийся паром, а заодно и давящий всё на своём пути. Такое бывало, редко, но бывало. Оксане особенно помнился случай, когда Света застукала их сослуживца Женю целующемся с Юлей на корпоративе и последовавшую за этим расправу, после чего Женя срочно женился. На Марине, кажется. А Юля две недели вообще не смотрела на мужиков.

– Ноги поднимите, – сказала Света.

– И на чём мы будем стоять? – удивилась Оксана.

Светя вздохнула.

– По одной поднимайте, показывайте подошвы.

Девушки подчинились. Света кивнула.

– Хорошо, идём к кратеру. Оксана первая, я замыкаю.

– А я где? – не поняла Юля.

Света погрозила ей пальцем.

– А ты здесь останешься, если дурацкие вопросы будешь задавать. Когда начнём подъём, обвяжемся верёвкой. Всем всё ясно?

Она осмотрела свою обувь и поморщилась: носок верхней части правого шипованного кроссовка надорвался и торчал приоткрытым ртом. «На привале зашью», – подумала Света, и пустилась вдогонку за ушедшими вперёд подругами к седловине между горами.

Спустились они в зарождавшихся сумерках, и тут им повезло: они почти сразу уткнулись в ряд тесно прижатых друг к другу валунов выше человеческого роста, образующих неправильной формы разорванный круг 6-7 метров в диаметре. Скорее всего, последствия давнего обвала. Хорошее место для ночлега, в отличие от продуваемой холодными ветрами седловины. И ребята, когда догонят, не пройдут мимо.

Где их, кстати, носит, этих любителей пива? Света уже начинала тревожиться. Если парни не объявятся в течение получаса – здесь темнеет быстро, – то им придётся ночевать на открытом склоне: ночью по горам не ходят. По крайней мере, любители. Оставалось только надеяться, что они не замёрзнут. И не напьются, согреваясь. Хорошо хоть дождя не обещали. Правда, зная наших синоптиков да применительно к горам…

Света отогнала мрачные мысли и загнала девчонок в укрытие. За валунами оказалась довольно ровная каменистая площадка с проросшей местами травой. Спать будет жёстко, но не смертельно. Парням на склоне придётся гораздо хуже, если не успеют до темноты.

«Чёртов сильный пол! – подумала Света с внезапным ожесточением. – Вечно нам проблемы создают!»

Она сняла рюкзак, расчистила место от крупных камней и, подавая пример подругам, раскатала коврик и спальник. Подумала и решила не ставить палатку. Девушки смотрели на неё во все глаза, и ни та, ни другая не делали ни малейших попыток устраиваться на ночлег. Всё ещё сердитая, Света молча сложила два столбика из камней, пристроила на них маленькую закопчённую кастрюлю и зажгла под ней кусок сухого спирта. Налила из фляжки воды. Лишь когда макушка синеватого, почти незаметного пламени лизнула стальное днище, сухо произнесла:

– Привал.

Юля кашлянула.

– А мы в кратер разве не пойдём?

– Туда мы вообще не пойдём. Завтра доберёмся до кальдеры и хватит.

– До чего?

Света вздохнула.

– До кальдеры. Котёл по-испански. Впадина такая круглая образуется, когда у вулкана вершина проваливается.

– Подожди-ка, – перебила Оксана. Она сняла рюкзак и, встав на колени, доставала спальник. – Ты сама говорила, что о землетрясении все бы знали.

– Да? – скептично заметила Света. – И часто ты новости смотришь? Или хотя бы слушаешь?

Оксана чуть покраснела.

– Я в Интернете читаю, – сказала она, надувшись. – Да если бы целая гора провалилась, об этом бы везде трещали. И откуда здесь вулканы, сроду не было.

Света упрямо покачала головой.

– А у тебя есть другое объяснение?

Оксана сбилась и замолчала, только сопела и раскатывала коврик.

– А меня вот другое интересует, – сказала Юля. Света и не заметила, что она уже сняла рюкзак, подготовила себе ложе и теперь сидела на спальнике, подтянув колени к груди и обхватив их руками. – Почему это мы не пойдём в кратер, ну в эту…кальдеру? А мой День варенья.

– А на твой День варенья мы тебя красиво сфотографируем на фоне кратера.

Юля скорчила мину.

– И всё?

– Ну, мы тебя два раза сфотографируем, – утешила её Света. – Даже три. Пойми, я не Норгей, ты не Хиллар, ни у кого из нас нет никакого опыта, нет верёвок, скальных крючьев, закладок, элементарных ледорубов нет, не говоря уж о скальных молотках. И День рождения совсем не хочется превращать в День памяти.

– Да всё я понимаю, – пробурчала Юля. – Но…

– Никаких «но», – отрезала Света. – Ты знаешь, что такое оттяжка? А о Правиле трех точек слышала? Я так и думала.

– Ну и что? – строптиво сказала Юля. – Ты его сама не знаешь.

«Вот же твердолобоя, – рассердилась Света. – Ведь из чистого упрямства спорит».

И тут её осенило.

– Впрочем, можешь идти, только завещай мне своего блондина, последнего, и аквариум с рыбками.

– А мне гараж, – поддержала Оксана, с интересом слушавшая перепалку.

– Ага, счас! – фыркнула Юля, показывая подругам фигу. – Нечего было Аристархами разбрасываться.

Света обиделась и замолчала.

– Как тебе не стыдно! – возмутилась Оксана, и сказала Свете, пытаясь сгладить ситуацию: – Но к кратеру мы подойдём.

– Подойдём, – нехотя ответила Света. – Мне самой интересно.

В кастрюле закипела вода и тут же наступила ночь. Словно взяли и выключили свет. Оксана зажгла большой фонарь-прожектор, приткнув в щель между валунами, и широкий жёлтый конус высветил место ночлега, пригасив яркие гвоздики звёзд наверху. Из-за вершины пройденной горы выполз народившийся месяц, добавив света. Гулявший за валунами ветер изредка забирался внутрь, не дальше входа, шелестящим гудом отдавался в камнях и улетал обратно. Было уютно.

Света сварила густой суп. Пока готовился обед, она сняла кроссовки, порывшись, достала из рюкзака толстую иглу с крючком на конце и суровые нитки. Чуть прищурившись, вдела нить и аккуратно заштопала порванную обувку. Полюбовалась делом своих рук и невольно хмыкнула: шов напоминал заглавную букву «С».

– Ты это специально, чтобы свои кроссовки отличать? – осведомилась Юля, с интересом наблюдавшая за процессом.

– Конечно. – Света кивнула. – А то, помнится, одна подвыпившая особа в ресторане плясала, скинув туфли, а после утверждала, что их подменили за время танца и всё порывалась под столами полазать, поискать.

Юля только рассмеялась.

Они поели, немного посидели, тревожась за отставших ребят, но тяжёлый переход и сытная еда взяли своё. Девушки и оглянуться не успели, как Юля, даже не разувшись, сладко посапывала, забравшись в спальный мешок. Света хотела последовать примеру подруги, однако её придержала Оксана.

– Погоди. А подарок?

Свете стало неловко – про подарок Юле она забыла.

– Предлагаю написать поздравительный стих, – предложила Оксана, прекрасно понимая её затруднения.

– Я?

– Ты, я помогу. Начинай.

– Про что?

– Мы в горах, значит, про горы.

Горы… Света почесала бровь и выдала:

– Горы, горы впереди,

А внизу леса, болота.

В горы, Юля, не ходи…

– Почему «не ходи»? – удивилась Оксана. – Она ведь идёт. Наоборот – «ходи»!

– …В горы, Юля, ты ходи… – послушно повторила Света, задумалась и поправилась: – Ты иди. В горы, Юля, ты иди. Нет, не то, будто мы её посылаем. Давай по-другому.

– Давай, – согласилась Оксана. – А как?

– Э… Давай, как чукчи, что видим, то и поём. Что у нас слева? – Света посмотрела налево.

Оксана пожала плечами.

– Гора, – неуверенно предположила она.

– Правильно. А справа?

– Ещё одна гора.

– Вот! – Света назидательно подняла указательный палец.

–       Слева гора, справа гора,

Юля, как трактор, к ним лезет…

–      Ура! – закончила Оксана.

– Получается, – обрадовалась Света.– Надо ещё пару четверостиший.

– Да, – Оксана довольно улыбнулась. – Только знаешь, «лезет» – как-то не звучит. Может, «ползёт к ним, как трактор, ура!»?

– Можно и так, – согласилась Света. – Как там в начале?

– Здравствуйте! – вытаращилась подруга. – Сама же сочиняла.

– Я забыла, – пролепетала Света, и добавила агрессивно: – Думаешь, стихи писать так просто. Бери сама и придумывай!

Оксана успокаивающе всплеснула руками.

– Нет-нет, всё нормально, я просто к тому, что лучше записывать.

Она порылась в рюкзаке, вытащила маленький блокнот с карандашом и приготовилась писать.

Полчаса спустя они любовались в свете фонарика неровными строчками.

Прежде в горы ходили одни мужики.

Альпинисты, спортсмены и здоровяки.

Не для женщин такое, твердили тогда

Шовинисты-мужчины. Но, как и всегда

Женский пол не уступит ни в чём никому:

Выси горные или рассветы в Крыму,

Или проруби глубь, где ныряют тайком

После баньки в деревне совсем голышом.

Или пляж на Мальдивах, куда океан

Нагоняет волнами пьянящий дурман,

От которого хочется в горы уйти

День рожденья отметить. Себя обрести.

Получить от друзей и подруг поздравленье –

Настоящее, чуткое стихотворенье!

И тогда наплевать на лихие ветра,

Невозможность подкрасить ресницы с утра,

Губы, веки… Но главное – лак на ногтях

Так слазит кожуркой банана в гостях!

Ох, ты, женская доля, тяжёлое бремя!

На вершине отпраздновать свой день рожденья.

Оксана помолчала несколько минут, задумчиво качая головой, потом подняла вверх большой палец.

– Самое то! А Юлькино имя никак не вставишь? Иначе не совсем понятно. И вот… по-моему, про женскую долю ещё Некрасов писал.

– Так на то он и классик, раз до сих пор всё актуально звучит.

– И сравнение это: «кожуркой банана», – продолжала сомневаться Оксана, – «в гостях». По-твоему, в гости ходят бананы чистить?

– Это аллегория.

– Разве?

Света вздохнула, подумав, как же трудно, наверное, приходилось Маяковскому и Бродскому, коли близкая подруга, поэтическая соратница, и то сомневается и критикует. Вот так и доводят поэтов до самоубийств или эмиграции.

– Да ты не расстраивайся, – утешила её Оксана. – У тебя всё равно лучше выходит, чем у Жени.

Света пожала плечами.

– Что-то не припомню, чтобы он стихи писал. Когда это?

– А когда ты юбилей справляла.

– Какой ещё юбилей? – не поняла Света. – Ничего я не справляла.

– Двадцатипятилетний. Только тебя тогда не было, ты с работы сбежала. К Аристарху своему. Мы без тебя справляли.

– Как без меня? – вспомнила Света. – Мы всю ночь в ночном клубе зажигали.

– Так то – ночью, а то на работе. В общем, он тогда стих читал. Вот, по-моему:

Каждый год в начале мая

День рожденья мы справляем.

Поздравляем Свету,

Дарим ей конфету.

– Ну и дальше в том же духе. Не помню.

«Удивительно, как ты это запомнила», – подумала Света.

– Давай спать, – проворчала она, – завтра ещё топать и топать.

Оксана, кажется, хотела ещё что-то сказать, но посмотрев на мрачное лицо поэтессы, быстренько юркнула в спальный мешок и застегнула молнию. Света встала, вытащила из расщелины фонарь и тоже улеглась, выключив свет. Где-то наверху небо, наверное, затянули облака, скрыв и молодой месяц и звёзды, и внутри каменного круга стояла тьма-тьмущая. Хотя нет: глаза различали цепь валунов, проступавшую в темноте нависающим чёрным массивом, а залетавший снаружи ветер уже не навевал уюта своим гулом, больше напоминая теперь завывания.

«Жуу…хожууу…хожууу…».

Света резко села. Происшедшее минувшей ночью в сарае вдруг остро всплыло в голове, словно рассеялась туманная дымка, окутывающая воспоминания. Или нет, больше это походило на внезапно оживший детский страх, давным-давно погребённый под слоями новых событий, подзабытый, но не исчезнувший. И напряжённо вслушиваясь в окружающую ночь, Света мельком удивилась тому, что за весь день ни разу не вспомнила о случившемся. Но эта мысль тут же исчезла, растворившись в очередном шипящем завывании.

Она высунула руку и включила фонарь. Повела лучом, выхватывая из темноты то изломанный, то сглаженный камень с тёмными редкими полосками мха. Остановилась на входе. Бело-жёлтый конус света упёрся темновато-серую дымку и увяз в ней, раздробился в подрагивающих капельках. Туман. Но внутри валунов никакого тумана нет. Она ещё раз осветила площадку никаких следов – и вернулась к входу. Показалось, что в серой дымке наливается темнотой сгусток с шевелящимися, как щупальца, краями, и снова раздалось заунывное «хожуу…хожу…хожуу…».

Рядом испуганно пискнули. Света невольно повернулась вместе с фонарём. Оксана не спала. Всунувшись по пояс из спальника, она с закрытыми глазами храбро тыкала вокруг себя трэкинговой палкой и тоненько взвизгивала от страха. При виде трясущейся подруги навеянная жуть внезапно исчезла, сменившись злобой. Света выскользнула из мешка, пошарив вокруг, подхватила увесистый камень, и со всех сил бросила его в густеющую на глазах тёмную кляксу.

«Хожу…», – чавкнуло в ответ.

Шевелящиеся отростки оплели с обеих сторон вход и зазмеились по валунам, сливаясь с ними и исчезая. Тёмный сгусток таял, растворяясь в порождённых им самим щупальцах, и в конце концов просто исчез. Стихло выматывающее душу «Хожу…хожуу…», канувшее в клочках тумана. Стало тихо-тихо и отчего-то ещё более страшно.

Света обвела фонарём камни, пытаясь разглядеть только что тянувшиеся тёмные змейки, и ничего не увидела. Обычные скалы. Она замерла, вслушалась – опять ничего. Сердце постепенно перестало неистового стучать в грудь, будто собираясь выпрыгнуть; она перевела дыхание и посмотрела на Оксану. Та сидела, сжавшись в комок и закрыв лицо руками. Плечи её тряслись. Света только хотела шагнуть к подруге и успокоить, как уловила краем глаза движение.

Она снова взмахнула фонарём. С окружающих валунов неспешно скатывались серые сгустки, растекались и соединялись между собой, постепенно образуя неправильной формы круг с шевелящимися краями, ползущими со всех сторон навстречу друг другу. До Светы не сразу дошло, что они с девчонками находятся в центре этого сомкнувшегося и затягивающегося кольца.

Противоположность тьмы – свет. Она лихорадочно начала полосовать лучом фонаря наползающие щупальца. Толку было примерно столько же, сколько от тыканья вилкой в суп. Света опустила фонарь, быстро нагнулась к рюкзаку и достала зажигалку, подхватила валявшийся с ужина у импровизированного костра кусочек сухого спирта и зажгла. Нервно пританцовывая и обжигая пальцы, дождалась, пока разгорится и швырнула в серую волну. Огонёк провалился вглубь, какое-то время проблёскивал синеватым пламенем и погас.

Света бессильно опустила руки. В оцепенении она смотрела на накатывающий вал уплотнившейся до черноты серости, не представляя, что можно сделать. Бежать было некуда, а перепрыгнуть через расползшийся на всю площадку круг, можно было разве что с шестом. «Хожу…, – донеслось от входа, – хожуу…». Света отстранённо подумала, что ещё несколько минут и вал захлестнёт их, растворит в себе. Мелькнула мысль разбудить Юлю, но она одёрнула себя: если уж их сейчас съедят, пусть хоть та не мучается.

– Уййй-и! – раздался тонкий-тонкий писк, от которого заломило зубы, и мимо Светы скользнула невысокая фигурка в спортивном трико с босыми ногами.

Оксана, до сих пор с закрытыми, как показалось Свете, глазами, прыгнула в ползущую тёмную серость и принялась колотить по ней трэкинговой палкой. – Уййй-и!

Ошеломлённая Света поражённо уставилась на то, как под ударами тёмный ковер обретает плоть и дробится на мелкие кусочки серости, которые свою очередь мелко подрагивают и рассыпаются в ничто. Она встряхнулась, подцепила свою трэкинговую палку и метнулась на помощь подруге. И с первым же взмахом поняла, что в отличие от Оксаны её удары не оказывают на серый круг никакого действия: палка проходила насквозь, глухо ударяясь о камни. А сам вал, довольный поданным обедом, жадно тянулся к неосторожно стоявшей у края девушке.

Света отпрыгнула. Она посветила на Оксану – та продолжала систематически истреблять ползущую мерзость, сопровождая каждый удар криком. До Светы постепенно дошло, что дело тут в воплях, этом тоненьком пронзительном вое, от которого ноют зубы и трясётся всё внутри. Она попробовала было подражать подруге, но не смогла: её более низкий голос просто не в состоянии был производить столь тонкий писк. Тем временем Оксана с храбростью разъярённой мыши носилась по кругу, колотя палкой, и постепенно окружавшая тёмная серость стала исчезать.