Текст книги "Happy Гор Day (CИ)"

Сколько раз празднуют День рожденья? Считается, что один. И считается неверно. Минимум три. Один раз дома с семьёй, один раз на работе – не отвертишься, и один раз с друзьями. И что делать в свой День рожденья? Можно влюбиться, можно жениться, можно летать над землёю как птица, или отправиться праздновать на горную вершину в компании подруг.

Happy Гор Day

Умный в гору не пойдёт.

Старинное советское присловье.

Столбики цифр на стандартном календаре обычно делятся на два цвета: чёрные – будни и красные – праздники. Но если с чёрными всё понятно, то красные таятся, словно террористы в засаде. Казалось бы, до праздника ещё далеко, а он уже здесь, накатывается неотвратимый, как повышение цен или внезапный снег зимой где-нибудь в Сибири, и не сбежишь от него, не спрячешься. А ещё хуже праздники тайные, маскирующие чёрной краской свою красную суть. Например, День рождения подруги, до которого, оказывается, осталось всего ничего, и приходится ломать голову, придумывая подарок.

А ведь как хорошо начинался день, летний и солнечный, в обрамлении пышной зелени, такой свежей после ночной грозы. Света даже напевала себе под нос, без слов, только мелодию, когда весело процокав каблучками босоножек по плитке, которой в офисе был выложен пол вместо стандартного ламината, устроилась за рабочим столом. Продолжая напевать, она перекинула листок настольного календаря с фирменной символикой – начальство специально заказывало ещё в начале года – и поперхнулась. Обычная чёрная цифра 5 была обведена жирным красным кружком и над ней буква Ю.

«И как это понимать? – подумала Света растерянно. – У Юльки День рождения через три дня? И что её угораздило так не вовремя родиться!».

Она моргнула, надеясь, что ошиблась и до дня Д. ещё не меньше недели. Хотя бы. И можно не спеша выбрать подарок, на который привередливая именинница не станет насмешливо фыркать. Как в прошлый раз, когда они с Оксаной подарили Юле ночь караоке. Юля поначалу обрадовалась, только, к сожалению, прихватила в бар высокого красивого блондина, с которым встречалась и, как уверяла, была готова повязаться брачными узами. После первой Юлиной песни блондин заскучал, после второй пригорюнился, а затем сбежал, мотивируя это тем, что он хоть и не член общества защиты животных, но и не садист, коему доставляет радость визг терзаемых кошек. Вот так волшебная сила искусства и растоптала ростки любви.

Ещё можно было попытаться убедить подругу, что её День рождения не 5-го, а, например, 20-го, но что-то подсказывало – такой номер не пройдёт. В некоторых вопросах Юлька твердолобостью напоминала барана. Света вздохнула и опять посмотрела на календарь. Словно в ответ на её мысли красный кружок вдруг накалился до угрожающе-багрового цвета, и Света поняла, что деваться некуда и нужно срочно придумывать подарок. Она прикинула несколько вариантов, начиная с поездки на Гавайи и заканчивая проездным на троллейбус. Душа просила первое, зарплата настаивала на втором, предлагая вообще ограничиться красным воздушным шариком над рабочим местом.

Звонок телефона положил конец мучительному душевному диссонансу между желанием и возможностями, а заодно и напомнив, что на работе следует иногда трудиться, иначе руководство покоя не даст. По мнению Светы, которое активно поддерживали подруги, начальство делилось на две категории: хорошее – шеф, лично выдававший зарплату сотрудникам два раза в месяц, и вредное, как бы ни сказать хуже. Ко вторым относился главным образом управляющий. Свету передёрнуло при воспоминании об его холодных рыбьих глазах, прилизанных волосах и гнусавом ноющем голосе, бубнящем изо дня в день: «Светлана Павловна, почему?..». Далее обычно следовал какой-нибудь совершенно идиотский вопрос на тему, куда и когда она положила ту или иную бумажку, или почему она сделала так, а не эдак.

Ответив на звонок, Света положила трубку и включила компьютер. Пока загружалась программа, она прикинула, как побыстрей закончить расчёт, которым вчера озадачил шеф. Начальству уже два месяца хронически не хватало денег на поездку к Северному полюсу. Последнее время стало модным кататься туда на ледоколе «Ямал», приписанным, кажется, к Мурманскому пароходству, а может, к Земле Франца-Йосифа, Света их всегда путала, поскольку ни там, ни там не бывала. Правда, если разобраться, денег бы шефу хватило. Одному. Даже вдвоём с очередной пассией. Но как истинно хлебосольный русский, сам на сам он ехать не мог, а на аренду пол ледокола для компании рублей чуть недоставало, впрочем, и евро тоже.

На экране высветилась сводная таблица фамилий и должностей. Света вчиталась и едва не присвистнула от удивления, но сдержалась – воспитание не позволило. Конечно, денег будет не хватать! Что за должность такая «Помощник заместителя бухгалтера»? Или «Менеджер по управлению персоналом в ночное время»? Не говоря уж о «Специалисте по пищевым закупкам»? Насколько Света помнила, фирма занималась изготовлением межкомнатных дверей и никаких ресторанов пока не открывала. А деньги все эти люди получали такие, что шефу хватило бы и на целый ледокол. До Южного полюса.

Она сбросила файл по сети в папку «Шеф» и только достала чашку, собираясь отправиться в приёмную к Оксане выпить кофе, как в кабинет вошел Роман Сергеевич, главный бухгалтер. Он окинул взглядом кабинет, в котором сейчас кроме Светы никого не было, спросил вскольз: – В отпусках. – И передвинув стул от соседнего стола, сел рядом.

– Открой файл.

Света не стала прикидываться непонимающей и снова вывела таблицу на экран.

Роман Сергеевич похмыкал, потом взял со стола ручку.

– Ты молодец, хорошо справилась, – сказал он. – Только одно «но». Вот этот, – он постучал колпачком ручки по надписи «Помощник заместителя бухгалтера», – младший брат шурина шефа. А он, – ручка переместилась к «Специалисту по пищевым закупкам», – сын соседа. И все прочие в том же духе.

– То есть, сокращать их никто не собирается, – догадалась Света.

Роман Сергеевич кивнул.

– Пока нет. Потом – возможно, если дела пойдут плохо.

– И что теперь? – Света растерянно заглянула ему глаза. – Не рабочих ведь увольнять. Я этого делать не буду!

Главбух улыбнулся.

– Не переживай. Я сегодня связался с потенциальными полярниками. Все готовы участвовать, благодарны шефу за идею и каждый сам оплатит поездку. Им уже не то, что до Северного полюса – на пятимесячный «Челюскинский» дрейф средств хватит. Как бы второй ледокол арендовать не пришлось.

Он встал, благосклонно кивнул Свете и вышел, аккуратно прикрыв дверь.

Обрадованная Света стёрла файл, открыла фирменный прайс и начала рассчитывать заказы. Все мысли о Дне Юлиного рождения вылетели из головы.

Но немного погодя ей о нём напомнили.

– Привет. – Света подняла голову. Рядом стояла Юля, держа под руку Оксану. – Не хочешь прогуляться?

– Далеко? – поинтересовалась Света. Вставать не хотелось, тем более, она только-только вошла в рабочий ритм, с удовольствием сводя цифры.

– До туалета.

– Не хочу.

– Надо.

– Зачем? Не хочу я.

– Да не за этим. Чтоб не подслушали.

– Действительно, – Света окинула взглядом комнату, где кроме них троих никого не было. – Чужие уши так и торчат.

– Идём-идём, – подстегнула Юля. – Я вам такое скажу.

Пришлось подыматься и вслед за подругами топать в конец длинного коридора, где располагался женский туалет. Возле двери с затенённым пластиком прохаживалась сутулая фигура заместителя генерального директора. Света подумала, что он, наверное, хотел зайти, но постеснялся при виде девушек.

Они проскользнули мимо, и Юля закрыла дверь.

– Слушайте моё официальное объявление, – сказала она, приткнувшись попой к невысокой дверце одной из кабинок. – Через три дня мой День варенья, и вы приглашены.

– В кабинете ты, конечно, сказать не могла, – заметила Света кротко. – Где и когда?

– Послезавтра на пике Г.

– Где? – поразилась Оксана.

– На пике, – повторила Юля. – Г.

«Интересно, откуда это стремление к покорению вершин? – подумала Света. – Да ещё в свой День рождения?»

– Ты хоть раз в горах бывала? – поинтересовалась она. Все прекрасно знали, что загнать Юлю в горы, да просто в лес, задача практически невыполнимая.

– А то! – Юля гордо вздёрнула нос. – В прошлом году на Орлином пике Валентинов день праздновали. Так здорово было.

Света переглянулась с Оксаной. Что-то никак не припоминалась такая подробность в Юлиной биографии.

– Орлиный пик – это где? – спросила она. – И почему мы ничего не знаем?

Юля пожала плечами.

– Меня пригласили, и я вам, между прочим, рассказывала. Какие там фазаны. – Она мечтательно закатила глаза и причмокнула.

Света нервно сглотнула. Она начинала опасаться за подругу.

– Юля, какие у нас фазаны? – спросила она осторожно.

– Запечённые, – отвлечённо ответствовала подруга. Судя по всему, в мыслях она была там, на пике. С фазанами.

До Светы начало доходить.

– И где этот Орлиный пик? – повторила она. – Точнее – что?

– Я знаю, – вмешалась Оксана, – вспомнила! Это ресторан на Макаровой горке. Ну, на утёсе над рекой. За городом.

Света только вздохнула. Следовало догадаться.

Юля фыркнула.

– А что, могу я свой День рождения отпраздновать по-человечески?

Оксана промолчала. Света лишь ещё раз вздохнула. Потом её осенило.

– На пустой и холодной вершине, открытой всем ветрам? – спросила она вкрадчиво. – После двухдневного тяжелого подъёма? Без шампанского, музыки и парней?

Юля смешалась.

– Как без парней? – обеспокоенно шевельнулась Оксана. – И почему два дня? Мы что, на пятитысячник собрались.

– Ну, первый день, мы до обеда будем Юльку ждать, – рассудительно сказала Света, – и доберёмся только до подножия.

– А…

– А на второй день, мы её поднимем часам к восьми и в девять выйдем.

– Так это ж поздно!

– Куда в такую рань! – Юля в сердцах шлёпнула ладонью по выложенной кремовым кафелем стене. – Так, всё! Это мой День рождения и будет по-моему. Во-первых, без мужской надёжной силы мы не пойдём. Я сама читала: всегда и во все экспедиции брали с собой носильщиков и тягловый транспорт, ослов там или ещё кого. Во-вторых, шампанское возьмём, но по минимуму – думаю, шести бутылочек хватит. Не пить же мы идём, в конце концов.

– Ты не представляешь, – заметила Света, – как трудно нести только самое необходимое, а шампанское – это вообще такая тяжесть…

– А мы тут при чём? – удивилась Юля. – Парни и понесут. Сами потом на вершине спасибо скажут, когда шампанское откроем.

Оксана саркастично хмыкнула.

– Ну да, поведутся они на «шампунь», жди.

– Действительно, – задумчиво протянула Юля. – Может, пива взять?

Света помотала головой.

– Ну его. Им литров по пять на каждого потребуется. И тащить неудобно, слишком объёмно получится.

– Значит, водки, – предложила Оксана, – или спирт, он легче.

– Тогда сухой спирт, – сказала Света. – И лёгкий и лизать можно. И чай вскипятить.

Юля засмеялась.

– Как же! Будут они его лизать, сгрызут сразу за милую душу. Но в этом что-то есть. – Она одобрительно посмотрела на Свету. – Мы к твоему рюкзаку пакет со спиртом привяжем и пустим вперёд, а мужики сзади пойдут, как ослы за морковкой.

– И смотри, чтобы не зализали, – предупредила Оксана озабоченно. – А то кто их, этих мужиков знает, как на них горы подействуют.

– Хватит, – сказала Света решительно. – Ты действительно хочешь День варенья праздновать на пике? – Она посмотрела на Юлю.

– Да, – кивнула та, и продекламировала:

В который раз справляю юбилей.

На юбилее рюмка мне милей.

Хочу я заменить эту заразу

На постоянство и тепло друзей.

Да только градусы покоя не дают:

Меня как будто в темечко клюют,

Подзуживая выпить, дифирамбы

Подвыпившему мне всегда поют.

– «Подвыпившей тебе», – поправила Оксана. – Но и правда, в кои веки справим тихо, по семейному.

– Постоянство и тепло друзей – это про вас, – гордо сказала Юля.

– Ни за что бы не догадались, – сказала Света, и на миг задумалась. – Хорошо. Значит, рюкзаки для нас на 60-70 литров, парням на 80-100…

– Подожди, – Оксана подняла руку. – 60 литров – это три 20-литровые канистры, а ты говоришь, по пять литров пива не войдёт.

– Не перебивай, – отмахнулась Света. – Дальше. Термобельё.

– Я буду в розовом, – быстро вставила Юля, Света на обратила внимания.

– Чехол на рюкзак непромокаемый, коврик. Спальник.

– Что, каждому? – удивилась Юля. – Взять парочку пятиместных и хватит. Мы в одном, ребята в другом, у нас ещё и место останется. Вдруг подберём кого по дороге.

Света оглядела хохочущих подруг и улыбнулась.

– Короче, я сейчас составлю список и распечатаю. Разбегаемся, а то начальство уже зверем у туалета бродит.

– Извращенец какой-то! – сказала Оксана. – Вполне мог бы и в мужской сходить.

Девушки вышли в коридор.

В любом современном договоре есть пункт о форс-мажорных обстоятельствах. Иными словами – судьба любит подкидывать сюрпризы, используя для этих целей кого или что угодно. И если сюрприз приятный, говорят: «Фортуна улыбнулась», если плохой – «Злой рок». На сей раз было непонятно, что сказать, поскольку судьба избрала своим орудием ФИФА, назначив открытие чемпиона мира по футболу и первую игру российской сборной на день отъезда. И, разумеется, вся тягловая сила заявила, что не двинется с места, пока не посмотрит матч. С пивом и чипсами. Вредные мужики, правда, обещали присоединиться позже, в промежутке между играми.

В конце концов, после неоднократного озвучивания разобиженной Юлей единодушного женского мнения об «этих ленивых, волосатых животных», одно из них, то есть, один, предложил подбросить девушек на машине до места, откуда начиналась горная тропа. Как человеку женатому, ему посиделки в ночном баре были заказаны, зато светила дальняя дорога в одну глухую деревушку к тёще, где сейчас гостили супруга и дочери. Все его жалели и сочувствовали.

Деваться было некуда, и девушки согласились. Ни одной не хотелось, ехать электричкой до конечной станции, потом добираться на перекладных за семьдесят километров. А тут джип «Лэндкрузер», машина большая, красивая и вместительная. Она, правда, как-то низко просела, после загрузки всего снаряжения, но, наверное, из-за старых рессор, решила Света. Или пружин? Она всегда путалась.

Она устроилась на заднем сиденье слева за водителем, рядом с Оксаной; грядущая именинница важно расположилась на переднем сиденье и что-то вещала Виктору Викторовичу, владельцу сего японского чуда. Света не слушала. Она отвернулась и глядела в окно, мысленно перебирая список взятых вещей. Вроде ничего не забыли. Свете даже казалось, что ворох рюкзаков, спальников и пакетов, которые они хотели разобрать перед выходом, должен быть гораздо меньше. «Ничего, всё лишнее оставим, а нет – сами потащат», – решила она, представив двух груженых пакетами ослиц с головами подруг на гривастых шеях. Посмаковала. Картина грела душу.

Машину тряхнуло, и видение смазалось. Света зажмурилась, пытаясь вернуть сладостную грезу. Удалось, только вот почему-то теперь обе ослицы насмешливо ржали над верблюдом с лицом Светы, еле-еле передвигавшим ноги под горой шмутья, зато на них самих не было никакой поклажи.

Света моргнула. «Выброшу! – пообещала она себе твёрдо. – Всё выброшу». И мрачно уставилась в окно, отсчитывая километровые столбики.

В конце концов джип свернул с асфальтированного шоссе на просёлочную гравийку и затрясся по родным российским ухабам под тихую ругань Виктора Викторовича. Когда в очередной раз машину тряхнуло особенно сильно, так, что заскрипели пружины, он не выдержал и во весь голос выматерил и местную власть, и московскую, и правительство, а чуть погодя – и президента.

– В космос, твою… летаем! В океаны, твою… опускаемся. Сердца…

– Твою… – подсказала Юля.

Виктор Викторович кивнул:

– …пересаживаем! Почему привести дороги в порядок не можем? И не рассказывайте мне, что это сложнее полёта на Марс!

– Мы и не рассказываем, – пробормотала Оксана так, чтобы он не слышал. – Просто это намного дороже.

Света удивлённо взглянула на подругу. Оксана придвинулась ближе и зашептала:

– Разве непонятно? Сперва устраивают тендеры, и выбирают тех, кто меньше денег запросит, а на то, что за фирма, сколько на рынке, какая там техника и квалифицирован ли персонал всем наплевать. А те потом наймут вчерашних пастухов из Таджикистана или ещё откуда, лишь бы им платить поменьше. Вот и результат. А ещё, бывает, выигрывают по знакомству или за взятки, что ещё хуже…

Джип подпрыгнул на очередном ухабе, и Оксана повалилась на Свету, лязгнув зубами и больно ткнув подбородком в плечо.

– Ой! – Она схватилась руками за рот. – Гадство какое! Я язык прикусила!

– А не будешь наши дороги хаять, – мстительно проворчала Света, потирая ушибленное место. – Критиковать все горазды, нет, чтобы взять да исправить положение.

– Хочешь, чтобы я лопатой махала? – Оксана мгновенно забыла про больной язык. – Ну, подруга!

Света помотала головой. Вечно её понимают неправильно.

– Фирму организуй, – сказала она. – Купи технику, обучи людей.

– И на какие шиши? На всё это не только моей и твоей, всей нашей конторы зарплаты не хватит.

– Замуж выйди. За олигарха. Будут тебе деньги.

– И где его взять? – озадачилась Оксана. – Советчица.

– Искать надо, а не сидеть, сложа руки.

– А я что делаю? – вдруг обозлилась подруга. – Только этим и занимаюсь.

Они замолчали, дуясь друг на дружку. Потом Света сказала примирительно:

– Я читала, что богатые часто по горам лазают, хобби такое. Может, встретим.

Оксана покрутила пальцам у виска. Света пожала плечами и снова уставилась в окно.

Дорога петляла среди высоких сосен, тянувшихся сплошной стеной по обеим сторонам. Подлесок густо зарос отцветшим уже багульником и высоким папоротником, а иногда попадались целые рощи берёз с вкраплениями тёмных осин. Подтянувшееся к зениту солнце пробивало лучами лес, придавая летней зелени особый, сочный оттенок. Время от времени гравийка ныряла в распадки, тянулась меж болотистых кочек, иной раз пересекая редкие ручейки, снова взбиралась на склоны сопок.

Как-то незаметно отсыпанное гравием полотно дороги сменилось обычной просёлочной грунтовкой с разбитой, правда, неглубокой колеёй рассохшейся глины. А спустя несколько часов и пары остановок, джип выехал на огромный луг, полого поднимавшийся к подножию одного из двух разделённых седловиной серо-белых горбов с длинными снежными языками между проплешин скал и редких сосен. Даже на расстоянии они казались массивными великанами, а по мере приближения вырастали в настоящих колоссов, и глаз уже не мог охватить величественную панораму целиком.

Света наслаждалась зрелищем. Настроение повышалось, прогоняя усталость от долгого сидения в машине. Она опустила окно и высунулась наружу, щурясь от бьющего в лицо ветра и с удовольствием вдыхая прохладную свежесть с привкусом скошенного сена. Ясно, что и сюда добираются жители окрестных деревень.

– Давайте туда! – крикнула она в кабину, указывая на небольшое деревянное строение у самого конца луга, за которым высился сосняк.

Виктор Викторович взглянул на неё в зеркальце и взял чуть левее. Джип съехал с колеи и, тихо урча мотором, двинулся по сохнущим травяным прядям – сену – к кособокому сарайчику без окон и с повисшей на одной петле дверью. Стены были сколочены из толстых досок, и между ними зияли широкие щели. Венчали это сооружение уложенные ваги с прибитыми кусками рубероида. Рядом стояли несколько смётанных стожков сена. Чуть дальше, на границе трав и сосен, весело бежал узкий, быстрый поток. «Медлянка», так он была обозначен на карте.

Джип остановился. Девушки выбрались наружу. Пока Юля с Оксаной восхищённо ахали, Света пару раз присела, разминаясь, и шагнула к дверце багажника. Там уже копошился Виктор Викторович, быстро выгружая многочисленные свёртки, пакеты, рюкзаки. Только сейчас, оглядев воочию всю груду захваченного барахла, Света подумала, что следовало всё-таки устроить таможенный досмотр до выезда. Судя по всему, девчонкам до чёртиков надоела городская жизнь, и они решили переселиться в горы.

Кстати… Она оглянулась. Одна переселенка, Юля, застыла столбиком, уставившись на тянувшуюся вверху гряду, подсвеченную снизу и справа заходящим солнцем, и размеренно жевала жвачку, напоминая невозмутимо-меланхоличного верблюда. Вторая опасливо заглядывала внутрь сараюшки, держась рукой за дверной косяк. Дверь вдруг качнулась на единственной петле с противным скрипом, и Оксана испуганно отскочила. Обернулась, посмотрела на Свету и независимо передёрнула плечами – подумаешь, мол, боялись мы этих сараев!

Света призывно махнула ей рукой и окликнула Юлю, выводя ту из состояния прострации. Девушки подошли. Виктор Викторович покончил с выгрузкой – джип заметно приподнялся – и, захлопнув багажник, устроился за рулём.

– Куда вы на ночь глядя? – спросила Юля. – Переночуйте с нами, а утром поедете.

Света было подумала, что подруга просто не хочет отпускать машину, в которой можно переночевать с комфортом, но тут ей стало стыдно, и она, прижав к груди три скатанных спальных мешка, потащилась в сторону сарая. Отходя, она слышала, как Виктор Викторович подробно разъясняет, что и где ему отрежут, если супруга прознает о ночёвке с тремя девицами, ради которых он бросил в пивбаре друзей с футболом и чипсами. Во всяком случае, жена решит именно так. Впечатлённые девчонки сочувственно-испуганно поойкали, клятвенно заверяя хранить тайну совместного ночлега, но Виктор Викторович лишь саркастично хмыкнул, завел двигатель и уехал, быстро потерявшись в наползающих сумерках.

Девушки помахали ему вслед, Юля смахнули невидимую слезу, и шустро перетаскали весь скарб в сарайчик, как раз успев до темноты. Света с Юлей приладили дверь, пока Оксана раскидывала по сторонам наваленное внутри сено и раскатывала спальники. Потом выбрались на резко посвежевший воздух и развели костёр. Варить ничего не стали, просто разогрели тушенку. Хотели три банки, но обошлись двумя, так как Юля гордо напомнила подругам, что сидит на диете и уже похудела на сколько-то там калорий. Скорее всего, тушенка была низкокалорийная, поскольку Свете с Оксаной пришлось довольствоваться одной банкой на двоих, а Юля умяла целую, да ещё ворчала, что привычка вставать из-за стола с лёгким чувством голода давно заклеймена, как западная пропаганда, направленная на резкое снижение народонаселения России.

Потом напились чаю, затушили костёр и отправились в сарай устраиваться на ночь. Здесь было не так холодно, как снаружи, только очень темно и пахло. Света приладила фонарь и заставила девчонок перебрать содержимое рюкзаков, распорядившись выкинуть всё лишнее. Подруги постонали, обозвали Свету диктаторшей, но подчинились, копаясь в пожитках и ворча что-то насчёт Великой французской революции, и её адепта доктора Гильотэна, практика антиабсолютизма. Памятуя о двух ослицах и верблюде, Света проигнорировала эти намёки, дождалась окончания великой чистки, после чего со спокойной совестью забралась в спальный мешок и мгновенно уснула.

Она проснулась от какого-то звука. Точнее, ей показалось, что от звука. Проснулась сразу, без той полудрёмной одури, заволакивающей голову по утрам, когда спать укладываешься далеко за полночь, а вставать приходится в шесть. Она открыла глаза и подумала, что могла бы и не открывать. Никакой разницы. Темень и тихое шебуршание прелого сена под задувавшим в огромные щели ветерком, напоминающим жужжание. Справа доносилось ровное посапывание спящих подруг. Где-то поодаль слышалось негромкое попискивание – возились мыши. Темнота постепенно как бы разбилась на куски, одни больше, другие меньше, а между ними чернеющая серость, и лишь чуть погодя Света сообразила, что это наваленные кучи сена, которые они сгребли по сторонам, расчищая место для ночлега.

Она повернулась набок, поворочалась и закрыла глаза. Потихоньку стали накатывать ласковые волны, погружая в себя всё глубже и глубже с мерным рокочущим гудением, складывающимся в звуки: «гуу-жу…гуу-жу»…«жуу»…«хожу»…«хожу»… И на краешке начинающегося сна Света вдруг осознала, что слышит эти слова наяву. «Хожу…хожу…».

Она вытащила из спальника руку, расстегнула молнию и села, прислушиваясь. Было тихо, если не считать привычные уже звуки шуршания, мышиной возни да сопения спящих девчонок. Но сквозь всё это явственно различалось «хожу…хожу…». Света поёжилась, ей стало жутковато. Она подумала было разбудить подруг, и тут же выругала себя, обозвав паникёршей. Ночью дома – чёртов первый этаж! – снизу частенько доносились странные звуки, и всякий раз это оказывался не Чёрный водопроводчик, по легенде управляющей компании чинящий трубы круглые сутки приставучим жильцам. И не призраки невинных барабашек, о которых последнее время любят разглагольствовать на телевидении. Нет, обычные бомжи, забравшиеся в подвал. Так и здесь, прежде чем визжать, вопить и топать ногами, следовало бы выяснить, вдруг этот Ходилка местный абориген, забредший проверить сарай с сеном. И бормочет не «хожу…хожу», а «ходят и ходят тут».

С другой стороны, Свете совсем не хотелось выбираться из уютного спальника и разбираться с местными страшилками. Ну, ходит там что-то и ходит, не кусается – и ладно. Она опять устроилась поудобнее, однако теперь сон не шёл. Она повертелась с боку-на-бок, но организм напрочь отказывался отдыхать. «Чего тебе не хватает?» – мрачно подумала Света, переворачиваясь в очередной раз. «Мужика под бок», – вдруг ответствовал организм. Света испуганно ойкнула и снова села. На миг ей показалось, что проснулась Юля, мысль явно была её. Но нет, девчонки продолжали дрыхнуть, наплевав на загадки заброшенного сарая.

Ругаясь про себя разными нехорошими словами, Света выбралась из спальника, нашарила лежавший рядом фонарик и, не включая, направилась туда, откуда доносилось невнятное бормотание. Шагнув пару раз и ухитрившись не споткнуться, она уткнулась вытянутой рукой во что-то трухлявое и неприятное на ощупь. Осторожно провела ладонью – сгнившая доска стенки сарая – и случайно опёрлась сильней, чем следовало. Рука по локоть провалилась в деревяшку и вынырнула наружу за стеной. Девушку по инерции бросило вперёд, впечатав носом в стенку. Последняя на сей раз выстояла, в отличие от Светиного носа.

Света зашипела от боли и отпрянула назад, руку вдруг хлестнуло болью. Кисть застряла в трухлявой древесине, девушка почувствовала, как по тыльной стороне ладони начали скатываться тёплые капельки. «Ободрала, – подумала она. – Вот ведь!...». Посветить и осмотреть пораненную часть тела не представлялось возможным: фонарик она держала в другой руке, но выронила от неожиданности, и теперь он валялся где-то невидимый под ногами, а Света не могла наклониться и подобрать – мешала пойманная конечность.

Она снова прижалась к стене и начала осторожно ковыряться пальцами вокруг руки, легко вынимая трухлявую сердцевину. Снаружи было значительно светлее, и Света хорошо видела сквозь пробитую дырку родную ладонь с тёмными на вид каплями. Повозившись, она наконец высвободила наполовину кисть, как внезапно подушечки обдало мертвящим холодом и вновь раздалось бубнящее бормотание: «Хожу…хожу…хожу…». Холод полз, взбираясь по руке, Света уже не чувствовала пальцев, ей казалось, будто что-то липкое и мокрое повисло на ладони и всасывает в себя живую, тёплую плоть, перемалывая ледяными зубами. Почудилось, что отверстие заслонила нарастающая тень, облепила выкидышами чёрных сгустков-щупалец стену и скребётся, пытаясь прорваться внутрь, не переставая бубнить «хожу…хожу…хожу…».

Света завизжала и рванулась изо всех сил, выдрав ладонь. Не удержалась и больно грохнулась на земляной пол. Что-то попалось под ноги и откатилось. Фонарик. Она лихорадочно пошарила вокруг, нащупала его и зажгла, направив луч на довольно внушительную теперь дыру в стене.

Никаких теней. И никакого «хожу…хожу…хожу…». Она оглядела пострадавшую конечность. Рука как рука, ободранная до крови у нижней фаланги среднего пальца. Света машинально поднесла её ко рту, пососала. И тут же испуганно отдёрнула: вдруг показалось, что по пальцам к подушечкам стекает тёмная зелень. Она ещё раз внимательно обследовала руку. Нет, всё в порядке – обычная узкая девичья кисть с тонкими, длинными пальцами и облезшим лаком на ногтях. Она облегчённо вздохнула. Показалось.

Она ещё раз заглянула в дыру – ничего. Затем повернулась и посветила в сторону девчонок. Подруги спали. Света покачала головой: ей самой визг и шум от падения показались оглушительными, и было удивительно, что Юля с Оксаной не мчатся с воплями на помощь, размахивая фонарями и топором.

Хотя, так даже лучше, решила Света. Объясняться с ними насчёт Ходилки крайне не хотелось. Да и был ли он вообще? Могла она просто задремать у дыры наружу? В принципе, вполне возможно. Та же Юля один раз, Света сама была свидетелем, уснула стоя возле туалета: они тогда ночевали у Оксаны после вечеринки в ночном клубе. Вернулись под утро, и Юля рухнула в кресло, заявив, что на оттоптанных ногах ничего сделать не может, и предоставив подругам самим заниматься раскладыванием дивана и поисками чистого белья для постелей. После чего задремала. Оксана только вздохнула и отправилась в душ – совмещённый санузел в однокомнатной квартире. Света достала чистую простыню, расстелила на диване – им с Оксаной. Теперь следовало разложить кресло и постелить Юльке. Она пару раз турнула соню, после чего с интересом наблюдала, как та с закрытыми глазами добралась до туалета, ткнулась в запертую дверь и застыла столбиком, упёршись одной рукой в стенку. Света подошла и с удивлением поняла, что подруга спит. Спустя пару минут из душа выглянула Оксана и уставилась на Юлю.

– Чего это она?

– Сама не видишь? – Света пожала плечами, и добавила: – На кресле спать неудобно, по себе знаю. Вот она и…

– Думаешь, до утра так проспит? – предположила Оксана.

– Наверное. Знаешь ведь, какая она соня.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Оксана, – нам меньше возни с постелями, а то так спать охота.

Они со спокойной совестью улеглись. Правда, чуть погодя между ними на диван втиснулось длинное и абсолютно бесчувственное тело, никак не реагирующее на тычки, шлепки и щипки. Из-за чего Свете пришлось вставать, раскладывать кресло и опять искать в шкафу бельё.

И сейчас, подумав, Света решила вообще ничего никому не говорить, а то мнительной Оксане всю дорогу будет мерещиться в горах страшный Ходилка. Да и самой лучше всё побыстрее выкинуть из головы, думать в горах следует о горах и о предстоящем подъёме.

С этими мыслями Света вернулась к родному спальному мешку, забралась внутрь и застегнула молнию. «Что, мужика уже не надо?» – поинтересовалась она у своего организма. Организм промолчал. Света удовлетворённо улыбнулась и заснула.