355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виталий Агафонов » Прайд Саблезуба » Текст книги (страница 20)
Прайд Саблезуба
  • Текст добавлен: 27 марта 2017, 03:30

Текст книги "Прайд Саблезуба"


Автор книги: Виталий Агафонов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Видали воина! – буркнул Медведь. – Да ты, в отличие от нашего Бизончика, прямо родился вождем. Думаешь, мы не поняли, кто кем командовал позапрошлой зимой? Только дуришь иногда. Как только жизнь чуть наладится, так у тебя и начинается...

– Это потому, что у тебя баб мало, – заявил мудрый Кижуч. – Тебе бы штуки три, тогда б не до магий было. Хотя, надо признать: из того, что ты нам сюда притащил, если что и бесполезным оказалось, то, по крайней мере, приятным, а это хорошо. Вот помнится, волшебный напиток... Его только осенью делают, да?

– Или в конце лета, когда ягоды поспеют, – кивнул Семен и про себя отметил: «Один голос „за" есть!»

– Что ж... – раздумчиво сказал Медведь, – время белой воды пережили, с охотой, вроде, дело наладилось. А если что, выпустим молодежь бить птицу – гусей в этот раз много прилетело. От Семхона с его «магией малого дротика» толку сейчас в степи мало: пока он до стада доберется, ребята успеют пострелять, с мясом вернуться и снова уйти. Ты не обижайся, Семхон, это я так – к слову.

«Два голоса „за", – отметил Семен. – Что дальше?»

– Занимайся этой магией, Семхон, – с явным облегчением проговорил Бизон. – Мы поможем тебе, если нужно. Один колдовать будешь?

– Н-нет, пожалуй, – лихорадочно начал соображать Семен. – Это трудная магия, двух рук для нее не хватит. Отмени завтра тренировку, Медведь. Пусть парни возьмут старые оленьи и бизоньи лопатки и помогут тут все разгрести – может, эту штуку вытащить удастся? Или хотя бы узнать, какого она размера... Впрочем, даже если она маленькая или, наоборот, очень большая... Ну, это пока неважно. А вообще, отдайте мне на ближайшее время Головастика – попробую колдовать вместе с ним.

– Попробуй, Семхон, – вздохнул Кижуч. – Он парень неплохой, только после перерождения стал как бы дубиной по башке стукнутый.

Попытка вырваться из каменного века началась с неудачи. Впрочем, это с какой стороны посмотреть... Откопать метеорит не удалось ни в первый день, ни во второй. Удалось лишь освободить часть железной глыбы размером примерно 1x1,5 метра и подкопать ее снизу. Получалось, что железяка имеет форму кривой кособокой горбушки, у которой выели мякиш, и лежит она горбом кверху. Насколько глубоко она уходит в склон, представить было трудно, но то, что она как минимум вдвое больше того, что удалось расчистить, сомнений не вызывало.

Вечером, когда толпа помощников отправилась в лагерь, грязный и усталый Семен стоял среди отвалов, подбрасывал на ладони тяжелую железную лепешку, найденную Головастиком, и рассуждал вслух. На мудрые его речи единственный слушатель – все тот же Головастик – никак не реагировал. Может быть, потому, что говорил Семен по-русски:

– Господа, я прекрасно понимаю, что в XX веке попытка использовать метеоритное железо для поделок была бы расценена как варварство и вандализм. Но я попробую, и пусть это преступление будет самым тяжким в моей жизни!

В этом мире я сотворил уже много чудес науки и техники. В данном же случае путь к успеху настолько далек и долог, что... В общем, что-то там внутри обмирает. Есть ли аналогии подобной ситуации в другом мире? Да, пожалуй, – из времен «перестройки и ускорения». Это когда родная партия и правительство объявили компьютеризацию всей страны. То есть они «там» живут хорошо, потому что у них у всех компьютеры, а у нас нет, поэтому мы живем плохо, значит, надо быстренько начать массовый выпуск своими силами. И была карикатура в газете, как, значит, мужичок в ушанке и ватнике этот самый компьютер сооружает – при помощи топора и пилы-ножовки. Что можно сказать себе в утешение? Только вспомнить слова кого-то из мудрых о том, что историческое расстояние от первого каменного рубила до космического корабля значительно меньше, чем расстояние от зубов и когтей до этого самого рубила.

Опыт предыдущих свершений однозначно свидетельствует о том, что двигаться к успеху можно лишь постепенно: главное, не оказаться впереди собственного визга. И еще – теоретическая база. Работать головой труднее, чем руками, но эффективней. А цели должны быть реальными. Что же может быть реальным из сверхзадач в существующих условиях?

Проблема оказалась, как это ни странно, далеко не простой, так что напрягал мозги Семен довольно долго. И мысль пришла – простая и очевидная: «Чтобы ковать, нужна кувалда. Остается придумать, из чего и чем ее выковать».

– Слушай, – сказал он Головастику уже почти по-лоурински, – пожалуй, мы не будем сразу строить самолет, да и с автоматом Калашникова повременим.

– Угу... – согласился Головастик.

– Я знал, что ты меня поддержишь, – мрачно обрадовался Семен. – В нашем деле главное – взаимопонимание!

Провозгласив это, Семен извлек из отвала крупную кварцитовую гальку и несколькими ударами о валун обколол ее. Получился чоппер – первый инструмент, необходимый для перехода из каменного века в железный. Торчащий из склона край глыбы Семен стал щупать руками сверху и снизу, пытаясь определить самые тонкие места. Когда таковые обнаруживались, он ставил сверху метку чоппером. Потом, царапая металл и окалину острым камнем, соединил метки кривой линией.

– Ну вот, парень, – обратился он к Головастику. – Мы имеем обозначение самого слабого места. Задача такая: вот этот кусок надо отделить от целого. Примерно по этой линии. Домашнее задание на завтра: придумай, как это сделать? Все понял?

– Угу...

– Тогда – свободен! Утром встречаемся здесь.

Пока Семен двигался к своему жилищу, он умудрился так погрузиться в размышления, что перестал реагировать на окружающее. Однако среагировать все-таки пришлось: вокруг вигвама кругами ходила Варя. Время от времени она поднимала хобот и негромко, но очень горестно взревывала. Из самого же вигвама рев доносился непрерывно – находящиеся внутри плакали «то вместе, то поврозь, а то – попеременно». Семен прислушался и сделал вывод, что «запевалой» в этом хоре является Сухая Ветка, а все остальные, включая молчаливого обычно Пита, ей как бы подпевают. Он вздохнул и стал наводить порядок.

Начал Семен с того, что отогнал Варю подальше и отругал: он много раз просил ее не оставлять свой помет возле жилища, а она опять забыла об этом. Потом полез в вигвам. С его появлением концерт прекратился – детеныши занялись необъятными грудями Мери, а Ветка перешла на тихие всхлипывания. Сидела она на шкурах в обнаженном виде, и Семен некоторое время любовался ее изрядно округлившейся фигуркой. Дождавшись, когда и всхлипывания почти прекратятся, он заявил:

– Имею два вопроса: во-первых, будут ли меня сегодня кормить, а во-вторых, что случилось?

– Она не налезает! – ответила Ветка и опять всхлипнула. – Теперь ты прогонишь меня.

– Конечно прогоню, – заверил ее Семен. – А кто не налезает? И куда?

– Э-та-ло-на не налезает. На попу-у-у, – она закрыла лицо руками и тихонько завыла.

– Какая еще «эталона»?!

В ответ Семену был предъявлен тонкий засаленный ремешок, связанный кольцом. Автор признал свое произведение, все понял и хотел рассмеяться, но передумал.

В самом начале их знакомства Сухая Ветка ужасно переживала, что не соответствует местным стандартам женской красоты – ну, никак не тянет она по габаритам на «палеолитическую Венеру». Семен ее клятвенно заверил, что он извращенец и ему нравятся именно худенькие женщины. Ветка ему не поверила и обещала растолстеть при первой же возможности. Тогда Семен обвил ее ягодицы ремешком, завязал его в соответствующем месте и велел хранить как «эталон» – если данная попа перестанет пролезать в это колечко, то ее хозяйка может отправляться на все четыре стороны. «Впрочем, – добавил он тогда, – беременность не считается». Сам он давным-давно забыл об этом, а вот Ветка помнила и, оказывается, даже ремешок умудрилась сохранить. И что теперь делать? Отказаться от своего слова? Сказать, что пошутил тогда? Вообще-то, такими вещами здесь, кажется, не шутят...

На самом же деле Семен испытал огромное облегчение, обнаружив, что ничего страшного (для него) не случилось. Разбираться со сложной женской проблемой ему не хотелось, а хотелось поскорее вернуться к размышлениям о железе. И он избрал самый легкий – чисто мужской – путь.

– Знаешь что? – сказал он. – Не морочь, пожалуйста, мне голову. Есть дела поважнее!

– А в будущем женщины не толстеют?

– Еще как толстеют! Ну, а кто не хочет, начинает соблюдать диету, делать гимнастику, заниматься бегом и так далее.

– Ой! – сказала Ветка, испуганно посмотрела на Семена и собралась снова плакать.

– Отставить! – приказал суровый мужчина. – Вот разберусь с новой магией, тогда и...

Что будет «тогда», он придумать поленился и просто сменил тему – потребовал ужина.

Глава 14
МАГИЯ

Семен попросил Ветку разбудить его раньше, чем она начнет разводить огонь в очаге. Этого не понадобилось – он проснулся сам. Кое-как оделся и, стараясь не разбудить женщину и ребенка, раскопал свой видавший виды кожаный рюкзак.

Ночью огонь для обогрева лоурины почти не использовали – если только стояли уж совсем сильные морозы. Перед сном очаги обычно притушивались так, чтобы сохранить тлеющие угли до утра. Это, конечно, удавалось не всегда, и тогда начинались хождения по соседям на предмет разжиться огнем.

В данном случае на краю очага под плоским камнем что-то еще тлело, но горящие угли Семена не интересовали. Чтобы не возвращаться больше в жилище, он решил поломать свой обычный утренний распорядок и начал с того, что доел остатки вчерашнего подваренного мяса. После этого он вздохнул, шепотом ругнулся матом и принялся шарить руками в толстом слое золы очага, отыскивая куски остывшего угля. Золу не выгребали давно, так что улов оказался неплохим. Все куски, размером больше ногтя, Семен сгружал в мешок. Перерыв почти весь очаг, он с облегчением выбрался наружу – в предрассветные сумерки.

Там он осмотрел себя и сказал:

– Теперь понятно, почему всяких там кузнецов издревле считали контактерами с нечистой силой. Как же тут чистым будешь?! Однако, похоже, ничего с этим не поделаешь: придется в очередной раз поступиться принципами и снизить гигиенические требования. Прогресс, как известно, требует жертв...

В общем, ни отряхиваться, ни мыться Семен не стал, а для того чтобы справить нужду, просто вытер руки о рубаху.

Покончив с этими делами, он отправился в обход всех жилищ по кругу. И в каждом проделал ту же операцию – перерыл очаг и выгреб в мешок потухшие угли. Народ просыпаться еще не начал, и все обошлось благополучно, если не считать нескольких ожогов, когда угольки оказывались горячими, и пары «ласковых» слов, когда он наступил кому-то на живот.

Перемазанный с ног до головы, но в целом удовлетворенный, Семен прибыл на берег с мешком угля. Головастик сидел внизу возле железной глыбы, словно и не уходил на ночь. И точно так же, как и вчера, он задумчиво смотрел куда-то в пространство.

– Ну что, придумал? – вместо приветствия бодро поинтересовался Семен.

– Угу...

– Что «угу-то»?! Давай, говори!

– Ударить надо. Большим камнем.

– Гениально! Блеск! Какое смелое инженерное решение! А то вот я сам... Хотя... Впрочем... Может, ты и прав, а? Вдруг отломится?

Он оставил мешок наверху, спустился вниз и стал бродить вдоль обрыва в поисках подходящего валуна. Нужен был такой, чтобы только-только поднять. Потребный предмет обнаружился довольно близко, правда, его пришлось выкапывать из воды, размывающей свежую осыпь.

Со стоном «Эх, дубинушка, ухнем!» и хрустом костей в пояснице Семен трижды вознес валун над головой и обрушил его на край железной глыбы. В последний раз каменюка чуть не придавил ему ногу, и он решил перейти к оценке результатов.

А они, как это ни странно, все-таки были. Нет, ничего не откололось и не отвалилось – куда там! Но... Но, во-первых, эта железная глыба даже не дрогнула от ударов, что однозначно свидетельствовало о ее весьма немалых размерах. А во-вторых, нависающий над пустотой край все-таки немного отогнулся вниз, причем перегиб приходился примерно на ту линию, которую наметил вчера Семен, то есть он не ошибся.

– Ладно, – сказал он Головастику, – это лучше, чем ничего, так что за домашнее задание «три с минусом» ты заработал. Или еще что-то придумал?

– Угу...

– Что «угу»?! – возмутился Семен. – На «тройку» согласен или идеи есть?

– Угу, – вяло кивнул парень и встал на ноги. Он поднял с земли длинный сверток из шкуры, положил на глыбу и развернул: десяток тонких длинных костей или толстых, но расколотых вдоль. То, что данные предметы происходят из помойки, сомнений не вызывало. Кости Головастик выложил, а с куском шкуры сходил к воде и притащил кучку мокрого мелкого песка. Чувствовалось, парень знает что делает, и Семен наблюдал молча.

На место перегиба края железной глыбы Головастик насыпал полоску песку, опустился рядом на колено, взял двумя руками за концы тонкую длинную кость и принялся возить ею взад-вперед по песку и металлу – примерно так, как работают напильником. Семен опустился рядом на корточки и стал озадаченно чесать затылок: «Такой техники я здесь не встречал – неужели сам додумался?!»

Минут через 10-15 кость окончательно истончилась и сломалась в руках. Головастик взял следующую и собрался продолжить работу.

– Погоди-ка, – остановил его Семен. – Что там получается?

Как и следовало ожидать, песок при трении воздействовал на кость гораздо сильнее, чем на металл. Но и в последнем образовалась канавка глубиной почти миллиметр и длиной сантиметров десять.

– Молодец! – сказал Семен. – Так держать! Только надо постоянно подсыпать свежий песок и подливать воду. А пилить лучше не с краю, а вот здесь, на горбу, – тут самое толстое место – оно-то все и держит. Миску для воды я захватил, так что можешь пользоваться – она мне, наверное, не скоро понадобится.

Про себя же он ужаснулся количеству человекодней, которые понадобятся, чтобы углубиться хотя бы на сантиметр: «Впрочем, он еще молодой, и у него вся жизнь впереди. Нашли же где-то в Центральной Америке человеческий череп с подвижной челюстью, выточенный из целого куска горного хрусталя, – так его вроде бы несколько сот лет делали. И потом: лучше-то все равно пока ничего не придумать. Пусть работает...»

Чтобы не спускаться лишний раз с обрывчика, Семен забросил наверх несколько камней подходящего размера и формы, а также довольно тяжелый уплощенный гранитный валун, который собирался использовать в качестве наковальни.

Взяться за дело сразу «всерьез и надолго» он не решался, поскольку ни в чем не был уверен. Первую в этом мире кузницу он решил сделать предельно примитивной – на пробу, так сказать. «Что, собственно, требуется? Нагреть небольшой кусочек металла если не до белого, то хотя бы до красного каления. Это можно сделать и в обычном костре, но тогда возникает мелкая, но досадная проблема, известная еще со времен детских забав: нужная температура достигается лишь в глубине костра, а попробуй-ка туда заберись! То есть закинуть туда железяку можно, а доставать как? Весь костер разваливать? А ее через пару минут придется снова греть, то есть снова костер собирать! Эдак Головастик быстрее костяшками метеорит перепилит. Делать горн с мехами, пожалуй, рановато, значит, будем приспосабливаться: гореть должны угли, а для этого нужен подток воздуха и отвод продуктов горения».

Головастика Семен решил не отвлекать и за дровами отправился сам, благо до ближайших зарослей было недалеко. Потом стал рыть край обрыва, выбрав место, не грозящее обвалом, потом...

В общем, к середине дня получилось нечто похожее на первоначальный замысел: наклонная выемка, формой напоминающая разрезанную вдоль грушу. «Значит так, – рассуждал Семен, – отсюда поступает воздух, тут угли, а здесь помещаем дрова. Где-то здесь должна образоваться область нужной температуры. Если ее не хватит, то придется просто добавить дров и перемешать их с углями. Эх, блин, и металлург же из меня!»

Собственно говоря, он был готов уже все это поджечь, но обнаружил, что нечем: огня нет, а камни и трут для его добывания он с собой не взял. Этот факт навеял мысль о том, что, он, возможно, забыл и еще что-нибудь. Одно дело водиться с железками в мастерской у деда, где все под рукой, и совсем другое... Короче: сначала надо думать, а потом прыгать.

– Пилите, Шура, пилите – они золотые! – сказал Семен Головастику.

– Я не Шура...

– А я не Паниковский, – парировал Семен. – И придумали нас с тобой не Ильф и Петров. Впрочем, ты их не знаешь. Есть предложение: сходил бы ты в лагерь и принес чего-нибудь пожрать и огня, а?

– Угу... – ответил парень и поднялся с колен.

Эта пауза пошла Семену на пользу: он сообразил, что все возможное нужно попытаться выполнить методом холодной ковки. В частности, отделить от железки, найденной вчера мальчишкой, кусок нужного размера – греть ее целиком нет ни малейшего смысла. Он установил поудобней валун-наковальню, взял в руку большую уплощенную базальтовую гальку и принялся за работу.

Отрубить кусок он, конечно, не смог, зато умудрился промять канавку, согнуть по ней части целого, потом разогнуть, снова согнуть и, наконец, разломить. «Ну, что ж, – констатировал Семен, дуя на ушибленный палец, – материал поддался. Первая, так сказать, победа имеет место быть».

Головастик положил на землю берестяной кулек с мясом, большую тлеющую гнилушку и собрался спускаться вниз.

– Погоди, – остановил его Семен, – успеешь еще напилиться. Голодный, небось?

– Нет...

– Сегодня ел?

– Нет...

– А вчера?

Парень смотрел в сторону и молчал. «Ну да, конечно! – ужаснулся Семен. – Я же виноват! Мне и в голову не пришло... Подростков и так держат впроголодь, а я его вырываю из общего ритма, и он просто не попадает на общую кормежку. Вот уж точно: взрослые только о себе и думают!»

– Садись! – приказал Семен. – Есть будешь вместе со мной. Понял?

– Угу...

Семен глянул на свои руки и ощутил смутное желание спуститься к воде и помыть их, но удержался и, развернув кулек, разделил мясо примерно пополам.

– Ешь и слушай, а что непонятно – спрашивай. Считай, что это приказ. Я собираюсь передавать тебе магию, которой и сам-то не владею. Я ею занимался, когда еще совсем маленький был – под стол пешком ходил.

– Куда ходил?

– Под стол – это такое сооружение у людей будущего. Они на него ставят сосуды с едой – вот такой высоты.

– Зачем так высоко? Неудобно

– А они, когда едят, сидят на стульях – на довольно высоких подставках.

– Зачем?

– Чтоб со стола было удобно брать еду.

– Но на стол-то почему ставят? Чтоб на стульях сидеть?

– Э-э-э... Слушай, парень, ну, что тебе до столов и стульев?!

– Ты велел спрашивать, когда непонятно.

– Да, действительно, – смутился Семен и задумался. Наконец сообразил: – Давай так: приказ остается в силе, но я буду отвечать сразу лишь на те вопросы, которые относятся к делу. А на остальные – потом, договорились?

– Угу...

– Опять заугукал! Ладно: смотри! Вот это – кусок от штуки, которую ты вчера нашел. И внизу ты пилишь такую же, только большую. Это не вещь, не предмет – это ве-щест-во. Повтори!

– Вещество.

– Оно называется же-ле-зо. Повтори! Запомнил? Так вот: железо, как и глина, не имеет своей постоянной формы. Ему можно придавать разную форму. Если из камня или кости требуется изготовить какой-то предмет, то для этого нужно удалить все лишнее. Глина и железо изначально не содержат в себе ничего – твои руки могут сделать из них нечто. Понял?

– Нет...

– Ну, тогда просто поверь и запомни. Идем дальше. Чтобы сделать глину мягкой, нужно размять ее с водой, так? Чтобы сделать железо мягким, надо нагреть его докрасна. Видел раскаленные до красна камни?

– Видел...

– Ну вот, камни от нагрева мягкими не становятся, а железо становится. А когда остынет, снова станет твердым. Как глина, если засохнет, только значительно тверже. Понял?

– Понял...

– Значит, задача такая: нагреть вот этот кусочек и вылепить из него вот такую штучку, – Семен показал палец, – только на конце остренькую. Зачем – потом объясню.

– Я не смогу...

– Что ты не сможешь?! Почему?

– Мне твое заклинание от боли не помогает.

– Причем тут заклинание?!

– Горячая – больно будет. На красном камне и мясо подгорает...

– Тьфу, ты! – рассмеялся Семен. – Да кто же мнет раскаленное железо пальцами?! По нему бить придется – пока камнем, а потом что-нибудь придумаем. Это называется «ко-вать». Запомнил? Ковать можно и холодное железо, только это трудно. Вот смотри...

Семен проглотил последний кусок мяса, вытер жирные руки о рубаху, пересел к наковальне и пару раз тюкнул камнем по несчастному огрызку металла. На третий раз он, конечно, попал по пальцу и затряс кистью:

– Ч-черт, мне, между прочим, тоже никакие заклинания не помогают! Гадство – больно-то как!

– Горячий еще больнее будет... – отрешенно проговорил Головастик и поднялся на ноги. – Я сейчас...

«Ишь, приспичило, – неодобрительно посмотрел Семен вслед направляющемуся к кустам парню. – Ну, пусть кишку освободит, может, соображать лучше станет».

За едой и разговорами сухая гнилушка почти потухла, и пришлось изрядно помучиться, чтобы запалить костер. Когда же он все-таки разгорелся, то оказалось, что вырытая яма-канава работает неплохо: расход топлива на кусок металла объемом со спичечный коробок, конечно, непомерный, но для пробы это можно пережить. Головастика все не было. «Уволю! Запор у него, что ли?!» – подумал Семен и закинул железяку в раскаленные угли. Момент помещения заготовки в огонь и ее извлечение Семен продумал заранее. Для этой цели он решил не изобретать ничего нового, а применить веками отработанный метод – костяные лопаточки, которыми женщины закидывают в воду раскаленные камни. Эти лопаточки из строя выходят довольно быстро, так что среди жилищ их валяется сколько хочешь – разной степени сохранности.

Раскаленную докрасна заготовку Семен поместил на наковальню, взял в руку камень-кувалду и...

И понял, что выковать сможет только нечто лепешкообразное – надо же держать, перехватывать, поворачивать под ударами! «Ч-чертов, мальчишка! Ведь прав оказался, сволочь! Хоть пальцами бери, так ведь больно же будет!»

– Этим надо...

Что-то коснулось плеча, и Семен оглянулся. Рядом стоял Головастик и протягивал ему две сложенные вместе палки примерно с большой палец толщиной.

– Что надо?!

– Держать...

– Да пошел ты... – к счастью, ругнулся Семен по-русски, и осталась надежда, что, кроме выражения гнева, парень ничего не понял. Он равнодушно пожал плечами, нагнулся, раздвинул палочки, прихватил ими с земли и поднял первый попавшийся камушек.

– Вот так...

– Не понял?! – захлопал глазами Семен. – Это как? Еще раз, пожалуйста!

Палочки разжались, камушек упал, Головастик снова поднял его.

– Давай сюда! – протянул руку Семен, поднимаясь с колен. – Это как же у тебя получается?

Некоторое время Семен вертел в руках простое до гениальности приспособление. Больше всего оно напоминало деревянные щипцы, которыми домохозяйки когда-то извлекали белье из примитивных стиральных машин или баков для кипячения. Только там палки были соединены стальной пружиной, которая заставляла их раздвигаться, а здесь... То есть берется толстый гибкий прут, обрезается на нужную длину, а потом посередине волокна слегка размочаливаются несколькими ударами камня. В итоге палка как бы складывается пополам, но в месте перегиба волокна сохраняют некоторую пружинистость – этакая буква V, которую сжимать надо усилием пальцев, а раздвигается она сама. Понятно, что в таком исполнении инструмент не предназначен для длительного использования, но все-таки...

– Здорово! – пробормотал Семен, когда разобрался, в чем тут дело. – Только концы сгорят быстро – на один-два раза всего. Таких много надо.

– Угу... – кивнул Головастик и продемонстрировал левую руку, в которой был зажат целый пучок таких палок.

Пока Семен все это понимал и осмысливал, заготовка окончательно остыла. Пришлось отправить ее обратно в огонь – уже с использованием нового инструмента. Вообще-то Семен рассчитывал, что Головастик будет при нем для подсобных работ, типа сбора дров и мелких поручений. Однако последние события все его организационные планы поломали. Пришлось перестраиваться на ходу.

– Ты понял, что должно получиться?

– Угу... – мальчишка продемонстрировал грязный палец, повторив жест Семена.

– Похоже, конечно, но не совсем – вздохнул наставник и, достав нож, принялся стругать какой-то сучок. К тому времени, как заготовка нагрелась, он вручил подручному деревянную модель. – Буду пытаться вылепить из горячего железа вот такую штуку. Понял?

– Угу...

Ковать железо пока горячо, с камнем в руке вместо молотка и с деревянными прихватками вместо стальных щипцов было... скажем так, трудно и неудобно. Кончики палок горели, дымились, обугливались и обламывались – не работа, а мука. Но это – работа! С металлом! Правда... Правда, раз от раза – при каждом нагревании – заготовка уменьшалась, окалина съедала металл. Семен понимал, что если возиться достаточно долго, то в итоге может остаться «пшик».

Пока железка в очередной раз грелась, Семен напустился на Головастика – его отрешенно-незаинтересованный вид раздражал ужасно:

– Ну, что ты стоишь? Скажи что-нибудь! А то будет как с глиной: смотрел-смотрел да и выдал: «Не так надо!» И начал сам лепить как в мультике про пластилиновую ворону!

– Какую ворону?

– Потом объясню! Я тебя уже бояться начинаю: молчишь-молчишь, а потом ка-ак врежешь – хоть стой, хоть падай. Ну, может, опять «не так надо», а?

– Не так...

– Начинается! А как?!

– Три руки... Или вдвоем...

– Знаешь что?! – почти разозлился Семен. – Ты думаешь, я не знаю, чем молотобоец от кузнеца отличается?! И почему они работают вдвоем?! Потому что лепить большую деталь при помощи тяжелого молота невозможно! Поэтому лепит один, а другой просто лупит молотом с одинаковой силой по одному месту наковальни, на которую мастер подкладывает деталь то одним боком, то другим! Ну, иногда кузнец маленьким молоточком подстукивает – показывает, куда именно нужно ударить. Это две разных работы!

Семен почти успокоился и сообразил, что, кроме себя, обижаться ему решительно не на кого. К тому же он наговорил много непонятных слов, и сейчас последуют вопросы...

– Ладно, – примирительно вздохнул он. – Такую маленькую простую деталь в нормальных условиях я бы за пару раз и один вылепил. А тут... Давай попробуем, раз ты такой умный! Ну? Держать будешь или бить?

– Держать...

– Кхе... гмы... – чуть не поперхнулся дымом Семен. – Сразу в мастера, значит... Ну-ну... Значит, так: менять точку удара в таких условиях нам не с руки. Поэтому я бью в одно место с одинаковой силой. Ты можешь меня остановить, скомандовать бить сильнее или тише. То есть лепишь ты, а не я, понял?

– Угу...

– Тогда бери новые щипцы, доставай эту штуку – и вперед!

Головастик орудовал не только щипцами, но и подправлял деталь обломком кости, который держал в левой руке. При этом возле «наковальни» он даже не на коленях стоял, а почти лежал на животе, чуть ли не засовывая нос под каменный «молот». Семен даже начал беспокоиться, что ему попадет в глаз окалина. Команда последовала только одна – ближе к концу сеанса: «Бей слабо, но быстро!» Семен сменил режим и через пару минут услышал: «Все...» С валуна на землю упал красноватый от остатков жара короткий, заостренный с одного конца стержень.

Семен забрал у Головастика щипцы, поднял деталь, положил обратно на наковальню и стал рассматривать: «Что тут скажешь?! Прямой удар по самолюбию, да и только! С лепкой из глины еще можно как-то понять и простить – ну, нет у меня художественных способностей! А ту-ут... Впрочем, может, эти способности из „одной оперы"? Феноменальное, так сказать, чувство материала, объема, формы? Ох-хо-хоо... Ладно, можно считать, что поковка готова. Дальше что? Собственно говоря, дальше-то и должно начаться все самое интересное...»

– Что ж, парень, признаю: у тебя получилось, причем с первого раза. Честно скажу: я бы так не смог! Ты готов думать дальше?

– Угу...

– Тогда слушай. Эта штука называется «зу-би-ло». Запомнил? Оно нужно, чтобы рубить металл, в нашем случае – железо. Для этого кончик должен быть острым и твердым. Тверже, чем то железо, которое им предстоит рубить. Ну, кончик-то я сейчас оттяну холодным способом, а вот как его сделать твердым? Есть такая операция – закалка называется. Железо мягкое, когда оно сильно нагреется, а когда остынет, станет опять как было. А вот если его остудить очень быстро – например, бросить в воду – оно станет тверже, чем было раньше. Если снова нагреть и остудить медленно, то приобретенная лишняя твердость исчезнет – операция называется «отпуск». На самом деле, – вздохнул Семен, – существуют десятки способов закалки и отпуска: в воде, жире, масле, уксусе, в снегу, песке, крови поверженного врага и еще много в чем. Это целая отдельная магия. Может быть, со временем мы ею займемся... Пока же у нас задача маленькая и конкретная. Ты, наверное, заметил, что тонкие края заготовки нагреваются сильнее, а потом как бы обугливаются и обламываются. То же самое произойдет и с острием, если его сделать тонким. А если его сделать толстым и в таком виде закалить, то его придется долго точить – тереть о шершавый камень. Как быть?

Вообще-то, Семен чувствовал, что безжалостно перегружает мальчишку. Он даже догадывался, почему не может от этого удержаться, – самолюбие заедает. Завидно просто: уж очень легко парень все «берет»! Сколько ему нужно дать, чтобы он захлебнулся и попросил пощады?

Головастик задумчиво крутил в пальцах еще теплую железку, и вид у него был, как всегда, отрешенный. Продолжалось это довольно долго – так что Семену уже надоело:

– Что, не знаешь? Или в новых словах запутался – «отпуск», «закалка»?

– Не запутался...

– Значит, не знаешь, как сделать?

– Подожди...

– Ну, думай, думай, – вздохнул Семен. – А я пойду еще дров принесу.

На самом деле ему были нужны не просто дрова, а кое-какие материалы, поскольку ему казалось, что он решил-таки технологическую задачку. А этот – пусть думает на здоровье!

Когда Семен вернулся, железка лежала на валуне-наковальне, а Головастик сидел, обхватив колени, и безучастно смотрел в пространство.

– Ну, что, – ехидно спросил наставник, – сдаешься?

Мальчишка сфокусировал на нем взгляд и тихо выдал:

– Целиком – закалить. Потом кончик отпустить. Расплющить. Нагреть только его, и опять закалить...

– Однако... – оторопел Семен. – А как же нагреть только часть железки?!

– Вот так: тут вода, тут огонь... – показал пальцами Головастик.

– Но!.. – вскинулся было Семен и осекся, помолчал, сказал другое: – В общем, парень, я в отпаде.

– Где?

– Неважно, потом объясню! А пока так: ничего с огнем и водой не выйдет – у железа слишком высокая теплопроводность, но ты просто об этом пока не знаешь. Зато я помню старинный дедовский способ!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю