Текст книги "Запретная любовь"

Автор книги: Вирджиния Хенли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

– Когда ты устроишь следующую вечеринку? Я спрашиваю, потому что мне требуется время, чтобы дошить новое платье.

У ног Виктории улеглась Пандора, всем своим видом показывая, что на женской половине устанавливаются добрые отношения.

– Ты в самом деле умеешь шить? Неужели твоим достоинствам нет предела, дорогая? – удивился Фэлкон.

Он сидел за письменным столом и ставил какие-то отметки перед именами в своем гроссбухе.

– Конечно, умею. Я уверена, твои гости с ума сойдут, когда увидят меня в зеленых шелках. Своим откровенным платьем «по-гречески» я собираюсь учредить новую моду.

– «А-ля Греция»? Но серьги и шелк для платья – из Китая.

– Не имеет значения, – заявила Тори. – Я понятия не имею, что носят в Китае, поэтому сошью себе греческую тунику и оголю одно плечо. Так когда же следующая вечеринка?

Фэлкон уткнулся в таблицу с фазами луны.

– Мне нужны несколько безлунных ночей! По крайней мере таких, когда луна взойдет поздно.

Недавно во время визита в таверну «Русалка» он получил список кораблей, которые в следующем месяце прибывали с грузами в Пять портов [7]7
  Пять портов – пять портовых городов на берегу Ла-Манша.


[Закрыть].

Через несколько минут, отодвинув таблицу к углу стола, Фэлкон снова повернулся к любовнице:

– Может, через неделю? Я тогда успею разослать всем приглашения.

Тори невольно нахмурилась. Она-то думала только о развлечении, а вот Фэлкон думал еще и о своих делах. И она снова вспомнила о смертельной опасности, которой он себя постоянно подвергал.

– Ну почему ты все время думаешь о своих… вылазках? Фэлкон, зачем тебе все это?

Несколько томительных долгих мгновений он пристально разглядывал ее. Потом проговорил:

– Миледи, я дал вам полную свободу поступать так, как вам заблагорассудится. Не могли бы вы оказать мне такую же услугу?

– Я пока еще в своем уме, – проговорила Тори. – Да, в отличие от всех твоих родственников.

– А заявлять, что ты путешествуешь во времени, – это вполне нормально, не так ли?

Тори вспыхнула и вскочила на ноги.

– Ты еще издеваешься?! Да как ты смеешь?! – завизжала она.

И в тот же миг шерсть у Пандоры на загривке встала дыбом, и огромная кошка утробно зарычала. Тори покосилась на нее и добавила:

– Вот видишь? Это все из-за тебя!

В следующее мгновение она выскочила из комнаты.

На следующий день любовники старательно избегали друг друга, хотя для обоих время, проведенное в одиночестве, тянулось бесконечно долго. Точно так же прошли еще два дня и две ночи. Одиночество ужасно угнетало Фэлкона, но все-таки он выдержал трое суток. Когда же наступила четвертая ночь без Тори, его терпение лопнуло. В самом отвратительном настроении он приблизился к комнате любовницы. Если бы дверь оказалась заперта, он, наверное, выбил бы ее. Но как ни странно, дверь распахнулась настежь, стоило ему лишь дотронуться до нее. Весьма довольный собой, он с усмешкой подумал: «Она ждала меня. Она надеялась, что я приду».

В комнате было темно, и Фэлкон зажег свечи. Потом шагнул к кровати – и в ужасе замер. Она бросила его… Она вернулась обратно в свое время! Ему вдруг показалось, что он сходит с ума. Близость с Тори приносила ему не только наслаждение, она привнесла новый смысл в его жизнь. Отказываясь смириться с потерей, Фэлкон в отчаянии прошептал:

– Вернись, Виктория, вернись…

Окинув комнату взглядом, Фэлкон заметил, что со столика у кровати пропали книги. И в душе его вспыхнул луч надежды, который он тщательно лелеял, пока спускался по лестнице, а потом шел к библиотеке.

От его толчка дверь библиотеки широко распахнулась и ударилась о стену. Тори, сидевшая у стола, в испуге вскрикнула. Повернувшись к Фэлкону, пробормотала:

– Я… я не могла заснуть. Поэтому пришла сюда, чтобы взять еще какую-нибудь книгу.

Фэлкон вздохнул с облегчением, и Тори тут же поняла, что он очень переживал, решив, что она его покинула. Едва заметно улыбнувшись, она продолжала:

– Я не могу долго злиться на тебя. А злилась я только потому, что очень беспокоюсь за тебя. К тому же я боюсь, что ты можешь сделать… что-нибудь постыдное.

Поднявшись из-за стола, Тори шагнула к полке и поставила на место книгу, которую читала. То была книга о кораблекрушениях.

– Тори, дорогая, мне не хочется, чтобы нас разделяла пропасть, – проговорил Фэлкон. – Знаешь, я всегда был одиночкой, поэтому даже не представлял, чего был лишен, пока ты не появилась в моей жизни.

Она подошла к нему и заглянула ему в глаза:

– Спасибо тебе, Фэлкон. Я могу сказать то же самое про себя. Жить с тобой – это такое чудо, такая радость!.. Я наслаждаюсь свободой, которую ты мне предоставил. До встречи с тобой я понятия не имела о том, что такое настоящая свобода. Поверь, я сделаю все, что в моих силах, только бы ты во мне не разочаровался.

Заключив ее в объятия, Фэлкон с усмешкой прошептал:

– Это была наша первая ссора.

– Я сомневаюсь, что она станет последней, – ответила Тори. – Ведь мы с тобой воспринимаем все… с такой страстью…

– Со страстью? – Фэлкон куснул ее за ухо. – Скоро я покажу тебе, что такое настоящая страсть.

Тори засмеялась и выскользнула из его объятий; ей снова захотелось побежать от него, чтобы он погнался за ней и поймал ее. И если она воспользуется женскими чарами и хитростью, то ей, возможно, удастся удержать его от пиратства.

В эту ночь они страстно предавались любви, а потом, сжимая Тори в объятиях, Фэлкон стал рассказывать ей о себе и о своей жизни. Он говорил о годах детства, о приключениях в дальних странах, о времени, которое провел в Лондоне, при дворе. Тори же развлекала его рассказами о том, как ей удавалось нарушать всевозможные запреты и вырываться из рамок глупых условностей с помощью разных хитростей и уловок, в чем ей часто помогал братец Эдмунд. Фэлкон оглушительно расхохотался, когда она поведала о том, как пряталась в саду, чтобы натянуть чулки, уложить волосы, а потом брала свою сумочку, вытаскивала молитвенник и делала постную мину.

А потом они заснули в обнимку. И, уже засыпая, Тори подумала: «Возможно, следующей ночью мне удастся удержать его возле себя, но что будет через день, через другой, через третий?..»

Утром она проснулась в одиночестве, но это ее ничуть не взволновало. Фэлкон всегда поднимался очень рано и завтракал вместе со слугами и судовой командой в Большом зале. Но все же ей хотелось удостовериться, что Фэлкон не уехал. Приблизившись к письменному столу, Тори выдвинула ящик и вздохнула с облегчением. Пистолеты были на месте. Она провела пальцем по длинному дулу и с удивлением подумала: «Как такую красивую вещь можно использовать для убийства?» Услышав скрип двери, Тори вздрогнула и, обернувшись, проговорила:

– Ах, Фэлкон, я в восторге от твоих пистолетов. Научи меня стрелять.

– Если честно, то мне гораздо больше нравится давать тебе уроки любви. А вот уроки стрельбы… Полагаю, что пистолет – вещь не очень-то приятная.

– Зато полезная.

Он подошел к столу и вытащил оружие.

– Это пистолеты для морских офицеров, и, их носят за поясом. Дуло и ложе – из бронзы, и, следовательно, им не страшна соленая вода. Эти пистолеты составляют пару, поэтому имеют левосторонний и правосторонний замки.

– А почему на рукоятке нет твоего имени или инициалов? – удивилась Тори. – Почему здесь выгравировано «Джеймс Фримен»?

– Это клеймо мастера, Тори. – Фэлкон подмигнул ей и добавил: – Целесообразность важнее тщеславия. Мне ни к чему метить своими инициалами орудия убийства.

При этих его словах Тори побледнела, но тут же взяла себя в руки.

– Ах, милорд, у меня еще никогда не было такого хорошего учителя, как вы. Поверьте, я постараюсь стать образцовой ученицей.

Приблизившись к стене, Фэлкон открыл нишу, скрытую фальшивой панелью, затем вытащил из ниши маленький бочонок с порохом и сунул Пандоре в зубы небольшой кожаный мешочек.

– Что ж, тогда пойдем, дорогая. Упражнения в стрельбе – не пустая трата времени.

На лужайке во дворе Фэлкон установил в двух подсвечниках по толстой свече и зажег их. Взглянув на Тори, сказал:

– Полагаю, для начинающего стрелка двадцати шагов будет вполне достаточно. Тебя это устраивает?

– Да, конечно. Говорят, именно такое расстояние принято между двумя дуэлянтами, – ответила Тори.

Фэлкон посмотрел на нее с недоумением:

– Между дуэлянтами? Но ведь на дуэли бьются на шпагах или рапирах, дорогая. Знаю по собственному опыту. Ох, дьявол, только не говори, что в твое время мужчины на дуэли целятся друг в друга из пистолетов. Ведь в этом нет никакого благородства…

Тори очень хотелось расспросить Фэлкона о его дуэлях, но она сдержалась – не хотелось думать о том, что он убил кого-нибудь.

Откупорив бочонок, Фэлкон вытащил пороховницу и набрал немного пороху. Затем взял у Пандоры мешочек и выудил из него свинцовую пулю. Один из пистолетов он отдал Тори, а другой стал заряжать.

– Вот, смотри внимательно. Держишь курок наполовину взведенным, пока не будешь готова стрелять.

Положив пистолет на землю, он взял у Тори другой, чтобы и его зарядить. Потом поднял свой пистолет и пояснил:

– Сначала взводишь курок до конца, затем прицеливаешься и спускаешь курок.

В следующее мгновение раздался грохот, и Тори в испуге вздрогнула. Когда же пороховой дым рассеялся, она увидела, что обе свечи погасли.

– Фэлкон, ты замечательный стрелок!

Он с сомнением покачал головой:

– Нет, не уверен. Свечи потухли не в один и тот же момент, потому что моя левая немного помедлила на курке.

– Но ты ведь одновременно целился в две разные цели. Ты прекрасный стрелок, Фэлкон Хокхерст.

– Ну а ты попробуешь? Я сейчас снова зажгу свечи.

– Нет-нет, не надо. Я не попаду в свечу, не говоря уж о пламени. А два пистолета одновременно я просто не подниму.

Фэлкон протянул ей пистолет с правосторонним замком:

– Заряди, как я показал, и не взводи курок до конца, пока не будешь полностью готова.

– А если он все равно выстрелит раньше времени?

Фэлкон ухмыльнулся и хохотнул:

– Ведь эти пистолеты носят за поясом. Так что если пистолет сам по себе выстрелит, то непременно кому-нибудь кое-что отстрелит.

Тори тоже рассмеялась.

– Ты специально меня смешишь, чтобы отвлечь! Лучше помолчи.

Она все сделала как надо – зарядила, взвела курок и прицелилась. А когда выстрелила, то, не удержавшись на ногах при отдаче, приземлилась прямо на ягодицы.

– Вот не ожидала… – пробормотала Тори в растерянности. Поднявшись на ноги, сказала: – Надо еще раз попробовать.

Проявляя ангельское терпение, Фэлкон все утро учил ее стрелять. Наконец, утомившись, Тори со вздохом пробормотала:

– Все, довольно…

Фэлкон тут же передал пистолеты наблюдавшему за ними мистеру Берку, чтобы тот вычистил и зарядил оружие. Нынешнее утро стало для Хокхерста весьма необычным развлечением. Ему еще не приходилось воспринимать женщину как друга, тем более что речь шла о женщине, делившей с ним постель.

– Хочешь отправиться на верховую прогулку? – спросил Фэлкон. – Мы можем заехать в «Дуб и плющ», а потом я покажу тебе деревушку. Ты еще ее не видела при свете дня.

Трактир «Дуб и плющ», находившийся в полумиле от замка, привел Тори в полнейший восторг. Ступени, ведущие вниз, были все истерты за долгие годы, а внизу располагались четыре уютных зальчика с грубо сколоченными столами, стоявшими на козлах, и с такими же скамьями. В каждом зальчике имелся очаг с вертелом для туши, а на потолке вместо люстры висело колесо от телеги, на котором были укреплены свечи. Вдоль стен стояли бочки с элем, и повсюду пахло табаком, хмелем и солодом.

– Какая честь, ваша милость! – воскликнул хозяин. – Что вам подать?

– Дюжину устриц и пинту эля. Даме то же самое. И пинту налей себе, Гарри. Выпей за свое здоровье.

Когда все заказанное принесли, Тори с недоумением уставилась на живых устриц в раковинах.

– В чем дело, любовь моя? Чем они тебе не понравились? – спросил Фэлкон.

Тори поморщилась и пробормотала:

– Только мужчины едят устрицы живьем. Дамы едят их запеченными в раковине. Но я все-таки попробую их такими, какие есть.

Фэлкон кивнул и поднес ко рту одну из раковин.

– Вот, смотри… Глотаешь устрицу, а потом запиваешь ее хорошим глотком эля.

Проделав все это, он взглянул на Викторию:

– Ну, не бойся…

Тори последовала его примеру и даже утерла рот тыльной стороной ладони. Точь-в-точь, как он. С такой же легкостью она проглотила еще несколько устриц, но затем ее охватила дрожь.

Фэлкон весело рассмеялся и, быстренько прикончив оставшихся устриц, заявил:

– Чего только не сделаешь ради друга!

Тут к ним подошел Гарри, чтобы долить гостю эля.

– Принеси-ка нам моллюсков, – сказал Фэлкон.

– Моллюсков?.. – Тори была в замешательстве. – Моя мать ни за что не согласилась бы есть такую… вульгарную пищу.

Фэлкон снова засмеялся:

– Твоя мать ни за что не позволила бы тебе разгуливать в одних панталонах, хотя это очень даже мило. А моллюски – прекрасная еда. И не спорь со мной.

Вскоре блюдо принесли, и Тори, достав шпилькой улитку из крохотной раковины, отправила ее в рот. Потом закатила глаза и воскликнула:

– О, великолепно!..

Фэлкон многозначительно подмигнул ей:

– Это ты, дорогая, великолепна.

– Прекрати! – Тори ухмыльнулась. – Я ведь, кажется, твоя сестра, не так ли?

Потом им подали баранину в ячменной подливке и свежий хлеб прямо из печки. Покончив с едой, они отправились в деревню, и Тори с любопытством все рассматривала.

– Ни аббатства, ни церкви еще нет, но уже есть кладбище, – заметила она.

– Это церковный погост, – пояснил Фэлкон. – А там, на холме, – замковая церковь.

– Деревушка намного меньше городка, который мне известен, – продолжала Тори. – Но он такой же очаровательный, а вокруг него – все те же пологие холмы, к которым я часто хожу на прогулку. Спасибо, что ты привез меня сюда.

Возвращаясь в Бодиам, Виктория обдумывала план действий – следовало во что бы то ни стало сделать так, чтобы Фэлкон в эту ночь остался в замке.

– Ты прекрасный учитель, – сказала она с улыбкой. – Может, научишь меня играть в хазард [8]8
  Хазард – игра в кости.


[Закрыть]?

– Я научу тебя всем азартным играм, – пообещал Фэлкон. Он помог Тори спешиться и сказал, что отведет Бесс к кузнецу, чтобы перековать. – Скоро увидимся. Встретимся ближе к ночи, дорогая. И посмотрим, действительно ли устрицы производят возбуждающий эффект.

Вечернюю трапезу лорд Хокхерст обычно делил со своими людьми и редко возвращался к себе раньше девяти часов. На что Виктория и сделала ставку. К этому времени она уже лежала в ванне, запрокинув голову, и ее распущенные волосы падали темными волнами к самому полу. Тори специально уселась спиной к двери, оставив ее немного приоткрытой. Услышав шаги на лестнице, она высунула из воды стройную ножку и отжала на ней губку, так что по ноге побежали струйки, сверкавшие в свете свечей. И она все рассчитала правильно – увидев ее, Фэлкон тотчас же подбежал к ванне.

– Дорогая, позволь тебе помочь.

От этого низкого и хрипловатого голоса у Тори мурашки пробежали по спине, но она не повернула головы.

– Я отдам тебе губку, если научишь меня играть в хазард.

Присев на корточки рядом с ванной, Фэлкон достал из кармана кости.

– Губку ставим на кон. Сейчас брошу кости, и то, что выпадет, называют «очком». – Он метнул кости. – Итак, «очко» – «семерка». Бросаем еще раз, а затем определяем «шанс». Я проиграю, если выпадет «двойка» или «тройка». – Итак – очередной бросок. – У меня выпал «ник» – «особое число». Так что я выиграл.

Фэлкон потянулся взять губку, но Тори сжала ее в руке.

– «Особое число» – это одиннадцать? – спросила она.

– Да, верно. Но только в том случае, если «очко» – «семерка».

Она протянула ему губку.

– Хорошо, сдаюсь. Не удивлюсь, если ты играешь по своим собственным правилам, Фэлкон Хокхерст.

– Такое тоже случается, госпожа Насмешница.

С поднятой вверх губки вода струйкой потекла ей на грудь. Капли падали на сосок, и Фэлкон, слизнув их, засмеялся.

– Очень приятно помогать тебе, дорогая.

Тори подняла руку и прошлась пальцами по его бриджам, уже набухшим спереди. Тоже рассмеявшись, сказала:

– Похоже, тебе даже слишком приятно.

Фэлкон подхватил ее на руки, вытащив из воды.

– Вот такой я тебя люблю – мокрой и свободной!

Она со смехом отбивалась от него, и он изрядно вымок.

– Но ты же обещал, что обучишь меня играть в хазард! Отпусти, сейчас моя очередь бросать кости!

Он опустил ее на ковер, и она тут же потянулась к халату.

– Азартные игры – очень веселое занятие, не так ли, дорогая?

– Да, конечно. Знаешь… Я скоро поднимусь к тебе наверх… – Лукаво улыбнувшись, Тори добавила: – Если проиграю, разумеется.

Фэлкон попытался ее обнять, но Тори увернулась, пританцовывая, и тут же бросилась к двери, а потом к лестнице. Ворвавшись в комнату Фэлкона, она уселась на кровать, скрестив ноги, и он протянул ей кости.

– Только объясни еще раз, что такое «особое число», – сказала Тори.

Она бросила кости, и у нее выпала «восьмерка».

– Но ты не сказала, что ставишь на кон.

– Скажу, когда выиграю.

Стаскивая с себя всю мокрую одежду, Фэлкон объяснил, что «особое число» будет только в том случае, если выпадет двенадцать или еще раз «восьмерка». Тори снова бросила кости и закричала:

– Две шестерки – двенадцать! Я выиграла!

Уже почти раздетый, Фэлкон взглянул на нее с удивлением и пробормотал:

– Что ж, тогда говори, какое ты желание загадала.

Тори расплылась в улыбке:

– Я хочу, чтобы в эту ночь ты остался со мной. Не хочу, чтобы ты уходил.

Фэлкон замер на мгновение, потом тихо сказал:

– Не могу, к сожалению.

Вытащив сухую одежду, он начал одеваться.

Схватив кости, Тори швырнула их в него.

– Проклятый пират! Только попробуй уйти!

Фэлкон молча снял с пальца перстень-печатку и положил его на стол. Тори поднялась на ноги и, стоя на кровати, прокричала:

– Если уйдешь, меня здесь не будет, когда вернешься! И тогда не ищи меня в библиотеке!

Фэлкон и на сей раз ничего не ответил. И ей вдруг вспомнились его слова о том, что шантаж на него не действует, хотя перед подкупом он беззащитен. Но оказалось, что этой ночью на него не подействовал даже подкуп. Было совершенно очевидно: чтобы она ни сделала, он все равно уйдет.

Глава 7

– Поднять якорь! – распорядился Хокхерст.

И тотчас раздался грохот. Фэлкон же терпеливо ждал, когда поднимут якорную цепь и воцарится тишина. Он понимал: сегодня требовалась предельная осторожность. Можно было не сомневаться, что капитан Драдж со своими ищейками непременно станет выслеживать корабль-призрак в прибрежных водах.

– Когда дойдем до устья Ротера, бросим якорь в какой-нибудь укромной бухте, – сказал Хокхерст, обращаясь к команде. – Затем спустим баркас и к «Булони» подойдем на веслах. Я возьму с собой только семерых. – Он назвал имена и добавил: – Все остальные должны с приливом отправиться обратно вверх по реке. И не важно, вернемся ли мы вовремя или нет.

Хокхерст занял место у штурвала и повел корабль вниз по течению. Когда они добрались до бухты Рай, он приказал:

– Баркас на воду!

И тут же передал управление судном своему первому помощнику.

Баркас в считанные минуты был спущен на воду, и Фэлкон первым спустился в него по канату. Положив рядом с собой саблю, он взял в руки весло, и семеро матросов, спустившиеся следом за ним, последовали его примеру. Ориентиром им служили огни торгового корабля, стоявшего на приколе. Чтобы подобраться к нему, им потребовалось меньше часа.

Обычно Хокхерст первый бросался на абордаж с палубы «Морского волка». И сегодняшняя ночь не стала исключением. Закинув на торговое судно абордажный крюк, он схватил свою саблю и стал взбираться вверх по канату. Едва лишь перекинув ногу через поручень, еще не коснувшись палубы, Фэлкон понял: его ждет неприятнейший сюрприз.

– Черт побери… – пробормотал он, увидев бежавшего к нему человека со шпагой в руке – Фэлкон почти тотчас же узнал Драджа.

К счастью, Фэлкон успел выбить клинок из руки нападавшего, но при этом шпага Драджа вскользь ударила его по щеке. На палубу уже поднимались остальные семеро, и он, обернувшись, приказал:

– Назад! Возвращаемся!

Снова перебравшись через поручни, Фэлкон тут же спрыгнул в баркас, плясавший на волнах. Взглянув на своих людей, он крикнул:

– За весла!

Слава Богу, у него хватило ума надежно укрыть «Морского волка». На «Булони» ждали его корабль, поэтому держали пушки наготове, чтобы потопить их одним залпом. Но баркас удивил их, также как Драдж удивил его, Фэлкона.

– Черт бы побрал этого Хокхерста!

Виктория мерила шагами комнату. В очередной раз проходя мимо зеркала, она заметила, что выражение ее лица изменилось – гнев уступил место тревоге.

Она подошла к окну в надежде увидеть «Морского волка», но бригантины по-прежнему не было у берега. Да, Хокхерст наверняка отправился на захват какого-то судна. Ей вдруг вспомнились слова Фэлкона, сказанные им, когда они выводили Пандору поохотиться в лесу. Он говорил о том, что контрабанда – иногда кровавое развлечение. А пираты рискуют в тысячу раз больше, чем контрабандисты…

Ах, как бы ей хотелось взять обратно все те ужасные слова, что она ему наговорила в припадке гнева! Конечно, это были пустые угрозы. Она никогда не оставит Фэлкона по собственной воле. Часы до его возвращения будут тянуться бесконечно, поэтому ей требовалось хоть чем-нибудь занять себя, чтобы не давать воли воображению. Взяв книгу, Тори попыталась читать, но вскоре поняла, что совершенно не понимает прочитанного. Тогда она заставила себя подумать о чем-нибудь приятном, например, о предстоящем приеме. И тут же вспомнила, что еще не дошила свое платье.

Тори спустилась к себе, чтобы взять материал, иголки и нитки, а потом поспешно вернулась наверх, так как не сомневалась: в покоях Фэлкона ей будет гораздо спокойнее. Сосредоточившись на шитье, она на время забыла о всех своих тревогах – на нее снизошли мир и покой.

Через час-другой платье было готово, и Виктория решила тут же устроить примерку – ей безумно хотелось взглянуть на себя в новом наряде. Она уже приготовилась снять платье, но тут со стороны лестницы послышались шаги.

– Ах, Фэлкон вернулся! – радостно воскликнула Тори.

Она шагнула к двери – и в ужасе замерла. У порога, пошатываясь, стоял Фэлкон, и было ясно, что он едва держится на ногах. А за спиной у него виднелся мистер Берк, готовый подхватить его в любой момент. Берк был хмур и озабочен, что свидетельствовало о том, что его хозяин скорее всего ранен. Тут Фэлкон вдруг болезненно поморщился, и Тори в тот же миг заметила кровь у него на лице. Она поспешно пододвинула к нему кресло, и он рухнул в него с тихим стоном.

– Мистер Берк, несите горячую воду, – распорядилась Виктория. – Нужно быстрее промыть рану.

Берк молча кивнул и тут же исчез. А Тори опустилась перед Фэлконом на колени, чтобы осмотреть его рану. Из рассеченной щеки кровь стекала на черную рубашку, и Тори, помогая Фэлкону снять ее, обнаружила, что вся она пропитана кровью. Было очевидно, что он потерял гораздо больше крови, чем ей показалось поначалу.

Внезапно губы его искривились в усмешке, и он пробормотал:

– Ты все еще здесь?

– Конечно, я здесь. Где же мне еще находиться?

Тори бросилась к кровати, сорвала с нее простыню и отерла грудь Фэлкона – она тоже вся была в крови.

Он взглянул на нее и, снова усмехнувшись, проговорил:

– Это всего лишь царапина, дорогая. Не переживай…

Тут появился Берк с горячей водой и полотенцами. Увидев его, Фэлкон сказал:

– Очень пить хочется. Принесите мне эля, мистер Берк.

Виктория снова принялась вытирать кровь с его груди и с лица. Потом осторожно промыла рану на щеке. А Фэлкон за это время успел опустошить большую кружку эля. Еще раз тщательно осмотрев рану, Тори заявила:

– Кровотечение само по себе не остановится. Я сейчас все зашью.

– Какая радость, что ты умеешь шить, дорогая.

Фэлкон заставил себя улыбнуться.

– Налейте ему бренди, мистер Берк.

Виктория взялась за иглу, но руки у нее дрожали, и она не сразу попала ниткой в ушко. Дождавшись, когда Фэлкон допьет бренди, она сказала:

– Налейте ему еще, мистер Берк.

Минуту спустя она протянула Фэлкону полотенце:

– Вот, держи… начну зашивать с самого верха, а ты осторожно прижми полотенце к нижней части щеки.

Фэлкон молча кивнул, и Тори принялась стягивать ниткой расходившиеся края раны. Ей казалось, что она чувствует его боль словно свою, хотя он не подавал виду, что ужасно больно. Закончив накладывать шов, она заставила Фэлкона выпить еще немного бренди, потом, осмотрев его щеку, с огорчением пробормотала:

– Останется шрам…

– Шрам на щеке ничуть не портит мужчину, – с улыбкой ответил Фэлкон, но было видно, что ему очень больно.

Тори стащила с него сапоги.

– Сможешь дойти до кровати?

Фэлкон кивнул и, неуверенно поднявшись, пробурчал:

– Коленки дрожат, точно студень.

С трудом добравшись до кровати, он добавил:

– Спасибо вам, мистер Берк. Весьма признателен за помощь.

Берк собрал окровавленные полотенца, потом взял рубашку, а также таз с водой.

– Спокойной ночи, милорд. Я уверен, что оставляю вас в надежных руках.

Кое-как стащив с Фэлкона бриджи, Тори положила на подушку свежее полотенце, после чего он улегся на него неповрежденной щекой и тут же закрыл глаза.

Часть свечей Виктория погасила, затем разделась и осторожно скользнула под одеяло, стараясь не потревожить раненого.

Фэлкон нащупал ее руку и крепко сжал.

– Я люблю тебя, Тори.

Она чуть не расплакалась, потому что понимала: это была не просто благодарность за помощь – слова Фэлкона шли из самого сердца.

Эта ночь была для них обоих очень беспокойной. Стоило ему во сне перевернуться на правый бок, как он тотчас просыпался отболи. И Тори, конечно же, просыпалась вместе с ним. Она постоянно проверяла его рану и подносила ему воды – Фэлкона мучила жажда. Но к утру ему стало лучше. Когда же он поцеловал ее, она приложила ладонь к его лбу и вздохнула с облегчением, убедившись, что жара у него не было.

– Знаешь, нам нужно отложить прием, – сказал Фэлкон. – Ведь это капитан Драдж меня ранил. Думаю, ночью он меня не узнал, но, когда увидит мою рану, непременно что-то заподозрит. Хотя, с другой стороны… Ведь если вечеринку отменить, то это тоже вызовет подозрения, не так ли?

– Не надо ничего отменять. Просто сообщи, что устраиваешь маскарад. Все будут в масках. Ничего умнее не придумать.

– Очень оригинально…

– Нет, это всего лишь уловка.

– Что ж, дамы обожают переодеваться и носить маски, – пробормотал Фэлкон, – А вот что делать с кавалерами?

– Они, конечно, станут ворчать, но в глубине души обрадуются и дадут волю фантазии. Ведь всем нравится хотя бы несколько часов побыть… совсем другим человеком.

Фэлкон рассмеялся:

– В таком случае все захотят стать королями.

Тори кивнула и с веселой улыбкой заявила:

– Совершенно верно, королями. И ты не станешь исключением. Нужно будет нарядить тебя Карлом II. У тебя такие же длинные черные волосы. Завьем их в локоны, которыми прикроем щеки. Плюс усы и маска. Так что никто не увидит твоей раны.

– Что ж, неплохо, – кивнул Фэлкон. – Король Карл всегда очаровывал дам. А ты, конечно, наденешь свою греческую тунику и превратишься в богиню.

– Не просто в богиню. Я буду Дианой, богиней охоты.

Фэлкон, изобразив огорчение, проворчал:

– Но тогда все начнут пялиться на тебя, и никто не обратит на меня ни малейшего внимания.

Соскользнув с кровати, Тори с поклоном ответила:

– Именно на это я и рассчитываю, ваше величество.

Фэлкон приподнялся и заявил:

– Я позавтракаю со своими матросами. Надо показать им, что я еще жив.

Тори взглянула на него с беспокойством:

– Кто-нибудь еще ранен?

– Нет, я тут же приказал отходить.

Она удержалась от дальнейших расспросов. Ей не хотелось знать никаких отвратительных подробностей.

– Сейчас я отправлюсь в лес и наберу пыточника. Это такая трава, которая заживляет раны и удаляет шрамы. Ее много у нас в Суссексе.

Фэлкон уселся на краю кровати и пробурчал:

– От одного названия мороз по коже.

Тори весело рассмеялась:

– От меня ты еще не раз вздрогнешь!

На следующий день, ближе к вечеру, Виктория усадила Фэлкона за свой туалетный столик и осмотрела его рану.

– Я не отважусь снять швы. Слишком рано. Нам ведь ни к чему, чтобы ты истек кровью. Думаю, на всякий случай надо наложить на шов румяна.

Он взглянул на нее с удивлением:

– Но тебе ведь не по душе нарумяненные мужчины.

– Да, признаю, не по душе. Но я сделаю для маскарада исключение.

Едва касаясь пальцами его щеки, Тори осторожно наложила немного румян поверх шва. Проделав то же самое и со второй щекой, чтобы обе приобрели одинаковый оттенок, она сунула в огонь щипцы для волос.

– Я сама тебя причешу. Клод нам не потребуется. Мне довелось очень много читать про локоны Карла Стюарта.

Щипцы пришлось нагревать не один раз. Когда все было закончено, Фэлкон посмотрел на свое отражение в зеркале:

– О, даже Клоду не удались бы такие кудряшки…

– Не кудряшки, а локоны, – поправила Тори. – Не переживай, что они не совсем ровные. Нужно, чтобы с правой стороны локоны были длиннее, чем с левой. – Взяв ножницы, она отрезала у себя длинную прядь. – Из нее сделаем тебе усы. Но приклеим их прямо перед тем, как сойдем вниз. У тебя есть соответствующий костюм?

– Да, кружевная сорочка, черные атласные бриджи, высокие сапоги и шляпа с широкими полями. К тому же у меня есть множество парчовых камзолов и жилетов. И если уж ты такой знаток истории… Какой цвет лучше всего?

– Карл предпочитал темные цвета. Это добавляло величавости. А теперь я займусь собственным костюмом. Мне нужна серебристая лента. Наверняка среди тряпья, которым набит гардероб, я найду что-нибудь подходящее.

Через два часа, когда Виктория входила в покои Фэлкона, на ней было шелковое платье цвета нефрита, собранное вверху на одном плече. Серебристая лента, как у гречанок, крест-накрест пересекала грудь и охватывала талию. Из своих волос с помощью щипцов она навертела немыслимое количество завитков и колечек, и всю эту копну удерживала на голове еще одна серебристая лента. А на лице у нее была маска из того же шелка, что и платье, а в ушах качались серьги из нефрита.

– Ты настоящая красавица! – воскликнул Фэлкон. – У тебя такой же величественный вид, как у богини, и одновременно воздушный – как у лесной нимфы. Тога повторяет линии твоей фигуры, и это гарантирует тебе всеобщее внимание. Не хватает лишь серебряного лука и стрел – твой костюм стал бы идеальным.

Тори загадочно улыбнулась:

– Я знаю, чем привлечь к себе внимание. Позвольте мне помочь вам одеться, ваше обходительное величество. И надо приклеить усы.

– Заставлять меня смеяться – это чертовски нелюбезно, – с ухмылкой проворчал Фэлкон. Немного подумав, он выбрал для себя камзол из черной парчи, расшитой золотом.

Тори прикоснулась пальцами к его ране, затем осторожно наклеила ему усы, кончики которых спускались к щекам. С черной шелковой маской на лице вид у него стал довольно мрачный. Когда же он водрузил на голову шляпу, Тори в восторге воскликнула: