Текст книги "Передовой отряд смерти. Фронтовой дневник разведчика Вермахта 1942-1945"

Автор книги: Вилли Кубек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

1–7 мая 1944 г. Поездка по железной дороге в Текучи (Румыния)

Как снег на голову после обеда, когда как раз сидел и писал письма, поступает приказ: «Строиться с багажом!»

Из-за этого пропускаю обед, весь день проходит в стоянии в очередях: сначала за довольствием, потом за военторговскими товарами, где продают по 8 сигарет на день.

Наша группа оказывается в вагоне № 7, это товарный вагон итальянского производства. Отъезд в 20.30 вечера.

Впечатления о поездке.

Состав наш из 40 вагонов, в каждом по 20–30 человек, кроме того, два вагона-кухни. Начальник поезда – гауптман.

Маршрут следования: Стрый, Мукачево, Дез, Дета, Ноймаркт, Паланка, Марашести, Текучи.

По территории Венгрии поезд идет значительно быстрее, чем в Румынии.

Сначала едем через Галицию, кусочек прежней Чехословакии, теперь принадлежащий Венгрии, потом через Венгрию, Румынию, потом минуем снова узкий кусочек Венгрии и опять въезжаем в Румынию.

Очень интересно ехать через Карпаты. Поезд, повторяя причудливые изгибы железнодорожного пути, проезжает мимо поросших лесом гор. Чуть дальше виднеются заснеженные горные вершины. Иногда состав тащат целых три паровоза – уклон слишком большой.

Вскоре Карпаты сменяют бесконечные зеленые просторы – знаменитая венгерская пушта.

В Венгрии все выглядит приятно и ухоженно, железнодорожные станции аккуратные, повсюду чистота. Везде полно венгерских солдат, занятых на дорожных и строительных работах.

Когда мы оказываемся в Румынии, поезд идет медленнее. Иногда на пограничных станциях часами приходится ждать паровоза.

Очень досадно, что у нас нет при себе ни румынских, ни венгерских денег. Повсюду продают местное вино, водку, вот только никто не желает брать наши рейхсмарки.

И как же быть? Солдатики находят выход – сбывают всякую всячину.

Надо сказать, пресловутая купля-продажа приняла в вермахте невиданные масштабы.

Например, организация Тодта просто-напросто торгует лошадьми, а наш брат-солдат не гнушается загнать часть обуви или обмундирования, чтобы получить немного желанных венгерских пенго или румынских лей.

Погода во время поездки как на заказ. Я даже успел загореть во время долгих вынужденных стоянок.

Кажде утро умываемся, иногда и в полдень тоже. Я предпочитаю не мыться у открытых источников, а всегда отыскиваю колодец. Похоже, на них у меня особый нюх. Но однажды удалось даже искупаться в чистом и прохладном горном озерце.

Довольствие на время поездки.

В Пшемысле мы получили сухой паек из расчета на 5 дней пути следования – 3 буханки хлеба, 850 г мясной тушенки, 300 г сливочного масла и маргарина. Кроме того, я сохранил еще из Германии банку кровяной колбасы (еще с отпуска).

7 мая нам снова выдали сухой паек на 2 дня. Кофе дают утром и вечером у вагонов-кухонь, в полдень – суп, полная кастрюля на трех человек, всегда пересоленный и невкусный, я его почти не ем.

Отопление в вагонах.

В Пшемысле мы загрузили кучу угля. Наша небольшая печурка греет отменно, так что по ночам потеть приходится. Оставляем ночью дежурных поддерживать огонь в ней, они сменяются каждые 2 часа. А днем топить нет необходимости – и так жарко.

Условия для спанья.

В вагоне № 7 нас 22 человека. В Пшемысле мы уложили пол вагона тонкой древесной стружкой. Теснотища ужасная, спать приходится впритык друг к другу. Как сельди в бочке. На второй день я по примеру других соорудил себе подвесной мат из подручных средств.

Спится прекрасно – ни тряски, ничего. Только покачивает. Я и днем в него забираюсь, тем более что широкая дверь всегда раздвинута, благо тепло, и можно наблюдать быстро сменяющиеся пейзажи.

Движение.

По пути встречаем множество транспортных составов, в основном везут различные материалы. Много и составов, направляющихся в Германию или, возможно, на другие участки фронта. Очень много артиллерийских орудий на платформах.

Прочие события.

Через ночь мы заступаем в охранение поезда. На всякий случай создан сокращенный боевой расчет.

Кое-кто из наших отстал от поезда – иногда состав может взять да отправиться без предварительного сигнала.

8 мая 1944 г

Если считать от дня нашего отъезда из Зондерхаузе-на (16 апреля), то мы в пути уже 22 дня, и никто не знает, сколько еще продлится эта поездка и когда мы будем в родной 13-й танковой дивизии.

Вышестоящим штабам приходится проводить колоссальную работу по возвращению личного состава в части и соединения, тем более что сейчас весь фронт находится в движении. Неудивительно, что и нас везут столько времени.

Кроме того, есть ведь и другие проблемы, например недостаток транспортных средств, в частности подвижного состава, локомотивов. Дает о себе знать и неудовлетворительное состояние рельсового пути, и задержки с войсковым подвозом, и масса других сложностей.

И тылу приходится не легче: в Германию увеличивается приток раненых, не всегда тщательно осуществляется ремонт пострадавшей в боях техники. К тому же не следует забывать, что многие железнодорожные линии однопутные, что создает дополнительные проблемы.

В Марашести с утра вдоль поезда шел один офицер, направлявшийся в Барлад, где расположился штаб нашей 13-й танковой дивизии. И мы повернули на Текучи, куда прибыли к 11 часам.

Следующий поезд в Барлад должен был отправиться только в 15 часов, мы решили сходить в город, а одного из наших оставили стеречь вещи на вокзале.

За исключением одной, главной улицы, Текучи – городишко занюханный. Купить можно все, причем недорого, но у нас нет румынских лей.

Солнце печет немилосердно. К полудню большинство наших возвращаются на вокзал и садятся перекусить, чем бог послал. Запивать, правда, приходится не румынским вином, а водичкой.

Так как пассажирские поезда переполнены, да и прибывают с большим опозданием, мы садимся на товарняк, прямо на открытые платформы, где стоят телеги войскового подвоза. За нами увязываются и местные румыны. Поезд останавливается у каждого столба, и мы прибываем в пункт назначения (Барлад) лишь к 22 часам. Да и то не в сам Барлад, а на станцию в 7 километрах от города. Никто не знает, когда он отправится дальше, да и отправится ли вообще. Пешком топать столько далековато, поэтому останавливаемся на ночлег в близлежащем селе. Здесь все выглядит так же убого, как и в России. Мы и еще трое товарищей спим на свежем воздухе, остальные решили расположиться в пустой, только что выбеленной крестьянской хате.

9 мая 1944 г

На аэродроме в Текучи, куда мы прибыли, суматоха, что говорит о близости фронта. В 8 часов мы все встали, а к 10 успели умыться. Правда, вот вместо таза приходится использовать колпак от автомобильного колеса.

Около 10 часов мы уже у железнодорожной линии, ложимся там на травку. Час спустя прибывает нефтеналивной состав, в нем еще 4 товарных вагона, но запертых. По слухам, состав должен отойти через 2 часа.

Я взбираюсь на одну из цистерн, моему примеру следуют другие, вот так мы и едем, все 80 человек. Опасно, потому что на кривой имеешь все шансы слететь вниз.

Около 15 часов мы в Барладе. На расположенном рядом с вокзалом фронтовом распределительном пункте получаем сухой паек на 2 дня: 1 буханку белого хлеба, сливочное масло и говядину. И тут же садимся поужинать.

Фронтовой распределительный пункт направляет нас в Кишинев. Но так как поезд на Кишинев отправится только в 19 часов, мы идем побродить по городу. Барлад – город, населенный евреями: из 40 тысяч жителей 10 тысяч евреев.

На базаре приходится слышать очень странный говор. На запущенных улочках сплошь еврейские лавчонки, в которых купишь все что угодно, лишь бы деньги были: радиоприемники, туалетное мыло, губные гармошки, бутылку ликера – словом, все.

Витрины представляют собой нагромождение товаров, не сразу разберешься, где что лежит.

Прямо на улицах торгуют выпечкой, салом и так далее. Камрад, а у тебя есть чего продать, на своем странном наречии спрашивают у нас евреи. Нарядно одетые женщины – сплошь еврейки. Нас предупредили, что у 80 % венерические заболевания.

В лавках грязно, непрггбранно, на полках навалено все вперемежку. Я терпеть не могу нечистоплотности в любом ее проявлении, поэтому разворачиваюсь и ухожу к фронтовому распределительному пункту, где лежит наш багаж. По пути покупаю за 60 лей (1 рейхсмарка) пяток яиц.

В 19 часов садимся на поезд, который следует до Кишинева (4 вагона). Поезд мгновенно забивают до отказа. Но нам везет – успеваем занять хорошие места.

На вокзале перед отъездом успеваем пропустить с Бахом по стаканчику шнапса и вина. Так что я чуть на взводе. Купленные яйца мне отварили на вокзале.

Около 20 часов мы в поезде, я снова сооружаю себе гамак и прекрасно сплю в нем.

Дорожные впечатления. Румыния

Поезда ходят по расписанию только на главном участке – до Бухареста. Судя по всему, румыны относятся к поездкам наплевательски.

С собой в дорогу берут только литровую бутыль воды – вот и весь провиант. Они передвигаются на всех поездах, включая и товарные, могут спокойно перебежать путь перед движущимся поездом, перелезть через него на остановке и так далее. И если где-нибудь отыщется скоба, доска или еще что-нибудь в этом роде, считай, место найдено: уцепился и езжай себе.

Билеты – явление, распространяемое исключительно на пассажирские поезда, причем на тех, кто едет непосредственно в вагонах, а не на крышах. Контролеры по крышам не лазают, ехать наверху вполне можно. Что-то я не припомню случаев, чтобы кто-нибудь свалился – намертво вцепляются во все, за что можно держаться. Видишь, как идет товарняк, сплошь облепленный людьми, – вполне нормальное явление.

Если кому-то понадобится сойти, а поезд в этом месте не останавливается, а только тормозит, люди как ни в чем не бывало спрыгивают на землю. Никаких ограждений платформ, как, например, в Германии, здесь не существует. Разве что в Бухаресте или в других крупных городах. Люди вовсю ползают под вагонами, минуя таким образом и один, и два, и больше составов. Путепроводы или пассажирские тоннели здесь редкость. Надо сказать, Румыния – весьма отсталая страна во всех отношениях. Это сразу бросается в глаза.

10 мая 1944 г

Около 5 утра поезд набит буквально до отказа – негде повернуться даже на крышах. Мы отправляемся в Романешти.

Пейзаж вокруг равнинный, совсем как дома. На подъезде к Романешти один вагон сходит с рельс, и движение парализовано.

Прибывают румынские и немецкие саперы и приступают к работам по ликвидации последствий аварии и ремонту пути. Оказывается, насыпь поехала, такое здесь, как нам объяснили, происходит более-менее регулярно. Час спустя путь восстановлен, и поезд идет дальше.

К полудню прибываем в Романешти – на важную узловую станцию.

Русские бомбардировщики поработали здесь на славу – удивляться нечему, мы приближаемся к линии фронта. По обеим сторонам пути сплошные воронки, множество обгоревших и разнесенных в щепы вагонов. Над городом постоянно кружат наши и румынские истребители. Подкрепляемся на свежем воздухе. Вскоре появляется начальник поезда и сообщает, что, дескать, поезд на Кишинев только один, и тот отправится вечером. Но, на наше счастье, мы уже в 16 часов садимся на товарный состав с боеприпасами – к нему прицепляют несколько пустых вагонов. Один из них предназначен для нас.

Но состав этот отъезжает только в 19 часов.

Снова подвешиваю гамак, на этот раз повыше, чуть ли не под крышей вагона.

Странно, но это, оказывается, тот же самый вагон, в котором мы добирались до Текучи. Мы вполне могли бы спокойно ехать до самых Романешти, если бы не тот офицер из фронтового распределительного пункта – именно он ввел нас в заблуждение. В вагоне все еще стоит та же печка, даже стружка на полу, и та осталась.

С 23 до 24 часов дежурю, печка потрескивает – углем мы запаслись.

11 мая 1944 г

Сменившись, сразу же забираюсь в гамак. Но долго наслаждаться покоем не приходится. Внезапно мой гамак обрывается, я лечу вниз и падаю на одного из своих товарищей.

В темноте собираю свои вещи. Полчаса спустя ложусь на другом конце вагона на сложенный багаж. Но и там я задержался не больше, чем на полчаса, – заснув, свалился вниз и угодил головой прямо в печку. После этого ложусь на полу и сплю до утра.

В 5 часов мы прибываем в Кишинев – столицу Бессарабии. Этот город – пункт назначения.

Чтобы добраться сюда из Зондерхаузена, нам потребовалось 25 дней!

Разместившись в одном из немногих уцелевших и покинутых жителями домов, мы умываемся, завтракаем, а потом нежимся на солнышке, дожидаясь возвращения нашего начальника – он отправился во фронтовой распределительный пункт.

К 11 часам он приходит, после этого мы все едем на армейский продсклад – там предстоит стоять в карауле. Отбирают 12 человек. Охранять предстоит складские помещения и вагоны.

Вечером слышен отдаленный гул канонады – первое приветствие с фронта. Теперь уже скоро мы прибудем в свою 13-ю танковую дивизию. И что там нас ждет?

До 14 часов стоим в карауле. Потом Вайднер, Конрад, Цауг и я едем на грузовике в ремонтное подразделение 13-го разведывательного батальона 13-й танковой дивизии. Остальные наши товарищи остаются в карауле до полудня следующего дня.

Кишинев разрушен почти до основания – город пуст, жителей эвакуировали. Стерты с лица земли целые кварталы, почти как в Берлине.

Четверть часа спустя мы у ремонтников. Первые, кого мы увидели, – это Браунвеллер и Кёниг, оба мои старые товарищи, с которыми мне пришлось расстаться еще на Кавказе 26 декабря 1942 года из-за ранения. И в первой роте встречаю тоже много «старичков» – тут же радостные объятия, расспросы.

У полевой кухни нам наливают уже остывшего супа и дают по огромному куску мяса.

Жарко. Мы размещаемся в довольно милой комнатенке. Первым делом отдыхаем с дороги, потом я основательно моюсь на солнце и выстирываю белье.

После ужина отправляюсь в 1-й взвод 1-й роты – они разместились неподалеку. И снова приветствия, радостные объятия – тут и фельдфебель Фишер, унтер-офицеры Бусс, Швайгхёфер, Эрбсмель, Хартман и Нойбауэр.

В 22 часа ложусь спать.

12 мая 1944 г

Встаем примерно в 8 часов, я вешаю белье на просушку.

Только я, позавтракав, переоделся в спортивные штаны, поставил себе стол и уселся писать, как поступил приказ немедленно отправиться в расположение 1-й роты ремонтников и готовиться к отправке на передовую.

Складываем вещи у места сбора, после чего я снова иду в 1-й взвод и беседукх с фельдфебелем Фишером, которого вскоре должны отправить домой. Около 13 часов мы на новой полевой кухне едем в 1-ю роту.

До расположения роты около 40 километров. Она в составе целого 13-го разведывательного батальона находится на позиции в огромном фруктовом саду.

Сразу же идем на командный пункт батальона, где докладываем о прибытии, потом расходимся по подразделениям. Первых знакомых, кого я увидел, это унтер-офицеров Вагнера и Бурмайстера.

Докладываю о прибытии лейтенанту Науку, который находится тут же со своей легковушкой. Меня все рады видеть после 17-месячного отсутствия.

Затем иду к бронемашине – здесь вижу 18 тяжелых 8-колесных и 6 легких 4-колесных машин.

И почти у каждой встречаю кого-нибудь из старых боевых товарищей. Все рады видеть меня, и я тоже очень рад, что они все живы и здоровы.

У кухни получаю хлеб, полпачки маргарина, колбасу – голодать не придется.

Обойдя подразделение и увидев всех своих старых товарищей, вижу захваченный у русских танк Т-34, выполняющий здесь роль тягача – вытаскивать наши засевшие в грязи бронемашины. Башня у танка снята. Причем эту «тридцатьчетверку» захватили новехонькой.

Затем встречаю еще одного старого вояку – нашего ротного фельдфебеля Эбауэра. Рапортую ему.

После ужина иду на доклад к лейтенанту фон Давье, с которым мы когда-то ходили вместе в новобранцах, а теперь вот он сумел дослужиться до лейтенанта. С ним и еще унтер-офицером Таузендом мы спим в одной палатке.

Перед тем как заснуть, снова слышу знакомые звуки – рокочут русские бипланы. Где-то поблизости рвутся сброшенные ими легкие бомбы.

Так что я снова вернулся на фронт, в свою роту и в свою родную 13-ю танковую, где отсутствовал полтора года. Вывезли меня из Шиколы вследствие ранения навылет в плечо, полученного в бою, где нас использовали в качестве пехотинцев.

Наша дислоцированная на Кавказе армия во избежание участи, постигшей вскоре 6-ю армию под Сталинградом, вынуждена была отойти с позиции в предгорьях Кавказа.

О том, как 1-я рота 13-го разведывательного батальона пережила первый этап отступления в Крым, я узнал из ответного письма нашей ротной канцелярии (я туда направил запрос о моих личных вещах, так и оставшихся в подразделении).

«После того как тебя ранило, начался массовый отвод наших сил, и вообще уже нельзя было разобраться, где фронт, а где тыл. Бывало, что прибываем в пункт назначения, а там нас уже поджидают русские.

И мы отступали и отступали. Одна потеря задругой, к тому же холодина в ту зиму была страшная.

В нашем пехотном взводе уже практически никого и не осталось. Большая часть личных вещей тоже пропала. И наш горячо любимый унтер-офицер Фархольц все же сделал все от него зависящее, чтобы уберечь хотя бы самое необходимое. Я в ту пору помочь ему в этом не имел возможности, поскольку был на совершенно другом участке.

Потом наступил период плацдарма на Кубани. К тому времени роту уже поделили. И там нам ничего хорошего не светило – всем досталось на орехи: и тем, кто на передовой, и канцеляристам. Только прибыв в Крым на отдых и пополнение личным составом, мы оказались в относительно спокойном месте».

Чем же обернулось отступление для 13-й танковой дивизии?

13-я танковая дивизия была стержнем при отступлении из района Терека и при создании и обороне кубанского плацдарма. Соответственно этому были и потери.

После переброски дивизии на Таманский полуостров (Крым) от нее оставались 66-й мотопехотный полк, остатки 4-й саперной батареи, остатки 13-го противотанкового батальона, танковый батальон – 6 машин и сильно поредевший 13-й артиллерийский полк.

Из Тамани перечисленные силы перебросили в глубь Крымского полуострова, началась обычная повседневная рутина – занятия, да тут еще прибыло пополнение и техника.

Но все когда-нибудь да заканчивается, и вот в середине августа 1943 года беспечным денечкам пришел конец.

На знакомом мне Миусском фронте под Ростовом-на-Дону, который мне в течение 7 месяцев пришлось оборонять в составе 13-й танковой дивизии зимой 1941/42 года, и откуда летом 1942 года наша дивизия отправилась завоевывать нефтеносные районы Кавказа, что после окружения и уничтожения 6-й армии под Сталинградом обернулось крахом, русские в августе 1943 года начали широкомасштабную наступательную операцию.

И в ходе этой операции была сметена вновь созданная 6-я армия; в результате прорыва противник, прорвав нашу оборону на участке шириной 8 километров, сумел углубиться на занимаемую нами территорию на 20 километров.

18.08.1943 была поднята по тревоге находившаяся в Крыму 13-я танковая дивизия и срочно переброшена на участок под Сталино.

Следует отметить, что противник был значительно лучше вооружен, организован и умело использовал наши тактические методы. Бронированные штурмовики – самолеты нового типа – постоянно атаковали наши наземные войска и танковые части, обстреливая их из мощного бортового оружия.

В ночь на 27.08.1943 русские прорвались к Азовскому морю на участке между Таганрогом и Мариуполем. Бои принимали все более ожесточенный характер.

К тому же, как наша, так и русская авиация, по-видимому, утратив способность различать, где свои, а где противник, наносила мощные бомбовые удары по ошибке. Так, две группы русских штурмовиков внезапно атаковали два наступавших батальона русских.

А эскадрилья немецких пикирующих бомбардировщиков набросилась на только что обновивший вооружение взвод противотанковых орудий 13-й танковой дивизии, в результате чего все три орудия были уничтожены. Такое не редкость в ходе беспорядочных, плохо управляемых отступлений, когда командованию отнюдь не всегда ясна оперативная обстановка.

Попытка сбить русские штурмовики из 2-см зенитных орудий ни к чему не привела – наши снаряды отскакивали от брони этих самолетов, как горошины.

Однако у русских бронированных штурмовиков был один существенный недостаток – двигатели водяного охлаждения часто перегревались, а воздухозаборники забивались пыльцой цветущей кукурузы.

Однако русские продолжали наседать, их целью было сокрушить и уничтожить 6-ю армию и тем самым открыть путь в Крым.

Наиболее ожесточенные бои велись на участках между Запорожьем и Азовским морем, а также в районе устья Днепра.

Если верить данным противника, силы его были вдесятеро больше, поэтому наши дивизии, не выдержав натиска русских, вынуждены были постоянно отступать.

В боях за Октоберфельд[5]5
  Октоберфельд, тж. Яркое, Биюк-Онларский – населенный пункт в Сакском районе Крыма в 35 километрах к сев. – зап. от Симферополя.


[Закрыть] враг понес ужасающие, немыслимые потери. Им было предпринято 30 атак этого населенного пункта.

На Днепровском плацдарме под Херсоном 13-я танковая дивизия во взаимодействии с 4-й горнопехотной дивизией сумела переправить через реку 15 ООО единиц техники и, кроме того, гужевой транспорт.

В ноябре 1943 года дивизия сражалась в районе Днепропетровска и Кременчуга – на участке, хорошо знакомом еще по 1941 годугТам русские сумели прорвать фронт на участке шириной до 150 километров, но нам все же удалось разгромить крупные силы врага и ликвидировать огромную брешь.

К концу 1943 года стало ясно, что на протяжении всего следующего, 1944 года придется вести тяжелые оборонительные бои.

В середине февраля 1944 года 13-я танковая дивизия при поддержке артиллерии, действуя в крайне неблагоприятных погодных условиях, прорвала кольцо окружения немецких войск. Потери техники были настолько велики, что танковая дивизия, по сути, превратилась в пехотную.

Что же касается русских, те бросали в бой все новую и новую технику американского производства, отличающуюся повышенной проходимостью. Под Черкассами 13-й танковой дивизии помимо врага пришлось сражаться и с заболоченными участками местности, с ледяным дождем. Именно там был потерян последний из имевшихся тяжелый тягач, поэтому пришлось взорвать несколько остающихся 8,8-см орудий, именно там топь поглотила и последние 6 танков.

Пехотинцы пешим маршем миновали труднопроходимую местность в районе Ново-Архангельска.

В качестве нового района боевых действий был определен переход через Буг, именно там 13-й танковой дивизии предстояло удерживать фронт.

Стратегическая обстановка потребовала дальнейшего отвода сил, вследствие чего дивизия и оказалась в районе Кишинева, где в страшной спешке осуществлялось пополнение личным составом, техникой и вооружениями.

Положение противника на тот период: русские, овладев Черкасским плацдармом, в ходе предпринятого ими широкомасштабного наступления продолжали сокрушать и другие важные плацдармы на западном берегу Днестра в районе Бутора, а позже и Дубоссар.

Такова была обстановка в 13-й танковой дивизии на момент нашего прибытия туда.

13-й разведывательный батальон, куда я вернулся, уже был полностью оснащен бронемашинами.