Текст книги "Триста лет тому назад... (СИ)"
Автор книги: Виктория Максимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Пойдем мой друг, прогуляемся по саду, это затянется, они делают уже третий набросок, сеньор Теразини за то время что у нас гостит, уже спроектировал и начертил небольшую церковь, мы хотим построить её вот там, возле озера, где липы. Там Варенька сидеть любила – Денис Иванович смахнул непрошенную слезинку. Но тут же переключился на любимую тему: – Ах Линочка, дитя! Всё ей интересно! Все ей баловство! ...
– Хорошее баловство, между делом получить проект и чертеж церкви у известного архитектора, причем даром! Интересно, а сейчас что они обсуждают?
– ой, Петруша, смешно. Сижу давеча в кабинете, прикидываю так и этак как сделать помещения для наших с тобой цехов стекольных. Давал заявки нескольким зодчим, но все не то, нужно большое пространство, высокий потолок и своеобразные каналы для подачи воды и воздуха. Сижу значит, рассматриваю, заходит Линочка, начинает ластится, заглядывает, а что это, папенька? Ерунда говорю, а она за свое, объясни и все тут, не мне тебе говорить, какая она настырная, ну объяснил, как мог. Вот теперь кажется этим же Доминико терзает, и ведь главное нужно ей это как собаке пятая нога через десять минут забудет!
– Линочка забудет, а ты получишь готовый чертеж цеха! Со всеми вентиляциями и подачами. Вот шельмецы, вот семейка! Теперь я понимаааю, почему ты так быстро богатеешь, тебе почти всё достаётся даром! – Петр Семенович дружески ткнул друга кулаком в бок.
– Да ну тебя, просто интересно ей все, ребенок же...
– Ну да, когда в позапрошлом годе, ребенок захотел "настоящую овечку, с мягкой-мягкой шёрсткой" это положило начало развитию суконного производства в твоем имении...
Октябрь 1720года
Вращалось все, постель, потолок в комнате, желудок и все внутренности. И даже прохиндейская бритая рожа в пенсне, которая склонившись над несчастным телом толи приглядываясь, толи принюхиваясь. Диего поморщился, вот, теперь еще вернулась боль. Однако басни про медведей, которые ходят по улицам, оказались не совсем баснями, или совсем баснями, это с какой стороны посмотреть. До той роковой для всех участников, включая медведя, встречи, Диего видел бурых хищников только в сопровождении скоморохов, и они небыли такими огромными. Как тот. Хозяин леса, покалечивший Диего, был метра под два, стоя на задних лапах, ну на две головы выше Диего точно, огромная морда с проседью и сломанным клыком. Столкнулись они у ручья, где скромный путешественник решил слегка ополоснуться в ручье, даром что вода холодная, но несколько дней без водных процедур – что бы не говорили господа пасторы, это не очень приятно. Да и недавние раны промыть стоило, пусть не большие, но кровоточили. Медведь просто пришел на водопой, или был голоден, либо уже принадлежал к категории людоедов – но не очень свежую кровь, растворенную водой, почуял сразу, и решил что полуголый, щупленький человечишко будет не плохим обедом. К чести для себя, Диего не расставался с кинжалом ни где, но этой лесной громадине пять ножевых ранений в область печени были нипочем. Или печень у медведей в другом месте. Так и вели они этот жуткий медленный танец, когда на призывные крики Диего прибежал-таки возница. Прибежал – окинул взглядом полянку, и так же трусцой убежал обратно... На этом воспоминания незадачливого иностранца в России закончились, и голова снова наполнилась звоном.
На самом деле, Анисим конечно подумывал о том, чтобы дать драпу, разумеется прихватив при этом казну иностранного пассажира, но..., во-первых, как-то симпатизировал начал щуплому иностранцу, да и как успел заметить Анисим, деньги у Диего были все золотом, и иностранной чеканки, оружие тоже дорогое, редкое. Не очень-то удобное для сбыта, попасться легко можно. Потом ну медведь, да было дело с батюшкой и не на таких ходили, а этот зверь, как успел заметить Анисим, не смотря на внушительные размеры был уже изрядно стар и истощен. Быстро вернувшись к карете, Анисим прихватил хороший пролуторааршинный кол, рогатины то нет, ну ничего и колом справиться. Вернулся как раз вовремя, зверь уже подминал барина, и готовился одним ударом снять с него скальп. Кол очень ловко вошел под левую лопатку медведя, и он стал медленно оседать на жухлую прошлогоднюю листву...
Потом обмывал раны, в том же ручье, останавливал кровь, перевязывал. Тащил до кареты, поил из фляжки какой-то гадостью, видел, как барин последний раз после поединка к ней прикладывается, значит – силы восстанавливает. Силы то восстановило, и барин в себя пришел, и даже ругался по-гишпански, но открылось кровотечение, и тот снова затих. Потом еще несколько дней они пробирались черте где, никого по пути не встречая, хотя Анисим был бы счастлив увидеть даже самого отпетого разбойника, но никого. Оставлять барина Анисим боялся, поэтому поохотится, или даже набрать воды – было проблемой, и на пятый день несчастный возница всерьез опасался, что приберет господь грешную гишпанскую душу.
Потрескивал бездымный костерок, в медном котелке булькала жидкая похлёбка, последнее вяленое мясо давало слабенький навар. Запасы крупки кончились еще вчера. Барин натужно хрипел в карете, то приходя в себя, то проваливаясь в забытье. Где-то не очень далеко, послышался волчий вой. Анисим посмотрел на звезды, на барина, на похлебку... и сделал то, что с ним не случалось уже лет двадцать – а именно упал на колени, и стал истово молиться, за себя, за барина, за несчастную свою кобылу. Просил у Бога прощения, и заступничества у Богородицы. Очень хотелось жить.
Приступ благочестия схлынул как то неожиданно, от того, что Очень материально почувствовал Анисим, чей-то взгляд на своей пятой точке. Ну поклоны человек как раз отбивал.
На поляне стоял представитель именно того общества, которое Возница если и жаждал встретить, то в самую последнюю очередь. Довольно странны отклик Богородицы... И ли каков поп, таков приход?
Лука, так лаконично представился новый знакомый, оказался человеком вполне приличным и душевным, не смотря на бывшую (?) профессию разбойника. Нашлась в его походном мешке и краюха хлеба, и кстати пришёлся свежеподстреленный рябчик. Краюху с вареным рябчиком схарчили сами, а наваристым бульоном накормили барина. И двинулись. По словам нового знакомого, тут не далеко был трактир, хозяин правда продажная сволочь, и репутация у него не очень, но выбирать не приходится. Анисим вслух удивился, что новый знакомый не стесняясь говорит что ведет их грабить, на что тот зычно захохотал:
– Ну, ты сморозил, друг! Да я из лука птицу бью, в лет, без промаха, а стрела летит дальше чем пуля. И тише. Так-то. И если бы я мнил вас с барином порешить, так сделал бы это тихо и незаметно здесь, в лесу. А по вашим обглоданными зверьем косточкам никто бы уже не понял что и как было.
По спине Анисима пробежал холодок.
– нет мне нужды грех на душу брать. Говорил же тебе, не промышляю я боле. На службе честной и постоянной у барина....
– Да, вот, рябчиков промышляешь, – неловко пошутил Анисим – к барскому столу.
– И рябчиков и тетеревов, не дал сбить себя с понталыку бывший разбойник. – а про гнуса трактирщика я тебе говорил, о том что он постояльцев обирает. Раньше и краденое скупал, сейчас нет, времена не те, можно и нарваться. Так он змей беззубый по другому выкручивается, на столе экономит – а деньгу дерет! Благо нет ему тут конкурента на тракте.
Анисим выдохнул. Действительно, если ограбить, так зачем их тащить куда – то? Значит и вправду, смилостивилась Богородица....
– Ну, давай, Лука, барина в карету, а ты со мною на козлы садись, да указывай, куды править? Вон, светает уже, покуда тронемся уже все видать будет
К трактиру приехали быстро, еще не рассвело совсем, трактирщик оказался полусонным невысоким поляком, в ночном колпаке с кисточкой и длинной рубахе прикрывающей до середины волосатые тонкие ножки. После долгих препирательств с Лукой через закрытые ворота, их впустили во двор, и то надо сказать только после угроз последнего спалить на уд к гулящей матери это непотребное место.
Октябрь 1720
– А что понесло вас в Россию, друг мой Жан???
Гасконец по мальчишески улыбнулся – Перед дамой, подобает рассказать о желании подвигов, или рассказать о романтическом желании найти свою любовь... Но вам я откроюсь. Деньги мадмуазель! Деньги! Да, я первый наследник. Но кроме кучи пышных титулов мне наследовать нечего, земля – это как о-го-род ваших крестьян, немного боле, замок, он старый, холодный, и кроме мышей и фамильных привидений там ничего интересного нет.
– А что интересного в мышах?
– дамы забавно ахают, и поднимают юбки едва их увидев. А самые смелые падают в лёгкий обморок.
В России хорошо относятся к иностранцам, спасибо государю Петру. – продолжал маркиз – нетрудно получить какую-нибудь должность, получать достойное жалование. У меня хорошие рекомендательные письма... Были – вспомнив о своей беде француз заметно скис.
– ну что вы, д Артаньян, не надо печалиться, вы же написали вашему батюшке, о приключившейся с вами беде, или удаче, это как посмотреть. И батюшка непременно озаботится раздобыть новые рекомендательные письма.
– Удаче? Я польщен, мадмуазель, несомненно знакомство с вами самая большая удача в моей жизни! – произнося эту фразу, француз был само совершенство актерского мастерства. Хотя по лопаткам пробежали мурашки. Неужели эта девица всё-таки воспылала к нему амурами и решила осчастливить его своей рукой! Какой кошмар.
– да, да, д*Артаньян, и вы еще не представляете какой удачей... Вы не думали...
Надо отдать должное, ни один мускул не дрогнул не лице записного сердцееда, но в мыслях вихрем составлялся план эвакуации собственной, пока свободной и не скомпрометированной персоны.
По опыту века 20го, Линочка разбиралась в мужской психологии не хуже чем в холодном и огнестрельном оружии, увлечение охотой, санной ездой на собаках, самбо и восточными единоборствами подразумевали мужской коллектив. И сейчас читала шевалье как детский букварь. И чтение это было хорошей горстью соли на раненую сволочным амуром душу. Сколько раз, она наблюдала подобное в той жизни, когда хороший друг, приятель, а иногда по совместительству и любовник, подозревал что в отношении его ведутся матримриальные работы. Такое же непонимание в глазах, и лихорадочный поиск выхода. Или бегства. Ну ладно, в прошлой жизни она была мягко говоря не красавица. Но не смотря на широкую кость и грубые черты лица изысканное мастерство портнихи, спорт, сделали свое дело, и находить очередного любовника не составляло труда, но не более того. Дальше они, мужики, шарахались как черт ладана, и ей стоило больших трудов сохранить хрупкое равновесие отношений. Она не многое помнила о своей прошлой жизни, точнее сведения как бы обновлялись по мере надобности, вот и теперь, стоило трепетному сердечку сделать стойку на этого Геласкеса, как доброхотная память тут же выдала всю подноготную её отношений с мужчинами. Во всех неприличных подробностях.
Шевалье – Линочка не преминула еще чуть-чуть поиздеваться над впечатлительным французом, и добавила бархату в голос – вы не думали о том, что есть и другой, возможно более легкий чем служба чужому государю, способ получить много денег? – шевалье стойко держал мило-приветливое выражение на лице, но его зад уже балансировал на самом краю скамеечки, так незаметно он старался увеличить расстояние. – Англичане называют это хороший бизнес!
Маркиз дернулся всем телом от неожиданности, едва успев удержаться на самом краю. Надо отдать должное, что-что, а соображал француз очень быстро:
– Дело? Вы предлагаете мне какое-то предприятие?
– Именно дорогой мой шевалье! Мы с вами объединимся, мои деньги, ваши знания в области моды, ваши знакомства с парижской знатью, ваши рекомендательные письма как пропуск в окружение Петра, ну так же мои маленькие идеи и батюшкины связи. Подумайте – шляпки, фронтажи, веера, и многие другие милые дамскому, и не только дамскому сердцу вещицы... парики, подвязки, шелковые панталоны с красными кружевами...
– Мадмуазель!.. – такие подробности, от девицы...
Взгляд его стал масляным, видно привиделись-таки панталоны.
– Мы разбогатеем, дорогой мой д"Артаньян! И не просто разбогатеем, а войдем в историю как создатели нечто нового...
– Я уловил вашу мысль мадмуазель, а представьте, если...
– А скажи, д*Артаньян, у тебя есть дама сердца?
Гасконец приосанился, и начал потихоньку пыжиться от важности, такая возможность рассказать о своих победах... Но тут же сдулся, без неких подробностей рассказ будет неинтересным перечислением имен и титулов, и даже в большей степени просто имен, а с подробностями, ну не с мушкетером же он в самом деле разговаривает!
– Дама сердца, в том понимании, что вы вкладываете в это слово, да, была одна... Мне правда тогда было всего 18 лет, а она была любовницей герцога N., герцог приезжал охотится в наши места, пользуясь гостеприимством и расположением моего отца. Да она была прекрасна!
– Она была молода? – девушка хищно нацелилась узнать про амурные дела этих времен все. Все что только можно будет вытрясти из несчастных реципиентов.
– Молода? Нет, пожалуй нет, маркиза имела детей от покойного мужа, и герцог тоже оставил материальный след в её вдовьей жизни парочкой ... байстрюков. Но она была прекрасна! Фарфоровая кожа, белокурые локоны, всегда живой румянец. Изысканные манеры, маркиза свободно говорила и читала на нескольких языках. Герцог боготворил её и сходил с ума от ревности. Папа заметив мое нездоровое влечение, и благосклонность маркизы отослал меня в Париж. Спустя пять лет, я увидел её при дворе, по-прежнему цветущую, прекрасную, мою любимую Шарлотту...
– И? Ваш мимолетный роман вспыхнул с новой силой?
– Какой роман! – француз закатил глазки – она сделала вид, что мы совершенно не знакомы. Я был тогда молод, наивен и горяч, попытался освежить в её памяти некоторые э... личные моменты. Она подняла бровь, вот так... И сказала что у меня в юности была очень бурная фантазия, и хороший вкус.
– потом вы еще встречались?
– Нет, Шарлотта вышла замуж, весьма удачно, кажется за итальянца, как я вскорости тогда узнал, при дворе она была представлена уже как баронесса Н. Уехала в Венецию, потом вернулась во Францию, еще раз удачно овдовев, но я уже отбыл в Россию, мне писал мой друг, де Гоне, что баронесса интересовалась мной, но я не верю, де Гоне такой шутник. Нет ничего святого.
– Она была красива?
– Да... она была ... – взгляд его затуманился, а пальцы машинально сорвали соломинку. Прикусив её продолжил – В ней что то было от дикой кошки, какая-то самостоятельность, независимость... – д"Артаньян замолчал уйдя в себя взглядом. – ни дома, ни души ни хозяина – совершенно свободна... Однажды выпив изрядно вина, она рассказала мне, что когда-то был тот, кто с полным правом мог называть её своей, клялась, что её вины ни в чем нет, но так повернулась жизнь и она сейчас ничья...
Я бесился, от ревности к счастливому сопернику, пусть он в прошлом! Но он был! А я хотел, чтобы Шарлотта была моей, вся, без остатка... У меня сводило скулы при одной мысли, что она могла кого-то любить, я то ругался на нее, то осторожно, понемножку старался отогреть.
Она обижалась, швырялась в меня чем попало, уходила хлопнув дверью, я бежал за ней, проклиная себя. "Ты еще сердишься?" Она взглянет с хитрецой и томным голосом – "попробуй поверь...". Мы мирились. Бурно, как вакханки, поздно ночью скомканное бельё, спина в кровь, она как безумная, шепчет: "что ты хочешь?" Дарила мне себя страстно, яростно, лишь под утро обессиленно, устало затихала, позволяя мне поспать. Иногда я слышал, как она во сне плачет, и ни разу не посмел ее обнять, успокоить.
Потерявшаяся женщина-дитя. Я не спрашивал её ни о чем, боялся вдруг ответит... Иногда она приходила ко мне ночью, губы искусаны в кровь, и кричала на меня, зачем, зачем ты меня пустил. Если бы я знал... Я не знал кто мы – любовники, друзья? Она была моей отравой, и я, признаться, был рад принимать этот яд. Что то в ней было от дикой, блудной кошки, наверное девять жизней, и я надеялся что моя последняя...
– пауза затянулась, Шарль, хотите я почитаю вам стихи ? – Простит меня Александр Сергеевич за плагиат...
Я вас любил, любовь еще быть может,
В душе моей угасла не совсем
Но пусть она вас больше не тревожит,
Я не хочу печалить вас ни чем.
Я вас любил, безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим
Я вас любил, так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог, любимой быть другим...
Следущие полтора часа дороги прошли в в полном молчании.
Сентябрь 1720 года Замок... Палермо Италия
Баронесса Амалия Луиза Шарлотта Арджентеро де Кевали, вопреки подозрениям шевалье вовсе не забыла восторженного юношу с горящим взором и ловкими руками. Да, раздел он тогда её очень быстро, как будто специально тренировался.
На самом деле, это было совершенно верно, именно тренировался. Молодой дворянин не мог показаться сопливым провинциалом перед великосветской дамой, и стащив несколько платьев из гардероба покойной матушки, наряжая в них дворовых девушек тренировался в изысканном раздевании и прочих полезных вещах.
Юноша оставил пару старинных браслетов, след в памяти, и несколько первых седых волос в прекрасной шевелюре Шарлотты. Она тогда чуть не потеряла интимного друга, и бесценного покровителя, герцога Г. Но все утряслось, герцог устроил брак Шарлотты с бароном Арджентеро де Кевали, престарелым сластолюбцем. Богатым и бездетным сластолюбцем и чревоугодником. Что-ж, тем легче было им управлять. Хороший был человек, пусть святой Петр закроет глаза на его маленькие шалости. Ну, подумаешь, барон любил наряжаться в ее платья!
Баронесса приблизила лицо к небольшому зеркалу в дорогой раме, с открытой террасы светило солнце позволяя во всех подробностях рассмотреть лицо. В свои 35 лет Луиза Шарлотта выглядела очень достойно, светлые волосы отлично скрывали кое-где пробивавшуюся седину, темные ресницы и брови красиво сочетаются с синими глазами. Изящные маленькие руки и ступни, небольшая грудь, нежно розовые губы, и абсолютно целые и здоровые все тридцать два зуба. От силы двадцать пять лет. Не более того. Фигура да, как ни старайся, но четверо здоровых детишек просто так не даются. Онако, в молодые годы юная Шарлотта успела провести год в гареме султана Селима, откуда и вывез её первый муж, баронет Эльбре. Именно там будущая разрушительница сердец научилась многим премудростям поведения, (и речь шла не о постельных утехах, по этой части французкие придворные дамы могли заткнуть за пояс любую отталистку, и именно умение подать себя, вести беседу, и многое многое другое) которые очень выручали её до сих пор, и на которые она возлагала огромные надежды в будущем. Шарлотта отодвинулась от зеркала, прихватила черноволосый парик с уложенной прической – пристроила на голове и снова глянулась в зеркало
– Ужасно! Это ужасно! – несчастный парик полетел в угол – я просто уродина в черном цвете! А этот варварский император трахает исключительно жгучих бюнеток! Причем с большой грудью! Видно кормилицей его была какя-то саксонская крестьянка!
Да, без парика она была прекрасна, особенно в гневе, тонкие ноздри раздуваются, глаза мечут молнии... Но, что правда, то правда, по многочисленным доносам шпионов, русский царь отдавал предпочтение исключительно жгучим брюнеткам с черными густыми бровями и руками бурлака на волоке. И как прикажете хрупкой блондинке с аристократическими чертами лица, завоевать пусть не сердце, но хотя-бы ту внешнюю часть тела, которой думают все мужчины? Ввязываясь в очередную шпионскую авантюру Шарлотта думала не о деньгах, уж чего чего а денег у нее теперь было в достатке. Скука последних двух лет, плюс тщеславие – как же пусть варварской страны, но король! Ну и пресловутое шило в одном пикантном месте, побудили баронессу Арджентеро де Кевали согласится отправиться в далекую холодную снежную страну, с деликатной шпионской миссией сразу на две державы.
– Синьера, вы прекрасны в гневе... – приятный баритон обволлакивал китайским шёлком, щекотал нервные окончания, и даже иногда вызывал порхание бабочек в животе... – Гневайтесь, и русский царь забудет про цвет ваших волос. Русский импереатор любит сильных женщин, и неравнодушен к крестььянкам...
– Мон сеньер... – Мужчина приблизился и протянул руку для поцелуя, Шарлота коснулась ее губами – вы подкрадываетесь как кот, монсеньёр, мне всегда было любопытно, деретесь вы так же?
У мужчины подпыгнули в верх соболиные брови – Как кот? С противныими воплями?
– делая все, чтобы не довести дело для драки, максимально устрашая противника, но если таки доводится драться – используете все доступные все средства.
– Щарлотта, вы прой умеете ... удивлять. Надеюсь, что не только словами. – взгляд кардинала скользнул по расспахнутому вырезу пеньюара.
–Вот так обычно, монсеньер, тое прекрасное тело, не дает разглядеть...
– Ваше прекрасное тело, во всех его искусительных моментах – ловко закончил мужчина слегка надув губы. Породистое лицо стало сразу похоже на мордочку милой собачки спаниеля. И как он умудряется? Говорить таким голосом, что внизу живота собирается комок, играть мимикой похлеще заправского шута, и не выглядеть смешно. – Ваше прекрасное тело, во всех его искусительных моментах – ловко закончил мужчина слегка надув губы. Породистое лицо стало сразу похоже на мордочку милой собачки спаниеля. И как он умудряется? Говорить таким голосом, что внизу живота собирается комок, играть мимикой похлеще заправского шута, и не выглядеть смешно.
Кардинал Пунцоне, представитель довольно древнего дворянского рода. Хотя похвастаться славными предками особо повода не было. Ни хитроумных политиков, ни известных полководцев, даже интриганов священников.
– Монсеньер, если бы не ваш сан, дающий уверенность в непременной добродетели, – Шарлота скользнула взглядом по лицу монсеньора, аскетизмом отнюдь не отмеченному – то я бы смела подумать, что вас интересуют женские прелести, в частности мои...
– Смейте, смейте синьора Шарлота – улыбнулся задорно, по-мальчишески – и думайте, а мой сан, он на то и есть, чтобы давать уверенность...
Фраза была произнесена таким тоном, что даже у Шарлоты, француженки весьма свободных взглядов, загорелись ушки. Этот священник не впервые подначивал её таким образом, однако никогда не переходил границ даже в малости. И что еще больше привлекало в нем молодую женщину, не смотря на весь свой опыт, интуицию, и природное чутье на мужчин, будущаяя шпионка не могла сказать, держит ли Клаудио Пунцоне обет целомудрия, или тайком предается греху разврата. Она томно опустила глазки, в очередной раз признавая поражение, но не теряя надежды. И не то что бы ей был очень нужен роман с этим молодым интриганом в сутане, просто цепляло самолюбие, Что подчас видя то, о чем другие мужчины могли только мечтать, кардинал умудрялся оставаться насмешливо равнодушным к её чарам и женским прелестям.
Точно, сели не спит тайком с селянками, то во всю занимается рукоблудием, мысленно припечатала определение монсеньеру Шарлота, и довольная таким разрешением вопроса, с кошачьей грацией потянулась к блюду с персиками.
– Итак, Монсеньёр, последние инструкции?
– Да, синьора, Как я уже говорил, среди окружения Русского императора есть мнение, что царь... самозванец. Самозванец, подмененный Меньшиковым и его сотоварищами в 1689
году, во времена великого русского посольства в Европу...
– О мой Бог! Это же почти четверть века прошло, чего они так долго думали? Раньше не могли заметить подмены?
– Шарлотта, я считал Вас несколько умнее... -Кардинал поморщился – никто ни о чем не думал, просто тогда партия, играющая против царя, потрепала сокрушительное поражение ознаменованное, кстати, массовыми варварскими казнями. Потом были... э... другие планы по поводу расстановки сил в Московии, да и государь стал как-то популярен, появилось много сторонников, единомышленников...
– А теперь Московия мешает Риму?
– Не Московия, а её государь реформатор, с его демократичными замашками, где это видано, первое лицо государства – бывший разносчик, низкого сословья, императрица – крестьянка, взятая при военном обозе! – кардинал капризно оттопырил нижнюю губу. – он не предсказуем, этот царь, и кем бы он ни был, он опасен, и не только для Рима.
– Но монсеньер, я... -шарлота опустила глаза, но голос ее звучал твердо – я не отравительница, и не владею кинжалом...
– не прибедняйтесь, дорогая– мужчина приподнял руку в протестующем жесте – нет, нет, я знаю, что вы не отравительница, но что вы умеете стрелять из мушкета, и владеете многими видами холодного оружия, поверьте, мне известно. Но речь сейчас не об этом, и мы вовсе не говорим о физическом устранении русского царя, тем более вашими нежными ручками. Его кончина была бы выгодна скорее нашим врагам, а Ватикану скорее удобно несколько обуздать его пыл, и направить его кипучую энергию в мирное русло... Но главное, вам необходимо, втеревшись в расположение Петра, четко выяснить, является ли этот человек тем, за кого себя выдает.
– я поняла вас, монсеньер, но эта чертова прическа...
Октябрь 1720 Франция, загородный дом герцога Мена.
– Вы дармоеды! Бездельники! Тупые бездарности! Вам подали все, все на блюде! А вы! Вы не смогли впятером схватить одного человека! – лицо невысокого человечка налилось кровью, брызги слюны летели в разные стороны... – как? Я вас спрашиваю, как? Он вас подкупил, да? Да? Подкупил? – человечек проворно, как обезьянка подскочил к стоящим на вытяжку господам похожих как родные братья неприметной внешностью, и обманчиво тихим вкрадчивым голосом вопрошал дальше: – у нас есть сведения, о том, что этот человек чертовски обаятелен, не только для женского пола, он может быть просто дьявольски убедительным... Скажи, Пьер, ты просто поддался минутной слабости, он просто внушил тебе...
– Осмелюсь напомнить, ваша светлость, – названный Пьером "близнец" еще более закаменел в своей позе, но упрямо продолжил, глядя прямо перед собой – негодяй делал внушение шпагой. И очень ловко, ваша светлость. Я и Мишле еле выжили, Рамон до сих пор не встает с постели, а Фернан и Жак уже увиделись со святым Петром...
– Замолчи! Негодяй! Дармоед! Мерзкий взяточник... – речь его светлости резко оборвалась, так как как в кабинете появилось новое действующее лицо. Точнее лицо то как раз и не появилось, эту часть тела господина в скромном сером камзоле и высоких дорожных сапогах скрывала мягкая шёлковая маска, оставляя для обозрения лишь красиво отчерченный рот, и бритый волевой подбородок.
– подожди, Натан, не кричи так, тебя слышно даже в Силезии. Как я уже понял, захватить этого ветреного вьюношу, так и не удалось... Что-ж... немного не так как мы ожидали. Натан, давай я присяду... вот здесь, и ты изложишь все по порядку... – господин присел возле небольшого инкрустированного столика так, что его лицо и фигура оставались полностью в тени. – а вы, можете быть свободны, господа.
Господа шумно выдохнули, одинаковым ловким движением подхватили шляпы, и исчезли, словно растаяли на месте, благо полумрак кабинета, и хорошо смазанные петли дверей этому способствовали. Господин в маске еще минуту задумчиво проводил взглядом две тени, и повернулся к хозяину:
– Что ты кричишь на них, Натан? По-моему, одни из лучших...
– По тому и кричу. Потому что как выяснилось далеко не лучшие из лучших. Я бы сказал лучшие из худших! Вот, скажите мне, как?! Как такое могло быть?
– я именно за этим здесь и нахожусь Натан, остынь, а вот и щербет! Я позволил себе распорядится, пока сюда шел.
Его светлость слегка скривилась. Шел. Конечно, так мы и поверили. Ты еще скажи, что на лошади сюда ехал. Скорее влетел в каминную трубу. Это более подходит вашей сущности, господин знакомый незнакомец...
"Этот незнакомец" приходил всегда так, неожиданно, без доклада, минуя стражу, охрану, слуг. Нет, иногда он умудрялся, походя давать распоряжения его слугам, которые выполнялись немедленно. Вот уж без малого два года, как они знаются, и надо сказать этот приспешник Сатаны (а кто это мог быть еще?) нимало помогал в сложных интригах внебрачному сыну Короля Солнца. И появлялся всегда вовремя. Как сегодня. Герцог выпустил пар, присел с другой стороны столика и начал свое повествование.
– Когда вы, мой господин, более года назад, открыли мне великую тайну, а именно, что оказывается монарх Великобритании вовсе не умер бездетным, как мы считали ранее, а оставил вполне законного наследника. Еще будучи совсем юным, он вступил в брак с Филиппой де Бенуа, еще более юной чем он. Наставники юного принца не знали, насколько далеко зашли отношения этих двух влюблённых, и решили проблему незатейливо, предложили отцу Филиппы удалиться от двора. Куда подальше. Например, в Австро-Венгрию, с официальным посольством. Принц вскоре скончался, и все забыли эту историю. Только не несчастны отец Филиппы. Представляете ужас почтенного отца семейства, который по пути к месту почетного изгнания узнает, что его дочь беременна! А у него их еще пятеро! Плодовитый был господин, будь ему земля пухом. Не знаю, посвятила его в свою тайну брака Филиппа, или он сам догадался, но даже внебрачный такой внук, явно не обещал спокойную и долгую жизнь семейству. А если еще законный?.. Воооот. Не знаю уж как они снюхались там с этим венгром Туше, но не успев приехать на место как тут же была объявлена Помолвка Виктора Туше шестидесяти пяти лет, и четырнадцатилетней Филиппы. Да, да! Супруг был старше её отца! Однако, по свидетельствам многих, слуг, соседей дворянского сословья, у них был счастливый брак, несмотря на то, что супруги имели разные спальни, и как поговаривали злые языки, разных любовников... В положенный срок после свадьбы, Филиппа родила здорового, очень крупного мальчика. Как в последствии призналась его первая кормилица, ей принесли ребенка не менее трех месяцев отроду! А скорее даже четырех, так как в последствии ребенок отличался субтильностью телосложения. Эти и многие другие мелкие факты, которыми я не хочу утомлять своего господина -
"Как будто он сам ничего не знает! Мою память желаете освежить, господин Черт?" – в слух герцог Натан конечно ничего подобного не произнес, отхлебнул щербета и продолжил
– всплыла эта история только через 10 лет, когда умер священник, венчавший Филиппу и принца. Тайна исповеди, тайной исповеди, однако святой отец, который принимал последний вздох и исповедь, посчитал своим долгом рассказать кому следует. Провели небольшое расследование – и о ужас! Нашлось более дюжины свидетелей этой связи, венчанья, запись в церковной книге, письма принца к Филиппе, где он называет её "жена моя" и справляется о здоровье, выражая надежду, что та родит мальчика. Его последнее письмо к ней, где он просит назвать сына Жаном, а дочь Жанной, и официально признает свое отцовство! Конечно Филиппа не поучила ни одного письма. Кормилица принца, и святой отец, что повенчал эту пару, прекрасно понимали последствия таких заявлений, прежде всего для самой Филиппы, и наследника. Но так или иначе правда выплыла наружу, и король*** правящий тогда в Британии, как оказывается незаконно, приказал разыскать и уничтожить "ублюдка", я ничего не выдумываю, именно так было написано в приказе. Далее все оказалось не просто, в замке служили только верные и преданные своему господину слуги. Замок укреплен как крепость. Поэтому было принято решение, брать на меч. Но толи обитатели замка были подготовлены – еще-бы, с таким подарком под боком – либо кто-то предупредил, но отряд наемников озадаченный этой неблагородной миссией встретил отчаянное сопротивление обитателей замка. Всех, слуг, стражи, самого барона, и его внучатого племянника, который был тяжело ранен защищая жену дяди, кстати, в последствии став вдовой Филиппа вышла за него замуж, итак, нападение не удалось, но старый барон после такого потрясения для своего немолодого организма, скончался тихо и достойно, в своей постели, в окружении жены и детей. Да, да, троих, включая старшего. Откуда интересно? Далее события стремительны – Любящая мать отправляет своего старшего десятилетнего сына на Мальту, к дяде. Но туда он почему-то не прибыл, так как корабль – утонул. Причем это выяснилось это только после известия о затонувшем корабле. Странно, не правда-ли? На туманном Альбионе тоже умеют складывать два и два. И вот уже другие наемники поджидают наследника в Гонконге, в другого брата баронессы, который уж много лет ка обосновался на той земле. Но далее произошло нечто непонятное, тогда, многие даже поверили в смерть мальчика, так все хитро обставил его дядя... Но... на самом деле ребенок как в воду канул. На целых десять лет. А потом поползли слухи. Его видели там, и там. Будто он даже приходил к своей матери, но в последствии даже тщательная слежка не дала результатов. Но совершенно точно известно, что некий молодой господин, наводил справки об этой истории, искал свидетелей, показывал письма... а потом снова, как в воду канул. Да собственно и не интересовался уже им никто, сам он в политические интриги не вступал, о своем происхождении нигде не трубил... До поры до времени он был никому не нужен.
