Текст книги "Доступ запрещен (СИ)"
Автор книги: Виктория Серебрянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
– Ты его знаешь? – вырвалось у меня удивленное. – А адмиралу Крайтону рассказал?
В ответ Айминь горько усмехнулся:
– Ты думаешь, это что-нибудь изменило бы? Бесполезно, – покачал он головой, не дожидаясь от меня ответа. – Альянс приказал испробовать все. Колония ему нужна позарез, а значит, никакие жертвы не будут лишними в попытке справиться с противником. Вот только команда знает, на что идет, – запальчиво добавил Айминь. – А тебя сюда закинули как беспомощного и слепого ш… В общем, неважно, – оборвал он сам себя, поймав мой взгляд. – Да, я был против. Но меня никто даже слушать не стал. Но это ничего не значит. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты выжила в этой истории.
На некоторое время в помещении воцарилась почти идеальная тишина. Я так растерялась от слов Айминя, что не знала, как на них реагировать. Неужели этот рейс настолько опасен, что почти нет шансов вернуться из него живой? Под ложечкой похолодело от противного сосущего чувства страха.
– Айминь, ты что-то знаешь? Ты знаешь того, кто…
Голос сорвался. Я не смогла подобрать слово, чтобы дать определение тому, что нас ждет впереди. Но Айминь и так меня понял. Кивнул, вздохнул и добавил:
– Догадываюсь. Но если я прав, то против него оружия у нас нет. Он сильнейший псионик из ныне живущих. Хоть и стал им не по своей воле.
– Модификант? – догадалась я.
Айминь снова кивнул с несчастным видом:
– Побывал в лаборатории у Дурана. Удостоился, – альдебаранец скривился, будто раскусил нечаянно жука, – так сказать, «чести» быть модифицированным «Великим и ужасным».
У меня озноб пробежал по спине. Модификант-псионик. Что может быть ужаснее? Существо с искалеченной судьбой, враг Альянса, и имеющий неограниченные возможности мстить! Такого действительно необходимо остановить как можно быстрее и любыми методами. Иначе, когда он войдет во вкус…
Стало страшно. Не просто страшно, а жутко до зубовного скрежета. Мне даже показалось, что в комнате похолодало. Хотя этого не могло быть в принципе, за климатом следила Оса. Покосившись на печальное лицо альдебаранца, я решительно сжала кулаки. В конце концов, я для того и поступала в Академию, чтобы всегда быть на страже интересов граждан Альянса. И неважно, каким способом.
– Айминь, а мы можем как-то узнать: это тот, о ком ты говоришь, или нет?
– Зачем тебе? – прозрачные глаза прищурились. – Тебе все равно с ним не справиться! Да даже нам двоим все равно он не по зубам!
Айминь сейчас напоминал земного ежика: такой же колючий и фырчащий, как и тот зверек, которого я держала в своих ладонях в далеком детстве. Его желание защитить меня перевешивало здравый смысл.
Я нетерпеливо пощелкала пальцами:
– Ты не понимаешь! – Запальчиво начала, – если это тот, о ком ты думаешь, то, во-первых, необходимо предупредить руководство! А во-вторых…
– Ты думаешь, наше командование не в курсе? – горько перебил меня Айминь. – Все они прекрасно знают! От отчаяния пытаются пробиться в колонию любым способом! Но им не справиться с псиоником, понимаешь? Это бесполезная трата живых ресурсов и сил!
Айминь уже почти кричал. Но я все равно упрямо покачала головой:
– Это ты не понимаешь! Нельзя сдаваться! Нельзя опускать руки только потому, что кто-то решил своей волей запретить нам доступ в этот сектор! Нужно искать выход! Пробовать любые решения и способы! Только так можно прийти к победе!
– Наивная… А какой ценой? – Безнадежно покачал головой Айминь. – Твоей жизни? Я не хочу этого! И так наделал уже достаточно ошибок! Все, давай закроем эту тему!
Альдебаранец упрямо поджал губы. И я поняла, настаивать и дальше абсолютно бесполезно. Айминь все уже решил для себя.
Из груди вырвался вздох. Вот же упрямец! И на что только надеется?
– Ладно. Закроем, так закроем. – Я осторожно покосилась на Айминя. – Но все же мне хотелось бы знать, что меня ждет впереди…
Альдебаранец покачал головой:
– Не торопись. И доверься мне. Я все продумал. Ты будешь жить. Я так хочу. Надо только придумать, как бы тебе постажироваться за штурвалом в реальности… Пока не могу сообразить, как это организовать. Жаль, что ты всего лишь второй курс окончила, полеты в реальности разрешены только после третьего года обучения. Тебе бы еще целый год пришлось бы мучить тренажеры. Но сейчас совершенно иная ситуация. Некогда ждать. В критической ситуации ты должна быть способна управлять хотя бы спасательной капсулой. Но ты не волнуйся, я все решу. У тебя будет опыт управления коггом к решающей минуте! Не думай пока об этом. И вообще, ты уже ужинала?
Я настороженно покачала головой. Мне не нравилось то, что я слышала. То, что предлагал Айминь, попахивало предательством и дезертирством. А я так не хотела. Наверное, поэтому я промолчала и не сказала альдебаранцу о том, что вопрос с моей стажировкой на когге уже практически решен. Молча позволила подцепить меня под локоток и вывести в коридор, на ходу обдумывая, что и как рассказать капитану. Мне не хотелось подставлять Айминя, я носом чуяла, что в этой истории что-то не так, но и жертвовать жизнями отличных ребят из команды тоже категорически не хотела. Ничего, я обязательно что-то придумаю. И в первую очередь мне нужно придумать, как обнаружить чужого псионика до того, как он возьмет команду в оборот.
***
Эта мысль стала для меня навязчивой. Я засыпала по вечерам и просыпалась утром, перебирая в голове все возможные варианты обнаружения чужого псионика до того, как он атакует нас. По всему выходило, что для того, чтобы противник не заметил ловушки, входить в гиперпрыжок, и выходить из него нужно было с активной следящей пси-сетью. Раскидывать ее я умела уже давно. Но здесь был нюанс: безнаказанно для себя я могла ее удерживать не более двух-трех часов. А промежуток между двумя прыжками обычно составляет не менее суток. Почти в восемь раз больше, чем мои скромные возможности. Вывод прост и оригинальностью не блещет: я загнусь, но не удержу сеть. А даже если мы выйдем из гиперпрыжка с сетью, а потом я ее не удержу, псионик это обязательно заметит. Скрыть подобные изменения от опытного спеца, а псионик уже поднаторел в своих действиях, совершенно невозможно. Это однозначно. Следовательно, мы будем раскрыты раньше времени.
Я раздумывала над этой проблемой каждую свободную минуту. Принимала ли я пищу в столовой, плескалась в душе или шла куда-то по коридорам «Церероса», в голове заезженной пластинкой крутилось одно: как помочь экипажу? Иногда даже случалось так, что ко мне обращались, а я не слышала, занятая своими мыслями. Только в одном месте я не думала о псионике, поджидавшем нас где-то впереди, как паук в центре сплетенной паутины: на когге, когда Виннеалсон стажировал меня в открытом космосе.
Пилот оказался еще тем энтузиастом. Думаю, если бы мои сокурсники или командор Верген узнали бы, чему меня учит яоху, они бы или умерли бы от зависти, или заработали бы инфаркт. А я… Я пьянела от возможностей и от того, что моя мечта уже почти сбылась. Виннеалсон не только позволял мне привыкнуть к реальному кораблю и реальному космосу, он безжалостно гонял меня, заставляя доводить до автоматизма навыки взлета и посадки, в нашем случае приучая стыковываться с крейсером и отстыковываться практически вслепую. Учил летать без штурмана и в малоизученных областях космоса. Щедро делился опытом и различными хитростями нашей профессии. Мне повезло с наставником, это однозначно. Он, словно крестная-фея из сказки, проводил со мной каждую свободную минуту, оставляя себе необходимый минимум времени, чтобы поесть и поспать. Дошло до того, что команда начала отпускать по поводу меня и яоху сальные шуточки и далеко не всегда безобидные шпильки.
Я игнорировала все, что придумывали члены команды. Чувствовалось, что они это делают не со зла, просто нашли себе развлечение, не входящее в обязательную программу. А Виннеалсону и подавно было все равно. Он был холост и не имел никаких обязательств. На подколки товарищей просто равнодушно махал рукой. Мол, болтайте, болтайте. Главное, чтоб не путались под ногами.
Самыми пострадавшими от этой двусмысленной ситуации оказались Вилларс и Айминь. И если Энрик по большей части бесился молча, просто скрипел зубами. То Айминь…
С альдебаранцем все было крайне сложно. Каждое наше совместное занятие, каждая встреча вне выделенной для тренировок с даром комнаты, начинались совершенно одинаково: Айминь, бледнея от корежившей его злости, отчитывал меня за фривольное поведение.
Сначала я молча глотала упреки. Потом начала злиться и огрызаться в ответ. А в один прекрасный (вернее, совершенно ужасный) день Айминь довел меня до ручки. И я спросила его в глаза:
– Ты что, меня ревнуешь?
Фраза вырвалась случайно, под влиянием сильнейшего раздражения. Но в этот момент я сделала странное открытие: Айминь обычно не скрывал от меня свои эмоции. Я всегда точно знала, что чувствует он. Но в этот миг, потянувшись к альдебаранцу тонкими ниточками пси-излучения, я с удивлением поняла, что он наглухо от меня закрыт! Неужели я случайно угадала?
Айминь мне так ничего и не ответил. Но вспышки ярости с его стороны прекратились. Да и блок рядом со мной он больше не снимал. Я терялась в догадках: он обиделся? Или я попала в точку? Но на наших занятиях эта история никак не отразилась. Так что мне оставалось только смириться.
С Энриком обстояли дела иначе. На «Цереросе» килл снова начал меня избегать. Иногда, ловя на себе его хмурые взгляды, я думала, что по ошибке попала в какую-то машину времени и вернулась в первые дни своего обучения в Академии. Разве что Энрик больше не стремился сделать мне какую-то гадость, и не твердил больше о ненависти. Но и вот та ночь, когда он признался мне в своих, далеких от братских, чувствах, и когда мы с ним создали пси-канал, мне будто приснилась. Ничто не напоминало о ней ни во взглядах, ни в поведении килла. Словно я все выдумала сама. Но однажды все опять изменилось…
Спустя шесть дней после второго гиперпрыжка «Церероса» крейсер вплотную приблизился к точке выхода из гиперпространства, за которой нас должны были встретить спутники. Этой ночью дежурный пилот отключит установку. И в течение суток «Церерос» будет маневрировать на вспомогательных двигателях, ожидая, пока окончательно сформируется караван. В последний момент, уже после старта «Церероса» и его вхождения в гиперпространство, правительство Альянса приняло решение о выделении дополнительных кораблей сопровождения, которые должны проследовать с нами до границы сектора, в котором засел псионик.
Этим вечером я мучилась выбором: пойти ночью на мостик, чтобы поприсутствовать при маневрах и пропустить возможное формирование каравана. Или выспаться, а завтра наблюдать, как пилоты взаимодействуют друг с другом в группе. Наш план полета менялся постоянно, и в равной степени позднее могло не предоставиться шанса ни на то, ни на то. Первый выход из гиперпространства я пропустила по причине подготовки выхода в открытый космос и первого тренировочного полета. Следующий будет уже непосредственно в зоне воздействия псионика. А формирование каравана вообще возможно лишь раз.
Сигнал о том, что у меня гости, раздался от входной двери как раз в тот момент, когда я уже почти решилась рискнуть и пренебречь ночным отдыхом ради того, чтобы ничего не пропустить. Наученная горьким опытом, я сначала проверила свой внешний вид, а потом посмотрела, кто стоит за дверью. И застыла в шоке.
В коридоре стоял бледный, замученный, непривычно растрепанный Энрик Вилларс.
Словно во сне я подняла руку и разблокировала электронный механизм. Дверь, тихо всхлипнув сжатым воздухом, будто о чем-то сожалея, медленно скрылась в пазу, открывая доступ в каюту. Энрик поднял голову, и я тихо охнула: вживую, не на дисплее, килл выглядел еще хуже. Передо мной практически стоял оживший мертвец.
Повинуясь какому-то неясному порыву, я схватила его за руку и втянула в каюту:
– Что случилось? Ты заболел? Почему не обратился в медчасть?
Энрик помолчал, поднял голову, горько усмехнулся, а потом шлепнул по кнопке «Закрыть дверь». И только когда мы оказались отгорожены от всего корабля тонкой переборкой, мучительно простонал:
– Да, я заболел. Но медкапсула это не в состоянии вылечить.
Я охнула и вцепилась в килла двумя руками:
– С чего ты взял? Медики сами разберутся, лечится это или нет! – Я шагнула к двери и попыталась увлечь Вилларса за собой: – Пошли, чего встал? Или… Лучше сюда кого-то позвать?
У меня испуганно грохотало в груди сердце. Ладони покрылись липкой пленкой пота. Казалось, что, если промедлю еще секунду, что Энрик упадет прямо на пороге моей каюты и умрет.
– Энрик?..
Килл вдруг перехватил меня за талию и неуловимым жестом притянул меня к себе. На секунду прижался всем телом, жадно вдохнул воздух где-то возле моего уха, и вдруг шепнул:
– Не нужно никого звать. Я точно знаю, чем болен. Тобой. – Он вдруг опустил меня и даже на шаг отошел. Серьезно взглянул в глаза: – Марго, я точно знаю, что так нельзя. Ты моя сестра по отцу, мы одной крови. Но меня так тянет к тебе, что я не могу ни спать, ни есть, ни дышать. Не представляю, что я буду делать, когда тебя официально признают моей кровной родственницей. Меня ломает каждый раз, когда я вижу, как к тебе прикасается этот скользкий альдебаранский хлыщ. И я боюсь, что брошусь на него и сверну ему его тоненькую шейку! Так быть не должно. Шварх! – Он вдруг закрыл лицо руками и с силой его потер. – Я извращенец!..
Глава 15
– Ерунды не говори! – Я сердито зыркнула на килла и обхватила себя за плечи. Меня била нервная дрожь, но показывать это Энрику я не собиралась. – С чего ты вообще это взял? Мне кажется, ты вообще просто запутался в своих ощущениях, и принимаешь одно чувство за другое. – Я пристально посмотрела в темные, измученные глаза и веско подытожила, будто стараясь дать киллу установку: – Это не любовь и не влечение! Ты обманываешься! Вспомни, ты же меня ненавидел!
Несколько секунд Вилларс все так же смотрел на меня, не отрывая взгляда. Будто ожидал продолжения фразы или команды. А потом, как подкошенный рухнул на кровать, у которой стоял, и обхватил голову руками:
– Ненавидел… Чтобы ты знала о ненависти, Марго! На момент нашей встречи я в первую очередь ненавидел отца! За то, как он обошелся со мной и мамой. А ты… – Он вдруг поднял голову и посмотрел на меня. В темных глазах мерцали странно-притягательные для меня искры. – Ты очень похожа на свою маму, ты знаешь? – Я мотнула головой и затаила дыхание. Ну же! Расскажи мне о ней! – Я помню ее, хоть и видел всего один раз. В тот день мы с мамой без предупреждения пришли к отцу на службу, – взгляд Энрика сделался пустым, он весь ушел в воспоминания, – у мамы был ключ управления киберсекретарем отца, и она не позволила задержать нас в приемной. Но, как я сейчас понимаю, лучше бы мы полчаса просидели на неудобных стульях. Сцена за открывшейся дверью выглядела совершенно однозначно: отец с расстегнутой ширинкой штанов и… она на столе. Одежда в беспорядке, волосы взлохмачены, помада смазана. И она не выглядела испуганной и забитой, наоборот. Сразу было видно, что никто к девушке не применял силу. Все происходило по обоюдному согласию. – Килл вздохнул и запрокинул голову, будто на потолке комнаты было что-то очень важное для него. Или успокаивающее. – Мама устроила скандал. Пыталась вышвырнуть любовницу отца из кабинета. И тогда отец взбесился. Он… много гадостей тогда наговорил. Объявил, что подает на развод и забирает меня. И это будет наказанием маме, за ее грехи и ошибки. Что… В общем, не особо важно, но маму живой после этого я видел лишь раз. А потом только, когда хоронили. Теперь понимаешь, – он вдруг остро взглянул на меня, – почему я ненависть перенес на тебя? Почему обвинял в том, что моя семья распалась? Если бы мы в тот день не пришли к отцу, если бы мама не устроила скандал после увиденного, то все было бы по-прежнему! А так…
Мне стало зябко, будто в комнате вдруг понизилась температура и налетел ледяной сквозняк. Я даже плечами передернула. Но то была иллюзия, климат-контроль работал исправно. Я убедилась в этом, украдкой метнув взгляд на консоль Осы у входной двери.
– Это иллюзия, Энрик, – шепнула, когда и дальше молчать уже не осталось сил. – Ты и сам это понимаешь. Просто… Просто детские обиды зачастую сильны настолько, что мы проносим их через всю жизнь. Ты обижен на отца, вот и…
– Я его ненавижу! – резко и зло перебил меня килл. И тут же повинился: – Прости. И давай закроем эту тему. Я заговорил об этом, чтобы ты поняла, я не тебя ненавижу, а все, что говорил тебе ранее – это от бессилия что-либо изменить. К тому же… Ты не такая, как твоя мать, я в этом уверен. Ты бы не смогла с женатым… – Энрик оборвал сама себя на полуфразе. А потом ломким шепотом попросил: – Можно, я останусь сегодня у тебя? Клянусь, не трону и пальцем! Мне просто… просто нужно видеть и слышать тебя, знать, что наши руки в любой момент могут соприкоснуться, что, повернув голову, я могу ощутить аромат твоих волос…
Наверное, у меня на лице ясно отобразилось то потрясение, которое я ощутила от слов Энрика. Черт! Да у меня даже дыхание перехватило! Как он себе это представляет? Особенно, с учетом того, что сам же и начал процедуру признания меня своей кровной сестрой?
У Энрика поникли плечи:
– Прости… Я… Мне лучше уйти.
Он встал. Но на первом же шаге в сторону выхода покачнулся, как пьяный. А у меня вдруг возникло какое-то жуткое ощущение в груди: как будто там возился ледяной еж, во все стороны тыча своими замерзшими колючками. И я ясно, будто прочла в книге или увидела в зеркале, поняла: если я его сейчас отпущу, то больше никогда не увижу. С Энриком случится что-то очень плохое.
– Стой! – Повинуясь инстинктам, я прыгнула вперед и схватила килла за руку: – Можешь оставаться. Но я не понимаю, как мы здесь поместимся вдвоем, – я выразительно кивнула на узкую койку, рассчитанную на одного, – а выспаться тебе точно нужно, – проворчала я, – иначе завтра уже гарантированно хлопнешься в обморок прямо у капитана на глазах!
Энрик замер на месте, будто не поверил собственным ушам. А потом на его измученном лице вдруг расцвела такая улыбка, что у меня дрогнуло сердце:
– Это решаемо. Позволишь?
Я кивнула. И уже через минуту в моей преобразившейся комнате вместо мебели с потолка свисал огромный гамак. Мы по очереди посетили санузел. Причем Энрик вышел оттуда полностью одетый, только китель снял. Хотя влажные, слипшиеся надо лбом пряди ясно говорили о том, что водными процедурами килл не пренебрегал.
Покосившись на его футболку, неожиданно бугрящуюся от мышц в нужных местах, я смущенно отвела взгляд, вытащила из шкафа спортивный костюм из мягкого трикотажа, который привезла с собой еще из дому, и юркнула в санблок. Тело килла меня неожиданно поразило и привлекло. Как-то не ожидала, что под форменным кителем могут прятаться такие мускулы. Глядя на них и не скажешь, что Энрик закончил обучение в дипломатическом корпусе. Выглядел он так, будто сбежал с разворота земного журнала про наемников и солдат удачи. Каждая нормальная женщина обязана была при виде такого тела истечь слюнками в предвкушении. А я себя считала нормальной и не удивлялась тому, что при виде килла мне вдруг стало жарко. И срочно потребовалось в душ. Может, его сумасшествие заразно? Я хихикнула и встала под струи воды.
Спасть мы укладывались спина к спине, на бок. Просто в гамаке по-другому оказалось невозможно устроиться двоим. Но проснулась я…
Оса добросовестно имитировала серый предрассветный сумрак. Открыв еще сонные глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. Просто попыталась встать, ибо организм настойчиво сигнализировал, что природа зовет проинспектировать санблок. Но на талии мгновенно сжался стальной капкан, не выпуская. А мне в ухо кто-то сонно проворчал:
– Хватит крутиться! Свалишься! Спи, еще очень рано…
Я замерла. Вялый со сна мозг никак не мог понять, что происходит. А чуть повернув голову, я уперлась взглядом в расслабленное лицо Энрика. Длинные стрелы ресниц спокойно лежали на впалых щеках, губы со сна чуть припухли. Парень казался настолько беззащитным и ранимым, что у меня в груди что-то болезненно жалось. И в этот момент я вспомнила все! Его приход, измученный вид, робкую просьбу и мое внезапное озарение, что отпускать килла никак нельзя. Несмотря на то что Энрик наполовину лежал на мне, а его руки и ноги оплетали мое тело, как тропические лианы, мне стало холодно. Что это вчера было? Откуда пришло понимание того, что случится беда, если я выгоню Вилларса? Неужели мои способности пошли на новый виток? Только этого мне и не хватало!
Кое-как выпутавшись из почти удушающих объятий спящего парня, я поплелась в санблок. Сделала свои дела и поплескала холодной водой в лицо, в надежде, что мыслительный процесс прояснится. К тому же, если я хотела хоть что-то успеть увидеть на мостике, мне следовало поторопиться. Энрик спит крепко, и проспит еще как минимум час. Я успею сбегать к пилотам.
Обрадованная, я ринулась к выходу из санблока, за формой. И замерла у двери. Откуда я знаю, что Вилларс будет крепко спать еще целый час? Я же не активировала вчера связь!
Со мной происходило что-то в высшей степени странное. Совершенно ошарашенная сделанными открытиями, я вывалилась из санблока, намереваясь переодеться, сбегать на мостик, а потом найти Айминя. Увы, но больше мне не с кем было посоветоваться. А мне нужен был совет.
Планируя свои дальнейшие действия, я как-то напрочь выпустила из виду, что ночевала сегодня в комнате не одна. Стоило только выйти из санблока, как я тут же ткнулась носом в обтянутую темно-синей форменной футболкой грудь. Хриплый со сна голос Энрика поинтересовался, удерживая меня за плечи, чтобы не упала:
– Ты где была?
Жутко захотелось съязвить в ответ на тему того, куда и зачем ходят в санблок. Но, подняв на килла взгляд, я вдруг почему-то позабыла обо всем. Едкая фраза, вертевшаяся на кончике языка, куда-то исчезла. А вместо нее у меня вырвалось озабоченное:
– Тебе удалось отдохнуть?
Сонное смуглое лицо осветила улыбка:
– Да. Спасибо, Марго, я выспался, наверное, впервые с тех пор, как взошел на крейсер. Рядом с тобой мне спокойно и легко. Я тебя чувствую, как продолжение самого себя, и мне не нужно гадать, где ты и с кем. Так что да, я отдохнул.
Темные глаза Энрика сияли каким-то мягким, волшебным светом, маня к себе и приглашая в них утонуть. Парень легко коснулся моей скулы, погладил кожу, потом пробежался пальцами по гладко зачесанным волосам. Мы молчали. Да и вряд ли в этой ситуации можно было что-то сказать. Скорее всего, любые слова здесь были бы лишними.
Секунды неспешно бежали одна за другой. Мы стояли и наслаждались этими сладкими мгновениями. Подпитывались друг от друга, старались уловить, запечатлеть в душе миг перед длинным и суматошным днем. Лениво потершись щекой об руку Энрика, я вздохнула:
– Мне надо переодеться, а то Айминя удар хватит, когда придет…
Энрик тоже вздохнул:
– Тогда иди переодевайся. Не будем шокировать твоим видом ас…
Он оборвал себя на полуслове и замер. А потом вдруг резко схватил меня за плечи и заглянул мне в глаза:
– Марго, а откуда ты знаешь, что сейчас придет Урдо? Ты с ним договаривалась? – Я отрицательно мотнула головой. И зрачок в карих глазах килла потрясенно расширился, заливая бархатный шоколад глаз чернотой: – Не договаривалась? Тогда откуда?..
Ответить я не успела. Не успела даже собраться с мыслями. В комнате прозвучал сигнал электронного замка о том, что у меня посетители. И я опять наступила на те же грабли: обдумывая, откуда я могу знать, кто сейчас ко мне должен прийти, я открыла входную дверь, не глядя, и пробормотала:
– Утра, Айминь! Дай мне пару минут, я переоденусь, и можем идти…
Где-то на краю сознания маячила мысль, что я могла это узнать с помощью пси-сети. Но был один нюанс: сеть я не активировала. Разве что она сама как-то… В то время, когда мы с Энриком спали. Ведь во сне контроль над разумом ослабевает…
– Маргарита, – напряженный голос Айминя разрушил логическую цепочку рассуждений, я запнулась на месте, – ты даже не посмотрела, кто пришел! Откуда тогда знала, что за дверью стою я, и что у нас почти нет времени, нужно идти?
– Куда? – вырвалось у меня. И я подняла ошарашенный взгляд на Айминя.
Тот нахмурился и поджал губы:
– Капитан срочно зовет.
После такой новости стало не до разговоров и не до размышлений. Встряхнувшись, я сгребла свою форму и снова юркнула в санблок. Энрик потом сможет им воспользоваться, мне сейчас нужнее. Или вообще пусть топает к себе. В коридоре его точно никто не будет обнюхивать, чтобы убедиться в том, что килл еще не совершил гигиенические процедуры. От пришедшей в голову дурацкой мысли я фыркнула. И сразу же виски будто спазмом сжало. Это еще что-такое? Мне сейчас еще только медкапсулы для полноты ощущений не хватает. Схватившись за голову, я вдруг ощутила, как захлебываюсь в чужом раздражении, и услышала приглушенные, но полные яда слова:
– …ну ночевал, и что? Тебе-то какая разница? Я ее ни к чему не принуждал! – Злость в голосе Энрика была такой густой, хоть ложкой черпай. – Это ты со своими способностями наверняка Марго что-то навнушал!.. Имей в виду…
Торопливо защелкнув последние магниты, я толкнула дверь и, стараясь не обращать внимания на головную боль, растянула губы в жизнерадостной улыбке:
– Я готова! Айминь, не будем заставлять капитана нас ждать! А потом у меня есть к тебе вопрос. Энрик, если захочешь воспользоваться санблоком у меня, захлопни потом, пожалуйста, дверь на блокировку.
На меня сердито уставились две пары глаз. А потом килл нехорошо улыбнулся:
– Спасибо, дорогая, так и сделаю!
Он говорил это мне. Но при этом не отрывал глаз от Айминя. И у альдебаранца заходили на щеках желваки. Для того, чтобы предсказать что будет дальше, даже псиоником не нужно быть.
Вздохнув, вклинилась между парнями и вцепилась в ладонь своего куратора по дару:
– Айминь, нам пора. Сам говорил – капитан вызывает. Хочешь схлопотать выговор за задержку?
Не отрывая взгляда прозрачных глаз от медленно натягивающего китель Энрика, Айминь медленно качнул головой:
– Не хочу. Пойдем.
Мне пришлось заторможенного альдебаранца тащить за собой в коридор почти что на буксире, одарив предупреждающим взглядом килла, чтоб молчал и больше не задевал Айминя.
По коридорам шли в молчании. Я обдумывала все, что со мной произошло начиная со вчерашнего вечера. А Айминь… Кажется, альдебаранец вообще не осознавал, где он находится и зачем. Впрочем, я очень быстро убедилась в том, что ошибалась в отношении своего куратора. Мы не дошли до заветной двери, ведущей в личное помещение капитана, несколько метров, как Айминь вдруг остановился и в упор посмотрел на меня:
– Маргарита, он тебе так дорог?
От неожиданности я оторопела и слегка подвисла, ошарашенно глядя в льдисто-прозрачные глаза:
– Кто?
Знаю, что, по крайней мере, неприлично отвечать вопросом на вопрос, а еще и очень раздражающе, но я действительно не сообразила, о ком идет речь. Зато Айминь скривился, словно ему на язык попала гнилушка:
– Килл,– буквально выплюнул он. – Ты ночевала с ним в одной постели!..
– Стоп! – Я быстро подняла руку, останавливая, пока не поздно, начавшего уже заводиться альдебаранца: – Айминь, прости, но у тебя нет права требовать от меня отчета, это раз. Во-вторых, ты упустил из виду самое главное: мы действительно спали. Это важное отличие, – повысила я голос, перебивая блондина, который уже открыл рот возразить. – А вот по поводу причин, которые привели к этому, я и хотела с тобой посоветоваться.
О том, что я сморозила глупость, я догадалась по выпученным прозрачно-голубым глазам и отвисшей челюсти альдебаранца, но времени что-либо пояснить у меня не оказалось.
Внезапно открылась дверь у меня за спиной и в коридор выглянул капитан:
– Вы, двое! Не нашли другого места и времени выяснить отношения? – хмуро поинтересовался он. – Урдо, вы позабыли, что я вас жду и это важно?
Никогда еще мне не было так стыдно за свои поступки и поведение. Втянув голову в плечи, я мышкой прошмыгнула мимо капитана в гостеприимно приоткрытую дверь, стараясь даже не коситься в сторону Айминя. Впрочем, альдебаранец, судя по шагам за спиной, чувствовал примерно то же самое, что и я. Я попыталась осторожно потянуться к нему ниточкой пси-поля, но закрывший за моей спиной двери капитан рявкнул, сбивая настрой:
– Не хочу даже знать, что между вами происходит! Но своей властью капитана корабля запрещаю любые личные разборки до конца операции! Наказание за непослушание – карцер! Вам понятно? – Он обошел меня и Айминя, и сел у стола. – Мы вступаем в самую опасную фазу, а вы!..
Капитан выдохнул сквозь стиснутые зубы, посмотрел на нас тяжелым взглядом и жестко спросил:
– Урдо, что с чипами? Удалось хоть что-то выяснить?
Я услышала, как Айминь еле слышно вздохнул. Нам не то, что порадовать капитана, вообще сказать было нечего. Как говорили на Земле, сколько мы ни бились, «а воз и ныне был там».
– Ничего, капитан Ирреро. Чипы не поддаются калибровке. Условия их срабатывания выяснить не удалось. Мы пробовали с разными вводными. Даже со спящим сознанием, но по-прежнему чипы срабатывают через раз и отчего этот раз зависит, остается тайной. Я послал запрос в Академию, чтобы протестировали не вшитый чип, но пока ответа нет. Предполагаю, что было что-то недоработано при создании самих чипов.
Капитан скрипнул зубами:
– Ясно. Мы фактически беззащитны перед псиоником, и идем на него вслепую. Узнаем о том, что он действует уже тогда, когда будет поздно. Когда он заставит кого-то из нас убивать остальных или, еще хуже, совершить диверсию.
В помещении повисла гнетущая тишина. Не знаю, о чем думал Айминь, а капитан явно пытался найти хоть какой-то выход из создавшейся ситуации. Я всей кожей ощущала, как в его голове идет тяжелый мыслительный процесс. Это ощущение даже перебивало те теплые, полные поддержки импульсы, что доходили до меня от Энрика. И я опять задумалась над происходящим. Связь с Вилларсом я не активировала, теперь я знала это точно. Проверила, пока шли к капитану. Но килла я ощущала, и ощущала хорошо. Словно мы по-прежнему были связаны общим эмоциональным каналом. Чуть сосредоточившись, могла определить, чем он занимается и что чувствует. Но как это получилось? У меня было только одно предположение: этой ночью, наверное, под влиянием стресса, мои способности получили новый виток развития. И если вдуматься, то эта теория звучала правдоподобно. Я уже давно заметила, что качественный скачок у меня случался всякий раз, как мне приходилось сильно понервничать. Словно мой организм самостоятельно искал способы защититься.
