Текст книги "Разбивая сердца (СИ)"

Автор книги: Виктория Роа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

*Лидия

Лидия робко сидела рядом с Виктором, и все осматривалась по сторонам пытаясь найти знакомое лицо, которое можно было попросить о помощи, но стоило мужчине положить ладонь на ее обнаженную коленку, как мысли о побеге и какой-либо помощи просто забывались. Они заняли крайний к выходу столик на четверых возле окна. Из него хорошо было видно вывеску, мерцающую белыми огнями «Белый конь» с изображением на заднем плане лошадиной гривы. Людей было не так много, как было той ночью, когда она познакомилась с этим молодым, страстным; робким, как ей тогда казалось, юношей. Два охранника стояли на входе, и один из них облокотился плечом о дверной косяк, громко смеясь. Из приоткрытых окон доносились обрывки фраз вышибал, и Лида помрачнела от одного понимания того, что даже эти суровые бугаи, что привыкли, словно полицейские, осматривать девочек и дотрагиваться руками до самых пикантных местечек, все равно переговариваются о своих женах, детях. Это било по самому больному, что теплилось еще горячим огоньком в сердце заблудившейся в мире порока и жестокой любви женщины. Лида снова посмотрела по сторонам. Она увидела уже знакомое лицо хозяина бара, кажется, его зовут Глеб, но Лида не была уверена, который увидев их не стал даже подходить, а просто отвернулся, сделав вид, что их он никогда ранее не видел и видеть-то не особо хотел. Вышибалы снова засмеялись.

– Что, Кирик, тоже зубки режутся? – засмеялся громко мужчина своим басистым голосом, и закрыв крышку зажигалки закурил. – когда у моей принцессы начали чесаться десна, мне Ника сказала, что это будет ее первый зуб. Прикинь, сразу четыре вылезло.

– У нас они лезут один за другим. Моя акула уже перекусала все, что видит на своем пути. – второй вышибала засмеялся. – кота, меня, мою Динку, а про стулья, столы и книжки я вообще молчу. Помнишь, у нас одно время жил на передержке лабрадор?

– Который твоего брата? – мужчина выдохнул в сторону дым. – у меня же сучка из его помета вроде.

– Да-да, так вот, моя акула кусает пульты, ручки дивана точно так же. Я уже смеюсь, и Динке говорю:-Давай уже побрызгаем собачий стопкусин.

– Твоя Дина скорее тебя им побрызгает. – вышибала затянулся и выдохнул полные легкие серого дыма.

– Слушай, я тут спросить хотел… – Кирилл вздохнул. – что твоя Ника думает про твою работу? Ну, она не говорила тебе; чтобы ты подыскал другую, мол из-за этой она волнуется и тд?

– Говорила, конечно, но сейчас она ждет второго ребенка, и бросать эту работу мне просто невыгодно. Я стараюсь ее успокоить, чтобы лишний раз не будить пишу ей смски, но она же у меня, сам знаешь, либо заботливая, либо слишком сильно любит меня, но до пяти утра не спит, а потом, как я возвращаюсь только ложиться.

– Динка боится, что кто-то узнает, чем я занимаюсь, и типа сынку будут этим донимать. – Кирилл облокотился спиной о холодную стену. – не знаю, что делать, но работу менять не хочу.

– А что должна сказать женушка этого кришнаита херова? – мужчина отправил окурок в урну. – возит всяких отморозков и ничего.

– Вадим что ли? – Кирилл засмеялся. – у него дочка недавно родилась вроде.

– Недавно? Года два назад. – мужчина громко засмеялся.

– Два года??? – Кирилл покачал головой. – чужие дети определенно растут быстро.

– Согласен, но его малышка Кали еще даст папке почувствовать вкус отцовства. У нее характер материнский, а это капец в будущем будет. Властная девчонка вырастит. – второй вышибала отправил мятную жвачку в рот. – она же у него поздний ребенок, а теперь сам представить, когда ей восемнадцать исполниться, то ему уже шестьдесят три будет, и неужели ты думаешь, что молодая девка будет слушать нравоучение старика отца? Хорошо если его женушка еще к молодому хахелю не сбежит.

– А ей сколько? – Кирилл покрутил в руках круглую мятную жвачку, и подбросив в воздух поймал губам. – она вроде совсем молоденькая.

– Ей двадцать три что ли, или пять. – мужчина вздохнул. – я вот точно не помню.

– Дим, а может быть, его малышка вырастит папенькиной дочкой. – Кирилл улыбнулся. – твоя малышка тоже ведь за тобой по пятам ходит. Только вот на работу не гоняет.

– Кирик, тут все и так ясно, ведь этот кришнаит проклятый выдаст замуж свою принцессу за какого-нибудь дружка, или сынка своего дружка, чтобы уберечь ее от всего того мира, который он знает сам. – Дмитрий улыбнулся. – все отцы одинаковые, и ты не исключение.

– Не знаю. Не уверен, но в любом случае, время все расставит на своим места. – Кирилл лопнул пузырь мятной жевательной резинки и улыбнулся.

Посреди зала пели две девушки, облаченные в золотые одежды. Они пели одну из старых, популярных песен «Venus». Задорно виляя своими бедрами в такт переходящей музыки, одна из них спустилась с круглой сцены к гостям, и подбежала к одинокому мужчине. Певичка запрыгнула ему на колени, и поднесла микрофон к своим губам. «Вэл айм ё винес, айм ё фая шок дизая». Гость улыбнулся, и положил свою ладонь на женскую талию. Пока ее напарница допевала куплет, длинноволосая блондинка чмокнула мужчину в щеку, оставив отпечаток своих красных губ. Музыка изящно завершилась, и откуда-то со стороны выхода забежала еще одна дерзкая блондинка в кожаной куртке на обнаженное тело (только виднелся ее бюстгальтер), и черных джинсовых шортах. На ее голой ножке надеты кеды, и как только забарабанила музыка, она пропела «Touch me». Эта блондиночка привлекла больше внимание, чем золотой дуэт. Возможно, из-за того, что девчонка выглядела задорной и эротичной, чем те девушки.

Виктор смотрел в окно, как вдруг увидел своего потенциального коллегу выходящим из такси. Мужчина без каких-либо помпезных примочек заплатил таксисту, кивнул секьюрити и вошел в бар, где со стороны лестницы ведущей в кабинет начальника к нему своей медленной, возбуждающей походкой направлялась Ярослава. Виктор сжал кулаки от злости, и хотел было вцепиться ему в грудки, чтобы вышвырнуть к чертовой матери из бара, но сдержался. И хотя их со Славой уже давно ничего не связывало, но от одной мысли, что какой-то хахель смеет прикасаться к этой женщине, в юношеской крови закипала настоящая испанская ревность, желание крушить и устраивать громкие сцены с настоящими дуэлями. Ярослава…ее натура всегда прельщала мужчин, но различие было в том, что молодые юноши желали видеть эту роскошную брюнетку на своем члене, в то время, как взрослые, знающие слабый пол мужчины желали стать ей самым крепким и самым надежным плечом, опорой, чтобы увести ее из сферы эскорта раз и навсегда, но не найдя своего единственного Слава продолжала зарабатывать тем, что у нее получалось лучше всего – быть собой. Быть собой: красивой, начитанной и понимающей. Уметь вовремя замолчать, не создавать конфликтов, обходить острых углов, да и умение дать мужчине понять, что он важен был ее этакий козырь. Виктор расстался с девушкой два года назад. По началу, женщина верила его искусным речам, но брак изжил себя спустя пять месяцев. Его измена раз и навсегда охладила чувства этой дамы. Впредь дальше статуса «Эксцентричного чучела» он не продвинулся. Мужчина, обнимая свою спутницу за талию, подошел к столику, поздоровался крепким рукопожатием с Виктором, кивнул Лидии и отодвинул стул для своей женщины. Слава ласково улыбнулась, и заняла место рядом с этим собеседником бывшего мужа. Прожигая взглядом зрелого партнера Виктор сдерживался, но терпение его было на грани.

– У Вас очень хорошенькая спутница, Борис. – улыбнулся Виктор небрежно кивнув в сторону своей бывшей супруги. – мне казалось, что в прошлую нашу встречу Вы были без спутницы, как давно Вы с ней знакомы?

– Виктор Эдуардович, не думаю, что Вы позвали меня для обсуждений моей личной жизни. Кажется, Вы говорили по телефону, что хотите решить какие-то резко возникшие вопросы. – Борис держался уверенно, но сдержанно не позволяя себе лишних эмоций.

– Да, я позвал Вас сюда, Борис, надеюсь, Вы не против, что я буду звать Вас просто Борис… – Виктор улыбнулся. – на счет моей половины в баре «Черный Лис», которая мне уже порядком надоела. Хотелось бы предложить Вам, как потенциально выгодному покупателю эту часть бара. Я понимаю, Борис, что для принятия решения Вам потребуется время, но в целом, я был бы очень рад такой денежной операции.

– Знаете, Виктор Эдуардович, – Борис закурил. – предложение принять я не могу, и на то есть ряд причин, которые я думаю должны быть Вам известны. – он вздохнул. – во первых, я не могу купить долю бизнеса в которой хозяин Ваш отец, а не Вы, а во вторых, я не вижу для себя выгоды в этой купле продаже. Простите, но в этой игре Вы не деловой партнер отца, и тем более даже не протеже. По сути, Вы, Виктор Эдуардович, лишь временно руководите «Черным Лисом» в силу отсутствия отца на месте. Думаю, что Эдуард будет весьма обеспокоен если узнает, что Вы пытались обвести его вокруг пальца.

– Что же, на подобное я был готов. – Виктор цвиркнул зубами. – не могу воздержаться, и не сделать Вам комплимент. Достойным мужчинам роскошные женщины.

– Не согласен с Вашей философией, мой юный друг. – Борис нежно погладил по румяной щеке свою спутницу. – благодарным мужчинам лучшие женщины. Все гораздо проще.

Сделка сорвалась, и внутри Виктора черти разрывали душу, ибо ему, как человеку из достаточно состоятельной семьи было тяжело признаваться, что он остро нуждается в деньгах. Да, отец оставил его временно на своем посту в баре «Черный Лис», но только урезал юношу в деньгах, чтобы тот наконец-то научился зарабатывать сам, и работать на себя. По итогам отсутствия Эдуарда решился бы вся финансовая сторона жизни Виктора, но юноша катастрофически не умел ждать, а деньги ему нужны сейчас. К его сожалению, половину бизнеса отца никто не хотел покупать, и Борис Беркут, что по слухам отличался лояльностью к молодым аферистам типа Виктора, только что так бесцеремонно провел по губам Виктора таким же способом, как юноша привык измываться над своими зрелыми пассиями. Борис отошел к бармену, чтобы заказать для их столика еще два кофе для себя и Славы, ибо считал, что спаивать спутницу такой дрянью, как подают в «Черном Лисе» это выставит его не самым благородным человеком, и вина для Виктора и его женщины. Ярослава не желала оставаться один на один с бывшем мужем, ибо нахождение в одной комнате с этим парнем сейчас для нее каторга, и брезгливое недовольство, и решила попудрить носик. Она не пила алкоголь, а обходилась крепким кофе. Этого хватало ей, чтобы опьянеть и забыться. Кофе – это ее друг. Как только Виктор остался наедине с Лидой он грубо скрутил ей волосы, и притянув к себе прорычал…

– Подыграй мне, и тогда тебя ждет очень сладкое поощрение, радость моя. – он нежно облизал женскую щеку, а после слегка укусил ее набухшие губы. – я знаю, ты у меня умница.

– Знаете, Виктор Эдуардович, но с обслугой Вам здесь нужно работать и работать. В целом, я считаю, что если бар так долго держится на плаву, то видимо и постояльцы здесь тоже имеются, но если есть постояльцы, то я считаю правильным постоянно развиваться и не стоять на месте. – Борис добавил два кусочка сахара в свой кофе и медленно размешивая осадок ударял изящной ложкой о края глубокой пиалы, чем напрягал Виктора и заставлял нервно вздрагивать Лиду. – да, кстати, Ваш отец до сих пор не рассказал мне о Вашей свадьбе.

– О моей свадьбе? – удивился Виктор. – простите?

– Я посмотрел на Вашу очаровательную женщину, и подумал, что Вы женились во второй раз. – Беркут отпил небольшой глоток кофе и хмыкнул. – впрочем, это совершенно не мое дело.

– Зато я вижу, что Вы успели обзавестись подружкой. – Виктор ревниво просверливал своим взглядом Славу.

– Скрывать здесь нечего, ибо моя супруга Слава по истине лучшая из всех женщин, каких я встречал до этого момента. – Борис нежно поцеловал в щеку Славу и она смущенно отвела взгляд.

Вечер набирал свои обороты. Разговоры отходили далеко за серьезные темы, и только Ярослава продолжала держаться с достоинством герцогини, или даже королевы, не реагируя на едкие замечания и откровенно небрежные возражения в ее адрес. Нападки бывшего мужа ей были неинтересны. Посчитав себя выше нелепых оскорблений, и подтруниваний, она молча пила свой кофе, окуная горячую ложку в сладкое пирожное. Присутствие Лиды не вызывало в ней никаких эмоций. Впрочем, Слава не привыкла ровняться или брать примеры, она привыкла жить своей жизнью, думать своей головой, чувствовать своим сердцем, прислушиваться к своей душе. На секунду задумавшись, Слава почувствовала, как Борис нежно коснулся ее коленки, и скользя по бархатной коже вверх, остановился на оборке ажурных чулок. Женщина подняла свой взгляд и посмотрела на Лиду. За небрежно лежащей пудрой просвечивал на левой щечке синяк. На секунду сердце обвили терновые заросли, что причиняли боль колючими воспоминаниями. Это было вполне себе в стиле ее бывшего супруга. Не скупался он на пощечины для женщин, и считал, что их в принципе нужно воспитывать кнутом и пряником. Только пряника они никогда не получали.

Лидия потянулась к своему мужчине, и ее аккуратные ладони облокотились о мужское бедро. Ласково, словно льстивая, хорошенькая кошечка женщина потянулась губами к колючей мужской щеке, и потерлась о нее носиком. Виктор прикрывал улыбку ладонью, и словно пытался успокоить свою женщину, но она не отступала. Стараясь не смотреть в глаза Славе и Борису, Лида аккуратно села на колени Виктора, и края ее серебристого платья задрались на небольших ягодицах оголяя их. Заметив это, Беркут, разочарованно покачав головой, нежно сжал ладонь своей супруги. Широко раздвинув свои бедра Лида плотно сжала ноги Виктора, и ее кисти ласково погладили плечи любимого мужчины.

– Милый, может, хватит уже серьезных разговоров? – Лидия прижалась грудью к его торсу, и облизнулась. – зачем тебе все это? Давай уже поедем домой, сладкий мой. Я уже больше не могу терпеть. – она стыдливо сжала ладонью грудь и глухо простонала откинув голову назад так, что волосы прикрыли ягодицы, и она столкнулась взглядом со Славой.

– Малышка хочет побыть непослушной девочкой? – Виктор приторно улыбнулся игриво шлепнув женщину.

– Да. – она захихикала. – покажешь, как наказывают непослушных девочек?

– А ты этого хочешь? – Виктор спустил лямку с плечика Лиды и улыбнулся.

– Ну, милый, пожалуйста… – заскулила Лидия. – давай уже поедем домой.

– Знаете, Виктор Эдуардович, – Борис встал с места подав руку Славе. – возможно, Ваша спутница права. Времени уже много, а у меня дел еще большая стопка. Думаю, что мы скоро все решим с Вашим отцом, и тогда уже будем с ним думать о Вашем дальнейшем поведении. До свидания, Виктор и Вы, очаровательная дева.

– До свидания, Виктор Эдуардович, и Вы, милая. – проговорила своим томным с хрипотцой голосом Слава. – пойдем, дорогой. – ее изящная кисть обвила крепкую ладонь мужа.

Он уводит ее…уводит ее от этой роковой секунды, когда он готов упасть на колени, и молить ее о возвращении, обещать исправиться, бросить всех, кто так ласков с ним и к кому жесток он, но только бы эта женщина позволила вновь ему почувствовать вкус долгожданного воздуха без которого он продолжает задыхаться все время тревожной разлуки. Воздух, без которого он потерял вкус к жизни. Воздух, которым она наполняла его грешную душу позволяя быть тем, кого он прячет во время игр за масками плохих парней. Виктор кусал губы до крови сдирая нервно кожу, и сжимал кулаки стараясь сдержаться, чтобы прямо здесь не пуститься во все тяжкие. Борис нежно приобнял изящную талию Славы, и накинув на ее хрупкие, но такие сильные плечи свой пиджак, он открыл перед женщиной двери, и она улыбнувшись ступила за порог бара. Виктор не сдержался. Резким движением он опрокинул столкнул с себя Лиду, и выбежал вслед за бывшей женой. Между мужчинами завязалась потасовка. Получив грубый удар крепким кулаком, Виктор потерял равновесие, но быстро пришел в норму. Еще несколько минут Борис и Виктор продолжали наносить друг другу удары, пока Борис не вышел на финальную черту. Резким движением схватив юношу за грудки, он грубо прижал его к дверце машины, как вдруг ему в предплечье вцепилась Слава. В изумрудных глазах нарастали слезы, и Борис сдержался. Женщина встала между двумя свирепыми быками, и вздохнула. Отвесив хлесткую пощечину Виктору, Слава не сдержала слез. Одернув руку, словно обжигая ее о горящее пламя огня, она покачала головой не в силах сдержать эмоций. Виктор не мог смириться с тем, что женщина, хоть и его любимая женщина ударила его. Юноша хотел было толкнуть бывшую супруг, но Борис резко скрутил ему руку практически вывернув ее, но спустя секунду отпустил.

– Ты думаешь, что что-то стоишь, Славка? – прошипел Виктор. – ты такая же дешевка, как и все эти бл*ди, но только ты же… – он резко ударил кулаком в машину и его ладони затрясло. – ты мне, тварь, всю жизнь испортила. Чего ты добилась? Выскочила за этого старого урода, чтобы что? Что ты хочешь мне доказать?

– Витя… – донося робкий голос Лиды, что наблюдала за потасовкой, как и все зеваки у дверей бара.

– А ты вообще заткнись нахер. – прорычал молодой человек. – ты, – он посмотрел на Славу прожигая ее своим ненавистным взглядом. – ты еще ответишь мне за всю боль, что причинила.

– Слушай сюда, щенок… – хотел было поставить на место строптивого юнца Борис, но Слава нежно сжала его ладонь своей холодной кистью.

– Оставь его, он и так уже увеченный. – прошептала женщина покачав головой глядя в глаза Лиды, что вздрогнула, но не от холодного, пронизывающего ветра.

Глава 6

*Слава

Время лечит. Это избитое клише вешают каждому человеку, который вкусил боль, разочарование, глубокую обиду. Вешают каждому мужчине, что стал рогоносцем, что стал отцом для чужого ребенка, что похоронил всю жизнь из-за одной яркой звезды, которая рассмеялась в лицо от простой просьбы слов о верности. Вешают каждой женщине, что почувствовала вкус чужой женщины на губах любимого мужчины, каждой девушки, что связалась с тираном и теперь замазывает тонной косметики следы побоев, каждой девочке, что должна плакать от предательства отца. Время лечит, как ярмо на шею человеку, вместо петли, которую он связывает своими руками, чтобы просто заглушить это разъедающее потроха чувство. Она знала о предательстве мужчин все: предательство отца в ее шесть лет оставило свою метку на коже, как и его последнее «прости» перед тем, как он обрезал ее крылья, коими она неслась вдаль своей жизни. Предательство первого любимого мужчины, что лишил ее полета в стремительном беге сквозь облака. Отнятое у птиц волшебство полета, что забрал после развода с собой ее первый муж, который тоже заставил кожей чувствовать ее истязание плетью разочарования и боли. Ей нужна была поддержка, и, возможно, именно тогда появился Борис.

Борис…серьезный, рассудительный и такой не похожий на остальных мужчин, которых она знала до. Он другой…он умеет ценить, каждую незначительную мелочь, ибо «из мелочей и состоит все счастье жизни». Он нежно и так уверенно держит за руку, не отпуская ее до конца. Он носит на руках, и готовит ее любимый кофе в идеальных пропорциях после чего Слава нежно целует его в уголки губ, что так страстно впиваются ночью в ее бархатную шейку. Только сейчас Слава потерялась в лабиринтах собственных мыслей, где Минотавр – воспоминания, что заставляют ноги подкашиваться от нарастающего бессилия. Два поворота ключа, и дверь поддается. Борис проходит в коридор, вытирает обувь о коврик, бросает ключи на прихожую и сдержанно вздыхает. Он боялся запаха пустоты, что заполнил собой весь дом, где еще несколько часов назад его голову кружил цветочно-цитрусовый парфюм его женщины. Его женщины…Женщины за которую он готов рвать и метать все, что только встанет у него на пути. Сдержанный, но в своей ревности он сам не знает границ от чего заглушает ее невероятным доверием. Целует сладко, иногда не доверчиво, но быстро вспоминает, что доверяет ей, верит каждому слову, но только кровь стынет в жилах от одной мысли, что он может ее потерять.

Потерять, как самый глупый из всех безумных людей на свете, как однажды это сделал Виктор. Слава не знала, а жалел ли он? Он искал утешения в соблазнах других женщин, и не находил покоя. Словно вместе с ней ушло все то, что все эти месяцы составляло его, как мужчину. Спокойствие, уверенность, мечты. Да, никогда не славился верным мужем, и это факт, но только она всегда была в сердце. Спрашивается, а зачем же изменял? Искал новые впечатления, хотел задеть чувства супруги, дать повод ревновать, как же это было по-детски…Виктор желал одиночества, свободы, но заполучив ее, бежал прочь, как от проказы, от чумы. В ее многоточиях он увидел все то, что Слава могла сказать без слов. Это был самый настоящий конец без возможности исправить ошибки.

Ее черные, волнистые кудри развивал легкий ветерок, что словно искусно вор проникал через полуоткрытое окно. Борис не видел ее лица, но чувствовал этот опьяняющей запах терпкого жасмина. Это был ее запах. Запах утренней росы, свежескошенных трав, и горьких цитрусов. Она никогда не была сладкой, скорее горько и далеко не на простого любителя приторных вкусов. Обтянутая изумрудным платьем с пикантным разрезом до ягодиц, она уверенно держалась на своих высоких, черных каблучках и вдыхала запах ночного города смешивая его с холодным дымом тонких сигарет, которые забросила так далеко, что на секунду Слава подумала, что и забыла, как это горько – курить… Женское сердце билось в нервной дрожи перед лицом самого главного страха. Она безоружна. Беркут опирается предплечьем о дверной косяк, и прислонился лбом об руку. Она молчала, как и ему нечего было сказать. Чувства такие противоречивые, но переполняли обоих, но выдавать их была бы их самая большая ошибка. Борис не знал, как доказать этой женщине, что никогда не бросит, не предаст, что не отдаст ее никому. Слава вспомнила ту боль, которую ей причинил Виктор. Женщина медленно повернулась. Ее невероятные глаза блестели под лучами яркой луны. Борис вздохнул сделав шаг вперед.

– Слава… – прошептал хрипло Беркут. – прости.

– Прости? – холодно переспросила Слава.

– Я понимаю, что должен был предупредить тебя о… – он сделал еще шаг ей навстречу.

– Пожалуйста, держись на расстоянии, хорошо? – женщина вздрогнула пятясь назад. – я должна была догадаться, что ты повезешь меня к этому уроду. – Слава обняла себя за локоть. – конечно, тебе удобно, что с тобой я, но почему я должна была стать участницей этого несмешного спектакля и играть главную скрипку? Или ты думаешь, что мне… – вздох. – что мне приятно смотреть, как эти ветреницы лижут ему потроха? Я его не люблю, но мне противна сама мысль, что ты захотел метать бисер перед этой крысой.

– Слава… – Беркут устало сел на край кровати. – я понимаю, что тебе это неприятно, но я подумал, что ты со мной и уже не должна никак на него реагировать. Хочешь, я встану перед тобой на колени и буду просить прощения, пока ты не сжалишься надо мной? – он глубоко вздохнул. – если ты захочешь, то я…

– Нет. Оставь в покое свою гордость. – Слава медленно, переставляя изящные ноги подошла к супругу, и ее холодные кисти коснулись его крепких плеч. – мне просто больно от того, что ты прировнял меня к обычному фарсу, смешал с пылью и практически назвал дешевкой. – вздох.

– Милая, я просто хочу, чтобы ты была тем человеком, что разделит со мной любое бремя. Я не хочу, чтобы между нами были тайны. Слава, черт возьми, ты часть меня. Самое лучшее, что есть в моей жизни. – нежно сжав ладонями хрупкие кисти жены Беркут прижал одну из ее рук к своей щеке. – я хочу, чтобы ты знала все, что меня окружает, знала, каким воздухом дышу я, какое небо вижу и самое главное… – он вздохнул.

– Что самое главное, Борь? – Слава аккуратно села на корточки склонив голову на бок так, что ее роскошные, мягкие волосы плавно метнулись на правую сторону, как самый идеальный маятник.

– Какую женщину люблю всем сердцем, словно привороженный. – прошептал Беркут.

– Я не хочу портить твою жизнь. Не хочу, чтобы после ты ненавидел меня так же, как и он. – Слава опустила глаза. – он сказал, что я дешевка, что испортила ему жизнь, но только я не виновата… – тонкие струйки слез медленно скатились по ее щекам ударяясь о мужские колени. – я не хочу снова быть преданной.

– Он глупый. Он щенок, что не смог различить среди бутафории настоящий бриллиант. – Борис нежно обнял Славу успокаивающе целуя ее в лоб, словно маленькую девочку.

Она замолчала. Слава не понимала главного, что он полюбил ее не за красоту, не за роскошь ее бархатных волосы, и даже не за безупречную фигуру, а за то, что она Слава…его малышка Яся с самыми красивыми глазами, что способны вернуть в детство. Ее руки готовы были буквально опустились в чувстве дикого саморазочарования. Неужели она действительно виновница всех мужских проблем? Быть может, ей нужно просто исчезнуть? Слава плакала, словно девочка, что разбила коленки и никто не может подуть ей на ранки. Мужчина потянул ее к себе, и стоило Славе ощутить всем своим нутром это горячее, до безумия и боли волнующее чувство, какое обычно женщины ощущают во время первого раза с новым партнером, как она растаяла. Беркут целовал ее мокрые, соленые от горестных слез щеки, гладил по мягким волосам и шептал, как безумно любит ее. Он был с ней нежен так, как в первый раз мужчины стараются быть чуткими, чувственными, понимающими женщин. От ласковых поцелуев ее губ, до самых сладких поцелуев самого главного чрева женщины. Она чувствовала себя королевой его бала, его полярной звездой, стрелкой верного компаса, заблудившегося в собственном забвении путника. Он прикосновений до взгляда она была его.

Яся скинула с себя лишнее, но только оставаясь совершенно нагой, она продолжала стесняться. Она продолжала стыдливо прикрывать возбужденную грудь даже от него…Копна черных волос, рассыпавшихся по ее гладкой спине длинной до ягодиц, отдаленно напоминала Беркуту русалку. Сирену, что приманивает своим нежным личиком и сладким голосом одиноких, заблудившихся в море моряков, что готовы любое золото предложить на в обмен на ее сладкий поцелуй. Она сделала это впервые. Сегодня она впервые полностью обнажилась, и Беркут впервые смог разглядеть эту безупречную женщину без лишних тряпок. Начиная контуром идеального личика, и кончая греческой стопой, она была одной из самых роскошных женщин. Борис помог Яся раскрыться. Неуверенно убирая хрупкую кисть, она оголила перед ним свою аккуратную с чувственно вздернутыми сосками грудь, мягкий животик с ярко-выраженной талией, что плавно переходил в полные, упругие бедра, ягодицы. Сегодня он открыл Ясю совершенно иной. На правом бедре ажурно выведена, словно дорогими чернилами японская гравюра «Страсть». Безупречная, бледная кожа придавала ей аристократичности, что вызывало еще большее вожделение наивысшего наслаждения. Секс происходящий в состояние настоящей агонии неподдельной страсти. Пропитанная вся сладким медом она на казалась настоящим десертом гурманов, и тем слаще секс с ней, как в первый раз. Сегодня он сочинил для нее тот самый эротический роман, что заставлял голосок срываться до истошных криков удовольствия и стыда.

После страстного соития тел, Яся еще долго нежилась ощущениями атласной простыни по ее бархатному телу, и не хотела двигаться. Изящная кисть водила о мужской груди, вырисовывая все линии, шрамы. Простынь мягко легла на ее правый бок закрывая от мужского взора все ее женские прелести, как только она перевернулась на левый бок, чтобы считать ладонью каждый удар его сердца. Беркут нежно сжал пальцы супруги, и она блаженно улыбнувшись, припала к его груди забываясь в нем, теряя все нити с реальностью желая дышать его воздухом, жить его жизнью, видеть его глазами, но вдруг, Ясю выдал тяжкий выдох, который не остался не замеченным.

– Я никак не могу выбросить из головы новую пассию Виктора. – вздохнула Слава. – ты видел синяк на ее лице?

– Да, я обратил внимание. – Беркут приобнял жену. – хочешь, я поговорю с ним?

– Борь, как я могу найти ее? Я очень хочу наставить ее на путь истинный. Ты понимаешь, что ее связь с ним не кончится свадьбой или же любовью? Вдруг, он убьет ее? – Яся покачала головой. – как я могу это сделать?

– Милая, может быть тебе не стоит в это вмешиваться? – Борис приподнялся на локтях не сводя пристального взгляда с супруги. – мало ли, что на уме у этого щенка. – мужчина включил телевизор, когда в новостях показывали срочную новость о исчезновении жены бизнесмена Гладких. – может быть, ты и права…

***

*Лида

«Воровство, убийство, грабеж, поджог, распутство, проституция – вот добродетели нашего общества, и других мы не знаем.» (Маркиз де Сад. Жюстина, или Злоключения добродетели)

Лидия забывала вкус чистого счастья постепенно разбавляя этот опьяняющей напиток ревностью, невзаимным желанием быть любимой, слабостью. Она знала, что в этом новом окружающем ее мире, есть только две грани настоящего: ее самая настоящая любовь к этому юноше, что пылок, жарок и импульсивен в своих действиях, и покорность, какую она может только ему дать. Виктор съехал с прямой дороги в лесную глушь. Темно. Лишь свет от фар освещают сбросившие листья деревья. Дверь со стороны водителя открыта, и внутри машины тихо играет песня старенькой группы Руки Вверх «Думала». Басы долбят под задним сидением, и гулкий звук тихо доноситься до хозяина машины и его зрелой подруги. Лида нежно обнимала его за шею, и жадно целовала его губы. Ощущая всем своим нутром, что теперь он только ее, она склонила голову на бок и пропела «вот такая вот история ла ла ла…».

– Ви-и-ить. – она повисла на его шее, словно нимфетка в свой самый сексуальный пик совершенствования. – а ты меня правда любишь? – наивный блеск в глазах выдавал ее глупенький нрав.

– Конечно, конфетка. – он игриво обнял ее, и укусил за щеку. Его ладони сомкнулись на ее ягодицах, и, подсадив Лиду, Виктор посадил ее на багажник машины. Девушка обхватила его своими ногами, и прижала к себе. – малышка.

– Да, милый? – проурчала Лидия.

– Какие у тебя отношения с мужем? – спросил юноша, и на секунду, пыл глупенькой девочки охладился.

– А это так важно, тигренок? – женщина улыбнулась оголяя передние зубки. – а ты правда отпустил свою жену?

– Отпустил жену? – удивился молодой человек.

– Мне она звонила. Сказала, чтобы я бежала от тебя подальше. – улыбнулась Лидия. – просто она не понимала тебя, да?

Виктор улыбнулся. Улыбка походила на оскал, но женщина этого не понимала. Он снял олимпийку, и положил ее на переднее сидение. Молчал юноша более двадцати минут. Смакуя поступок бывшей жены, он все больше хотел найти ее, чтобы придушить, посмотреть в ее закатывающиеся глаза, услышать предсмертные хрипы и увидеть, как безжизненное тело упадет покорно к его ногам. Держа в руках пресс для промокания (предназначенный для папье-маше), он спрятал его за спиной, и вернулся к Лиде. Женщина раскачивала ногами, и кокетливо двигала плечиками в такт играющей музыке. Вопрос оставался тот же, и она не торопила его с ответом. Она просто наслаждалась осенней ночью и его обществом.