Текст книги "Чумной Пир (СИ)"

Автор книги: Виктория Роа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

*Майя

Мне ночь не любовница, и даже не подруга, а злейший враг, что сопутствует разрывающим всю душу уничтожающим меня мыслям. Раскаты грома заставляют сжиматься всем телом, и лежа в холодной постели я, ощущая костями всю неистовую тленность своего существа. Если быть откровенной, то никакое плохое самочувствие не способно ввести меня в состояние затяжной апатии, как и не способствовала ей и смерть дедушки, и хотя от одной мысли о покойном мне становится тоскливо, но только все мое тело словно погрузившаяся абрикосовая косточка в сахарном желе…обмякло в ожидании получить заветную пул в затылок от какого-нибудь родственничка, или же в лоб от полоумного бандита, что так отчаянно хочет видеть мое мертвое тело обнаженным.

Ежась в холодных, шелковых простынях, я поставила на повтор мантру кришнаитов и закрыла глаза. На секунду задумавшись о Вадиме, я пыталась представить, как этот статный мужчина звенит громкими колокольчиками и восхваляет Кришну. Харе Кришна…наверное, представлять под такое нежное чтение мантры всякую людскую грязь – кощунство с моей стороны, но почему-то, именно под эти строки я воображала, что будет если сейчас в открытую дверь войдет один из дружков моего брата и засадит из револьвера мне злосчастную пулю? Что если коварный тип покромсает своим острыми лезвием мое изнеженное тело? Нет, такие дикие мысли я просто обязана гнать от себя прочь к чертовой матери.

Лениво поднимаясь с постели я направилась в душевую комнату, где застыла у зеркала. Что только в тебе можно найти? Протягивая к отражению свою кисть, я прикасаюсь к отражающимся волнистым, длинным волосам. Стоит склонить голову к правому плечику, как услышишь запах терпкого муската, нарцисса. Могла бы ли такая, как я, восхвалять Кришну? Почему бы нет? Разодеться бы в трепетно-розовое сари, да обвеситься бы вкусными цветами, чтобы двигаться в такт соблазнительной мантре, приносить всю себя индийскому Богу любви и быть рабой его покорной, что всем сердцем желает отдать свою нежность, свою любовь его служению. Включенная прохладная вода резким ударом прикоснулась тела, и я вся сжалась. Мурашки игриво пробежали по спине спускаясь от ключиц до низа живота. Липкое чувство предстоящей опасности казалось мне несмываемым. Хотелось выть волком от нарастающей безысходности срывая до еле слышимое хрипоты. Струйки прохладной воды прикасались к моим самым интимным местам, куда не было доступу никому. Это ведь так интимно…

На секунду меня охватила дрожь, что перерастала в нервную судорогу, что сковывает своими крепкими ладонями все тело заставляя оцепенеть от страха. Выключив все краны, я услышала, как открылась дверь моего временного пристанища. Обмотавшись полотенцем, я чуть приоткрыла дверь ванной комнаты и увидела, как в темной спальне загорелся тусклый свет стоящей на прикроватной тумбочке небольшой лампы. Медленно ступая по скрипучим половицам, как можно беззвучно, я подошла ближе к дверному косяку, как вдруг услышала уже знакомый, мужской голос. Такой приятный, но такой одновременно отталкивающий мой пугливый рассудок.

– Не пугайся, мышка. – засмеялся Кеша. – я ведь не могу стучаться вечность.

– Поэтому твой конек вламываться, как морская кобыла? – я села на мягкий пуф скрывая нарастающую, кокетливую улыбку.

– Возможно. – Кеша достал из кармана куртки зубочистку и прикусив ее зубами, не скрывал своего вожделенного, липкого взгляда, коим он одаривал меня, как подарком который ждут на рождество.

Мог ли Кешка быть тем самым излюбленным женщинами британским секретным агентом? Думаю, что до идеала его отделяют килограммов десять в весе. Его плотное телосложение придавало без всякого сомнения мужественности, суровости в лице, как и легкая щетина, что появилась в течении последних трех дней. Было в нем что-то безумно притягательное, что и не снилось любимому Бонду, но и его хищная натура отталкивала робкую меня. Кеша посмотрел, а вернее осмотрел всю меня снизу доверху. Медленный взгляд скользил по ножкам, и заострялся на краю бархатного полотенца, что скрывало заветный бермудский треугольник. Скрывал эту капризную, мужскую прихоть…этот телесный трофей, который Кеша хотел получить, как вознаграждение. Кеша хотел раскрыть тайну, которую скрывает моя промежность для его больного рассудка.

– Я слышал, что ты, мышка, претендент на кресло верховода. – улыбнулся Кеша. – люди шепчутся, что не против отдать свой голос за тебя. Конечно, это если рассматривать между тобой и твоим братцем. – он подошел к высокому столику и наполнил два высоких фужера игристым шампанским. Один из фужеров он протянул мне.

– Что-то я не припомню, когда высказывала желание на криминальный престол над неотесанными бандитами вроде тебя. – покрутив апатично фужер в руках, я отпила глоток и поставила его на тумбочку.

– Неужели? Разве верховодить такими, как я, – он склонился над моим лицо опираясь ладонями о края пуфа. – не шанс ли это, который выпадает лишь раз в жизни? К тому же, – его крепкая, грубая ладонь прикоснулась моего бедра. – не обижу… – прохрипел возбужденным голосом Кеша.

– Кажется, здесь больше ты метишь на эту роль. – улыбнулась я позволив ему потереться колючей щекой об мою.

Мерзопакостность – его клише. Я не маленькая, и выдержать под натиском такого прожигающего давления могу, хотя это безумно сложно. Кеша знает, что умеет возбуждать. Это я почувствовала от наглого прикосновения. Этот мужчина умеет сводить с ума, умеет блаженностью наполнять изнутри. Ночь с ним способна изменить весь твой привычный мирок, который покажется тебе катастрофически серым. Он позволит тебе сгореть в его руках…и, хотя принадлежал он к типажу тех мужчин, что после секса не перезванивает, но это мгновение чувственного, грубого секса ты запомнишь навсегда, как нечто по-настоящему прекрасное, как нечто невероятно взрывное, доводящее мурашки до кончиков пальцев твоих ног…он обрубит твои корни, и черт возьми, но подставить дуло ко лбу есть ты попросишь его остаться на ночь. Кешка не соблюдает дистанцию тел, он робкий на душу и доверие, но женские, лохматые хвостики ловит с закрытыми глазами. Можешь даже не пытаться окропить его святой водой…ладан его не прогонит…распятье не отпугнет. Только он в уплату своей любви заберет твоей сердце обременяя робкую, женскую натуру на тоску.

– Ты знаешь, а ведь твоя мать обожает плохих парней. – улыбнулся Кешка опрокинув шампанское одним глотком. – я знаю это точно, мышка.

– То моя мать, но только я не такая. – прошипела сдерживая нарастающую злость я.

– Почему ты так бежишь от сущности? – удивился он.

– Я? Просто не хочу повторить ошибок. Это бы меня сломало. – вздох.

– Ты считаешь, что встречаться с такими, как я это…

– Это нарушение кодекса и морали, а моя мать не святоша. Она отбила далеко не одного мужчину. Это ее совершенно не красит. Как гласит легенда о моем отце, то она отбила его у любящей жены чисто ради своего каприза, а когда дело дошло до беременности, то она, словно краб попятилась в свой панцирь выставляя в защиту уже сваренные клешни. Трусливая дрянь…

– Тише… – улыбнулся Кешка. – не стоит из-за этого трепать свои нервы.

Я была на пределе. Меня трусило от того, что Кеша пытался внушить мне все те мысли, которые я гоню как можно дальше. Это неправильно, но каждое его слово пропитано чем-то липким. Словно прослойка замороженного невкусного маргарина между двумя частичками застывшего, сладкого безе. Если я не хочу путаться с плохими парнями, то я не буду этого делать, но Кеша же, словно всячески намекает на свою кандидатуру идеального любовника. От чего мне, откровенно говоря, не по себе. Мерзавец. Ему удалось пошатнуть мою уверенность.

– А вообще, с чего такая забота? – спросила я снимая полотенце с волос. – можно подумать, тебе что-то перепадет с этого.

– Перепадет. – улыбнулся хищно Кеша.

– И что же? – на секунду я замерла.

– Это нельзя измерить деньгами. – спокойной ответил мой собеседник покусывая нижнюю губу.

Я сделала шаг ему навстречу. Я сделала этот первый шаг. Я подошла ближе…протянула к нему свою дрожащую кисть. Кеша резко сжал ее своей крепкой, грубой ладонь, и я вздрогнула. Кешка…мои глаза словно открылись…Человек, который знает меня ровным счетом сутки, уже мечтал о свадьбе со мной, о крепком жизненном союзе. Я почувствовала, как он хотел совместную старость, но в этих мыслях бандита напрочь отсутствовали дети. Бессонные ночи полные страсти, дикого животного секса, но только за рамки удовольствия это дальше не выходило…

– И как же это получается, Кеша. – произнесла шепотом я.

– Разве это достойно осуждений? Хочу быть с самой шикарной женщиной из всех, кого знаю.

– Если это так, то почему ты хочешь меня на месте своего верховода?

– Ты человек, который достоин его занять. Ты не просто девушка, которая вылезла из черт пойми откуда, и сейчас желает власти. Ты друга, и я вижу это без «магического» зрения.

– Кеша, я обычный человек. – мягкая улыбка расплылась на моем восторженном лице.

Его грубые кисти коснулись моих нежных плеч. Он провел ладонями вниз со всей своей сжатой в пальцах нежность, какую только может приложить мужчина. Я вздрогнула, но виду старалась не подавать. Да, я не любила его, но и отталкивать смысла не было. Шелковое полотенце предательски пало к мои ногам и я вздохнула полной грудью, словно сожалея….Вдруг раздался сильный, неожиданный гул грома, резкие мимолетные искры за окном и свет в комнате гаснет скрывая хищный взгляд Кеши. Я слышала в темноте его дыхание, и мурашки пробежали по спине от дуновение легкого ветерка. Кешка обошел меня со спины, и его грубые ладони обвив живот крепко обняли меня. Обняли так крепко…и это странно. Я видела, чувствовала его мыли, но тело…оно реагировало иначе. Иначе. Не так, как прежде. Мне не хотелось его оттолкнуть, но и дать почувствовать себя – было чем-то слишком постыдным для обычной девушки вроде меня.

– Ты вед понимаешь, мышка, что это мир мужчин. – прошептал Кеша. – здесь нет места твой хрупкой женственности. Здесь есть сила, но нет нежности. Женатые бандиты – ручные хищники, но в первую очередь, они мужчины и этого забывать нельзя. Вы, миловидные создания, всегда знаете, где нужно мурчать.

– Да, но ты явно не жениться на мне хочешь, да и я не горю желанием. – выдавило натянуто я.

– Одна ты здесь не сможешь выжить. – он крепко сжал ладонями мои запястья. – ты слишком хрупка, для такого мира. Просто дай мне возможность стать твоей стеной от всего.

– Стеной? – прошептала я.

– От боли…от слабостей… – Кеша коснулся нежными губами моей шеи. – стать единственным пороком, единственным, кто знает твои слабости…

– Мои слабости… – я прикусила губу и мои руки словно сами коснулись его лица, скул. – я хочу, чтобы ты ими стал..

– Просто попроси меня..

– Кеша, – шептала я сбивая дыхание. – стань моей одержимостью….

Его губы резко коснулись моих, и я почувствовала их кисло-сладкий вкус шампанского, которые дурманил хлеще любой ванили, любого алкоголя. В его руках, я почувствовала себя неумелой девочкой, которая впервые столкнулась с мужчиной так близко, что намочила трусики от страха и теперь ей стыдно. Он не был нежен, но и не был груб, просто он дал мне почувствовать себя не ведомой, а властной. Здесь я не смею быть первой, хоть и хочу и хотелось бы. Здесь я хочу приносить удовольствие и уметь его получать. Верховенство в сексе мне не к лицу. Как только Кеша это понял, то я сразу оказалась снизу. Он навис надо мной, но не смел останавливаться. Его руки продолжали блуждать по незнакомому для него телу, словно корабли, что оказались в незнакомом море, а я же, могу лишь откликаться стоном на его настойчивую ласку…быть маяком, чтобы он не заблудился в развалах и незнакомых для него водах.

Во всем этом был порок, да только смею ли я теперь осуждать свою мать? Как я могу? Ведь сейчас я получаю удовольствие и стону явно не со святым отцом, а с мужчиной, который за свою жизнь уже умудрился не раз окунуть руки по локоть в кровь, который участвовал в грабежах и знаешь прекрасно, как сладок бывает шантаж…так чем же я лучше матери? На секунду…на долю секунды перед глазами возник ее раскаленный страстью облик. Картинка так четко держалась перед глазами, что я не могла ее отпустить. Мама впивалась острыми коготками в грудь Кеши оставляя следы-маршруты по коже, оставляя свои женские метки, как ставит их влюбленная кошка. Кеша запускает ладонь в ее пшеничные, мягкие волосы целуя до боли шею заставляя хрупкую женщину выгибаться в неге доводящего до слез удовольствия.

Кеша крепко сжал своими грубыми кистями все мое нутро, а мне лишь оставлял шанс на хриплый стон, тихий скулеж, на удовольствие, на маленькую победу. В голове творился настоящий хаос. Я видела, я чувствовала, я понимала чувство, я знала вкус его наслаждения. Он не отпускал образ моей матери из головы, как женщины, что однажды сорвала его невинность своей уверенностью, смелостью. Он вспоминала мою мать…вспоминал ее, как женщину, что доставила ему самое сладкое удовольствие, что причинила ему самую острую боль.

Кеша устало рухнул на спину. Укрывшись мягким одеялом, я лежала на спине и смотрела в потолок слушая дыхание этого пылкого парня. За окном раздавалась «non je ne regrette rien!» и посмотрев на Кешу я ласково улыбнулась.

– Ты знаешь, а мне давно не было так хорошо. – он улыбнулся.

– Извини, но неужели ты любил мою маму? – спросила удивленно я.

– Нет. – он достали из кармана валяющейся куртки сигареты и закурил.

– Не нужно меня обманываться. – самодовольно улыбнулась я.

– Вообще-то, это не трудно. – засмеялся Кеша. – стоило мне только подумать, что я был с твоей матерью, как ты почувствовала мои мысли, и черт возьми, но завелась, как падшая женщина. Стоило мне подумать о счастливой старости с тобой, то ты почувствовала своим третьим глазом, и видимо точкой G.-Кеша выдохнул в сторону дым. – короче, тебя и ребенок может обмануть.

– Да что ты за подонок такой. – еле сдерживая слезы прошептала я.

– Не ной, мышка, вы все такие наивные. – он потрепал меня за щеку. – успеешь еще подоминировать.

Прижав одеяло к груди я со всей силы пнула Кешу ногой и, он скатился на пол словно мешок с картошкой. Далее, я конечно же, пинала его до двери и заставила выйти из комнаты. Он сопротивлялся, но как только я смогла открыть дверь, то выпихнула его парочкой резких движений. Кеша колотил в дверь, угрожал, что выломает ее ко всем чертям, но я была непреклонна.

– У меня здесь револьвер, подонок. – выкрикнула я. – еще один стук и я продырявлю твою тупую бошку, урод.

– Успокойся, мышка, одежду мою верни. Будь добра. – игриво произнес Кеша.

– Вали отсюда нахер, урод. – прошипела я. – как только стану верховодом, так первым делом попрошу ребят выпотрошить тебя, как свинью. Чтобы не повадно было так поступать. – выкрикнула ему я.

– Вот видишь! – ответил через дверь Кеша. – я пробудил в тебе властные черты.

– Так теперь пробуди их в себе. Может быть, любовником хорошим станешь.

Я приняла душ, собрала волосы в тугую косу, переоделась в чистые вещи. Наушники в уши…мантру на повтор…Харе Рама Харе Рама, Рама РамаХаре Харе, Харе Кришна Харе Кришна, Кришна Кришна Харе Харе.

Глава 7

*Майя

Мне снова приходится пить снотворное, чтобы погрузиться в царствие Морфея. К сожалению, но никогда не знаешь, какой навязчивый сон будет преследовать тебя этими ночными часами, когда город засыпает и просыпается совершенно иной мир: порок, легкодоступные женщины, продажные отношения, выпивка, простой секс без обязательств, который вскружив голову юной пташке подтолкнет ее на убийство своего предателя-любовника, что в порыве страсти пообещает сладкую жизнь, а на утро только выдохнет в лицо дым сигарет той, кто так старательно ласкал его стержень чести и самолюбия, той, кто облизывал без стыда его продажные потроха.

Я, вероятно, просто недооцениваю множество важных нюансов, но отношусь ко снам очень тонко. Каждое сновидение нужно трактовать, но трактовка иной раз такая мерзкая, такая пугающая, что сонник Фрейда мне кажется истинно верным. Впрочем, в жизни ничего не идеально, кроме теории, что все проблемы от недостатка секса, конечно же. Не заметив, как провалилась в сон, я начала видеть старый дом, красную крышу. Множество ласковых кошек терлись об мои обнаженные ноги, что ласкали кружева короткого пеньюаром. Пушистые хвосты игривых кошек обвивали мне лодыжки и я, покрываясь приятными мурашками, не хуже кошки выгибала спину опускаясь на корточки, чтобы прикоснуться белоснежного меха кокетливых созданий, что урчат своей грудью, словно острые язычки пылких любовников прикасаются к мочкам твоих ушей. Вдруг резко стало тихо…темно.

Темнота рассеялась, и я увидела, как тусклый лунный свет отразил на мокром стекле капли дождя. Снова дождь…беспощадный дождь, а мое одиночество…оно такое…сука, такое скверное. Неужели, даже у чувств есть своя жизнь? Что если одиночество – это вишневый кекс без заветной, сладкой вишенки? Все мое тело изнемогало без мужской ласки, и прикоснувшись ладонями о холодный подоконник, я выгнулась, запрокидывая назад голову, словно подставляя под грубые поцелуи шейку. Боже…я так хочу почувствовать ласку, хочу чувствовать сладкие поцелуи. Ноющее чувство разливается диким желанием по всему телу, и оно отдает диким спазмом возбуждения ближе к низу животу. Чего я хочу? Думаю, что эти несколько секунд с желанием прикосновения настойчивых губ сейчас кажутся скромной фантазией девочки, что впервые не покраснела от слова «секс».

«Мы нашли любовь и ласку…»-поется в старой песне, а я всем телом желаю быть униженной сильным мужчиной. Сильный мужчина…твой покорный, спокойный нрав способен сорвать голову любой нимфетке, и только истинная душою девочка готова кусать губы в кровь, что ты жадно целуешь запуска грубые руки в ее растрепанные волосы. Что может быть лучше, чем женское подчинение? Женское, ничтожное подчинения настоящему мужчине? Долька мазохизма, что приправлена корицей и ноткой одурманивающего муската. Твой мужчина – кукольник, а ты в его коллекции самая лучшая из всех куколок…хрупкая, фарфоровая с сшитыми, кружевными панталонами, которые приспустив пальцами, он заставляет твои безжизненные, бледные щеки игриво краснеть.

Этот знакомый запах…парфюм, который заставляет сердце биться быстрее, сознание путаться, словно паутина в паучьих лапах, что вплетается в тугую сетку порочного желания. Оглянувшись, я увидела Кешу. Он прошел в комнату под сумеречный свет. В каждом его движение было что-то от дикого тигра, что не привык к женским рукам. Это непреодолимое чувство запретно-знакомого, но, черт возьми, такого отталкивающего желания. Сверкнули его глаза и я задрожала всем телом, словно сверкнули лезвия острого ножа, которым мне перережут глотку. От чего мое нутро так сладко дрожит? Его хулиганский стиль под стать натуре, но только почему я так хочу его? Разве можно хотеть того, кого отвергаешь всем своим здравым смыслом? Тело….ты так предательски возбужденно. Коварная усмешка его превосходства застыла на тонких губах, которые я так хочу поцеловать. Поцеловать? Нет. Впиться, словно жадный вампир. Вкусить святой воды из уст порочного проповедника и умереть. Это было бы более лаконично, но ведь мы лишь смертные и даже он.

Кеша сделал пару шагов на меня, и я увидела, как хищно он скалится. Резко запустив кисть в мои растрепанные волосы, он прижал всю дрожащую, такую хрупкую меня к своему крепкому телу, и я застыла в его руках, чувствуя себя свечкой, что плавится в горячих руках. Запах его тела заставлял меня жалостливо поскуливать от переполняющих чувству. Вцепиться коготкам в его кожу, и услышать рев льва в клетке…кажется, что именно это могло филигранно завершить грань моей сексуально, но ведь я противоречу сама себе. Желая быть униженной, не прочь сделать аналогичное с ним. Разве так можно? Пытаясь отвернуться была поймана его второй ладонью за подбородок. Кеша сжал двумя пальцами мои скулы и потянул на себя. Я закрыла глаза поддаваясь условиями его игры, ибо была уверенна в собственной невинности.

Запах. Запах настоящего мужчины заставил меня намокнуть. Это ведь так льстит, когда твоего тела прикасается не мальчик. Не робкий мальчишка, что впервые будет исследовать влажными ладонями твое дрожащее тело, и не умело припадет губами к отвердевшему соску пытаясь игриво его облизать, а взрослый, властный мужчина, что привык держать власть в своих уверенных руках…Боже, Кеша. У кожи есть воспоминание. Тело умеет помнить и это такая предательская память, что словно удары плетью остаются ожогами на коже. Запомнить тог, кто словно молния касался тебя – схоже с желание взбить клубничный сироп в миксере с вкусным молоком и пломбиром, а после вылить сметь на свое тело, чувствуя, как холод борется с жаром, но ты понимает, что это уже чувствовала.

Так и шелковые постели смяты в сторону, как ненужные ткани, а град за окном словно подбадривает к страсти самых порочных телесных связей с ним…с человеком, чьи имя я не могу произнести в слух. Это больше чем человек, он просто тот, кто взболтал мой коктейль, но забыл пустить по горячему телу холодным течением, что сомкнётся на лохматом бугорке промежности. Кеша…за что ты награжден Богом? Почему к тебе невозможно остыть. Странно, но я не чувствовала презрения и не желал быть его рабой, просто стоило ему коснуться моей ладони (как это обычно бывает – пальцы в пальцы), как мое молочное нутро медленно начало таить под натиском горячей настойчивости. Что стоит поцелуй с ним? Кайф. Ровным счетом это дорогой кайф, но вкус его не обжигает, а напоминает растопленный горький шоколад приправленный виски.

Прогремел раскат оглушающего грома и я почувствовала касания его мягких губ от шейки и ниже. След слюды оставленный от скользкой дорожки его поцелуя, напоминал мне струйку ледяной воды, доводящей кожу до приятной россыпи мурашек. Еще одно громыхание и гаснет свет, а я оказываюсь в полной власти этого любимого мною полоза. Его кольца обвивают всю меня, что и сопротивляться ему стало бы моей ошибкой. В этих карих глазах отражалось все мое «Я», которое так стараешься скрыть, но разве под натиском власти этого мужчины, возможно ли вообще быть иной? Мне так хочется дать ему все, что только может дать настоящая женщина. Я словно готова на все…на все ради Кеши, ради удовольствия от его рук. Очередное резкое громыхание и я выкрикиваю в полный голос от чувств, которыми он заполняет всю меня. Мне остается только податься его игре и стать той самой рабой, которой боялась оказаться.

– Кеша… – прошептала дрожащим голосом я отводя стыдливый, намокший взгляд. – я так долго тебя ждала… – сквозь дикий, нетипичный мне стон шепчу я срываясь на жадные глотки воздуха.

– Я так люблю тебя, Май. – он коснулся мои губ и я задрожала в его объятьях.

Его сильные руки блуждают по моему телу грубыми кистями. Он знает обо мне все, он знает, как заставить меня стонать и как потакать потрепанной гордости внушая мысли, что он мой…Он все понимает. За что же Бог послал тебя на землю мой Змей Искуситель? От каждого его глубокого, жесткого проникновения я билась в экстазе, стонала, как кошка в одинокую, мартовскую ночь и все не могла насытиться им. Насытиться его присутствием, чувством, как мышцы сжимают его жезл власти внутри моего лоно. В женщинах он знает толк, а я словно небесным клеймом его притягиваю, как завороженного. Кеша…ты так уверен в своей непогрешимости и власти над каждой пташкой, и это его, черт возьми, красит, как самоуверенного, наглого, властного самца, а не какого-то дешевого бабника, коим в целом-то он и является, но оправдать можно кого угодно и даже тебя, Кеша…За окном засияла молния, и я прижалась к Кеше всем телом, пока молния вновь не загорелась яркой вспышкой. Резкая боль сдавила голову и вдруг…

– Боже мой!!! – закричала задыхаясь я.

Сон…дурацкий сон. Пытаясь отдышаться от этого ужасного сновидения, я перевернула подушки на холодную сторону, и одеяло. Аккуратно легла на мягкую перину и слушала, как сердце бешено бьется в груди отдаваясь пульсациями по венам. Все мое тело билось в неприятной дрожи. Что это за чертовщина? Ну и самое главное, как это понимать? Интересно, а Фрейд практиковался по такому извращению, как приснилось мне? Я долго не думая включила свет и направилась к книжным полкам. К моему великому изумлению, но книга с трактовками снов здесь имелась. Что же…кошки – это символ сексуальных влечений. На электронных часах мигало своим неприятным зеленым цветом 02:10. Накинув шелковый, красный халат поверх ночной сорочки из японского комплекта, я спустилась в гостиную, где обнаружила Вадима.

Зрелый мужчина стоял посреди гостиной так, что тусклый свет десяти круглых свеч освещал его чистые, светло-бежевые пятки. Надетые вишневые дхоти и совершенно обнаженный, подкаченный торс. Он медленно, словно боец ушу, двигался в такт мурлыканью собственного голоса, что достаточно тихо для других, но громко для него проговаривал слова заветной мантры Заметив в его руках длинные четки-бусы, я склонила голову на бок и просто наблюдала, как этот мужчина отдает дань покорности своему Богу. Вдруг он плавно повернулся ко мне, совершенно не сбивая темпа своих движений, ибо пламя свеч не колыхнулись от этого поворота, и продолжая перебирать бусины в руках он как-то по-отцовски улыбнулся.

– Не спиться? – спросила я у Вадима подойдя к барной стойки, чтобы налить простой воды.

– Ночные медитации следует делать ночью. – ответил мужчина коснувшись следующей бусины. – тебе приснился дурной сон? Время позднее и детям пора спать.

– Дурной сон? – я села в кресло перекинув нога на ногу. – дурной это мягко сказано. Не поверишь, но мне снился Кеша. – с ноткой стыда в голосе произнесла я заливаясь румянцем.

– Что же тут дурного? – он мягко улыбнулся и снова сменил бусину на своих четках. – мне частенько снятся люди, и я не вижу в этом ничего плохого. Думаю, что люди сняться нам, когда о них много думаем. Что же, это вполне естественно. Если не секрет, что тебе снилось, дорогая? – спросил Вадим своим мягким, таким теплым голосом мудрого мужчины. – не бойся, трепаться не стану, да и осуждать не в моем компетенции. Не святой отец все же.

– Я как-то во сне разошлась. – вздох.

– Хм. Разошлась? – Вадим, словно бамбук на легком ветру прогнулся в сторону меняя ногу своей стойки. – либо кого убила, либо раздвинула очаровательные ножки? – улыбка его стала еще более мягкой.

– Угу. Бредятина какая. – пробурчала я отпив глоток воды. – понимаешь, снился Кеша, а ведь я о нем даже не думала.

– Если бы не думала, то он не стал бы преследовать тебя во снах. Дорогая, наше подсознание помнит то, о чем забывают глаза. Чувства остро реагируют на любой сквозняк, а тело всегда помнит прикосновения людей. Разве у тебя такого не было, что от мимолетно прикосновения незнакомца или же незнакомки по телу бегут мурашки, словно с этим человеком ты уже испытывала страсть? Я помню, когда жил в кришнаитской деревне, то у меня была признанная Кришной женщина, и знаешь, когда она прикасалась меня своими ласковыми руками, я словно узнавал эти прикосновения, словно чувствовал их раньше.

– И оказалось, что ты был уже с ней знаком? – спросила я склонив голову на бок. – Вадим, если не секрет, то почему ты ушел?

– Нет. Знакомы мы были впервые, да и роман наш был недолгим, но это уже вопрос второй. – он сжал в руках четки. – ушел…знаешь, – он затушил свечи и сел напротив меня. – проснулся однажды и понял, что нахер оно мне все не нужно. Наставник сказал: «Достиг просветления». Я ведь подался в кришнаиты после неудачного третьего брака, когда моя последняя жена буквально вышвырнула меня из моего же дома, но я не стал настаивать. Знаешь, мой отец всегда говорил, что щедрым людям Бог дает все, чтобы они могли комфортно существовать. Таким образом, я решил познать нематериальную сторону жизни, и оставил бывшей жене дом, все, что мы успели нажить с ней за восемь месяцев брака и просто ушел. Твой дед, кстати, дал мне своего рода отпуск и время «на подумать». Так, – Вадим открыл бутылку минеральной воды. – так я и оказался в гостях кришнаитов. Знаешь, по своей натуре я ведь еще тот хулиган. Вся моя молодость напоминала жизнь из этого старенького клипа Джексона…помнишь, там, где две банды устраивают танцевальную стрелку? «Делай ноги», кажется, назывался. Эх, Майя, ты даже представить себе не можешь, как часто мне приходилось драться за своих женщин. Сначала мне все массово завидовали, а после первой недели брака все мои завистники мне так же дружно сочувствовали. – он разразился громким смехом. – слушай, детка, а на счет Кеши, – он отпил глоток. – будь к нему мягче. Он еще тот…шалбера. Я про таких говорю, что ему метку на лоб поставить и все будет нормально. Если честно, то он тебе нравится?

– Нравится? – возмущенно повторила я. – да я не подпущу его ближе, чем на расстоянии трех метров.

– Позволь ему сделать всю работу самому. – довольно проговорил Вадим. – знаешь, я знаю его с пеленок. – он улыбнулся. – отец его, конечно, дурак еще тот был, а вот матушка очаровательная женщина. Знаешь, мы ее ласково называли «ночная леди».

– Проститутка? – удивилась я.

– Как бы да, но называть женщину проституткой не этично с нашей стороны. – Вадим вздохнул. – она нравилась твоему деду, но девчонка строптивая была, хоть и ласковая. Пришла ко мне как-то раз с мелким Кешкой и говорит:«-посиди с ним часок». И не вернулась. Нашли потом задушенной, а отца его с дыркой в голове. Потом все было: перспектива детского дома, гонение сверстников и тому подобное. Знаешь, это не очень классно слушать «твоя мать шлюха», но Кеша справился, к тому же, моя вторая жена усыновила Кешу, когда мы с ней развелись. Как я узнал уже позже.

– Почти сын? – улыбнулась я. – или…

– Нет. Я потом помог ему не пуститься во все тяжкие, и пристроил к твоему деду. – вздох. – как младший брат, но не сын. Иногда у меня руки чешутся дать ему подзатыльник. Кстати, отчим у Кеши был хороший мужик, но это тоже не так важно.

– Может быть. – я отпила еще глоток. – но если так подумать, то не призываешь ли ты меня смягчиться?

– Дорогая, подумай сама, стоит нашему Кешке произнести имя другой девушки и в твоей душе извергается вулкан или сам Сатана дает о себе знать. Кстати говоря, я никогда не верил, что женщины-это дети Божьи. По мне, Бог слишком скромен, чтобы создать женщину.

– Не зли волю Божью. – улыбнулась я.

– Почему бы и нет? Хотя, Бог дает и мужчин. Видимо, нет ни рая, ни ада, а есть сговор у двух сторон. Наверное, и Господу и Дьяволу угодно наблюдать за людскими страданиями в плане постельных отношений. – Вадим улыбнулся и протянул мне свои четки. – возьми, успокаивает нервы и помогает думать.