Текст книги "Милая Лиза (СИ)"
Автор книги: Виктория Осадчая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Чокнутая, – отозвался он.
В перерыве у меня снова был бассейн и…бокс. Никогда не думала, что мне этого захочется. Смотрела, как девочки в зале отбивают грушу, выплескивая свою энергию. А чем я хуже? Ребятки все свои. Быстро помогли мне разобраться что к чему. Показали правильный удар. Ну, и как оказалось, у меня был потенциал. С грушей у нас любила баловаться Васька, которая с восьми лет пошла заниматься дзю-до. Да-да, одни таланты. Она имела третий разряд с зелёным поясом и претендовала на синий. Аттестация у неё должна была состояться после сдачи ЕГЭ. Ну, чем бы дитя не тешилось.
Рукам, действительно, не хватало немного тренировки, поэтому снова нужно было обращаться к Соньке, чтобы составляла мне график нагрузок, так, чтобы на ногу это не давало отрицательных последствий. Стоя с гантельками – плохо. Сидя – ещё куда ни шло. Вот так и живём. А хотелось же всего и сразу.
Самая поздняя тренировка как всегда ближе к закрытию, с будущей четой Барышниковых. Ну, сама напросилась. Это была вторая репетиция, и она уже давала маломальские результаты. А их впереди ещё целых четыре. И при чем за день, это уже была вторая. Я из-за них сегодня пораньше летела, так как было свободное окно. И главное, я стала замечать, что Семёнова ко мне немного потеплела. По крайней мере, не старалась нарочно задевать. И то прекрасно.
– Так и быть, Лизонька, после этих двоих Вы заслужили вкусный ужин.
И с Ваней, как оказалось, было не много времени. До свадьбы пять дней, до его отъезда – шесть. Ох, Олежка, не видать тебе своей рыбалки, наверное. Хотя… коварный план сам забрался в голову. Ну, сам же сказал, что не очкует.
Пока Барышниковы мучали поддержку, я решила наведаться к Ванечке.
Дверь в мужскую раздевалку была не заперта. Ну, естественно, видимо, он ждал Олега. В душе шумела вода. Отлично!
Сердце колотилось, словно я совершала какое-то преступление. Хотя, так и было. Я же вторглась в личное пространство.
– Что, замучили тебя бабы? – Ваня стоял полностью обнаженный под струёй теплой воды, закрыв глаза. Да, я даже представляла, какой он кайф испытывает сейчас после интенсивной тренировки. Ну, теория моя провалилась с БОЛЬШИМ треском. Хотя, может это и не его машина, правда.
– Знаешь такое правило, – подала я голос. Бедняга четырхнулся, подскользнулся от неожиданности на мокром кафеле и чуть было не свалился, ухватившись за разделительную стенку между душевыми. – Только девушка может называть бабу бабой.
– Ты чего здесь делаешь?
– Уже ничего, – расплылась я в довольной улыбке. Когда я была у дверей он меня окликнул.
– Богатырева, – я развернулась, чтобы ещё раз его оглядеть, – ты и правда чокнутая.
День второй
Была ли я действительно чокнутой? Возможно. Где-то в душе я понимала, что это всего лишь защитная реакция от окружающего мира. Но мне нравилось!
Вчерашний день так и не удалось завершить ужином, потому что из зала я выползала. Ещё так не кстати разболелась нога. А это означало, что если узнает Сонька, то мне точно конец. И снова начнется нытье, мол я тебя предупреждала. Поэтому в свой законный выходной я решила отлежаться. Репетиция с Семёновой и Барышниковым только вечером. Ещё одна пилюля и можно передвигаться по квартире. Отлеживать себе бока можно только если ты сытая, вымытая и сходившая в туалет. А папочки нет, поэтому еду, детка, приготовь себе сама.
Ладно, не беда. Один звонок и у тебя на поздний завтрак пицца. И посуду за собой мыть не нужно. Вот только в дверь начинает кто-то надрывно звонить. Вроде больше ничего не заказывала. А вот видеть на своём пороге Ваню никак не ожидала
– Ты чего припёрся? – вот все моё хваленное гостеприимство. А чего он без предупреждения? Ах, да! Мы же номерами не обменивались. И между тем, я выгляжу, словно по мне проехался каток. Ещё и с мокрыми волосами, которые небрежно собраны в пучок на макушке.
– По-моему, инициатором пари была ты, а я должен бегать за тобой?
– А может, на то и был расчет. Чего стоишь? Заходи, раз пришел. Будешь сегодня моей феечкой, —
прихрамывая, я направилась на кухню, где разогревалась моя пицца.
– Выглядишь не важно.
– И чувствую себя так же.
– Чего ты гавкаешь? Вообще-то я приехал навестить тебя, так как вчера ты уходила уже разбитая.
– Меня просто впечатлил вид тебя в душе, что я от радости чуть сознание не потеряла. Есть будешь? – уточнила как бы между прочим, пока парень слегонца залился краской. Вау! Какая прелесть это мужское смущение. И ведь не выпячивается, мол, я же говорил. Да, дружок, случай запущенный. Из стереотипной ямы, скорее всего, тебе не выбраться.
– Я вот тоже не с пустыми руками – показал он пакет с китайским иероглифом. То что он китайский было лишь предположение, так как ресторанчик с одноименной кухней носил это гордое название. Только никто не знал, как оно читалось и как переводилось.
– И что там? – по данному виду кухни я с ума не сходила, но иногда баловалась. Опять же, в отсутствии папы. Нужно было из его ресторанчика что-нибудь заказать.
– Суп с вотонами. Чоу Мэйн.
– Ммм! Лапшичка! Как думаешь, итальянцы и китайцы могут мирно сосуществовать в желудке?
– Давай проверим.
Эксперимент устраивали под традиционный мультяшный жанр «Союзмультфильм». Когда мне было не очень хорошо, только он мог меня вытащить из самобичевания. Мы устроились в гостиной на диване, где удобно делили одну подушку, лежа на ней по обе стороны и повторяли заученные с детства фразы и песни. И если мне мишутка наступил на ухо…хотя как же? Музыку-то я слышала. А вот с голосом были огромные проблемы, то Ванечка обладал таким мягким тембром, что мурашки пробегали по коже. И валялись мы до тех пор, пока не стал названивать Барышников с напоминанием. Мол, он уже в зале, а меня там ещё нет.
Это надо было видеть, как я летала по квартире, забыв про свою ногу, хотя она уже перестала болеть, просто чувствовала лёгкий дискомфорт. И ещё путь на машине занял не меньше получаса. В общем, я здорово опоздала. А после… после Ванечка с такой же бережностью довёз меня домой. Пожелал спокойной ночи и убрался восвояси. А мне нужно ведь его соблазнять. Чёрт!
День третий
Когда твой злейший школьный враг заявляет тебе о том, что ты непременно в субботу должна присутствовать на ее свадьбе, как-то сразу становится вопрос: «Нахрена?». Вот его-то я и задала напрямую Семёновой.
– Да ты офигела? Мне нужна моральная поддержка. Я беременная невеста, которую всю колошматит от одного только упоминания о том, что может случиться какой-нибудь косяк. А ты можешь успокоить красным словцом.
– Да? Конечно, необычное приглашение. Но это ведь не означает, что мы подруги.
– Хрен тебе, Богатырёва. Я тебя ненавижу.
– Фух! Как-то отлегло. Платье в каком цвете? Или мне можно в трениках? – уточнила я на всякий случай
– Не наглей. Все в нежных персиковых тонах. Понятно? – я лишь утвердительно кивнула головой.
Конечно, желанием попасть на это мероприятие, я не горела. Более того, мне было откровенно наплевать. В последнее время раздражали такие шумные сборища. Но это ещё один повод уложить в постель Ванечку. И пусть катится к чертям к своей дурочке. Не знаю, мы были не знакомы, но она мне уже не нравилась.
Вторник проходил занудливо и грустно. Две группы, а между ними перерыв в четыре часа. Всегда не знала куда себя деть. Этот день у меня обычно отводился под посещение клиники, но ещё на прошлой неделе мне сообщили, что эксперимент надо мной практически завершён. Являться только по первому требованию. Вот так! А говорят, мы в ответе за тех, кого приручили.
Ну, значит, есть у меня свободное время, чтобы найти себе платье. А что? Не всегда же мне спортивные костюмы закупать. Да, это, конечно, для души, но теперь нужно вспомнить, что я была рождена девочкой.
Паша как раз был на месте, а мне нужна была помощь мужчины в этом вопросе. Не-не, точно не его. Ленка меня прибьет чем-нибудь тяжёлым и размажет по стеночке. А ещё скажет, что это искусство такое. Знаю я эту фурию.
– Дай телефон.
– Нафига? – удивился он.
– Буду твоей жене писать длинные письма с жалобой. Просто дай и все!
Шеф, глядя на меня как на какую-то дурочку, в принципе, он меня и считал где-то в глубине души таковой, протянул мне айфон, прежде разблокировав его.
– Как у тебя Ваня записан? – дело в том, что номерами мы не обменивались. Для меня это был вопрос принципа. Пашка сообщил совершенно стандартный буквенный набор, поэтому я без труда отыскала его и нажала на вызов.
– Что еще, Паш?
– Через полчаса торговый центр «Найроби». Жду тебя у фонтана.
И пока он не смогла опомниться, отключилась. А потом и вовсе ретировалась из кабинета. Так у него точно не будет времени отмазаться, поэтому ему придётся приезжать, чтобы не обидеть девушку. Номер своего телефона я вообще запрещала кому-либо давать без моего ведома. К тому же, его можно просто отключить.
Так что спустя тридцать две минуты я дождалась Ивана именно на том самом месте, где и говорила.
А понадобилось, чтобы прочесать половину бутиков и найти что-нибудь стоящее, что подходило бы под Князева в костюме, ещё часа два. Да, я собиралась с ним танцевать. Будем пользоваться мальчика по-полной.
Это не то, это не так, в этом ты как проститутка, в этом как монашка, а ещё больше декольте не нашлось…Эксперт мне попался придирчивый. Мне тоже многое не нравилось, но почему бы не примерить на себя что-нибудь и не потянуть время. Приятнее, конечно, было ловить на себе восхищённый взгляд. Ну, и конечно, провоцировать.
– Вань, помоги с молнией, – чтобы застегнуть, ему приходиться ложить руку мне на талию. Пока бегунок скользит вверх, его пальцы тихонько касаются моей обнаженной спины. У него тяжёлое дыхание, он близко… Разве это не прекрасно?
Сбежал он сразу, как только в моих руках появилось кружевное кукольное платьице с расклешенной юбкой чуть выше колена, с неглубоким декольте, которое оставляет место для фантазии и открытой спиной, где у поясницы притаился кружевной бант. С кросами его, конечно, не оденешь, но балетки вполне дополнят образ, когда каблук противопоказан.
– У меня встреча с мэром, – бросил на ходу. – И я уже опаздываю.
– Надо же, какие деловые люди. Вечером тоже встреча?
– Ага, у нас мальчишник.
– Ну, тогда удачно погулять! – улыбнулась я, махая ему рукой, пока он спускался на эскалаторе вниз. Я ему, определённо, нравлюсь!
Или мне это кажется?
Если она и добивалась того, чтобы он мог влюбиться, то скорее всего, ей это удалось. Не привык Иван Князев проявлять своих чувств, хотя и чёрствым человеком не слыл. «Мужчина должен быть тверд» – говорил отец всегда…с самого детства. Поэтому плакал он в последний раз в четырёхлетнем возрасте, когда во дворе другой мальчик немного постарше саданул его камнем по голове за то, что маленький Ванечка заступился за котенка, которого тот собирался прибить этим самым камешком. Ну, любовь к животным, да и вообще, ко всему живому ему передалась от бабушки. Это для отца чувство жалости считалось слабостью, поэтому Ванечка уже в двенадцать лет взял в руки ружье и отправился с тем на охоту в тайгу на целую неделю. И только тогда детский мозг понял, что жалость к братьям нашим меньшим – это хорошо, а вот людей жалеть не стоит. Они жестоки по своей натуре. Поэтому в сознательном переходном возрасте в парне зрел настоящий бунтовщик. Дурь в голове быстро сменилась осознанием, что ему нужна стабильная работа, ему нужна надёжная партнёрша рядом. Вот и пошел на поводу у этого стереотипа. Девочку выбрал, завоевать ему ее не составило особого труда. Выбрал профессию, получил образование, пошел работать в фирму друга семьи.
Все как нельзя лучше, если бы внезапная встреча с Лизой Богатыревой не начала перекраивать его устоявшиеся взгляды. Если бы он не думал о ней ежедневно, ежеминутно, даже ежесекундно.
Даже сидя в кабинете мэра, обговаривая требования, которые будут предъявляться к участникам тендера на строительство нового оздоровительного комплекса, естественно, он думал о ней. Там была буря эмоций. Пальцы до сих пор ощущали ее горячую кожу и от этого приятно покалывали. Она, как тот наркотик, который доставлял кайф, когда был рядом, а теперь начиналась ломка. Нет, набрал Кире, как только вышел из здания мэрии. Не помогало.
День четвертый
Если бы я знала, что сейчас глубокая ночь, я бы наверное сразу ее послала. Но звонок мобильного, который меня разбудил в час после полуночи, выдернув из теплого сна, не дал возможности посмотреть время.
– Лиза, ты должна мне помочь, – голос был ну совсем мне не знаком, как и номер звонившей. То, что это девушка опять же было понятно.
– С хера ли? – выдает мой непроснувшийся мозг.
– Они там стриптизерш вызвали. Это конец всему.
– Боже, Даша, это ты? – выдохнула я тяжело.
– Ну, а кто ещё? Лиза, помоги, пожалуйста, – слышно было, что она плачет. Ну, здорово! – Съезди в клуб.
– Даш, ты вообще того? Я вообще-то сплю. Езжай сама и вылавливай своего Барышникова.
– Я заплаканная, а ещё на меня напал жор. А если я его увижу с кем-нибудь, то точно рожу раньше времени.
– Ну, пиздос. Ты давишь на меня, а я ведусь, как дура, – уже и джинсы начала натягивать. – Я без тебя не поеду. Так что мой свое лицо, накладывая грим и поедем.
– Правда? Лиза, спасибо тебе! Огромное спасибо! Я, кстати, сейчас у Олега.
– Вот и прелесть! Такси вызови.
Мне понадобилось пятнадцать минут, чтобы собраться. Конечно, когда я взглянула на часы, мне стало плохо. Ну куда я прусь? Я уже два года в клубах не была. А если эта ненормальная потеряет ребенка? Я этого не прощу себе никогда, наверно. Хотя, какая мне должна быть разница? Ладно, всё равно проснулась. Нужно преодолевать следующий этап своих социопатических пристрастий.
Подъезжая к клубу, меня накрывала паника. Я не знаю от чего, но идти туда мне точно не хотелось. Все же ностальгия по прошлой жизни превратилась в какую-то фобию.
Пускать двух растрёпанных девиц, одна из которых с опухшим от слез лицом, другая с заспанной рожей, естественно, никто не хотел. Даша, наверное, минут двадцать разговаривала с охранником, прежде, чем нам дали добро. Лучше бы послали куда подальше, да я могла спокойно ехать досыпать. На часах уже почти два ночи, клуб забит, громкая музыка разрывает перепонки, а я глубоко дышу, чтобы не упасть в обморок от …да, блин! Сама не знаю от чего!
Я шла за Дашей, а она, кажется, не была из рода Сусаниных, потому что пробившись через ликующую под звуки ритмичной музыки толпу, мы достигли нужной цели, найдя всю веселую компанию за одним из столиков на балконе. Только вот Олеженьки на месте не оказалось.
– Где этот козел? – в столешницу вонзилась вилка, которая была выхваченные из рук Паши. Ещё один парень из компании побледнел, так как столовый прибор примостился прямо у его ладони.
– В туалете, – отозвался Ваня.
– Трахает кого-то, поэтому пошел один?
– Даш, мы парами «пудрить носики» не ходим, – вся честная компашка была уже изрядно «уставшей», видимо, станцевавшей ни один танец и испившей ни один бутыль горячительного напитка, но вот Князев держался молодцом.
– Проводи меня, – ткнула она пальцем в Пашу, который на еле держащих его ногах поплелся в сторону уборных.
– А что так скромненько? Где проститутки, стриптизерши, танцы на барной стойке? – поинтересовалась я.
– Так время уже позднее, они по домам. А ты чего с ней?
– Ну, не пускать же ее ночью одну хрен знает куда. А с женихом уже пусть сама разбирается, – я взяла у него из рук бокал и опрокинула в себя. Ну, а что, стресс же всё-таки какой сегодня испытала. Мне положено. – Ну, что, идём танцевать? – я скинула куртку и протянула ему руку. Молодой человек самодовольно хмыкнул, подымаясь с места.
Пока мы спускались, дрыгательно-нудящая композиция сменилась чем-то более легким. По залу полился приятный женский голос «You are in my head, I will not forget. Last kiss the last one, Last kiss, I won't forget you..»
Мы медленно начинаем двигаться, зажатые между толпой танцующих. Прижимаемся все ближе…ближе…мои руки ложатся на его плечи, дыхание начинает сбиваться, сердце колотится. Его же руки скользят по спине, пояснице, бёдрам. Глаза сквозь мерцающий свет жадно оглядывают моё лицо. Он потрясающе пахнет. Хочется прижаться ещё теснее, чтобы он не смел выпускать меня из объятий.
Я начинаю двигаться ещё мягче, утопая в эмоциях, которые сейчас накрывают с головой. При этом небольшое количество выпитого алкоголя уже разлилось по венам, заставляя меня быть ещё смелее. Поворачиваюсь спиной, начиная тереться о его горячее тело. Он тут же не упускает возможности, исследовать мой живот. Ладонь ложиться на горло, когда губы мягко касаются шеи. По спине пробегают толпы счастливых мурашек, спускаясь все ниже и ниже…
Горячие руки прижимают меня ещё теснее к мужскому телу, разворачивают достаточно резко. Одна из них ложится на затылок, пока губы жадно впиваются поцелуем в мои. Миг блаженства, затерявшийся в звуках незнакомой песни, посреди зала, где не существует уже ничего. Только он, только его объятья, принимающиеся более смело исследовать вверенное ему тело, поцелуй, на который я отвечаю со всей свойственной мне страстью, его дыхание, которое теряется где-то. Я тоже забываю как дышать, пока в животе бабочки начинают поножовщину до состояния тошноты. Не от него, от перевозбуждения. Лёгкая дрожь во всем теле, вырвавшийся едва уловимый стон, но он не остался незамеченным.
– Прости, увлеклась, – отвечаю на его довольную улыбку.
– Я не понял, кто кого соблазнить должен?!
– А самоуверенности, Иван, Вам не занимать. Пойду отыщут невесту, – от переизбытка эмоций бросает в жар. Пытаюсь уйти, но Князев и не думает меня отпускать – Что?
– Хочу повторить, – с этими словами он снова притягивает меня для очередного поцелуя. И хотелось сопротивляться, показать, что я «сильная и независимая» личность, но я снова поддаюсь внутреннему порыву первобытных инстинктов. Не думала, что меня это может на столько выбить из колеи. Да, он мне определённо нравился, но чтобы так…чтобы до каждой нервной клеточки пробирало током, чтобы испытывать настолько сильное желание утащить его куда-нибудь в кабинку туалета. Или это должен делать он?
– Так, Ванюш, – прихожу на этот раз я в себя первой, – покушаться на твою нетрезвую честь я сегодня не собираюсь.
– А разве не все равно?
– Хочется, чтобы все было по-честному, – я прикоснулась к его небритой щеке губами. Приятное ощущение. Надо запомнить.
– Я даже не предполагаю, как тебя понимать, – мы продолжали танцевать, правда теперь что-то типа школьного «медляка».
– Ванечка, женщин нужно не понимать, а любить!
– Нет, мужское-женское с тобой выяснять бесполезно! У тебя будет куча доводов в свою пользу. И не такой я уж и пьяный.
– Я тебя сегодня отшиваю.
– А если не представится другого шанса?
– Теперь я уверена, что он будет.
Домой я попала уже ближе к трем, когда Даша, наконец, разобралась с Барышниковым, который послал ее куда подальше. Заплаканная невеста, которая нагородили себе в голове столько ненужной хрени, поехала домой, а жених, как нормальный мужик начал топить грусть в водке. И кто его поддержал? ДРУЗЬЯ!
Всю дорогу пришлось успокаивать Семёнову, которая кляла на чем свет стоит всех мужиков в лице Олега. А потом ещё отпаивали ее валерьянкой. И когда она, наконец, уснула, поплелся досыпать положенный мне сон.
– Ты где шаталась? – открыла один глаз Васька. Хотя эта обычно спит, как сурок.
– На свидание бегала, спи!
На свидание? На свидание! Мы ведь все же увиделись. Едва закрыла глаза, а у меня воспоминания лезут в голову и губы горят, пусть от недолгого, но вкусного поцелуя. Чёрт! Сердце начинает снова учащенно биться. Улыбаюсь, как дура в темноту, а потом засыпаю.
«Лиза, не улетай! Лиза, не исчезай. Побудь со мной ещё немного, Лиза…» – снова в сон врывается какие-то непонятные звуки. На этот раз голос уже мужской.
«Побудь со мной ещё совсем немного, Лиза. Я знаю расставанья час уже так близок…» – продолжали уже несколько мужских голосов
– Что за нахер? – вполне стандартный вопрос, особенно если у тебя чуткий сон.
– Ты не могла бы заткнуть своего мужика? Ещё пяти нет, – в комнате появилась заспанная Саша. Хорошо, что Соня осталась ночевать у своего старикашки, а то бы точно прибила. Она ненавидела, когда ее будили раньше будильника.
– В смысле моего? – голова от недосыпания соображала плохо. Всё-таки решилась выглянуть в раскрытое окно.
– Сейчас она выйдет, – абсолютно пьяный Иван, широко улыбался, обращаясь к своим друзьям, потом снова продолжил пение. Как я уже упоминала, голос у него был очень неплохим. Даже, я бы сказала, слишком хорош для обычного архитектора. Там явно замешана музыкальная школа. Или самородок? И почему меня это сейчас волнует?
– Лизаааа! Выгляни в окнооооо! – подпевали дружки на бэк-вокале. Зато Ленка, сидящая в машине, которая развозила пьяную братию по домам, ухахатывалась, чуть ли не билась об руль головой.
– Ну и? – высунулась я.
– О! Показала милая Лиза прекрасный свой лик, а Ромео наш что-то тормознул и сник, – еле ворочал языком Пашка, зато это состояние превратило его в рифмоплета. Ромео немного постоял, видимо, соображая, что он хотел и снова затянул песенку, которая меня несколько минут назад разбудила. Романтик хренов. Нет, с одной стороны было приятно, конечно, ведь серенад мне никто и никогда не пел. Поэтому Сашка включила камеру телефона, с фразой «Для семейного архива». Только я забыла уточнить, какой семье он будет принадлежать. А с другой стороны, меня снова втянули в этот дурацкий мальчишник и это здорово раздражало.
Где-то в квартире пониже залаяла собака. Кроме милой Лизы, в окнах стали показываться и другие рожи, при чем не такие счастливые, как у неё.
– Хулиганье, – по двору разнёсся знакомый старушечий голос. – Сейчас милицию вызову.
– Так, господа, романтики, завершайте свой кружок художественной самодеятельности и по кроваткам.
– А я разве не заслужил ещё одного поцелуя? – от слов Вани сестра на меня уставилась с большим удивлением
– Протрезвеешь, мы обязательно это обсудим.
– Эх, а мы так старались, – расстроился Олег. – Идём, Вань, спать.
И как они втроём будут ютиться на одной кровати? Думаю, Даша точно не обрадуется нежданному гостю. Так, Лизонька, не твои это проблемы.
– А ты что не домой, Ромео? – поинтересовалась я, встречая их уже на лестничной клетке, пока Олег пытался попасть ключом в замочную скважину. Я нажала на звонок, вызывая невесту, чтобы та впустила своего алкоголика.
– Принимай невменяшку.
– Дома бабушка, расстроиться, что я напился, – тормозил Ваня.
– Идем, Князев, – вздохнула я тяжело, затаскивая его к себе.
– И что нам с этим телом делать? – уперла в бока руки Саша.
– Уложить спать. Или сначала немного протрезвить?
– Пока ходит, давай его под холодный душ.
И когда я вечером вернулась домой, Ванечка только пробуждался. А Васька тыкала в него стаканом с аспирином.
– А нет ничего покрепче?
– Опохмеляются только алкоголики, – заявила Соня, стачивая ноготки на пальчиках.
– Я сейчас готов стать им.
– Тащи, Васенька, пиво, – приказала старшая.
– Не можешь срать, не мучай жопу, – возмутилась младшенькая, но всё же пошла на кухню.
– Василиса, – возмутилась я. Ещё осталось спросить, чей же пример ее взрастил.
– Она права, я вообще практически не пью.
– Практически – это не значит, что ты непьющий. Бабушке позвони, она волнуется, не помер ли ты где-нибудь под забором. Пришлось описывать ей, в каких ты царских условиях приходишь в себя, – кинула я ему его же мобильный, по которому я ещё утром разговаривала с хохочущей женщиной. Конечно, реакция его бабушки была мало похожа на реакцию нормальной бабули, но поболтали мы славно.
– Что ты так смотришь? – уточнила Соня, когда я уставилась на нее. – Пусть хоть жить здесь селится, – этого я и добивалась. Мне по-сути оно и нафиг было не нужно, но жалко было выгонять его как кошенёнка за дверь на ночь глядя. Он хоть и взрослый, но выглядел слишком уж беспомощным. И откуда эта жалость?
День пятый
Мужчина, убирающий за собой спальное место с утра может быть очень сексуален. А если он ещё и гол по самый торс, то вообще может стать объектом утренних похотливых мыслей. Тем более, что в квартире мы были абсолютно одни. Время-то не раннее. Взгляд отвести было тяжело, но как показала практика, возможно.
– Выглядишь намного лучше, – заметила я.
– Чувствую себя так же, – повторил он мою однажды сказанную фразу. – В душ можно? А то, кажется, я провонялся насквозь этой гадостью, что мы пили.
– Это да! Полотенце там на полке найдешь, и папин гель где-то был. Вещи Соня твои простирала, Сашка погладила с утра, – вручила я ему небольшую стопку, состоящую из рубашки, брюк и носок.
– Вот в чем прелесть восточных гаремов, – рассмеялся он. – Спасибо!
Но в голову ему все же прилетела подушка.
Пока загостившийся Ромео плескался уточкой в ванной, я готовила завтрак. Есть хотелось, хотя навыки у меня были никудышные. Косые бутерброды, кривые горки хлопьев по тарелкам, недосахаренный кофе, которая делала кофемашина (слава японскому концерну). Ну, вот, кажется, и всё. Можно подчевать мужчину, вышедшего из ванной комнаты практически в неглиже. Не, конечно, не в сорочке, придуманной ещё во Франции, а просто в брюках и расстёгнутой рубашке. Ну, кто ж так делает? Особенно после ночных поцелуев и недолгого щеголяния без рубашки перед душем. Что ж за напасть?
– Словно заново родился, – оповестил он, останавливаясь посреди кухни.
– Долго же ты в себя приходил, – отвела взгляд, разливая по чашкам кофе.
– Это был третий раз в жизни, когда я напился до такого состояния, – вздохнул он.
Поставила посуду с бодрящей жидкостью на стол, разворачиваюсь и тут же натыкаюсь на него. Дыхание снова перехватывает, пока мы пялимся друг на друга. Раз…два…три…надо что-то говорить. Но Князев берет ситуацию в свои руки, как настоящий мужчина. А разве они вообще так поступают?
Я отказываюсь зажата между ним и столом, пока его губы несмело касаются моих. Словно спрашивают разрешение. Дать-не дать? Я ведь сама затеяла эту игру, эмансипируя женщин на право инициативы в сексе. Спор? Да будь он трижды неладен. Делала это я точно не ради него. Мои руки проворно скользнули под его рубашку, пока попа оказалась на столешнице. Его касания были немного грубыми, нетерпеливым, словно он боялся передумать. Моё сердце рвалось в груди, губы болели от жадного поцелуя, который выпивал меня практически до капли, превращая моё тело в одно нервное окончание. Когда каждое прикосновение отдавалось в животе набатом пытающихся взорваться там бабочек. Нет…не их! Это в романтичной Лизе жили эти особи. Князев же вызвал совсем другую живность, которая готова была меня разорвать от каждого его смелого поцелуя, которые уже спускались к шее, проделывая себе путь к груди и…я делаю глубокий вдох. Запах папиного геля приводит моё сознание в порядок. Нельзя так, девочка! Почему? Потому что ты на папиной кухне, в папиной квартире, этот мужчина пахнет, как папа… Тяжело вздыхаю и со всего размаху бью Ванечке оплеуху. Если Олега тогда можно было остановить, то тут ситуация вышла из под контроля несколько секунд назад.
– Богатырева, ты охренела? – хватается он за щеку.
– Остыли, Ванечка! Нас ждёт завтрак, – а что ему ещё объяснять? Я девочка и не обязана! Пусть думает, что таракашки в голове зашевелились. Блин, это сколько же живности во мне оказывается. На целый зоопарк наберётся.
Ели молча. Так же молча распрощались. Обиделся. Я такими темпами могу спор проиграть. Нет, надо что-то предпринять. У меня всего два дня.
День шестой
Его бы я могла охарактеризовать, как затишье перед бурей. Почему? А потому что завтра бракосочетание Барышниковых. Невеста на нервах, в опасении того, что что-то может пойти не так. Жених на нервах тоже, так как уже устал, да и связывать себя по рукам и ногам ему не хочется. Но жизнь штука сложная.
Например, в случае с Князевым. Я отбила у него всякое желание общаться со мной. Дуется и обижается, как маленький. Нет, конечно, если бы меня в такой форме отшили, я бы, наверное, тоже так себя вела.
– Заходи сегодня в гости. Внеочередная попойка, – пригласил Олег, пока Семёнова пошла отмывать себя после танцев.
– Посмотрим. Мне для тебя ещё рыбалку выбивать.
– Один хрен поеду. Я с ней рядом все лето не выдержу. Кстати, Ваня до сих пор херачит грушу. Не видел его давно таким злым.
– Это все нервы! Если что, забегу после работы.
Хотя планы у меня были совсем сейчас другие.
Из тренажёрного зала продолжали доноситься звуки ударов. Видимо, решил выбить всю дурь из своей башки, или меня представлял. Хуже баб эти мужики. Хотя я тоже хороша. Пришлось перерабатывать целых полчаса, прежде, чем раскрасневшийся от физических нагрузок Князев не поплелся в душ.
Ваш выход, госпожа Богатырёва!
Как, однако, хорошо, что раздевалка не закрывалась. Я смогла тихо пробраться, пока он копался в шкафчике.
– Чего нужно, Богатырёва? – по фамилии, второй раз. Ох, степень обиды, кажется, на самой высокой отметке. Так себя сейчас ведут мальчики?
– Извиниться, – рука непроизвольно потянулась к его щеке, но он отшатнулся. Ну, ей богу, мальчик.
– И как ты это будешь делать?
– Ну, не знаю, – я стянула через голову майку, оставшись в спортивном топе. Не лучший вариант, конечно, для соблазнения мужика. Извините, кружево не комфортно к телу при физических нагрузках.
– Нет, – хмыкнул он.
– Почему? – рука пробежалась по его плечам, груди, скользнула вниз по животу, где и была поймана с поличным.
– Так не честно, Богатырёва.
– Ты скажи это своему телу, которое тебе сейчас не принадлежит, – совсем не маленький нюанс этого обстоятельства сейчас отчётливо был виден. Большая ладонь обхватила мое горло и немного сдавила.
– И поэтому мне хочется свернуть тебе шею. Это против всех правил, – но вместо того, чтобы причинять боль, он немного оттолкнул меня. – Ты победила!
– Мы условились на теле, Князев, – рыкнула я, хватая его за футболку, не давая уйти.
– Тебе нужен был трахарь? Пожалуйста! – ладонь легла на затылок, притягивая моё лицо к нему. Поцелуй получился болезненный, так как он не думал осторожничать. От этого все мое естество разгоралось пламенем. Да, такой Ваня, жесткий, неуправляемый был гораздо лучше милахи, хоть и страстного на кухне. Это был настоящий он, которого я разбудила. Руки были такие же грубые, стискивали мою нежную кожу, на которой оставались следы его пальцев. Это наслаждение превратилось в настоящую пытку, потому что одежда, прилипшая к телу, не желала быстро сниматься, превратившись во вторую кожу. Наши тела искали хоть какую-то опору, чтобы не свалиться на пол. Для нее вполне нормальной показалась стена. Сначала лёгкий удар и короткая боль в затылке, когда меня в неё впечатало.
