Текст книги "Милая Лиза (СИ)"
Автор книги: Виктория Осадчая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
А вот его подарок был шикарен. Мой портрет. Я в полный рост, при чем работа маслом. Шикарно! Не скажу, что мне нравилась девушка изображённая в точности до цвета глаз, так как мы с ней давно уже были не в ладах, но работа была потрясающая. И теперь у меня стоял второй вопрос: что подарить ему завтра? Хотя по идее, приглашал он меня ведь не на день рождения, а просто в бар. Нет, это будет не красиво, тем более, что я знала об этом.
Чего заслуживает помешанный на работе архитектор? Вот и я не имела понятия. А вот то, что у него в голове постоянно происходил рабочий процесс, мне было известно, как никому другому. Например, вдохновиться серьгами, что сейчас на тебе и забацать фасад здания на салфетке. Может отдыхающий человек? Правда говорят, что творческие люди не дружат с головой. А в кармане у него всегда была ручка. В телефоне полно архитектурных программ, блокнотов и всякого подобного хлама. Не, это для меня все было хламом, когда для Вани там вертелся весь мир.
Мы обошли в городе почти все бутики, зашли в сувенирную лавку, где предлагали предметы старины, побывали даже в магазине канцтоваров. Ничего, что могло бы понравиться. Не знаю как ему, а вот мне было необходимо, чтобы эта вещь зацепила меня. Да, это было сложно.
– Не знаю, купи ему игрушку, – распалялась Саша, намотавшая со мной ни один километр. Вот так помогай близким.
– Ага, он мне картину, а я ему Лего…Так! Стоп! Осенило меня. Неплохая идея.
Теперь ноги нас потащили в сторону магазина детских игрушек, занимавшего почти весь этаж высотного здания.
– Чем Вам могу помочь? – перед нами сразу возникает Дюймовочка с огромными глазами, которые внимательно на нас смотрят. Ну, по своему телосложению, она действительно, напоминала Дюймовочку.
– Мне нужен набор Лего, – сообщаю я ей крайне важную информацию.
– А сколько ребенку?
– Двадцать семь, – выдает Саша, но у Дюймовочки начинается просто мыслительный процесс. Возрасту, по-моему, она даже не удивилась.
– Есть один вариант. Он к нам только поступил, как новинка, – девушка повела нас к своему компьютеру, чтобы продемонстрировать модель – Мы ещё не выставляли ее, – поясняет она. – Вот! Lego Architecture Studio 21050. 1210 блоков, 73 вида деталей, плюс книга, которая научит даже «чайников».
– Мальчишка вообще-то архитектор, – хмыкнула Саша.
– Так ещё лучше! В книге собраны интервью из известных американских, японских, европейских архитектурных студий.
– Вы прям знаете, как угодить ребенку в таком младенческом возрасте, – усмехнулась я.
– Это ничего, обычно от двадцати и до сорока они приобретают для себя то радиоуправляемые машинки, то самолёты. В общем, правда говорят, что первые сорок лет детства в жизни мальчика самые трудные, – усмехнулась Дюймовочка.
И уже вечером, держа в руках увесистую коробку, обвязанную ленточкой в красивой упаковке, я направлялась в назначенное место встречи. Решила не выряжаться, одевшись в джинсы и черную полупрозрачную широкую блузу. Конечно, можно было бы покрасоваться, но настроение было не то.
В баре было как всегда многолюдно. Я опоздала немножко, поэтому застала гостей Вани практически в полном составе. После меня прибыла только чета Барышниковых, где один из членов был очень пузатый и очень злой.
Компания заняла отдельный уголок, были сдвинуты несколько столиков вместе для комфортного расположения.
– Поздравляю с днём рождения, – поздоровалась я, протягивая Князеву подарок. Даже поцеловала в щеку. – Желаю счастья в личной жизни! – процитировала Сову из Вини-Пуха. Сам именинник долго подбирал слова, разглядывая меня, а после благодарности поинтересовался:
– Ты одна?
– Да! Валера сегодня отсыпается.
– И чем Валера занимается?
– Валера хирург. И у него завтра сложная плановая операция.
– Хороший выбор, – натянул он улыбку. – А это что? – потряс коробку.
– Это игрушка для мальчика Вани.
– Можно? – потянул он бант.
– Она твоя, – я заняла свободное место, поздоровалась с присутствующими, пока именинник пытался справиться с упаковкой.
– Класс! – раздался через считаные секунды его довольный голос и смех. – Крутая штука! – у мальчишки горели глаза, пока он знакомился с инструкцией на упаковке, рассматривая дар. Про гостей на минут десять он забыл точно, выпав из реальности.
Торжественные речи в честь виновника торжества, танцы под живую музыку, так как сегодня выступали постоянные музыканты. В общем, было весело.
Но я ведь подозревала, что не стоит сюда идти. Моя интуиция кричала, чтобы я осталась дома, но я ее не послушала. В общем, как всегда. А ведь давно было нужно понять, что она меня никогда не подводит. Но ты что? Я ведь не могу показать, что испугалась. А можно ведь было обойтись малой кровью.
Ну, начнем с того, что Рита была права, третью Ванечка точно бы потянул. Они весь вечер мило общались, танцевали. Было такое ощущение, что этот спектакль разыгрывается специально для меня. И этот мальчишка именует себя мужчиной. Ну, может, это я о себе такого высокого мнения и мне казались вокруг одни заговоры.
«Я же тебе говорила» – фраза, сказанная Ритой, меня здорово разозлила. Я не говорю, что я на что-то надеялась. Как бы постаралась отпустить эту ситуацию. И все же, почему-то меня раздражало то, что он не обращает на меня внимания. Взыграла обычная женская гордость, главное не ревность, это уже хорошо. Хотя чёрт разберёт эти дурацкие эмоции.
«Водил меня Серёга, на выставку Ваааааан-Гогаааааа», – затянула девушка с микрофоном. Слыша эту песню я обычно переключала на что-то менее бесящее, а тут Лизоньку понесло. Встала, поправила блузку, отпила из бокала вина, сняла обувь, вышла на середину зала.
«На выставке Ван-Гога я главный экспонат», – вот прям в точку и всё про меня. Руки заскользили в воздухе, тело тоже ожило под быстрый ритм композиции, которую играли живые музыканты. Смотрите! Все смотрите! Смотрите, как я умею, как двигаются мои бедра, руки, ноги. Как моё сердце трепещет, отбивая ритм для моего тела. Полетели по залу. Один мужчина, второй, третий…все норовят потрогать, у всех горящий взгляд. А я…нет не парю, как это бывает обычно, я отдаю себя музыке. Вокруг начинает толпиться народ, становясь зрителями шоу одного актера. Не смотрю на него. Пошёл к черту! Хотя чувствую на себе прожигающий взгляд и от этого сердце начинает колотиться ещё сильнее. Взбираюсь на стол, где сидят его гости, легко и непринужденно. Маневрирую между тарелок, бокалов. Один из них с очередной порцией красного вина оказывается в руках. Сердце колотиться от предвкушения триумфального момента. В один миг, вся жидкость оказывается на Ваниной голове и его светлой рубашке, окрашивая вещь в красный оттенок. Беру его ошарашенного за подбородок, целую крепко в губы…
– С днём рождения, Ванечка.
Вокруг все затихают от разворачивающейся картины. Так же легко возвращаюсь на пол, натягиваю сапожки, беру свои вещи и ухожу. Все! Теперь точно все. И никаких звонков, сообщений, встреч. Пусть идёт к черту этот Князев. А на душе так поганенько, словно совершила самую большую глупость в своей жизни. Истерика на грани безумия. Достаю телефон: «Валера, я согласна». Говорят же, что серьезные решения лучше всего принимать на трезвую голову. Согласна! Но для меня на тот момент это было делом принципа.
***
В очередной раз пролистал в телефоне фото, оставшиеся после свадьбы Олега. Потёр устало лицо и уставился на то, что смотрело с дисплея, улыбаясь фотографу.
– Она красивая, – за спиной раздался голос Киры. Странно, но он даже не попытался закрыть вкладку, не попытался оправдаться. Потерял бдительность, расслабился и был пойман с поличным. И нафига тогда, спрашивается, столько времени прятал это в себе, да и от Киры, если не думал сейчас предпринимать попыток остаться с ней? Или он ждал целый год для того, чтобы это случилось вот так, как-то естественно, словно сейчас за спиной стоит не его невеста, а сестра или просто подруга, с которой их связывают девять лет дружеских отношений. Но ведь это не так. Тогда почему?
В молчанку играть было бесполезно, а джентльменский набор воспитания не мог позволить обидеть ее.
– Наверное, – выдохнул тяжело, пытаясь подобрать правильные слова.
– Ты с ней спишь?
– Нет, – она же спрашивает про данный момент. А прошел почти год.
– У вас что-то было, – заявила Кира.
– Даже если и было, это в прошлом. Мы давно не общались, – девушка взяла телефон из рук Вани, рассматривая потенциальную соперницу. Нет, не наверное, а действительно, красивая и у Князева взгляд сейчас, как у побитой собаки. И точно, не из-за того, что его поймали на месте преступления. Это все из-за нее, из-за той, что сейчас смотрела на нее с дисплея своими голубыми ледяными глазами, гордо, с вызовом… В прошлом? Нет. И Кира давно поняла, что что-то между ними изменилось.
Ездить в родной город Ванечки она не любила до жути. Тем более, бабуля, которую боготворил ее возлюбленный, как-то холодно к ней относилась. Но для Князева там словно медом было намазано. И он летел туда при каждой удобной возможности, а она…она работала. У неё психология, у неё пациенты, которые составляли всю ее жизнь.
– Ну, что ты молчишь? – интересуется Ваня. – Ты хотя бы скандал закатила. Хоть раз за эти девять лет. Скажи, какой я ублюдок.
– Зачем? Ты и так все знаешь.
Это чаще всего его и бесило. Ему нужны были эмоции. Живые. Настоящие. Чтобы посуда летела в стену, чтобы соседи стучали по батареи, чтобы сносило голову.
Но ведь восемь лет его эти отношения устраивали, да и после Лизы он не торопился избавиться от них. Почему? Наверное, потому что с Кирой было удобно.
Родители все время интересовались, почему за столько лет они не поженились? Нет, был этот этап в из жизни, ещё два года назад, когда Кира носила его ребенка под сердцем. Естественно, тут и разговоров не было про то, чтобы решить вопрос по иному. Они собирались играть свадьбу, подали заявление, но за две недели до этого события у неё случился выкидыш. Девушка сильно переживала по этому поводу. Решено было перенести торжество и это затянулось на последующие долгие годы. И если бы она хоть раз про это заикнулась, конечно, они бы узаконили отношения. Но когда женщина ничего не требует, все молча переносит, не треплет нервы по пустякам, она становится удобной. И уже не было той любви, что воцарилась между ними вначале. Теперь была просто привязанность. А поступить как последний козел и сказать в глаза о том, что ему скучно, он естественно не мог. А надо было бы, чтобы не мучить ни себя, ни ее.
– Кир, хоть раз покажи, что хочешь, чтобы я остался, – он попытался дать ей шанс. Да, нет, она сама понимала, что это ни к чему не приведет, поэтому не стала тянуть дальше эту тетиву, которая теперь натянулась до предела. Отпускать нужно медленно, плавно, чтобы стрела летела дальше.
– Ты уже решил все без меня, Вань, – она вернулась ему телефон. – Ты меня давно не любишь. Это не любовь, Вань, когда через силу. Я бы могла ещё что-то сделать, я пыталась, но ты давно не мой. Понимаешь, нелюбовь – это когда нельзя рассказывать о своих переживаниях, потому что тебя не поймут, когда ты становишься обузой и твое появление рядом мешает. Когда человек закрывается, абстрагируется от тебя, перестает говорить. Нет, не просто обыденное «Как дела?», а желание выговориться пропадает. Когда тебе кивают, соглашаясь, только для того, чтобы ты отстала. Когда тебя не хвалят, но и вроде не ругают. Год, Вань. Целый год я живу в этом аду. Я думала, что ты просто устал, но…я не могу тебя заставить себя снова полюбить. Я даже обижаться не могу, Вань. Это все здесь, – она касается холодным пальчиком его головы. – Ты сейчас сомневаешься, тебе меня жалко. А жалость, это тоже нелюбовь. Мне больно. Но лучше сейчас пережить это быстро, чём мучится потом всю жизнь. Это отношение оно убивает. Понимаешь, что через год-два я превращусь в невростеничку, я перестану себя любить и уважать, потому что это убивает человека. А я не хочу так.
– Да, блядь! Кира! – телефон полетел сразу же в стену и разлетелся на мелкие кусочки.
– Уходи, Вань. Но когда наскучит тебе жизнь на пороховой бочке, не просись назад, – она указала на дверь.
Была ли она настолько хорошим психологом, или просто дурой, Иван не знал. Да и выяснять уже не хотелось. Остыло. Давно, видимо, раз так легко он уходил, а она отпускала.
Вещи собирал на следующий день. Родители, конечно, не с большим восторгом восприняли новость о том, что «пока» сынок поживет с ними.
– Иди и мирись, – настаивала мама.
– Ты бы простила отца, если он тебе изменил?
– Прощала и не раз, – выпалила мама, а затем ахнула. Семейный секрет был раскрыт. Не ожидал Ваня такого. Хотя, это ведь их жизнь. Пусть творят, что хотят. А ему… ему пока нужно поработать. И он знает, где это сделает. При чем начальник одобрил его долгую командировку. Все! Пора начинать заново.
Жалею ли я когда-нибудь о своих поступках? Нет. Обычно жалею о том, что не случилось, но никак не о том, что произошло. Успокаиваю себя фразой «Так надо». Конечно, глупо, когда это касается твоей судьбы. И это произнесенное «Да» в ответ на подтянутое кольцо, тоже было моим выбором, о котором я не должна была жалеть.
Нет, конечно, для этого решения я взяла время на раздумья. Валера мне очень нравился, тем более, что ежедневно он мне доказывал, что изменился. А может ли измениться кобелиная натура? Не знаю. Пока я не разочаровалась в нем.
Главное, отношения наши были такими, как мне было нужно. Например, за все эти полгода мы ни разу не ссорились, лишь спорили. И при чем, была договоренность, все обсуждать и приходить к общему решению, чтобы мозг не был вытрахан до изнеможения. А ещё мы тренировались жить вместе по выходным последний месяц, чтобы притереться друг к другу в быту. Вроде что-то получалось. Не знаю, то ли профессия на него так действовала, то ли воспитание, но в квартире был у него идеальный порядок. Приходилось себя контролировать, чтобы ненароком ничего не бросить там, где не положено.
– Ты же его не любишь, – вздыхала мама, когда я сообщила им о том, что решила съехать и сменить фамилию.
– А при чем здесь любовь? Главное, я ему доверяю, а все остальное лишь мелочи и временные неприятности.
– И когда ты стала так размышлять? – прищурился папа.
– Ненормальная, – покачала головой Саша. С сестрами у меня был отдельный разговор, при чем большая часть их сошлась во мнении, что поступаю я глупо.
– Давайте перестанем меня отчитывать и причитать по этому поводу. Это мое осознанное решение и его я менять не собираюсь.
– Ага, ровно до того момента, пока не появится Ваня, – хмыкнула Саша.
– Это кто? – вздернула густые брови папа.
– Это никто. Все, закрыли тему.
Свадьба обещала быть настоящей. На этом настаивал Валера. Я, конечно, была против, но опять же, мы договаривались. Поэтому мне удалось отбить половину гостей, свадебный кортеж и платье. Не хотелось мне все этих причиндалы невесты. И все же, несмотря на свое скептическое настроение, Саша обещала сшить самое лучшее платье капризной невесты. Ещё хотела регистратора в ресторан, но Валера всё-таки настаивал на ЗАГСе. Ладно, пусть будет так.
Основная доля хлопот легла на мои хрупкие плечи, так как мой будущий жених был занят на работе. У меня же ее не было, конечно. Хотя это был мой шанс сделать все скромно, так как именно хотелось мне.
Третья примерка платья должна была состояться за неделю до свадьбы. Как заверила меня сестра, она должна была быть последней, потому что мне уже здорово поднадоело мотаться в ее салон через полгорода, когда у меня было всего два часа на перерыв.
– Между прочим, любая невеста в городе мечтает об эксклюзиве, а тебе он достается бесплатно, – обижалась Саша.
– Во-первых, ты сама мне предложила. Во-вторых, я не любая невеста, и ты об этом прекрасно знаешь.
Ну, не суть, да дело. Главное то, что со мной прицепились Лена. Захотелось ей познакомиться с моей гениальной сестрой. Ну, и конечно, присмотреть себе платьице для будущего события, куда она, естественно, была приглашена. Хотя мне казалось, что в ее шкафу найдутся и более дорогие вещи. Но меня она соблазнила тем, что на обратном пути нас заберёт Паша и не придется дожидаться такси или ловить маршрутку. Конечно, в ее случае об общественном транспорте не могло идти и речи.
Платье у меня получилось молочного цвета, с длинным подолом из легкого тюля с ручной вышивкой. Верх был из более тяжёлой ткани – крепа, но при этом на нем уютно умостились разнообразные бусины в тон ему. Идеально!
– Слушай, Саш, тебе не нужна модель для какой-нибудь фотосессии? – Лена с восторгом осматривала шедевры, висящие на вешалках.
– Кстати, я буквально недавно думала об этом. Ты можешь помочь?
– Знаешь, я за это даже приплатить готова. Вау, Лиза, – оглядела она меня. – Это просто…просто невероятно!
– Ну, вот! Если у тебя теряется дар речи, то всё-таки сестра моя гений, – я ещё раз покрутились перед зеркалом, довольная результатом. И сияла не хуже гирлянды новогодней, но моё настроение было омрачено. Чем? Тем, что в помещении появился Паша. И ладно бы он один, а то за широкой спиной его нарисовалась вторая мужская фигура.
– Ничего себе! Ты изменила треникам, – присвистнул мой шеф, рассматривая меня с ног до головы.
– Если и изменять, то с чем-то более стоящим, – вызов был адресован Князеву, который лишь криво ухмыльнулся.
– Котик, дай денежку, – за моей спиной образовалась Леночка, которая потащила своего муженька демонстрировать свои покупки.
– Ты для этого меня вызвала что ли? – хмыкнул Паша, закатив устало глаза. Ну, а что? Такую женщину нужно баловать.
– Поздравляю! Выглядишь потрясающе! – наконец, подал голос Ваня, перестав пялиться.
– Спасибо! Чувствую себя так же.
Ну, вот зачем именно сейчас он появился? Почему так смотрит? Почему все мои внутренности сжались от волнения? Почему веду себя как дура, убегая в примерочную?
Руки тряслись так, что я не могла расстегнуть молнию на спине. Скоро вообще дерганная стану с этим гадом.
– Саш, помоги! – кричу.
– Подожди пару минут, – отзывается сестра.
– Черт! – добавляю после этого ещё пару ругательных, когда и без того маленькое помещение сужается до размеров спичечного коробка от появившегося в нем Князева. В нос ударяет запах его парфюма, сердце начинает ещё быстрее колотиться, при этом я понимаю, что лучше задержать дыхание, чтобы не свалиться в обморок. Какого хрена? Почему я на него так реагирую? Это нормально? Нет! Это какой-то сбой в организме.
Молния под напором его пальцев легко скользит вниз, при чем оказывается проблемы с ней были только у меня. Смотрим друг на друга через зеркало. Он проводит пальцами по позвоночнику, оставляя за собой горячий след мурашек, которыми сразу же покрывается моя кожа.
– Новая? – он проводит по тату, которая теперь продолжалась от поясницы до талии.
– Да! – при этом позволяю ему дальше себя трогать, продолжая наслаждаться этим.
– Ты счастлива?
– Да!
– Я очень рад за тебя, – поцелуй в шею, который заставил меня издать лёгкий стон, но оттолкнуть я его не пытаюсь. – Расслабься, милая Лиза, я не покушаюсь на честь чужих невест.
Он просто оставляет меня одну.
Сволочь! Хочется забиться в угол и выть от кучи эмоций, что затуманили разум. Хочется крушить и проклинать все на свете. Хочется, чтобы он хоть что-то сейчас предпринял.
– И что он тут делал? – засунула голову в примерочную Саша. На губах у неё играла довольная улыбка.
– Молнии у Вас бракованные, Александра Михайловна. На сестре экономите?
– Иди ты, родная…на работу уже, – буркнула обидевшаяся творческая личность, оставляя меня наедине со своими мыслями. А этого делать было нельзя.
Уже вечером с воплями, зовущими собаку женского пола, ко мне в зал ворвалась Лена. Конечно, от меня требовалось поинтересоваться, в чем, собственно, дело.
– Я полностью с тобой согласна, – вместо этого выпалила я.
– Не смешно! Это катастрофа!
– О, Господи! – закатила я глаза. Все же придется задать этот вопрос – Что случилось?
– Все ваш обожаемый Ванечка, будь он неладен. Прикинь, он приехал в длительную командировку. Собирается тут что-то строить.
– Надолго?
– Год, полтора. Ты понимаешь, что у Паши начинается бешенство глотки, когда этот приезжает, а теперь он тут поселится.
– Боже, кто о чем, а лысый о расчёске. Роди ты Пашке уже ребенка. Пусть мужик радуется, да сидит подле тебя сутками, – конечно, мозг мой после таких новостей не мог выдать нормального совета, но, кажется, Лене он понравился.
Зато я могла от неё отделаться и погрузиться в свои мысли, которые то и дело возвращались к Ване. Это было жестоко. Я ведь не на столько не любила себя, чтобы так мучить.
Ладно, любую ненужную мысль можно вытравить из себя. Как?
На фоне уже начинает играть мелодия с незамысловатыми словами на английском языке. Изначально она медленная, даёт секунды на разогрев. Тело уже начинает поддаваться ее ритму, разрезая воздух лёгкими движениями. Вытравить его из себя. Навсегда. Забыть. Убить в себе даже любой намек на его существование внутри. Мантра звучит в голове вместе с музыкой, которая переходит сразу на быстрый ритм, раздаваясь в зале мощными басами. Начинает работать корпус, грудь, живот, бедра, ноги, к которым я уже привыкла за это время, научившись двигаться по своему. От нагрузки начинает бешено колотиться сердце, а ещё поднывать где-то в бедре. Но я не обращаю внимание ни на что, отдавая себя музыке, пытаясь вспомнить то, что я знаю и умею. Не остановлюсь! Ни за что не остановлюсь. Я даже не замечаю, что в зале снова появляются любопытные глаза, выхватывающие каждое движение, которые прожигают во мне дыру. Горячо. Музыка сменяет снова ритм, в глазах начинает темнеть от резкой боли, которая парализует все тело. Нет, не хочу так, не сейчас, мне бы дотанцевать. Это поможет. Ведь поможет же? Ещё одна вспышка бьёт по всем нервным окончаниям и я чувствую удар, а дальше затмение…
***
Крик ее был полон отчаяния и боли, а через секунду она упала без сознания. Ваня следил жадно за каждым ее движением. Нет, он не дышал ею, она как-то сама совершенно неожиданным образом взяла и влилась в него, заполнив собой всю его пустоту, что так долго томилась в сильном мужском духе. И когда она падала, ему казалось, что вся жизнь промелькнула перед его взглядом.
Не успел подхватить. Она больно ударилась об пол и отключилась. Что делать в таких случаях он знал, но паника, накатившая почти сразу же не давала здраво мыслить. Пульс…нет, он был, и дыхание. Только страшно, что после такой бешенной нагрузки оно оставалось спокойным и почти ровным. Нашатырь…скорая. Что первое? Выдохнул. Оставлять ее одну здесь беззащитную такую он боялся, но пришлось метнуться в зал за аптечкой, а пока шел, набрал скорую. Главное, не паниковать.
От противного запаха, который разнёсся моментально по огромному залу девушка вздрогнула и открыла глаза. Бледность, что наползла до этого на ее лицо стала ещё страшнее. Он был не медик, и конечно, не разбирался в этих всех заморочках. Она стала дышать глубже и чаще, а по щекам потекли тяжёлые горячие слезы.
– Болит, – почти неслышно пропищала она.
– Нога? Потерпи, моя хорошая, я уже скорую вызвал.
– Не надо, Вань. Зачем? Они опять…они опять будут издеваться, кромсать меня, пожалуйста, – ещё один поток слез.
Ваня легко подхватил ее на руки и пошел медленно к выходу, пока Лиза на его плече начинала все истеричные рыдать. Только он не знал, от отчаяния или от боли.
Скорая приехала на удивление быстро. За ней же появился и новоиспеченный жених. Князев понял, что на этом празднике жизни он лишний по одному только взгляду этого мужчины на него. Они женятся…
Так же отчаянно эту мысль его мозг отбивал все это время. Пытался позвонить Лизе, но не решался. Зачем? Повод, конечно, есть, он волнуется, но это ни к чему. Есть Лена, которая в принципе, была осведомлена о делах подруги. Лежит, уговаривают на ещё одну операцию…С ней разве можно нормально говорить? Сказала, что не собирается ничего с собой делать…Выписали. Дома. Послезавтра свадьба…Свадьба, будь она неладна.
Как говорила Кира? Нелюбовь это когда человек закрывается, абстрагируется… Но это ведь не про Лизу. Да, прежде всего, ей необходимо научиться любить себя. Может, только тогда она позволит делать это окружающим?
За бутылкой виски, которую они раздавили с Пашкой и Олегом, он убеждал себя, что она счастлива. Что из их влечения ничего путевого ее выйдет.
– Вот ты заливаешься здесь, а ее там лапает другой, – вздохнул Пашка. – Я бы прибил.
– Бля, Скиф, ты ведь не какой-то там размазня, которого можно намазать на бутербродики, – еле ворочал языком Олег. – Пошел и забрал свое. И пусть этот придурок лесом херачит.
– Ну, да! Как-то жалко такую девку отдавать таким утыркам, – поддержал друга Пашка.
Друзья, конечно, плохого не посоветует. Тем более такие, с которыми уже были пройдены и огонь и вода и что-то более пострашнее. Но это была дикая молодость. И морды друг другу с Олегом били из-за баб…Вот так! Все беды из-за них. Все войны начинались из-за них. И пьет он сейчас совсем не по своей воле и не для того, чтобы поддержать пришедшую с советом к нему компанию. Просто с алкоголем приходит забытье, а это ему сейчас ох, как нужно. Два дня пробыть в прострации, чтобы не напоминал каждый о том, что Лиза выходит замуж. Чёрт!
Она с каждой минутой становится все более недосягаема, а он сейчас сидит и заливает в себя эту гадость. Спортсмен, мать твою. Без вредных привычек…а вчера почти полпачки сигарет выкурил. И опять же кто виноват? Бабы!
Как Лиза сказала? Типа, так только они друг друга имеют право называть. Но за глаза ведь немножко можно. Тем более в своих мыслях.
Сам виноват. Сам позволил себе забыться, когда увидел ее впервые. Там наверное, только дебил бы не отреагировал. А он не такой. Или такой, раз снова сидит и жалеет себя. Надо что-то делать. Да! Только прежде нужно проспаться. Пьяными серенадами тут делу не поможешь.
Бросил друзей допивать купленное ими пойло, а сам просто вырубился. И снился нам не рокот космодрома…полночи вертолетило, а остальное время он убегал с Лизой из ЗАГСа. И ведь никто не знал, какое облегчение он испытывал в тот момент.
– Ты спишь что ли, придурок? – голос Пашки на том конце телефонной линии разбудил его неранним утром. Но только при этом голос у брата был бодренький, когда сам Князев умирал от головной боли.
– Ты же собирался к ней домой, а она уже в ЗАГС едет, – сообщил Пашка.
И когда это он к ней домой собирался? Память чиста, как у младенца. А вот такая новость быстро привела в чувство. Правда, ещё кто бы в порядок его привел. Так натянув на себя вещи, прежде успев почистить зубы, небритый, лохматый и помятый он помчался через полгорода, чтобы поговорить с ней. Не мог он, как кавказскую пленницу уволочь ее со свадьбы. Насильно мил не будешь. Но не сидеть же. Мог бы и проспать, может, так легче было бы пережить. Но тогда бы он себя возненавидел.
Несмотря на субботнее утро, пробок в городе почти не было. А вот время безжалостно тикало, отсчитывая минуты. Пашка слал сообщения, нервируя тем самым ещё больше.
Так, она уже на месте. Через пятнадцать минут регистрация. Он тоже уже подъехал почти. Успел? Нет! Давно уже опоздал. И просрал все давно. Боялся причинить боль Кире, думая, что поступает правильно. А в итоге сам остался в дураках, да и Лизу упустил. Хотя они никогда ничего друг другу не обещали. Но это не отменяет тот факт, что терять он ее не хочет.
– Стой, куда? – в ходе, среди толпы ожидающих, его встретила Саша. Да-да, всех сестёр он запомнил.
– Саш, я должен.
– Не в ту сторону. Она в зале ожидания для невесты. Только тебе ещё через Соню пробиться нужно. Она там с Лизой вместе.
Ну, не сказать, чтобы с Соней они не ладили. Но практичная Сонечка считала его, Ивана Князева, кобелем и уродом, который морочит голову двум девушкам. И он полностью разделял это мнение. Вот она-то и встретила его, выходящая из дверей той самой комнаты.
– Опа, развернулся, красавец и умчал отсюда, – перегородила она ему путь. А сзади него группа поддержки в виде трёх остальных, которые посчитали нужным помочь.
– Соня, прекрати. Пусть поговорят, – выступила вперед Женя.
– Ее там сейчас и так кандрашка хватит. Она вся на нервах.
– А ты не думаешь, что это потому, что она не хочет? – заступилась за него Саша.
– Не пущу все равно.
– Я руку тебе сломаю. И ты знаешь, что я могу, – теперь Василиса начала угрожать.
– Сейчас папу позову, – последний аргумент Сонин был, конечно, весомым, но ее сёстра ничуть не испугались.
– Поверь, мне тоже есть что ему о тебе поведать, – он не понимал о чем говорила Саша, но старшая тяжело вздохнула и отступила от двери. Вот они сестринские тайны.
– Девочки, я ваш должник, – расцвел улыбкой Ваня, потянув на себя дверь.
Она стояла у окна, спиной к нему. Такая нежная, волнующая…сердце его колотилось, словно он пробежал марафон. Эти ощущения знакомы ещё со студенчества.
– Принесла? – она обернулась и в этих голубых бездонных глазах застыло отчаяние. – Ваня?
– Извините, что поздно.
– Ты зачем пришел? – что он мог ответить на этот вопрос?
– За тобой, – конечно, только правду.
– Ты в конец охренел? – набрала она побольше в лёгкие воздуха, а глаза остались на мокром месте. Нет, она не плакала, но всё двигалось именно к этому. – Ты решил, если ты приедешь, я все оставлю и брошусь к тебе в объятья? Вань, я тебя не ждала. Ты не смеешь так поступать. У тебя нет на это права, – да, она была полностью права.
– Зато есть на это, – один решительный шаг. Ее личико уже в его ладонях. Ошалевший от неожиданности взгляд, на щеках густой румянец, губы немного приоткрыты…Да, этот момент должен быть. Именно сейчас, именно так. Он просто ее целует. Тело в его руках сначала обмякает, губы не спешат отвечать. По спине пробегают толпами мурашки. Она такая…такая…она восхитительная. Она восхитительно пахнет. Она восхитительная на вкус. Как он скучал. Щеку неожиданно разрезает резкая боль, а девушка хватается за свою ладонь. Ну, что ж? Эту пощечину он заслужил полностью и со всей справедливостью.
– Убирайся, Князев! Убирайся и больше никогда в моей жизни не появляйся. Я ненавижу тебя. Всем своим сердцем ненавижу, – выплевывал Лиза слова прямо ему в лицо. В глазах ярость смешанная с болью. Он не верит, но понимает, что перешёл сейчас черту ее доверия. Да, у него не получилось ее вернуть, но сомнения в ней разрослись ещё больше. Это уже хорошо.
– Пожалуйста, не выходи за него. Не совершай эту глупость на зло мне.
– Ты слишком высокого о себе мнения, – по ее щеке скатилась слеза, но она продолжала держаться стойко, как солдатик. – Убирайся.
